Текст книги "Москва купеческая. Как купцы себе и нам столицу построили"

Одним из первых действий совершеннолетнего Михаила было предложение руки и сердца Маргарите Кирилловне Мамонтовой. Молодые люди познакомились на балу в Благородном собрании, где Маргарита присутствовала вместе с сестрой Еленой. Их считали красивейшими девушками Москвы, но замуж звать не торопились. Дело в том, что Маргарита Кирилловна была бесприданницей, и встреча с Михаилом, который мог позволить себе женитьбу без расчета на деньги жены, стала большой удачей.

Маргарита Оттовна Мамонтова

Маргарита Кирилловна родилась в купеческой семье Мамонтовых, которая сделала свое состояние на питейных откупах, но после переезда в Москву сосредоточилась на других сферах. Мамонтовы разделялись на две ветви, одна из которых более известна благодаря купцу и меценату Савве Ивановичу Мамонтову.

Кирилл Николаевич Мамонтов

Отец Маргариты Кирилл Николаевич родился в семье Николая Федоровича и Веры Степановны Мамонтовых. Их семья владела в Москве заводом по изготовлению лака, сургуча и красок. После смерти главы семьи дело перешло под управление сыновей, но Кирилл им не занимался. Родные, и прежде всего отец, были недовольны его женитьбой на Маргарите Оттовне Левенштейн.

Сложно объяснить причины такого неприятия. Семья Маргариты Оттовны принадлежала к купеческому сословию, правда, они исповедовали католицизм. Отец Маргариты Отто (или Антон, как его называли в России) был коллекционером и собирал картины старых немецких и голландских мастеров. Семья Левенштейнов участвовала в постройке католического костела Петра и Павла в Москве.

Маргарита (справа) и Елена Мамонтовы

Впрочем, Кирилл Николаевич и сам считал, что для того, чтобы разбогатеть, нужно вкладывать деньги в другие предприятия. Одной из первых покупок Кирилла Николаевича стала Лоскутная гостиница, затем он приобрел Кокоревское подворье – многофункциональный комплекс на Софийской набережной, стал владельцем подмосковного имения. Но все это пришлось продать за долги. Оставшиеся деньги Кирилл Мамонтов вкладывал в различные предприятия, пытался зафрахтовать пароходы на юге (в разгаре была Русско-турецкая война, и требовались суда для перевозки военных и обеспечения), но вложения все не окупались, Мамонтов постоянно скрывался от кредиторов.

Вдобавок к участию в рискованных предприятиях Кирилл Николаевич был азартным игроком, проигрывая в рулетку деньги, которых и так не хватало. Последний раз его видели в казино в Монте-Карло, где он в очередной раз проигрался. А спустя короткое время Мамонтов свел счеты с жизнью в Марселе, о чем и сообщили родственникам, которые долго не получали от него вестей.

Его вдова Маргарита Оттовна осталась одна с двумя маленькими дочками – Маргаритой и Еленой. Опекуном семьи стал обер-полицмейстер Козлов, который поддерживал и заботился о Мамонтовых, но Маргарита решила найти независимый источник доходов. Для этого она отправилась в Париж для обучения на курсах модисток; вернувшись в Россию, открыла в Леонтьевском переулке собственную мастерскую, где изготавливала модные шляпки, и школу кройки и моделирования. Вмести с дочерями она проживала в небольшой, но уютно обставленной квартире. У девочек имелась гувернантка, которая водила их на прогулки, и преподаватели английского и русского языка. Вскоре Маргарита Оттовна приобрела известность, и московские модницы с удовольствием становились ее клиентками.

Маргарита Кирилловна Морозова

Маргарита и Елена Кирилловны учились в немецкой гимназии Петершуле, получили прекрасное и разностороннее образование. Маргарита Мамонтова любила музыку, живопись и литературу, впоследствии увлекалась философией, и общие интересы с Михаилом Абрамовичем у нее обнаружились быстро.

В ноябре 1891 году в храме Святой мученицы Татианы, домовой церкви Московского университета, состоялось венчание Михаила и Маргариты Морозовых, на котором присутствовали члены семьи и многочисленные приглашенные гости из разных кругов общества. Несмотря на то, что Морозовы принадлежали к старообрядцам и основатели династии были очень религиозны, следующие поколения купеческой семьи переходили в лоно церкви, признанной государством (как Михаил Морозов), или вовсе переставали верить в Бога, как это случилось с Саввой Тимофеевичем Морозовым.

После венчания состоялся роскошный обед в модном ресторане «Эрмитаж», который находился на Неглинной улице (сейчас в этом здании работает Школа современной пьесы). Сразу после торжества молодые Морозовы отправились в свадебное путешествие. Медовый месяц они провели в Париже и Ницце, каждый раз останавливаясь в самых дорогих отелях. Михаил Абрамович баловал жену, покупал ей драгоценности и наряды, исполнял любые желания.

Вернувшись, они поселились сначала в съемной квартире, а затем в собственном доме на углу Смоленского бульвара и Глазовского переулка, который Михаил Абрамович приобрел у чаеторговцев Поповых.

В начале XIX века этот участок приобрела Аграфена Глазова, супруга героя Русско-турецкой войны Павла Глазова (соседний переулок назван в честь него). В 1879 году усадьбу выкупил Константин Абрамович Попов. Новый владелец предпочел разобрать существующий дом и построить новый по проекту архитектора Александра Резанова (строительство происходило под надзором Александра Дмитриева). В результате получился каменный дом с фасадом в классическом стиле: главный вход оформлен полуротондой с колоннами ионического ордера.

После покупки особняка Морозовы пригласили архитектора Виктора Мазырина, который в будущем станет известен строительством особняка на Воздвиженке в стиле неомануэлино для младшего брата Михаила, Арсения. Внешний вид дома существенно не изменился, но появились северный и южный флигели, были отреставрированы окна и изразцовые печи. Существенные изменения коснулись интерьеров особняка. Идея оформления залов в разных архитектурных стилях была реализована еще при Константине Попове, а Михаил Абрамович решил не просто сохранить, но и развить ее.

Египетский вестибюль поражал многочисленных гостей дома не только своим необычным оформлением, но и подлинным саркофагом с мумией, который был установлен в его глубине. Удивительно, но хозяева не задумывались, что внутри находится настоящее тело, пока один из посетителей не указал им на это. В 1895 году Михаил Абрамович вскрыл саркофаг и передал мумию в Румянцевский музей, сейчас она находится в Пушкинском музее.

При участии Мазырина в особняке появилась анфилада из шести парадных залов – Мавританского, Помпейского, Охотничьего, Ренессансного (Римского), Греческого, Английского – и Малого английского аванзала, а также Русская столовая и Египетский вестибюль с фигурами сфинксов на постаментах. По воспоминаниям Маргариты Кирилловны, эта дворцовая помпезность была ей не по вкусу. Видимо, это и стало причиной, почему после смерти мужа она предпочла переехать в другой особняк.

Для оформления залов использовались дорогие декоративные материалы и художественные техники– разноцветный мрамор, бронза, лепнина, настенная живопись, наборный паркет, деревянные панели и мебель из карельской березы. В конце 1890-х годов на стенах залов особняка начнут появляться картины, приобретенные Михаилом Абрамовичем для своей коллекции. Дом на Смоленском бульваре стал местом, где постоянно устраивались обеды, приемы, балы, костюмированные спектакли, творческие и музыкальные вечера. В отдельные дни число приглашенных гостей достигало двух сотен.

Собственный дом Морозовых. Смоленский бульвар, 26/9, строение 1

В 1910 году Маргарита Кирилловна продаст свой дом Михаилу Константиновичу Ушакову. После революции здание будет национализировано, практически сразу в нем откроется клуб имени Октябрьской революции. В дальнейшие годы в особняке будут размещаться разные организации, включая Дом пионеров, Райком партии и банк. С 2017 года здесь располагается Российский институт стратегических исследований.

Михаил Абрамович по-прежнему продолжал искать себя. Он будто хотел отделиться от купеческого сословия, к которому принадлежал по рождению, и найти для себя новый круг общения. Маргарита Кирилловна вспоминала, что они постоянно занимались самообразованием – читали книги, слушали лекции, посещали выставки и премьеры в театрах, общались с деятелями литературы и искусства, которых приглашали к себе.

Супруги Морозовы были людьми разных интересов, направлений и пристрастий. Часто на одной стороне стола сидели знакомые Михаила Абрамовича, а на другой – Маргариты Кирилловны. И вскоре несходство характеров супругов стало очевидным. Михаил ревновал красавицу Маргариту, устраивал скандалы и выяснял отношения. Жить с мужем, имеющим столь бурный темперамент, было сложно, и, будучи беременной третьим ребенком, Маргарита Кирилловна ушла от мужа в дом своей матери. Об этом стало известно в Москве, и Александр Сумбатов-Южин даже написал пьесу «Джентльмен», где изобразил характер Морозова в образе Рыдлова. Появился в пьесе и эпизод с расставанием супругов. Тогда в ситуацию решила вмешаться Варвара Алексеевна, которая убедила Маргариту вернуться, несмотря на то, что до этого между ними были сложные отношения. Главным аргументом стал тот факт, что в случае развода Михаил может переписать завещание не в пользу супруги и детей. На Маргариту, выросшую в нужде, это подействовало отрезвляюще, и конфликт удалось преодолеть.

Михаил Абрамович пробовал заниматься наукой, но его исторические исследования были весьма прохладно приняты научным сообществом. Он работал над критическими статьями, увлекался музыкой и живописью и даже написал роман. Все это стало этапами поиска своего настоящего предназначения, которые в результате привели его к коллекционированию искусства.

Сложнее было привыкнуть к богатству. Бурный характер и неуемная энергия Михаила Абрамовича подчас заставляли его совершать экстравагантные поступки – о его карточном проигрыше в 1 000 000 рублей купцу Бостанжогло еще долго будут ходить легенды. Журналист Рокшанин даст емкое описание Морозова, назвав его репутацию скорее фельетонно-газетной, чем коммерческой и деловой. Большой любитель литературы, театральный завсегдатай и непременный зритель всех премьер, «добрый малый», с которым приятно встретиться в театре или в ресторане, – так воспринимали Михаила Морозова, но его внутренний мир был гораздо глубже.

Морозов старался бывать там, где он мог познакомиться с новыми людьми. Жажда новых знакомств и желание изменить купеческий мир в лучшую сторону заставили Михаила Абрамовича активно участвовать в общественной жизни. В 1896 году он баллотировался на пост председателя Всероссийской художественно-промышленной выставки в Нижнем Новгороде, но его кандидатуру отвергли из-за склонности к экстравагантным поступкам.

В 1897 году Михаил Морозов становится председателем Московского купеческого собрания, которое являлось средоточием жизни торгово-промышленной элиты города. В Собрании проводили досуг, устраивались балы, маскарады, музыкальные вечера и театральные представления. Балы Купеческого собрания были негласным местом смотрин для женихов и невест. Важным направлением деятельности Собрания была благотворительная помощь – деньги от членских взносов и штрафов, которые выплачивали участники, шли на помощь приютам, училищам, на открытие больниц и поддержку отечественной армии в военные годы. Организацией всех этих дел как раз и занимался председатель.

В том же 1897 году Морозов стал чиновником по особым поручениям Дамского попечительства о бедных, действующим членом Московского совета детских приютов, почетным мировым судьей и старостой Успенского собора.

Михаил Абрамович много лет занимал должность казначея московского отделения Императорского музыкального общества, два года был в составе его дирекции; вместе с супругой Маргаритой принимал участие в работе Русского музыкального и Филармонического общества. Также Морозов являлся одним из директоров и казначеем Московской консерватории.

Входил Морозов и в состав комитета по построению Музея изящных искусств. В отличие от своей матери Варвары Алексеевны, которая принципиально не давала деньги на то, «что не лечит и не учит», Михаил выделил средства на создание нового музея. Благодаря Морозову появился зал Венеры Милосской и Лаокоона, который обошелся ему в 30 000 рублей. По просьбе Михаила Абрамовича зал получил имя великого князя Сергея Александровича (с которым они были лично знакомы благодаря участию в благотворительных обществах). За свою работу Михаил Абрамович удостоился чина действительного тайного советника.

После смерти мужа Маргарита Кирилловна продолжит активную благотворительную деятельность. В память о Михаиле Абрамовиче она выделит 60 000 рублей на строительство детского приюта на 100 человек. Также Морозова будет бессменной попечительницей женской гимназии Хвостовой. Еще одним ее крупным проектом помощи детям станет создание летних колоний для загородного отдыха детей из бедных семей. В результате появится два оздоровительных лагеря неподалеку от Малого Ярославца Калужской губернии, которые выступят прообразами современных детских городских летних лагерей.

В 1909 году Маргарита Морозова приобрела у семьи Оболенских небольшое имение Михайловское (названное так в честь мужа и сына) в Калужской губернии. Вскоре по просьбе жителей окрестных сел она выделила средства на строительство школы, где крестьянские дети могли обучаться основам сельского хозяйства, и Народного дома для организации досуга. Оба учреждения начали свою работу в 1914 году.

Активно помогала Маргарита Кирилловна и педагогу Станиславу Шацкому, который смог проводить в Михайловском педагогические эксперименты по воспитанию трудных подростков и превращению их в полезных членов общества. Шацкий осуществлял свою деятельность задолго до Макаренко, хотя его работа в итоге менее известна.

В возрасте всего 23 лет Михаил Абрамович начал покупать картины для своей будущей коллекции. В начале пути каждый собиратель проходит этап становления, когда он пытается сформулировать общую идею своего собрания. К сожалению, жизнь Михаила Абрамовича была недолгой, и он просто не успел пройти путь от метаний к зрелости. Поэтому коллекция картин Морозова была очень разноплановой – в ней произведения российских живописцев старой школы соседствовали с работами самых современных французских художников.

Экстравагантность Михаила Абрамовича проявилась и в его коллекции. Часто он приобретал полотна, которые уже имели скандальную репутацию, для того, чтобы привезти их в Москву и эпатировать публику демонстрацией на своих традиционных воскресных завтраках. Такая история случилась с картиной Пьера Боннара «Интимная феерия», чей фривольный сюжет в итоге заставил Морозова вернуть ее обратно в Париж.

При выборе картин Морозов ориентировался на советы своего друга – художника и арт-консультанта Сергея Виноградова, который часто бывал в Париже и понимал, на чьи работы стоит обратить внимание. Так в коллекции Михаила Абрамовича у первого в России оказались картины Ван Гога и Гогена, полотно Мунка «Белая ночь», которая до сих пор остается единственной картиной художника в собрании российских музеев. Также он приобретал полотна Мане, Ренуара, Дега, Моне. Российская часть собрания была представлена картинами Сурикова, Серова, Врубеля и Васнецова. Коллекция Михаила Абрамовича включала в себя около 100 картин и 10 скульптур.

Собрание было бы гораздо больше, если бы не ранняя смерть Морозова. В 1903 году в возрасте всего тридцати трех лет он скончался от острого воспаления почек. Проблемы со здоровьем стали последствием перенесенной в детстве скарлатины, и врачи рекомендовали следить за здоровьем и придерживаться диеты. Но Михаил Абрамович не желал прислушиваться к советам. Маргарита Кирилловна вспоминала, как он ежедневно за обедом пил водку и закусывал ее сырым мясом с перцем. Ей было больно смотреть, как он собственными руками губит здоровье, но убедить мужа не удавалось. Приступы случались один за другим, на помощь вызвали врачей из Германии, но помочь они уже ничем не смогли…

Маргарита Кирилловна с детьми на фоне картин из коллекции ее мужа

После его смерти Маргарита Морозова сначала продолжала собирать картины, но вскоре рассталась с большей частью коллекции, передав полотна Третьяковской галерее. Еще двенадцать работ были подарены Морозовой Вятскому музею, который обратился к ней за помощью.

Вскоре после смерти мужа Маргарита Кирилловна переехала в особняк в Пречистенском переулке, который приобрела у дворян Воейковых. В 1913 году архитектор Иван Жолтовский пристроил к дому помещение для зимнего сада. В новом доме Маргарита продолжила принимать своих друзей, многие из которых были влюблены в нее. Она по-прежнему слыла редкой красавицей, да и эпоха модерна возродила моду на рыцарское поклонение даме. Среди поклонников Морозовой был известный врач Снегирев, а поэт Андрей Белый написал целый цикл стихов о Прекрасной даме, которой для него стала Маргарита.

Под влиянием князя Евгения Трубецкого Маргарита стала интересоваться общественно-политическими вопросами. В 1906 году в ее доме начали проводиться редакционные собрания издаваемого Трубецким журнала «Московский еженедельник». Деньги на издание давала Маргарита Кирилловна.

Дом Маргариты Кирилловны в Пречистенском переулке, 9/1

Финансовую помощь от Морозовой получали также Сергей Дягилев и Александр Скрябин. Последний долго не мог найти свое место в музыкальных кругах Москвы, и Маргарита Кирилловна в течение пяти лет с 1903 по 1908 годы платила ему «жалование» в размере 2400 рублей, что можно было сравнить с зарплатой преуспевающего дирижера. В 1905 году Скрябин получил дополнительную помощь в размере 10 000 рублей для организации и проведения своих концертов. Отношения между ними испортились, когда Александр Николаевич расстался со своей женой Верой, и Маргарита встала на сторону женщины. Но в будущем она смогла найти общий язык с обеими его женам – официальной и гражданской.

Дом в Пречистенском переулке, по воспоминаниям современников, был редким образцом хорошего вкуса. Мягкие тона обивки, мебель из карельской березы, бронза и изобилие цветов – все это создавало атмосферу красоты, духовности и благополучия.

После революции Маргарита вместе с сестрой Еленой продолжила жить в доме в Пречистенском переулке, занимая две комнаты в полуподвальном этаже. Все ее картины были изъяты и в итоге оказались в Пушкинском музее и Эрмитаже. Когда в ее доме расположилось посольство Дании (которое находится там до сих пор), Маргарита Кирилловна давала уроки музыки посольским детям, а жена посла всегда приглашала ее на званые приемы; вскоре ей даже было предложено принять датское гражданство, но она отказалась.

Из особняка Морозову все-таки выселили, и сестры исчезли из Москвы. Сначала они поселились на летней даче в подмосковном Лианозове, затем снимали комнату на Покровке и только под конец жизни смогли получить комнаты в новостройке на Ленинских горах и персональную пенсию в размере 50 рублей. В 1958 году Маргарита Кирилловна похоронила сестру, а вскоре скончалась сама. Ей было восемьдесят четыре года.

У Маргариты и Михаила Морозовых было четверо детей – сыновья Георгий и Михаил, дочери Елена и Мария.

Георгий получил образование в Морском кадетском корпусе, воевал на полях сражений Первой мировой войны. После революции эмигрировал и скончался, по однй из версий, в 1930 году. Однако переписка с семьей обрывается в 1918 году, и достоверных сведений о его дальнейшей жизни нет.

Елена еще до революции вышла замуж за Алексея Клочкова, вместе с которым уехала во Францию, но вскоре развелась и вышла замуж во второй раз. Скончалась Елена Михайловна в 1951 году, похоронена на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа.

Мария Михайловна обучалась игре на рояле в Московской консерватории и после революции продолжала некоторое время жить в Москве. После того, как был арестован и расстрелян ее друг, семья приняла решение об эмиграции Марии. С трудом удалось добыть заграничный паспорт для выезда в Европу. В Германии она вышла замуж за Александра Фидлера, сына директора московского приюта братьев Рукавишниковых, у супругов родилось трое детей. Мария Михайловна активно концертировала, некоторое время жила в Бразилии и в итоге оказалась в США, где преподавала русский язык в колледже Бостона. Она скончалась в 1964 году.

Михаил Михайлович Морозов

Сын Михаил Михайлович, или Мика, как называли его в семье, остался в Советской России. Сначала он занимал должность заведующего отделом информации в Наркомпроде, затем писал статьи для «Правды» и «Известий», преподавал английский. В 1935 году получил работу преподавателя в Институте красной профессуры, писал стихи, переводил пьесы Шекспира, считался одним из лучших знатоков английского театра. За год до смерти в 1952 году Морозов был назначен главным редактором англоязычного журнала «News».