Текст книги "Вольф Мессинг: «Никогда не общайся с миром мертвых». Книга о Мессинге и его учениках"

Война в Карабахе

Место катастрофы полностью милиции удалось оцепить минут через сорок. Началась проверка документов у тех, кто находился в зоне. Сергей, удостоверившись, что никто из пассажиров и членов экипажа не выжил, направился к своему автомобилю.

– Какая глупая смерть, – пробормотал Сергей. Он попытался представить писателя в этом самолете. Но вместо шестидесятилетнего дряхлого старика он видел перед собой сорокалетнего мужика с карабином в руках.

Это ЧП произошло по дороге в Карабах. Война была в самом разгаре. На инструктаже перед поездкой генерал Саркисян предупредил Сергея о личной ответственности.

– Запомни, я лично был против этой поездки. Можно попасть под огонь снайперов. На дороге орудуют наемники. Они стреляют по машинам из автоматов. По гражданским машинам. С военными эти подонки связываться бояться. Я бы мог дать для сопровождения БэТээР, но тогда твой гость поймет, что эта поездка не частная инициатива Сергея Овакимяна, а спецоперация органов МВД. Другому я бы мог все правильно объяснить, но к этому писателю в Москве относятся с недоверием. Люди наверху боятся, что он напишет правду о психушках и диссидентах. А эта правда никому не нужна. Короче, поездка в Карабах твоя частная инициатива, но и отпустить вас безоружными не могу. Поэтому в научно – техническом отделе возьмешь пистолеты для всех. Композитор и музыкант – охотники, со мной на кабана ходили. А вот наш уважаемый поэт стрелять не умеет. Ему выдай пистолет с холостыми патронами, чтобы он вас не перестрелял в дороге. На твоего друга из Крыма у меня тоже нет никакой надежды.

В НТО пистолетов на всех не хватило, и Сергей прихватил с собой старый карабин Симонова.

Первую остановку Овакимян сделал у родника.

– Предлагаю слегка позавтракать, чем Бог послал, и пристрелять оружие. Постреляем по консервным банкам, – открывая багажник «Жигулей», произнес Сергей. – У меня есть четыре пистолета и карабин.

Маркус выбрал себе карабин.

– Пистолет не для меня, – пояснил писатель. – В армии за мной карабин был закреплен.

Сергей предложил стрелять по мишеням из положения лёжа, но Маркус не стал ждать своих коллег. Прицелившись, он за несколько секунд поразил все четыре мишени.

– Ты, что, в спецназе служил? – удивился Сергей.

– Нет. Я был старшим фельдшером авиационного полка. А стрелять научился на запасном аэродроме, куда меня отправили на перевоспитание «за разврат, за пьянку и дебош». Девицу одну присмотрел в болгарском селе. Ходил в самоволки на свидание. А тут еще комбат приревновал свою жену к молодому сержанту. Она в санчасти врачом работала, а я ее гипнозом лечил.

– Ну, и как тебе докторша под гипнозом? – спросил поэт.

– Во время сеанса гипноза она спала, а что было после – история умалчивает, – улыбнулся Маркус Крыми. – Мы с ней ночами в санчасти дежурили, вдвоем, а комбату было уже за сорок. Он ночные проверки устраивал.

– И комбат тебя застукал со своей женой? – спросил Сергей.

– Скажем так, на запасной аэродром служить я ушел рядовым. В приказе было записано: за пьянство, неуставные отношения и самовольные отлучки. Жена комбата в приказе не упоминалась. Слишком большая разница у них в возрасте была. Вообще – то, офицерские жены – это особая история. Ночные дежурства и многодневные учения не способствуют укреплению семьи. Короче, отправили меня на запасной аэродром, а старшиной там был изгнанный из ВДВ Сергей Винницкий. Мужиком он оказался пьющим, а у меня в санчасти был спирт, который на учениях я списывал литрами. Вот за этот спирт и научил меня стрелять из карабина «бывший лучший, но опальный стрелок». Патронов к карабину у нас было полно, старшина во время стрельб сэкономил два ящика на продажу. А с покупателями проблема. Короче, прошел хорошую школу, и на дембель ушел «Отличником боевой и политической подготовки», старшим сержантом.

– А после армии ты как форму поддерживал? – спросил охотник – композитор.

– В основном стаканами и рюмками, но как говорил один умный человек: талант – не пропьешь!

– Тебе бы в кино сниматься в роли Рэмбо, – поддел писателя Сергей.

– Это запросто. Кидай фуражку! – став спиной к Сергею, скомандовал Маркус.

– Пусть поэт кидает, у него меньше, – отказался от эксперимента Сергей.

– Пусть стреляет. Если промажет, накрывает стол для всей компании в ресторане «Ереван», – согласился поэт.

– А если попаду?

– Я тебе стихи посвящу, как человеку, который прострелил фуражку поэта.

Поэт бросил вверх фуражку, Маркус со словами «Пиши стихи» дважды выстрелил. В упавшей фуражке обнаружили два пулевых отверстия.

– Действительно, талант не пропьешь. А я всю службу в армии в штабе просидел, «боевые листки» выпускал, стенгазеты и письма в стихах девушкам сочинял для всей роты. Трем бойцам жениться помог, – пояснил поэт. – Из армии готовым поэтом пришел. На любую тему сочиняю: на русском, армянском и английском.

– Тогда с тебя три стихотворения на русском, армянском и английском про расстрелянную фуражку поэта по дороге в Карабах, – сказал Маркус.

– И вот теперь его нет с нами. Глупая смерть, – тихо произнес Сергей, выезжая на забитую автомашинами трассу. «На автомате» он продирался сквозь московские пробки, вспоминая ту давнюю поездку в Карабах.

В засаду они попали в трех километрах от передовой. Короткая очередь с вершины горы. Пули пробили в трех местах багажник. Сергей вначале рванул вперед, но увидев перед собой хорошо простреливаемое пространство, остановил «Жигули» впритык к скале.

– Выскочили из машины и рассредоточились. Стрелять по моей команде, – приказал Сергей.

Маркус инструктаж не слушал. Выпрыгнув из машины, он спрятался за огромным валуном, осмотрелся по сторонам, и пока Сергей по рации связывался с военными, Маркус сделал один единственный выстрел, после которого по склону посыпались вначале камни, а вслед за ними в пропасть сорвалось тело подстреленного им автоматчика. Стрелком оказался молодой парень из Украины. На допросе раненый в грудь наемник рассказал не только правду о тех, с кем воевал в Карабахе, но и о тех, кто послал его на чужую войну.

Взрыв самолета

Маркус Крыми очнулся в полной темноте. Было холодно и больно. Маркус медленно открыл глаза. Свет еле пробивался откуда-то сверху. Кругом был холодный снег. Правой рукой Маркус обнимал за шею женщину. Женщина была холодной, как снег, и не подавала признаков жизни.

«Это же Лена, – ужаснулся Маркус. – Я ее задушил на глазах стюардесс. – Маркус с трудом разжал руку. – А может, она еще жива?».

Освободив от снега лицо и руку потерпевшей, Маркус стал искать пульс, в этот момент дрогнули ресницы, и женщина приоткрыла глаза.

– Где я? – чуть слышно прошептала Лена.

– В надежном месте, – успокоил женщину старик, очищая ее тело от снега. Открытых переломов и крови не было видно. Маркус провел пальцем по рукам и ногам женщины.

– Что вы делаете? – тихо спросила женщина.

– Переломы ищу, – недовольно пробормотал Маркус, ощупывая ее позвоночник. Потом он добрался до костей таза. – Двигаться можешь?

– Мне холодно. Я замерзла, – ответила Лена.

Маркус попытался посадить женщину.

– Я сама встану, не надо меня тащить, – неожиданно произнесла Лена. Минут через пять они уже сидели на дороге. Сугробом оказалась обочина дороги, засыпанная снегом, который сюда сваливала всю зиму снегоуборочная техника.

– Неужели я выжил? – пробормотал Маркус, ощупывая свое тело. Перед глазами Маркуса крутились последние секунды перед трагедией. Лена расстегивает ремень, бежит по самолету к кабине пилотов. Бьется в истерике у двери пилотской кабины. Вслед за ней к двери подбежали еще две или три обезумевших от страха женщины.

– Я хотел набросить ей на шею удавку, но не было ничего подходящего, – стал вспоминать Маркус, – пришлось делать удушающий захват.

Презентация книги

Магазином на Арбате оказалась частная книжная лавка, а не главный книжный магазин Нового Арбата. Книг в магазине было немного. За прилавком стояли два полусонных продавца. На видном месте лежала «Тринадцатая книга» Маркуса Крыми». Эти же книги занимали две полки в разделе «новинки», расположенном в центре магазина.

– Хозяина позови, – распорядился Семен.

– А вы кто, собственно, будете? – не разжимая губ, спросил тощий очкарик-кассир.

– Кто, кто? Конь в пальто. Скажи хозяину, Семен приехал на презентацию.

Минут через пять кассир вернулся с хозяином, таким же тощим очкариком. От кассира он отличался сверкающей лысиной и толстым мясистым носом.

– У меня все готово, – пожав руку Семену, сказал владелец магазина, – вот только с покупателями пока не очень. Конкуренты всю клиентуру переманили на Новый Арбат.

– У тебя место для фуршета есть? – быстро спросил Семен.

– Можно в подсобке, для своих, а для ВИПов второй зал рекомендую. Только у меня с тарой напряженка. Бокалов и рюмок нет, – пробормотал мужчина. – А писатель ваш где?

– За ним поехали. Книгами можешь торговать без ограничений. Под прилавком ничего не оставлять, – подошел вплотную к хозяину магазина Семен.

– Зачем они под прилавком? Если пять книг купят – уже победа! Я ж вас предупреждал, у меня презентации не проводят. У конкурентов – покупатель постоянный, народу полно круглые сутки, а у нас только иноземцы и большие любители соцреализма тусуются.

– Мне случайный клиент и не нужен, – широко улыбнулся Семен. – Люди из прошлого – святые люди! А соцреализм – это основа и главная движущая сила всего живого на фоне вечно живого из мавзолея.

Во время разговора с хозяином книжной лавки Семен не отрывался от iPad, внося дополнения в пресс – релиз предстоящей презентации.

На самом деле книжную лавку для презентации «Тринадцатой книги» Маркуса Крыми Семен выбрал из экономии. Ему не нужны были читатели у прилавка и телевизионные камеры в магазине. Упор был сделан на пишущих журналистов, которые свои отчеты о презентации начинали бы словами: «Сегодня в книжном магазине на Арбате в Москве состоялась презентация „Тринадцатой книги“ Маркуса Крыми». Слова о «книжном магазине на Арбате» присутствовали и в рекламе, размещенной в Интернете. У читателей слова «магазин на Арбате» ассоциировались с большим книжным магазином на Новом Арбате, а не с убогой малопосещаемой книжной лавкой.

«Просто ловкость рук и никакого мошенничества, – размышлял про себя черный пиарщик Семен Водкин, перечитывая пресс – релиз о презентации книги. – У новости есть адрес, а теперь и сенсационная привязка к гибели самолета. Этого достаточно для того, чтобы книги Маркуса Крыми моментально взлетели в рейтинге продаж в Москве на первую строчку. Беда в том, что нет самих книг, которые можно продать сегодня, но это дело поправимо.

С этими мыслями Семен Водкин покинул книжную лавку на Арбате. Следующим объектом оказался один из сетевых магазинов, где Семен приобрел за наличные три бутылки виски, ящик водки и две банки красной икры. Через десять минут все это добро служба доставки притащила в книжную лавку на Арбате. Семен, прихватив икру, тут же отправился в соседнее кафе, где заказал двадцать вареных яиц. После того, как повар разрезал пополам яйца, Семен предложил покрыть желток тонким слоем икры. И чтобы никто ничего не спер, лично доставил яичные деликатесы и водочные рюмки в книжный магазин, по которому без дела уже слонялись три журналиста. Выкладывать пятьсот рублей за книгу Маркуса Крыми акулы пера не спешили, в надежде на ее величество ХАЛЯВУ. Как правило, на презентациях журналистам бесплатно передавали книги с автографами авторов в надежде на положительный отклик в прессе.

– Знали бы вы, что сейчас произойдет, – бубнил под нос Семен Водкин, распечатывая дополненные авиакатастрофой пресс-релизы в кабинете директора. Когда вся подготовительная работа была окончена, сонную тишину магазина буквально взорвали девицы в белых кофтах с красными бантами на груди. Они строем вошли в магазин, взяли по одной книге Маркуса Крыми и выстроились в очередь у кассы. У каждой девицы в руках были купюры по пятьсот рублей, поэтому процесс торговли шел довольно быстро. Журналисты вначале обалдели от книжного флешмоба, а потом защелкали фотоаппаратами. Попытки журналистов разговорить покупательниц ни к чему не привели. Девицы молчали, как партизаны на допросе в гестапо.

Процесс выноса книг из магазина занял минут десять-пятнадцать. Семен, дождавшись девяносто шестой покупательницы, забрал с полки последний экземпляр книги и пригласил журналистов в банкетный зал.

На спиртное журналисты вначале не обратили должного внимания. Их интересовал флешмоб, девицы с бантами и заказчики действа.

– О флешмобе Семен сказал коротко и веско: «Первый раз вижу! Ничего не знаю и не имею понятия».

Второй вопрос коснулся автора книги.

– Маркус Крыми в полете. За ним поехал водитель, а пока, чтобы не терять времени, советую причаститься к тому, что Бог послал, – быстро проговорил Семен.

Дамы-журналистки от водки отказались, посчитав, что надираться спиртным до появления в магазине автора детективов занятие аморальное. Минут через пять, выдержав многозначительную паузу, в магазине появился, играющий роль простого шофера, Вадим Полубоярин. Он рассказал об ужасной трагедии, которая только что произошла во взорванном аэропорту.

– У меня нет доказательств, что Маркус Крыми погиб, и мы самые близкие друзья и коллеги писателя надеемся на чудесное спасение из ада нашего дорогого горячо любимого Маркуса, – зарыдал в голос вполне натурально Вадим Полубоярин. Тут же из-за его спины в центр зала выскочил рыдающий в голос тамада, лучший кладбищенский отпевала Москвы. Журналисты не успели и слова сказать, как у них в руках оказались рюмки с водкой.

– Выпьем за погибших до дна, – трагическим голосом рыдал тамада. – До дна, господа, до дна. Вслед за первым прозвучал второй, третий и четвертый тосты. После четвертой рюмки журналисты принялись за работу.

С мобильных телефонов, iPad и магазинного компьютера журналисты сообщили в свои редакции о гибели широко известного, великого, самого читаемого (уровень эпитетов соответствовал степени алкогольного опьянения автора) русского писателя, мистика, автора сотен детективных романов Маркуса Крыми. Часть сообщений, отправленных журналистами из магазина, без какой – либо правки автоматом становились на полосу новостных сайтов. В солидных изданиях пытались править инфу своих журналистов, опуская значимость для современной литературы погибшего писателя до уровня «русского писателя, последние годы проживающего (работавшего) в русскоязычном Крыму».

Минут через пять после появления первой информации о гибели в авиакатастрофе известного русского писателя Маркуса Крыми зашевелились интернет-воры. Без ссылки на первоисточник они запустили высосанные из пальца подробности авиакатастрофы.

Выжившие в авиакатастрофе

Маркус Крыми не мог поверить, что остался живым после авиакатастрофы. Он даже не пытался понять, как они оказались на этой дороге и почему не погибли. Да это было и неважно. Главное, что он жив и может принять участие в презентации своей ТРИНАДЦАТОЙ КНИГИ. Хотя о какой презентации сегодня можно вести речь. Сейчас набегут журналисты и начнут терзать вопросами: «Где вы находились в самолете? Что вам запомнилось? Почему не погибли?».

– Нет, это не мое шоу, – пробормотал чуть слышно Маркус. Он не хотел в конце жизни становиться главной новостью Интернета, да и роль ВЫЖИВШЕГО В АВИАКАТАСТРОФЕ Маркуса Крыми не устраивала. Он хотел вернуться в литературу популярным писателем, автором самого крутого детектива, а тут судьба подкинула ему идиотскую роль ВЫЖИВШЕГО В АВИАКАТАСТРОФЕ. Маркус еще раз посмотрел на дорогу и, приняв решение, полез в карман за телефоном. Во время полета Маркус сменил свою крымскую sim-карту на московскую. Он включил телефон. Экран засветился голубым светом, и телефон начал поиск ближайшей станции. Через несколько секунд на экране появилось имя оператора. Маркус быстро определил, куда ведет дорога и где находится ближайший населенный пункт. После чего, разобрав телефон, вытащил аккумулятор и положил его в карман.

– Одну проблему решили, – сделав несколько шагов по дороге, произнес Маркус, – Ты идти сможешь?

– Смогу, – кивнула головой Лена, с интересом наблюдавшая за всеми его манипуляциями с телефоном.– Я хочу позвонить мужу.

– Позвонишь позже, нам надо уйти отсюда, – быстро проговорил Маркус.

– Зачем. Нас скоро найдут, – не шелохнувшись, тихо произнесла Лена.

– Ты помнишь, что ты и твои подруги творили в самолете?– пристально посмотрев в глаза женщины, спросил Маркус.

– У меня там не было подруг, – ответила женщина.

– Люди погибли по твоей вине, и ты станешь главной подозреваемой. Ты готова к многочасовым допросам в ФСБ, к детектору лжи, следственным экспериментам? К камере СИЗО? – повысил голос писатель.

– Нет, – замотала головой Лена. – Мне бы отлежаться пару дней, чтобы забыть весь этот кошмар.

– У меня тоже нет желания ходить на допросы, – продолжил Маркус. – Поэтому я предлагаю дойти до садового кооператива, переночевать там, а утром отправиться в Москву.

– Можно и так, – кивнула головой Лена. Она уже ничего не хотела решать и готова была выполнить любое указание своего спутника.

Маркус протянул женщине руку, и они пошли, поддерживая друг друга по поселочной дороге. Лена красным пятном выделялась среди высоченных деревьев. На ней была дорогая кожаная куртка. Маркус тоже был одет по-зимнему. При посадке в самолет, он не стал сдавать свои вещи в багаж. Несмотря на плюсовую температуру в аэропорту Симферополь, Маркус надел поверх костюма турецкую куртку из кожзаменителя с десятком карманов.

– Хорошо, что я куртку не стал снимать в самолете, а то бы мерз сейчас в этом лесу. – В дорожной сумке, оставшейся на борту самолета, лежали двенадцать его книг, выпущенных в свет в разные годы, электробритва и смена белья. Все остальное добро вместе с деньгами и записными книжками с телефонами и адресами своих знакомых он разложил по карманам куртки. Старик не доверял памяти телефонов и компьютеров и важную для себя информацию всегда дублировал на бумаге.

Неожиданно где-то вдали послышался шум автомобильного двигателя. Маркус хотел увезти Лену вглубь леса, но не успел. На дорогу выскочил черный «Джип». Водитель мигнул фарами и резко нажал на тормоза.

– Вы с самолета? – спросил мужчина, высовываясь из окна.

– Нет. Из «Курортного», – назвал Маркус один из ближайших дачных массивов.

– В аэропорту самолет взорвался, – продолжил водитель, подозрительно осматривая странную парочку. – Вы что-нибудь слышали?

– Я думал, это гром загремел, что-то пролетело над головой, а потом гром и молния. Мы решили возвращаться на дачу, – как можно правдоподобнее соврал Маркус.

– А сами откуда? – продолжил расспросы водитель.

– В гости к Ивановым приехали, в Курортное, на выходные, – продолжил разговор Маркус. Он уже понял, что перед ним местный полицейский.

– Вам помощь не нужна?– спросил водитель.

– Нет, сами дойдем, тут недалеко. Да и вы в другую сторону направляетесь, а я на трагедии с людьми смотрю только по телевизору. Возраст уже не тот, врачи волноваться запретили, – по-стариковски сгибаясь, пояснил Маркус.

– Кто это был? – посмотрев вслед отъехавшей машины, спросила Лена.

– «Оборотень в погонах» из местной полиции, – усмехнулся Маркус.

– Почему «оборотень»? – искренне удивилась женщина.

– Потому что на дорогущем джипе по сельским дорогам катается, – подхватив под руку свою спутницу, произнес Маркус.

– А может, он наследство получил? – обиделась за симпатичного полицейского Лена.

– От кота Мурзика.– продолжил Маркус. – Мент этот, не патрульный, не участковый и не гаишник. Скорее всего, борец с экономической преступностью. Отсюда и джип.

– С чего вы это взяли? – удивленно посмотрела на Маркуса женщина.

– С того, что патрульный, гаишник и участковый разговор начинают с фразы: «Предъявите документы». Это у них в крови, на автомате, потому что они работают на земле. А опера из розыска и ОБХССники всегда шифруются, прикидываются кем угодно, чтобы вынюхать что-нибудь интересное. Отсюда и вопрос про документы у них в конце, а не вначале, и то не всегда. А нам с тобой надо поторопиться, потому что этот мент может вернуться.

Минут через десять с дороги они увидели дачный поселок. Свет горел только в одном окне, все остальные дома были погружены во тьму. Маркус выбрал стоящий на опушке леса дом с покосившейся крышей.

– Заночуем здесь, – сказал писатель, перелезая через забор. Лена безропотно последовала за ним. Входную дверь чужой дачи ломать не пришлось, она была чуть приоткрыта. Маркус вошел внутрь, разгоняя полумрак фонарем телефона. – Похоже, что здесь до нас похозяйничали местные бомжи. Как говаривал классик: «Все украдено до нас!».

Маркус закрыл входную дверь изнутри на стальной засов и стал осматривать помещение. На кухне в фарфоровую раковину капала из крана вода, а на электроплитке стоял эмалированный чайник. Тут же на столе он нашел соль, спички и две банки тушенки. Хата оказалась не разграбленной.

– Тут лихие люди ночуют, – подвел итоги осмотра помещений Маркус, – но сегодня, я думаю, они не придут сюда.

– Почему? – удивленно посмотрела на Маркуса Лена. В общение с Маркусом вопрос «почему» стал самым популярным.

– Потому, что прилегающий к аэропорту район оцепила полиция, а близлежащие села очистят от бомжей и мародеров. Да и старик с дамочкой наверняка уже в розыск объявлены, – усмехнулся Маркус.

– Вы думаете, что этот водитель рассказал в полиции о встрече в лесу? – поинтересовалась Лена.

– Если дурак, рассказал. Если умный, промолчит. Он же наши документы не проверил, а это серьезный прокол. Дело о падении самолета ФСБ ведет, и они не слезут с ментов, пока те не доставят на допрос старика с женщиной в красном. Но тебя эта ерунда не должна волновать. Ты мне лучше расскажи о своих подельниках, которые бросились в кабину пилотов во время посадки самолета.

– Не было у меня никаких подельников, – прошептала Лена. – Мне стало страшно, и я побежала к пилотам, чтобы предупредить их о смертельной опасности.

– Эту сказку следователю расскажешь. Я же своими глазами видел, что акция спланирована. Вас было четверо. Четыре шахидки-смертницы. – стал прессовать Елену Маркус.

– Не было никаких шахидок, я никого не знаю, у меня болит голова, мне плохо, выпусти меня отсюда! – закричала Лена.

Маркус подошел вплотную к женщине и, прикоснувшись к ее лбу пальцами левой руки, закричал: «Спать! Ты слышишь только мой голос! Спать!». Женщина закрыла глаза и безжизненно рухнула на пол.