Текст книги "Кошка, живущая на крыше"

13

– Слышь, теть, – нахальный голос из-за стены оторвал от работы, – ты живая там? А то, может, этот гоблин тебя сожрал?

Я промолчала, не ведясь на провокацию. А то сорвусь, опять наору на него, а придурку только того и надо. Врубит свою громыхалку на полную. А мне еще работу доделать необходимо. Новый заказ, от сети цветочных магазинов. Думаю, настроения Раммштайн или Оззи явно не в тему будут.

– Эй, ты! Тетя!

Я молчала, пытясь сосредоточиться на работе.

Нет, ну какое нахалу дело до меня? Решил, что Лелик – мой парень? Да и флаг ему в руки, как говорится! Разубеждать не собираюсь. А, учитывая непонятный подкат в лифте, от воспоминаний о котором до сих пор колени трясутся, это даже благо. Может, испугается Лелика, и перестанет меня терроризировать. Вообще с горизонта исчезнет, соблазн ходячий.

Хотя, судя по тому, что вчера он музыку врубал без страха, Лелик на него должного впечатления не произвел. Странно даже. Такой бесстрашный?

Или такой дурак?

Скорее всего, второе. Потому что слишком красивый, такой умным не должен быть, это просто поперек природы. Перебор.

– Теть! – судя по голосу, он стоял прямо у стены, может, даже ухо приложил, скот. – Я же знаю, ты дома должна быть, не выходила утром! Гоблин твой ушел, а ты – нет. Давай, отзывайся, а то сейчас пожарных и полицию натравлю! И еще газовую службу! И службу отлова животных! А то вдруг ты там мертвая, и твоя недособака сейчас круто отрывается? А я боюсь маленьких людоедов!

– Да ты вообще, я смотрю, пугливый, – не удержалась я от шпильки.

– О! – невероятно обрадовался гад, – живая! Слышь, ты в рекламе разбираешься?

– И? – осторожно ответила я, ожидая любого подвоха. Вдруг, гад, выяснил мой номер телефона и сейчас алаверды мне сделает с веселым прозвоном.

– Да у меня тут проект один… Надо, короче, придумать тему, а я чего-то голову сломал…

– Ну и ломай дальше! – съехидничала я, торжествуя, – может, доломаешь до чего-то приличного. Мозги обнаружишь, например?

– Лааадно… – обиженно закопошился сосед, – так… Что у меня здесь… Не, Металлика, это мягко… О! Сепультура!!!

Ох ё!!!

– Ладно! – торопливо крикнула я, понимая, что пытку Сепультурой не вынесу уже, – что у тебя там?

– Дверь открывай!

Ну конечно, бегу уже… И за что мне такое?

Открыла, привычно уже стараясь не смотреть в глаза, не смотреть на плечи, обтянутые простой голубой футболкой, не смотреть на… Да вообще, не смотреть! Просто соседский мальчик, пришел, чтоб с уроками помогла. Вот помогу сейчас и выпровожу.

Господи, кто бы мне помог???

Особенно, когда сел рядом у компьютера, обдавая знакомым будоражащим запахом, убойной смесью дезодоранта, крема для бритья и его собственного, легко уловимого, терпкого. Голову сносящего.

А он, самое главное, вообще, кажется, не замечал ничего! Объяснял мне что-то, показывал, активно жестикулировал, то и дело задевая то руку мою, то плечо. И так током дергало от этих случайных касаний, что хоть на стену лезь!

Ну вот что я извращенка, а? Мальчик, может, пришел искренне за помощью, а я тут черти чего уже придумала себе…

Тут на ум пришла опять та сцена в лифте. Нет, не так он прост. Вообще, не прост! И я это понимаю. И пусть я лучше перестрахуюсь, думая всякое непотребство, чем потом для меня это будет полной шокирующей неожиданностью! Предупрежден, значит что? Правильно…

Я упрямо сжала губы, убрала подальше руку, в очередной раз подвергнувшуюся якобы невинному касанию, и силой воли переключилась на экран. Так, что там у нас сегодня студентам задают?

Проект у гада оказался не особо сложный. Как раз на первый курс института. Хотя, все равно странно, как это так им сходу такие задания кидают? Хотела спросить, что это за институт такой, но не стала. Ну его. Чем меньше информации, тем лучше.

Помимо воли, я увлеклась, радуясь даже в глубине души, что могу отвлечься от цветочной романтики, которая вот совсем не перла.

Витенька оказался на удивление понятливым, только в самом начале отчего-то потупил, пристально разглядывая меня и мою квартиру. Я даже не сразу поняла, что это он? А затем дошло: следы ночного разгула искал, моралист несчастный!

А нет их, следов-то!

Лелик проспался, получил от меня кофе, втык за мерзкое вчерашнее поведение и краткий инструктаж по дальнейшей стратегии, и свалил, дыша перегарищем и пугая утренних соседей страшной похмельной рожей.

Я поставила себе в календаре пометку, позвонить попозже Ларе, узнать, на какой стадии наказание блудного жениха, и занялась обычными делами.

Посидела в кресле-качалке с какао, настраиваясь на рабочий день и любуясь шикарным летним видом города. Безумие какое-то красочное, глаз не оторвать.

Затем приготовила запеканку с творогом и ягодами, перекусила, покормила Бусю, и села за компьютер.

Проект Вадима Петровича я вчера практически доделала, осталось только марафет навести и отправить Антону. Пусть сам представляет заказчику. А то погорячилась я немного с обещаниями личной встречи, уже пятую смс за два дня получаю. Содержание, конечно, невинное, но настойчивость не радует.

На почте обнаружила описание нового задания от цветочных магазинов. Этот клиент созревал долго, выгадывал цены, скидки, нудно сравнивал нашу и конторы конкурентов. Я встретилась с ними один раз, поняла, что это нереальная тягомотина, и не факт, что они будут платить, блеснула, само собой, креативом, впечатляя. Для того и звали. Потом высказала Антону все, что я об этом думаю, и свалила. Пусть сам дожимает. И вот, похоже, дожал-таки. Ну-ну. Я-то свое получу, по-любому. А вот как он из них оплату выдирать будет, это вопрос. Не мой, слава яйцам.

Ну и потом сидела, прикидывая концепт. Голову ломала. А тут и соседушка подоспел, будь он неладен.

С его задачей я справилась быстро, примерно час ушел. Все это время Витенька тихо сидел рядом, отвечая на вопросы, но не особо отсвечивая. Понятливый мальчик. Слишком даже. Глазами скоро дыру прожжет.

Я объяснила последние ньюансы, выдохнула, привычно распрямляясь и поводя шеей.

– Устала? – тихий голос Витеньки заставил чуть вздрогнуть. Не то чтобы я насторожилась. Нет. Просто спросил как-то… По-другому… Звук низкий, вибрирующий какой-то, и вибрация эта срезонировала во мне совершенно разрушительно. По крайней мере, голос нафиг отключила.

Я только кивнуть смогла неопределенно. И тут же почувствовала на шее крепкие горячие пальцы, дернулась, пытаясь уклониться, но меня властно прижали обратно к стулу.

– Давай разомну, легче будет…

И опять этот звук, опять эта вибрация проклятая! Стыд-то какой! Дрожу, как осинка на ветру, от рук мальчишки!

Нет, надо расслабиться. Надо как-то по-другому воспринимать ситуацию. Он всего лишь хочет помочь, помнет мне шею и уйдет…

Ох, мама дорогая! Как хорошо!

Я не удержалась, застонала, когда крепкие горячие пальцы прошлись по плечам, разминая, расслабляя, словно погружая в сладостную нирвану. Опустила голову, машинально подставляясь под уверенные опытные ладони. От них волнами расходилось блаженство, онемение, невозможное удовольствие. Как вовремя, как хорошо, как правильно!

Погруженная в негу, я даже не сразу обратила внимание на то, что Витенька уже перетащил меня со стула на мягкий ковер, встал за моей спиной на колени, продолжая ласково гладить уже не напряженные, а расслабленные плечи, и что-то шепча. Этот его шепот с трудом проникал в сознание, затуманенное удовольствием, но те слова, что я умудрялась услышать, понять, оседали где-то глубоко тяжелым томным грузом, еще больше замедляя реакцию, отключая мысли. Я повиновалась ласковым, обманчиво-мягким рукам, и, как завороженная, слушала его искушающий шепот:

– Маленькая, какая же ты маленькая, хорошая такая, мягкая кошечка, сладкая, сладкая, давай, давай, вот так, вот так… Расслабься, да, сейчас я тебе сделаю хорошо… Ты же хочешь, чтоб я тебе сделал хорошо? Да? Сейчас, сейчас, вот так… А то напряженная такая, а так нельзя, таким маленьким кошечкам надо быть мягкими, пушистыми, так хорошо, такая кожа у тебя, гладкая, вкусная, хорошая, ты хорошая, сейчас, сейчас…

Я уже чувствовала, что пальцы скользнули ниже, мягко опуская растянутый ворот футболки с плеч, прорабатывая позвонок за позвонком, а по шее прошлись горячие губы… И это было так хорошо… Так неправильно, но так хорошо… Так сладко… Так чарующе… Я понимала, что надо бы остановить, что это никуда не годится, но ласковые движения завораживали, шепот успокаивал и будил одновременно во мне что-то совсем уж плотское, заставляющее не думать, не рассуждать, а подчиняться, радостно и с удовольствием…

Звонок мобильного прозвучал неожиданно и резко.

Я распахнула ресницы и уставилась прямо в синие, затянутые дымкой желания глаза. Надо мной. Это как? Это каким таким образом я оказалась на полу? Под соседским гадом? Прижатая к ковру его телом? И что это такое вообще должно было бы дальше происходить???

Я задохнулась от стыда и резко толкнула не ожидавшего нападения Витеньку в грудь, ужом выползая из-под него. Тот молча поднялся, позволяя мне встать и отпрыгнуть от него подальше. Мрачно смотрел, как я лихорадочно привожу себя в порядок, натягиваю ворот футболки обратно на плечи, приглаживаю волосы. Телефон к этому времени умолк. Я глянула на номер абонента. Антон. Звонил, наверно, уточнить какие-то детали по заказу. Ну спасибо тебе, босс! Если бы не твоя всегдашняя въедливость, получил бы гад Витенька свой сладкий десерт.

– Кать…

О, а вот и дар речи обрел! Нормально говорит, а не хрипит сексуально, лишая последних мозгов, и на том спасибо!

А вот подходить ко мне не надо!

Я отпрыгнула еще дальше и выпалила гневно:

– Ты что себе позволяешь? А ну вали из моей квартиры!

– Кать… Ну чего ты, как целка-недавашка… Ну что происходит-то? Я же тебе нравлюсь, я вижу, не слепой… Ты мне тоже нравишься…

С каждым словом он делал малюсенькое движение ко мне, но я чутко отслеживала и делала точно такое же движение от него.

Его слова возмутили меня до глубины души.

Кто я? Нет, погодите-ка, кто я? Целка-недавашка? Это что еще такое за слова? Это откуда вообще? И потом… Что значит, он знает, что он мне нравится? Да слишком много чести! Чтоб какой-то малолетка! Чтоб я о каком-то сопляке думала! Это что опять за подкат такой?

– С чего ты это взял? Офигел совсем, щенок! Вали отсюда, я сказала!

Он постоял, глядя на меня сузившимися от злости глазами, затем молча прошел к двери.

– Привет мамочке!

Зачем я это крикнула напоследок, не знаю. Может, хотела еще больше задеть… Неважно. Он не обернулся. Просто хлопнул дверью, так, что Буся подпрыгнула и истерически залаяла.

А через минуту за стеной что-то грохнуло, разбилось. И грянула на всю мощь Сепультура.

Я только головой покачала. Да уж, это я точно заслужила.

14

– Лар, я сделала такую глупость…

Я, нервно оглянувшись на молчащую уже второй час стену, утопала в ванную. Вот до чего дожили! В собственной квартире прячусь, чтоб по телефону поболтать! Стоило ли от мамы съезжать?

– Не стони, Коть, – Лара, на удивление, была спокойна и рассудительна, – ну что ты такого страшного сделала…

– Что? Что я такого старшного сделала? А ничего, что чуть с подростком не легла в постель? Это нормально? Нормально?

Я кричала шепотом, руки дрожали.

– Ну, положим, насчет подростка ты загнула, котик. Ничего себе подросток. В его возрасте многие отцами становятся. Вот твой папашка, например.

– Это очень плохой пример!

– Ну согласна. Но ты тоже нагнетаешь…

– Да я теперь его матери в глаза смотреть не смогу! Она же меня растлительницей малолетних заклеймит, если узнает, не дай Бог!

– Котя, ты – дурочка. Ты паришься по пустякам.

– Уж кто бы говорил! Как, кстати, там Лелик? Живой еще?

– А что с ним будет? Отрабатывает провинность.

Я рассмеялась, и разговор переключился на особенности воспитания крупных домашних животных в условиях ограниченной жилплощади.

– Слушай, – внезапно осенило Лару, – а почему ты не хочешь завести кого-нибудь… Ну, скажем так, для здоровья? Пара встреч с нормальным мужчиной, и на соседа уже не будешь залипать. Сто процентов у тебя это от недостатка личной жизни.

– Опять ты про это! Да где мне нормального-то найти! Они, можно подумать, под дверями стоят, ждут!

– Да ты же сама говорила, что заказчик один на тебя глаз положил. И что он – мужчина ничего.

– Он женат, Лар!

– И что? Ты за него замуж не собираешься. На пару раз сойдет, просто чтоб напряжение снять…

– Ага, и огрести кучу проблем на работе! Нет уж, Лар, ну его нафиг.

Мы еще немного поболтали, затем я начала собираться на вечернюю прогулку. А то лето на дворе, а я дома сижу. И Буся давно не гуляла.

Пристроила собаку в специальный рюкзак за спину, подхватила самокат и пошла на выход.

Летний вечер встретил теплым, мягким ветром, который приятно шумел в ушах при наборе скорости. Я добралась до сквера, расположилась на мягкой траве и выпустила собаку на волю. Сама легла на спину, глядя в темнеющее небо с торжественно выплывающей огромной яркой луной. Еще было совсем не поздно, но луна виделась настолько отчетливо, что легко можно рассмотреть очертания морей на ней.

Мне захотелось в этот момент быть где-нибудь высоко, может, на крыше, или в своей квартирке на двадцать пятом этаже, потому что реально стало казаться, что еще чуть-чуть – дотянусь до круглого диска, потрогаю.

И, внезапно, в голове сложилась картинка. Еще один пазл, которого мне не хватало в работе с Кошкой. Точеный силуэт на фоне яркой огромной луны. Изящная мордочка запрокинута к небу, ушки насторожены. Избито, но это то, что нужно! Это – необходимо!

Я полежала еще немного, воодушевленно обдумывая детали будущей работы.

А затем поймала расшалившуюся Бусю и отправилась домой.

Кошка получалась, изящный силуэт на фоне яркой луны, хитрый независимый взгляд. Да, ей явно не требовалось ничье позволение ходить, где вздумается, самой по себе.

Я вывела картинку на рабочий стол, вышла из-за компьютера, потянулась. И замерла.

Оказывается, я проработала несколько часов, и пропустила наступление темноты. И теперь огромная полная луна заливала мою темную квартирку, подкрашенную только одиноким свечением монитора.

Я подошла к окну и встала на цыпочки, протягивая руки. Если положить ладонь на стекло, как раз напротив, можно представить, что касаешься луны.

Подо мной переливался город миллионами жизней, надо мной, совсем близко, горела луна. А я словно застыла посередине. Между мирами. И это ощущение завораживало.

Внезапно мир вокруг словно отдалился, и я осталась один на один с огромной, наполненной лунным светом пустотой. Я впитывала ее, казалось, всеми порами кожи, насыщалась бесконечной энергией.

Не зря, совсем не зря я оказалась здесь, на самой крыше мира, возле луны.

И тут мой мир вздрогнул. И разбился на осколки, раня меня острыми кромками громких визгливых звуков гитары.

Твареныш мелкий!

Я какое-то время, не веря, смотрела на подпрыгивающую на столе посуду, не в силах осознать сам факт падения с высоты в бездну.

А потом опять ужасно, дико разозлилась! Так, как я уже давненько не злилась на этого сопляка.

Я подхватила незаменимую тарелку и подлетела к стене.

– Эй ты, тварь! Убирай свою дрянную музыку!

– Да разогнался! – глумливый голос ответил сразу, словно сидел и ждал, – отвали, коза!

– Да что тебе надо от меня? Чего ты меня изводишь? – я уже реально была на грани.

Может, я реагировала слишком остро, но, черт, сегодня это было неожиданно. Особенно мерзко и грубо.

– Ты знаешь, чего мне надо, теть.

– Что???

15

Я решила, что мне послышалось. Ну не может же он на полном серьезе… Да и вообще, это все отдает какой-то извращенной издевкой. Я прекрасно знаю, что он может быть вполне серьезным и вменяемым, что он далеко не такой безмозглый гоблин, как показался вначале.

Но есть ощущение, что его периодически заклинивает, смещает с нормального разговора и разумных мыслей в сторону туповатого дебилоида, радостно строящего козни другим исключительно по требованию своей идиотской натуры.

Только что, совсем недавно, днем, он действовал и говорил вполне вменяемо, за исключением той, практически удавшейся попытки затащить меня в постель, хотя и в этой ситуации он был очень даже логичен и последователен. Ох, спасибо тебе, Антон…

И вот теперь, слыша из-за стены глумливый издевательский голос, я испытывала острое чувство дежавю, словно вернулась на пару месяцев назад, в то время, когда я еще вполне искренне считала, что за стеной у меня живет мальчик-подросток. Озабоченный мальчик-подросток.

Ведь мне не послышалось?

А переспрашивать страшно. Вдруг… И правда не послышалось… Тогда это уже нахальство и принуждение. И отчего-то ужасное, ужасное разочарование… И что с этим делать, непонятно.

– Чего ты там думаешь-то? – осведомилась стена после того, как я, хлопая ресницами и открыв рот от изумления, застыла и в течение минуты переваривала новую информацию, лихорадочно прикидывая, что бы такое ответить. – Я приду сейчас, готовься.

– Пошел ты нафиг! – завизжала я, окончательно ошалев от наглости, – обалдел совсем! Перебьешься!

– Да чего ты орешь-то? – удивился гад, – ты же уже это делала, вроде все понравилось же…

– Да что я делала-то? Ты что себе напридумывал, уродец мелкий?

Я от такого заявления совсем голову потреяла, лихорадочно вспоминая дневное происшествие. Неужели… Неужели он успел…

Да нет, да что за глупость! Что ж я, совсем ненормальная? Я бы явно запомнила, если бы он… А если не запомнила, то у меня проблемы посерьезнее дурного соседа…

Я, конечно, иногда отвлекаюсь, забываюсь, задумываюсь… Но не настолько! Не настолько!

– Как что? Готовила жратву… – голос замолчал, а потом спросил осторожно, – а ты о чем подумала?

Ах, ты ж гад!

Облегчение было практически осязаемым, словно все нервные окончания, до этого напрягшиеся от страшной мысли, что их хозяйка, если еще не свихнулась окончательно, то уже практически, вот-вот, резко расслабились и сплясали на радостях танец маленьких лебедей.

– Ничего я не подумала!

– Ммм… Да? – голос звучал показательно задумчиво, но чувствовалась какая-то ироническая нота. Издевается, гаденыш. – Ладно… Я мяса принесу. Хочу солянку.

– А не охренел ли ты?

Но, судя по тому, что молчание было мне ответом, вопрос сочли риторическим.

Я осмотрела себя быстренько, прикидывая, может, переодеться во что-то более закрытое, чтоб не провоцировать лишний раз, но решила, что растянутая футболка и тонкие легинсы, в сочетании с пушистыми тапками и двумя кудельками на голове – и так достаточно отпугивающий вариант. Что не помешало, кстати, кое-кому сегодня днем распустить свои огромные лапы. Так что хоть в скафандр запаковывайся, захочет – распакует.

Надо просто быть настороже.

И готовить, похоже, придется. Пойти на небольшие уступки, зато получить хотя бы плохонький мир, возможность с комфортом работать и жить.

Это называется, политика, детка.

Я прикинула быстренько в уме, чего у меня не хватает на солянку, и отправила нарисовавшегося на пороге Витеньку в магазин. На протянутые деньги он посмотрел с недоумением, усмехнулся и ушел, оставив меня в некоторой растерянности. Не думаю, что у студента очень много личных денег, работать-то он пока что не может. По крайней мере, хорошо зарабатывать… Ну ладно, вернется, по чеку все отдам.

Правда, когда Витенька вернулся, таща два пакета, переполненных самой разной снедью, не по моему списку явно, я немного задумалась.

Здесь два варианта: либо он решил под шумок закупить себе домой еды, либо рассчитывает, что будет у меня здесь питаться, как в столовой. И последнее вообще неприемлемо!

Кстати!

– А почему тебе мама не готовит? – спросила я, критически разглядывая пакеты.

– Может, потому, что она со мной не живет? – ответил Витенька удивленно. Типа, какие вопросы глупые задаешь.

– Да? А где она?

– Живет за городом, они с отцом пенсионеры, любят с садом возиться.

Я только плечами пожала. В самом деле, и что тут странного? Оставить ребенка одного в квартире делать ремонт, затем вообще переехать за город. Как это он еще тут вписки не устраивает и женщин легкого поведения косяками не водит, свободная же хата. Я вспомнила веселые студенческие времена, улыбнулась. Да уж, даже несмотря на то, что я была вполне домашней девочкой и жила с мамой, но развлекалась, как и все, от души. Мамуленьке пришлось нелегко тогда. А, представив, что было бы, если б не было ее постоянного жесткого контроля, я даже поежилась.

Хотя, он – парень, им проще…

Я разобрала продукты, отправила Витеньку, как и в прошлый раз, на ковер к Бусе, и приступила к готовке.

Солянка делается несложно, а духовка свободна, поэтому на второе можно по-быстрому сделать лазанью, у меня где-то и замороженный морской коктейль был…

Я увлеклась, потому что люблю готовить, и поесть люблю вкусно, хоть по мне и не скажешь пока что.

И в этот раз мне было невероятно комфортно, несмотря на постоянно улавливаемые на себе внимательные взгляды соседа. Он не мешал, на кухне не отсвечивал, мирно играл с Бусей, лениво переключал телек, короче говоря, вел себя, как дома.

А я, занятая готовкой, постоянно вынуждена была себя контролировать, потому что глаза без конца устремлялись к нему. Как к солнышку, блин. И смотреть невозможно, и тянет.

Почему он носит такие обтягивающие футболки? Зачем? Ведь каждый перекат мускулов отчетливо виден. И грация, как у животного, естественная, неосознаваемая, и от этого еще более притягательная, завораживающая.

И цвет глаз как-будто ярче, и волосы отросли немного, мне кажется… Теперь видно, что немного кудрявятся. Наверно, мягкие наощупь. Потрогать бы…

Ох, черт! Опять! Я опять!

Все, хватит!

Я наругала саму себя, расстроилась и потому за столом сидела мрачная.

Витенька, гад, этого или не заметил, или не придал значения, потому что сиял белозубой шикарнейшей улыбкой, нахваливал мою солянку и лазанью и требовал блинов на десерт.

Я, офигев от запредельной уже наглости, просто погнала его прочь полотенцем, от которого он, смеясь, уворачивался, и в итоге умотал к себе, безумно довольный.

А я, неожиданно для себя, села прямо на пол, затащила утомленную Бусю к себе на колени, и уткнулась носом в ее пушистую головку.

День, такой нелепый, странный и волнительный, закончился неожиданно мягко и приятно.

Я уселась поудобней, откинувшись на диван, ласково перебирала пальцами мягкую кудрявую шерсть собачонки и смотрела на огромную луну на черном небе.

А за стеной, негромко и сладко запела Одри про лунную реку, что течет прямо в сердце.

Я улыбнулась.

Мой гадский сосед, оказывается, удивительно чутко умел говорить "Спасибо".