Текст книги "Замуж за императора. Дневники жены Александра III"

К обеду пришел также Комаров, который рассказал, что Орлов смещен, настоящее сумасшествие! Такой верный, преданный ему друг. Невероятно, они принимают и отсылают прочь.

24 августа/6 сентября.

Бенкендорф пришел в 12 часов, оставался до обеда. Находится в отчаянии от всего происходящего, как и я[68]68
  В этот период Николай II осуществил ряд важных перестановок в руководстве страной. В июне был освобожден от своей должности И. П. Щегловитов. Смещен В. Ф. Джунковский, отослан В. Н. Орлов, В основе тех или иных новых назначений министров, на которых в своих письмах к царю настаивала царица Александра Федоровна, лежал, к сожалению, прежде всего главный принцип – принцип лояльности государю и даже в большей степени – государыне. Мария Федоровна со стороны видела эту ситуацию и оценивала все происходящее со своей позиции» Она считала, что у сына не было нужных советчиков. В связи с этим она любила повторять, что у сына не было тех, кто говорил бы ему правду. Однако вместе с тем во многом она винила императрицу Александру Федоровну, что видно из ее дневниковых записей.


[Закрыть]. Непостижимо быть такой властолюбивой; замечательный Орлов также отослан – он ей мешал. Безумие – изолировать себя и заставить отправить прочь действительно преданных людей. После обеда я прошлась немного в саду, не очень приятно. Андре пришел в 4 часа, говорил также обо всем, оставался до чая, Соня [Джамбакуриан-Орбелиани] тоже пришла, выглядела ужасно плохо. Апракс[ина] появилась к ужину. Получила телеграмму от А[лики] о том, что произошли изменения. Николаша оставил Верховное командование. Господи, благослови нас!

27 августа/9 сентября.

Даки и Кирилл пришли к обеду. Они много рассказывали о больших переменах, и Кирилл считает, что это к счастью.

28 августа/10 сентября.

Приняла Мейендорфа, видела замечательного Орлова, которого уже, к сожалению, нет рядом с Ники, очень жаль, на редкость преданный и надежный человек; я так радовалась, когда он был рядом с Ники. Он был очень трогателен, все воспринимает правильно и прекрасно, хотя и глубоко задет тем, как он был отстранен без каких-либо объяснений, но это было не его желание, а ее неправильное восприятие всего. Я видела также Ф. Ливена, который был в плену, выглядел плохо, истощен. Видела двух датских господ, Мейера и Мууса, которые с тремя германскими дамами должны были осматривать германских военнопленных в Сибири. Дрексель пришел к обеду.

2/15 сентября.

Мы приехали в клинику Елены, чтобы увидеть только что прибывших несчастных инвалидов. Печальная картина. Так много изувеченных, слепых, один без обеих ног[69]69
  В августе германские войска продолжали свое наступление уже на Виленском направлении. Только за четыре последних месяца отступления с мая по август 1915 г. Российская армия теряла в месяц убитыми и ранеными около 300 тыс. человек, а пленными еще 200 тыс. человек.


[Закрыть]. Пришла домой к обеду, затем погуляла в саду. К чаю пришла Алики с двумя старшими дочерьми, которые также были в клинике; она – усталый, странный человек, весело говорит о ничтожном, как будто все идет прекрасно.

3/16 сентября.

После обеда я приняла Ольгу Орлову, которая глубоко переживала за своего мужа. Она была прелестна и полна чувства собственного достоинства.

8/21 сентября.

Приняла А. Д. Оболенского с докладом и Куломзина. Затем прибыл из Ставки Мейендорф и рассказал, что Ники чувствует себя хорошо и очень спокоен.

17/30 сентября.

Прекрасная погода, вышли только после 3 ¼. Милый Орлов пришел в 2 часа излить свою душу по поводу продолжающихся печальных и бессмысленных событий, а также ее гнусного окружения. Если все останется так же – это может привести к ужасному концу. Все остальное – грязь и отвращение.

18 сентября/1 октября.

Когда я пришла домой, я нашла там моего Мишу, который только что прибыл от Ники, очень довольный своим посещением Ставки.

14/27 ноября.

В 10 ½ пришел мой милый Миша[70]70
  Полковник А. А. Мордвинов, бывший на протяжении 1906–1913 гг. адъютантом вел, кн. Михаила Александровича, дал в своих воспоминаниях следующую характеристику вел, кн. Михаила Александровича: «Многим Михаил Александрович казался безвольным, легко попадающие под чужое влияние. По натуре он действительно был очень мягок, хотя и вспыльчив. Но умел сдерживаться и быстро остывать. Как большинство, он был неравнодушен к ласке, излияниям, которые ему всегда казались искренними. Он действительно не любил (главным образом, из деликатности) настаивать на своем мнении, которое у него всегда было, и из этого же чувства такта стеснялся и противоречить. Но в тех поступках, которые он считал – правильно или нет – исполнением своего нравственного долга, он проявлял обычно настойчивость, меня поражавшую».


[Закрыть], самый удивительный из всех моих детей. Всей семьей посетили церковь, и затем был семейный обед. Позже выглянуло солнце, но было холодно. Утонула в телеграммах и письмах, очень дружеских, но на некоторые трудно ответить. Ольга провела со мною весь день, что было очень мило с ее стороны.

9/22 декабря.

Приняла Хансена, который привез мне письмо от Кристиана. Он был также в Стокгольме и Норвегии. Затем я приняла Пуришкевича с врачом Лазавертом и с шестью сестрами, передавшими мне альбом. На обед пришли Балашов, Николаев и Гадон. После этого я виделась с Д. Платеном, который потерял все, и Кауфманом.

16/29 декабря.

Приняла адмирала Русанова, который возвратился из своей трудной поездки в Англию и Францию через Архангельск, где английский военный корабль натолкнулся на мину. Лиза Куракина пришла к обеду. Не выходила на улицу, 24 градуса. После обеда видела г-жу Буксгевден, которая едет в Данию.

18/31 декабря.

Приняла Ильина и ген[ерала] Беляева, чтобы рассказать ему о бедном австрийском майоре фон дер Халлене, осужденном за шпионаж. Молодой Винд телеграф[ировал] мне вчера вечером из Омска и умолял меня спасти сына этого человека, так как суд должен состояться 20 декабря. Боже, дай возможность освободить его! Потом пришел новый митрополит Питирим, который был до этого в Тифлисе. После обеда я посетила датский госпиталь и сидела долго у госпожи Рейнхард, которая все организовала и осуществила.

19 декабря/1 января.

Приняла Куломзина, затем восемь офицеров. К обеду пришли Ладомирский и Гадон. После этого я видела беднягу госпожу Чинизелли, урожденную Прайс, которая была совершенно в отчаянии, потому что потеряла все в Варшаве, а теперь здесь, в городе, хотят продать цирк и совершенно их разоряют. Мне сделалось очень плохо. Она все время плакала. Посетила Ирину и видела прекрасную маленькую беби. К обеду пришли все мои внуки и Даки с Кириллом.

21 декабря/3 января.

Писала до 12, приняла Ольгу Бобринскую, которая уезжает сегодня вечером в Киев. Рассказала мне ужасную историю о домашнем хозяйстве своего сына. Оставалась до обеда. Затем встретилась с полковником Мейером, чтобы попрощаться с ним. Я поинтересовалась, когда он уезжает, он ответил – как только я приму немецкую сестру [милосердия], так что я увижу ее завтра. Погуляла немного в саду, только 1 градус, но идет снег. Зина пришла к чаю и ужину.

22 декабря/4 января.

Приняла в 10 ½ Мейендорфа с 13 ранеными, затем Ильина, Куломзина, затем сенатора Д., О., К., которые все работали в Красном Кресте. Затем вплоть до обеда я заканчивала письмо Аликс. После этого прибыла из Киева моя милая Ксения, большая радость. Она и Ирина немного перекусили, пока я встречалась с германской сестрой [милосердия], которая вместе с полковником Мейером побывала в Сибири. Не очень приятно. Затем с Ксенией я поехала домой. Михень пришла к чаю.

23 декабря/5 января.

Была свободна до 11 ½, затем пришла Апракс[ина] на минутку, после чего я приняла нового прокурора священного Синода Волжина, я долго говорила с ним, он произвел на меня хорошее впечатление. После этого был бедняга Орбелиани, первый раз после смерти Сони, ужасно горестно.

Вдовствующая императрица Мария Федоровна навещает раненых. Фотография из альбома фотоснимков госпиталей и складов Красного Креста, 1914-1916 гг.

В начале 1915 г. вдовствующая императрица переехала в Киев, где активно занялась попечительской деятельностью по линии Российского Красного Креста, который она возглавляла с 1880 г. Мария Федоровна регулярно посещала госпитали и лазареты, всегда находя теплые слова для раненых солдат. Особое внимание уделяла она слепым и калекам. При ее содействии были организованы специальные курсы и школы, где раненые после окончания лечения могли овладеть каким-либо ремеслом

24 декабря/6 января.

Уже рождественский вечер. В 11 часов приняла С. С. Фанаетова из Красного Креста, который принес с собою фотографию своего госпиталя. Затем была одна в церкви. Петр пришел к обеду, посетила Евгению в день ее именин, посетила Ксению, чтобы повидать детей. Была в церкви в 6 ½, видела рождественскую елку Ксении, очень скромную, и детей. Смертельно устала. Писала в большой спешке письмо Вальдемару, совершенно напрасно, так как глупые сестры еще остались и бедняга Мейер поедет позже.

27 декабря/9 января.

Была в госпитале до 4 ½, очень красиво и уютно. Ники пришел в 5 часов один, оставался до 6 ½. Ольга, Митя пришли к ужину, теперь он переезжает в новый дом!

29 декабря/11 января.

Приняла Ильина, Куломзина, затем Гончарова, который теперь командует Дагестанским полком, и Саблина, который теперь командует батальоном, произвел очень хорошее впечатление. К обеду пришли Бьюкенен и Фредерике, Апрак[сина]. В 3 часа пришли митрополит Питирим и Минхен, которая пела только для меня одной; оставалась дома. Зина пришла к чаю и ужину.

30 декабря/11 января.

Закончила письмо Аликс. На поезде ездила в Царское с Зиной и С. Долг[оруким], обедали с Ники, Алики и детьми, все здоровые, слава Богу. Я уехала оттуда в 2 часа, Ники уехал в 2 ½. Довольно холодно. Рада была вернуться домой. Получила письмо от любимой Аликс сразу после того, как отослала свое.

31 декабря/13 января.

Приняла в 10 ½ Мейендорфа с 14 ранеными, один из которых из Чугуевского [полка], потерял один глаз и хочет вновь вернуться в полк. Видела Гадона, который находится в отчаянии из-за смерти своего брата. Потом пришли Булыгин, Ермолов и Кауфман. Затем Миша оставался до ужина, выглядит очень здоровым, слава Богу! После обеда еще приняла американского посла Мэри с женой, с которыми беседовала в течение часа до трех. Мальчики пошли со мною к Те Deum, чтобы не оставаться совсем одним, затем все поужинали. Зина также. Так закончился этот горестный год, за который мы тем не менее должны благодарить Господа.

1916

1/14 января. Пятница.

Грустно начинается год. До утра глаз не сомкнула из-за болей во всем теле, опасаюсь, уж не инфлюэнца ли у меня. Я все-таки заставила себя встать, перебраться на диван, так как в спальне жутко дует. В первое утро года в церковь пойти так и не смогла. Позднее навестила меня Саша Козен, была очень трогательна, Апрак[сина] тоже побывала у меня. Зина Менгден провела со мной большую часть дня, есть в ней что-то умиротворяющее, с ней так легко. Господи, даруй же нам больше счастья в этом году и всели в наши сердца мир и покой, долгожданный, праведный, долгий мир! Так грустно, что я одна и рядом со мной нет детей.

2/15 января. Суббота.

Спала, слава Богу, намного лучше: ни болей, ни температуры. Ксения все еще не встает из-за болезни. Утром у нее болела голова и была слабость. Я так мучаюсь и страдаю от того, что мы не можем видеться. Наконец-то выдался целый день отдыха: я, видимо, переутомилась. Апрак[сина] пришла к завтр[аку], оставалась и после чая. Очень холодно. Зина провела со мной вечер. Газеты пишут, что у «Подр[ядчика]»[71]71
  Мария Федоровна называет «Подрядчиком» Вильгельма II.


[Закрыть] рак – какой ужас.

3/16 января. Воскресенье.

В церкви не была. Саша Козен навестила меня и осталась на завт[рак]. Вот действительно верный друг. Весь день находилась в состоянии блаженного покоя. Ольга и Митя были к обеду и провели у меня весь вечер.

4/17 января. Понедельник.

Чувствовала себя лучше, но осталась дома – нуждалась в покое. Ужасно холодно – 16 гр[адусов], да еще с ветром. Как же, наверно, сейчас страдают бедняки и наши несчастные солдаты! С фронта никаких новостей. Миша пришел к завтраку и остался до в[ечера]. Был весьма мил, нахожу, что он очень возмужал. Апраксина была к чаю. Зина – к обеду.

5/18 января. Вторник.

Как обычно, приняла Ильина, Куломзина. До сих пор не была в церкви. Катя Оз[ерова] и Ольга Хейден навестили меня вскоре после обедни. Завтракала у меня Зина. Потом я писала Аликс, м[аленькой] Луизе и Вальдемару. К чаю и к обеду была Зина. Ксения чувствует себя лучше, но пока еще очень слаба. Как досадно, что мы не можем видеться.

6/19 января. Среда.

Наконец-то была в церкви – в первый раз в этом году! Шервашидзе не пришел из-за простуды. После завт[рака] получила письмо от дорогого Вальдемара, м[аленькой] Маргреты и Ванды, которая продала Нордфельд своему сыну Вигго, – наверное, сглупила, ведь он совсем не умеет управлять поместьем. Осталась дома. Михень была к чаю. Зина – к обеду.

7/20 января. Четверг.

В 10 ½ приняла Мейендорфа с 13 несчастными, потерявшими на фронте руки и ноги. Затем – Булыгина, Трегубова с сыном, страшно постаревшего Палтова, к[нязя] Абамелека – нового Поч[етного] Оп[екуна], а также князя Урусова и Голубева из Красного Креста – очень интересная встреча. Потом были дамы: кн[ягиня] Голицына-Смольна, Е[лена] Ершова, кн[ягиня] Булыгина, Азбелева, Максутова и Арнольди. К завтраку был Максимович. Затем час провела на моем Складе, где побывала первый раз в новом году.

8/21 января. Пятница.

Приняла Ильина, а также Скавениуса с его очаровательной супругой. Они только что вернулись из Дании с похорон его отца. После завт[рака] навестила Евгению. 2 гр[адуса] мороза. Наконец-то побывала у Ксении, ей, слава Богу, лучше, она уже встает. Николай был к чаю. Зина обедала со мной и провела у меня вечер.

9/22 января. Суббота.

Снова всю первую половину дня принимала – никак не дадут мне покоя. Сперва был Куломзин, затем Гадон с пятью ранеными офицерами, трое из них моего Сибирского пол[ка]: пожилой полковник Чигур, а также Горбаневич, который возвращается на фронт, и Вифгаренко, награжденный Георгиевским крестом; Чугуев[ский полк]: Шульгин, весьма учтивый, и такой славный прапорщик Архипов, который сейчас отправляется в Крым на лечение. Снова навестила Ксению, ей, слава Богу, лучше. Зина была к чаю и к обеду.

10/23 января. Воскресенье.

Ночью совсем не спала из-за тех же болей во всем теле. В церковь пойти не смогла. Саша К[озен] навестила меня. Остаток дня провела в полном унынии. Ненадолго заходила также Апрак[сина]. Миша был к чаю. Пришлось просить Ольгу и Митю отменить визит. Очень неловко.

11/24 января. Понедельник.

Спала, слава Богу, хорошо, чувствовала себя лучше. Села за письмо к Вальдемару. Прекрасно, что выдался свободный день. Зина была к завтраку. В 3 часа дня пришли Андрюша и Феодор [Федор], которого давно не видела. Они рассказали, что Ирина вчера весь день пролежала в постели: отравилась жидкостью для укрепления волос, были боли в желудке и тошнота, жуткая история. На минутку заглянула Апраксина. Зина обедала со мной и провела у меня вечер.

12/25 января. Вторник.

До полудня была свободна. В тишине и покое писала Вальдемару и Ванде. После завт[рака] Зина читала мне из Толстого о Кавказе. Мальчики навестили меня сегодня. Андр[ею] уже 19 лет. С грустью и тоскою перечитывала прелестные письма моего любимого Папа.

13/26 января. Среда.

Получила письмо от Беби. Ксении лучше, но, к сожалению, видеться мы не можем. Только переписываемся ежедневно.

14/27 января. Четверг.

Никого не принимала, начала писать Аликс. Милая Ольга навестила меня за чаем.

15/28 января. Пятница.

Чувствую себя лучше, но из дома не выхожу и официально никого не принимаю, что, признаться, очень приятно. Писала Аликс. Миша был к завтраку. Рассказал, что ночью скончался наш дорогой и любимый Воронцов! Трагическое известие! Все наши старые и верные друзья уходят от нас один за другим! Писала Аликс.

16/29 января. Суббота.

Снова чувствую себя не так уж плохо! Сегодня десять лет, как Господь взял от нас нашего милого любимого Папа! Навеки благодарна [Господу] за то, что я была с ним в ту зиму до самого его конца. Писала Вальдемару и Беби. О[льга] Хейден и Зина были к чаю. Вечер провела как обычно. Встретилась с сестрой милосердия Кристиной Райнхардт.

17/30 января. Воскресенье.

Наконец-то побывала в церкви, после чего к завтраку пришла Саша. Затем был у меня Кузьминский, с ним состоялась долгая беседа. Исключительно интересный человек. Рада снова увидеться с ним. День выдался прекрасный, спокойный. Ксении, слава Богу, лучше. Зина читала мне. Дорогой Ники прибыл в Царское. Ольга и Митя не смогли навестить меня сегодня.

18/31 января. Понедельник.

С утра было спокойно. Перечитывала прелестные письма нашей дорогой Мама от 1889 г. Зина завтракала у меня. Приходил Калинин и осмотрел меня, ведь завтра я собираюсь на освящение Анг[лийского] госпиталя. Потом был бедный Ларка, он в полном отчаянии, все время плакал, я ему ужасно сочувствую. Был также датский кап[итан] Крамер, который находился в Туркестане и посещал лагеря для австр[ийских] [военно]пленных. Очень интересный человек, такой славный. Зина была к чаю, Ольга и Митя – к обеду.

19 января/1 февраля. Вторник.

Приняла Ильина и Куломзина, затем Папа, Федорова с женой Бюцовой. Он теперь в Одессе капитан порта. Они очень счастливы вместе. В 3 часа вместе с Ольгой и Татьяной поехала на освящение Английского госпиталя во дворце Сергея. Госпиталь прекрасно обустроен. После благодарственного молебна пили чай. В 5 часов пришла Хейден, оставалась до 7.

20 января/2 февраля. Среда.

Пришел Паулин [Бенкендорф], остался на завт[рак]. Мейендорф заходила попрощаться: она уезжает в Ново-Том[никово] на похороны дорогого мне Воронцова. Затем виделась с Мантейфелем. К завт[раку] был Вяземский. Он отправляется на юг. Наконец-то навестила Ксению, встретила там Сергея М[ихайловича], который [рассказал, что] старая лиса Г[оремыкин] ушел в отставку. На его место назначен Штюрмер[72]72
  20 января было объявлено о назначении председателем Совета министров 67-летнего Б. В. Штюрмера. В обстановке неприязни в широких общественных кругах ко всему немецкому одна его фамилия уже вызывала раздражение, тем более что было известно, что при его назначении определенную роль сыграл Григорий Распутин, оказывавший тогда большое влияние на Александру Федоровну. Недаром Мария Федоровна назначение Штюрмера прокомментировала словами «странный выбор». С началом войны вмешательство императрицы Александры Федоровны в принимаемые мужем решения, не исключая сугубо военных, стало быстро нарастать.


[Закрыть] – странный выбор.

21 января/3 февраля. Четверг.

Приняла 15 несч[астных], фронтовиков-инвалидов. Затем – Булыгина, г-жу Казем-Бек и Хитрякова из Симбирска. К завт[раку] был Кривошеин, который затем отправился в Красный Крест. Навестила бедную кн[ягиню] Паскевич, страшно переживающую смерть любимого брата! Вечер прошел как обычно.

22 января/4 февраля. Пятница.

Приняла Ильина. К завтраку был Дашков, после чего я навестила Ксению, видела у нее [ее дочь] Ирину и двух младшеньких, а также Никиту. Темно и сыро, настроение меланхолическое. Получила телегр[амму] от бед[няжки] Лили из Ново-Том[никово], похороны завтра, а сегодня у нее годовщина свадьбы. Вечер прошел как всегда.

23 января/5 февраля. Суббота.

Приняла Куломзина, четырех раненых офицеров, это кап[итан] 54-го Сибирского полка Гравницкий, поручик Малорос[сийского полка] драгун Соколовский, Коробов и Батхин из Красноярск[ого полка]. Затем были Шателен, который тоже отправляется на фронт, а также кав[алергард] Шебеко и две дамы с моего Склада: кн[ягиня] Голицына и фр[екен] Альбрехт, которым я вручила малый Красный Крест с моими вензелями[73]73
  Вензель (шифр) императрицы Марии Федоровны был особым знаком фрейлин и статс-дам императрицы; носился на плече.


[Закрыть]. Гадон и Апраксина завтракали у меня. Шервашидзе не пришел. Навестила Евгению. Серж Михайлович был к чаю, Михень – к обеду.

24 января/6 февраля. Воскресенье.

До 11 часов была у Ксении, встретила у нее Ники, который пришел с четырьмя своими девочками. Подарила Ксении две мелочи: маленькие часики и яп[онскую] безделушку. Побывала в церкви, потом завт[рак], затем отправилась домой. В два часа пополудни пришлось встретиться с нес[частной] Драчевской, она в полном отчаянии: ее мужа в чем только ни обвиняют, но все это, несомненно, ложь. К обеду были Ольга и Митя.

25 января/7 февраля. Понедельник.

Села за письмо к Аликс. Потом пришел Миша, после чего я приняла Ереховича, Митю, Кобзаренко и Тыртова, которым вручила мой малый Красный Крест. Затем были гр[аф] и Катя Шереметевы, они остались на завтрак. Миша тоже завтракал у меня. Затем была у Ксении, у нее очень влажно и холодно, я там всегда мерзну. Видела и ее детей. Ужасно темно и ветрено. Вечер прошел как обычно.

26 января/8 февраля. Вторник.

Приняла Ильина, Куломзина, девятерых молодых офицеров из Николаевского кавалерийского училища, из которых двое направляются в Чугуевск[ий полк]: Попов и Карпов, третий – Кислинский – в полк Саши – Павлоград[ский], четверо – в Смоленский п[олк]: Сотник, Боговут, Садовский и Моляревский, двое – в Переяславский: Небуришмович и Найволов. Да осенит их Господь Своей Десницей. Шервашидзе был у меня в первый раз после болезни.

27 января/9 февраля. Среда.

Паулин навестил меня, затем – Апрак[сина]. Потом приняла двух датских врачей Педерсена и Грама. Оба очень милы, особенно первый. Паулин был к завтраку. После чего я прогулялась по саду, мороз смягчился. Поехала навестить Ксению, встретила у нее Сергея Михайловича. К чаю сначала пришел Миша, затем – Ники с четырьмя дочерьми. Завтра он уезжает. Я так рада видеть его, вот только он никогда не говорит о том, о чем я хотела бы с ним побеседовать.

28 января/10 февраля. Четверг.

Приняла милую славную Мейендорф, которая поведала мне о похоронах в Ново-Томниково, историю печальную, но красивую и трогательную. Приняла 14 солдат, искалеченных на фронте. Был Булыгин, с которым я всегда люблю побеседовать после доклада. После этого – нового премьера Штюр[мера], которого не видела с тех пор; когда он занимал должность церемониймейстера. Затем – Кауфмана, он очень рад, что находится в Ставке. Потом были г-жа Хвостова с дочерью, приехавшей из Москвы, а также Бельгард и Трахтенберг, которым я вручила малый Красный Крест. Прогулялась по саду.

Императрица Мария Федоровна с детьми Ксенией и Михаилом

29 января/11 февраля. Пятница.

Приняла Ильина с докладом, а еще Нольде и Родионова из Гвардейского эк[и пажа]. Первый выглядел плохо: исхудавший и бледный. Была очень рада встретиться с ними. Закончила письмо к Аликс. К завтраку пришла Татищева и замечательно читала нам французские и русские стихи – необыкновенная память. Навестила Ксению, к чаю была Аглая.

30 января/12 февраля. Суббота.

Приняла Куломз[ина], потом – 9 раненых офицеров: Алексеева, командира Новочерк[асского полка], была рада встретиться с Ивановым из того же полка, двоих из 11-го Сибирского полка: кап[итана] Фрейденрейха, который почти ослеп, и Нигофа, из пол[ка] Миши, Кульнева, Чугуев[ского полка]: славного маленького Лассена и бывшего пажа Муравьева Амурского с четырьмя Георгиевскими крестами, а также моего кирасира Тимофеева, у него очень нездоровый вид. Завтракал со мною Гадон. Навестила Евгению и у нее снова встретила Алека, который был у меня в первой половине дня.

31 января/13 февраля. Воскресенье.

Все как обычно. Приняла также Николаева и австрийскую сестру милосердия Михайлотци, которая так тяжело болела в Ташкенте. Она очень славная. Позднее была у Ксении, где встретила Михень. Ольга и Митя обедали у меня.

1/14 февраля. Понедельник.

С делами покончила рано, села за письма Аликс и Беби, но мне, к сожалению, помешали. В 11 часов пришел Паулин, а в 12 появился кап[итан] Шульц за моим письмом в Лондон. Паулин остался на завтрак. На минуточку заглянула Апраксина за пасхальными яйцами. Была Анюта Салтыкова с внучкой Ливен. Затем пришел Миша, поговорили с ним о Беби, которую он не видел два года и которой не пишет, – утверждает, что это ее вина. Съездила навестить Ксению. К чаю был Николай. Обед прошел как обычно.

2/15 февраля. Вторник.

Приняла Ильина. Побывала в М[алой] церкви в Зимнем дв[орце], где также была Михень с Андреем. С грустью думала о всех, кого мне сейчас так не хватает, о ком я так тоскую! Вернулась к завтраку, после которого осталась дома. Бедная Зина сильно простужена, не выходит. Получила письмо от Аликс. Обедала одна. Весь вечер писала Аликс. Рано легла спать.

3/16 февраля. Среда.

Закончила письмо к Аликс. В полдень приняла командира моего Переяславского полка Залотницкого, он очень славный, слушать его весьма интересно. После завт[рака] приняла Марию Раевскую и ее дочь Толстую, только что вышедшую замуж, я благословила ее иконой. Весьма современная дама в очень коротком платье. За чаем была одна. Николай обедал у меня. Прекрасная новость: вчера взят штурмом Эрзерум.

4/17 февраля. Четверг.

Приняла Мейендорфа и 11 несчастных, ставших калеками после ранения, затем – Хансена, после чего отправилась с Ольгой Х[ейден] в крепость почтить память Владимира и Сержа в день их смерти. К завтраку был старый милый Муус, который наконец-то вернулся из своей второй длительной поездки. Затем приняла польскую даму, сестру милосердия кн[ягиню] Корибут-Воронецкую, которая сейчас живет в Минске, у нас с ней состоялась приятная беседа. Прогулялась в саду. Апракс[ина] была к чаю. К обеду – Зина.

5/18 февраля. Пятница.

Приняла Ильина. Потом – посланника в Стокгольме Неклюдова, который довольно подробно рассказывал о положении несчастных инвалидов. В полдень пришла графиня Толстая и осталась на завтрак. Г-жа Бутакова пробыла у меня 1 ½ часа, много рассказывала о своем любимом сыне, павшем на войне! Навестила Ксению. Зина была к чаю и к обеду.

6/19 февраля. Суббота.

В 10 ½ утра приняла Апрак[сину], затем – австрийскую сестру милосердия Роста, венгерку по рождению, женщину привлекательную и весьма интересную. В Красноярске она повидала своего сына, находящегося в плену. Ему разрешили пожить у нее в гостинице. Увиденное во время поездки произвело на нее наилучшее впечатление – слава Богу. Затем был Куломзин, а потом пятеро офицеров, это мой кирасир Поливанов, а из Ярославс[кой] дружины – Пискунов, Афанасьев и Даль, все они лечились в моем госп[итале]. После них – Вовчукова с солдатом 11-го Сиб[ирского] п[олка], потерявшим на фронте ногу, он теперь стал сапожником. Гадон завтр[акал] у меня. Потом я навестила бедняжку Лили, прибывшую вчера. Ужасно грустное свидание. Она сразу же завела речь о своих griefs (бедах – англ.) и сказала, что не может видеться со мною у меня, а только у Ксении. Я ответила, что, по-моему, она преувеличивает. Познакомилась с невестой Африкана. Позднее пришли три дочери [Лили], и она снова говорила за них, утверждая, что они не видели Ирину Долгорукую]. Никто из них не ответил, только Ира сказала, что очень любит ее и жалеет.

7/20 февраля. Воскресенье.

После обедни в честь взятия Эрзерума отслужили благодарственный молебен. Был Георгий, остался у меня к завт[раку], рассказал множество интересных вещей о своей поездке до Японии и Сибири, во время которой он посещал лагеря военнопленных. Навестила Ксению и Евгению. К обеду были Ольга, Митя, Михень, Георгий – побеспокоили меня в воскресенье. Чувствовала себя смертельно усталой. Не было еще и 11, как я ушла спать.

8/21 февраля. Понедельник.

Встала рано. Приняла трех русских сестер милосердия, приехавших из Австрии: к[нягиню] Яшвиль, Масленикову и Романову. Очень интересные люди. Первая из них виделась к тому же со своим сыном, находящимся в плену. Была Мими Мейендорф со своей дочерью Шереметевой. Она так сильно опечалена, бедная малышка! Собиралась навестить Катю Шереметеву, но ее, к сожалению, не оказалось дома. Ненадолго заехала к Ксении. Вечером снова чувствовала себя плохо, ужасно мерзла. К обеду была Зина.

9/22 февраля. Вторник.

Приняла Ильина, Куломзина, затем старого Горемыкина, который еще больше постарел после своей отставки, Гос[ударственного] контр[олера] Покровского – он весьма мил, потом были – гр[аф] Татищев, Зиновьев и Ордин. Гр[аф] Шереметев завтракал у меня. Затем приехал Ники, который был на молебне по случаю открытия Думы[74]74
  Государственная Дума возобновила свои заседания. 8 февраля 1916 г. император лично явился в Таврический дворец на открытие сессии. Французский посол М. Палеолог так описывает атмосферу в зале заседания, когда был отслужен молебен в честь открытия Думы «Большой подъем настроения в зале. Реакционеры, поборники неограниченного самодержавия обмениваются взглядами, полными раздражения и отчаяния – как будто Царь и Помазанник Божий совершают святотатство. Левые напротив исполнены бурной ликующей радости. У многих слезы на глазах».


[Закрыть]. Завтра он снова отбывает. Писала Вальдемару. К чаю только в половине шестого подъехал Миша, он тоже был на открытии Думы до самого конца заседания.

10/23 февраля. Среда.

В 11 часов пришел Африкан, я благословила его перед сегодняшней свадьбой, которая отмечается в тесном семейном кругу. Писала Аликс и бедняжке фр[екен] д’Эскай. После завт[рака] навестила Ксению, потом побыла недолго на своем Складе. Мейендорф был к завтраку, на котором присутствовал также датский полковник [пропуск в тексте], он прибыл попрощаться перед отъездом домой.

11/24 февраля. Четверг.

Приняла Мейендорфа с 13 фронтовиками-инвалидами – Булыгина, Трегубова, Горяинова, Самарина, который снова работает в Красном Кресте, Шварца, г-жу Гриппенберг, кн[ягиню] Голицыну из Смольного, бар[онессу] Тизенгаузен из Ник[ола-евского института] Москвы и г-жу Ермолаеву из Казани. Закончила письмо к Аликс. Потом оставалась дома. Заходила Aпрак[сина], у нее болит плечо – она ушиблась при падении, когда опрокинулись ее сани. К чаю был Георгий. Шеваршидзе не выходит на улицу по причине нездоровья.

12/25 февраля. Пятница.

Приняла Ильина и Мейендорфа, приходивших по поводу австрийского врача Лампруха. Его сестра хотела бы уехать с ним домой, поскольку все еще слаба после тифа. Писала Тюре и Вальдемару. К завтраку был Миша. Съездила с ним в лазарет проведать моих офицеров. Вернулась к чаю. Ксения навестила меня – впервые в этом году. Миша попрощался, так как в воскресенье он уезжает. Ксения пробыла со мною до 7. Зина провела у меня вечер.

13/26 февраля. Суббота.

Приняла Куломз[ина] и Зиновьева с депутацией из трех господ, которые просили у меня разрешения присвоить мое имя убежищам Кр[асного] Кр[еста] района СПб. Затем – адмирала Вислого, Рокуса Сущевского и гр[афа] Дмитриева-Мамонова, который подарил мне альбом. Приняла также четырех раненых офиц[еров]: Завадского, Краснопольского – 4-го Сибирского полка, Иванова – 18-го Сибирского полка, Пасынкова – 53-го Сибирского полка, врача Александрянца, весьма приятного кавказца. Гадон остался к завтраку. Шерв[ашидзе] все еще нездоров. Никуда не выходила. Ксения была к чаю. Аирак[сина] – к обеду. Зина отправилась в Петергоф.

14/27 февраля. Воскресенье.

Была к обедне, потом, как обычно, пришла Саша Козен. Приняла Дашкова и Иосифа Потоцкого, сэра А. Пейджета и лорда Помброка, только что вернувшегося с фронта, он очень мил. Оставалась дома, писала к Беби. Чай у меня пили Ксения и Сандро, который прибыл только утром. К обеду были милые Ольга и Митя. Я, по-видимому, снова простудилась.

15/28 февраля. Понедельник.

Только собиралась засесть за письма, как пришел мой милый Бенкендорф, а потом Алек, весьма excited (взволнованный – англ.). К завтраку были Петя, а также Бенкендорф. Затем приняла гр[афиню] Потоцкую, жену Иосифа. Простужена, поэтому осталась дома. Приходила Ксения. Потом – врач Богданов-Березовский по поводу моих больных ушей. К обеду были Апрак[сина] и Маша.

16/29 февраля. Вторник.

Сильно простужена: насморк и кашель. Приняла тем не менее Ильина и Куломзина, а кроме того, X. Вилькена из Красного Креста. К обеду была Зина. Ксения и Сандро пришли к чаю. Он только что приехал.

17 февраля/1 марта. Среда.

Чувствую себя чудовищно, в голове и ушах шумит. Получила письмо от дорогого Вальдемара. Затем были д-р Варавка и Калинин. У меня бронхит – печальная новость. Не ощущаю ни запаха, ни вкуса. Приняла также ушного врача Богданова-Берез[овского]. Ксения навестила меня и оставалась до шести. Она тоже простужена, так же как и все дети. К обеду была Зина.

18 февраля/2 марта. Четверг.

Приняла Булыгина, затем – Варавку. Писала Вальдемару, все время провела у себя. К чаю была Ксения. Потом несколько врачей. К обеду пришла Зина.

19 февраля/3 марта. Пятница.

В десять часов утра приходил ушной врач Богд[анов]-Бер[езовский]. Ничего не слышу правым ухом. На минутку заглянул гр[аф] Шерем[етев]. Позднее был Варавка. Завтракала с Зиной. Зашла Ксения, одна, без Сандро, он опять уезжает. Ольга К[онстантиновна] пришла в 4 ½ пополудни, а Хейден – к чаю. Они же вместе с Зиной были к обеду. Писала Аликс.

20 февраля/4 марта. Суббота.

Приняла Варавку, он находит, что мне лучше. Гр[аф] Шереметев прибыл к завтраку, за которым подавали блины. К чаю пришла Ксения. Позднее – врачи.

21 февраля/5 марта. Воскресенье.

Моя милая Саша К[озен] завтракала у меня. Ольга Х[ейден] заглянула ко мне после обедни. К чаю была Ксения. К обеду – Ольга и Митя. Смертельно устала.

22 февраля/6 марта. Понедельник.

В церковь пойти не смогла. Утром был Варавка, сказал, что Ксения снова простудилась и не может прийти, – какая жалость. Завтракала с Зиной М[енгден]. Приходил Георгий, но после его визита я почувствовала себя плохо, пришлось снова пригласить Варавку, а кроме него – Калинина и ушного врача. К обеду была Зина. После полудня ненадолго заходил и Бенкендорф.