Текст книги "Дар"

– Мы слишком много видели. Им не нужны свидетели. А на счет тебя я точно не знаю. Думаю, они захотят продолжить свой ритуал.

– Измир, может, ты расскажешь мне все?

– Но Гордий должен был все рассказать тебе… Хотя, зная его любовь к долгим беседам, могу представить, что наговорил он тебе много чего, но ничего толкового ты так и не услышала.

– Ну, не совсем так. Он рассказал про свою встречу с Джеромом и про то, как они добрались до Европы, – сказала я.

– Не возражаешь против табачного дыма? – спросил Измир, доставая из кармана брюк трубку.

– Нет, хотя этот запах, наверное, до самой моей смерти будет напоминать мне о старухе Герде, – ответила я, поежившись от нахлынувших воспоминаний.

– Прости. Если бы я только мог догадаться, как с тобой будут обращаться, то не позволил бы Алессандро так поступить с тобой.

– Может быть, ты расскажешь мне правду? – не выдержав, спросила я.

Измир, набив трубку табаком, прикурил ее и, пустив в небо кольцо дыма, начал свой рассказ:

– Я дольше других моих друзей находился в труппе, принадлежавшей Энтони Шелдону. Попал я туда совсем мальчишкой. Меня продал в цирк родной отец за бочонок с вином. И должен признаться, что я никогда не жалел об этом. Моя каждодневная работа в цирке продолжалась вплоть до того, как мне исполнилось семнадцать лет. До этого времени я даже не видел Энтони, с труппой мы колесили по городам, я часто попрошайничал, а также показывал разные акробатические номера. Мне нравилась такая жизнь, и я ни за что бы не променял ее на размеренную жизнь горожанина или крестьянина. Но однажды, когда я уже почти что был мужчиной и мои трюки с каждым разом становились все лучше, а интерес со стороны молодых девушек все сильней, на репетицию пришел высокий, хорошо одетый господин. Он подошел к фургону и, облокотившись на него, начал разглядывать артистов. Я тогда исполнял довольно сложный трюк – меня связывали и клали в ящик, а я должен был за очень короткое время распутать узлы и вылезти из него. Я легко справлялся с веревками и проделывал все играючи. К слову, делал я это не просто так. Я видел, как на меня смотрела дочка одной из наших артисток, и, признаться, был не против свидания с ней. Закончив репетицию, я уже хотел подойти к ней, как вдруг кто-то из акробатов окликнул меня и, указав на Энтони, сказал, что наш хозяин хочет поговорить со мной.

– Хозяин? – удивился я.

– Да, он нечасто показывается, но все здесь, в том числе и ты, принадлежит ему, – ответил артист и подтолкнул меня к Энтони.

Мне не понравились слова о том, что я принадлежу этому мужчине. В конце концов, я не был вещью и считал, что вправе распоряжаться собой, как хочу. Подойдя к Энтони, я поздоровался и молча уставился на него. Он так же молча смотрел на меня, как будто не собираясь прервать затянувшуюся паузу.

– Ты хорошо справляешься с заданиями, – наконец сказал Энтони. – Я узнал, что ты один из самых способных юношей в труппе, и хотел бы предложить тебе кое-что. Думаю, ты не против заработать немного денег, выполняя для меня кое-какую работу, одновременно учась чему-то новому.

Я ничего не ответил, продолжая смотреть на него.

– Собери свои вещи, через час экипаж будет ждать тебя на дороге, ведущей в центр города, – сказал Энтони, видимо, собравшись уходить.

– Но как же моя работа в цирке? – удивившись, спросил я.

– Не беспокойся, я ведь тут хозяин. Ты еще будешь выступать, поверь мне, – сказал он и, не попрощавшись, ушел.

Собрав свои вещи, я сел в уже ожидавший меня экипаж и вдруг отчетливо почувствовал, что для меня началась новая жизнь.

Экипаж привез мне в загородный дом Энтони Шелдона. Поселился я в одной из комнат для прислуги и первые недели ничем не занимался, разве что помогал по хозяйству. Меня уже начали посещать мысли о побеге, как вдруг в одно раннее утро в мою комнату зашел высокий крупный человек и приказал следовать за ним. Звали его Умберто. Он был из Италии, и почему-то я сразу его не взлюбил. Мы прошли на задний двор и встали друг напротив друга. Я ждал от него каких-либо указаний, но вместо этого он ни с того ни с сего ударил меня в живот. Я согнулся от боли, судорожно хватая ртом воздух.

– С этого дня ты во всем будешь слушаться меня, – сказал Умберто, – вставай и защищайся.

Я кое-как поднялся и, стоя на непослушных ногах, попробовал принять боевую стойку, но тут же получил удар под ребра.

– Да ты, я вижу, совсем сопляк. И зачем хозяин выбрал тебя? – говорил Умберто, прохаживаясь вокруг меня.

Я вновь встал и попробовал неожиданно напасть на Умберто, когда он стоял ко мне спиной, но каким-то образом мои руки тут же оказались вывернутыми и плотно схвачены Умберто. Он проделал со мной еще несколько болезненных трюков, после которых у меня из глаз искры посыпались, – я лежал на земле и корчился от боли.

– Я должен научить тебя защищаться. Каждое утро ты будешь приходить сюда, и мы будем заниматься. Пока что от тебя толку, как от комара. Ты ни на что не способен, парень, – сказал Умберто и, сплюнув на землю, ушел прочь.

Еще какое-то время я лежал, приходя в себя. Мне казалось, что все мои кости сломаны и я останусь калекой, если еще хоть раз встречусь с Умберто. Я не понимал, зачем мне это нужно, ведь я и так хорошо справлялся с работой в цирке. А если Энтони хотел приобрести для Умберто боксерскую грушу, то почему для этого выбрали именно меня?

Все это не укладывалось в моей молодой голове, которая раскалывалась от ударов моего «учителя». Я встал и доплелся до ку хни, где кухарка еще долго отпаива ла меня куриным бульоном.

К моему удивлению, утром я чувствовал себя не так плохо, как ожидал. Кое-где виднелись синяки, но сильных повреждений я не заметил. Умберто был мастером боевых искусств, и не дай Бог тебе с ним когда-нибудь встретиться. Если бы он тогда находился в подвале, откуда мы вас вытащили, то я не уверен, удалось ли бы нам сбежать. По крайней мере, всем нам.

В то утро я пошел к Умберто. Все повторилось вновь, но я уже был готов к этому. Мы начали заниматься каждый день. Наши занятия все затягивались и затягивались. Моя природная ловкость, а также навыки акробатики здорово помогали мне уворачиваться от тяжелых кулаков Умберто. Вскоре я начал вполне прилично драться и научился защищать себя, – у Умберто все реже появлялась возможность украсить меня еще одним синяком. Помимо борьбы, мы занимались и акробатическими трюками, благодаря которым я еще больше развил свою гибкость и ловкость. Я видел в глазах Умберто одобрение, да и сам понимал, что превращаюсь в хорошего бойца. Мое тело окрепло, я больше не походил на юношу, я стал мужчиной.

Однажды, холодным декабрьским утром, я проснулся и, как всегда, пошел на задний двор, но вместо Умберто встретил там Энтони. Он неторопливо прохаживался по покрытой легким снегом земле, смотря куда-то вдаль.

– Добро утро! – поздоровался я.

– Здравствуй, Измир! – ответил Энтони. – Умберто передал мне, что ты делаешь большие успехи. А как ты сам считаешь?

– Я не знаю. Ему виднее, – сказал я.

– Я думаю, пришла пора проверить твои способности. Сегодня вечером ты отправишься в город и сделаешь кое-что для меня.

Так как он не спрашивал моего согласия, я продолжал молча стоять и смотреть на него.

– Ты поедешь в дом к мисс Ледуш. Где он расположен, тебе подскажут в любом пабе. Там сегодня вечером будет находиться один господин. Его невозможно не узнать. У него волнистые рыжие волосы до плеч, он довольно высок и полон. Тебе нужно будет взять у него одну вещь. Эта вещь лежит в кожаном мешочке, который он носит на шее. Тебе незачем знать, что это за вещь. Просто принеси мне ее.

Я выслушал Энтони и подумал, что все это будет не так уж и сложно проделать. В конце концов, срезать какую-то побрякушку с шеи совсем не трудно.

– Думаю, я справлюсь с этим делом, – сказал я.

– Отлично, я хорошо заплачу тебе. Сейчас иди в дом, служанка даст тебе одежду на вечер. Коня возьмешь из конюшни. Мой конюх подготовит его.

Я уже собрался уходить, как Энтони добавил:

– Совсем забыл уточнить. Никто не должен пострадать сегодня ночью, и все должно быть сделано незаметно даже для этого господина.

– Но как? – удивился я.

– Не знаю, прояви смекалку, ты, кажется, неглупый парень, если я не ошибаюсь. Никто не должен тебя видеть и уж тем более подозревать. Пусть все будут думать, что эта вещь просто потерялась.

После этих слов Энтони, развернувшись, ушел, оставив меня наедине с моим недоумением. Поразмыслив и не придя ни к какому выводу, я вернулся в дом. Время пролетело удивительно быстро, я и не заметил, как наступил вечер. Служанка и вправду дала мне новую одежду, в которой я выглядел довольно неплохо. А в конюшне меня ждал оседланный черный жеребец.

Я поехал в город, то и дело рассматривая окрестности. Ехать было около получаса, и спешить мне совсем не хотелось. Ночь еще не наступила, но темнота уже окутала землю. Морозный воздух слегка обжигал легкие, и мне это даже нравилось, ведь я столько времени провел в поместье Шелдона, словно узник. Я ехал и думал об артистах, с которыми провел столько лет, о милой застенчивой девушке, – я так и не смог пригласить ее на свидание, и даже о своем отце, наверное, к тому времени уже отошедшем в мир иной.

Наконец я приехал в город. Он оказался небольшим и находился недалеко от Лондона. На улицах было мало народу, только из пабов раздавались шум и громкий смех. Остановившись перед одним из них, я привязал лошадь и смело зашел внутрь. Мне хотелось остаться незамеченным, но, стоило переступить порог этого заведения, как все головы сразу повернулись в мою сторону. Растерявшись на секунду, я все же собрался и подошел к стойке бара.

В карманах одежды я еще днем обнаружил небольшую сумму денег. И сейчас решил потратить часть ее на выпивку.

Бармен, лицо которого было в рытвинах от оспы, окинул меня недовольным взглядом.

– Чего тебе? – грубо спросил он.

– Я бы хотел выпить, – ответил я.

– Чего именно? Или, по-твоему, я должен сам догадаться? – так же неприветливо продолжил он.

– Виски, если можно, – сказал я.

На самом деле я вовсе не хотел пить, тем более виски. Я вообще не люблю алкоголь и быстро от него хмелею. Понял я это еще в юности, когда мы с труппой давали представления. Я нередко выпивал со старшими артистами, но вскоре забросил это занятие. Мне было неприятно пьяное состояние, и в свое свободное время я либо отрабатывал новые трюки, либо просто бездельничал.

Бармен с неохотой нашел бутылку виски, плеснул напиток в давно не мытый стакан и грубо поставил его передо мной.

– Спасибо, – сказал я.

– Лучше заплати, – рявкнул бармен.

– Что-то ты слишком груб с ним, старик, – раздался голос справа от меня. Я повернулся и увидел пожилого мужчину. Судя по его опухшему лицу и заплывшим глазам, он был тут частым гостем.

– Не твоего ума это дело, Лу, – сказал бармен, но уже не так грубо.

– Ты скалишься на этого мальчишку, будто он украл у тебя всю выручку за месяц, – продолжил незнакомец.

– Ты сам знаешь, что я не люблю незнакомцев. Тем более сейчас. Сам ведь в курсе, что творится.

– Парень тут ни при чем. Ты посмотри на него. Он даже чем-то похож на моего сына. Эх, где ты сейчас, сынок…

– По мне, так он похож на цыгана, черт бы их побрал, – сказал бармен.

Я уже не мог дальше терпеть, что меня обсуждают прямо у меня под носом, и встрял в разговор:

– Простите, если заставил вас волноваться. Я впервые в этих краях, еду в столицу к родителям и остановился у вас только переночевать.

– Вот видишь, а ты говоришь, что он ободранный цыган. Да он же самый настоящий господин, – сказал пьянчужка, улыбаясь мне почти беззубым ртом.

Бармен недовольно поморщился и отошел в сторону – якобы проверить запасы вина.

– Как тебя зовут, парень? – спросил меня незнакомец.

– Джек, – соврал я.

– А меня Лу, – представился он, – садись поближе, давай выпьем.

Я подсел к нему, и на меня тут же градом посыпалась обрывочная информация о жизни Лу, его сварливой жене, сбежавшем несколько лет тому назад сыне и еще о многом другом.

Я слушал все это и никак не мог придумать, как же узнать у него о доме мисс Ледуш. Время летело, и нужно было торопиться.

В какой-то момент пиво у Лу кончилось, и он с горестью посмотрел на дно своей пустой кружки.

– Черт бы побрал эту стерву, отбирает все деньги. Уже даже выпить не на что, – посетовал Лу.

– Послушай, я куплю тебе выпивку, только, может быть, пойдем куда-нибудь в другое место. Мне тут что-то не очень нравится, – сказал я, надеясь таким способом узнать у него о мисс Ледуш.

– А что? Идейка неплохая, – сказал Лу, – вот только куда отправимся? Сейчас в городе стало опасно ходить по ночам.

– Ты это про что? – спросил я, недоумевая.

– Как? Разве ты не слышал? Хотя откуда ты мог слышать, если приехал к нам только сегодня, – начал Лу. – У нас тут просто жуть что творится. Порой кажется, что сам дьявол вышел из ада и разгуливает по улицам этого жалкого городка. Все началось с тех убийств, что произошли около двух месяцев назад.

– Убийств? – удивленно переспросил я. Все это время я находился в доме Шелдона и ничего не слышал об у бийствах, хотя слуги ходили в город и должны были обсуждать такие события.

– Да. Убили двух девушек. До чего же это были невинные и прелестные создания, – сказал Лу, и пьяные слезы потекли по его морщинистым небритым щекам, – их тела нашли возле озера. Не знаю, надругался ли над ними злодей, но тела их были изуродованы. Те, кто видел, говорят, что их убил какой-то зверь, но я этому не верю. Вроде на них видели раны, как от когтей животного, но у нас тут, кроме кабана, никто не водится. Да я и не думаю, что кабан мог так их убить. Одна – дочка пекаря. Если бы ее не убили, то через неделю она бы вышла замуж за нашего кузнеца. Бедный парень, узнав, что приключилось с его невестой, тронулся умом. Хотя кое-кто считает, что это его рук дело, но я этому не верю. Вторая девушка – сирота. Жила у одной женщины, помогала ей по хозяйству. Она была славной и кроткой девчушкой. Жалко их обеих.

– Убийцу так и не нашли? – спросил я.

– Нет, какое там. Ведь через несколько недель случилось еще кое-что, и про эти убийства почти забыли.

– А что случилось?

– В одно воскресное утро все прихожане стояли на пороге церкви в ожидании, когда наш настоятель отворит двери. С задней стороны церкви раздался леденящий душу крик. Все бросились туда и увидели жену садовника, которая пришла помочь нашему священнику – поработать в саду, так как сам садовник был в отъезде. Бедная женщина стояла и истошно кричала, уставившись на что-то во внутреннем помещении церкви. Те, кто был посмелее, подошли к ней и увидели страшно зрелище. Наш священник болтался в петле. Веревка была привязана к крюку, торчавшему в стене прямо при входе в заднюю дверь кухни. Но его не просто повесили, его живот вспороли, и все содержимое его брюха лежало на земле. Ты можешь вообразить, что творилось с прихожанами в тот день? После всего этого и начались разговоры о дьяволе. Но, сказать честно, я не верю во всю эту мистическую чушь. Думаю, тут виновен человек, причем, делает он это сознательно, а не из-за того, что в голове у него помутилось.

Последние слова Лу показались мне чересчур умными и правильными для такого забулдыги, как он.

– А есть какие-то подозреваемые? – спросил я.

– А то! Подозреваемые всегда есть. Вот только доказательств никаких нет, – сказал Лу.

– И кто, вы думаете, это был?

– А ты чересчур любопытен, парень. Ты так не думаешь? Кажется, ты обещал угостить меня выпивкой, а не донимать допросами, – ответил Лу.

Я и сам понял, что слишком разболтался и уже почти забыл, зачем сюда приехал.

– Собирайся и пойдем, куда скажешь, – сказал я, вставая со стула.

Лу оглядел меня и, махнув рукой, сообщил:

– Я вижу, что ты хороший парень. Пойдем. Я знаю, куда нам стоит зайти, – сказал Лу.

Мы вышли из кабака, и холодный воздух обжег наши раскрасневшиеся от тепла лица.

– Какой у тебя хороший мерин, – сказал Лу, разглядывая коня.

– Послушай, Лу. Пока я ехал сюда, встретил одного человека. Он сказал, что-то про мисс Ледуш. Ты ничего про нее не знаешь?

– Эгей, парень. Во дела! Так сказал бы сразу, куда тебе надо. Пошли, я провожу. Сам я уже слишком стар для этого, – ответил Лу, хитро прищурившись.

– Для чего, для этого? – не поняв, спросил я.

– Хватит тебе строить из себя пай-мальчика. Ведь тебе, как и мне, хорошо известно, что мисс Ледуш держит бордель. Причем, в сравнении со старым, довольно неплохой.

В душе я расстроился еще больше. Украсть вещь в борделе с шеи незнакомого мне мужчины, да еще и чтобы этого никто не заметил, было, как мне казалось, довольно сложно. Но ради Лу я улыбнулся и, подмигнув ему, попросил указать мне дорогу.

Мы шли по улице, и мне то и дело приходилось поддерживать беднягу, не то он упал бы и уснул прямо на дороге. Лошадь я держал под уздцы другой рукой.

– Ты спросил, кого мы подозреваем. Я так и не ответил тебе, – сказал Лу.

– Верно, но мне это не слишком и важно, я ведь завтра у ед у.

– Да, правда. Но я все же скажу тебе. Мы все в городе думаем, что виновен в этих убийствах Энтони Шелдон.

Я на секунду замер, и глаза у меня округлились от удивления, но Лу этого не заметил.

– Ты, конечно, не слышал про него. Он живет недалеко от нашего городка в шикарном поместье. Его черная карета с закрытыми черным бархатом окнами иногда проезжает по здешним улицам. Но обычно он едет прямиком в столицу. Правда, однажды нашему покойному священнику довелось поговорить с ним с глазу на глаз. После он рассказывал, что никогда не видел столь красивого мужчины со столь злыми глазами. Не знаю, правда ли это. Но я почему-то тоже считаю, что он и есть убийца. Или, может быть, убийства совершаются по его приказанию.

– Но что указывает на него? – спросил я.

– Не знаю. Вроде и ничего. Но он не такой, как все. Ты бы понял это, если бы сам увидел его, – сказал Лу. – Стой! Вот мы и пришли.

Я повернул голову и увидел широкий переулок, в конце которого яркими огнями светились окна дома, откуда доносились музыка и смех.

– Пойдем, Лу, – пригласил его я.

– Нет, Джек, с меня на сегодня хватит. Правда, если ты отблагодаришь меня звонкой монеткой за то, что я привел тебя к мисс Ледуш, то я, пожалуй, соглашусь принять столь ценный подарок.

Я дал ему денег и, попрощавшись, пошел по направлению к борделю.

Прежде мне доводилось захаживать в такие места, но бывал я там за компанию и быстро уходил. Мне претило покупать любовь за деньги, и я искренне жалел девушек, зарабатывавших себе на жизнь подобным образом. Но не об этом я думал, пока подходил к дому. Я размышлял об Энтони Шелдоне и этих страшных убийствах. «Может быть, старый пьяница попросту выдумал все?» – сомневался я. Но почему-то я поверил его рассказам об убийствах. Правда, поверить в то, что Энтони убил всех этих людей, я не мог.

Подойдя почти вплотную к дому, я спохватился. Может, мне все же не стоило подходить к главному входу, а войти через черный? Но тут парадная дверь открылась, и на пороге появилась высокая плотная женщина с сильно накрашенным лицом. Улыбнувшись во весь рот, она сказала хриплым голосом:

– Добро пожаловать ко мне в гости, молодой человек! Меня зовут мисс Ледуш! Прошу, не стойте на пороге и проходите внутрь, а о вашем коне позаботятся.

Не успел я опомниться, как она подошла ко мне и, взяв под руку, повела в дом. Обернувшись, увидел, что моего коня взял под уздцы мальчик лет десяти и повел куда-то.

В доме я словно погрузился в другой мир. Отовсюду лилась музыка, слышались девичий смех и звон бокалов. Мисс Ледуш провела меня в большую комнату, где несколько человек играло в карты за большим столом, а остальные расположились вокруг них. Кто-то из мужчин попивал шампанское или виски, кто-то, как завороженный, разглядывал девушек, а кто-то разговаривал с другими посетителями. Я сел в кресло возле окна, а мисс Ледуш удалилась, чтобы распорядиться о выпивке. Ко мне тут же подбежала молоденькая (на вид – лет пятнадцати) симпатичная девушка, одетая как куколка.

– Вы у нас впервые? – спросила она тонким голосом, теребя подол своей коротенькой юбки.

– Да, впервые, – ответил я.

– Надеюсь, вам у нас понравится. Хотите, я буду вашей девушкой сегодня?

Я замялся и не знал, что ответить. Я уже оглядел всех людей в комнате и не нашел высокого рыжеволосого человека, который был мне нужен.

– Дело в том, что я проездом в вашем городе и еще не совсем отдохнул от дороги… – начал я.

– Так я вам помогу! – бойко ответила девица, пытаясь усесться ко мне на колени.

Я резко встал и столкнулся нос к носу с мисс Ледуш, державшей в руках поднос с бокалом красного вина, который, по всей видимости, предназначался мне.

– Вам что-то не нравится у нас? – спросила она, недовольно глядя на девушку, а не на меня.

– Нет, нет. Просто я немного устал и хотел бы посидеть спокойно, а тут так шумно, – сказал я. – Могу ли я пройти в другую комнату?

– Конечно. Чувствуйте себя как дома. Я позову Эстель. Она устроит вам небольшую экскурсию и найдет для вас тихое местечко, – сказала Ледуш, протянув мне бокал.

Отозвав в сторону девицу, еще недавно пытавшуюся сесть ко мне на колени, она попросила привести Эстель.

Эстель не заставила себя ждать. Высокая, стройная девушка с кожей оливкового цвета, карими глазами и черными как ночь волосами была старше предыдущей и держалась более уверенно. Медленной, томной походкой она подошла ко мне и, посмотрев мне в глаза, прошептала:

– Пойдемте, я покажу вам дом.

Своей прохладной рукой она взяла мою ла донь и, немного сжав ее, пошла вперед, ведя меня за собой. Мы неспешно прохаживались по дому, в то время как Эстель рассказывала разные забавные истории про посетителей борделя, которых мы встречали. Она нашептывала все эти истории мне на ухо таким нежным и спокойным голоском, что я немного отупел и перестал обращать внимание на все остальное.

– Может быть, вы хотите пойти наверх и немного отдохнуть? – спросила она, когда наша маленькая экскурсия уже подходила к концу.

– Пожалуй, да, – медленно ответил я, глядя в ее бездонные глаза.

Она начала подниматься по лестнице, нежно маня меня пальчиком за собой. Я пошел за ней, и мы оказались в коридоре со множеством дверей, ведущих в комнаты к девушкам. Эстель взялась за ручку одной из них и, приоткрыв ее, позвала меня. Я, как зачарованный, уже хотел подчиниться ей, как вдруг дверь напротив отворилась, и оттуда вышел высокий рыжеволосый человек с раскрасневшимся лицом, застегивающий на ходу пиджак. Весь мой рассудок тут же вернулся ко мне. Я понимал, что если сейчас упущу его, то провалю задание Энтони.

В нерешительности я смотрел вслед удаляющемуся мужчине и думал, как лучше поступить, чтобы не вызвать подозрений.

Эстель заметила мою нерешительность и легонько потянула меня за рукав.

– Милая, мои деньги остались в попоне у лошади. Я совсем забыл про них. Мне нужно взять их, и я тут же вернусь к тебе, – соврал я.

На лице Эстель отразились недоверие и страх потерять клиента.

– Давай я пошлю кого-нибудь за деньгами? – предложила девушка.

– Нет, я бы не хотел. Я скоро вернусь, – сказал я, разворачиваясь и направляясь к лестнице, по которой недавно спустился рыжеволосый человек.

Сбегая по лестнице вниз, я столкнулся с мисс Ледуш.

– Куда вы? – спросила она меня, но я ничего не ответил, так как нужный мне мужчина уже выходил из дома. Я не должен был потерять его из виду.

На улице мужчина свернул за левый угол борделя. Я осторожно последовал за ним. Дойдя до угла дома, я слегка высунулся и увидел, что незнакомец направился к конюшне. Ступая тихо, как кошка, я пошел за ним, стараясь не выходить на свет. Рыжеволосый скрылся в дверях конюшни, и я решил прокрасться за ним, только через крышу. Мне повезло, конюшня оказалась невысокой, и я легко и бесшумно забрался на нее. Лег на крышу, вытащил из кармана зеркальце, которое было всегда со мной, и опустил к окну, чтобы увидеть, что же происходит в конюшне.

А происходило там следующее: рыжеволосый мужчина разговаривал о чем-то с мальчиком-конюхом. Видимо, приказал привести свою лошадь, а сам оперся о стену конюшни и прикрыл глаза. Быстро думая, что же могу предпринять, чтобы задержать мужчину, я решил сделать вот что. В таборе нас учили обращаться с лошадьми. Уже в детстве я мог спокойно оседлать строптивую лошадь и тем более умел обращаться с прирученными животными. Я прекрасно знал, что они любят, что ненавидят и чего боятся. Я достал из кармана маленький перочинный ножик и, вытащив лезвие, приготовился.

Через какое-то время я услышал, что лошадь оседлали и она вот-вот должна выехать из конюшни. Несмотря на мороз, мужчина, судя по всему, не спешил домой. Лошадь медленно вышла из конюшни, неся на себе своего хозяина. Это был действительно красивый жеребец, породистый и очень дорогой. Было жаль причинять ему боль, но другого выхода я не видел. Нацелившись на сухожилие, находящееся под коленом животного, я метнул лезвие, которое угодило точно в цель. Лошадь дернулась от неожиданности и встала на дыбы. Наездник пытался угомонить ее, но я знал, что она успокоится, только когда вытащат лезвие из раны. Лошадь продолжала неистовствовать и уже через секунду скинула наездника на землю. Мужчина упал и, видимо, ударившись головой, потерял сознание. Маленький конюх бегал возле лошади, не зная, что делать. Наконец он сообразил, что надо позвать кого-то на помощь, и убежал. Я быстро спрыгнул с крыши и, подбежав к упавшему, начал искать то, что должно было висеть у него на шее. Вскоре я нащупал веревку и, потянув за нее, снял с шеи мужчины небольшой кожаный мешочек. Уже через секунду я оказался возле лошади и быстро вытащил лезвие у нее из ноги. Животное сразу же успокоилось, а я отскочил в сторону, спасаясь в темноте от людей, которые должны были вот-вот явиться. Обойдя дом с другой стороны, я заметил, что двери борделя открыты и многие посетители стоят на улице, разговаривая о чем-то. Как ни в чем не бывало я подошел к толпе и поинтересовался, что случилось. Молодой мужчина, явно навеселе, сказал, что лошадь сбросила какого-то очень важного господина, и сейчас хозяйка заведения хлопочет над ним. Я не стал задерживаться и, поймав за плечо перепуганного мальчишку, отвечавшего за лошадей, попросил привести моего жеребца.

Я не был единственным гостем, покидавшим бордель: многие посетители после этого несчастного случая решили разъехаться по домам.

Поплотнее закутавшись в куртку, я поскакал прочь из этого городка. На середине пути остановился, чтобы дать лошади передохнуть. Ночное небо было без туч, и ничто не мешало яркому месяцу освещать мне дорогу. Я всегда был любопытен и поэтому решил заглянуть в мешочек, который только что снял с шеи незнакомого мне человека. Я развязал его и засунул туда руку, но тут же отдернул ее. На своей ладони я увидел небольшой порез, из которого сочилась кровь. Решив быть осторожнее, я надел перчатку и повторил попытку. Ухватившись за что-то твердое и гладкое, я вытащил предмет наружу. Вначале я не мог разглядеть, что же я держу перед собой, но вскоре понял, что это было что-то вроде перчатки только без пальцев. Вместо них к коже прикреплялись четыре больших и острых как бритва когтя. Один из них – в моей крови. По моему телу побежали мурашки, и я почувствовал тошноту и омерзение. Поскорее засунув странную перчатку в мешочек, я поскакал дальше. В поместье Шелдона я отвел лошадь в конюшню, снял с нее седло и поставил в стойло. После я отправился в свою комнату, лег на кровать и думал, что усну, но мысли об этой странной вещице, о рассказах пьяницы из паба про убийства и о высоком рыжеволосом человеке гнали сон от меня.

Так и не сомкнув глаз, я пролежал весь остаток ночи, глядя в потолок. Рано утром в комнату постучалась кухарка, которая передала, что хозяин ждет меня в холле. Встав с кровати, я тут же направился к нему, не забыв захватить с собой то, за чем он меня посылал.

– Я слышал, этой ночью в городе было не совсем тихо, – сказал Энтони, как только я вошел в холл. Он смотрел на меня не мигая, как будто хотел загипнотизировать.

– Не думаю, что кто-то догадался о случившемся и о моем причастии к этому делу, – попытался оправдаться я.

– Где она? – спросил Энтони.

Я протянул ему мешочек. Энтони взял его, но не стал заглядывать внутрь. Вместо этого он вплотную подошел ко мне и тихо, мне показалось даже ласково, спросил:

– Ты заглядывал внутрь?

Я посмотрел ему в глаза и честно ответил:

– Да.

– И как ты думаешь, что это?

– Не знаю. Никогда раньше не видел такого.

Лицо Энтони ничего не выражало, но вдруг он резко и сильно ударил меня по лицу. От такой пощечины я отлетел, кажется, на несколько ярдов, настолько силен был его удар.

– Больше не смей так делать! Мои дела – это мои дела. Я приказал тебе привезти вещь, а не разглядывать ее по дороге! Но если тебе так интересно, то я могу приоткрыть завесу тайны, – эти когти, по преданию, принадлежали вервольфу, и их обладатель может потерять рассудок, если не знает, как их использовать. Это и случилось с владельцем когтей. Он убил двух девушек и священника. Если бы он не вел себя столь вызывающе, то я бы даже не стал тратить на него свое время. Мне не нужна эта безделушка, но, возможно, она понадобилась бы кому-то другому, узнай он о ней. Поэтому я решил, что все же хочу заполучить ее. Мне не нужны соперники, – сказал он.

Я поднялся на ноги и с вызовом посмотрел на Энтони. Увидев, что я не собираюсь просить прощения, он продолжил:

– Ты мне нравишься, Измир. Ты талантливый и сильный парень. Работая на меня, ты бы имел хорошие деньги.

Я не скуплюсь. И даже за это задание, которое ты выполнил, скажем, не самым добросовестным образом, я хорошо заплачу.

Он вытащил из кармана конверт и протянул мне:

– Бери.

Я взял конверт, но открывать его не стал.

– Пока что можешь отдыхать. Вечером придет Умберто и скажет тебе, что делать дальше.

Я вернулся в свою комнату и, сев на кровать, решил открыть конверт. Сумма, которую дал мне Энтони, не шла ни в какое сравнение с моими ожиданиями. Она была в несколько раз больше того, о чем я мечтал.

Ближе к ночи пришел Умберто и приказал мне собираться. Мы отправлялись в столицу по еще одному заданию Энтони.

Не знаю, стоит ли тебе рассказывать, что было дальше. Несколько месяцев мы с Умберто выполняли различные поручения Энтони. Иногда их было много, по нескольку в месяц, иногда совсем мало. После той пощечины я перестал интересоваться, ради чего я исполнял то или иное задание. В какой-то момент Умберто покинул нас. Он уехал к себе на родину. По крайней мере, так мне сказал Энтони. И я продолжал работать на Энтони в одиночку. Таких людей, как я, у него было несколько, но мы никогда не пересекались. В свободное время я тренировался в цирке, если, конечно, находился рядом с труппой, и иногда выступал. Задания Энтони становились все сложнее и жестче. Пару раз мне приходилось убивать людей, но тогда меня это мало заботило. Я думал только о деньгах, которые смогу заработать.