Текст книги "Прости, но ты полюбил психопатку"

Кончив быстрее, чем я предполагала, я закурила новую сигарету и села с расстегнутыми джинсами на стул. Черт, это было жарко. Я так сильно вспотела, что одежда прилипла к телу. Плевать.

Такие приступы у меня бывают. Часто. Когда я слишком взбудоражена, мне необходимо выплеснуть свою энергию через секс. Только он или убийство могут хоть как-то меня разрядить. Если ни того, ни другого я не могу получить немедленно, у меня начинают трястись руки, в глазах темнеет, не хватает воздуха, и начинается самая настоящая паника. Но стоит мне кончить самой или же кончить человека, как тут же наступают спокойствие и умиротворение.

Блым.

Мерфи, черт, не сейчас…

«Ну, ты даешь! Теперь лучше?» – и смайлик в виде улыбающейся красной рожицы с рогами.

«Да!!! И не смей за мной подглядывать!!!»

Я засмеялась. Он вообще настоящий или у меня бред?

Ладно, сейчас все пазлы только что состоявшегося разговора с полицейскими начинают складываться в одну картину. Сразу понятно, что они уверены, что это убийство. Видимо, при вскрытии обнаружились драгоценности в желудке Дебры. Но также мне известно, что никаких следов или зацепок у них нет. Если бы они нашли цветочный яд, то пришли бы сразу с ордером. А так они, похоже, проверяют всех, кто там был. Стоит позвонить Тэду, организатору, и узнать, были ли они у него.

– Алло.

– Алло, Тэд? – говорю я, как только он взял трубку.

– Да. Кто это?

– Это Ким, флористка с того приема в Уинетке[5]5
  Престижный пригород Чикаго.


[Закрыть]. Как поживаешь?

– А, да. Привет. Нормально. У тебя все хорошо?

– Не уверена. То есть дела да, в порядке. Но ко мне только что заходили копы. Ты слышал? Мисс Стэнтон убили.

– И к тебе тоже приходили? Да, черт возьми, я слышал. Я два часа с ними говорил. Они меня измучили. Просили резюме на каждого официанта. И твой адрес я тоже им дал. Боже, это просто ужас. Как это могло произойти?

– Не знаю. Я сама в шоке и ничего не пойму. У них есть подозреваемые? Или у тебя?

– У меня? Я что, коп, что ли? Не знаю, они меня вымотали и сказали, что еще позвонят. Вот как чувствовал, что не надо было брать этот заказ. Одни проблемы с ним.

– Да уж. И не говори, – отвечаю я и выдыхаю. У них ничего на меня нет.

– Ладно, мне пора бежать. Береги себя, – говорит на прощание Тэд.

– И ты себя.

Так, теперь что насчет моей маленькой оплошности? Ну да, я сказала про второй этаж. А кто живет на первом? Спальни действительно всегда на втором, особенно хозяйские. Может, просто хотел, чтобы я занервничала? Тот, что помоложе и явно ниже по званию, Маноло, скорее больше хотел получить мой номер телефона, чем признание от меня. А тот, что старше, Китчер, не повелся и даже не обратил внимания (как некрасиво с его стороны) на мою внешность, огненно-рыжие волосы и играющий взгляд. Как бы то ни было, они ушли довольными моими ответами. Тэду, уверена, пришлось хуже.

После того как я докурила и отправилась в зал, не забыв застегнуть штаны, дверь лавки распахнулась, и в нее забежала Энн.

– Ура! Я сдала! Сдала! – закричала она вместо приветствия.

– Поздравляю тебя! – я поймала ее в объятия. – Как все прошло?

– Легче легкого! – сказала она, не успев перевести дух. Видимо, бежала. – Знаешь, я думала, все будет сложнее. Но, Боже, благослови тесты. Если у тебя есть хоть капля удачи, ты не можешь их провалить.

– Молодец! – сказала я.

– Ким, знаю, что мы вроде как работаем, но… может, немного отпразднуем?

– То есть ты предлагаешь твоему работодателю напиться в самом начале дня? – сказала я, прищурив один глаз.

– Вроде того, – ответила Энн, ухмыльнувшись.

– Черт с тобой! Сейчас принесу просеко.

– Поздно, – произнесла она и достала из своей плетеной сумки бутылку «Дом Периньон», – доставка уже прибыла.

– Ах ты засранка! – сказала я, хотя оказалась рада такому сюрпризу. После полиции, оргазма и сигареты даже в середине дня бокал шампанского мне пошел бы только на пользу.

– Виновна.

– О’кей, виновна на все сто! – не удержавшись, я шлепнула ее по попке. – Тогда принесу бокалы, – сказала я, удалившись в подсобку.

– И захвати сухофрукты.

– Ладно, ладно.

Умничка все же она. Я в нее очень верила. Энн только что сдала экзамены на филолога. И это означало две вещи. Первое – она может всем говорить, что стала дипломированным специалистом в такой редкой для наших дней профессии и хвастаться своим интеллектом на собеседованиях. И вторая – она по-прежнему останется безработной какое-то время, и я более чем уверена, она продолжит работать у меня. Я лично только рада этому. Так как без нее я как без рук. Не только потому, что она спозаранку открывает магазин, а потому, что она вдохновляет меня на подвиги. Было время, когда я думала, что моя лавка годится только на то, чтобы изменяющие мужья или новоиспеченные любовники забегали ко мне между «Тиффани», что на углу, и отелем «Четыре сезона», чтобы привнести хоть какую-то романтику во встречи со своими возлюбленными. Но Энн уговорила меня на расширение круга клиентов. И вот мы уже в топ-5 по флористике в штате. Я бы и подумать не могла, что смогу достигнуть такого уровня. Но Энн просто подошла ко мне и сказала: «А почему бы и нет?» И вот наш салон один из самых востребованных.

Так что терять мне ее будет очень непросто. Мы с ней не затрагивали этой темы. Что делать, когда она уйдет. Но я точно знаю, что просто так она меня не бросит. Плюс ей всегда будут нужны деньги. Хотя бы на первое время. Но почему-то мне кажется, что если бы вопрос не стоял о деньгах, она бы все равно осталась на столько, на сколько бы смогла. Я не имею в виду, что она повернута на цветах так же, как я. Но ее всегда вдохновляла идея, что она вдыхает жизнь в наши композиции, букеты, инсталляции. Это и правда радует, когда ты видишь, что человека так же что-то увлекает, как и тебя.

Перед ней я отсеяла около двух десятков претендентов на ее место, которые просто рвались на эту работу. Причем это были не люди с улицы или садовники. Это были специалисты по флористике, которые жили этим делом несколько лет и знали о цветах и растениях больше, чем я могла бы себе представить. Но они были абсолютно пустые. Словно загнившая роза, которая, может, и красива с виду при закрытом бутоне, но полностью мертва, как только ее откроешь. На собеседованиях они гнали мне откровенную чушь и заученные конспекты на тему растений и ухода за ними, чем нагоняли только лишь скуку. Я искала подобного себе. Человека, который, может, и ни в зуб ногой в теме флористики, но которому небезразлично, что получится в конечном итоге.

И вот на собеседование пришла Энн. Она выглядела так, словно вчера были семидесятые и мы жили не в Чикаго, а в Сан-Франциско. Дитя цветов, худенькая девочка с голубыми и наивными глазами, с очень загорелой кожей. Я даже не знала, что с ней вначале делать – выслушать ее или накормить. В конечном итоге я сделала и то, и другое.

Как только я услышала от нее, что она не особо понимает, что ей нужно делать, но она хочет делать что-то красивое и вдохновляющее, я повела ее в ближайшую закусочную и накормила обедом. Когда она сказала, что ей просто необходимо закурить после кофе и выйти из кафе, я уже точно знала, что возьму ее. Простите меня, некурящие снобы и противники добровольного поглощения яда в виде никотина, но я не переношу зануд, которые мне твердят, что нельзя быть курильщиком, если ты в цветочном бизнесе. Тем более не смогла бы переносить человека, с кем бы проводила половину своего дня бок о бок, который бы при этом надменно смотрел на меня во время перекура.

Так Энн и появилась в моей жизни. И мои чувства насчет ее выпускных экзаменов были настолько смешанны, что я не знала, что делать: плакать или радоваться. Поэтому я немного всплакнула, пока доставала бокалы под шампанское, и нацепила ослепительную улыбку, когда вышла к ней вновь.

– Энн, я горжусь тобой, – произнесла я.

– Правда? – сказала она, уже встав за кассу.

– Правда. Я не сомневалась в тебе.

– Правда, я не очень уверена насчет светлого будущего.

– Что ты имеешь в виду? – спросила я, и пробка из бутылки выстрелила в потолок.

– Знаешь, когда я поступала в университет, мне казалось, что я просто обязана его закончить, чтобы хоть как-то устроить свою жизнь. Думала, что без диплома мне не найти приличной работы. Помнишь, я была тогда совсем голодранкой. Ты обо мне так сильно пеклась тогда. Я этого никогда не забуду.

– Даже не смей меня до слез довести. Я и так не ахти выгляжу, а с потекшим макияжем будет вообще полный набор. – Слезы и правда стали подкатывать, когда она благодарила меня.

– Ты уж прости, но это правда. – сказала Энн и разлила шампанское по бокалам, а пробку кинула в высокую стеклянную вазу на полу, в которой было уже, наверное, сотни две таких пробок.

– Что-то изменилось за эти годы?

– Многое, – произнесла она. – Я, наконец, повзрослела. И поняла, что дипломы нужны только юристам и врачам. И то только потому, что это закон. А с моим дипломом можно быть только ультрамодной и в лучшем случае устроиться в школу или писать статейки в провинциальные журналы. А меня как-то это не прельщает.

– Серьезно? А зачем ты пошла на этот факультет?

– Да я уже не помню. Может, была пьяна, может, проходной балл соответствовал моему.

– Во дела, – сказала я. – И правда, столько лет стараний, мучений, зубрежки. И ради чего?

– И я о том же. Я это, кстати, поняла, только сегодня. После последнего экзамена.

– Ладно, Энн. Как бы то ни было, ты это сделала. Тебе хватило терпения, упорства, ума, в конце концов, чтобы закончить начатое. А это уже чего-то стоит. Так что этот бокал, – я подняла бокал с шампанским, – за тебя. За твое будущее, где бы оно ни было. С твоим характером и рвением ты везде добьешься успеха.

– Аминь, – сказала она, и мы чокнулись.

– А вкусно, – шампанское и правда было хорошим.

– Значит, не зря я купила две бутылки.

– Так, ясно все с вами, юная леди. Мне перевернуть табличку? – я указала взглядом на дверь.

– Ну, растянем, думаю, на весь день. Я, кстати, очень голодна. Закажем чего-нибудь китайского? – сказала Энн, доставая сигарету из пачки.

– Ну, вот только хоть не кури прямо тут. Пойдем в подсобку.

– Эх-х-х-х, придется, видимо, жениться на тебе, чтобы ты мне все разрешила.

– Зайка, мне все равно. Хоть травку тут кури. Но эти противники курения не смогут удержаться и не пожаловаться на меня.

– И не говори, – сказала она и уже в подсобке дала мне прикурить. – Знаешь, мне порой кажется, что я родилась слишком поздно. Я обожаю пересматривать все фильмы восьмидесятых, девяностых, в которых люди курят где угодно. В ресторанах, лобби отелей, магазинах, черт, даже в больницах, и я им жутко завидую. Это не только жутко удобно, но еще в этом был какой-то свой особенный стиль.

– Энн, их учат в кино стильно курить. И они часами тренируются перед зеркалом выдыхать дым, чтобы это было на пике сексуальности. Хотя понимаю, о чем ты.

– О’кей. Но музыка… Она была живая и с сердцем. Особенно рок в стиле New Order, Simple Minds… Nirvana, в конце концов. Иногда я еду домой вечером, включаю что-то из этого, и меня как будто переносит на двадцать пять лет назад.

– Эй! Не воруй мысли из моей головы, – вот серьезно, откуда у нее такие же мысли, как и у меня?

– Ну правда! – восклицает она. – И, конечно же, сами фильмы. Они были теплее, искреннее и правдивее.

– Думаю, потому что тогда снимали только на пленку, а всем звездным актерам тогда еще не платили такие неприличные гонорары.

– Скорее всего. Скорее всего.

– Черт! – я хватаю ее за плечо. – Совсем забыла. Ты не поверишь. Незадолго до того, как ты пришла, ко мне заходила полиция. Представляешь, ту надменную стерву с приема, который был в Уинетке на выходных, убили. Причем сразу после приема.

– Не может быть! – Ее глаза расширились от удивления. – И что полиция хотела?

Пока я рассказывала ей во всех подробностях о разговоре с полицией, мы выпили еще по бокалу и выкурили две сигареты. Энн не могла поверить в случившееся и просила рассказать еще что-нибудь. И немного испугалась, когда я предупредила, что ее, скорее всего, тоже допросят. Я уверила, что ей бояться нечего, и она вроде немного расслабилась. Хотя ее можно понять. На самом деле никто не любит общаться с полицией. Даже если ты ничего не натворил, тебе все равно кажется, что ты виноват.

Потихоньку начали заходить клиенты, и мы ушли в работу. Когда она упаковывала букет чудных сульских цветов в грубую коричневую мешковину, я прошептала ей на ухо:

– Знаешь, что-то мне надоела китайская кухня. Закажешь индийскую?

Глава 5. Рефлекторно

– Черт, Кертис, переверни меня, – простонала я, когда он трахал меня в миссионерской позе уже минут десять. Было уже светло, и я никак не могла сосредоточиться и кончить.

– Что? – переспросил он.

– Переверни меня. Войди сзади.

– А. О’кей.

О да, так лучше. Он схватил меня за бедра и немного сменил темп, позволяя мне сильнее изогнуться. Вообще я довольно быстро кончаю, но сегодня мне что-то мешало и отвлекало. Даже его умопомрачительный запах в совокупности с невообразимо сексуальным телом тридцатилетнего, который хоть и изредка, но посещает тренажерный зал, никак не могли довести меня до оргазма. Даже до самого маленького. А симулировать против моих правил. Кому от этого легче?

Кертис уже был на пике и, видимо, держался из последних сил. А еще говорят, что джентльмены перевелись. Разве это не подвиг? Не кончать, пока девушка не сделает это первой.

Чтобы хоть как-то ему, хотя по большей части себе, помочь, я взяла его правую руку со своей задницы и направила ее к себе вниз. Он понял, что к чему, и начал круговыми движениями ласкать мне клитор. Стоило ему чуть сильнее надавить, как, наконец, накатывающая волна приближающегося оргазма охватила мое тело. Начав с головы, поток какой-то неописуемой энергии множеством микровзрывов пронесся через всю меня, и последнее, что я перестала чувствовать, – это пятки. Крик вырвался из меня в то же время, как Кертис, вцепившись в меня мертвой хваткой, успел выйти и кончал мне прямо на спину. Мое тело все еще содрогалось от послеоргазменных судорог, когда он без сил рухнул на кровать.

Я так и лежала не двигаясь, пока капли спермы скатывались с меня прямо на серые простыни. Он лежал рядом и еле-еле касался моих волос. Это было так мило, что, будь у меня силы, я бы обязательно его обняла или хотя бы прижалась к нему поближе. Но у меня не было сил даже промяукать в знак того, что мне приятно, что он делает.

Черт, если я попаду в ад, хотя в моем случае будет уместно сказать «когда», то для меня отведут специальный котел, где я буду трахаться вечность с красавцами и не кончать. Без шуток, для меня это адская мука. Особенно когда парень красив, привлекателен и заставляет тебя выпрыгивать из трусов, стоит ему лишь улыбнуться.

Так вышло и с Кертисом. Молодым и талантливым гитаристом одной очень многообещающей группы, которую сейчас раскручивает Тайлер. Мы познакомились с ним пару недель назад на концерте. Нет, он не нашел меня взглядом в толпе среди прыгающих фанаток, которых там было немало. И я не соблазнила его, пообещав лучший минет в его жизни. Он просто перевернул на меня мой же коктейль. Из которого я даже не успела отпить ни глотка. Я посмотрела на него, посмотрела на свои джинсы, на которых образовалось мокрое пятно в самом интересном месте, а дальше случилось то, что даже я не смогла потом объяснить. Я взяла бутылку с пивом из его рук и вылила ее ему на голову. Без криков, без истерик и пощечин. Взяла и вылила, всю до капли. При этом улыбалась, пока не разразилась настолько громким смехом, который, как мне показалось, был громче игравшей в баре музыки. Думаю, его реакция все и решила. Он не стал убегать или распускать руки. Он спокойно стоял, дожидаясь, пока я вылью всю бутылку. Так же как и я улыбался, а когда я закончила, взял со стола новую бутылку и дал ее мне. Он предложил вылить и эту. Но я ответила, что у нее есть применение получше, и отпила из горлышка.

Дальше схема была проста и нам с ним обоим хорошо знакома. Он развлекал меня разговорами и байками из музыкальной жизни, не упуская шанса сделать мне комплимент или потрогать меня за волосы. Я же хихикала в нужных местах, говорила, как классно он смотрится на сцене, несколько раз дотронулась до его плеча. Пока мои друзья наблюдали за этим шоу и неспешно напивались, я размышляла, сколько времени по правилам этикета наших дней требуется, чтобы девушка могла уйти из бара с малознакомым парнем и чтобы при этом ее не посчитали шлюхой.

Точного времени я так и не узнала. Зато, когда мы ехали на заднем сиденье такси и уже вовсю целовались, на часах было примерно половина второго ночи. То был славный и веселый вечер, который перерос в очень страстную и горячую ночь. И в ту ночь я сбилась со счета своих оргазмов. Что же не так было сегодня?

Я, наконец, смогла разговаривать и даже перевернулась на спину, но еще не хотела открывать глаза.

– Эй, малышка, ты как? – спросил Кертис.

– Я? Опустошена и в то же время наполнена, – на ощупь я нашла его руку и взялась за нее. – А еще тебе, видимо, придется поменять простыни.

– Не волнуйся об этом. Как раз я их меняю обычно раз в год, – он засмеялся.

– Отлично. Надеюсь, я ничего не подхвачу.

– Вот видишь! А ты говорила, что не любишь мыслить шаблонами. По-твоему у каждого гитариста в рок-группе одна толпа девчонок сменяет другую?

– Не то чтобы я это утверждаю, – сказала я, – но не тебе притворяться мальчиком, которого обделяют вниманием.

– Согласен. Но это же не значит, что я открыт для всех предложений?

– Серьезно? – он что, пытается показать, что у него на меня большие планы? – У тебя, может, и кастинг-директор есть, который отбирает кандидатуры?

– Нет. Просто мне неинтересно провести с девушкой ночь, зная, что в ней ничего нет.

– С ума сойти. Я точно у тебя не первая? – я, наконец, открываю глаза и тянусь к нему губами.

– Не первая. Но то, что ты единственная, это точно, – он целует меня в ответ.

– А ты хорош.

– Не так, как ты, – кончиками пальцев он проводит от моей шеи до самых коленок. Отчего я неожиданно вздрагиваю и покрываюсь мурашками.

– Черт, хочу проваляться с тобой так весь день.

– Так в чем проблема? – спрашивает Кертис.

– Проблема в том, что мы вроде как в реальном мире. Где тебе необходимо что-то продавать, чтобы потом что-то купить. И знаешь, не всем дано отрываться на сцене под крики и вопли фанатов, попивая между песнями пиво. Кто-то должен работать по графику.

– Но ты же вроде сама себе начальник. Разве не так?

– Так-то оно так, – соглашаюсь я. – Но есть вещи, которые могу сделать только я. Буду их делать, представляя, как ты лежишь весь день голый в постели, куришь и что-то напеваешь под гитару.

– Если ты хотя бы согласишься со мной позавтракать, обещаю присылать тебе селфи каждые полчаса.

– Хм, – я закатила глаза, – давай каждые пятнадцать минут, и по рукам.

– Идет, – сказал он и вновь поцеловал меня своими теплыми губами.

– И ради всех святых, – я посмотрела на него молящим взглядом. – Кофе. Много.

– Все будет. Какой?

– Черный, с капелькой молока.

– Есть сливки. Надеюсь, во всяком случае.

– Еще лучше.

– Хорошо. Лежи пока, а я пойду и приготовлю все, – сказал Кертис, поднимаясь с кровати, и я, наконец, при свете дня оценила его шикарный зад. Нет, ну правда, невозможно удержаться, чтобы как следует не ухватиться за него. Но не в этот раз. Сил еще не так много.

Пока мы завтракали с Кертисом, я услышала немало историй о том, как он поднимался с самого низу, репетируя в гаражах. А затем о том, как на какой-то тусовке, о которой он ни черта не помнит, ему удалось передать свое демо Тайлеру. И тогда уже все начало круто меняться. Они с группой наконец перестали выступать за еду, хотя все эти платиновые альбомы, вечеринки в «Шато Мармон»[6]6
  Отель в Лос-Анджелесе, который любят рок-звезды.


[Закрыть] и прочее ему еще казались чем-то совсем недосягаемым. Кертис много говорил о поездках по стране. Как каждый штат давал ему что-то новое, вдохновлял его. Конечно, он говорил и о планах, но тон его был не хвастливым, а скорее самокритичным. Казалось, ему все же не хватает веры в себя.

Музыканты. От музыкантов обычно одни проблемы. В колледже у меня была парочка фронтменов каких-то никому неизвестных групп. Но в конечном итоге оба показали себя редкостными слюнтяями, которые даже в измене не смогли признаться. Какой уж тут рок-н-ролл!

Мне все же удалось не поддаться на уговоры Кертиса, и я, захлопнув за собой дверь, вышла из его квартиры. Вот только я соврала ему о работе. Энн знала, что я приеду во второй половине дня, и с этим было все схвачено. А направлялась я, как бы безумно это ни звучало, к психоаналитику. Да, по идее я нуждалась в нем как никто другой. Именно они наслаждаются в копании мозгов таких людей, как я. Все эти парочки на грани развода, нытики, закомплексованные и просто те, кому нужен рецепт на валиум, для психоаналитиков лишь стабильный заработок. Но как же они меняются, как только им в руки попадает лакомый кусочек в виде настоящего психа! А уж за серийного убийцу они, наверное, сами бы глотки разодрали. Как говорила одна моя знакомая, ни один нормальный человек не пойдет в психоаналитики. Там сплошные шизики.

Правда, я обратилась к врачу не из-за того, что мне нужно срочно раскрыть душу и рассказать обо всех безумствах, что я совершала. Волей случая на очередном ивенте, что организовывала Тара для женщин-предпринимателей, я выиграла в лотерею двенадцать сеансов у доктора Лили Мэйсон. Боже, хоть в чем-то мне повезло. Обычно в разных играх, в особенности азартных, я проигрываюсь в пух и прах. Сразу же.

Неделю назад я уже была у нее на первом сеансе. Проблем, которые бы мне хотелось обсудить, у меня не было. Зато было жутко скучно. Я старалась держать своего внутреннего демона под контролем и никого не убивать. Так как ситуация с полицией хоть и возбудила меня, но в то же время и немного напугала. Но что-то делать нужно было. Поэтому я назначила сеанс и встретилась с доктором. На самом деле все прошло интереснее, чем я ожидала.

У доктора Мэйсон не было всех этих надоедливых клише в виде «расскажите о вашем детстве» или теста Роршаха. Она втягивала тебя в непринужденную беседу, в которой тебе хотелось быть не только рассказчиком, но еще и слушателем. К концу сеанса я даже пожалела, что он закончился. Так что это был очень хороший выигрыш. Ибо я понимала, что сама лично никак бы не смогла потянуть оплату ее приемов. Еще одна забавная вещь: ее дом, где проходили сеансы, был буквально в паре кварталов от поместья мисс Стэнтон. Я даже не удержалась и на обратном пути проехала мимо ее дома, и мурашки пробежали по моему телу, заставив сердце биться быстрее.

Единственная неувязка с доктором была, что я так и не смогла придумать себе никаких беспокойств, которые можно было выдать за правду. Поэтому в первый раз мы просто говорили о том, как и чем я живу. Но мы договорились, что сегодня обсудим мои настоящие проблемы. Видимо, придется выдавать экспромт.

Подъехав к шикарному дому Лили, я нажала на кнопку звонка, и через несколько секунд ворота открылись. Я заехала по мощеной дорожке к дверям ее дома. Она уже ждала и приветственно помахала. Не знаю, кто стилист у этой девушки, может, она сама обладает безупречным чувством стиля, но уже в третий раз я поражаюсь тому, как она выглядит. Сама по себе она миниатюрная блондинка, с просто обалденной попкой, стройными ножками, нежным лицом и доброй улыбкой. Сегодня она одета в бежевые брюки в обтяжку, коричневые ботинки на платформе и белую рубашку. Любая вещь, что я видела на ней, словно сшита специально для нее. Да уж, мой сегодняшний вид оставлял желать лучшего. Дырявые джинсы, белые кеды, футболка с принтом в виде кекса и волосы в хвост. Она вроде лет на пять меня старше, но, черт, выглядит гораздо лучше меня. Хм, кажется, я нашла проблему.

– Привет Ким! – поздоровалась доктор Мэйсон.

– Лили, прости, я немного опоздала. В городе дурдом был при выезде.

– Ничего страшного. Но ты понимаешь, почему я была рада переехать из города?

– О да! – я обвела взглядом ее невероятно красивый дом, выполненный в калифорнийском стиле из темного кедра с огромным количеством больших стекол, которые были не только окнами, но и просто частью стены. Понятное дело, почему они предпочли построить забор. Красота красотой, но мы все ценим частную жизнь.

– Ну что, пойдем? – предложила она.

– Конечно, только можем сначала покурить? У тебя вроде нельзя внутри.

– Сама тебе хотела предложить. Мне-то все равно, но ты же знаешь, что некурящему человеку только повод дай порассуждать на тему вреда от никотина.

– Кому ты рассказываешь, – я прикуриваю сначала Лили, а затем себе. – Кстати, замечала, что в некоторых домах, даже если будет толпа людей курить, ты не заметишь. А в других, стоит только прикурить, и кажется, что уже весь дом провонял.

– Да. Замечала. Наверное, зависит от вытяжки, высоты потолков и главное – от пылесборников.

– От «пыле…» чего? – переспросила я.

– Пылесборники. Ну, знаешь, все эти шкатулочки, вазочки, три миллиона подушек и прочие элементы декора. Которые заполоняют собой даже самое большое пространство и всасывают в себя все запахи, пыль и прочее. Чем больше таких, тем дольше держится запах.

– Я не знала, – говорю я, а сама вспоминаю, сколько разной фигни, которую жалко выкинуть, находится у меня дома. Может, стоит сделать перестановку и выкинуть все, что ненужно? Боюсь, не скоро руки дойдут.

– Серьезно тебе говорю. Моя свекровь, как бы я ее ни любила, держит целый музей подобных вещей. Мне кажется, у русских царей во дворцах не было такого количества антиквариата, коим обладает она.

– Это же помешательство, наверное? – спрашиваю я.

– Нет, Ким. Это просто от скуки и когда тебе уже больше ничего неинтересно.

– Оу, это грустно, наверное. Ну, когда тебя больше ничего не вставляет.

– Грустно. Но в таком возрасте уже сложно себя чем-то удивить. Особенно если всю жизнь прожил, ни в чем себе не отказывая.

– Думаю, это уже скорее редкость. – Я тушу окурок в высокой пепельнице, что стоит возле дома. – Обычно люди проживают жизнь, чтобы хотя бы в старости себе ни в чем не отказывать.

– Тоже правда. Тут уж как повезет, – она тоже тушит окурок и говорит: – Ну что? Идем?

Я киваю и иду вслед за Лили в сторону большого дерева, что растет на ее участке. Ах, точно, совсем забыла сказать. Лили не только необычно подходит к манере проведения сеансов. Само место их проведения необычно. Как вы уже поняли, ее дом находится за городом. Но это еще не все. Она решила оградить личную жизнь от рабочей и не устроила, как многие, кабинет у себя дома. Вместо этого она построила домик на дереве, который точь-в-точь в таком же стиле, как и дом. Он был бы просто раем для вас, будь вы ребенком.

Мы поднялись на него по винтовой лестнице и вошли внутрь. Чисто, солнечно, и почему-то пахло лесом. Восхитительное сочетание! Лили села возле окна в свое огромное кресло из грубой кожи, а я присела на небольшой, но очень уютный диванчик песочного цвета и закинула ноги на пуфик, что стоял рядом.

– О’кей! Как прошла неделя? – спросила Лили, положив большой блокнот себе на колени.

– Знаешь, как-то она пролетела. Встречалась с друзьями, работала в лавке, теплице. И пару раз встретилась с Кертисом. Помнишь, я говорила, что познакомилась с парнем?

– Да. Музыкант. Верно?

– Он самый. А так, в принципе, без особых изменений. Будни, в общем.

– А что расскажешь о Кертисе? Он тебе нравится?

– Знаешь, нравится. Но пока не так, чтобы я мечтала о детях и долгой и счастливой жизни с ним. Он веселый, без напрягов, и у него отличное чувство юмора. А это, знаешь, в последнее время у мужчин редкость.

– Секс? – она подняла одну бровь и улыбнулась.

– Хорош. Весьма, хочу сказать тебе, хорош. Правда, – пожалуй, стоит начать игру, – сегодня с утра было не совсем все гладко.

– Расскажи мне.

– Уже рассвело, солнце сильно светило в окно, а у Кертиса очень большие окна и нет занавесок. Мы были в миссионерской позе, все вроде как обычно. Но пойми, было утро, а ты знаешь, что, какой бы привлекательной женщина ни была, с утра она похожа на гибрид завсегдатая бара и панды, если вдруг забыла снять макияж. И тут у меня прямо блок какой-то случился. Я очень долго не могла кончить, как ни старалась, пока он по моей просьбе не перевернул меня и не вошел сзади. Я хочу сказать, что не могла сосредоточиться, зная, что он на меня смотрит и я уж точно непривлекательна в данный момент. Если честно, мне вообще кажется, что я непривлекательная, некрасивая и выгляжу по-идиотски. Может, мужчинам я и интересна, но стоит мне посмотреть на себя в зеркало, особенно близко, тут же хочется отрезать себе нос, нарастить скулы и вообще поменять все-все-все.

– Но как ты все же объясняешь тот факт, что мужчины постоянно обращают на тебя внимание и, уверена, оборачиваются на улице?

– М-м-м. Не знаю. Может, все дело в них? – я указываю на свои ярко-рыжие волосы. – Своеобразная экзотика для них.

– Хорошо. Про комплименты я спрашивать даже не буду. Как бы ни выглядела женщина, всегда один и тот же набор – глаза, улыбка, смех и все такое, от чего, они считают, мы просто таем, – саркастически произнесла Лили.

– Да. Именно так. Правда, наверное, кроме бразильцев. Те сразу сначала хорошенько рассмотрят задницу и скажут все существующие эпитеты, которыми ее можно описать, а уж затем посмотрят на лицо.

– Серьезно? – она засмеялась.

– Без шуток, – к сожалению, на своем опыте я этого не знаю, но когда в прошлом году моя подруга ездила на рабочий уикенд в Бразилию, рассказывала мне именно такие истории.

– О’кей. Буду иметь в виду, – сказала Лили. – Значит, тебя просто не устраивает твоя внешность?

– Не совсем. Мне кажется, что я уродина.

– А есть внешность, которую ты бы себе хотела?

– Я не знаю. Красивую. Как у тебя.

– Ты считаешь меня красивой? – она попыталась не подать вида, но я заметила, что она немного опешила от такого заявления.

– Очень красивая. В тебе прекрасно все. Даже не так, – говорила я, уставившись на носки своих кед, – в тебе все очень красиво сочетается. Все так пропорционально, без излишеств. Чистый шедевр, не иначе.

– Только ты не забывай, что, когда ты увидела меня в первый раз, на том мероприятии, я полдня провела в салоне красоты. Да и сегодня, хоть и без помощи посторонних, долго приводила себя в порядок. Поверь, увидела бы ты меня с утра, я была бы именно той пандой, о которой ты говорила.

– Может быть, может быть. Но я имею в виду, что даже твой характер, голос, жесты так невероятно сочетаются с внешностью. Не то что у меня. – Черт, а я хороша. Когда я садилась в кресло, у меня не было какого-то определенного плана. А сейчас выходит так, что я ее соблазняю. Интересно, а я бы с ней переспала? В колледже у меня как-то был мимолетный опыт однополой любви, естественно, в далеко не самом трезвом состоянии. Но доктор Мэйсон и правда горяча. Не то чтобы я и правда стала ее добиваться, и я совсем не хочу записываться в лесбиянки. Нет. Но чисто из любопытства интересно узнать, каково бы это было с ней. Я даже не знаю, говорит ли это во мне здравый смысл или та легенда, которую я придумала для сеанса. Скорее всего, и то, и другое. Одно знаю наверняка: на пляже я бы не отвела от нее взгляда.