Электронная библиотека » Мария Зайцева » » онлайн чтение - страница 3

Текст книги "Моя. Я так решил"


  • Текст добавлен: 5 сентября 2022, 22:21


Автор книги: Мария Зайцева


Жанр: Эротическая литература, Любовные романы


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Глава 5

– Я и не думала, что тут может быть… такое, – Эвита задумчиво осматривается, аккуратно присаживается на деревянный стильный лежак.

Я киваю. Да, тоже не думал.

Дом Родриго, конечно, впечатляет. Сам Родриго – нихера, а вот дом – очень даже.

Машина Родриго тоже, кстати, впечатляет.

Здоровенный эскалейт, по-моему, бронированный даже, промчался мимо нас, уставившихся друг на друга на дороге, неистово сигналя. А затем притормозил и сдал назад.

Я к тому времени уже вовсю щупал ствол в кармане, ругаясь про себя на тупость.

Судя по внешнему виду, машина могла быть набита отборными головорезами, которым появление на трассе белокожей длинноногой чикиты запросто покажется подарком небес.

И потому, когда опустилось вниз стекло и показалась улыбчивая усатая рожа мужика средних лет, я прямо выдохнул.

– Эй, вы заблудились? – разговаривал он на английском, смотрел исключительно на Эвиту.

– Да, – неожиданно ответила она тоже на английском, – мы туристы… Отстали от группы…

– Англичане?

– Нет, русские.

– О! Россия! Я люблю Россию! Меня зовут Родриго, садитесь, доброшу до Саранди.

И мы сели, не стали отказываться.

Правда, про Саранди я знал только то, что это – родина «Арсенала», очень крутого футбольного клуба, но в любом случае, лучше туда, чем посреди леса.

По дороге мы разговорились, Родриго, оказавшийся каким-то местным чиновником, я, правда, так и не вкурил, каким, что-то связанное с «адуаной», чем бы эта «адуана» не являлась, был открытым и казался своим парнем.

При этом поглядывал на Эвиту, особенно на ее голые живот и плечи.

Мне эти взгляды пиздец как не нравились, но приходилось терпеть. А Эвита, зараза такая, почуяв мужской интерес Родриго, тут же врубила невинную испуганную девушку, хлопала ресничками, неловко улыбалась и смотрела на водителя, небрежно красующегося за рулем мощного джипа, с вниманием и поощрением.

Я, в очередной раз убедившись, что все бабы – стервы, поймал себя на легком психозе, но анализировать его желания не было. Мне не особо хотелось ковыряться в том, по какой причине я совершенно чужую бабу, странную, кстати, очень бабу, вот так… ревную? Бешусь? Все сразу?

В итоге, непонятно каким образом, по приезде в Саранди, оказавшимся неплохим таким поселком, чистым, с просторными улицами и современными домами, мы вышли не у департамента полиции, как планировали, а у просторного дома Родриго.

Тут я, признаться, слегка подохренел, потому что дом этот – бетонная низкая громадина с плоской крышей и панорамными окнами вместо стен, такими, что здание насквозь просматривалось, был на редкость красивым.

Удивительно, раньше я не понимал, как может быть красивой бетонная коробка. Но тут сочетание стекла, пространства и серого камня сработало только в плюс. Наверно, у них здесь крутые архитекторы…

Дом, с одной стороны отгороженный от тихой улицы забором, встретил широкой въездной зоной и простором.

Родриго пригласил располагаться, посетовал, что сейчас никого нет, он живет «соло, комплетаменте соло»… И взгляд при этом говорящий на Эвиту опять устремил, сучара бархатная.

Вообще, его ухватки записного ловеласа стали не только раздражать, но и бесить. Хотя… Они сразу меня бесили…

А еще он пообещал связаться с департаментом по туризму и передать наши данные… Я подумал, что надо бы в посольство лучше, но туризм – тоже нормально.

Главное, чтоб не обратно в Вижью.

Родриго, несмотря на мое неизменное раздражение, был вежлив и гостеприимен. Пригласил остаться в доме, пока за нами не приедут представители департамента, а он в нашу честь вечером устроит асадо.

Асадо – это такое местное барбекю, для него в каждом доме даже площадка специальная имеется.

Мы не особо хотели праздновать и веселиться, как положено на асадо. Я вот лично – только жрать и спать, но отказаться не могли.

Мужик помог. Просто затормозил на дороге, и теперь, несмотря на масляные взгляды на Эву, был дружелюбен и приятен даже… И моя чуйка насчет него молчала, кстати…

Вроде, и странное такое поведение, а в реале – чего только не бывает. И такое – тоже не редкость.

За время моих командировок, я уже успел убедиться, что местные в большинстве своем очень приветливые, если, конечно, ты не носишь погоны. Просто туристам, заблудившимся людям, они готовы помочь в большинстве случаев.

Да чего говорить, и в России так же. Стоит отъехать от МКАД, как сразу другая вселенная…

Чем больше я анализировал произошедшее с нами, тем чаще приходило на ум слово: «случайность». Тупая случайность.

Нет, в варианте Эвы – закономерность, которой не должно быть, учитывая те звоночки, что проявлялись в моей башке, стоило немного дать себе труд подумать. Но ее я еще выясню, конечно.

А вот я чисто по своей тупости под замес попал. Просто не надо было переться в аргентинские фавелы, светить часами, телефоном и баблом. Нарывался, нарывался – и нарвался.

На счастье Эвы.

Так что, несмотря на ее работу ножом, нас не должны прямо искать. Ее, скорее всего, просто продали еще в агентстве, так часто делают. Хотя, в последнее время уже под более благовидными предлогами. И реальными. Например, точно знаю, в Испанию девчонок наших отправляют по нормальным, легальным контрактам танцевать в местных клубах. И, неофициально, со всеми проговаривают необходимость дополнительных услуг. Если дама отказывается, с ней просто не заключают контракт. Никому сложности не нужны, на самом деле.

Конечно, это не касается черного рынка и продажи, например, несовершеннолетних, но тут-то Эва никак на несовершеннолетнюю не тянет. И какого хера ее просто так продали… Странно…

Что-то в этой истории не вязалось, не билось никак, но башка гудела и отказывалась думать.

А потому я пошел в душ, который был в отведенной нам комнате на втором этаже. Дом все же оказался двухэтажным, просто второй этаж искусно маскировался здоровенными потолками и вторым светом.

Прикольная архитектура.

Эва, успевшая до меня принять душ, дождалась в комнате, и мы вместе пошли вниз.

И вот теперь сидим на деревянном шезлонге и смотрим на озеро, явно искусственного происхождения, которое раскинулось позади дома.

– Ты правильно сделал, когда сказал ему, что мы вместе, – спокойно говорит Эва, любуясь закатом. Красивым таким, нерусским.

– Я тоже так думаю, – киваю я, радуясь, что она все же не дура, как я сгоряча решил, и реально оценивает ситуацию.

– Ты… Тебе некому позвонить, предупредить, что ты тут?

– Есть кому, – отвечаю я, – но я нихрена не помню телефонов, понимаешь? Надо выход в сеть, чтоб на профиле отписаться. Сейчас Родриго выйдет, попрошу…

– Думаешь, почему помогает? – вопросы Эва задает правильные. И это еще сильнее тревожит.

Она вообще… Тревожит.

После душа, переодевшись в что-то воздушное из предложенного Родриго, как он сказал, от «экс эспосас» оставшееся, она опять стала похожа на нежную невинную нимфетку. И мне это категорически не нравится.

Нет, понятное дело, что сама Эва мне нравится, и я бы не отказался… Да ни от чего не отказался бы.

Но вот эта странная пестрая хрень на ней только нервничать заставляет. Слишком уж она в ней… Залипательная.

Сам я надел свои карго и чистую футболку. Ствол, собранные ножи и бабки распределил по карманам. Если придется уходить, то не просто так…

– Не знаю, Эвита, – вздыхаю я, – в принципе, аргентинцы – приветливые… Ну, это нам с тобой с самого начала чуть-чуть не свезло. А вообще… Они гостеприимные, любят европейцев… Может, просто решил помочь…

– Адуана – это такое название таможни, – неожиданно говорит Эвита, и, в ответ на мой вопросительный взгляд пожимает плечами, – я слышала это слово на границе… Спросила у сопровождающего…

– Как вообще все произошло? – я не упускаю случая цепануть за ниточку, – по порядку расскажи.

А сам думаю, чем нам может грозить общение с таможенником… Мне-то ничем, а Эвите?

Хотя, даже если и вышлют из станы, то и хер с ним. С радостью свалим. Главное, чтоб мужик порезанный не всплыл…

Глава 6

У нее – красивые глаза… Когда не строит из себя наивняшку. Такие… Светлые и глубокие.

Сложные. Выдающие непростую натуру.

Родриго этого не видит, весь расплылся маслом по своей круглой, вымощенной камнем площадке для асадо.

Она ему улыбается, опускает черные ресницы. Прикольно, ресницы и брови у нее черные, а волосы – светлые.

Пушистым одуваном вокруг головы, словно нимб… Странное впечатление вообще от нее, непонятное.

Вроде как, понимаю, что пиздит, понимаю, что вообще, может, ни слова правды не сказала за все время, что мы вместе тут робинзонадой занимаемся… А все равно вместе с настороженностью – азарт первооткрывателя. Хочется ее ближе рассмотреть. Просто понять, что она такое. Кто она на самом деле…

Смотрю на худые костлявые плечи, острые ключицы, ямочка между ними… Платье это дурацкое, цветастое… Улыбка смущенная. Она в основном разговаривает с Родриго, а на меня поглядывает, когда думает, что я не вижу.

Между нами – открытый огонь.

В Аргентине вообще очень любят готовить на открытом огне, в парках полно площадок для барбекю, в каждом уважающем себя доме во дворе есть вот такая, или похожая на такую, площадка для асадо.

Когда приходят гости, или просто настроение, хозяева разжигают открытый огонь и рядом готовят мясо, овощи, а еще поют и, бывает, даже пляшут.

Сегодня в гостях у Родриго мы.

Я сижу с одной стороны очага, пью розовое патеро, про которое Родриго обронил, что оно «семейное», то есть, сделано его родственниками, живущими в Тукумане, перевариваю жареное мясо и недавний разговор с Котом и смотрю, как горячий аргентинец окучивает белокурую славянку.

И, если я хоть что-то успел понять в Эве, так это то, что старания Родриго бессмысленны. Тем более, что он в любом случае блюдет этикет, и, поскольку думает, что мы – вместе, просто галантно ухаживает за красивой женщиной.

Эва тоже пьет патеро, ест мясо и смущенно улыбается. По другую сторону от нее сидит племянник Родриго, Луис, тоже чернявый и сладкий, как патока.

Он не разговаривает практически, просто смотрит на Эву.

И тоже мне не нравится.

Хотя, прекрасно понимаю, что ничего опасного нет… Но не нравится.

Хорошо, что завтра уже можно будет отсюда свалить…

Кот, увидев меня на экране сегодня, сначала выдохнул, а затем минуты три радостно материл. И обещал, что Егерь еще и жопу надерет, когда приедет.

Оказывается, он вылетел еще сегодня утром, когда Мася не смогла до меня дозвониться, а ее мужики подняли все русское посольство на мои поиски.

Они даже запрос в жандармерию отправили, чтоб те Вижью прошерстили! Тут я в осадок выпал, конечно. И Родриго, которому я потом объяснил ситуацию, тоже.

Он по своим каналам пробил информацию по нам, естественно, выяснил, что мы оба приехали по туристической визе, хотя Эве озвучивали рабочую.

Но туристическая дешевле, естественно, заморачиваться не стали.

И, кстати, в Вижье тоже никто никакого шмона наводить не кинулся. Они не самоубийцы все же.

Как обычно это бывает, когда не хотят делать лишних телодвижений, а здесь вообще их не любят делать, главный девиз – «релайяте дисфрута» (то есть, расслабься и получай удовольствие). И потому больше чем уверен, что в жандармерии запрос приняли и сейчас готовят спасательную операцию… С перерывом на обед и сиесту, само собой…

В который раз думаю, как нам охренительно повезло с Родриго…

Он, вообще-то, чаще остается ночевать в своей квартире в городе, но раз в неделю ездит сюда… И вот поехал, а тут два потерянных европейца посреди дороги…

Эва смущённо смеется неуклюжим английским оборотам Родриго, пьет патеро…

А я вспоминаю ее рассказ.

И опять ловлю себя на ощущении неправильности. Не бьется. Вот не бьется.

Вроде, все логично, все верно. И работа, и контракт, и ее дурость вкупе с наивностью…

Но дьявол в деталях…

А детали…

Морщинки у глаз четкие.

Взгляд неожиданно жесткий и умный.

Удар ножом, рука не дрожала.

Никакой паники, никаких соплей… Только для поддержания образа…

Со мной неразговорчива… Просто еще раз историю пересказала, только с подробностями, типа особенностей прохождения таможни, и как паспорт отдала сдуру… И как ее заперли в темной комнате и говорили на испанском, а она не знает этот язык («Адуана – так называют таможню», – всплывает тут же в голове. Сумела вычленить, несмотря на незнание языка… Испуганная… Растерянная…).

Не бьется…

Она улыбается, опять смотрит на меня через огонь. И блики его, живого, яркого, отражаются в зрачках.

Не ангел она. Дьяволенок. Завораживает…

Женщина-загадка…

Такую разгадывать сладко и страшновато… Хрен его знает, что там, за этими чистыми озерами…

Ничего, вот Егерь приедет, разберемся…

В любом случае, обратно в Россию вместе полетим.

Завтра Родриго обещал отвезти в Байрес, к «Шератону».

Туда и Егерь приедет… Ему наверняка уже сообщили, что я нашелся. И, очень сильно надеюсь, что он подуспокоится за время полета. А то Егерь в ярости – не то зрелище, которое мне нужно после всех этих встрясок…

Вспоминаю здоровенную фигуру приятеля и его зверскую рожу, которую дико боятся противники по льду и почему-то так сильно любит Мася, и ежусь… Я не из пугливых, но этот полудурок… Достаточно посмотреть хоть раз, как он на льду всех к бортам сметает, чтоб понять, не стоит на пути задерживаться… Сначала снесет, а потом разбираться будет.

Луис громко смеется, что-то говорит на ушко Эве.

Сука.

Она улыбается и опять смотрит на меня через огонь.

– Нам пора, – говорю спокойно, обращаясь к Родриго, – завтра рано выезжать… Мой друг уже должен будет приехать, а он… Немного нетерпеливый.

– О, конечно! – Родриго тут же подхватывается, – подает руку Эвите, чтоб помочь подняться, – Эвита… Вы прекрасны…

– Спасибо, – она улыбается, а затем мягко высвобождает руку.

Подходит ко мне и спокойно переплетает свои пальцы с моими, заглядывает в глаза:

– Пойдем?

И я, в шоке от сладкого прикосновения ее горячей ладони и от огня, который таится в дерзкой глубине зрачков, не могу ничего сказать. Только киваю.

Она идет, утягивая меня за собой.

И я не сопротивляюсь.

За спиной слышу короткое ругательство Луиса и завистливый выдох Родриго:

– Счастливчик…

Глава 7

Ночь в Аргентине похожа на патоку. Она душная, сладкая, тянется и тянется, оставляя после себя сладкий привкус.

В такую ночь мозги просто отрубаются, не функционируют совершенно.

Да и не нужны они, мозги.

Руки нужны, чтоб держать, гладить, прижимать крепче. Губы – чтоб целовать, скользить жадно и ненасытно по горячей и мокрой коже, один аромат которой сводит с ума, будоражит до сбитого сердцебиения.

И глаза тоже нужны. Потому что, хоть и тьма полная, а все равно – словно свечение в этой тьме от капель влаги на волосах коротких, на коже нежной…

Я – дурак, дурак, дурак… Наверно, не надо было так. Не надо было бросаться, очертя голову, в пропасть. Идиотское умение мыслить образами, словно душещипательную статью пишешь для женского журнала. Приходилось когда-то халтурить, да. И всегда писал и охеревал, как этот бред мало того, что читают, так еще и верят…

А сейчас… Сейчас понимаю. Потому что не придумано других слов для описания того, что происходит между нами.

Ну вот как назвать нежную кожу, если она – реально нежная? Как охарактеризовать шепот тихий-тихий в ночи, если он реально – сводящий с ума?

Никак. Не придумано таких слов. А описать хочется. Просто, чтоб в памяти утвердить еще раз. Чтоб навсегда выбить в мозгу.

– Ты всегда такой? – она смотрит своими светлыми глазами, нежными, ангельскими. И сейчас они – темные.

– Какой? – голос хрипит, послушно снижаясь до шепота. Она не хочет громко. Я подчиняюсь.

– Такой… Нерешительный…

– Нет.

Усмехаюсь ее определению себя. Нерешительным меня назвать сложно. Хотя… С Масей вот…

Но про Масю почему-то непривычно не хочется думать. Погружаться. А еще – не болит. Тоже непривычно.

Так странно это ощущение, так ново, что недоверчиво кручу головой, внезапно чувствуя себя летящим, легким таким.

Словно сидел все это время в башке здоровенный гвоздь. Сидел, сидел… И что бы я ни делал, а он там был. Мешал… чувствовать. Радоваться. Жить.

А сейчас – раз! – и нет его! Просто нет!

Все остальное – не изменилось. Ночь аргентинская, патока черная. Женщина – на контрасте с ночью – алебастрово-светлая, высокая, хрупкая, статуэтка в полумраке. Неоднозначность ситуации, наша недоговорённость, ощущение странности происходящего, нереальности, сна.

Все это – на месте.

А вот тоски, обиды застарелой, жуткой от того, что привычна мне стала… Их нет.

– Нет, – еще раз повторяю Эвите свой вполне осознанный, однозначный ответ.

И шагаю к ней.

Подхватываю на руки, опускаю на кровать.

За окнами – огромными, панорамными, оставляющими ощущение незавершенности, беззащитности – чернота.

Где-то там Родриго со своим племянником.

Они завидуют мне.

Называют счастливчиком.

А я? Я тоже так думаю?

Изучаю белую кожу женщины, спокойно смотрящей на меня снизу, ее точеные черты лица, губы, нежные, пухлые…

И понимаю, что им есть, чему завидовать. Я – реально счастливчик.

Какого хера так долго этого не осознавал?

– Поцелуй меня, – тихо просит Эва, – у нас так мало времени осталось…

Почему мало? У нас вся ночь впереди! И не только ночь!

Мне хочется ей это все сказать, но решаю плотно пообщаться утром, а пока в самом деле не терять времени. Нашего с ней времени.

Наклоняюсь и целую, наконец, мягкие, чуть дрогнувшие под моим напором губы.

И становится не по себе от внезапно нахлынувшего ощущения… Черт, опять, как в женском журнале… Но нет других слов. Ощущение предопределенности у меня. Судьбы, если хотите.

Я всего лишь целую ее, мою случайную спутницу, а в голове уже черти что творится.

Словно она – моя. Полностью моя. Сделана для меня. Ждала только меня. И дальше будет тоже только со мной. Никак по-другому. И, наверно, это даже не мое решение. Как и эта ночь, собственно, тоже не мое решение.

Но и не требуется. Никуда не деться уже.

Я погружаюсь. На дно. И ее поцелуй заменяет мне дыхание.

Эва обхватывает меня тонкими руками, стонет тихо и как-то жалобно в губы, а затем, когда я не выдерживаю и пытаюсь потрогать ртом каждый сантиметр ее тела, еще и шепчет что-то. Откидывается навзничь, гладит меня, позволяет раздевать, стягивать это идиотское платье, позволяет раздвигать тонкие, длинные до охерения, гладкие ноги, жадно прикусывать кромку белья, чтоб вниз его, чтоб не мешало ничего! Она пахнет возбуждением. Это самый сладкий запах на свете, бля! Самый вкусный! Никаких клубник, манго, свежести и прочего бреда! Самый охуительный, одуряющий, сводящий с ума!

Не могу тормознуть, не думаю о том, нравится ей так или нет.

Мне – хочется, мне – нравится.

И я целую ее, вылизываю жадно, не умея надышаться, напиться ее сладостью.

– Боже, боже, боже…

Эва без остановки что-то шепчет, руки ее то раскидываются по белому полотну простыни, то стараются достать мои волосы, зарыться тонкими пальцами, словно прося остановиться, или приказывая продолжить.

Когда она неожиданно хрипло вскрикивает и выгибается, я даже не понимаю, что происходит, настолько не в себе. Настолько сошел с ума.

Машинально придерживаю за бедра, прижимаюсь, с наслаждением ловя все отблески кайфа, а затем скольжу вверх, чтоб насладиться безумием и растерянностью в темных, как сама аргентинская ночь, глазах.

– Нет, – опять повторяю свой ответ на ее единственный вопрос, заданный в самом начале этой ночи, – не-е-ет.

Последнее длинное «не-е-ет» у меня получается синхронно с таким же длинным движением. В нее. В тесноту, влажность. Сладкую и утягивающую. Я еще не на дне, оказывается. Я погружаюсь. Тону. Умираю. Воскресаю. Опять умираю. Каждое движение в ней синхронизируется с безумным выражением в глазах. И нет. Это не секс. Я знаю. Я умею отличить. Теперь умею. Научился.

Это – блядское погружение. Это – с головой. Это – с сердцем. Это – со всем.

– Еще… – ее губы еле двигаются, и получается выдыхать тоже синхронно с моими, набирающими силу и жесткость движениями, – еще, еще, еще…

– Да, – отвечаю и прижимаюсь к распахнутому рту, чтоб сделать погружение окончательным.

И чтоб не одному мне перестало хватать воздуха. Не буду один тонуть. Только с ней.

Эва переплетается со мной руками, ногами, обхватывает, тянется, обвивает, как белая, гибкая лоза – темный камень, опутывает собой, мы сливаемся в одно, и ощущение такое, что теперь всегда так будет.

Движения становятся неторопливыми, я сознательно замедляюсь, потому что хочется тянуть этот момент, хочется его переживать снова и снова…

Хотя, у нас впереди вся ночь. И вся жизнь. Эва еще не в курсе просто, но я уже все решил.

– Пожалуйста… Пожалуйста… – она не выдерживает первой, сходя с ума от моей мучительной медлительности, нетерпеливая какая…

Перехватываю ее беспокойные руки, укладываю жестко над головой, приподнимаюсь, невольно усмехаясь от жажды и паники в темных глазах:

– Нет… – это будет теперь моим любимым словом, – нет…

Она прикрывает веки, вздрагивая всем телом в такт моим движениям, так сладко, так отзывчиво, что хочется мучить ее дольше и дольше. Уже за один этот вопрос о нерешительности с женщинами…

И за ее мнимую уверенность, что это она здесь ведет, что это она – управляет.

Не ведет. Не управляет. Все будет так, как я решил.

И кончит она только тогда, когда я захочу.

Когда я решу.

Резко выхожу, под негодующе-жалобный стон, становлюсь на колени и переворачиваю ее на живот, падаю сверху, заставляя уложить ладони на спинку кровати и сомкнуть покрепче.

– Полетели, Эвита, – шепчу ей, врезаясь в податливое тело уже под другим углом, и это изменение положения дает долгожданную разрядку.

Эву трясет, выгибает, она стонет жалобно и протяжно, но рук не убирает от спинки кровати, наоборот, сжимает сильнее, словно понимая, что еще не все. Еще далеко не все.

Я же нерешительный… Не решил пока, сколько раз позволю ей кончить.

Набираю скорость, придерживая за гладкие бедра и наслаждаясь роскошными видом сзади, провожу пальцами по выступающим позвонкам. Охеренная.

Голову дурманит от кайфа, наклоняюсь, нахожу пальцами клитор, надавливаю…

– Кончай, Эвита, – приказываю тихо, и она подчиняется.

Умираю от ощущения частых, сладких сокращений, глажу, глажу ее…

Самая крутая ночь в моей жизни. Аргентинская патока.

Эва стонет опять, держится за спинку кровати, ритмично бьющейся о стену…

И ее белые тонкие пальцы, судорожно вцепившиеся в темное дерево – шикарная финальная нота.

Наклоняюсь опять, сжимаю небольшую, острую грудь, вытаскивая из Эвы еще один долгий-долгий стон… И кончаю. Словно умираю.

Падаю на мокрое от возбуждения тело, жадно вдыхаю наши перемешавшиеся ароматы.

Кайф… Какой кайф…

Теперь попить.

И еще разок.

Сползаю с Эвы, напоследок сладко лизнув тонкую линию позвонков у шеи, подхватываю бутылку воды у кровати, жадно пью, потом протягиваю своей любовнице.

Она уже перевернулась и лежит на спине, оглушенно глядя в потолок.

– Боже… Боже… Ты – монстр…

– Пить будешь, Эвита?

– Да. И спать.

– Нет, у меня еще планы на тебя.

– Не-е-ет…

– Да.


Утром мне в глаза светит беспощадное аргентинское солнце. Матерюсь спросонья, щурюсь, шаря по кровати.

Моя Эвита, измотанная долгим-долгим сексом, должна еще спать без задних ног.

Сейчас встану, сгоняю на разведку насчет пожрать.

А потом вернусь и еще раз ее трахну.

Уже при свете дня.

Закреплю результат.

Ну а потом можно и в дорогу… Интересно, она где в столице живет? Надеюсь, ей понравится в Домодедово?

Постель огорчает холодом и пустотой.

Поворачиваюсь на бок, оглядываюсь.

Не понял…

Эвы нигде нет.

Одежды ее нет.

Сажусь резко на кровати, еще раз оглядываясь. Точно нет. Мое все лежит. А ее…

Так, а это что?


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации