Текст книги "Психушка"

– Пропустите его, – неожиданно взорвалась Алиса. – Мы не к секретарю на прием идем. Нам с женой больного поговорить надо.

– Так что, капитан, мы идем или будем и дальше языки чесать о забор?

– Под вашу личную ответственность, доктор. Я его к первому не пускал, чтобы потом разговоров не было.

– Капитан, не рви сердце. Разговоры будут, и оргвыводы, и политическая оценка, и выговор с занесением. Все тебе будет, потому что не уследил и потревожил начальственный сон.

Алиса дождалась, когда от первого секретаря отведут женщину, подошла к ней и стала задавать вопросы.

– Я врач-психиатр, Самборский кем вам приходится?

– Муж он мне. Он спокойный всегда, ласковый, муху не обидит. В него стрелять нельзя, – зачастила женщина. – Мне и первый секретарь сказал, что его убивать не будут.

– Да никто не собирается убивать вашего мужа, – возмутилась Алиса. – Мы его в больницу положим на лечение.

– Правильно. Его лечить надо. Он неделю пил, не просыхая, а сегодня утром вскочил и мышей стал ловить по стенам, а потом Карла Маркса порвал.

– Какого Карла Маркса? – уточнила Алиса.

– У нас на стене календарь висел с Карлом Марксом. Толя сказал, что он в бороде крысу прячет, а потом от милиции стал бегать.

– К вам, что милиция приезжала?

– Нет. Он от милиции стал бегать после того, как крысы в милиционеров превратились. Потом он выскочил из дома, и я его больше не видела.

– С крысами понятно, а какая кличка у него была? – вмешался в разговор Гарик.

– Не было клички, – испугалась женщина. – Он тихий, безобидный. Это у него болезнь.

– А в школе кличка у него была?

– Не было клички. Никогда не было, – занервничала женщина. – Его Толя зовут.

– И в тюрьме он не сидел?

– Нет. Вы что? Он очень хороший, ласковый. Только прошу, вы в него не стреляйте. Он добрый. А это болезнь. Он добрый.

Гарик подхватил Алису под руку и вывел за ограждение.

– Ты что к ней с кличкой пристал. Видишь, женщина не в себе? – возмутилась Алиса.

– Скрывает она что-то, – махнул рукой Гарик. – Ладно, черт с ней.

Гарик подошел к капитану.

– Ну, ты заценил, служивый, я к твоему первому секретарю с уважением на одном гектаре даже не сел. Короче, выпить хошь?

– Ты чего несешь тут.

– Нести будешь ты, а не я, потому что до часа Волка еще полтора часа. Короче, мухой в магазин, берешь бутылку «Московской» и четыре соленых огурца и мы тут с тобой для храбрости по рюмашке, а потом в бой.

– Ты что мне, офицеру, предлагаешь? Какая водка? Какие огурцы? – возмутился капитан.– Тут все городское начальство собралось.

– Повторяю для тупых еще раз. Водка должна быть «Московская», а огурцы соленые бочковые. Мухой.

– Это ты меня, капитана милиции, посылаешь за водкой в такой ответственный момент?

– А кого мне посылать? Мне до одиннадцати не дадут, а ты при погонах, да и после одиннадцати там хрен пробьешься.

– Гарик, ты хочешь его напоить водкой? – уточнила Алиса.

– А что мне делать, бегать за ним по крыше. Там уже три часа четыре дурака друг за другом бегают. От чего заболел, пусть тем и лечится, – пояснил Гарик.

– Товарищ капитан. Он правильно говорит. При алкогольном психозе можно стаканом водки снять галлюцинации на время, – пояснила Алиса.

– Доктор, и часто вы алкашей водкой лечите?

– Я сама не лечила, но в литературе читала.

– Короче, капитан, либо ты сейчас мухой летишь за водкой, либо я тебя посылаю на… Нет, к первому секретарю за инструктажем.

– Я пойду доложу начальству, – кивнул головой капитан.

– Гарик, а ты не можешь нормально с людьми говорить, чтоб тебя поняли. Я и то сразу ничего не поняла, – незаметно ущипнула Гарика Алиса.

– Ты не меня щипай, ты на этих звезданутых в погонах посмотри. Они вдвоем пошли к первому секретарю согласовывать вопрос о покупке бутылки водки. Ты смотри, какая оживленная дискуссия идет. Председателя горисполкома подключили к решению вопроса, во, и второй секретарь вставил свои пять копеек¸ еще и наш комсомольский бог что-то им говорит. Серьезные люди. Было б одиннадцать, я б и без них все купил.

– Значит, так, первый советует добавить в водку клофелин, чтобы наверняка, – сообщил санитару результаты мозгового штурма капитан милиции.

– Во придурки. Вот клофелином пойдешь его сам поить. Я не проститутка вокзальная. Я при исполнении тут. Надругаешься над водкой, сам полезешь на крышу. Я водку с клофелином не пью.

– А ты тут при чем?

– Так на халяву же, с утра, подарок от органов, под соленый огурец. Милое дело.

– У больного бред преследования. Он водку один пить не будет. Он проверять ее начнет на том, кто угощает. Поэтому туда добавлять ничего не надо. Водка сама снимает на время галлюцинации. Это научный факт, – терпеливо пояснила Алиса Викторовна.

– Но первый же сказал, – засомневался капитан. – Вдруг не возьмет. Вы не могли б ему сами об этом сказать.

– Ну, ты и нудный, капитан, лучше б я к окулистам пошел зачет сдавать, – заорал Гарик. – За водкой беги, пока этот козел с крыши не спрыгнул.

– Стой здесь. Я сейчас, – проговорил капитан, направляясь к начальству, через минуту он уже махал руками.

– Иди, Алиса, разъясни нашей партии правила пития исконно русского напитка.

Алиса застегнула халат на верхнюю пуговицу, поправила прическу и с высоко поднятой головой направилась к руководителям города. Своей балетной походкой на фоне милицейских машин она добила всех.

– Это ж откуда к нам такие доктора приезжают. Просто красавица, – раздевая глазами Алису, произнес первый. – Мне доложили, что вы хотите угостить больного водкой. А хватит ли ему стакана водки? Может, добавить туда снотворное или что-нибудь, чтоб наверняка?

– Судя по всему, у больного алкогольный психоз, зрительные галлюцинации и сформировавшийся бред преследования. Он с чужих рук ничего не возьмет, кроме водки, но еще не факт, что он станет ее пить. Он начнет проверять напиток на окружающих.

– Капитан, выполняйте. Раз доктор говорит, значит, так оно и есть. У меня к вам вопрос, а супруг ваш где работает?

– Его распределили на военный завод, в КБ. Но что он там делает, я не знаю, – тепло улыбнулась Алиса.

– Повезло вашему мужу! Ох, и повезло! Завидую белой завистью! А почему вы в психиатрию пошли?

– У меня отец заслуженный врач республики, вместе с мамой они преподают в мединституте, вот я и пошла по стопам.

– Отец, ваш тоже психиатр?

– Нет, у меня мама психолог. А папа возглавляет кафедру хирургии. Ну, я пойду. Капитан уже принес, что просили.

– Куда вы собрались?

– Наверх.

– Зачем?

– Я Гарика одного не оставлю.

– Кого не оставите? – переспросил первый.

– Нашего санитара. Это очень опасно.

– Его милиция подстрахует.

– Нет. Я должна быть там. Без меня он ничего делать не будет.

– А может, мы наверх кого-нибудь из докторов мужчин пошлем, а вы с руководителями города пообщаетесь.

– Нет. Это мой больной. Ситуация может измениться в любую минуту. Я должна быть на крыше, – четко произнесла Алиса Викторовна.

– Но мы с вами не прощаемся. Идите. Удачи.

– С характером доктор, – покачал головой первый. – Знает себе цену. Узнайте, кто ее муж. Везет же людям.

Алиса догнала Гарика у самого лифта.

– Я с тобой еду, – сказала она.

– Зачем? Могла бы и с кобелями постоять. Глазки первого масляными стали, как тебя увидел. Перейти к нему в секретарши не предлагал?

– Нет еще, а ты меня опять ревнуешь.

Они вошли в кабину лифта, и Алиса стала страстно целовать своего юного друга.

– Будь осторожен, Гарик. Я люблю тебя.

У выхода на крышу сидели четыре милиционера.

– А вы куда, женщина? – остановил Алису милиционер, охранявший лестницу, ведущую на крышу.

– Я врач-психиатр, а Гарик сотрудник психбольницы. Мы за больным.

– Мы уже три часа за вашим дураком по крыше бегаем. Все без толку. Подстрелить его надо, – сплюнул на пол сержант.

– Он что-то говорит?

– Нет. Милиционеров матом кроет, и все.

– Алиса, сними халат. Не будем дразнить больного.

– Ты думаешь, он лечился?

– Кто его знает. Жена что-то темнит.

– Она боится, что в него стрелять станут, – тихо произнесла Алиса, осматривая крышу.

– В больного стрелять никто не будет. Стреляют только в преступников, – вмешался милиционер.

– Нос не вешай, – нежно прикоснулся к Алисе Гарик. – Если помру, считайте меня коммунистом.

– Типун тебе на язык, – возмутилась Алиса.

Гарик поднялся во весь рост и пошел по крыше, выискивая больного. Самборский прятался за вентиляционной шахтой.

– Толя, давай водки выпьем! Выходи.

Самборский не шелохнулся.

– А ты меня что, не узнал? Меня Гарик зовут. Гарри Барский, неужели не слышал?

Самборский встал на ноги и неожиданно швырнул в сторону санитара кусок кирпича. Камень пролетел в сантиметре от санитара.

– Молодец, хорошо бросаешь. Я бы тебе тоже что-нибудь кинул, но у меня кроме водки ничего нет. Подходи, налью грамм сто.

– Мент, не подходи, я убью тебя! – заорал Самборский, бросая камень.

– А я че, на мента похож? Ты посмотри на меня, я еще в армии не служил.

В этот момент к первому секретарю подбежал капитан. Только что дежурный получил факс из Москвы. Самборский, ранее судимый за двойное убийство и разбой, отсидел 15 лет. Полгода назад освободился и вместе с заочницей уехал из Пензы. У него справка об освобождении, он даже на учет в милиции не стал.

– Где врач? – заорал первый.

– Наверху, на крыше.

– Спускайте ее вниз. Огонь на поражение разрешаю.

– Толик, они тебя убьют. Не верь ментам. Им команду дали стрелять! – закричала стоявшая недалеко от начальства сожительница Самборского.

Услышав эти слова, Самборский, сделав два прыжка, оказался рядом с Гариком. В руке у него сверкнуло острозаточенное лезвие охотничьего ножа, схватив Гарика за волосы, он поднес к его горлу нож.

– Ну, что, попался мент. Вот и пришла твоя смерть! Пятым будешь. Всех порежу!

Милиционер, попытался оттащить Алису вниз.

– Произошла ошибка. Самборский убийца. Он двух человек убил, – прошептал милиционер.

– Руки, сержант! Руки убери. Бегом вниз. Два стакана принеси! – приказала Алиса.

– Но у меня приказ.

– Я тут главная, я врач! Выполняй!

– Сержант скатился вниз по лестнице, заскочил в квартиру на девятом этаже, которую милиционеры превратили в оперативный штаб, и через минуту принес ей два хрустальных бокала.

– А теперь слушайте мою команду! – закричала громко Алиса. – Всем сотрудникам милиции спуститься вниз. Всем до единого! Не стрелять! Убрать оружие!

Она распустила волосы, встала во весь рост и балетной походкой пошла в сторону больного. Самборский внимательно смотрел на Алису. В левой руке она держала бокалы, а правой стала расстегивать верхнюю пуговицу на кофточке. Самборский как зачарованный следил за ее рукой. Алиса сделала еще один шаг и расстегнула вторую пуговицу.

– Толя, выпей со мной водку на брудершафт, – ласково предложила Алиса.

– Еще расстегни, – прохрипел Самборский. – Какая красивая.

– Толя, я хочу тебя! – голос Алисы обволакивал и действовал на больного успокаивающе.– Толя, отпусти пацана, и я полюблю тебя так, как тебя никогда не любили.

Больной, словно под гипнозом, стал медленно опускать нож, и когда он оказался на уровне груди, Гарик неожиданно заломил руку убийце. Но вырвать нож ему не удалось. Завязалась драка, и тут на помощь ему пришла Алиса. Она своими тщательно ухоженными ногтями ударила по глазам больного. От сильной боли Самборский разжал пальцы, выронил нож и тут же получил удар в горло. Гарик наносил удары точно и зло. Милиционеры смогли оторвать его от больного только после того, как Самборский потерял сознание.

Алиса присела рядом с ним и стала гладить Гарика по голове.

– Успокойся, – шептала она. – Уже все позади. Я рядом с тобой, поцелуй меня, любимый.

Когда на крышу поднялся первый, чтобы поблагодарить Алису, он увидел женщину в расстёгнутой кофте и с распущенными волосами, которая нежно и ласково целовала санитара, приговаривая: «Все хорошо, милый. Мы победили. Ты у меня самый сильный».

– Алиса Викторовна, я восхищен вашим мужеством. Вы сделали то, что не смогла сделать вся Казантипская милиция. Вы задержали опаснейшего преступника. Вы меня слышите?

Гарик и Алиса поднялись на ноги. Алису слегка покачивало. Она посмотрела на свою грудь и стала медленно застегивать пуговицы на кофточке.

– Мы только что получили сообщение, – продолжал первый, не отрывая глаз от ее груди. – Самборский в Пензе после освобождения из тюрьмы совершил еще два убийства. Вы совершили подвиг.

– Главное, не это, – покачала головой Алиса. – Главное, что Гарик остался живым. А все остальное неважно.

После этих слов первый секретарь быстрым шагом покинул крышу. Алиса, увидев стоящую у ее ног водку и бокалы, неожиданно предложила:

– А не выпить ли нам с тобой на брудершафт?

Гарик быстро наполнил два фужера прозрачной жидкостью и сказал коротко: «За нашу любовь!».

Они пили водку большими глотками, потом долго целовались, смеялись и плакали. Через полчаса они спустились вниз и поехали к себе в больницу.

Лариса Ивановна встретила их у ворот и завела в свой кабинет.

– Мне уже милиция доложила о ваших подвигах. Молодцы. Сам секретарь горкома вас похвалил.

– Служу Советскому Союзу, – громко рассмеялась Алиса. – На той клятой крыше я не могла понять одного, почему столь высокое доверие было оказано мне, а не более достойному человеку, нашему любимому главврачу Ларисе Ивановне Ивановой.

– Алиса, а где вы так напились? – удивлено посмотрела на пьяных сотрудников Лариса.

– Мы ж бутылку водки сэкономили. Вот вдвоем и приговорили ее на брудершафт, – еле ворочая языком, произнес Гарик.

Так, герой-любовник, иди в изолятор и отоспись, а с Алисой Викторовной мы еще поговорим о нашем, о женском.

Гарик, покачиваясь, покинул кабинет главврача.

– Теперь слушай меня, красавица писаная. От меня только что муж твой ушел. Два часа душу изливал. Ты что с мужиком сделала. До психогенной импотенции мужа довела. Вы уже совсем стыд потеряли. При первом секретаре любовную сцену разыграли на крыше.

– Почему разыграли, – возразила Алиса. – Мы любим друг друга, и я больше не собираюсь прятаться от него. А если ты такая жалостливая, возьми моего Володю на перевоспитание. Может, научишь его женщин любить так, чтоб у них крышу срывало по нескольку раз за ночь. Ты же у нас психотерапевт, возьми и вылечи его от моей любви, а я останусь с Гариком. Я его люблю по-настоящему, как мужчину. Ему не нужна мамочка, потому что он мужик. Я не пойду ночевать домой сегодня, потому что это выше моих сил. Забери к себе Володю. Вылечи его, я не держу зла, но я хочу, чтобы меня любили, любили по настоящему, настоящие мужчины, а не маменькины сынки.

– Много хочешь, но ничего не получишь! – отрезала Лариса.

– Поняла. Ты хочешь забрать Гарика себе? – стала наседать Алиса. После этого ЧП она неожиданно почувствовала свою силу. Ее на самом верху оценили как грамотного специалиста, способного на крыше девятиэтажного дома задержать опаснейшего больного.

– Ты думай, о чем говоришь. У меня есть любимый мужчина, но и этого мальчика ты не получишь. Ты слишком красивая для этого города. Тебе отсюда придется уехать. Ты думаешь, поймала бога за бороду, ударив ногтями по глазам убийцу. Он, кстати, ничего теперь не видит.

– Это его проблемы, – улыбнулась Алиса. – Лариса, у тебя сигареты есть?

– Ты же не куришь.

– Кто тебе такую глупость сказал? Я просто запрещаю персоналу делать это на глазах больных.

– А целоваться с санитаром на глазах у персонала – это как?

– Я его люблю, поэтому целую, если б я его ненавидела, я б его публично ругала. Мужчину надо воспитывать, пока он рвется к твоему телу. Чем ты недоступнее, тем ты желаннее.

– Я вот смотрю на тебя и не могу понять, чего ты добиваешься? Я тебе наглядно показала, с кем мы работаем. Только на твоем участке пятьдесят убийц, с которыми ты обязана ежемесячно встречаться. Мало того, ты отвечаешь за каждого из них. Убьет кого-нибудь, тебя по прокурорам затаскают. И за удар по глазам ногтями, и за сломанные пальцы. На этот раз все обошлось, и на пензенского убийцу закроют глаза. Ему все равно расстрел. Но ведь Гарик стал просто неуправляемым в твоем присутствии. Он сломал этому мужику четыре ребра, ключицу, нижнюю челюсть.

– Он был в состоянии аффекта! – махнула рукой Алиса.

– Нет. Он совершил ошибку при задержании больного. Роковую ошибку, и ты спасла ему жизнь. Не он тебе, а ты. Он этого не переживет. А во всем виновата ты, потому что в момент задержания больного у него в башке была ты. Из-за этого он подпустил к себе опасного больного. И все потому что он думал, о том, что ты там делаешь, что происходит с тобой. Любишь ты его или нет. Отсюда и такая реакция.

– У меня мама психолог. Я всю свою жизнь только тем и занималась, что рисовала психологические портреты, проводила опросы, обследования, пыталась прогнозировать, как поведет тот или иной человек в стандартной ситуации, но ты мне никогда не сможешь объяснить, почему его прикосновения вызывают дрожь во всем теле. Почему во мне появляется дикое желание слиться с ним навсегда?

– Там, на крыше, ты испугалась за Гарика. Ты хотела спасти ему жизнь.

– Нет, у меня было дикое желание провести с ним ночь. И там, на крыше, я поняла, что это желание останется нереализованным из-за какого-то идиота. И я попыталась его отвлечь. Я превратилась в галлюцинацию, я вытеснила из головы убийцы страх, злость, ненависть. Он видел перед собой только женщину, красивую, недоступную, и он опустил руку. Гарик воспользовался моментом.

– Другой бы мужик не смог перехватить его руку. Ты сильно рисковала. Я уж не знаю, почему вы оба остались живы. Я бы не стала рисковать всем ради любимого мужчины. Я бы дала команду стрелять, – глубоко затянувшись, проговорила Лариса. – Давай, выкладывай, что еще тебя беспокоит?

– У пьяной бабы, что на уме, то и на языке, – рассмеялась Алиса. – Ты хочешь знать правду о моих отношениях с Гариком? Но ты ее не узнаешь, потому что я сама не могу понять, что со мной происходит. На второй день работы в больнице Гарик унизил меня физически, схватил за волосы и швырнул под стол, как ненужную вещь. Со мной в жизни так никто не поступал. Но это еще не все. Потом он пришел в мой кабинет. Сильный, самоуверенный. Я его благодарила, говорила какие-то слова. Он подошел, схватил за плечи и заткнул рот своим поцелуем. И я не ударила его, не оттолкнула. У меня по телу пошла дрожь. Я подчинилась ему. Я прижалась к нему, я стала целовать его. Но и этого ему показалось мало, он добил меня фразой: «Запомни, мужчина в доме хозяин!». И все эти дни я не могла избавиться от этого ужаса. Только он появлялся на моих глазах, тут же чувствовала, как лечу под стол, как я плачу, унижаюсь перед 18-летним мальчишкой. Я мечтала отомстить, вырваться из-под этого пресса, но не могла. Он заменил мне мужа в постели. Я отдавалась не мужу, а этому дикарю! Я ненавидела его и любила. Я не знаю, что происходило со мной. И только сегодня мне удалось избавиться от этого чувства. Я показала ему, что настоящая женщина способна на мужской поступок. Я спасла ему жизнь. Он бы погиб от рук убийцы, если б я не пошла с бокалами к этому уроду, если б я, как последняя шлюха, не расстёгивала пуговички на кофте и не показывала свою грудь убийце. И Гарик смотрел на мою обнаженную грудь, а острое лезвие охотничьего ножа впивалось ему в горло. Он ничего не мог сделать. Он чувствовал такое же бессилие, как и я, когда он схватил меня за волосы и швырнул под стол зло и больно, как ненужную вещь.

– Алиса, я не пойму, что произошло между вами. Ну, сыграли вы в «русскую рулетку»: он тебе спас жизнь, ты ему спасла жизнь, и что дальше. Забыли. Проехали! Возвращайся к мужу. Игра окончена.

– Лариса, все только начинается. Я очень хотела остаться с ним, но не могла, потому что меня бы всю ночь преследовали его смеющиеся глаза, я бы чувствовала его руки, которые швыряют меня на пол. И я бы не смогла в такой ситуации показать себя красивой, независимой, желанной. Но после того, что случилось, на крыше я его утешала, ласкала, успокаивала, а не он меня. Для меня главное победить мужчину, подчинить его моим желаниям, моим капризам. Я прошу тебя, помоги мне.

– Чем? – удивленно посмотрела на Алису Лариса Ивановна.

– Сегодня я ночую у Гарика и прошу тебя, не мешай мне, забери к себе Володю на эту ночь. Я не хочу, чтобы он унижался перед 18-летним пацаном. Если он будет нам мешать, Гарик его изобьет до полусмерти. Будет дикий скандал. Я не перенесу это. Понимаешь, я люблю Гарика, от каждого его прикосновения меня бросает в дрожь. Со мной еще никогда такого не было. И если эту ночь погубит мой муж, я убью его. Пойми, я ни перед чем не остановлюсь, – прошептала Алиса.

– Мне интересно с тобой. Ты удивительная женщина, но я не могу понять, зачем тебе нужен этот мальчишка? У него никаких перспектив, – покачала головой Лариса. – Все, что с вами происходит сегодня, превратится в дым через месяц. Секс с восемнадцатилетним парнем, это совсем не то, что со взрослым состоявшимся мужчиной. Тебе нужен здоровый брутальный мужик, который бы взял тебя силой, выбил из тебя интеллигентскую дурь, и превратил в настоящую женщину.

– Которая, и коня на скаку, и мужика на лету из карабина, – улыбнулась Алиса. – Может, мне когда-нибудь и нужен будет такой, а пока мне нужен Гарик! У нас с ним ничего не было. Мы только целовались.

– Хорошо, Я попробую убедить твоего мужа не мешать вам, а что будет потом?

– Завтра в этом же кабинете мы оценим послевкусие и примем решение, вдвоем, – улыбнулась Алиса. – Женщины всегда манипулируют мужчинами, но бывают ситуации, когда это приходится делать вдвоем.

– И последний вопрос, что я могу делать с твоим Володей? – затушила сигарету Лариса.

– Ему нужна заботливая мудрая мама, но если ты сможешь разбудить эту русскую недвижимость и превратишь его в сексуального монстра, я расцелую тебя. И может быть, вернусь к нему, когда Гарика заберут в армию.

– Заманчивая перспектива. Я согласна. Но потом без обид. Мне нравятся такие игры! Увести на ночь у первой красавицы горздрава ее мужа, дорогого стоит. И еще я хотела предупредить тебя, первый на тебя положил глаз, он никогда не пропускает ни одной юбки.

– Он не в моем вкусе, может не мылиться. Такие мужики у меня вызывают отвращение. Мерзкий самодовольный тип. Толстый, маленький, кривоногий. Ты бы видела, как они решали вопрос о покупке бутылки водки. Я готова была их поубивать всех и сразу, а Гарик просто открыто издевался над этим стадом.

– Первый может создать проблемы.

– Я тоже. Ты не забывай, кто у меня родители. Из-за меня он лишится самого дорогого, что у него есть в жизни, – партбилета, а без него он никто.

– Рисковая ты женщина, – улыбнулась Лариса. – Ну что ж, я звоню твоему мужу.

– Звони.