Текст книги "Чёрное сердце"

4 глава

Я проснулась от ярких солнечных лучей, проникающих через занавески на моём окне. Мне не хотелось вставать, так как знала, что этот день будет намного труднее предыдущего. Чтобы заснуть, я зажмуривала глаза, накрывалась с головой одеялом и упиралась в подушку, но из-за мыслей о Максе сон как рукой сняло. Тогда я решила проведать моих гостей. Встав, накинув халат, я побрела на кухню.

– Неужели! – вскрикнула я.

Стол был накрыт, а за ним сидели тот мужчина и маленькая девочка, которая с удовольствием лопала печеньки.

– Доброе утро, – сказала я.

– А, доброе-доброе! – ответил мужчина мне с улыбкой на улице.

– Ничего, что мы с Любочкой тут похозяйничали?

– Да ничего. Я вижу, Вы лучше себя чувствуете!

– Да, да, крепкий, бодрячком, прям как огурчик! – съехидничал мужчина. Кстати, забыл представиться. Меня зовут Пётр Алексеевич, а это моя дочь – Любовь Петровна и мой сын, с которым ты теперь знакома – Максим Петрович.

– Приятно познакомиться, Пётр Алексеевич, – смело ответила я. А меня Маша.

– Маша! – красивое имя.

– Спасибо.

– Как Вы себя чувствуете, Маша? Наверное, сильно устали приглядывать за больными, а ведь это тяжело?

– Что Вы! Что Вы! Какой устала! Для меня это счастье, помогать другим, да и компания не помешает, – сказала я.

– Хорошая ты девушка, Маша! Когда-нибудь и я пригожусь тебе, – сказал Пётр Алексеевич. Да ты садись, садись, чай пей! С печеньками, сам готовил! – с улыбкой сказал он.

– Спасибо, очень вкусно, – улыбнулась я.

– Я понимаю, что ты заботишься о нас и понимаю, что тебе тяжело, – сказал он, – поэтому я решил, что мы переедем на днях, правда, пока не знаю куда, но я что-нибудь придумаю.

– Не стоит переезжать. Моих родителей не будет год, а может и больше, поэтому живите, сколько хотите. Я буду очень рада, если Вы останетесь, тем более что я никуда Вас не отпущу в таком состоянии.

– Но я не хочу навязываться, не хочу быть Вам обузой с моими детьми, Маша.

– Я понимаю это, но всё равно прошу Вас остаться, – сказала я.

– Понимаете и всё равно настаиваете? – сказал Пётр Алексеевич.

– Да! Хотя бы ради меня и Любочки, и Макса. Вы о них подумали? – ухмыльнулась я.

– Да, но… – задумался Пётр Алексеевич.

– Никаких но! Решено, Вы остаётесь у нас. Не принимаю возражений! – Эх, ладно! Уговорила! – сдался мужчина.

И мы принялись завтракать.

Пётр Алексеевич рассказывал во время завтрака весёлые истории про семью, друзей и соседей из своей жизни. Любочка смеялась, кушала печеньки и сладкие конфеты. День, в общем, прошёл хорошо. Весь день Любочка помогала папе, а Пётр Алексеевич с ней играл. Я же делала домашнюю работу: убиралась, стирала и готовила. Позвонила в школу, предупредила, что на больничном. Больничный взяла за счёт родителей на месяц, а может даже и на два. Но мои мысли были прикованы к Максиму.

Он проспал весь день и спит до сих пор, хотя уже полночь на часах.

«Ой! Как! Я и сама не заметила, уже двенадцать часов ночи, пора бы заканчивать с уборкой. Пойду приму душ, а потом лягу спать».

В доме стало так тихо, наверно все спать легли.

Я зашла в душевую, разделась и включила воду, позабыв закрыть за собой дверь в ванной. Моюсь себе спокойно, никому не мешаю. Музыку в наушниках слушаю и не заметила, что в комнату кто-то зашёл, хоть занавес был, уже радует.

***

«Почему так темно?» – подумал Макс. – Сколько сейчас времени? Ладно, неважно, пойду, умоюсь и посмотрю».

Я взял, открыл кран с водой, умылся и…

«Блин! Я полотенце забыл! – подумал Максим. – Ладно, возьму это полотенце, а утром назад положу».

Я стал вытирать лицо, и меня посетила мысль: «Надо искупаться, пойду, мыло возьму».

Я отправился в комнату за мылом.

***

Я домылась, выключила воду и высунула руку, чтоб взять полотенце.

«Странно, – сказала я. – Где же оно? Я точно помню, что его приносила! Хм, странно!»

Я приоткрыла шторку. Полотенца не было. И не знаю, что меня дёрнуло, но я посмотрела на дверь и в ужасе вспомнила, что забыла её закрыть.

«Что же делать? Как мне быть? – думала я. – Интересно, кто заходил? А если это был Пётр Алексеевич! А если это был… Максим!!!»

От испуга я вскрикнула и тот час закрыла рот руками, чтобы не разбудить никого в доме.

«Скорее всего, он видел меня. Какой стыд! Как в глаза ему смотреть буду? Дура! Как? Как я могла забыть закрыть дверь!? Жуть! Блин, что делать!? Ну что же мне делать? Стоп! Успокойся! Живо успокойся! Может быть, он меня не заметил? Хоть бы, хоть бы, хоть бы! Блин, так что делать то? Ладно, пробегусь так, все спят. Ничего же страшного, да? У меня нет выбора!» – сказала я вслух и поползла к двери. Но я не подумала о Максиме…

«Блин, нафига меня туда понесло!? Блин! Блин! Блин! Какой стыд! Ужас!»

Я поползла к двери, открыла её и, не посмотрев вперёд, сделала шаг, повернув голову к входу. Я была в шоке! И уже через долю секунды я оказалась на полу, касаясь губами губ Максима.

«Блин, какой стыд! Ужас! Кошмар! Что делать?»

Его рука была на моей левой груди, да что там, он лежал на мне с ещё большим удивлением, шоком и смущением, чем я. Я покраснела от смущения как томат и он походу тоже. Он не понимал, что произошло.

«Блин! Ну почему я!?»

***

Мысли Макса.

«Почему я молчу? Да потому что я в большом шоке! А Вы бы типа не были! Я лежал наполовину раздетый, на обнажённой, мокрой красотке, с длинными шелковистыми волосами и красной от стыда, как помидор, причём целуя её и держа за левую грудь, ежеминутно сжимая и разжимая её. Придурок! Как? Как я мог? Она была в ванной, а я её не заметил? Я! … Я! …Фетишист! Нет! Извращенец! Даже пошевелиться не могу! Это конец! Да! Я мёртв!»

«Зато. Маша! Она идеальна! Белая кожа, светло-зелёные глаза, в которых отражаются блики луны через окно. Русые длинные волосы, мокрые, но очень шелковистые. А её, ну… грудь, такая мягкая и упругая, такая красивая! Что! Что! О чём я! А какие нежные и сладкие губы, так и хочется целовать вечно! Стоп! Стоп! Стоп! Походу я…я возбудился… теперь мне реально хана! Какой стыд! Что делать!? Зачем? Зачем я продолжаю её целовать? Дурень! Идиот! Придурок! Извращенец! Недоумок! Фетишист! Не знаю, как ещё себя назвать!»

***

Почему он так на меня смотрит. Моя грудь? Божечки, я вся красная! Что же делать? С одной стороны он. Прекрасное тело, сильные, крепкие и в то же время нежные руки. Белая кожа и угольно-чёрные волосы! О Боже! Это сказка! Как приятно! Но его слова! Как сейчас помню:

«Маша! Ни при каких условиях и обстоятельствах не сближайся со мной!»

Я помню, как сказала: «Хорошо! Я сделаю всё, как ты сказал!»

Но нет. Я справлюсь! Я точно справлюсь!

– Прости… – прошептала я.

Набравшись сил, я оттолкнула его от себя, дала пощёчину и спряталась за шторку, сорвав её с карниза, выбежала из ванной.

Не знаю, что было с Максом, но я чуть не померла от стыда. Быстро переодевшись, я заперла дверь и легла спать. Но заснуть мне не удалось до утра. К половине седьмого я крепко и сладко спала и видела пятый сон.

5 глава

После того, как Маша убежала, я был в полулежащем состоянии на полу. Моё сердце трепетало и бешено билось, как будто я пробежал стометровку.

Что со мной, я не знал и никак не мог понять, что там произошло.

– Я видел её голой? Нет! Нет! Нет! Никак не выходит из головы! Представляю, как ей сейчас тяжело. Наверняка всю ночь проноет от стыда, а потом от безысходности заснёт. Как мне смотреть на неё теперь? Сожалею! Однако, она очень красивая: белая кожа, гладкие и шелковистые волосы, ярко-зелёные глаза сводят меня с ума! А её поцелуй! Такой сладкий, такой манящий, такой ласковый, что можно её целовать вечно, не прерываясь.

Как же она похожа на Катю, а Маша сама по себе мне совсем чужой человек.

Да! Стоп! Я не совсем понимаю, но как? Неужели Маша? Эта девушка? Маша? Она? Прогнала, но как? Поцелуем? Неужели она и есть Катя, но не помнящая про прошлую жизнь? Тогда! Тогда она ключ к моему спасению? Но я… не хочу… не хочу её потерять вновь… как тогда! Что делать? Ладно, подумаю над этим утром, а потом буду сам собой. Так или иначе, я ей ужасно благодарен.

***

– А! А! А! Какой ужас! Нет! – вскрикнула я проснувшись. На часах было девять часов, а за окном уже ярко светило солнце. У меня на лбу выступали капельки пота, руки тряслись, болела голова, и текли слёзы.

«Какой страшный сон, – подумала я. – Такого просто не может быть! – пыталась я успокоить себя».

Этой ночью. Да! Именно этой!

Мне приснился сон. Он был жуткий и странный.

Во сне я видела комнату, похожую на мою собственную. Я крепко спала и улыбалась, так как мне снился хороший сон. Помню, я ещё открыла глаза и увидела перед собой Максима. Я улыбнулась, протянула руки и хотела спросить, что он тут делает, но заметила в левой руке нож, а в его глазах был мрак и чистое зло. Вокруг него были кольца тьмы, обвивающие его тело, а за ним стояла страшная с уродливым лицом девушка, которая сказала мне: «Сдохни, сучка! Ты его не получишь! Он мой, мой! Сдохни!»

Потом она начала жутко вопить и кричать так, что у меня аж кровь из носа пошла, а следом она приказала Максу: «Убей её! Убей! Убей!»

Он замахнулся и стал втыкать в меня нож, раз десять, а эта девушка кричала: «Сдохни! Да! Да! Да! – нечеловеческим голосом». А потом начала смеяться злобным изнуряющим смехом.

А я закричала: «А! А! А! Какой ужас! Нет!» – и закрыла лицо руками… ну и проснулась, а дальше уже известно.

Я вытерла слёзы и пот, встала, накинула халат, обула тапочки и вышла в коридор. Дойдя до ванной, умывшись, я посмотрела в зеркало и увидела огромные чёрные круги под глазами. Моментально я качнулась и полетела назад, не чувствуя своё тело, как будто я покидаю его как душа после смерти, навсегда, но приземляюсь на чьи-то руки, поднимаю глаза и вижу… Максима.

– Надо быть осторожнее, – сказал Макс. А то вдруг кого-нибудь покалечишь и сама кости переломаешь.

Он поднял меня, поставил на ноги. Я смотрела ему прямо в глаза, а он мне. Максим усмехнулся и ушёл, а я через пять или десять минут опомнилась и покраснела. Мне стало хорошо на душе и радостно, что с ним всё в порядке, но вспомнив вчерашний день, мне стало дико стыдно, и я прокралась в свою комнату.

Я уселась в кресло и задумалась. Из моей головы долго не выходили мысли о Максиме. Тот странный сон, никак не давал мне покоя.

«Причём тут Макс? – думала я. – Почему эта девушка хотела моей смерти? Кто она такая? Что я ей сделала, какое отношение она имеет к Максу? Как она манипулировала им? Почему я видела этот сон, а ни кто-то другой? Вещий ли он? Чего от неё ожидать? Стоит ли рассказать Максу?»

В моей голове была буря. Мысль за мыслью, вопрос за вопросом поступали в мою голову. Я не знала, что мне делать, я не спала всю ночь и дико устала, но так и не смогла заснуть. Всё это время, каждую минуту, каждую секунду я думала о том, что это могло значить. Руки дрожали, сильно болела голова, и даже текли слёзы. Эти мысли… о сне, не давали мне покоя. Я боялась закрыть глаза потому, что как только я их закрывала, я видела эту страшную картину, эту женщину и Макса с ножом, тот ужасный голос. Я слышала его повсюду. Это было ужасно! Что же мне делать?

***

Мысли Макса.

Я проснулся утром, натянул брюки с носками, сунул ноги в тапочки и побрёл в ванную. Не успев, я войти в дверь, как в мою сторону что-то или кто-то начало падать. Спросите, что там было? Всё просто. Это была Маша, правда, ну в очень плохом состоянии. Она еле держалась на ногах, руки тряслись, под глазами чёрные круги от сильного недосыпа, а сама бледная как поганка. Я еле-еле успел её подхватить на руки. Это было слишком неожиданно.

Она открыла глаза и посмотрела на меня с такой радостью, как будто я ей жизнь спас. Мы смотрели друг другу в глаза где-то минуты две. Она покраснела, смутилась и я походу тоже. Я осторожно поставил её на ноги и сказал:

– Надо быть осторожнее. А то вдруг кого-нибудь покалечишь и сама кости переломаешь.

Да, согласен, съязвил, но что мне нужно было делать в такой момент. Может я и перегнул палку, когда усмехнулся и ушёл, но, по-моему, ей полегчало. Да и как-никак стыдно было ещё за тот случай в ванной.

Я пошёл сначала на кухню, так как это была первая попавшаяся комната, налил крепкого чаю, чтобы хоть немного взбодриться и успокоиться, потом с кружкой побрёл к себе в комнату. По дороге я заметил, что дверь в спальню Маши приоткрыта, хотя она всегда закрывает её и мне показалось это немного странным.

Я поставил кружку на стол и подошёл поближе к двери, хотел постучать, но через щель увидел Машу, сидящую в кресле. Сначала я подумал, что всё нормально, хоть меня и насторожило, что дверь была не заперта, но всё же, для собственного спокойствия я постучал со словами:

– Маш, можно войти?

Ответа не последовало, и я зашёл без разрешения. Увидев, что она спит, я уже собирался идти, как мне в голову пришла мысль:

«Разве когда человек спит, он не двигается, когда дышит? Что-то здесь не так!» – подумал я.

Присев на колени, я взял руку Маши, чтоб проверить пульс и тут осознал, что произошло самое страшное, что не могло случиться, и даже предположить такого было нельзя. Она не дышала! Я перепугался, побежал в гостиную, открыл ящик с медикаментами и взял нашатырный спирт, открыл его и поднёс к носу Маши, и она подняла голову и открыла глаза, но они были такие…

6 глава

Такое ощущение, как будто я попала в ад. Я чувствовала, как режут мои руки и ноги. Неистовая боль пробирала меня до костей. Я думала, … что я умираю, так как не могла дышать. Повсюду слышится голос той девушки. Она кричала и проклинала меня, лихорадочно смеясь. Я увидела её лицо. Она стояла у котла с большим ножом, по её щеке текли кровавые слёзы. Она была с зашитым ртом и нитки одна за другой трескались, и когда порвалась последняя нитка, она открыла рот и из него выползли жуткие и страшные существа, по ним бежала кровь, а вокруг была кромешная тьма. Она приближалась ко мне, а я не могла даже сдвинуться с места. Я была в панике! Я даже не могла кричать! Но вдруг на их пути появился Максим и стал кричать:

– Moneto sanako taner oreno bereko zaren!

И так повторял раз десять, потом крикнул:

– Беги! Я сказал, беги!

Я почувствовала, что могу двигаться, но я не могла оставить его здесь.

– А как же ты?

Он посмотрел на меня печальными глазами и улыбнулся.

– Беги, пока можешь! Быстрей! – сказал он, и меня как будто потянуло назад.

По его лицу текли слёзы, и те ужасные существа разорвали его на части.

Девушка кричала: «Не дайте ей уйти!»

Но было уже поздно, меня засасывало в воронку, и резкий запах проник в мой нос, в мою голову, и последние слова, что я слышала от неё:

«Чёрт! Чёрт! Чёрт! Ну, погоди, я ещё доберусь до тебя!»

И с этими словами я открыла глаза, и моё сердце снова забилось.

***

Её глаза, её испуганные глаза смотрели на меня. Такое ощущение, что она не понимала, что происходит.

– Ты в порядке? – спросил я. – Как ты? Как себя чувствуешь?

– Что происходит? Что ты тут делаешь? – спросила Маша.

– Ты ничего не помнишь?

– Помню что? О чём ты?

– Маш, ты была без сознания. У тебя сердце не билось, и пульса не было. Благодаря простой случайности ты жива. Если бы я не зашёл…

– Жива? О чём ты? Я и должна быть жива! Стоп! Кто ты такой!? Что ты делаешь в моём доме?

– Ты вообще ничего не помнишь? Как так может быть!? Совсем ничего?

– Прости, нет, – сказала Маша.

– Как же это? Как так получилось? – сказала я.

– Прости. Извини. А кто ты!?

– Я? Неважно! Считай меня лучшим другом. Хорошо? – улыбнулся я.

– Ага! – неуверенно, но так же доброжелательно сказала Маша.

***

– У меня голова болит, – сказала я Максу.

Почему-то я не помнила ни его, ни отца, ни девочку. Последнее, что осталось в моих воспоминаниях – это как мать с отцом уезжали в командировку, а вот что было дальше – всё как в тумане. Я посмотрела на Макса. Он был высоким, статным, сильным и привлекательным. Просто красавчик! Жгучие чёрные волосы и голубые как чистое небо глаза обвораживали меня.

– Может, чего-нибудь хочешь? – спросил у меня Макс.

– Если можно, то воды, – ответила я.

– Сейчас принесу!

Как только Макс ушёл, мне позвонил телефон.

Я взяла трубку:

– Алло!

– Здравствуйте! Вы Мария Дет?

– Да, это я. Простите, кто Вы?

– Я врач из больницы города Сончебург. Мы обращаемся к Вам по поводу того, что ваши родители погибли в автокатастрофе. Врачи ничем не могли помочь. Приношу Вам огромные соболезнования. Мне очень жаль. Валерия Юрьевна и Пётр Олегович Дет будут похоронены на Логунском кладбище Костромской области. Мы понимаем, насколько Вам в данный момент тяжело, но в среду, завтра, мы вышлем работника, а Вы должны будете расписаться на кое-каких бумагах. Ещё раз извините, до свидания!

В телефонной трубке послышались гудки…

Я почувствовала, как по моей щеке побежала горячая слеза, тело не подчинялось…

– Родители… они… как так! Что мне делать?

Эта новость ввела меня в состояние ступора, и пересохло в горле. Из-за этого происшествия я вспомнила всё: и Макса, и Любочку, и Петра Алексеевича.

– Держи, – сказал Макс, поднося мне стакан с водой.

Я взяла стакан в руки, но не смогла удержать. Он выпал из моих рук и разбился вдребезги. Я кинулась собирать разбитое стекло и об один из осколков порезала палец.

– Ой! – вскрикнула я.

Мне было больно, плохо и я не смогла сдержать слёзы и заплакала. Мне было страшно и хотелось убежать так далеко, как только могла, но вдруг я почувствовала тепло. Мне в одно мгновение стало хорошо и спокойно.

***

От Автора.

– Ой! – вскрикнула Маша. Она порезала палец и у неё потекла кровь.

Макс увидел это и кинулся на помощь. Их руки соприкоснулись. Макс смотрел Маше в глаза, и она заметила, что тоже смотрит прямо на него. Их щёки воспылали и покрылись румянцем. Оба были введены в краску. Макс поднёс её руку к своим губам и подул на свежеобразованную рану. Поднял Машу с колен и посадил её в кресло, достал перекись водорода и бинты. Хорошенько обработав рану и забинтовав её, он принялся собирать осколки. Когда Маша вновь взглянула на него, он улыбнулся и проговорил:

– Глупая! Зачем лезешь, если знаешь, что можешь порезаться? Не делай так больше!

– Ага. – Сказала Маша.

Макс выбросил разбитый стакан и уселся напротив неё…

О чём же они думали?

***

Около десяти минут Макс, и Маша рассматривали друг друга. Оба были смущены. Эти десять минут, когда они смотрели в глаза друг другу, казалось, будто длились вечно.

Маша чувствовала его глаза, прожигающие её изнутри. Ей было приятно на душе, хорошо. Но смущение долго не заставило себя ждать. И она встала, решив пойти к двери, но, не удержав равновесия, упала на Макса. Ну как на Макса. На руки, на ноги, на него целиком – рухнула, как туша мясная.

Несколько минут они лежали и смотрели друг на друга. Маша была шокирована происходящим. Её сердце бешено билось, а когда он смотрел на неё, оно трепетало. От этого чувства, Маша на одно мгновение забыла о своей утрате. Она уже не знала, плакать ей или смеяться. По её щекам потекли слёзы. Макс поднёс руку к её лицу и вытер ладонью каплю за каплей. Потянулся к Маше, прижав к себе, крепко обнял.

– Что произошло? – спросил Макс.

Маша посмотрела на него печальным взглядом и заныла.

– Мои! Мои! Мои! – продолжала она. – Мои родители, они… Они попали в автокатастрофу. Они мертвы.

И вновь заплакала.

7 глава

– Они, мои родители… Они… мертвы… автокатастрофа… они мертвы, – сказала плача Маша.

– Соболезную. Всё будет хорошо! – сказал Макс. – Я уверен, всё будет хорошо!

***

В это время Пётр Алексеевич и Любочка собрали вещи, и пошли в Машину комнату. Пётр Алексеевич подошёл к двери и, нажав на ручку, повернул её в правую сторону. Дверь приоткрылась. Макс и Маша услышали это и отпрыгнули друг от друга, как бешенные.

– О! Маша! Максим тоже здесь! Как повезло!

– Пётр Алексеевич, вы куда-то собираетесь вместе с Любочкой?

– Да, мы уезжаем к себе домой, а вот Максим останется здесь приглядывать за тобой, пока твои родители не вернутся.

– Они… – сказал Максим.

– Не надо… – прошептала Маша. Не говори им!

Они перекинулись взглядами друг с другом.

– Пока, сынок! До встречи! – сказал Пётр Алексеевич. Ты тут не балуй! Да, Любочка?

– Дя, пап!

– Как только родители Маши приедут, так сразу домой. Чтоб раньше ты Машу не бросал! Понял? Я буду раз в месяц вас навещать! Ну, а теперь мне пора! До свидания, детишки. Ты Машуню не обижай, Максик, – сказал Пётр Алексеевич.

– Ладно, сказал Макс.

– Покя! – сказала Любочка.

И Пётр Алексеевич с Любочкой, взяв вещи уехали.

Ошарашенные немного, Макс и Маша присели в кресла.

«Как же так?» – думала она. – «Мои родители мертвы, а Пётр Алексеевич наказал Максу не уезжать, пока родители не вернутся. Что же делать? Я не хочу говорить Петру Алексеевичу и расстраивать его, ведь он не захочет оставить меня одну, а я не могу позволить ему отвлекаться от дел, которые у него на Родине. Нет! Решено! Простите меня мама и папа, я честный человек и вы, как-никак это лучше всех знаете, но ради блага Петра Алексеевича и Любочки, я совру им и отправлю Максима домой, а сама буду жить одна и найду себе работу, уйду со школы. Стойте! Я же останусь с Максом? Наедине? Какой кошмар! Что же мне делать?»

Маша обеспокоенно уставилась на Макса с небольшим румянцем на щеках. По телу Макса пробежали мурашки и со лба стали стекать капельки пота.

– «Мы останемся наедине? Одни с Машей в целом доме!»

И Макс на мгновение представил ту ночь, когда он случайно встретился с Машей в душе, когда держал её за…

«Бррр! Кыш от меня эти воспоминания!» – подумал он. – «Как я могу быть таким извращенцем. Я культурный, умный, образованный человек, а веду себя как дурак. Это непростительно!»

Он посмотрел на Машу.

«Так вот о чём она думает!» – ужаснулся Макс.

Пауза слегка затянулась. Маша и Максим смотрели друг на друга, не прерывая взгляда. По телу Маши пробежал холодок. Как будто сто тысяч вольт пронзили её тело. Оба не могли пошевелиться. В голову лезли дурные мысли и от этого Маша и Максим всё больше и больше краснели.

– Пойду, заварю чай! – бросил Макс, украдкой вскочив и направился, чуть не летя к двери.

– Ага! – более ли менее придя в себя, сказала Маша.

Макс выбежал за дверь, слегка прихлопнув ей и тяжело дыша, смахнул капельки пота со лба, задумался: «Что же со мной происходит? Как будто сотни слов, сотни мыслей вырываются из меня куда-то. Как будто я пьян, не имея ни капли спиртного на кончике языка. Почему мне знакомо это чувство, почему у меня такое ощущение, что я испытывал его когда-то? Почему?»

***

Я еле-еле пришла в себя. Ещё никогда в жизни у меня не было такого столь бурного и яркого чувства.

«Что это? Я не понимаю! Если в трёх словах, то это куча бабочек взбесившихся в животе, порхающих и летающих всюду, по кругу! Это сотни покалываний в моём теле, это тепло, то, что окутывает меня. Что это за чувство?»

Я не могла пошевелиться, уставившись в одну точку.

«Нет! Надо собраться! Да, да, точно! Надо чем-нибудь отвлечься! Вот только чем?»

Я встала с кресла, выбежала из комнаты, схватила по инерции мобильник, и набрала номер мамы, чтобы спросить у неё совета. Обычно в такой ситуации она всегда могла подсказать, что делать, но… Телефон взяла какая-то женщина, то была точно не мама. Поначалу я хотела спросить, где мама, но тут услышала сигнал скорой помощи. Руки затряслись, в телефоне послышались гудки. Я всё вспомнила. Авария, смерть родителей… всё… без исключения. На глазах образовались слёзы. Забыв сразу обо всём, я выбежала на улицу в чём была и побежала, вытирая слёзы, куда ноги ведут. На улице была зима.

Лёгкий снежок порошил большими мягкими хлопьями. Я была в спортивных штанах, в тоненькой майке, с босыми ногами и распущенными волосами. Слёзы катились из глаз, словно осенний дождь пошёл посреди зимы. Мне было дико холодно. Я чувствовала сильную боль, мне не хотелось жить, хотела исчезнуть, испариться. Это не передать словами. Я поскользнулась и упала в снег, но встать, подняться на ноги так и не смогла. Тело будто парализовало, сковало цепями и резало ножом. Даже слёзы превратились в сосульки и замёрзли в одно мгновение. Я могла только думать, так как говорить я не могла, дышать было уж очень тяжело! Я прощалась с миром, со светом, со всеми, кто был дорог мне. Я прощалась с Максом!

Мои чувства притупились, а губы посинели и потрескались. Я побелела и приобрела местами синий, а где и красноватый оттенок, глаза сами по себе закрылись. В голове промелькнули мысли: «Родители, я иду к вам!»

Но вдруг… я почувствовала тепло рук, жар тела, причём с такой силой, что аж обжигал кожу. Мне показалось это уже очень знакомым чувством, но я не могла проронить ни слова, поэтому я только размышляла над этим… и всё…

Я отключилась, но помню то, что повисла в воздухе на чьих-то тёплых и нежных руках.