Текст книги "Последняя жертва"

– Глава 2 —

«Так говорит красный судья: «Но ради чего убил этот преступник? Он хотел ограбить».

Но я говорю вам: душа его хотела крови, а не грабежа – он жаждал счастья ножа!»

(Ф. Ницше)

Пока Анна Сергеевна наслаждалась радужными снами, Андрей тем временем, расположившись в отведённой ему комнате, занимался давно полюбившимися занятиями: ходил из угла в угол, думал о жизни, смотрел в окно и ждал. Ждал, когда снова появится он. Голос. Этот Голос, как он сам его прозвал, появился из ниоткуда много лет назад. Изначально встреча с ним была игрой в прятки или догонялки, без единого для Андрея шанса выиграть. Но потом Андрей решил пойти с другого конца и вместо врага разглядел в нём весьма надёжного союзника, который стал его новым и единственным другом.

Пытаясь постичь законы мироздания, Андрей бросил короткий взгляд на тёмное небо, где сияли далёкие точки звёзд. Он часто смотрел на звёзды в тщетных попытках найти покой своей истерзанной вопросами душе, но эти звёзды всегда молчали, отвечая лишь мёртвым, холодным сиянием. И вот, наконец, он услышал его.

– Почему ты ещё здесь? – задал Голос вопрос. Он задавал этот вопрос часто. Но ответа Андрей так до сих пор и не придумал, и отвечал короткой привычной фразой:

– Оставь меня.

– Так почему ты ещё здесь? Что мешает закончить всё в один миг? – снова спрашивал Голос. И в этом вопросе всегда чувствовалась скрытая угроза или скорее приказ, что необходимо «всё закончить» незамедлительно.

Андрей снова не ответил, отошёл от окна, сел в мягкое кресло и стал слушать тишину.

– Я, наверное, безумен и схожу с ума, – произнёс он вслух.

– Что ты знаешь о безумии? – спросил его Голос.

Андрей молчал, и Голос ответил за него:

– Это повтор. Повтор одних и тех же действий день за днём, неделя за неделей, год за годом. Вся жизнь людей, само человеческое бытие суть безумие. Оглянись вокруг и посмотри: все живут одинаковой жизнью, все делают одно и то же, все идут проторённой дорогой. Мыслят тоже все одинаково: стандартным, шаблонным мышлением. И мало людей мыслят, но все хотят иметь мнение22
  Дж. Беркли – англо-ирландский философ и учёный XVIII века.


[Закрыть]. Под их черепной коробкой не гнездится ни одной оригинальной идеи. Теперь время пришло. Тебе пора наконец выбрать: приобрести разум или петлю. Решайся. Сейчас.

В тишине его слова были слышны непривычно громко, как звон колокола в чистом поле.

– Оставь меня! – крикнул Андрей во всё горло и выбежал из комнаты.

Резкий толчок плечом об железную подъездную дверь напомнил о том, что покои Анны Сергеевны закончились, и сейчас он был на территории города. Холодный ночной воздух отрезвил метущийся разум.

«Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной; Твой жезл и Твой посох – они успокаивают меня», – бормотал на ходу Андрей.

 
                                        * * *
 

Чуть ли не бегом добравшись до ближайшего отеля, Андрей подошёл на ресепшен, положил перед девушкой толстую пачку связанных резинкой купюр и сказал:

– Я не постоялец отеля, но я хочу выпить. Может, мы договоримся?

– Да, я вас поняла. Бар прямо по коридору и налево, – не медля ни секунды, произнесла девушка. Словно не в первый раз происходила такая ситуация и для неё это было обычным делом. Хотя, может, так оно и было. – Удачного вечера, – фальшивым голосом произнесла она на прощанье.

«Удачного вечера – какое лицемерие! Зачем она несёт эту чушь, если и так понятно, что ей наплевать на вечер гостей. Сейчас она сидит и думает, когда же закончится её смена и она пойдёт домой заниматься своим вечером», – подумал Андрей, с улыбкой проходя мимо неё.

Быстрым шагом подошёл к стойке и заказал два бокала виски, а потом ещё и ещё. Медленно потягивая обжигающий горло напиток, он пересчитывал оставшиеся одолженные ему деньги: на удивление, осталось ещё много, очень много – на этот раз Анна Сергеевна превзошла сама себя, разорившись на «любимого» племянника.

– Извините, а где тут у вас кухня? – спросил Андрей у бармена.

– Выходите из бара и направо – там у нас ресторан для гостей.

– Спасибо. Сдачи не нужно.

Допив последний бокал, Андрей двинулся в указанном направлении.

 
                                        * * *
 

Он вошёл в просторное светлое помещение, которое манило обитыми серой кожей роскошными диванами. В центре красовались белые резные колонны: они упирались в высокий потолок и, подобно древнему титану Атланту, держали на своих каменных плечах мраморное «небо». Небольшие, идеально круглые столики окружали «титанов», соблазняя их покинуть свой пост, маня запахами вкусных блюд. Возле каждой колонны в больших вазах стояли букеты из искусственных цветов, но сделаны они были настолько изящно, настолько кропотливо, что сложно было отличить хоть один из них от настоящего. Цветы скромно выглядывали на мир из хрустальных прозрачных ваз, словно подглядывали за каждым гостем этого места. А глянцевый потолок отражал в себе многообразие изысканных картин, украшавших серебристые стены.

Андрей выбрал неприметный столик в углу, заказал ужин и стал ждать, рассматривая огромное пространство. Посидев минут двадцать, не выдержал и пошёл на кухню. Он много выпил, и больше не мог ждать своей закуски.

– Извините, но вам сюда нельзя. Это помещение только для персонала, – услышал за спиной голос кухонного рабочего.

– Но я только хотел спросить, где мой заказ.

– Я всё понимаю, но вам нельзя находиться здесь, – не дожидаясь ответа гостя, повар взял Андрея под локоть и повёл в сторону выхода. И как-то так странно взял, что Андрею это не понравилось.

– Ты чего творишь, гадёныш?! Нашёл себе подружку по вызову! – крикнул на него Андрей.

Он понимал, что это явно было лишним, что он был пьян, сильно пьян, но изрядно выпившее тело напрочь отказывалось слушать расколотый разум. Вырвавшись из «объятий» повара, Андрей со всего размаху ударил его по лицу. Из разбитого носа показалась тёмная струя крови. Не дожидаясь, пока тот опомнится, Андрей побежал. Повар за ним.

Обойдя разделочный стол, Андрей заметил нож. Рукоятка большого мясного ножа заманчиво выглядывала из недорезанной туши. Андрей вытащил нож, повертел в руке: нож на удивление хорошо сидел в измазанной в чужой крови ладони, словно был создан именно для его руки. Собственный нож, индивидуально изготовленный под ладонь молодого человека.

– Ну всё, урод, ты у меня попался! – раздалось сзади.

Андрей резко повернулся, и тут повар прыгнул на него. Не успев завершить начатое, тот безвольной тушей обвис на Андрее. Тихий стон и бешено скользящие по стенам глаза замерли, уставившись в одну точку на стене.

Андрей отошёл от него и только спустя несколько секунд понял, что так и держал в руке нож. Мёртвое тело осело на пол.

– Ты… Ты испачкал меня своей грязной кровищей! – удивительно резко крикнул на него Андрей. Почему-то это мёртвое тело незнакомца совсем не пугало его; наоборот, появилось странное ощущение дежавю, как будто это всё уже было и он видел смерть раньше, но очень давно.

А повар молчал. Больше он не мог говорить.

– Эй, Макс, где ты, чёрт побери! Ты работать будешь сегодня, я не пойму?! – послышался другой голос.

«О чёрт, его ищут, – подумал Андрей. – Удивительно, но даже мёртвый человек может оказаться нужным».

Суматошно пытаясь придумать, что делать с «нужным Максом», он не заметил подкрадывавшегося сзади человека.

– А ты ещё кто такой? – спросил тот. Он был одет в солидный чёрный костюм и не был похож на работника кухни или вообще кого-либо из сотрудников. По интонации его голоса, когда окликал Макса, и его поведению было понятно, что он либо руководитель, либо сам владелец этого ресторана или даже отеля.

– Я? Вообще-то я никто. И я вроде бы гость вашего отеля. Я хотел у него узнать, когда будет готов мой заказ, а он – вот… Лежит и не двигается, – запинаясь, произнёс «гость».

Быстро глянув сначала на окровавленный нож, потом на развалившегося в луже собственной крови Макса, человек в костюме наклонился к повару, потрогал пульс и тихо прошипел:

– Ах ты падла! Ты убил его!

– Это не я, нет… Он сам! Как-то так… – договорить Андрей не успел. Тот резко накинулся на него и, обхватив широкими ручищами, начал душить. Его глаза налились яростью, белки, казалось, вот-вот вывалятся из глазниц, лицо побагровело от напряжения и злобы. Судорожно хватая воздух сухими губами, Андрей попытался его оттолкнуть, но тот ещё сильнее сжал шею. Понимая, что силы неравны, Андрей начал бить его руками по корпусу, нанося удары то в шею, то в живот противнику. Стальная хватка крепких рук резко ослабла, нападающий отошёл от Андрея, схватившись руками за живот. Посмотрел удивлённо своими большими глазами на вытекающую из-под рук кровь и повалился на колени. И так и замер, не желая ни падать на пол, ни пытаться встать, чтобы додушить «гостя».

– Старик! Поверь, смерть вовсе не страшна…33
  Байрон Д. Г. Манфред.


[Закрыть] – глядя на умирающее тело, тихо проговорил Андрей.

И только когда второе мёртвое тело коснулось холодного кафеля на полу, Андрей в полной мере осознал, что натворил. Он быстро завернул нож в кухонную тряпку и начал медленно пятиться назад. Словно в тумане обошёл столы, попутно сбивая стоявшую на них посуду, впопыхах ударил стоявший на плите суп, всё содержимое которого с грохотом оказалось на полу. Андрей бы ещё долго пятился, если бы не наткнулся на что-то спиной. На что-то мягкое, живое. Обернувшись, увидел перед собой официантку: молоденькая девушка со злобным удивлением смотрела на него, видимо, своим спонтанным появлением «гость» нарушил её обеденный перерыв.

 
                                        * * *
 

На улице было очень тихо, ни машин, ни людей, лишь в лужах полоскали свои перья толстые воробьи.

Закрыв глаза, он представлял, как шелестят в руках карты и катятся фишки по столу, но ещё лучше получилось представить деньги. Большие пачки шуршащих купюр ходят из рук в руки за большим столом – и вот они все лежат перед ним. Это его деньги, их очень много. И это ещё одна победа.

Теперь ему было ясно, что делать дальше, куда нужно идти. Ноги сами несли его в нужном направлении, к деньгам, которые он с каждой секундой представлял всё яснее и яснее.

– Глава 3 —

«Есть игра: осторожно войти,

Чтоб вниманье людей усыпить;

И глазами добычу найти;

И за ней незаметно следить»

(А. А. Блок)

Виски был очень крепким, и его запах приятно обжигал ноздри. Андрей держал стеклянный бокал со светло-золотистой жидкостью в бледной руке и поглядывал на стоявшую справа небольшую вазочку с колотым льдом. Первый кубик отправился в бокал.

То рассматривая содержимое, то бултыхая его, Андрей наблюдал, как прозрачные кубики льда ударялись о стенки своей стеклянной тюрьмы, и каждый раз их хрустальный звон напоминал о разбитых об кухонный кафель тарелках, на которые он натыкался, когда покидал ресторан. Но кубикам льда это было безразлично, они были заняты поиском свободы и попыткой выбраться из бокала: они не хотели утонуть. Наблюдая за их жалким сопротивлением, Андрей почему-то вспомнил о своей тётке: Анна Сергеевна была льдом, стремящимся сбежать от старости, смерти и «любимых» племянников; а виски был родственниками, которые ни за что не отпустили бы её на тот свет без написанного завещания. Кубики льда становились всё меньше, неизбежно тая в тёплом помещении: их маленькая ледяная жизнь растворялась в дорогом этаноле.

Он сделал глоток, и горячее тепло обожгло горло. Лишая возможности произнести хоть слово, оно дошло до грудной клетки, заполняя внутреннюю пустоту ощущением покоя. Затем ещё глоток, и мысли начали исчезать, расплываться в космосе сознания. Не думая ни секунды, Андрей залпом допил остальное.

– Повторите, пожалуйста. Ещё три таких, – обратился он к бармену.

И вот перед ним уже стояли три богатыря, способных победить любое войско, умевших примирять самых злейших врагов.

«Первый успокаивает тело, второй – разум, а другие сделают космос ближе», – подумал молодой человек.

Уничтожив второй и третий бокалы, Андрей почувствовал, что что-то начало происходить с пространством. Это он чувствовал и раньше, когда начинал пить спиртное.

Сначала исчезало время, а затем мир вокруг: люди и место перестали иметь значение, а затем и собственное тело стало расплываться, превращаясь в медленно плывущее облако. Яркие огни казино превратились в расплывшиеся пятна, хаотично наложенные друг на друга и некогда бывшие предметами. Не было мира. Не было собственного тела. Лишь уносящий в мир иллюзий дорогой виски.

Уничтожив последнего «богатыря», Андрей стал вспоминать, что он вообще делает в казино. Раньше ему не были интересны азартные игры. Оглядевшись, увидел за центральным столом толпу людей, в центре которой восседала, как царица на троне, Анна Сергеевна.

Женщина наблюдала за игрой, жадно всматриваясь в каждое действие других игроков: хищные глаза сверкали изумрудным алчным блеском – сейчас они были глазами зверя, выбирающего свою жертву; костлявые руки с силой вжались в мягкие подлокотники стула, а потрескавшиеся губы были похожи на тонкую полосу, небрежно нарисованную на её лице. Но именно сейчас она жила по-настоящему. Андрей видел в живых глазах огромную силу воли человека, который мог бы прожить ещё лет сто.

Анна Сергеевна вела себя гордо и вызывающе. С персоналом она разговаривала небрежно, в повелительном тоне указывая, что ей принести и куда именно поставить. Два молодых человека, которых она за солидную сумму денег наняла своими телохранителями, наверняка уже десять раз об этом пожалели: Анна Сергеевна через каждые пять минут просила их передвинуть её со стулом то в одно место, то в другое; никак не могла определиться, как ей сесть, чтобы свет от ярких ламп не раздражал её старушечьи глаза. То ей мешали яркие лампы и она просила кинуть чем-нибудь в них; то раздражали люди, лишавшие её кислорода, и она расталкивала их своей резной тростью из красного дерева; то не нравилось, как играл кто-то из игроков, и тогда Анна Сергеевна просила его выгнать из её зала.

«И когда только зал стал принадлежать лично ей?» – подумывал Андрей.

А бывало, тётке просто становилось скучно, и она начинала тыкать в людей тростью. Людям это не нравилось, но ни один ничего ей не сказал – все видели, что она пришла с большими деньгами, поэтому ей можно простить всё, а кто-то и вовсе пустил слух, что это знатная особа, принадлежавшая к старинному дворянскому роду. Анна Сергеевна и вела себя как старинная дворянка, а точнее как королева. Воспринимая персонал как личную прислугу, она бывала необычайно вежлива с кем-то из игроков, особенно с теми, кто проигрывал, но соответствовал, по её личным критериям, идеалу человека порядочного и честного. И тогда женщина могла запросто выписать «любимчику» чек на сумму, вдвое или втрое превышающую его проигрыш.

Наблюдая за тёткой, Андрей решил присоединиться к ней ненадолго. Тихонько подойдя, хотел скромно постоять в сторонке, пока не привлекая внимания, но глазастая Анна Сергеевна всё же заметила его.

– А вот и мой оболдуй подошёл! Ну иди сюда, иди, не стесняйся, – закричала она через весь зал.

Растерявшись, Андрей начал быстро пробираться сквозь толпу и буквально плюхнулся на принесённый ему мягкий стул.

Он уже не мог чётко воспринимать сверкающие вокруг яркие огни, не слышал он и бесконечные вопросы о том, кто же такая Анна Сергеевна и он сам: внук он её или всего лишь очередная прислуга? Его часто спрашивали, откуда они приехали, и он начинал бубнить нечто невнятное, судорожно пытаясь вспомнить хоть что-то кроме той кухни, что превратилась в морг. А когда в памяти проскальзывали лица погибших людей, его начинало трясти, глаза хаотично бегали по стенам зала, в сознании курсировали сотни вопросов о том, кто они, эти люди вокруг: а вдруг среди них есть полиция и его сейчас арестуют?

На вопросы, что с ним, он шёпотом, отрывисто дыша, отвечал, что слишком много выпил, что это всё виски. И только властный голос Анны Сергеевны отрезвлял его, возвращая в момент здесь и сейчас. Настоящее врывалось в мозаику пережитого, разбивая её на мелкие осколки.

По удивлённым взглядам других игроков Андрей понимал, что им были непонятны странные ответы, да и восприняли его в таком состоянии как больного. Богатая старуха и больной племянник.

Несмотря на полусумасшедшее состояние, Андрей успел заметить, что здесь не было людей бедных: все были с деньгами – люди, которым некуда было девать свои миллионы. И все они погрязли в алчности и жадности, сводившей их с ума при виде игорных столов. И каждый из них, имея в толстом кармане собственные финансовые запасы, старался оторвать хоть маленький, но кусок от накоплений Анны Сергеевны.

Старуха была умна и расчётлива. Она знала цену себе, людям и своим деньгам. Соперников по игре она видела насквозь и, дразня своими миллионами, намеренно раздавала деньги проигравшим, свысока поглядывая на завистников.

Для Андрея же время словно остановилось и ощущалось по-особому. Оно вроде скользило непривычно медленно, вбирая в себя все мелочи жизни собравшихся людей, а вроде и пролетало со стремительной скоростью, сменяя десятки игроков в считаные минуты.

Андрей наблюдал за происходящим с отстранённым интересом, даже умудрился несколько раз подряд благополучно выиграть солидные деньги, которые тут же проигрывал Анне Сергеевне.

Она же, наоборот, обыгрывала в покер и рулетку не только бедного племянника, но и игроков более опытных и с большим состоянием. Делала большие ставки и играла ва-банк, явно не собираясь смиряться с маленькими суммами. И было видно, что за игорными столами она когда-то провела не один год.

Молодой человек видел, что женщина старательно стремилась сделать всё, чтобы состояние не досталось родственникам, но ещё больше старуха хотела, чтобы эта ночь больших ставок и ярких огней для неё не заканчивалась никогда. Ей даже иногда начинало казаться, что она уже наконец-то умерла и всё-таки умудрилась попасть в рай. Но смущало присутствие рядом Андрея, у которого ни за что не хватило бы своих денег на билет в Райские сады.

 
                                        * * *
 

Андрей видел, как адреналин пульсировал в холодной старческой крови его тётки, и было видно, что здесь, за карточным столом, на грани риска и пропасти, Анна Сергеевна была на своём месте. И это место было для неё.

Несмотря на частые поражения, в глубине души Андрей радовался, что тот неведомый Голос наконец-то замолчал, ненадолго оставив его вне времени и пространства, наедине с миром миллионов огней.

Через несколько часов Анне Сергеевне надоело смотреть на алчную массу богатых тел, она заказала такси и попросила ехать в самый дорогой, самый роскошный отель. Чудная бабулька приказала забрать с собой понравившийся ей стул и носить его за ней всегда, особенно когда будет приходить в игорный зал. Обычный, ничем не примечательный стул стал троном грозной королевы.

Андрей узнал у таксиста название отеля, но отправляться туда сразу не стал. Прежде нужно было подумать. И ночные улицы идеально подходили для такого важного занятия.

 
                                        * * *
 

Блуждая по просторам города, Андрей забрёл в какой-то парк.

Множество деревьев огромными, высокими исполинами окружали тонкую кирпичную дорожку, искусно выложенную мелкими каменными плитками. Диск сизой луны мрачно рассматривал её, небрежно освещая круглый фонтан в центре парка. Воды в нём было совсем мало, он почти высох, но зато охранявшие её каменные гарпии ясно давали понять, что этот фонтан ещё жив.

Незаметно для себя Андрей старался отыскать в этом мрачном месте что-то сакральное, архаичное, таившее в каждом кирпиче скромного фонтана древнюю тайну.

Подойдя ближе, заметил сверкающие монетки в прозрачной воде. Сотни загаданных желаний лежали перед ним: они были такие незащищённые, такие мелкие и такие нелепые. Вот желание на один рубль, а вот на целых два. Если присмотреться, можно было заметить и совсем крупные цели, прямо-таки глобального масштаба на целых десять рублей.

«Интересно, когда люди кидали туда монеты, не задумывались ли они, что станет с деньгами потом, через какое-то время? Что найдётся какой-то человек, который разом похоронит их глупые мечты и надежды, собрав маленькую кучку золота у себя в кармане?»

Постояв у спящего фонтана, Андрей прислонил ладонь к кромке ледяной воды. Холод обжёг кожу – словно острый кинжал, неподвижная гладь пронзила ладонь. Андрей начал медленно, по одному погружать пальцы в воду. Коснувшись золотой монеты, кажется, десятирублёвой, аккуратно погладил её пальцем: она была шершавой и непривычно скользкой от налипшей грязи.

«Пускай я буду тем человеком, что крадёт желания других. Ведь своих у меня, наверное, всё равно нет…»

Сжав монету в ладони, он потянулся за следующей, а потом ещё и ещё. Собрав целую горсть «желаний», Андрей убрал мокрые монеты в карман.

«И всё-таки нужно найти машину».

Раздумывая, не насобирать ли ещё монет, Андрей заставил себя оторваться от хрустального зеркала воды и вышел из парка. Свернув за угол ближайшего дома, он увидел то, что искал.

Сонный таксист сладко спал, прислонившись головой прямо к стеклу машины. Тонкая струйка тёплой слюны капала с подбородка, стекала по толстой, жирной шее и терялась где-то в недрах волосатой груди. Он громко храпел; круглое пузо, как бешеный колобок, поднималось то вверх, то вниз, иногда упираясь в руль машины, и тогда раздавался резкий короткий гудок клаксона. Тогда водитель вскакивал, ударяясь лбом о стекло, моргая и растирая заспанные глаза, осматривался по сторонам и, не найдя потенциальную жертву, мирно засыпал на прежнем месте.

Андрей стоял напротив машины, разглядывая спящего человека: он так сладко спал, так мягко было его круглой физиономии на приоткрытом стекле, так неестественно, но удачно вписалось его пивное пузо в маленький салон машины.

Скромно постучав в окошко, Андрей решил прервать его путешествие в мир грёз:

– Отвезите меня в отель, вот адрес, – он протянул таксисту помятый листок.

– Да не вопрос, капитан.

На удивление доехали быстро. Да и желающих кататься ночью было очень мало. Сонный «колобок» то и дело зевал, потирал глаза, шмыгал большим носом, из ноздрей которого в разные стороны торчали, словно щётки, тёмные волосы. Но рулил он хорошо, резко и бодренько, даже не похоже было, что только что проснулся.

 
                                        * * *
 

Стоя напротив отеля и поглядывая на количество окон, Андрей раздумывал, в каких же из этих хором прячется Анна Сергеевна. Множество балконов повернулись к миру своими позолоченными перегородками, выпирая на «теле» белоснежно выбеленного здания, возвышающегося над прекрасным зелёным садом внизу. Два мраморных льва, грациозно выгнув спину, скалились на всех, кто желал прикоснуться к тайнам этого места. Окна комнат были скрыты за багрово-красными шторами, бархат которых дышал роскошью и пышностью внутреннего убранства. Даже сложно было представить, что скрывалось внутри этих гигантов, какие красоты таили они в самых тёмных, самых потаённых своих углах, но ещё сложнее Андрею было вообразить, сколько денег крутилось каждый день в кассе хозяина этого замка.

Войдя в просторный, сделанный в восточном стиле красно-медных цветов холл, Андрей первым делом заметил огромного золотого дракона, сжимавшего в когтистых лапах матово-белый шар. Почему-то именно этот шар больше всего запомнился ему: не дракон, сделанный, по-видимому, из чистого золота, не шёлковый алый ковёр, не экзотичные букеты цветов на мраморных столах, а именно этот белый, ничем не примечательный шар.

– Извините… э-э-э… Вы не подскажете, здесь не появлялась пожилая особа? – обратился Андрей к девушке-администратору.

– Да, пожилая дама была. Простите, а вы ей кто? Мы не имеем права разглашать данные гостей посторонним лицам.

– Я её племянник. Я бы… хотел, наверное… А где она?

– Ах, да, Андрей, верно? – спросила девушка. – Она просила передать, если вы появитесь, что она готова выделить вам одну из её комнат в номере сто двенадцать.

– Одну из комнат? А сколько их всего у неё?

– Это же номер люкс. Всего их шесть. Вы согласны на её предложение? Она просила меня оповестить её о вашем решении.

– Да. Подходит.

– Хорошо, тогда поднимайтесь на четвёртый этаж и пройдите налево от лифта. Хорошего вечера.

«Интересно, а зачем Анне Сергеевне целых шесть комнат? Ей одной шесть комнат… Она что, будет спать в каждой по очереди?» – с этими мыслями Андрей направился к номеру сто двенадцать.

Номер был не заперт. Он зашёл и, уже стоя в прихожей, расслышал издалека громкий, несколько жуткий смех Анны Сергеевны. Что-то она сегодня выглядела особенно радостной и возбуждённо-живой, как будто и впрямь позабыла о своих немолодых годах. Андрей расслышал тонкие смущённые голоса её телохранителей, которые за дополнительную плату готовы были переквалифицироваться и в прислугу, и в кухонных рабочих, и хоть в кого – в зависимости от фантазии Анны Сергеевны, лишь бы им платили. За те деньги, что они получали, ребята на совесть исполняли любой её каприз. А капризов у Анны Сергеевны было много, очень много, и пока что эти несчастные об этом просто не догадывались.