Текст книги "Давным-давно"

«Не помешало бы узнать, почему этот стол всегда пустует».

Вожделенно поглядывая на содержимое в тарелке, размешала аппетитный густой бульон и подхватила в ложку кусочек мяса. Попробовала на вкус и зажмурилась от удовольствия.

Слева кто-то занял соседний стул. Джим чуть не подавилась, настолько это было неожиданно: за этим столом она всегда сидела одна. С усилием проглотила огромный кусок нежеваного мяса. Протянула руку, схватила стакан с соком и обильно запила. Любопытство посмотреть на нежданного соседа заставило ее чуть ли не до боли скосить глаза влево. В этот момент справа на стул тоже кто-то тяжело опустился, задев ее при этом локтем. Она видела, как чьи-то руки слева и справа от нее по-хозяйски расставили перед собой снедь, и незнакомцы приступили к обеду. Она подняла голову и посмотрела влево.

– Виттор, – сказал юноша, протягивая ей руку и прищуриваясь от солнечного света, падающего из огромного окна напротив.

– Джим. – Ни минуты не колеблясь, она пожала протянутую руку и тут же посмотрела на соседа справа.

– Алиар Тведучи, – улыбнулся юноша и также протянул ей руку, – но друзьям можно называть Ли. Когда юноша представлялся, Виттор издал странный звук и наклонился вперед, чтобы разглядеть говорившего.

– Это те самые Тведучи, которые одни из семи хранителей печати, или же я что-то путаю?

Ли наклонился вперед, пристально вглядываясь Виттору в лицо. Какое-то время молчал, потом тихо сказал:

– Те самые, но я бы не хотел особо об этом здесь распространяться.

Виттор кивнул и, сосредоточенно уставившись к себе в тарелку, что-то подцепил вилкой и отправил в рот. А Джим отметила себе на будущее еще один пункт: в ближайшее время обязательно выяснить, что значит это их «те самые… одни из семи хранителей печати».

Джим робко подняла глаза. Половина зала сосредоточенно рассматривала их троицу. Заинтересованно огляделась и вдруг натолкнулась на взгляд Алисии и снова подавилась. Виттор от души хлопнул ее по спине, заставляя чуть ли не распластаться по столу, Ли протянул ей под нос свой сок, при этом оба проделали это машинально, не отрываясь ни на мгновение от своих тарелок и не отвлекаясь от поглощения пищи. Джим осуждающе посмотрела на Виттора, благодарно приняла сок из рук Ли и снова нашла взглядом девушку.

Алисия не отвела взгляда и, как ни странно, даже не покраснела в этот раз. Рядом с ней, как обычно, находилась куча ее родственников, они одни занимали огромный стол в зале, а в данный момент семейство дружно наставляло на путь истинный заблудшую ее душу. Джим понятия не имела, зачем она это сделала, но она вдруг искренне улыбнулась ей, сочувственно качая головой. Алисия как будто этого и ждала: тут же поднялась со своего места и с полным подносом направилась к их столу, повергая своим поступком в очередной шок своих родственников и всех присутствующих в зале.

Ли что-то проворчал под нос, Виттор обошелся без комментариев, но все же оторвал взгляд от созерцания тарелки, а Джим сидела с открытым ртом, так и не донеся стакан с соком по назначению, не в силах отвести взгляда от приближающейся к ним девушки.

Она опустилась на стул напротив Джим, аккуратно расставила перед собой тарелки, подняла глаза и просто сказала:

– Алисия. Можно Лис.

Джим залпом выпила второй стакан сока и шумно поставила его на стол. Каждый в ответ поочередно представился, и они в полном молчании продолжили дальше свою трапезу.

8
Когда совсем уже не ждешь (кого-то или чего-то), приходит обязательно

Учебные будни, похожие друг на друга своим однообразием как две капли воды, летели стремительно и незаметно. Одна радость: с ней теперь всегда были друзья. Немногословные, ненавязчивые, почти незаметные, но они всегда были рядом. Никто из них не настаивал на своем обществе, но теперь, выходя в общий холл, Джим всегда знала, что непременно найдет там кого-то одного из них (а иногда и всех сразу), терпеливо ожидающего ее, и они вместе пойдут сначала в столовую, а потом на урок.

Вот и сейчас ее уже ждали. Виттор подпирал колонну, а Ли что-то рассказывал ему, жестикулируя и в нетерпении поглядывая в сторону коридора, откуда обычно появлялась Алисия со своими братьями. Джим невольно усмехнулась. Мальчишки, что с них взять? Направилась в их сторону, и тут же из коридора к ним вышла Алисия. Поздоровались, молча побрели в столовую.

В столовой сегодня было как никогда многолюдно. Ароматно пахло свежей сдобой и выпечкой. Алисия шумно сглотнула, привлекая к себе внимание, покраснела от смущения и потупила взгляд. Вся их четверка пристроилась в конец очереди, при этом Лиса, как всегда, стояла первой, за ней Джим, следом Ли и Виттор, процессию неизменно завершал кто-то из родственников Алисии. Сегодня они так вообще были полным составом.

Джим расплылась в улыбке, увидев, как Лиса бережно уложила на свой поднос дюжину горячих булочек и поставила несколько стаканов напитка, осторожно посмотрела в сторону Джим, встретилась с ней взглядом, покраснела и быстро направилась к столу. Джим завистливо проследила за девушкой: сегодня у нее самой намечался трудный день, и переусердствовать в завтраке было никак нельзя, поэтому она взяла ровно половину того, что только что утащила Лиса на своем подносе. Расселись за столом. В полном молчании принялись за еду.

Каждый день они узнавали что-то новое друг о друге.

Оказалось, Виттор – самый настоящий оборотень, рожденный в семье потомственных метаморфов, и сейчас на его обращение (на его зверя, как он сам говорил) наложены щиты ограничения сильнейшими магами его клана, так как в столь юном возрасте любые изменения нестабильны и неуправляемы.

В семье он самый младший ребенок, и у него два старших брата. Самый старший уже пять лет находился на военной службе у великого альянса, добровольно неся военную повинность в вольнонаемных отрядах «Зеленых патрулей», которые испокон веков стояли на страже дальних рубежей стены далеко на севере, и именно там заканчивались земли Светлой империи. Дальше – лишь пустота. Что же такое альянс? Это союз, который много веков тому назад объединил в себе все расы мира Элентар, во главе которого встала «Семерка Предвечных», тех самых, что были до начала времен.

Другой же брат, Харон, учился последний год в Академии и являлся одним из представителей скандально известной четверки выпускников. Два брата, младший и старший, были удивительно похожи. Оба невысокого роста, широкоплечие, приземистые, крепкого телосложения, с длинными волосами цвета меди, уложенными в немыслимом плетении, с глазами цвета меда и со смешными веснушками на носу. Они притягивали всеобщее внимание, даже характером напоминая друг друга: уравновешенные, размеренные в своих словах и поступках. Спокойные и молчаливые братья вызывали уважение у окружающих. Джим также узнала, что их род всегда славился мастерами непревзойденного владения мечом (или клинком) и боевых искусств.

А вот Алиар, худой высокий юноша с темными волосами, оказался очень загадочной личностью. Джим так и не удалось найти в библиотеке интересующую ее информацию, поэтому пришлось напрямую обращаться за сведениями к самому юноше. Собственно, от Алиара она и узнала, что же значит «тех самых… одних из семи хранителей печати». Хранители печати (их ровно семь) – это сильнейшие маги с даром смерти, которые однажды смогли неким древним ритуалом закрыть проход из Забытых Земель. Поэтому так привольно и спокойно живется людям и нелюдям на этих чистых и светлых землях. А Забытые Земли, они потому и забытые, что там осталось все зло, которое когда-либо существовало на свете. Его родители и родители его родителей, а также многие и многие поколения до них являются хранителями одной из семи печатей и навеки обречены находиться в непосредственной близости к стене, как и другие шесть семей. А вот имена этих семей можно найти только в архивах альянса. Поэтому Ли был так сильно удивлен, когда Виттор лишь по фамилии сразу определил его как наследника и продолжателя одного из рода семи хранителей. «А что собой представляет сама стена?» – спросила тогда Алисия. И ответом ей было, что это всего лишь граница, некая черта, которая отделяет эти земли от забытых. И да, Алиар, как и его родители, обладает даром смерти, и однажды ему придется вернуться к стене и встать на защиту Империи.

С Алисией все было намного сложнее. Она никогда ничего не рассказывала ни о своей семье, ни о себе. Скромная, молчаливая и на первый взгляд ничем не примечательная девушка обладала особым изяществом и очарованием. Хотелось почему-то всегда заботиться о ней, оберегать и защищать, что и делала с утра до вечера ее многочисленная родня, неотступно следуя за ней по пятам. Поначалу это несколько раздражало и создавало напряженность в их отношениях, но со временем друзья обвыклись и перестали замечать присутствие ее родственников. Лишь однажды Ли не удержался и спросил о ее возможной важности и значимости в этой жизни: «А мы вроде бы как не в курсе?» На что получил ответ в неизменной Алисиной манере: покраснев до корней волос и хлопая ресницами, она потупила взор и скромно ответила, что если и есть какая-то значимость и важность, то ей о том ничего не известно. Пожалуй, это была самая длинная речь за все то время, что они ее знали. Единственное, что они впоследствии смогли выяснить из скупых нечаянных фраз, так это то, что ее семейство прибыло в Рутонскую Академию по обмену опытом из-за Мертвого моря из очень далекой и не очень дружественной страны со странным названием Великий Ледяной Кряж. Джим осторожно посмотрела на тихую девушку напротив. Вот еще один повод, чтобы отправиться в библиотеку и восполнить пробелы в своих знаниях.

Ну, и насколько все было сложно с Алисией, настолько все просто было с Джим. Ей совершенно нечего было о себе рассказывать. Не было ни родных, ни родственников, ни дома, ни семьи и даже того особенного места, куда она могла бы, как и все, однажды вернуться. Из своего детства она помнила лишь встречу с «добрым путешественником» и приют, возле которого он ее оставил. О приюте почему-то было стыдно рассказывать друзьям: у них были семьи, родители и жизнь, о которой Джим даже не смела мечтать. Зато она очень хорошо помнила, как они с «добрым путешественником» брели до ближайшего города, а когда добрались, юноша сразу отвел ее в тот самый приют, вспоминая о котором, она начинала покрываться холодным липким потом. Да, им пришлось тогда расстаться, и сейчас, при воспоминании, ощущение было такое, будто из груди снова наживую вырывают сердце. Что он тогда ей сказал? «Прости, малышка, я не могу взять тебя с собой, да и без меня у тебя будет намного больше шансов остаться целой и невредимой, а самое главное – стать счастливой». Да если бы он только мог знать, насколько она была счастлива за время их совместного путешествия! Но, наверное, такова жизнь. Но вот кто она для него? Никто. Найденыш. От него у Джим осталось лишь прозвище «Солнышка», и то только потому, что он не знал, как к ней обращаться. А для нее он – добрый путешественник, спаситель и герой. А еще он самый лучший, красивый и сильный. Почему же так тоскливо сжимается сердце каждый раз, когда она вспоминает о нем?

Нет. Она точно не хотела рассказывать об этом своим друзьям.

Зато Джим теперь знала, что наличие длинного имени говорит о знатном роде и высоком происхождении у представителей многих рас, а вот короткое имя из двух слов – о неизвестном происхождении или же (еще хуже) о том, что ребенок был рожден вне брака. Таких детей за глаза называли обидным словом «бастард» или же «ублюдок». Отсюда следовало, что она автоматически подпадала под оба определения, а наличие еще и коротких волос вообще делало ее первейшим объектом для насмешек.

На уроках они старались всегда садиться рядом, помогая друг другу и совместно решая какие-либо трудности, возникающие у одного из них, вызывая тем самым неудовольствие преподавателей. Так уж вышло, что в группе их четверка держалась обособленно, не выделяясь и не давая себя в обиду. Поначалу кого-нибудь из них еще старались вызвать на конфликт, но как один вставая на защиту друг друга, они постепенно отбили желание у охотников утверждаться в своей значимости за их счет.

Успеваемость по основным предметам у Джим была не лучше и не хуже, чем у всех остальных. Но одно не давалось никак: курс по самообороне у Диирде’Грамма и курс боевых искусств у их молодого наставника и руководителя Кайдана Орадуса. Но если мастер Кайдан относился еще вполне терпимо и снисходительно к неуклюжести и неповоротливости Джим, то после урочного часа (а иногда и двух) у магистра Диирде’Грамма она всегда была непременно избита, изломана и просто изнеможена до предела.

В лазарете ее уже все знали, а также знали те дни, когда у нее по расписанию следовали «членовредительские предметы», как она сама в последнее время их стала называть. Сочувствовали, лечили, морально поддерживали и со спокойной совестью отправляли восвояси. А Джим с каждым днем становилось все труднее и труднее заставить себя зайти в класс по самообороне (она испытывала неимоверный страх перед учителем-мучителем) и в класс боевых искусств (непередаваемый стыд). Даже Алисия смогла уже подобрать под себя подходящее оружие и вполне сносно с ним управлялась, вызывая одобрительные возгласы и словесные поощрения со стороны родственников. Что же тогда говорить про ребят? Один Виттор чего стоил со своим виртуозным танцем, в котором он с легкостью орудовал двумя парными клинками. Когда он разминался, вся группа стояла с открытыми ртами, а он лишь смущенно поглядывал на всех и обычно скромно говорил: «Вы просто не видели моих старших братьев». Алиар так вообще был знаком с любыми видами оружия, пусть не в таком совершенстве, как Виттор, но все же обладал начальными навыками и достойно владел ими. Да и ни к чему ему было все это. На следующий год он надевал на себя отличительные черные одежды с опознавательными знаками факультета «Боевой Некромеханики» и уходил от них на обучение вообще в другой корпус, закрытый для непосвященных. Зачем будущему некроманту оружие, когда он силой лишь одного заклинания с легкостью сможет отобрать жизнь у любого живого существа?

На сегодняшний день в их расписании присутствовали два страшных предмета. Джим, не отдавая себе отчета, тяжело вздохнула. Первыми шли боевые искусства, а следом – самооборона у магистра Диира. Джим решила, что сегодня даже не пойдет обедать. Одна мысль о еде и той нагрузке, которая ей сегодня предстояла, уже вызывала тошноту и слабость во всем теле. Друзья сочувственно молчали, но каждый в душе переживал за нее. Настроение было просто ужасным.

«Интересно, а что будет, если не явиться на урок?» Она посмотрела на сосредоточенные лица друзей. «Да ничего не будет! Думаю, никто даже и не заметит». Снова тяжело вздохнула. На этот раз все как один оторвали свои взгляды от тарелок и вопрошающе уставились на нее. Джим в недоумении приподняла плечи – мол, сама не знаю, чего это я.

В кабинет боевых искусств они зашли одними из последних. Джим сразу постаралась скрыться с глаз мастера Кайдана за неровным строем учеников. Каждый урок неизменно начинался с рассказа о новом оружии, его истории и основ ведения боя с помощью него. Потом каждому ученику предлагалось попробовать с ним свои силы, а затем они переходили к практическим занятиям с основным оружием, которое на тот момент было выбрано для себя индивидуально.

Сегодня урок начинался иначе. Посреди ярко освещенного зала вместе с учителем стояли еще десять человек. Десять воинов. Джим сама не поняла, почему она так решила. Любопытство рассмотреть незнакомцев получше заставило ее перебороть излишнюю скромность и страх перед преподавателем и выйти немного вперед из-за спин учеников. Алисия подалась следом за Джим, намертво вцепившись в ее руку. Алиар, зайдя в аудиторию, почему-то вообще застыл как вкопанный на одном месте, а всегда сдержанный Виттор шумно присвистнул. Ученики, ввалившиеся в класс шумной гурьбой, испуганно сбились в кучку и притихли. Воины были облачены в черные одежды, которые обволакивали их тела, тем самым подчеркивая стройность подтянутых фигур. На головах – странной формы шлемы с масками-личинами, надетыми поверх капюшонов, и у каждого в руке…

– Палки?! – изумленно произнесла за спиной Дориана. – Какое же это оружие?! Фи…

– Класс, приветствую вас!

Неслаженный ропот в ответ. Все были поглощены созерцанием таинственных фигур в глубине зала.

– Джим, не прячься. – Учитель направил взгляд в ее сторону и поманил к себе рукой. – Давай, выходи сюда, наше ты недоразумение по режуще-колющим предметам, – смешки по классу, – а то все интересное пропустишь.

Он хмыкнул, когда услышал ее удивленный возглас. Удовлетворенно осмотрел всю четверку в передних рядах, отвернулся и быстрым шагом направился к темным фигурам.

– Класс, хочу вам представить лучших из лучших нашей Академии в искусстве ведения боя шестом. – Он торжествующе обвел взглядом лица учеников. На лице его блуждала загадочная улыбка. – Понимаю, не впечатлило. Ну, тогда все по порядку. Техника работы с шестом в поединках подразумевает использование палки из твердого дерева. Обычно ее длина составляет от 150 до 180 сантиметров и для каждого подбирается индивидуально. Здесь вам и искусство защиты, которое включает в себя в первую очередь технику работы против агрессивного противника, вооруженного мечом, хотя возможна и эффективная работа против других видов оружия. В арсенале – разнообразные приемы ударов, блокировок и сбивок, тычков и прижиманий. В качестве базового удара используется удар с обратным хватом передней рукой, который осваивают все, кто изучает эту технику. Такой удар обладает достаточной силой, чтобы разбить железный меч или сломать кость. – Он тихо кого-то позвал. Двое отделились, вышли вперед и провели серию нескольких ударов в замедленном режиме. По залу прошел ропот неудовольствия. Учитель посмотрел на класс. – А вот это вы зря. Я бы ни за что не поставил на меч, пику и другое оружие там, где есть шест или тем более посох.

Он повернулся к темным фигурам и поблагодарил за короткую демонстрацию.

– Стойки и позиции также разнообразны, но одно неизменно всегда: это основное положение тела вполоборота для защиты сердца, левая нога чаще всего выступает вперед и повернута в сторону соперника. Колено под прямым углом, чтобы его не вывернули ударом ноги или шеста. А сам шест всегда смотрит на врага, отведен немного в сторону или же поднят вверх, при этом позиция тела тоже изменяется. – Пока он говорил, десять фигур слаженно, как в зеркальном отражении, синхронно копируя движения друг друга, превращали его слова в наглядное пособие для зрителей. Мастер Кайдан тем временем отошел в сторону и протянул руку в приглашающем жесте. – Прошу вас, друзья мои. – При этом на его лице играла такая загадочная улыбка, что все невольно подались вперед.

Темные фигуры перегруппировались. Замерли. Мгновение. Удар сердца или сердец – и вот перед глазами неискушенной аудитории уже мелькают тени в безумном танце смерти. Они кружили, сталкивались между собой, нападали, защищались в едином ритме, подвластном только им. Это было невероятно по своей масштабности и зрелищности. Тихий голос Кайдана заставил всех вздрогнуть.

– Так, а ну-ка, ускорились! Что это за танцульки вы здесь устроили?!

И вот движения их становятся уже неразличимы для человеческого глаза. Перед изумленной аудиторией уже мелькают тени, а не живые люди.

Джим, кажется, даже забыла, как дышать. Сердце в бешеном ритме билось где-то в горле, мешая перевести дыхание. Этого просто не может быть! А танец тем временем нарастал и нарастал по своей скорости и динамике серий ударов.

– Ну, наконец-таки вижу, прочувствовали. – Мастер Кайдан удовлетворенно осмотрел изумленную аудиторию. – Думаю, теперь все понимают, что шест – достойное, а самое главное – грозное оружие. Позвольте теперь мне представить вам мастеров, в совершенстве владеющих боевым искусством управления посохом. За последние десять лет их было всего пять, и вот в этом году наша Академия выпускает еще двоих мастеров своего искусства. – Он посмотрел на застывших темных воинов позади себя. – Аниель! Глен! Прошу вас!

Джим сделала пару шагов вперед. Ее глаза неотрывно следили за двумя отделившимися фигурами. Они как тени бесшумно скользнули в сторону учителя. Остановились. Замерли. Повернулись лицом друг к другу, их тела застыли в напряженных позах. Каждый молниеносно выхватил из-за спины короткий посох. Легкое встряхивание кистью вперед (слаженный удивленный присвист всех без исключения учеников) – и на изумленных глазах зрителей посох увеличился в размере, послушно разворачиваясь в обе стороны. Кто-то за спиной восхищенно выдохнул: «Магические жезлы».

– Совершенно правы. Перед вами магические укороченные жезлы, настроенные на ауру и энергию своего хозяина. – Он посмотрел на юношей, замерших на месте, и тихо попросил. – Я понимаю, что удивлять больше некуда, но прошу вас! Когда еще им такое зрелище доведется увидеть?

Что последовало за просьбой мастера, невозможно описать словами. Джим только помнила, что почему-то раскачивалась из стороны в сторону все то время, что наблюдала за боем юношей. Каждый раз вздрагивала, когда жезлы легко сталкивались между собой в снопе искр, и забывала, как дышать, при массивном точном ударе двух титанов, исполинов в яркой вспышке, в несколько раз усиленной магией жезлов и тех, кто их держал в руках.

– О да! – Учитель в нетерпении пританцовывал на месте. – Песнь моего сердца! Радость моего взора! Порадовали! Так порадовали! Огромное вам спасибо от меня лично и от… этих юных адептов и адепток! – Остановил бой, посмотрел на своих учеников. – Ну, как вам? – И тут удивленно приподнял брови, заметив выражение лица Джим. – Джим, ты что, слышишь их песнь?

Джим даже не отреагировала, завороженно разглядывая волшебные посохи в руках юношей. Алисия потянула ее за рукав, а Виттор хлопнул по плечу, заставляя чуть ли не выпасть навстречу учителю.

– Джим, ты слышишь песнь посохов? – Она дернулась, подняла глаза и недоуменно уставилась на него. – Ясно, – задумался. – Это можно проверить лишь одним способом. Аниель, ты позволишь?

Юноша двинулся к нему. Пока он шел, посох в его руках медленно сворачивался в короткий жезл, краски и сила уходили из него, жизнь его покидала. Аниель уверенно протянул свое грозное оружие в руки Кайдану. Учитель осторожно принял его и повернулся к Джим. Протянул ей жезл.

– Тебе разрешено к нему прикоснуться. Возьми его.

Джим тщательно вытерла о форму враз вспотевшие ладошки. Ученики полукругом обступили их в стремлении не пропустить ничего важного из предстоящего зрелища. Она неуверенно посмотрела сначала на мастера Кайдана, а потом на хозяина магического жезла. Тот едва заметно кивнул из-за спины учителя. Она благоговейно протянула руку и взяла жезл в ладонь. Поначалу ничего не происходило, но вот он вдруг внезапно нагрелся в ее руке. Нет, он раскалился, причиняя боль. Сердце гулко ухнуло, во всем теле полыхнуло огнем. Секунда. Другая. На глазах изумленной аудитории жезл послушно развернулся в ее руках.

– Невероятно!!! Потрясающе!!! – Мастер в восторге пританцовывал вокруг нее. Юноша, все это время стоявший за спиной мастера, вышел вперед и протянул руку в ее сторону.

– Приветствую тебя, брат! – сжал ладонь в кулак и притянул к своей груди, к сердцу. – В служении мы едины!

Джим посмотрела влево, посмотрела вправо, стойко выдержала восхищенный взгляд Алисии, тревожный – Виттора, мило всем улыбнулась и потеряла сознание.

Кто-то рядом что-то возмущенно кричал. Кто-то крепко сжимал кисть правой руки, а кто-то заботливо ощупывал холодной рукой ее лоб.

«Ну почему надо разбудить в самый неподходящий момент? Тираны и супостаты!»

Благодаря систематическим походам в библиотеку запас знаний и ругательств у нее стремительно пополнялся. Не открывая глаза, она нахмурилась, грубо вырвала кисть из чьих-то рук и дернула головой, поворачиваясь на бок и удобнее устраиваясь для дальнейшего сна.

«Какой же все-таки замечательный сон мне приснился!» – Она улыбнулась.

– …да как ты можешь сомневаться в моих словах?! Я же тебе говорю, жезл признал в нем «ведающего». Я видел это собственными глазами! – Голос сорвался на крик. – Заставить пройти его через это еще раз, только чтобы удовлетворить твое любопытство, – не то что глупо, а крайне опасно для него… и ты сам знаешь почему. Он же не подготовлен, а зачерпнуть столько сил из собственного резерва жизненных не под силу даже взрослому человеку.

– А я не верю. Не верю – и все тут. Глаза могли и обмануть. – Кто-то склонился над Джим, нависая всем телом. – Чтобы этот задохлик… и жезл – это просто невероятно. Нонсенс.

Джим сморщила нос. Она узнала бы этот голос из тысячи.

«Мне это не приснилось! Для меня тоже нашлось оружие. Да еще какое! Я самая счастливая на свете!»

Она распахнула глаза и резко села, приложившись головой о скулу магистра Диира. И да, она снова на больничной койке в лазарете. Он прищурился, потер рукой челюсть. За его спиной возник черный плащ.

– Тебе все же придется поверить на слово. – Диир вздрогнул, но не повернулся к говорившему, по его лицу было видно: он прекрасно осведомлен, кто стоит у него за спиной. – И тебе придется дать всю необходимую базу для последующих тренировок.

Диир отвел изучающий взгляд от лица Джим.

– Странно, но я ничего не чувствую. Совершенно ничего! Никакого потенциала или скрытой силы. – Посмотрел с интересом в изменчивую темноту под плащом. – Почему? – Видя, как плечи приподнялись одновременно вверх у обоих, довольно хмыкнул. – Вы тоже этого не чувствуете, ведь так! – Перевел взгляд на черный плащ и вновь заглянул под капюшон. – Один лишь вопрос: как ты представляешь себе сделать воина из этого? – Его толстый палец чуть не ткнул Джим в нос.

– На то ты и магистр, и мастер, и маг, и все такое. – Явно забавляясь, это существо наклонило голову и выдало самый важный свой аргумент: – Если не сможешь ты, значит, не сможет никто. Так сказал, между прочим, о тебе сам Цитариус.

По лицу Диирде’Грамма промелькнула за одно мгновение куча противоречивых эмоций. Заинтересованно посмотрел на Джим. Его взгляд обещал многое. И это пугало.

– А знаете что? Я все же попробую! – И видя, как Джим полезла при его словах с головой под одеяло, быстро добавил: – Но ничего не обещаю.

А потом был урок самообороны. Они прыгали, бегали, отжимались, подтягивались, лазали по канатам, отрабатывали простейшие приемы. Точнее, кто-то все это делал, но у Джим снова ничего не получалось. А потом весь класс был отпущен отдыхать, а Джим – оставлена на дополнительные часы для индивидуальных занятий с магистром Дииром. У нее был личный урок по самообороне. И она снова прыгала, бегала, отжималась, подтягивалась, и у нее снова ничего не получалось.

«Ну, это ничего. Ради обладания таким совершенным оружием можно все, что угодно стерпеть. Да я теперь самая счастливая из всех счастливых в Академии, нет счастливее на всем белом свете!»

Вписанные чей-то твердой рукой в ее расписание дополнительные часы по самообороне мотивировались «учителем-мучителем» тем, что он (то есть Джим) является самым отстающим, неперспективным, дохлым «задохликом-бестолочью», какого отродясь не видывали стены этой Академии за все время своего существования. А так как отныне это становится его личным делом, он клятвенно заверил, что будет теперь уделять ей каждый день час или два своего личного свободного времени.