Текст книги "Соблазн Черного"

Не спрашивать же у Веры или Коли? Смешно… И глупо.

Иногда, особенно после ссор с матерью, я страшно жалела, что не согласилась сбежать тогда с ним. Но в тот момент для меня было важным только то, что мама меня позвала к себе. Что она по мне соскучилась и забрала. Наивная я все же была. Потом только поняла, что она от Вити хотела подальше меня утащить… Но в тогда… У меня просто не стояло выбора: мама или Веник.

Тем более, что его прожекты даже мне казались глупостью.

А то, как он иногда смотрел, когда думал, что не вижу… Пугало и будоражило. В тринадцать еще ничего не понимаешь, не знаешь, что с тобой происходит.

И я не знала.

Ни тогда, ни теперь.

Раздался гонг, соперники разошлись по разным углам. Рядом с Веником объявился какой-то большой парень, начал вытирать ему лицо, что-то говорить настойчиво, но Веня только бурчал сквозь зубы, смотрел на медведя напряженно и зло.

– Хочешь, можем подойти, поздороваться? – голос Вовы прорвался неожиданно и застал врасплох.

Что? Подойти? Куда? К нему? Мне? Сейчас?

Неееет!

Я, кажется, побледнела еще сильнее, отрицательно мотнула головой…

И тут Веник вскинул подбородок и посмотрел прямо на меня.

Секунда. Другая. Третья.

– О, Элен, а он тебя, похоже, узнал! – опять веселый голос Вовы, где-то далеко позади…

Как нечто несущественное. Ненужное.

Сама знаю.

Узнал.

И смотрит. Я не могла отсюда разглядеть выражение его глаз. И пугалась этого. Потому что казалось, что там что-то… Потустороннее.

Я хотела разорвать нашу связь незримую, отвернуться. Но не могла. Смотрела. И он смотрел.

Затем встал, подошел к краю площадки. За его спиной уже двое каких-то мужчин дергали, хватали за руки, что-то говорили.

А он смотрел.

Потом раздался гонг, он усмехнулся. Повел плечами. Глянул на меня в последний раз, словно к месту припечатывал. Я это прям ощутила. Приказ.

Что-то вроде: «Я сейчас вернусь. Никуда не уходи».

После этого Веник двинулся к медведю, настроенному на второй раунд танца, неожиданно подпрыгнул прямо с места высоко и снизу резко ударил гиганта в подбородок. Это случилось настолько неожиданно, что медведь даже не успел прикрыться. Постоял, с недоумением глядя на Веню.

И начал заваливаться на спину.

В наступившей мертвой тишине раздался грохот падающего тела.

Трибуны молчали, гонг молчал.

А Веник, не обращая больше ни на кого внимания, опять развернулся ко мне.

И снова усмехнулся. Уже победно.

В этот момент на нас упало такое количество шума, что поначалу оглушило, разметало, разбило!

Все орали, свистели, кто-то матерился, к Вене бежали какие-то люди, Вова рядом со мной ругался матом, проклиная Черного придурка, потому что проиграл деньги.

И посреди всего этого бедлама стояли мы и смотрели друг на друга.

И вдруг Веня двинулся, очень… Намеренно. Понятно, что ко мне.

А я… Развернулась и понеслась прочь из зала! Словно сигнал получила к старту!!!

Быстрее, быстрее, быстрее!!!

Через толпу, через орущих и движущихся в противоположном направлении, к трибунам, людей, через шум и гам, прочь, прочь, прочь!

Не знаю, почему я бежала. Но знаю, от кого. От него. От моего самого главного будоражащего сна, от моей первой любви, неудачной, несбывшейся, болючей. Превратившейся вот в это. В этого сумасшедшего парня, одним ударом уронившего гору. Страшного в своей необратимости и решительности.

Страшного. Потому что сердце мое с ума сходило совсем не от страха.

Я вывернулась из толпы, забежала куда-то за угол, в какой-то непонятный закуток, оперлась о стену, вздохнула. Перед глазами плыли разноцветные круги, не хватало воздуха. И сердце колотилось сумасшедше.

Черт…

Быстрее отсюда, быстрее… Потом, Лена. Потом ты будешь выдыхать. И приходить в себя. И плакать. Потом.

Я пошла дальше, по коридорчику, надеясь, что в конце будет что-то вроде запасного выхода, или кухни, или туалета, на худой конец…

Погони я не ждала, видела, как плотно Веню оккупировали зрители и не зрители. Он не скоро вырвется. И не факт, что захочет меня искать.

А через мгновение, прижатая к стене мокрым, потным, одуряюще пахнущим телом, я поняла, что неверно оценила и расставила приоритеты.

Потому что, неизвестно, как Веня, а вот Черный умел добиваться своего. И идти через преграды.

– Привет, Веснушка…

Глава 8
Веснушкино безумие

В коридоре было темно. Но не настолько, чтоб я не видела его лица.

И выражения глаз. Жадного.

Такого жадного, что губы пересыхали, а еще совсем недавно грозившее вырваться, нафиг, из грудной клетки сердце, начало стучать все медленней. И больней.

Веник, похоже, сбежал с ринга, даже толком не вытеревшись, потому что в полутьме кожа его гладко поблескивала от влаги… И чееерт… Это было невероятно заводяще!

Я смотрела в светлые острые глаза, чувствовала за спиной холодную стену, путь к выходу перекрывала мощная татуированная рука. С другой стороны тоже.

– Привет, Веснушка…

Голос хриплый. Взгляд жадный. Ноздри хищно подрагивали, словно… Сдерживался. От чего-то. Каких-то действий.

– Привет, Веник.

Свой шепот я бы даже сама не расслышала. Удивительно, что он смог. Поморщился еле заметно.

– Меня так никто больше не зовет.

– Меня тоже.

Качнулся ближе, еще сильнее сокращая расстояние. До совсем неприличного. Хотя… Со стороны и то, что до этого было, наверно, откровенной прелюдией смотрелось? Подавлением? Принуждением?

По крайней мере, мои сто шестьдесят и сорок пять кило полностью терялись за его двумя метрами и не меньше, чем сотней веса.

Он стал такой большой, мой Веник… Такой мощный. Разве так бывает?

– Ты вырос…

– А ты – не особо…

Он провел пальцами по волосам, отделил прядку:

– Постриглась. Покрасилась.

Пальцы скользнули по щеке, дрогнули. Приподняли за подбородок повыше.

– Кольцо в носу… А где еще?

– Много где…

Я словно со стороны слушала наш диалог и удивлялась. Разве так разговаривают люди, которые давно не видели друг друга? Разве так себя ведут?

Но у нас с Веником никогда ничего не было так, как у других. И сейчас слова вообще не играли никакой роли.

Совершенно.

Потому что я едва понимала, что он говорит. А он явно не обращал внимания на то, что я отвечаю. Зато каждое касание, каждый, самый крохотный вздох… Все это было сравнимо с микровзрывами.

Бах!

Он легко погладил по скуле. Пальцы шершавые. Ладони большие, одна – на половину моего лица… Меня – током по всем нервным окончаниям. По каждому сантиметру, где он касался!

Бах!

По шее! И немного назад, к затылку! Жестко прихватывая. Такой контраст! Словно… Словно поцеловать хотел. Или подчинить! Меня теперь по ногам – сразу! По коленкам дрожь! Хорошо, что в джинсах! Хорошо, что в ботинках! Хорошо, что стена за спиной! Не упала!

Бах!

В глазах его – космос, по сравнению с которым мои микровзрывы – такая ерунда! У него там огненные всполохи! Откуда? Вот откуда? Темно же… А у меня – гипноз. Чертов гипноз! Потому что не могла оторваться. Не могла перестать смотреть. На грани поехавшей крыши уцепилась за водоотвод тень разума. И орет мне, орет: «Лена!!! Ты чего, Лена? Ты его не знаешь совсем! Он уже чужой! Он опасный, Лена! Это не тот Веник, что портфель за тобой таскал! Он уже давно не тот! Лена, ты – дура!!!»

Я соглашалась. Так и есть. Он – не тот. В нем все новое. Незнакомое. Это тело, эти рисунки на коже, эти уверенные действия, этот взгляд. И лишь на самом дне, в самой далекой, многолетней похороненной глубине чудился еще тот мальчик, что смотрел на меня, что утешал меня, что так отчаянно хотел быть рядом со мной… И сочетание, соединение этого уверенного в себе зверя с тем отчаянным мальчишкой… Вот именно оно и выносило. Именно оно и не позволяло очнуться…

– Еще красивее стала… – выдох мне в губы.

Ба-бах!!!

Голову заволокло мутью кайфа и возбуждения, тень разума с матерным воплем сорвалась с крыши вместе с самой крышей… Вниз!

Плевать!

А Веник, который уже давно не Веник, резко прижался к моим губам. Его ладонь на затылке напряглась, не позволяя отклониться даже на сантиметр (как будто я захотела бы!), второй здоровенной лапой меня обхватили поперек спины, отрывая от стены, вжимая в голую грудь.

Словно недостаточно мне одурения! Надо еще и запахом возбужденной кожи добивать!

Я не отвечала. Просто не успевала!

Волны возбуждения, горячие, отрубающие напрочь мозг, били по низу живота – к ногам. Приходилось цепляться за его плечи, потому что иначе – никак.

Веник определенно умел целовать девушек. Научился… Потому что я уже ничего не соображала, ничего не понимала. Просто дрожала в его руках, позволяя делать с собой все, что ему хотелось в этот момент.

Кусать мягко и будоражаще губы, то грубо врываясь жадным наглым языком в рот и буквально трахая меня, насильно, не спрашивая разрешения!

Облизывать жарко и нетерпеливо скулы, шею, возбужденно дыша и рыча что-то матерно и неразборчиво. Это рычание запускало дополнительные волны кайфа, и я буквально тонула в этом всем, настолько неожиданном, настолько страшном, настолько безумном!

Я, которая Рупа дальше шаловливого петтинга не допускала еще ни разу, тут просто позволила себя в рот иметь, пусть языком, да, но это был именно секс, полноценный, от которого вполне возможно было кончить!

И вот плевала я в этот момент на все на свете! На обстоятельства нашей дурацкой встречи, на саму глупую и неподходящую ситуацию… На все.

Был он.

Горячий, огромный, такой незнакомый и в то же время невероятно родной. Мой Веник, который остался Веником только для меня.

И была я.

Испуганная, растерянная. И такая же жадная до него! Зеркалящая все его эмоции! И усиливающая их многократно!

Мы целовались, как безумные, обнимались, я не могла остановить свои руки, суетливо и бестолково ощупывающие его плечи, его шею, скользящие по его телу. Он не мог прекратить меня трогать, забираясь жадно под одежду, прижимая меня к себе с такой определённостью, с какой только может это делать возбужденный мужчина. Показывающий, что останавливаться не собирается. Не намерен.

– Веснушка… Сууукааа… Давай, пошли, пошли сюда, пошли…

Он неожиданно двинулся, приподняв меня за попу, не прекращая целовать, запуская волнующий дурман каждый раз по новому кругу.

Веник, похоже, сам потерялся, забыл, где мы и кто мы.

Нам напомнили.

– Черный! Мать твою! Черный, сука!

Сначала зажегся свет в коридоре. Естественно, мы этого даже не заметили.

Я висела на Венике, жарко дыша в шею, он нес меня в одном ему известном направлении, попутно жестко покусывая уже оголенное плечо и жадно тиская за задницу.

– Черный! Отпусти эту бабу! Успеешь трахнуть! Если будет чем, сука!

Веник не реагировал на вмешательство постороннего ровно до того момента, пока тот не подошел слишком близко.

И только тогда, не прекращая на меня смотреть, резко развернулся и ухватил неосторожного мужика за горло. Вслепую. Но очень точно.

И, видно, настолько жестко, что тот сразу захрипел и задергал ногами.

Но способность говорить не потерял:

– Черныыый… Сууукаааа… Ты… Чё… Творишь?..

Тут послышались еще голоса, в коридоре неожиданно оказалось полно народу.

И Черный мягко спустил меня с рук, тут же заслоняя своей широченной спиной от любопытных взглядов.

Помешавшего нам мужика он по-прежнему не отпускал, но, видно, и сжимал не до конца, позволяя дышать и ругаться. Что тот и делал.

Из его отрывистого мата становилось понятно, что к Венику у него масса претензий. И что Веник в чем-то сильно виноват. Что-то он не сделал, и теперь все влетели на бабки.

Веник к тому моменту уже разомкнул клешни пальцев, упер руки в бока, став еще объемнее и страшнее и угрюмо перерыкивался с превосходящими силами противника.

А я получила, наконец, возможность прийти в себя и вдохнуть немного кислорода, не прошедшего через легкие Веника.

Голову потихоньку отпускал туман…

И приходило понимание ситуации.

И своего в ней участия.

А заодно и стыд.

Нормально ты так выступила, Лена! Зачет!

То есть, не была столько лет в городе, друга детства видеть не видела, не общалась… И тут на тебе! Ни «здрасте» толком, ни «как дела»…

Ох, блин!

Это же он сейчас повернется… Это же он сейчас может захотеть продолжить…

А я?

Я хочу?

Или это просто морок был? Что-то страшное, замешанное на детских впечатлениях о единственном защитнике, помноженное на то, что я сегодня на ринге увидела? Ну и еще на его бешеную брутальность, непонятно, почему меня так заведшую?

Тут через толпу пробилась парочка ненормальных девчонок, из тех, которым ни один, самый серьезный мужской разговор не помеха, и с визгом кинулись на шею Веника. Очень даже привычно.

Так, словно не ожидали, что оттолкнет.

Словно никогда и не отталкивал.

Мне стало вообще не по себе.

Настолько, что я бочком двинулась к выходу, пользуясь тем, что Веник оказался сильно занят по всем фронтам.

На улице я вдохнула морозного мартовского воздуха, поправила разорванный ворот футболки, прижала пальцы к горящим щекам. Ох, дууура… Чего ж ты творишь, Лена?

– Ну, как встреча прошла?

Вова стоял у своего мерса, курил и уныло меня рассматривал. Без удивления.

– Успел поиметь? Он у нас парень шустрый в этом вопросе…

Тут он тоскливо сплюнул, отвернулся:

– Сучара… Такие бабки из-за него просрал… Отец убьет…

Я выдохнула, запахнула пальто, подошла ближе:

– Вов, отвези меня в город, а? Не понравился мне твой сюрприз.

Он пару секунд на меня смотрел пристально, потом усмехнулся.

И кивнул на машину.

– Поехали.

Глава 9
Солнце Черного

Вешающихся на него девок удалось снять не с первого раза. И, что характерно, даже не со второго. Очень цепкие, сучки. Визжали, пищали, слюнями всего измазали.

Черный настолько ошалел от неожиданной встречи с Веснушкой, от того, что она такая получилась… неожиданная реально, горячая, огненная просто, что не сразу понял, как мощно вперся.

Не в смысле, что по делам с Вороном, тут-то понятно. Он с самого начала, с того момента, как пошел на Молота на ринге, осознавал, насколько глубоко себя закапывает. Но было похер.

Потому что Веснушка. Потому что солнце в глаза от нее. Потому что надо быстрее к ней.

Он Молота уработал вообще не для того, чтоб покрасоваться перед ней. Верней, это было, конечно, одной из причин, и серьезной. Но не главной.

Главное – это время.

Надо было как можно скорее разобраться с делами и найти ее. Веснушку. Неожиданное солнце, которое ослепило. И принесло тепло.

Все поначалу шло, как нельзя лучше.

Молот подтвердил теорию о больших шкафах, которые громко падают, привычный к навязанному сценарию боя, а еще предупрежденный, что он сегодня – чемпион, мужик расслабился и даже особо не старался.

И зря. Челюсть будут собирать ему. После такого удара из капы обычно зубы вытрясают.

Черный хотел, не медля, кинуться к Веснушке, но задержали. Ненадолго. Крики, вопли, мат, то, да се…

Вырвался, сбежал.

Нашел.

И сдурел.

Прямо сразу.

Ведь, если б другая ситуация, если б, к примеру, на улице где-то встретил… Разве рискнул бы он сделать то, что сделал? Да ни в жизнь!

Веснушка…

Она такая стала…

Зажмуришься – и перед глазами солнышко загорится.

Красивая! Нереально! Безумно! Причем, не снежной, холодной красотой, к которой прикоснуться боишься. Нет. Ее красота – манила. Притягивала. Невозможно было остановить руки. Разговаривал, а сам все тянулся, тянулся, тянулся… Потрогать. Хоть немного. Хоть чуть-чуть.

Если б оттолкнула… Сразу бы остановился. Наверно. И даже скорее всего.

Но не оттолкнула.

Не оттолкнула!

Наоборот! Прижалась, позволила! Дала хоть немного в тепле погреться, ощутить кайф от ласкового солнышка…

Черный дальше мало что помнил. Только то, что пил – и не мог напиться. Никак. Только то, что брал, и все казалось – мало. Не хватает. Надо больше! Еще больше!

Надо все!

Все ему!

Без вариантов!

А она податливо гнулась, прижималась, отвечала. И губы ее, полные, невероятно вкусные, горячие, такой кайф дарили! Словно утаскивали за собой куда-то далеко, туда, где нет этой гребанной реальности. Никого нет. Только они.

Следующий шаг был логичен. Понятен им обоим.

И неотвратим.

Но не все так просто!

И Черный, на которого буквально набросились сначала Ворон, потом проебавший бабки заказчик боя, потом еще кто-то, а затем, до кучи, еще и девки-любительницы потных бойцовских членов, на минуту растерялся. И отвлекся.

На минуту!

Что может произойти за минуту?

Можно закончить бой. За минуту.

Можно потерять большие бабки. За минуту.

Можно проебать единственного важного тебе человека. Тоже за минуту.

Короче говоря, когда Черный, раскидав всех, бешеным быком развернулся к Веснушке…

И не нашел… И нигде не нашел. Ни в ангаре, ни на улице…

Вот тут-то его и накрыло.

Вот тут-то всем сразу стало понятно, что, наверно, не стоит сейчас тревожить расстроенного бойца. А то он на ринге, вон, не выложился, силы много осталось… Распереживался. И сейчас найдет применение нерастраченной энергии.

Вокруг Черного сразу стало пусто, лишние люди рассосались заливать горе проебанных бабок. Остались не лишние.

Кирик, привычно стоящий с полотенцем в стороне.

Ворон, зло курящий у стены.

Организатор боев, ждущий свои бабки.

– Надо узнать, с кем она пришла. Не могла одна.

Веник сел у стены, провел пальцами по костяшкам. Они не надевали профессиональные перчатки, работали, как рестлеры, в смешанном стиле. А сам Черный вообще только перевязками обходился. Вот немного стесал кожу о морду Молота.

– Черный, не вопрос. Я же сказал тебе, – Ворон сплюнул на пол, злобно пыхнул сигаретой.

Он и правда пообещал выяснить все про Веснушку. И только этим смог немного успокоить Черного, уже собравшегося всех, кто присутствовал на боях, допрашивать с пристрастием.

– Да, Черный, узнаем, – торопливо закивал Кирик, – я запомнил того парня, он часто бывает, так что без проблем…

– Ворон, что с деньгами? – вмешался организатор.

– Что с деньгами? У него, бля, спрашивай! – рявкнул Ворон, организатор развернулся к Черному, но, натолкнувшись на злой острый взгляд, подходить не стал.

– Ворон, так дела не делаются, ты знаешь.

– Знаю, бля.

Ворон по-блатному потушил сигарету о бетон, оторвался от стены, шагнул к организатору.

– Пошли. Разберемся. Киря, – развернулся он к Кирику и кивнул выразительно на безучастно сидящего у стены Черного.

Тот понятливо замотал головой и с боком двинулся к бойцу.

А Черный, сидя на корточках, прислонился затылком к стене и закрыл глаза.

Он уже словил небольшой адреналиновый отходняк и теперь имел возможность терпеливо ждать и обдумывать план дальнейший действий. Хотя, это громко сказано.

Какой план?

Каких действий?

Веснушка в городе.

Она в городе, всего в каких-то километрах от него.

Она здесь.

Через закрытые глаза ласково грело солнце.

Глава 10
Родительское внимание

Толик выглядел не особо хорошо. Но это никак на его работоспособности не сказывалось. И даже, наверно, наоборот, повышало.

По крайней мере, глаз он с моей двери ни на секунду не сводил.

А еще подозреваю, что комнату в хостеле жучками напихал.

И вот не надо спрашивать, откуда у простого урки могут взяться жучки! Это Россия. Здесь есть все. Особенно у урок. Особенно у тех, кто, вроде как, отошел от дел.

С Витей я не разговаривала, звонки его тупо игнорировала, а, когда явился в хостел сегодня с утра, не пустила в дверь.

Колю я тоже игнорировала. Он, в отличие от Вити, гордость имел и не приезжал. Хотя, может, просто работал. Дела все же, не то что у неработающих пенсионеров.

Короче говоря, я злилась. И придумывала способы мести. Мелочной и разрушительной.

А потому что нечего со мной обращаться, как с маленькой.

Ну подумаешь, Лена отправилась на вечер встреч выпускников. И что в этом такого? Разве стоило из-за этого устраивать то, что они устроили?

Начала щелкать по каналам, но грусть-тоска. И голова болит. И нервы не в порядке. И Веник… Ой, все.

Про Веника – не будем.

А то в самом деле недолго ненормальной стать.

Я валялась на кровати, ела пиццу, лечилась от последствий душевной травмы.

Все мужчины в моей жизни, как сговорились, только и делали, что наносили мне их. Эти самые травмы. Душевные.

Сначала Веник.

Бооожеее… Он сам – моя сплошная травма. И физическая в том числе.

Стоило только до шеи дотронуться, до губ искусанных. Никакая помада не скроет такое непотребство.

Но тут я сама виновата.

Сегодня, разбирая на свежую голову вчерашнее происшествие, я куда как ясно понимала, что просто затмение какое-то случилось. Дикость.

Ну не должно быть такого, что у нас вчера произошло!

Да, это мой Веник, да, мы дружили, и да, его можно смело назвать моей первой любовью. Светлой и чистой, ласковым, приятным воспоминанием, как у многих.

Несчастливой, как у всех.

А исключения… Ну, я не исключение.

Так что мы, по идее, должны были бы встретиться, посмотреть друг на друга, испытать взаимную неловкость. А потом, возможно, и теплоту. Посмеяться, вспомнить прежние времена… Обменяться телефонами.

И на этом все.

Все.

Но мы же…

Господи, мы набросились друг на друга, словно два животных, голодных и жадных. Словно мы – любовники, которых разлучили на долгие годы! Словно он – мой самый близкий, самый родной…

А ведь я, по сути, ничего и не знаю о нем. Кто он, что он… Дерется за деньги. Нелегально. Почему?

Сидел в колонии, если не врет Марина. Почему?

Я столько про него не знаю.

И вот, встретив, вместо того, чтоб просто поговорить, мы…

А потом я струсила и сбежала.

Испугалась банально.

Что он решит продолжить. Он, с таким бешеным напором, точно бы решил продолжить! Точно!

И что бы у нас в таком случае вышло?

Быстрый перепих на коробках в подсобке? На скамье в раздевалке?

Ты об этом мечтала, Лена? Именно так должен произойти твой первый раз? Ты для этого динамила Рупа все время?

Хотя… Руп – не аргумент.

И я не динамила.

Просто… Не хотела специально. Нарочито. Хотела так… Чтоб до искр, до фейерверка, до полной отключки мозга! Как… Как вчера. С Веником.

Черт!

Я подскочила на кровати, отбросила пиццу в сторону.

Побегала на нервах туда и обратно по номеру, поражаясь своим мыслям.

А еще тем, что неожиданно поняла, что все это время я, похоже, на подсознательном уровне…

Ох, мамочка!

Подошла к зеркалу, посмотрела в свои бешеные глаза.

Кто ты, Лена Митрошкина? Или Эль Роуз? Или…

Кто ты? Какого хрена тебе так выносит мозг? Ты же всегда, вот всегда была разумной девочкой!

Интересно, это хорошо, что я вчера свалила оттуда? Да? Или плохо? В свете последних событий… Хрен его знает…

Но сбежала. И обратно ничего не вернешь.

Может, вообще уехать из страны, пока не поздно?

Заодно и урок некоторым возомнившим, что они могут моей судьбой управлять, будет.

Вот, вспомнила и опять разозлилась.

Вчера, когда Вова привез меня к хостелу…

Его повязали. Прямолинейно и добротно. Ну а чего? Дядя Коля никогда изысканностью мышления не страдал.

Приезжает, значит, племяха со свиданки, а тут кавалер непробитый. По почкам.

Вот и пробили разом.

А чего, спрашивается, дядя так за племяху радеет?

Совершеннолетнюю, между прочим!

А с того, что кто-то наглый ему в уши насвистел, что Лена обманула охранника, обманула-обманула, охранник подтвердит! Как только в себя придет, да. На нервах слег. Головой ударился о перила. Три раза, да.

И сбежала.

И телефон вне зоны доступа!

И теперь она где-то! Одна! В страшном криминальном городе!

И кое-кому лучше других известно, насколько он криминальный!

А потому надо объединить усилия и искать!

И искали.

Коля нужен был, собственно, потому что Витя поехал кукухой. И потребовал выставить дополнительные полицейские кордоны на выездах из города.

И, чтоб масштаб маразма был еще больше очевиден, надо добавить, что Коля – согласился!

Витя разослал по всем кабакам города своих людей, с моей фоткой, Коля дал ориентировку на посты и участки. Слаженная работа, ничего не скажешь.

Возле хостела дежурили и Витины, и Колины люди.

И, наверно, Вове повезло, что полицейские добрались первыми. Они хоть видимость законности соблюдали. И не стали сразу бить.

Так, поваляли немного. Пока я не опомнилась и не начала орать.

Не знаю уж, что за ориентировку им Коля спустил, может, они решили, что Вова – маньяк, укравший бедную невинную овечку… Вполне возможно. От Коли чего угодно можно ожидать.

В итоге получилась разборка. Серьезная, на час примерно. Потому что подъехали основные заказчики мероприятия и приняли в нем активное участие.

Из особо понравившихся номеров:

«Какого хера лазишь не пойми с кем без предупреждения?» – соло от Вити.

«Какого хера не берешь трубки и меняешь номер телефона?» – соло от Коли.

И, самое полюбившееся, запавшее в душу:

«Мелкая еще, вякать на старших!» – дуэт указанных выше исполнителей.

В итоге они были посланы сначала по отдельности, а затем оптом. Вместе с их претензиями и неоправданными ожиданиями.

Я ушла к себе в номер, больше не интересуясь ни судьбой печального и грязного Вовы, ни судьбой побитого, но очень собранного Толика.

Скинула пиджак и ботинки и завалилась спать.

И, надо сказать, уснула практически сразу. Без сновидений. На нервах, наверно.

А вот с утра понеслось…

И мысли постоянно в голове всякие дикие, и обида на дядю и Витю.

И вот на тебе, додумалась в итоге до чего…

Нет, Россия плохо на меня действует. Надо валить.

На миг припомнились глаза Веника, черный морок, омут без возможности спасения…

Он дикий, буйный такой. И напор бешеный. Как у танка. Всегда таким был. А теперь эти качества, похоже, усилились многократно.

Надо ли мне это?

Я крепко зажмурилась, усмиряя колотящееся сердце. Нет.

Зря приехала. Зря.

Собралась, оплатила по интернету билет.

Прощаться ни с кем не буду. Урок им, диктаторам.

Заказала такси в аэропорт.

А, когда вышла на улицу к машине, тут же с двух сторон подошли мужики. Очень сильно смахивающие на урок. Хотя, почему смахивающие? Урки и есть. С побитым и, судя по всему, страшно желающим реабилитироваться Толиком во главе.

– Вы далеко?

Ну да, без прелюдий…

– Не ваше дело. С дороги ушли.

– Погодите, Лена, Витя велел ему все докладывать…

– Вот и докладывайте. А меня пустите.

Я глянула на нервного таксиста, оглядывающего нашу цветную компанию, на решительно настроенных мужиков, явно не желающих повторить судьбу Толика, и разозлилась.

Да сколько можно-то?

Он что, совсем ополоумел?

Я обошла стоящих на моем пути придурков и твердо направилась к машине.

Толик деликатно прихватил меня за локоть.

– Лена, не могу отпустить. Надо Вите…

Его люди уже набирали Вите, уже дозванивались и из трубки ясно до меня донесся рев:

– Куда она опять, нахер, собралась???

Это взбесило еще больше, я рванула локоть, злобно шипя сквозь зубы, Толик не выпустил, и тут откуда-то сбоку донесся пронзительный свист и веселое:

– Эй, братва! Девочку мою пустите!

Я развернулась вместе с Толиком к источнику шума и ой…

Вот только его для полноты картины и не хватало мне!