Текст книги "Последняя жертва"

– Глава 6 —

«И старость, и опыт ведут заодно

К последнему часу, когда суждено

Понять после долгих забот и мученья,

Что в жизни брели мы путём заблужденья»

(А. Шопенгауэр)

Пообедав в ресторане отеля, Андрей решил прогуляться по городу, без свиты Анны Сергеевны и без решивших неожиданно её навестить родственников.

Несколько часов он просто шёл молча по утреннему, ещё не проснувшемуся городу. Он видел сгорбленные тела прохожих, их сонные взгляды и каменные лица. Унылые серые физиономии людей сливались с таким же серым асфальтом у них под ногами, хотя, наверное, даже асфальт выглядел веселее. Они шли по одному, группами или целой толпой, брели, словно стадо одинаковых овец, в одну сторону, без малейшего представления, куда идут и зачем.

Со стороны Андрей видел, что миллионы людей в этот миг идут тратить свои жизни на выполнение ненужных рутинных заданий, на рабский труд в каких-то зданиях, офисах, на служение чьим-то целям и реализацию чуждых идей. Но идеи-то вечны, они будут жить и дальше, а люди, их защищающие, – нет, они умрут. И самое интересное, что лишь перед смертью люди наконец задумаются, зачем они вообще жили, ибо только смерть придаёт смысл жизни. И чем реальнее и ближе смерть, тем ярче становится жизнь. Но вспомнят про это лишь единицы, и то когда уже будет поздно: время пройдёт, разбившиеся на осколки мечты сгниют на сером асфальте бездушного города, сотни идей так и не воплотятся в жизнь, великолепные проекты будут забыты навсегда. Но сейчас людям всё равно. Они думают, что смерть далеко, что она пока не для них, и они продолжают уныло брести в свои офисы и кабинеты, растрачивая короткие жизни впустую, даже не пытаясь хоть на миг задуматься об ином.

Блуждая по городу, Андрей вспоминал и свои некогда потраченные впустую фрагменты жизни. Он ведь тоже, как и они, когда-то работал на нелюбимой работе и воплощал в реальность чужие проекты. А ещё он вспоминал «пробелы», пустые места в биографии, когда не помнил или не понимал, зачем делал что-то и когда именно это было.

«Кто-то крадёт моё время, куда-то исчезают куски моей жизни», – думал он тогда.

Одной из таких странностей была работа в библиотеке. Учась на журналиста, Андрей мечтал, что будет писать статьи для телеканалов и различных журналов. Он всегда помнил про эту цель, но никак не мог вспомнить, по какой причине решил работать в библиотеке. Словно кто-то другой это решил за него, не поставив в известность.

«Центральная городская библиотека».

Крупными жирными буквами блистала вывеска на углу.

Увидев знакомые слова, он направился к зданию. По привычке, как раньше, много лет назад. Воспоминания отдельными, разрозненными, несвязанными кусками всплывали в памяти, заставляя шевелиться давно омертвевшие стороны сознания.

Стоя напротив входа, Андрей пытался «разбудить» свою память, заставить показать тот момент, вспомнить то решение, которое побудило его остаться работать в библиотеке. Но память молчала, отозвавшись лишь одним смутным эпизодом из прошлого.

Жаркий летний денёк, но в кабинете прохладно, вовсю работает кондиционер. Андрей сидит в большом, просторном кабинете напротив какой-то женщины, которая с важным видом ждёт от него ответа или решения.

Он не помнит, как сюда пришёл и зачем. Но где-то внутри осознаёт, что эта женщина заведует главным отделом библиотеки.

Внезапное понимание ситуации вводит его в ступор. Словно проснувшись от сна длиною в несколько дней, приходит осознание, что листок перед ним – трудовой договор о найме сотрудника на работу.

Долгие пять минут Андрей смотрел на несчастный листок и внимательно рассматривал почерк, который совсем не узнавал. Подняв глаза на пышную женщину напротив, Андрей заявил, что это подписывал не он.

– Ну как же? Вы же сами приходили ко мне два дня назад и сказали, что всегда мечтали работать в библиотеке и быть полезным людям.

– Это ошибка. Наверное, вы меня с кем-то перепутали.

– Я прекрасно вас помню: вы говорили, что сейчас находитесь в трудной жизненной ситуации и вам очень нужна эта работа. Я решила пойти вам на уступки, – профессионально улыбнувшись, она одарила его строгим взглядом.

Промямлив что-то несуразное, Андрей начал было скомкивать листок, но женщина быстро выхватила его, тут же спрятав в недрах стола.

Она была не промах и, поняв, что он сомневается, начала всячески уговаривать остаться, ведь работа в библиотеке – это спокойное рабочее место, дружелюбный коллектив, стабильная заработная плата, интересные обязанности и полный соцпакет.

Потерявшись в собственной памяти и запутавшись в жизни, Андрей с трудом всё же признал, что это его почерк и что он согласен работать в столь комфортной атмосфере.

Но он так и не прочитал тот листок до конца. И даже не удосужился сделать это позже. И потом очень об этом жалел.

Поэтому второй неожиданностью была должность – одна из самых низких должностей в библиотечной иерархии, а основной и «очень интересной» его задачей было чипирование книг.

Он был самой мелкой пешкой и даже не помнил, как всё произошло. Мечты о работе с телеканалами начали медленно гнить в книжной пыли.

Главной обязанностью было расклеивание чипов на книги и занесение данных в компьютерную программу. Задача несложная и совсем неинтересная, наоборот, очень нудная и монотонно-скучная. Сначала Андрей шёл в подвальный архив или, как его называли сотрудники, просто подвал, брал стопку книг со стеллажа, загружал в книжный лифт и отправлял наверх, потом расклеивал на заднюю обложку чип, занося данные в программу, потом – то же самое с другой книгой. И так со всеми, после этого возвращал их на стеллаж подвала и чипировал следующие. Миллионы книг в тёмных недрах подвала ждали своего чипа, когда же они станут официальными чипированными членами библиотеки.

В промежутках между работой молодой человек не терял надежды понять, что же произошло и куда делись дни жизни. Накупив различных таблеток для восстановления памяти, глотал их чуть ли не каждые два часа. Но результата не было никакого.

Зато Андрей хорошо помнил, как в полусонном состоянии приходил на работу утром, спускался в подвал и стоял там с закрытыми глазами по пятнадцать – двадцать минут. Тогда он понял, что спать можно сидя и даже стоя, как лошади, и это вполне себе удобно, главное – найти свой угол, нужный угол, который не бросит и поддержит твоё сонное тело в столь трудный час. Он стоял так, вдыхая запах книжной пыли и сырости кое-где прогнивших стеллажей, пока кто-нибудь из коллег не спускался поторопить его, поскорее заняв бессмысленной работой, которую выполнять никто не хотел. Но Андрей был новеньким, а у новеньких на работе выбора особо нет. На них сваливают самую грязную и ненужную работу, и делают это с таким важным видом, как будто доверили спасение планеты.

Именно подвал нравился Андрею больше всего, особенно когда он немного подучился и смог выполнять обязанности самостоятельно, не спрашивая, где находится нужный ему стеллаж с ещё не чипированными книгами. Но всё желание работать убивал компьютер: уже спустя два часа после прихода Андрей чувствовал резь в опухших глазах, песок и жуткое жжение. Компьютерная работа вместе с недосыпом давала поразительные результаты: невыспавшийся мозг был просто не в состоянии понять, где находится его хозяин и как сюда пришёл, сложно было отличить сон от реальности, фантазию от событий прошлого. Закрывая глаза, Андрей видел странные видения, фрагментарно-разрозненные картины разных миров и лица незнакомых людей, всё это сменялось яркими вспышками сверхновых звёзд. Иногда он видел космос, иногда на чёрном фоне проскальзывали деревья и сады, небо и странные животные, классифицировать которых вряд ли кто-то бы смог. Ему нравилось видеть эти видения, они уносили его прочь из этого мрачного однообразного мира, уничтожая реальность своими красками. Да и вообще сам факт существования физического мира тогда серьёзно стоял под вопросом (впрочем, как и несколько лет спустя). Реальность была ничто по сравнению с теми яркими живыми мирами, что он научился видеть. Странное ощущение размытого сознания, нереального окружающего мира и собственного тела привлекало его, маня в свои неизведанные тёмные дали. Забросив тщетные попытки разобраться с «пробелами» жизни, Андрей стал всё больше предаваться любимому тёмному наслаждению, уносясь всё дальше и дальше за грань тех ярких миров. Тогда он чаще стал задумываться: а есть ли пределы человеческой природы? Как далеко можно зайти в поисках ответов на свои вопросы? И какой будет цена за возможность пройти лабиринт внутреннего ада?

Дни в библиотеке тянулись непривычно долго и скучно, они казались поистине невыносимыми и бессмысленными, особенно после насыщенной событиями студенческой жизни. Во время учёбы Андрей чувствовал, что существует, что жизнь в принципе есть и что её можно брать до предела, испытывая себя на прочность каждый день. Здесь же он чувствовал, что жизни больше нет. Она закончилась, когда он впервые переступил порог этого мёртвого дома, который уничтожал всё живое своей библиотечной тишиной. Все сотрудники здесь тоже были мёртвы, мёртвы внутри. Занятые каждодневной однообразной работой, убивая свои и без того короткие жизни за компьютером, они забыли, что значит мечтать, что значит быть живыми и видеть настоящий мир за окном. Они улыбались людям выученной рабочей улыбкой, но больше не умели смотреть на небо и звёзды, не могли чувствовать вкус дождя и слышать ветер, они больше не слышали зова свободы, и их души зачерствели, сгнили в пыли бумажных архивов. Для них стал привычным и нормальным сидячий неподвижный образ бытия, искусственный свет бездушных ламп и амёбное существование за компьютерным столом. Добровольное заточение в цитадели знаний, главным манифестом которого были три простых слова: Смиряться, Подчиняться и Служить.

Прекратив тщетные попытки найти ответы у коллег, Андрей постепенно и сам начал становиться таким. Он замечал, как мир внутри всё больше тускнеет с каждым днём, что его душа медленно умирает, а сам он перестаёт стремиться к чему-то, кроме как спуститься в подвал за очередной партией книг. Андрей чувствовал, что система жрёт его: потихоньку заживо съедает изнутри, каждый день закрадываясь всё глубже в подкорку сознания, превращая в механический болтик, такой же, как миллионы других вокруг, заставляя думать как нужно системе, хотеть и делать то, что выгодно ей, забыв о своих целях и мечтах. Принеся их в жертву мёртвому божеству. Система пускает свои корни, прорастая сорняком, выдрать который нельзя, не повредив души. Он чувствовал, что внутри, очень далеко, ещё метался манифест мятежа. Он понимал, что нелюбимая работа чуть лучше рабства и, сколько бы тебе за неё ни платили, заставить себя полюбить её не получится. Но что-то менять желания не было.

А когда постоянный недосып, от которого может спасти только сон, стал единственным другом, улыбнулся лучик перемен – Андрея повысили, теперь он работал в читальном зале и обслуживал читателей. Но по факту это особо ничего не изменило, только прибавилось общение с читателями, появление которых отвлекало от выполнения основных обязанностей. Выдача и возврат книг осуществлялись помимо записи в бумажный формуляр ещё и в электронный каталог: множество информации и перезапись утерянных данных, перерегистрации читателей, создание электронных билетов, постоянные проверки данных архива, просьбы начальства выполнить те или иные задания – и всё это непременно в электронном виде, ведь куда же без технологий. А то, что технологии буквально высасывают жизненную энергию из сотрудников, превращая их в безвольные трупы, никому не интересно.

Приходя домой, Андрей несколько часов лежал пластом на кровати, отходя от занудных жалоб недовольных пенсионеров, которых почему-то не пропустили без очереди и они вынуждены ждать; от возмущений людей, что в фонде библиотеки нет нужных книг или, если они редкие, их не выдают на руки. Эхом пролетали крики и хамские высказывания вечерних читателей, тех, кто приходил после работы перед самым закрытием, и приходил не за книгами, а просто поскандалить, выпустить пар на сотрудника библиотеки, у которого спустя десять минут заканчивался рабочий день; а сотрудник не может уйти домой – он обязан обслужить читателя, пусть тот и не выбрал книгу.

Потом, когда голова отдохнула от вечно недовольных, надоедливых людей, Андрей мог послушать ночь и тишину. Он оставался с ней наедине, рассматривал из окна звёзды, что подмигивали ему далёким сиянием, и думал о том, что завтра придётся повторить это ещё раз. Иногда подумывал, что можно ведь привыкнуть, другие же привыкли, можно потерпеть ещё месяц или даже год, а потом в новом году найти дело души и начать иную жизнь. И так проходил каждый день, завершавшийся обманчивым утешением, что завтра всё будет иначе. И при одной мысли, что утром снова нужно заставить тело подняться и прийти на работу, его начинало тошнить, гадкое ощущение сковывало все внутренности холодным одеялом, а воздух вдруг резко начинал заканчиваться.

Только одно оставалось для него непонятным: почему он должен терпеть всё это и ждать до следующего года, если изначально работать тут должен был не он? Где же этот кто-то сейчас, кто-то, с кем его, наверняка, перепутали?

Так прошёл год, за ним ещё один и ещё. Дело души так и осталось погоней за химерой, воздушной мечтой, которая со временем и вовсе растворилась в повседневной рутине.

Это бессмысленное существование зомби прервал один несчастный случай, который, оказывается, был счастливым. Однажды после работы, сам не зная почему, Андрей не поехал домой, решил покататься по ночному городу, разнообразив жизнь чем-то необычным. Выехав за город, он до предела вдавил педаль газа в днище машины и погнал по пустой дороге до самого моста. Так бы и гнал, если бы какой-то гений не мчался на него по встречной полосе. Ехал упорно, даже слишком, будто управлял не автомобилем, а боевым танком. Поняв, что появилась перспектива быстро отъехать на тот свет, Андрей попытался затормозить, но именно что попытался, потому что машина и не думала сбавлять ход. Это был шанс один к миллиону, что у полностью исправной машины вдруг отказали тормоза. Но именно этот шанс Андрей умудрился поймать в ту ночь. Сотни раз суматошно надавливая на педаль тормоза, он подсчитывал последние секунды своей жизни, и успел досчитать аж до сорока пяти, а потом сделал единственно верный, как ему показалось, маневр – направил машину на обочину моста, в тот самый отбойник, что обычно тянутся бело-серой змеёй вдоль дороги. Не сбавляя скорости, бешеной ракетой пробил ограждение и рыбкой полетел в реку. Такой же стремительной рыбкой, как когда-то его любимая Дора «полетела в рай». Последнее, что запомнилось, – яркая вспышка и холод, жуткий холод, пробирающий до костей. Очнулся Андрей уже в больнице, в окружении врачей и полиции, а ещё он помнил Анну Сергеевну, или ему только показалось, что это была она.

После этого он полгода лечился сначала в больнице, а потом ещё и дома. Выйдя, наконец, на работу, прям в первый же день после больничного купил в магазине торт и цветы заведующей центральным отделом, дождался момента, когда все пойдут обедать, и заявил публично об увольнении. Сначала такого признания всерьёз никто не воспринял, все подумали, что, мол, человек после травмы и никак не может восстановиться. Но потом, когда он и во второй, и в третий день не пришёл в библиотеку, руководство осознало всю серьёзность его намерения.

Уволившись, Андрей занялся собой: наконец-то начал писать статьи в журналы, создавать небольшие очерки, публикуя их в городском издательстве.

Да, сейчас у него была непостоянная заработная плата, жил он беднее, чем раньше, и иногда не было возможности даже купить себе новую одежду или обычное мыло, поэтому часто занимал денег у тётки. И к его удивлению, сварливая и жадная Анна Сергеевна никогда не отказывала, хотя и понимала, что вряд ли доживёт до того дня, когда он вернёт ей долги. Но зато теперь он именно жил, снова мог наслаждаться синим небом над головой вместо плиток потолка и лучами яркого солнца, живого солнца, а не безразличными огнями искусственного освещения.

Со временем появились планы и новые цели, «пробелы» во времени стали более редкими, но и видения не оставили Андрея. Теперь они являлись частью его жизни, частью его самого. Они преследовали его как гончие псы: то загоняли в угол, вот-вот готовясь вцепиться в горло острыми клыками; то отдалённо сияли вдали, призывая следовать за ними; то играли, показывая лишь части отдельных миров. Это был его наркотик, который он жаждал испить до самого дна. Поначалу Андрей не придал этому серьёзного значения, но позже раскрыл перед ним всю свою душу. А тот странный Голос, его слова и обещания со временем стали проводниками в мир за гранью. Открыв для себя нечто большее, Андрей понял, что истинную надежду сложно увидеть, что будущее не такое, какое он ждал. Он думал, что жизнь, которую он вёл, потеряна впустую, но на самом деле это был не конец пути, а начало нового.

– Глава 7 —

«Между гением и сумасшедшим есть сходство в том отношении, что оба они живут в ином мире, чем тот, который дан всем»

(А. Шопенгауэр)

В отеле царило поразительное спокойствие. Ни грозного ворчания Анны Сергеевны, ни пискляво-занудного голоса Марины – вообще ничего, просто размеренная жизнь обычного отеля.

Люкс был расположен не на самом верху, но было на удивление тихо, так тихо, что можно было даже расслышать стук собственного сердца.

Андрей зашёл в номер: там тоже было пусто и никаких следов чьего-то пребывания. Он не стал даже пытаться угадать, где сейчас могли находиться его родственники, и, заперев деверь, подошёл к окну.

Любимая тёмная ночь и тишина.

Андрей смотрел в окно, чувствуя, как где-то внутри начинает нарастать странное ощущение, как будто в комнате был кто-то ещё кроме него. И этот кто-то прятался в темноте, в каждом углу, он был растворён в самом воздухе, и в зеркале невозможно было увидеть его отражения. Он был невидим, но он был. Каждой клеткой своего тела Андрей чувствовал присутствие чего-то иного, потустороннего и чуждого ему. Он ощущал, как немеют и холодеют пальцы и руки, но не решался обернуться. Потому что знал, что никого не увидит за спиной. Чтобы увидеть чудовище, нужно открыть шкаф или залезть под кровать. Найти и убить зверя. Или подчинить его своей воле. И страх перед ним исчезнет. Но сейчас монстра нельзя было увидеть глазами, можно было только смутно попытаться представить его присутствие где-то рядом.

Зверь прятался в самых тёмных, самых потаённых углах человеческой души, он ждал, его красные, багровые глаза искрились силой и злобой. И Зверь был голоден. Он знал каждый закоулок своего страшного лабиринта, знал секреты, неведомые человеку. Демон знал, что такое ярость и ненависть, он помнил их с самых первых дней своей жизни. И он умел ненавидеть, искренне, по-настоящему. Ненависть была тем чувством, что питала его сущность. Настоящая ненависть, обжигающая ледяным пламенем сердце и затуманивающая разум единственно верным желанием – найти и убить того, кого ненавидишь – иного пути не существовало.

– Подойди ближе к пламени и позволь ему сжечь пустоту внутри тебя. Когда останется лишь пепел, развеяв прах прошлого, ты освободишь Силу.

Андрей резко обернулся, но, как и ожидал, никого не увидел за спиной. Но по-прежнему чувствовал, что был в комнате не один.

– Голос… Скажи, что мне делать дальше? Что ещё я должен сделать? Я делал то, что было нужно. Я пытался искать ответы, но что дальше?

– Скажи мне, что ты хочешь получить? Расскажи мне о своём самом сокровенном желании, ведь только так я смогу тебе помочь. Скажи, чего ты хочешь, и я дам возможность это почувствовать.

– А при чём тут мои желания?

– У тебя есть мечта?

– У всех есть мечты. Но… Я не знаю свою мечту.

– Нет. Ты знаешь. И я знаю. Знаю, чего ты хочешь получить больше всего. Тебе нужно то, чего у тебя в жизни никогда не было. И чего ты так долго жаждешь.

– Да? И что же это?

Рассеянно хлопая глазами в темноте, Андрей ждал ответа. Ему и самому уже стало жутко интересно, чего же в его жизни так не хватает.

– Свобода. В твоём жалком существовании не было ни дня свободы, – ответил за него Голос. – Все твоё бытие – рабский труд в угоду других людей. И я знаю, что всё это время ты хотел сбежать. От своей скучной работы. От бессмысленной жизни. От воспоминаний, которые не помнишь. От себя. И я помогу получить то, что тебе нужно. Но тебе придётся заплатить.

– Назови цену, – ничуть не колеблясь, жёстко произнёс молодой человек.

Темнота не заставила долго ждать ответ:

– Как далеко ты готов зайти ради того, чтобы мечта стала реальностью? Что ты готов сделать?

– Да всё что угодно.

В ответ Андрей услышал лишь молчание. Голос снова куда-то исчез. Ватная тишина сдавила разум, притупляя ощущения восприятия мира, стирая границы между ночью и тем, что таилось внутри.

– Не уходи! Вернись, я сделаю то, что ты хочешь! Я найду всё, что будет нужно. Только останься! Пожалуйста…

– Ты был за пределами, – раздалось возле самого уха. – И ты видел другие миры. Мы называем всё это Лабиринтом. Теперь ты знаешь, что не хочешь возвращаться обратно. Именно там ты чувствовал Силу, ощущал безграничные возможности разума, понимая, что не сможешь жить как прежде, что уже не захочется останавливаться. Я знаю, что теперь ты хочешь унестись прочь от реальности, туда, где есть Сила. Знаю, что теперь ты сделал свой выбор, но сам боишься себе в этом признаться.

– Я думаю… Иногда думаю, что у всего есть границы, верно? Это значит, что, как бы далеко я ни шёл, рано или поздно всё закончится. Наш мир так создан, что у каждой вещи есть пределы её формы, у каждого явления есть начало и есть конец. И жизнь каждого ограничена определённым временным интервалом.

– Границы есть у формы физической, у объектов материальных. Но есть нечто ещё. Ты знаешь это, ты чувствуешь, что я прав. Люди на протяжении миллионов лет делали упор на изучение материального мира, ведь это позволило бы решить приоритетные задачи по его освоению и практическому использованию. Но есть и мир идеальный. Его изучению уделялось очень мало сил. А время – это человеческая выдумка, очередное удобство для лучшей ориентации в мире. Люди так устроены, что им нужны лимиты, границы чего-то, ведь, если не будет ограничений, будет свобода. Люди не знают, что им делать со своей свободой. Как только появляется возможность её ощутить, они тут же находят миллионы ограничений и оправданий, чтобы её лишиться. Они её боятся.

– Но ведь может и не быть мира, кроме нашего, физического? Никто там не был, за гранью, чтобы это объяснить. Да и как можно говорить о том, что нет границ, если даже элементарно человеческая жизнь вынуждена соответствовать нескольким десяткам лет жизни?

Андрей думал, что Голос опять не ответит, но на этот раз всё было иначе.

– Во-первых, с чего такой вывод, что смерть физического тела – это предел? Тело умрёт: это оболочка, как космический корабль, созданный для пребывания в неблагоприятной среде; корабль «умрёт» по истечении срока эксплуатации, а пилот, то есть душа, истинная сущность – это называют по-разному, будет жить дальше. Она вечна. Во-вторых, ты был Там. И ты видел. И другие видели, те, внутри у которых есть Искра, такие как ты. Может, кто-то и пытался объяснить, рассказать другим, но им не верили. Таких, как ты, считают сумасшедшими, а окружающие убеждены, что вас надо лечить, что вы опасны для общества. Но в безумном мире нормальный всегда кажется психом. Они больны, все. Эта болезнь поразила их изнутри, сожрала их души, пустив корни в сознание. И им проще объявить ненормальными вас, чем пытаться что-то изменить или понять самим. Это закон системы, их системы, где нет места таким, как ты. Но пойми, эта система недостойна вас. Она больна и слаба. Она мёртвая.

– Скажи мне: те видения, что мне удалось увидеть, были такие яркие, сильные, что все события реальности меркнут на их фоне. Они – реальны?

– Конечно. Ты видел то, что могло произойти раньше, произойдёт в будущем или происходит сейчас. В каком-то ином мире, может, даже очень похожем на этот.

– Я хочу туда снова… – Андрей закрыл глаза и стал вспоминать одно из видений. – Меня тянет туда, и я хочу ещё. Ты говоришь, что абсолютная свобода достижима, – ну тогда расскажи мне, как её получить?

– Рано. Твоё время ещё не пришло.

– Порой в жизни всякое происходит и нужно просто принять это. Но я не совсем понимаю, что происходит с моей жизнью. Иногда я жалею, что не погиб в той аварии два года назад.

– Иногда вы формируете ваше будущее ложью. Обман может скрываться в истине. Услышь голос нового мира и иди: от огня к пеплу, от звука к тишине.

– Говоришь, свобода возможна – ну, тогда я хочу узнать, каковы же пределы.

– Тебя тянет к твоей тёмной стороне. В этом вы с ним похожи.

– С ним? О ком ты говоришь? Ты про моего брата Диму?

– Ты не помнишь? Странно. Вспомни, что ты увидел тогда, в самый первый раз.

– Я не понимаю, о чём ты говоришь?

– Ну что ж, узнаешь. Когда придёт время, ты сам всё узнаешь. Но… может, ты его больше и не встретишь. У вас больше общего, чем я всегда думал. Палитра безумия неисчерпаема и потому так притягательна, заманчива для вас обоих. Оттенков тёмной стороны гораздо больше, чем ты думаешь. Но сможешь ли ты устоять? Будешь ли ты сильнее своего предшественника? Или тоже сломаешься?

Андрей не понимал, о каком предшественнике говорил ему Голос, но опять чувствовал какую-то провокацию, вызов в его словах. А потом их сменил заманчивый шёпот, как будто сам Дьявол говорил в самое ухо.

– Я покажу тебе прекрасные видения, дам ключи от Райских Садов. Я научу тебя управлять Силой.

– Царём в Аду быть лучше, чем рабом на небесах44
  Мильтон Д. Потерянный рай.


[Закрыть]. Я согласен играть в твою игру. Но я не буду играть честно. И ты не будешь – я знаю. Ведь ты – моя катастрофа и мой единственный друг. Самый любимый злейший враг и моя цитадель, где я смогу найти свой последний приют.

– Что бы ни случилось, всегда помни: в отличие от вас, Они не умеют видеть. Они не видят так, как видишь ты и другие, похожие на тебя, поэтому Они будут преследовать вас, охотиться. Вы – особенные. В вас есть Искра, а они – пусты. Как куклы: красивые снаружи, но пустые внутри. Не повторяй Его ошибку, иначе Вас заберут снова. Не подпускай их близко, других людей, иначе, защищая их грудью, получишь удар в спину. Они – слабы, несовершенны и никогда не поймут. Так зачем они нужны нам, если от них не будет пользы, – чтобы попросту мешать?

– Должны быть только мы с тобой, верно? Так и будет. И мы не позволим им нас сломить.

– Ты здесь с важной миссией – помни об этом. Ты должен сделать кое-что особенное, важное. Важное для нас всех.

– Для нас всех? Ты говорил так и в прошлый раз. Но так и не объяснил, что это значит.

– Ухвати конец радуги, чтобы взлететь на самую вершину и украсть корону. И тогда правда будет только твоей. Подойди ближе к линии огня, позволь ему забрать тебя прочь. Он сожжёт тебя дотла, а потом воскресит вновь. И тогда ты найдёшь мир, где будешь править лишь ты один.

– Ты обещал мне мою свободу. Но когда? Сколько мне ждать? Это чувство так сюрреалистично, что мне сложно это вынести… Этот психоделический танец, похожий на приставленный к горлу нож, такой… странный и заманчивый. А что, если ты прав, Голос, и пределов действительно нет?

 
                                    Запись 1
 

Прошло много времени с тех пор. И я знаю, что есть кто ещё.

Из-за чего меня привезли тогда в тот странный Дом?

В первый же день я разбил два зеркала в Доме. Не люблю зеркала: они показывают не то, что есть на самом деле. Я злюсь, что остальные смеялись надо мной, дразнили, что я не могу узнать собственное отражение и вижу привидения. Но я-то знаю, что это был не я. Что я, себя не узнаю?

Но почему те люди называют меня другим именем? Может, они меня с кем-то перепутали и это всё было просто нелепой ошибкой?

Прошло много времени с тех пор, как я был там, и я уже почти ничего не помню. Я даже не помню, почему вообще попал в Дом. Но если есть кто-то ещё… тот, другой человек из зеркала… если он реальный, то тогда, наверное, я напишу это для него. Пусть хоть кто-то узнает мою историю.

В их Доме я украл тетрадь со стола белой женщины. Так я мог рисовать. Потом в тетради стали исчезать листки с моими рисунками, как будто кто-то вырывал их специально, но это был не я.

Сначала я думал, что был один там. Но утром увидел и других. Они были как я. Непонятны. Молчаливы и умны. Я стоял в комнате у стены и смотрел на Волю. Один подошёл ко мне, взял за руку и стал смотреть в глаза. Глаза были странного серо-голубого цвета. Он промычал что-то нечленораздельное и вывел меня в Круг, к остальным. Каждый начал говорить что-то своё. Потом темноволосый Скелет кинул в Рыжего стулом. Грохот. Смех. Крики. Кто-то шепнул мне в ухо: «Прячься или просто стой смирно. Они любят Смирение».

– Сейчас придут Чужие и заберут кого-то в Подвал. Опять в Подвал! Это буду не я. Не я. Не я! – вопил за моей спиной круглолицый блондин.

Зашли люди в белом. Их было трое. Под руки они взяли Скелета и повели куда-то от нас. Остальных стали заталкивать в Комнаты.

Оказывается, в комнате нас было двое. Я не сразу увидел кровать другого. Его звали Марти. И это его имя было вырезано на стене у зеркала, возле кровати и у шкафа.

Он был серьёзен и печален. Это он рассказал, что здесь в Доме есть комната, Тайная Комната. Подвал. Туда часто забирали кого-то из Наших, но они уже не возвращались. А ещё оттуда слышались слова, крики и голоса. Но чаще крики. Марти считал, что это кричали сердца кого-то из Наших. Ещё он говорил, что белые иногда приходят с Чужими, тоже в белых халатах, но они сильнее обычных и опаснее. Чужие были посланы в наш маленький мир, чтобы забирать людей вниз и кормить их души страшной Огненной Печи.

А ещё была библиотека, где много разных книжек. Как же я хотел попасть туда. А ещё лучше работать. Вот было бы здорово – работать в библиотеке! Я думал тогда, что когда-нибудь я обязательно буду там работать. Когда снова буду на Воле.

А ещё я обязательно должен выяснить, чьи воспоминания гуляют по моей голове.

Я не знал, сколько я был там. Не помню. И сколько там были остальные, каждый из Нас?

Наши дни тянулись нудно и однообразно. Время покинуло нас, а мы забыли о нём.

Каждое утро мы слышали звонок в стене, это был наш «будильник». Потом нас вели в ванную комнату, потом в столовую, где каждый получал в пластиковом стакане свою порцию разноцветных леденцов-таблеток. Потом белые выгоняли нас в Игровую, где мы торчали до обеда. Я перечитал там все книги, но новых так и не появилось. Тогда зачем же тут библиотека, если книги не дают? Столовая. Безвкусный суп с посиневшей капустой. Потом Воля. Но почему-то Воля всегда была за сеткой.