Текст книги "К тебе через туманы"

Вот теперь красовался передо мной Корто. Его серые волосы будто снегом припорошены. Светлая кожа и чистые голубые глаза выдавали в нем полукровку. Не красавец, но было в нем что-то. Сила какая-то, что заставляла склонить голову в уважении. Парень улыбнулся, и тут же его лицо приобрело вздорное мальчишечье выражение.

– И ты, девочка, найдешь своего хозяина. Пусть тебе боги сильного воина пошлют и Иных от тебя отведут. Охочи они до чужих женщин: если учуют, то и насильно к себе привязать могут. Не расшаркиваются они перед женщинами. Но коли случится так, что попадешь к ним в лапы – особо не барахтайся. Выжидай да ищи того, кто сильнее будет. Не сглупишь так и целехонькой от них уйдешь…

* * *

Спать мы отправились, когда солнце стояло уже высоко. Мужчины взяли одну на всех большую комнату с множеством двухъярусных кроватей. Мне же достался отдельный номер.

– Поспи сегодня в удобстве. Тебе предстоит длительная поездка, там не поспишь.

Более ничего ви Марко мне не сказал. Не объяснил, куда же я поеду. И что меня ждет.

Он просто отправил меня спать.

Глава 4

Разбудили меня на закате. В комнату вихрем ворвался Корто и, хватая мои сумки, пробасил: «Подъем!!!». Ничего не понимая, подскочила и в панике рванула к двери.

– Куда, мелкая, а одеться? – в меня полетело платье.

Только сейчас я поняла, что стою перед ним в одной короткой рубашке, и судя по его довольному наглому выражению лица, открывшийся вид ему понравился. Не успела натянуть платье, как меня схватили за руку и потащили по коридору, оттуда в общий зал и, наконец, выволокли на улицу. Скорости Корто не снижал, он волоком протащил меня до конюшни и только там позволил остановиться и перевести дух.

– Что, дядька, успели? – взволнованно спросил он у подошедшего к нам ви Марко.

– Успели, Корто. Ну, девочка, давай прощаться. Поедешь вот на той повозке до вардана Эмортов. Путь неблизкий. Так, вот тебе еда на дорогу, – мне протянули сумку с чем-то вкусно пахнущим внутри.

Ее перехватил Корто и переложил в нее мои вещи, запихал туда же рюкзак. Теперь у меня была всего одна объемная сумка с очень удобными большими ручками.

– Так, это тебе курточка, варежки и шапка. Ее не снимай, на севере зима уже главенствует. Это сапожки… А ну-ка, ножку покажи, – быстро среагировав на слова отца, Вьюго, не церемонясь, задрал подол платья и, стянув с моих ног ботинки, примерил новые сапоги.

– Впору, – довольно пробасил он, – у меня глаз наметан на красивые ножки.

– Там все красивое! – счастливо ощерился в улыбке Корто.

Вот же ухарь сероволосый, успел рассмотреть.

– Мальчики, не отвлекаемся, – призвал к порядку ви Марко. – Натягивай куртку и слушай дальше, девочка. Значится, с дороги не сворачивай, поезжай туда, куда отправили. Там сейчас самое безопасное, спокойнее разве что на Севере. Доедешь, там и куда пристроишься. Вот тебе лубы на первое время. Нам они почитай ни к чему, на казенных харчах сидеть будем, а тебе надобно, – мне сунули мешочек явно с деньгами, на мои попытки отказаться, ви Марко лишь строго зыркнул.

– Не перечь старшим, девочка. Слушай дальше, как мужики к тебе тропинку топтать начнут, всех отсылай к Стуже, ножки целовать. Твой хозяин круги нарезать не будет, сразу в оборот возьмет. Ну, а если нет, то и дорога ему дальняя, другой толковее найдется. Ты – девочка стоящая, на мелочь не разменивайся. Так вроде все сказал. Ну да, и еще… если уж не свезет тебе и, не приведи Великая Стужа, к Иным попадешь, не пырхайся. Они мужики строгие и порой жестокие. Лучше живой под Иным, чем мертвой в снегах. Если среди них твой хозяин сыщется, то пусть так – они своих женщин берегут. Если как временную возьмет кто, то смирись и пережди. Надоешь, так они сами тебя хорошо пристроят. Но упаси тебя Вечный холод ершиться и дерзить! Не простят. Все поняла?

Я закивала, немного напуганная его словами. И если до этого я представляла себе жизнь за Туманной стеной сказкой, то теперь призадумалась. Моя наивность вмиг развеялась словами этого мужчины.

– Ну, прощай, девочка. Все дорожки в мире пересекаются, может, и мы на каком перекрестке еще свидимся. Как звать-то тебя?

– Ниорайклин, – тихо выдохнула я.

И пусть ответ принес много боли, но мне хотелось, чтобы хоть кто-то в этом мире знал мое имя. Особенно эти удивительные мужчины. Еще захотелось их отблагодарить как следует, чтобы не быть в долгу. Внутренне замерев, я плотно закрыла глаза и потянулась к своей силе. Нырнув в нее, как в омут, соткала десять арканов. Мысленно скручивая черную вязкую энергию в толстые жгуты, я даже боялась дышать, чтобы не разрушить путы. Наконец, когда физически ощутила, как в моих руках пульсирует пока еще незримая магия, на резком выдохе выбросила руку вперед с десятью уже видимыми черными змеями. Ударившись о моих знакомцев, они скользнули в их тела.

Мужики опешили. Они явно не ожидали от меня такого и теперь не знали, как реагировать: то ли в панике кричать, то ли…

Первым отмер, как и полагается командир. Ви Марко, выпустив из легких воздух, чуть пошатнулся.

– Ну, ты, девонька, полна сюрпризов. Вот теперича верю я, что тебя мне Боги в подмогу послали. Всю жизнь за тебя судьбу благодарить буду, – мужчина смахнул пальцами слезы, набежавшие на глаза. – Всей деревней за тебя молиться будем!

– Что это было, дядька? – Корто осматривал свою грудь, пытался понять, что сейчас в него пробралось. – Что это, вообще, такое?

– Благословение это, сынок! «Клеймо Смерти». Я раз в жизни всего такое видал. Не каждый маг такое сотворит, не каждый силою поделится. Но чтобы в девочке, да магия такая. Теперь мы домой вернемся. Все вместе, как и уходили… Вернемся. Не будет в деревне Худовинки погребальных костров. Теперь всех уберегу, всех мамкам да невестам верну.

Было видно, что тяжело ему эмоции сдержать. Но мне это странным казалось, ведь ничего такого я не сделала. И силы-то практически не отдала, только что клеймо поставила, чтобы не погибли. Чтобы жнецы душ стороною обошли.

– Кто на Вьюжный перевал, поторопись! – раздалось за моей спиной.

Высоченный мужик с густой кудрявой бородой, доходящей ему до пояса, басил во все горло:

– Отъезжаю через несколько минут! Опоздавших не жду! По местам!

Мои провожатые оживились. Вьюго подхватил сумку и поспешил к большой телеге с деревянными лавками по бокам. Без навеса же совсем. Как такая может от дождя уберечь, ума не приложу?

Ви Марко приобнял меня за плечи и повел к телеге не спеша, остальные поплелись за нашими спинами. А я ведь даже не успела запомнить их имена. Мне стало грустно. Совсем уже и не хотелось уезжать, хотелось остаться с ними. Но мужчина вел меня вперед. Подхватив за талию, он поставил меня на телегу, затем запрыгнул сам. Осмотрев лавки, усадил у самого места возницы.

– Вот туточки сиди. Хоть руку будет куда положить. Если надоест на рожи смотреть, можешь хоть боком повернуться, да за дорогой наблюдать. Хотя чего там смотреть? – снова подняв меня с лавки, он крепко по-отечески обнял. – Ну, прощай девочка, если в жизни плохо сложится, приходи к нам в деревню Худовинки вардана Наобиса. Хотя, может, подомнут наших глупых вардов Иные, так и земля имя сменит. Но запомни, у люда спросишь, они подскажут. Найдешь ви Марко Отиса или любого из парней моих, они помогут: и обогреют, и накормят. И главное, приют дадим, и место, куда приткнуться можно. Отправил бы я тебя и сейчас туда, да опасно для тебя. Иные сразу уволокут. Их там сейчас, как муравьев на земле. Не доедешь ты – сцапают. За мальчиков моих спасибо! За оберег твой! Не позабудем мы тебя! И нас помни. Если худо будет, знай, есть тебе куда идти, есть к кому возвращаться. Ты сынка моего единственного уберегла, силу не пожалела на нас потратить. Такое не забывается, девочка, такое всегда помнится!

В повозку стали набиваться люди. Вьюго, вскочив после отца, затащил мою сумку. Запихав ее под лавку, он, так же, как и отец, крепко обнял меня. Зарывшись в мои волосы, как-то рвано и глубоко вдохнул.

– Как же ты сладко пахнешь! Как же жаль, что не моя! – его губы мягко прошлись по моему виску.

Прежде чем отстраниться, он сделал еще один глубокий вдох. Затем поправил на моих плечах плащ и мягко усадил на лавку. Его глаза светились потусторонним огоньком.

– Повезет же кому-то! Цени себя, красавица. Как сказал батька, ты дорого стоишь. За такую красотку, как ты, глотки рвать будут.

Развернувшись, он мягко спрыгнул на землю. Его русые волосы взъерошил ветер. Повернувшись, он на прощанье подмигнул своими красивыми зелеными глазами. Теперь и мне стало жаль, что такой красивый видный парень достанется не мне. Такого я бы смогла полюбить. С таким любая будет счастлива.

Как жаль, что не я его единственная.

Большая телега мягко двинулась вперед. Я смотрела на парней не отрываясь. Пыталась запомнить их лица. Русоволосого Вьюго, словно снегом припорошенного Корто, рыжего Мунко и брата его Харда, остальных ребят. А главное, командира их. Ви Марко. Сурового мужика с таким добрым сердцем. Я точно знала, что они будут жить и только старость поставит их на колени.

* * *

Сумерки сгущались, темнело очень быстро. Телега мягко катилась вперед. Впряженная четверка резвых низкорослых лошадок бежала ровно. Изредка с их стороны доносилось фырканье.

В повозке было тихо.

Только мужчины о чем-то редко переговаривались. Я оглянулась. Рядом со мной сидела полная женщина в добротной шубке. Держалась она с достоинством, будто высокородная. Напротив, расположилась девушка. Потертый плащ на ее плечах говорил о том, что она явно нуждалась в деньгах. Сидела она сутулясь. Яркие рыжие волосы, стянутые в низкий хвост, были грязными, на подбородке виднелось пятно, словно сажи. Она дремала. Никакой сумки у нее я не заметила. Рядом с рыжей сидела женщина вызывающего вида. Что-то в ней неуловимо выдавало склочнический характер.

Вот бывает так, что и не знаешь вовсе человека, но понимаешь, что лучше его не задевать, и даже не глядеть на него. Узкие глазки женщины бегали из стороны в сторону, словно она искала, к чему бы придраться, вынюхивала и высматривала. Под ее лавкой виднелась объемная сумка, вторую она оставила прямо в проходе. В какой-то момент она подловила мой взгляд и поджала тонкие губы. Я поспешила отвернуться. Ну, очень неприятная особа. Рядом с ней сидел толстый мужик, занимающий сразу два места. Он явно спал. Легкий храп разносился по повозке. Мужик был не беден и весьма прилично одет.

Остальных пассажиров было не видать. А специально выглядывать, чтобы их рассмотреть как-то неловко. Я уставилась вперед, обсматривая окрестности из-за спины возницы. Дорога, деревья, придорожные мелкие желтые цветочки, изредка с веток вспархивали птички – все это быстро наскучило и стало неинтересным.

Хотя я и проспала весь сегодняшний день, но мои глаза все равно предательски слипались. Очень хотелось примкнуть куда-нибудь отяжелевшую голову. В какой-то момент я действительно задремала, словно провалилась в омут. Очнулась оттого, что склочная дама что-то гневно выговаривала толстому мужчине. Тот презрительно рыкнул на нее в ответ и отвернулся. От этой мелкой потасовки проснулась и рыжая девчонка. Теперь и она рассматривала нас с тем же интересом, что и я некоторое время назад.

А еще хотелось есть, но лезть в сумку за едой, я как-то не решалась. Надо подождать, чтобы кто-то первым достал свою снедь, чтобы не выделяться. В животе тихо урчало. Но, как назло, никто так и не вытащил ни кусочка чего-нибудь съестного.

* * *

Сумерки дня сменила кромешная тьма ночи.

Повозка продолжала ехать. Возница зажег висящие на жердочках фонари с двух сторон от себя и чуть придержал лошадей. Теперь мы ехали медленнее. Люди маялись, пытаясь принять положение удобнее. Я еще раз мысленно поблагодарила ви Марко. Хорошее место он мне выбрал. Глаза слипались, я вновь задремала.

* * *

Проснулась уже на рассвете. Спина ломила, колени отчаянно ныли. Рана на спине горела так, словно ее каленым железом прижгли. В голове шумело. Но все это было для меня привычным, только сильно хотелось есть.

Осмотревшись, я заметила, что вокруг сменился пейзаж. Лес кончился и теперь нашему взору открывались поля. Осень заявляла свои права. Трава сухим ковром устилала землю. Кое-где были еще видны понурые желтые и голубые цветочки, но, к сожалению, они не могли разбавить то уныние, что царило вокруг. Чувствовалось скорое приближение зимы. Осень в пограничных землях никогда не была затяжной. А тут она и вовсе скоротечна, и неприглядна.

В обозе почти все спали, только женщина, сидевшая рядом со мной, тяжко вздыхала и ела какой-то фрукт. Ну, вот и подходящий момент, все же в окружении людей я чувствовала себя очень неуютно. Мне казалось, что все смотрят на меня, и это добавляло дискомфорта. Быстро нырнув в сумку, я наугад вынула сверток. В плотной коричневой ткани обнаружился хлеб, козий сыр и вяленое филе явно немаленькой рыбы. Быстренько соорудив из всего этого бутерброд, принялась жевать.

Все же проще, когда все спят и некому на тебя пялиться.

Я споткнулась об эту мысль, когда поймала на себе голодный взгляд рыжей. Как-то инстинктивно, не задумываясь, отломила половину хлеба с сыром и мягкой рыбкой, и протянула девушке. Быстро схватив еду, она жадно накинулась на нее.

– Дурная девка! Еще невесть сколько ехать, а она продукты разбазаривает на всяких побирушек. Смотри, самой есть нечего будет, она не поделится. Знаю я таких, еды полные карманы, а они на чужое заглядываются!

Оказалось, что склочная баба тоже не спала. Я окинула ее равнодушным взглядом и доела остатки своего бутерброда. Что-что, а я точно знала, когда голод наступает на горло, найдутся те, кто покормит. Так почему бы и мне не отплатить незнакомому человеку той же монетой. Рыжая смутилась, но продолжала быстро поглощать хлеб. Взглянув на карманы ее тонкой курточки, я улыбнулась сама себе. Если что в них и было, то только дырки.

Женщина рядом со мной снова тяжко вздохнула и протянула девушке яблоко. Мои глаза алчно вспыхнули и, забравшись в сумку, я тоже вытащила свое сокровище – зеленое яблоко, найденное в Тумане. Вот и пришло время отпраздновать новую жизнь. Я счастливо хрустела и наслаждалась неповторимым ароматом фрукта.

Все так же молча, мы ехали дальше.

* * *

Солнце стояло уже высоко, а мы все не останавливались. Ноги затекли, и очень хотелось в придорожные кустики. Я еле терпела. Женщина рядом со мной тоже ерзала на сиденье, но молчала. Первым, как ни странно, не выдержал полный мужчина.

– Возница, когда привал? – гаркнул он во все горло.

– Обождите, уважаемый вир, скоро доедем до Огюстовской юрты, там и разомнемся – отозвался мужчина, правящий лошадками.

Огюстовской юртой оказалась мелкая деревенька примерно в десять домов. В центре постоялый двор и отдельно небольшой трактир. Издали заметив стоящие неподалеку от строений деревянные отхожие места, мы наперегонки помчались к ним, стоило, только телеге остановиться, а вознице крикнуть: «Привал, два часа!».

Опередив почти всех, мы с рыжей первые залетели в деревянные домики. Такие туалеты я видела впервые. Это был короб с дыркой посередине и более ничего. Но сейчас я была рада и этому.

Сделав свои нехитрые дела, я отправилась в таверну. От одного взгляда на цены стало ясно, я отнюдь не богатая особа. Немного подумав, спрятала мешочек денег, что дал мне Иной, за широкий пояс платья. А те монеты, что достались мне от ви Марко, положила в сумку, решив тратить пока их.

Вернувшись в таверну, села за стол, где уже обедали люди с нашей повозке.

Купив тарелку супа, я неспешно наслаждалась едой. Все же, нет ничего вкуснее свежей горячей похлебки. Склочная особа придралась к подавальщице, на сей раз ей не понравилась степень чистоты тарелки. Доведя девушку буквально до состояния медленного кипения, она таки добилась того, что похлебка ей досталась бесплатно, как извинения со стороны владельца заведения. Моя соседка, все с тем же грустным выражением лица, ела салатик, состоящий из одной зелени. Рыжей не было видно. Мужчины сидели чуть поодаль. Всего их было трое. Помимо толстяка, обедали еще два явно простолюдина. Именно их мне и не удалось рассмотреть в первый день путешествия.

Время бежало незаметно и отведенные два часа промчались быстро.

Глава 5

Следующие три дня прошли монотонно и однообразно. Обоз катился по накатанной ровной дороге. Изредка нас обгоняли отряды в десять – двенадцать мужчин. Каждый раз, как приближались воины, в повозке наблюдалось оживление и если мужчины ограничивались лишь рассуждением на тему, откуда тот или иной отряд и куда он, наверное, направляется, то женщины неизменно занимали самые строгие и горделивые позы и томно стреляли в солдат глазками. В этом мною были уличены все. И если рыжая девица посылала заигрывающие взгляды, то моя соседка и сидящая напротив нее дама с крайне поганым характером, буквально расцветами и излучали эротические посылы.

Я же откровенно веселилась.

Со стороны наблюдать за ними крайне презабавно. Поэтому разглядывать проезжающих мужчин, мне как-то не удавалось. Вот и сейчас к нам на встречу скакал десяток отборных рослых черноволосых молодцов в абсолютно черных кафтанах. Ими действительно можно было любоваться. Даже сидя на лошадях, они казались высокими. Черные длинные волосы развивались на ветру, разгоряченные от мороза лица строги и суровы. Сильные ноги, обтянутые штанами и высокими сапогами на шнуровке уверенно сжимают бока лошадей. В общем, красавцы. Наши дамы под собрались и приняли выгодное, с их точки зрения, положение на лавках. Началась прицельная стрельба глазками, да еще и с легким придыханием.

Вот кто бы знал, что мне стоило не рассмеяться.

По-видимому, мое веселое состояние не осталось незамеченным для проезжающих мимо нас воинов. Один из них исхитрился прямо на скаку протянуть руку к земле и сорвать небольшой синий цветочек. Поравнявшись вплотную с нашим обозом, он протянул его мне.

– Восхищен вами, красавица! – а глаза такие хитрые-прехитрые.

Вот тут уже не выдержала и рассмеялась вслух, но цветок приняла. Чуть приподнявшись, я продемонстрировала грациозный приветственный жест жриц пустыни.

– Восхищен и покорен! – мужчина поймал мою руку и поцеловал пальчики.

Я улыбалась, ну как можно оставаться равнодушной к такому паяцу. Мужчина картинно вздохнул и выдал:

– К сожалению, служба. Иначе начертал бы ваше имя на родовом алтаре прямо сейчас, но, увы, жениться смогу лишь через год.

Посыл я поймала. Так же выдохнула и изобразила полнейшее разочарование на лице.

– Но позвольте узнать ваше имя? – продолжал играть свою роль сердцееда мужчина.

– Немая она, что не видишь бракованная. – Такого злобного голоса от сварливой особы, я еще не слышала.

Она буквально сочилась ядом. Мне стало не по себе, все веселье тут же улетучилось. Так обидно, вот за что столько ненависти. Ее лицо исказилось таким презрением.

Мужчина не отвел от меня взгляда, и казалось, словно не слышал ее комментария в мой адрес. Еще раз, поцеловав мои пальчики, шутливо подмигнул.

– Это просто замечательно. Если бы у вас не нашлось этого малого недостатка, я бы поверил, что богиня весны Айяла сошла с небес! Если не найдете за год суженого, дайте знать Ориго из восточного Хаялива, что в вардане Бессон. Я непременно буду ждать вас, и надеяться на встречу.

После этого он толкнул свою лошадь в бока и поскакал догонять сослуживцев. На прощание, еще раз оглянувшись, этот красивый черноволосый воин послал мне воздушный поцелуй. Шутник.

– Ну и чего ты растерялась, такая удача, девочка! Такие, как он брачным союзом не шутят, – женщина, сидящая рядом со мной, была всполошена. Вся ее строгость куда-то растерялась. – Он же на службе у Бессонов, о них весь запад судачит. Безопасно там и союз у них крепкий с Иными. Да в их крепостях надежно, как у богов в кармане. Ох, и не думай. Отправляйся за ним. Удача какая!

Я недоуменно покосилась на нее. Вот я еще за мужиками не бегала.

– Какая еще удача, нечего нестись сломя голову за первым встречным поманившим. Что у нее достоинства нет что ли? – вмешался в разговор толстый мужчина. – Девочка она видная. И личико, и фигурка – все при ней. Найдет себе такого, кто сам за ней бежать куда угодно готов будет. А что немая, так-то достоинство больше, хоть склок и скандалов не слышать.

Он повернулся к пылающей злобой женщине.

– Вот вы, например, вия. Вроде, и молодая, и красивая, а как рот откроите, так весь привлекательный вид теряете. И смотреть более не хочется! – мужики, сидящие на последних лавках, закивали, соглашаясь с ним.

– И то верно, много их тут ездит – вояк свободных, а женщин на них на всех мало будет. Неча тут еще бегать за ними, много для них чести великой, – возница был солидарен с остальными мужиками. – А молодая девочка туточки в девках никогда не задержится, еще и драки за нее устраивать будут. Моя дочурка, как в пору вошла, так только оглоблей ее кавалеров и гонял, пока гер из земель Вещанских на мою голову не сыскался. Увел кровинушку мою из дому. Вот и нечего перед ними веревочками виться, пусть сами ужами крутятся, чтобы жинку поласковей сыскать.

Все замолчали, видимо оставаясь при своем мнении. Но женщина, сидящая рядом со мной, все же наклонилась и в ухо прошептала.

– Не слушай их, долго ждать придется, чтобы древние за нами простушками бегали. Если понравился, беги за ним. Нам женщинам носом водить не пристало. Года пробегут быстро, оглянуться не успеешь, как одна одинешенька останешься, без мужика и без дитя.

Я повернулась и улыбнулась ей в ответ. По сути ведь совет хороший, вот только не затронул этот молодчик меня. Красивый – это да, вот что толку с красоты его.

Мы поехали дальше, мужики затеяли разговор о вардах местных, женщины прикрыли глаза в надежде подремать и только рыжая недовольно фыркала, глядя на меня, но молчала.

Это странно, но почти за четыре дня пути мы так и не узнали имен друг друга.

Юрта Беленявая была последней перед Вьюжным перевалом. Поэтому возница устроил тут привал на всю ночь. Размяв ноги, мы короткой вереницей отправились на постоялый двор. Комнаты тут оказались не дешевыми, и платить аж двадцать один луб за койку, мне было крайне не выгодно. Не спешили расставаться с монетами и все остальные. Женщины взяли одну комнату на двоих, толстый мужик заплатил за койку в большом зале. Остальные мужики, включая возницу, вернулись спать в обоз. Я осталась стоять у стойки с рыжей. У той денег видно тоже не водилось.

– Может в конюшню на сено. И тепло, и мягко, и денег не берут, – предложила она мне.

Я согласно закивала, перспектива сэкономить мне нравилась. Еду брать мы тоже по понятным причинам не стали, цены уж больно кусались. Рыжая похоже знала, что делает. Войдя в конюшню, она сразу отыскала лестницу, ведущую на чердак. Взобравшись вслед за ней, я увидела кучи перевязанных тюков с сеном.

Моя проводница, в отличие от меня, вела себя крайне уверено. Она быстро набросала в ряд несколько тюков, расстелила сверху потертый плащ и завалилась спать. Я повторила за ней. Оказалось, лежать так очень мягко, плащ мой был плотный и сено практически не кололось. Да и тепло тут было. Снизу ржали лошадки. Доносились обрывки чьих-то голосов. Я вытащила себе очередной сверток с едой и принялась ужинать. Сегодня у меня был хлеб, сыр и полоски мяса. Еще пара яблок.

– Может, поделишься? – Пожав плечами, я достала еще один сверток и протянула рыжей.

Ела она быстро. Облизав пальцы, девушка вновь уставилась на мою сумку. Но более делиться, желания у меня не было, потому, как продукты в моей сумке стремительно заканчивались и близок день, когда я и сама останусь ни с чем. Тем временем рыжая улеглась и, кажется, даже задремала. Подсунув под голову сумку, легла и я.

На дворе уже было темно. На улице кто-то закричал: «Привал». И снова стало тихо. Думать о будущем мне не хотелось. За эти дни я поняла, что не все так радужно тут на севере, как это описывали южане. Да тут не было войны, но в остальном все, то же самое. Есть бедные и богатые. Есть голод и нищета, и каждый тут пашет за кусок хлеба.

Слушая в дороге разговоры мужиков, мне стало ясно, что местные варды, так же отличаются друг от друга. Кто поумнее, заключают договора с Иными, кто глуп и горделив – пытается с ними воевать, что по мнению простого люда крайне не выгодно, а порою и сродни самоубийству.

Завтра мы въедем на территорию вардана Бессонов. Краю, по мнению моих попутчиков, суровому и опасному. Варды тут отличались жестокостью и непримиримостью. На их землях царил закон, навязанный людям самими правителями. За каждую провинность порка, за тяжелое преступление – смертная казнь. Между тем, люди сюда стремились, потому как, где закон, там и порядок, а порядок – это стабильность и уверенность в следующем дне. Платили тут хорошо, а главное, вовремя. Не обманывали, так как за такое наместники вардов геры и руки могли поотрубать. И обрубали даже.

Что же ждало меня за Вьюжным перевалом, я могла только догадываться потому, что так далеко ехала я одна. И потому разговоров о том крае в обозе, не вели.

Незаметно я уснула, слушая уханье совы да ржание сонных лошадок.

Солнце раздражающе слепило в глаза. Поморщившись, я попыталась натянуть на лицо край плаща, но ничего не выходило. Вокруг стоял гул голосов, чей-то смех и шаркающие шаги. Просыпаться абсолютно не хотелось. И даже сильно ноющая рана на спине, периодически дающая о себе знать, не портила настроение. Но просыпаться было нужно. Ведь впереди перевал и еще несколько дней пути. Потянувшись, я села и тут же в душу вполз какой-то холодок, ведь солнце пробивалось через малое оконце в крыше. А значит, уже далеко не рассвет.

Неужели проспала!

Рыжей рядом не оказалось. Спрыгнув с тюков, я сдернула плащ и, отряхнув его от сена, накинула на плечи. Моей сумки нигде не было видно. Поиски ничего не дали. Мои вещи исчезли. В душе разгорался страх, положив руку на пояс платья, я нащупала мешочек с монетами. Теми, что отложила на самый крайний случай. Там было не более пятидесяти лубов. Быстро спустившись по лестнице, я побежала к стоянке, туда, где вчера вечером возница оставил повозку. Сейчас же ее не было. Покрутившись вокруг, я бросилась к постоялому двору. Меня разбирала паника.

Как быть? Куда идти? Где помощи просить? Как же меня могли забыть?

И ведь мои вещи! Ведь пропало же все, даже книги мои. Влетев в главный зал, я подбежала к стойке, но там никого не оказалось. Я готова была рыдать. Страх расползался внутри, сковывал мысли и давил на грудь.

Что делать?

Вскоре появился и хозяин заведения. Он внимательно окинул меня взглядом.

– Не тебя ли с утречка-то искали? – я закивала, слезы все же предательски сбегали по щекам. – Уехали они. Женщина тут все бегала, во все уголки заглядывала. Где была-то?

Мне было так горько, и страшно, и обидно.

– В конюшне, – выдавила я из себя.

– Странно искали там тебя, – рослый мужик поморщился и почесал небритый подбородок – Рыжая деваха ходила.

Вот теперь я окончательно разревелась.

– Ну, чего ты слезами мне тут полы поливаешь?

– Украла, вещи мои, украла!

Мой голос звучал сипло и глухо. Невнятный шепот, но хозяин все расслышал.

– Это рыжая, что ли, обворовала? – сделал он верные выводы.

Я закивала. Вот так, я же с ней едой делилась всю дорогу. Не жалела куска хлеба, а она так со мной поступила. Правильно мне говорили – дура я наивная. Я никак не могла принять этот факт. Как же так можно поступить с тем, кто тебе помощь предложил. Как же так можно – то?!

– Ну не реви, денег-то хоть немного осталось, или совсем обобрала? – я закивала и показала хозяину на свой пояс.

– Ты совсем безголовая? Ты зачем незнакомому показываешь, где у тебя деньги припрятаны? Ты ж не знаешь, зачем я у тебя выспрашиваю. Ох, беда с вами, сопливыми! Нужно вас от мамки сразу мужьям передавать, нельзя вам самостоятельными быть, ибо совсем у вас у девиц ума нет. Ни ума, ни самосохранения! – мужик сурово поглядел на меня. – Едешь куда? За вьюжный перевал? – Я в согласии закачала головой. – Ладно, не реви, через десять минут почтовый обоз отбывает. Лошадки там резвые, к этим дорогам привыкшие. Ближе к вечеру нагоните обоз твой. Много денег Михайло с тебя не возьмет. Там и разберетесь. А пока иди в зал, попей чайку в дорожку. А я за возницей схожу. Беда с вами с молодыми. Все за мужьями гонитесь, древних вам подавай, да и пропадаете же, как есть пропадаете. Иным только на радость. Они до девчонок охочи.

В зале было пусто. Я села за первый же стол. Передо мной тут же поставили кружку чаю. Я была так поглощена своим горем, что даже не заметила, кто ее принес. Пить не хотелось совсем. Меня трясло, руки дрожали. Во рту стоял неприятный ком, а живот крутило. Слезы текли ручьем. Я ведь столько пережила, столько вытерпела, а простое человеческое предательство проглотить не могу. Обида жгла раскаленным железом.

– Вот Михайло забирай попутчицу, она с обоза Дарга. Много с нее не бери, совсем сопливая.

Напротив меня сел мужичек, с добрым заветренным лицом и такими неестественно яркими теплыми ореховыми глазами. В их уголках сеточкой залегли морщинки – смешинки.

– Догоним, – ласково проворчал он, – не переживай, доченька. Дарг мужик опытный. Он гнать не станет. Мы с ним почитай уже полвека на этой дороге. Он знает, что я позади него еду. Так что у заставы Бессоновской остановится, чтобы со мной последние новости перетереть. Ну, вставай доченька. Пойдем.

Почтовый обоз Михайло оказался не большим. В глубине повозки виднелись какие-то коробки и обвернутые в ткань тюки. Впереди были запряжены четыре низкие лошадки. Они в нетерпении перебирали копытами и встряхивали роскошными гривами. В повозку возница меня не пустил. Молча, указал на место впереди, рядом с собой. Неуклюже взобравшись, я устроилась поудобнее. Внутри тлел страх, что если не нагоним, как мне дальше без вещей и, вообще, куда податься?

Нарисованный мною с юного детства красивый образ мира за Туманной стеной откровенно трещал по швам.

Когда-то я перечитала все многочисленные книги о народах севера, все легенды и сказания, все, что было в библиотеки храма Пустынных барханов, а это не мало. Я нарисовала мир, в котором существуют древние роды сильных магов, где царит мир и единство. Где нет нищеты, нет несправедливости, где все сыты и довольны. Я так мечтала стать частью этих земель. А теперь словно пелена спала с глаз. Все о чем я мечтала, к чему стремилась, оказалось ложью. Оказалось лишь грезами и наивным вымыслом ребенка. Я даже представить не могла, что меня может обокрасть и предать девушка, с которой я делила кусок хлеба. Как мне ей теперь в глаза смотреть? Это было очень странное чувство, ведь виновата передо мной она, а стыдно было мне. Стыдно, что я оказалась такой легкой добычей, что оказалась такой наивной и, чего уж таить, откровенной дурой.