Текст книги "Серый Человек"

Глава 10

Джентри проснулся в пять утра. Огнестрельная рана в бедре ныла и пульсировала болью; о хорошем ночном сне нечего было и мечтать. Он медленно и с усилием сел на кровати, наклонился вперед, чтобы потянуть поясницу и подколенные сухожилия, потом встал и несколько раз резко нагнулся из стороны в сторону. Он хотел провести этот день в движении. Пункт назначения пока оставался неопределенным, но чем раньше он покинет гостиницу, тем лучше.

После быстрого визита в уборную, где он заодно проверил повязку на ноге, Корт оделся в то же самое, в чем приехал сюда. Потом он выглянул в окно, поискал признаки наружного наблюдения, но не заметил ничего необычного. Тогда он спустился по лестнице и вышел из здания в двадцать пять минут шестого.

Он создал мысленный список дел на сегодняшний день. Сначала проверить свой пражский тайник и забрать маленький пистолет. Он больше не собирался летать; несколько авиарейсов за последние сутки были аномалией в его жизни, поскольку Корт крайне не любил оставаться безоружным. Он летал коммерческими рейсами только в крайних случаях, и это происходило не более десяти раз за последние четыре года. Теперь, проходя безоружным по темным и пустынным булыжным мостовым Праги, Корт чувствовал себя обнаженным. Единственным утешением для его боеспособности оставался маленький складной нож Spyderco, прикрепленный к ремню, который он купил у курдского полисмена. Лучше, чем ничего, но не сравнить с любым огнестрельным оружием.

После тайника он собирался выбраться из города, купить дешевый мотоцикл и уехать куда подальше. Может быть, провести целую неделю, двигаясь между городками и селами Чехии или Словакии. Он надеялся, что так сможет потянуть время до тех пор, пока нигерийский президент не покинет свой пост, и возможно, все-таки оставит Джентри в покое.

Никто не может исчезнуть быстрее или незаметнее, чем тридцатишестилетний американец.

Пока Корт шагал к станции метро, он решил, что в его списке дел на сегодня есть еще один очень важный пункт. До него донеся соблазнительный аромат кофе из только что открывшегося маленького кафе. В этот момент он думал, что кофе ему необходим никак не меньше, чем пистолет.

Он ошибался.

Густой туман заволакивал полутемную улицу перед кафе, и моросящий дождь закапал как раз в тот момент, когда Корт поднялся на две ступеньки и вошел в крошечное заведение. Была всего лишь половина шестого утра, и у него сложилось впечатление, что сегодня он был первым посетителем. Корт достаточно хорошо владел чешским языком, чтобы поздороваться с девушкой за стойкой. Он указал на исходивший паром кофейник, потом на большое пирожное, и наблюдал, как миловидная девушка наливает ему чашку густого черного напитка и кладет в пакет его скромный завтрак.

Потом за его спиной звякнул колокольчик. Он оглянулся и увидел троих мужчин со сложенными зонтиками, отряхивавших с курток капли дождя. Они были похожи на местных жителей, но Корт не мог быть уверен в этом. Первый мужчина коротко взглянул на него, и Джентри отнес свои покупки к маленькому прилавку с сахаром и молоком, чтобы приправить кофе.

Корт покосился на застекленную афишу на стене, рекламировавшую грядущие поэтические чтения, потом праздно посмотрел в окно, на темную и дождливую улицу.

Несколько секунд спустя он вышел из кафе и направился к станции метро «Мустек», не обращая внимания на холодный утренний ливень. Корт не возражал против холода; он ценил его природную способность вдыхать жизнь в усталые мышцы и еще не до конца проснувшийся мозг. Вокруг не было других пешеходов: холод и дождь с раннего утра позаботились об этом. Мимо проехало несколько грузовых фургонов, и Джентри заглядывал в мокрые ветровые стекла, когда они проезжали мимо. Он нашел вход в метро и спустился по длинной лестнице. Все еще усталые глаза постепенно приспосабливались к жесткому электрическому освещению и отблескам на белых полированных плитках пола и настенного покрытия.

Он следовал по указателям в извилистом тоннеле. Очередной эскалатор отвез его глубже в недра сонного города, а очередной поворот приблизил его к ярко освещенному вестибюлю станции метро.

Незадолго до поворота направо Корт подошел к мусорному бачку, куда опустил нетронутый кофе и бумажный пакет с пирожным. Потом он завернул за угол, прошел еще два шага и остановился.

Он несколько раз быстро расслабил и напряг мышцы. Его руки, спина, ноги, шея и даже челюсти напряженно застыли. Потянувшись к поясу, он быстрым движением выхватил раскладной нож и тут же раскрыл его. Со стороны могло показаться, что нож сам прыгнул ему в руку.

Он развернулся, шагнул в обратную сторону, оттолкнулся в прыжке, стараясь как можно быстрее покрыть наибольшее расстояние, и вонзил трехдюймовый клинок в горло человека, который следовал за ним.

Человек был плотно сложенным, высоким и широкоплечим. В мясистой правой руке он держал пистолет из нержавеющей стали. Корт стиснул его запястье и направил ствол в сторону и вниз на тот случай, если человек в смертных корчах нажмет спусковой крючок.

Корт не терял времени на разглядывание умирающего, но если бы он это сделал, то увидел бы шок и смятение еще до наступления паники и прихода боли. Вместо этого Серый Человек оттолкнул мужчину к углу тоннеля, где тот налетел спиной на второго убийцу и застиг этого человека на повороте, когда тот доставал оружие. Корт держал рукоять ножа правой рукой. Нож по-прежнему торчал в горле первого человека, и он воспользовался им как рычагом для толчка и в то же время другой рукой попытался вырвать пистолет из пальцев умирающего. Тот не поддавался. Теперь за падающим вторым противником Корт мог видеть третьего, уже готового к стрельбе.

Корт боднул головой в грудь человека с ножом в горле, рывком перенес его через упавшего на пол второго убийцу и быстро надвинулся на последнего в очереди.

Грохот выстрела в пустом тоннеле был оглушительным; звук усилился, отражаясь от низкого потолка и стен коридора, и превратился в настоящую какофонию. Джентри почувствовал, как пуля ударилась в спину окровавленного человека в его руках. Прогремел второй выстрел, поразивший в плечо его партнера по смертельному танцу. Тем не менее, Корт продолжал толкать мертвеца спиной вперед и наконец придал ему дополнительное ускорение. Он вытащил нож из горла и в последний раз попытался выхватить пистолет из мясистой руки. Нож достался Джентри, но пистолет по-прежнему крепко сжимала рука трупа, который врезался в третьего человека.

Теперь Джентри стоял между двумя живыми убийцами; каждый из них был вооружен и находился не более чем в трех метрах от него. Убийца, оставшийся за его спиной, еще секунду назад лежал на полу. Он наверняка откатился в сторону и теперь готовился к стрельбе. А человек, стоявший перед Кортом, отталкивал с пути истекавшего кровью мертвого коллегу, чтобы заново навести оружие на цель. Корт взмахнул ножом, который он держал за лезвие, и бросил его сверху вниз, вытянув руку перед собой. Удар был идеальным: нож глубоко вошел в правую глазницу. Брызнула кровь, и наемник рухнул на колени, хватаясь за нож обеими руками. Он выпустил пистолет.

Джентри не стал оценивать угрозу у себя за спиной. Вместо этого он рванулся вперед в падении с протянутыми руками, изо всех сил стараясь заполучить огнестрельное оружие. Как раз перед тем, как он упал, раздался еще один выстрел. Он не почувствовал удара и предположил, что убийца целился ему в спину, но промахнулся из-за внезапного прыжка Джентри.

Корт проскользил по холодному полу и забрал пистолет, выпущенный из рук третьим стрелком. Человек с ножом в глазу стоял на коленях, – умирающий, но еще не мертвый, – и завывал истошным голосом. Джентри перекатился на спину рядом с ним и развернулся для стрельбы по последнему врагу, сохранявшему боеспособность. Его противник имел шанс выстрелить еще раз, но немного замешкался, так как Корт находился совсем рядом с его партнером.

Серый Человек не стал медлить. Из лежачего положения он начал посылать пулю за пулей в вооруженного противника и видел, как тот разворачивается, падает и умирает.

Американец выпрямился над телами троих мужчин, распластавшихся посреди ярко освещенного белого коридора. Кровь забрызгала стены и лужицами собиралась под трупами. У него в ушах звенело, а в раненом бедре пульсировала жаркая боль.

Эти трое скомпрометировали себя в кофейне. Он распознал в них стрелковую группу, как только они вошли внутрь, и заметил безошибочный проблеск узнавания в глазах первого человека, бросившего взгляд на Джентри.

Распознав угрозу, которую представляла эта троица, Корт некоторое время наблюдал за ними в отражении застекленной афиши о поэтических чтениях, в окнах кафе и в ветровых стеклах проезжавших автомобилей. На лестнице у входа в метро он почувствовал их приближение. В тоннеле они подступили еще ближе, и к последнему повороту перед станцией он понял, что пришло время действовать.

Корт был более проворным, лучше подготовленным и абсолютно хладнокровным, но теперь, стоя над тремя трупами, он прекрасно понимал, что была лишь одна настоящая причина, по которой они превратились в мертвечину, а его сильно бьющееся сердце продолжало разгонять живую кровь по телу.

Удача, черт бы ее побрал. Тупая удача.

Эти убийцы просто решили выпить по чашке кофе, прежде чем занять позиции вокруг его гостиницы, а Корт случайно оказался в кафе, когда они зашли туда.

После этого все шло своим чередом.

Корту повезло.

Он знал, как хорошо быть счастливчиком. Но он также понимал, что удача может в одно мгновение изменить ему. Удача была преходящей, мимолетной и неустойчивой.

Быстро и без тени сомнений Корт обыскал трупы. Он понимал, что первые утренние пассажиры могли появиться из-за угла в любую секунду. Менее чем через полминуты после последнего выстрела, Серый Человек забрал пистолет CZ чешского производства, а также небольшую пачку евро и чешских крон.

Минуту спустя он вернулся на улицу в брезентовой куртке, снятой с одного из убитых мужчин. Утренний дождь скрывал следы крови на его темно-коричневых брюках. Он шел через туман, целенаправленно, но без спешки направляясь к автобусной остановке возле Карлова моста. Он слегка прихрамывал, но в остальном совершенно не отличался от растущей толпы людей на улицах, начинавших свой рабочий день.

* * *

Фицрою предложили для отдыха маленькую комнату с кроватью, но он наотрез отказался. Вместо этого он погрузился в беспокойную дремоту на стуле с высокой спинкой за столом в конференц-зале. Техник двигался от одного терминала к другому вокруг его сгорбленной фигуры, а Ллойд регулярно звонил по мобильному телефону. Сотрудники безопасности всю ночь стояли у дверей внутри комнаты и снаружи.

Сэр Дональд проснулся в половину седьмого утра и потягивал черный кофе, когда Техник обратился к Ллойду через комнату:

– Сэр, албанцы не отвечают.

Ллойд, сидевший на стуле напротив Фицроя, пил кофе и рассматривал карту Праги. Он посмотрел на говорившего и пожал плечами.

– Трудно ответить, когда ты мертв.

– Но мы точно не знаем… – с надеждой заговорил Техник. Фицрой не слушал его.

– Минус один, – пробормотал он. – Остается одиннадцать. Это не займет много времени.

Фицрой улыбнулся, когда подносил чашку к губам, и это не ускользнуло от внимания Ллойда. Он встал, обошел вокруг стола красного дерева и опустился на одно колено перед сэром Дональдом.

– Мы с вами можем выглядеть противниками, но сейчас у нас общая цель, – тихо сказал он. – Если вы тайно радуетесь победе Серого Человека, то помните, что чем ближе он к цели, тем выше ставки. Чем быстрее он отправится в грязь, тем лучше будет для вас, вашего сына, невестки и драгоценных маленьких внучек.

Улыбка сэра Дональда померкла.

* * *

Примерно через час запищал спутниковый телефон Фицроя. Ллойд и его люди моментально перешли в режим молчания. Сэр Дональд нажал кнопку громкой связи после третьего звонка.

– Корт? Я пытался связаться с тобой. Как ты там?

– Что за херня тут происходит?

– Ты о чем?

– Еще одна боевая группа только что попыталась замочить меня.

– Ты шутишь.

– Похоже на шутку?

– Честно говоря, нет. Кто они?

– Ни хрена не похожи на нигерийцев. Трое белых козлов, с виду из Центральной Европы. У меня не было времени проверять их удостоверения личности. Впрочем, если бы от этих парней был какой-то толк, они бы не носили документы.

– Должно быть, Абубакир продолжает использовать наемников. Неудивительно, у него тугие карманы. Ты не пострадал?

– Пострадал, но только не от этих клоунов. Вчера в самолете получил пулю в бедро.

– Огнестрельная рана?

– Ничего страшного.

Ллойд быстро потянулся к блокноту и записал информацию.

– Сынок, возникли осложнения.

– Осложнения? За последние сутки мне пришлось ухлопать восьмерых человек из-за прокола в вашей агентуре. Вы чертовски правы насчет осложнений!

– Нигерийцы знают, что я твой куратор.

На другом конце спутниковой линии наступила пауза.

– Вот дерьмо, Дон, – наконец сказал Джентри. – Как это произошло?

– Как я и сказал… осложнения.

– Тогда вы находитесь в такой же опасности, как и я, – в голосе американца появилось беспокойство. – Это лишь вопрос времени, когда они доберутся до вас.

– Они уже добрались.

Новая пауза.

– Что случилось?

– Они забрали мою семью. Моего сына, невестку и внучек.

– Двойняшек, – тихо сказал Корт.

– Да. Они держат их во Франции и внушают мне, что я должен сдать тебя, иначе они убьют их. Полчаса назад они дали мне двое суток для того, чтобы захватить тебя живым или мертвым. У них есть оперативные группы, которые охотятся за тобой, но они хотят, чтобы я сливал им информацию о твоем местонахождении.

– Очевидно, ты уже это сделал.

– Нет, сынок. Я не сказал ни слова. Конечно, ты был как-то скомпрометирован в Ираке, а нигерийский агент видел, как ты садился на самолет в Тбилиси. Я ничего им не сказал, и не собираюсь этого делать.

– Но у них семья вашего сына.

– Я не воюю со своими людьми. Ты тоже член семьи.

Лицо Фицроя болезненно исказилось от отвращения к собственным словам, но Ллойд кивнул, явно одобряя способность пожилого англичанина одновременно предавать и подбадривать своего лучшего убийцу. Фицрой виртуозно играл на немногих оставшихся душевных струнах Серого Человека.

Ллойд знал досье Джентри, как свои пять пальцев. Он знал, что будет дальше.

– Где их держат?

– Шато в Нормандии, к северу от Байё.

– Сорок восемь часов?

– Уже минус полчаса. Дедлайн наступает в воскресенье в 8:00. По их словам, у них есть осведомители во французской полиции; любой намек на государственную операцию против этого места приведет к массовой резне.

– Да, от копов не будет проку. У меня более высокие шансы пойти одному.

– Не знаю, о чем ты думаешь, Корт, но тебе слишком опасно предпринимать любые…

– Дон, ты должен доверять мне. Попасть туда и самостоятельно расчистить это дерьмо, – лучшее, что я могу сделать. Мне нужно, чтобы ты поставлял мне любую информацию об их силовых структурах, не выдавал информацию обо мне, и тогда я верну твою семью.

– Как?

– Как-нибудь.

Настало время для паузы со стороны сэра Дональда. Он протер глаза толстыми пальцами и медленно произнес:

– Тогда, сынок, я останусь перед тобой в неоплатном долгу.

– По одной проблеме за раз, босс, – и на линии все стихло.

Ллойд торжествующе потряс кулаками в воздухе.

– Вы получите голову, за которой охотитесь, – сказал Фицрой, повернувшись к нему. – Но вы должны придерживаться условий сделки.

– Сэр Дональд, ничто не осчастливит меня больше, чем возможность отозвать моих людей и оставить в покое вас и вашу семью.

Глава 11

Корт Джентри четыре года работал в качестве частного оперативного агента. Перед этим была «Гольф-Сьерра», или «группа физического воздействия», а еще раньше он выполнял одиночные задания для ЦРУ. Если не считать нескольких сотрудников агентства со стальными взглядами, Джентри провел большую часть своей зрелой жизни в одиночестве. Когда он действовал под глубоким прикрытием, то завязывал отношения, необходимые для выполнения его миссий, но эти отношения были мимолетными и основанными на лжи.

Как в старые времена разведки, он вел жизнь «на холоде».

За последние шестнадцать лет был лишь один эпизод, когда Корт выступал не в роли убийцы, шпиона или сумрачной фигуры, сливавшейся с ландшафтом. Два года назад Фицрой ненадолго нанял Серого Человека в совершенно необычном качестве для его профессионального резюме. На два с половиной месяца Корт стал телохранителем, присматривавшим за двумя внучками сэра Дональда.

Их отец был успешным строительным подрядчиком в Лондоне. Он не пошел по стопам отца в сумрачное царство разведки; он был честным бизнесменом и играл по правилам. Тем не менее, Филиппу Фицрою довелось поссориться с какими-то пакистанскими дельцами из криминального мира. Конфликт был связан с противодействием его компании муниципальному предложению, которое открывало широкие возможности для использования незарегистрированных и неквалифицированных рабочих на его стройплощадках. Филипп Фицрой логично утверждал, что будет только лучше для лондонцев, если строительством торговых центров и жилых домов станут заниматься профессионалы, но шайка пакистанцев годами выжимала деньги из нелегальных иммигрантов. Теперь они решили, что если удастся пристроить больше нелегалов на высокооплачиваемую работу, из них можно будет выдоить больше денег.

Все началось с телефонных угроз. Филипп должен был отступить и прекратить лоббирование интересов своей компании. Потом Элиза Фицрой, жена Филиппа, обнаружила в почтовом ящике фальшивую самодельную бомбу. Скотланд-Ярд возбудил уголовное дело; детективы с кислыми физиономиями терли подбородки, чесали в затылках и обещали быть бдительными. По мере того, как Филипп продолжал борьбу с трудовым законодательством, поступали новые угрозы, и полицейские поставили возле его дома дежурный автомобиль с вечно сонным сотрудником.

Однажды ранним вечером Элиза разбирала школьный рюкзак шестилетней Кэти, пока девочки смотрели телевизор. Он достала из внешнего кармашка сложенный листок, подумав, что это записка для родителей от миссис Бизли. Когда она развернула листок, то увидела надпись, выведенную крупными прописными буквами:

«Мы можем забрать их в любое время. Отступись, Фил».

Элиза в истерике позвонила Филиппу; тот с не меньшей нервозностью позвонил сэру Дональду, и через семь часов Фицрой-старший приехал к ним домой вместе с американцем.

Американец не отличался массивным телосложением или высоким ростом. Он был молчаливым и избегал зрительного контакта. Элиза решила, что ему около тридцати лет, но Филипп давал ему около сорока. Он носил джинсы и объемный свитер, под которым, по предположению Филиппа, скрывалось неведомое количество богомерзких инструментов для причинения вреда ближним. Небольшой рюкзак, казалось, не покидал его плеча.

Сэр Дональд уселся в гостиной с Элизой и Филиппом, между тем как американец остался ждать в коридоре. Он объяснил встревоженным родителям, что этого человека зовут Джим, – просто Джим, – и что он, возможно, лучший в своем деле.

– Что же это за дело? – поинтересовался Филипп.

– Давай скажем, что тебе будет лучше и спокойнее с ним, чем с целым кортежем полицейских автомобилей. Это не преувеличение.

– Он не выглядит особенно крутым парнем.

– Это часть его работы. Он держится незаметно.

– И что, черт побери, нам нужно с ним делать?

– Кормите его сэндвичами дважды в день, держите на кухне горячий кофейник и забудьте, что он здесь находится.

Но Элиза отказалась относиться к американцу как к неодушевленному предмету. Она была вежлива с ним и встречала такое же вежливое обращение с его стороны. Он никогда не смотрел на нее; она подчеркнула это, когда ее муж начал задавать вопросы. «Он смотрит в окно на улицу, в окно на задний двор, потом на дверь комнаты девочек. Он ни разу не посмотрел на меня. Это у вас с ним общее, Филипп, так что вы должны хорошо поладить друг с другом».

Появление нового человека в семье Фицроев неизбежно привело к трениям между супругами.

Джим понравился Клэр и Кэти. Они передразнивали его американский акцент, и он добродушно относился к этому. Каждый день он отвозил их в школу на «Саабе» вместе с Элизой. Маленькая Кэти в шутку сказала, что он плохо водит машину, и все были удивлены, когда он рассмеялся и признался в том, что обычно передвигается на поездах или ездит на мотоцикле. Через несколько секунд его лицо снова окаменело, и он сосредоточился на зеркалах заднего вида и на дороге перед собой.

Почти два месяца он находился рядом с девочками каждую минуту после того, как они просыпались, а пока они спали, он был на койке в коридоре возле их двери. Единственный волнующий момент за все это время наступил в воскресенье по пути на рынок, когда дорога оказалась перекрыта из-за автомобильной аварии. Как только поток машин остановился, Джим резко свернул на тротуар. Он одним движением расстегнул спортивную куртку, и Элиза увидела рукоять пистолета в кобуре под мышкой. Он вел машину через разбегавшуюся толпу прохожих, подруливая левой рукой и держа правую руку на пистолете под курткой. Через десять секунд они выехали обратно на мостовую. Он ни словом не обменялся с пассажирами, как будто это была обычная воскресная поездка за молоком и пирожными, но мать и девочки смотрели на него широко распахнутыми глазами.

А однажды утром он исчез. Одеяло было оставлено сложенным на койке, подушка лежала сверху. В газетах писали, что пакистанская преступная шайка была ликвидирована доблестными сотрудниками Скотланд-Ярда; опасность миновала, и сэр Дональд отозвал своего американца.

Филипп и Элиза испытали великое облегчение, когда угроза отступила и нелепые новшества в трудовом законодательстве были отменены. Но девочки долго плакали, когда отец сообщил им, что «дядя Джим» был вынужден уехать в Америку, и скорее всего, он больше не вернется.

* * *

Менее чем через час после разговора с Фицроем Корт приобрел мотоцикл. Это была «Хонда СМ450» 1986 года с приличным мотором и покрышками, которые не должны были износиться за несколько дней напряженной езды.

Продавец был местным юношей, который работал на автозаправочной станции по дороге в Себеров к юго-востоку от Праги. Никаких документов, только наличные, плюс несколько сотен крон за шлем и карту, – и Корт оказался на дороге.

Он действовал без промедления. Корт знал, что ему потребуется не менее суток, чтобы добраться до Нормандии. Он мог разработать план, находясь в движении и созваниваясь с Фицроем по ходу маршрута. Не было времени предаваться размышлениям, сидя на парковой скамье в шестистах километрах от цели.

После покупки мотоцикла он остановился возле своего тайника в арендованной на долгий срок комнатушке, расположенной в четырех милях от центра города. У него не было при себе дверного ключа, поэтому он вскрыл замок. Если бы возникли вопросы, то при необходимости он мог бы назвать номер кредитной карты, используемой для ежемесячной оплаты, но вокруг никого не было. Он обустроил тайник около трех лет назад и с тех пор побывал там лишь однажды, и теперь в маленькой неосвещенной комнате было холодно, пыльно и попахивало плесенью. Она была совершенно пустой, если не считать четырех вещмешков армейского образца, сложенных стопкой и обернутых в белые пластиковые пакеты для мусора. В тайнике находились пистолеты, разобранные винтовки, боеприпасы, одежда, еда в вакуумной упаковке и медицинские принадлежности. Он бросил в один из вещмешков пистолет CZ, доставшийся во время схватки в подземном переходе, и достал оттуда небольшой «Вальтер P99-Компакт» с двумя дополнительными обоймами. Оружие было чистым и хорошо смазанным, но он все равно проверил боезапас, действие затвора и ударника. Прочее оружие он оставил без внимания. Корт понимал, что едва ли сможет пересечь границу Евросоюза[9]9
  Здесь у автора неувязка, так как по косвенным признакам, действие книги происходит в 2005 году, когда Чехия уже вступила в ЕС (прим. пер.).


[Закрыть] с целым арсеналом на спине. Придется обойтись пистолетом.

Потом он раскрыл аптечку, спустил брюки и уселся на холодном, грязном полу. Царапанье крыс в фанерном простенке давало представление о состоянии санитарных норм. Корт с профессиональной увлеченностью осмотрел свою рану, полученную сутки назад. Как ни странно, до сих пор он ни разу не получал огнестрельных ранений, в отличие от десятков других травм, связанных с работой. Боль в ноге оставалась резкой и пульсирующей, но ему приходилось сильнее страдать от ожогов, сломанных костей и куска шрапнели, застрявшего в шейной мышце.

Он щедро полил йодом входное и выходное отверстия, вскрыл пакет с бинтами и антисептический крем, постарался как можно лучше перевязать свою рану в полумраке, а потом запихнул все запасы в маленькую сумку, которую сунул в карман. Во втором вещмешке он обнаружил теплую одежду и переоделся в плотные вельветовые брюки, коричневую байковую рубашку с пятнами от машинного масла и брезентовую куртку на теплой подкладке. Далее последовали кожаные походные ботинки с высокой шнуровкой, рабочие перчатки, быстро согревшие его пальцы, и черная вязаная шапка, надетая поверх защитной горнолыжной маски. Он закрыл вещмешки и запечатал их в прежнем положении, потом закрыл дверь и уселся на мотоцикл.

Через считаные минуты он оказался на перекрестке к югу от города. В нескольких часах езды на запад находилась граница Германии, потом граница Франции, потом Нормандия.

Если бы все было так просто. Он шумно вздохнул, хотя звука не было слышно за рокотом мотора. Пар от его дыхания проходил через микрофибровую маску, закрывавшую рот.

Нет, по пути ему предстояло сделать несколько жизненно важных технических остановок. Он знал, где достать все необходимое, но это означало, что ему придется провести лишних полдня в пути.

В первую очередь, Корту нужен был новый «аварийный выход» в виде очередного комплекта фальшивых документов. Паспорт, по которому он попал в Чехию, оставался при нем, и он знал, что этого хватит для поездок в Центральной Европе, где еще далеко не все иммиграционные процессы были интегрированы и компьютеризированы, но он уже засветил имя Мартина Болдуина, независимого канадского журналиста. Лишь безнадежный оптимист или полный идиот мог воспользоваться этим паспортом для въезда в ЕС, а Джентри не был ни тем, ни другим. Но еще больше он нуждался в надежном прикрытии для того, чтобы выбраться из Европы после окончания боевых действий. Корт прекрасно понимал, что когда сделает то, что собирался сделать в Нормандии, он должен будет залечь на дно где-то очень далеко, и легальные документы с удостоверением личности могли обеспечить ему достижение этой цели.

Корт знал в Венгрии одного человека, который мог быстро обеспечить его такими документами. С ними он мог беспрепятственно проникнуть в ЕС, и, если в пути ему по какой-то причине понадобится предъявить паспорт, он сможет без опаски сделать это. А после завершения операции он сможет избавиться от оружия и снаряжения и сесть на самолет, направляющийся в Южную Америку, на острова Тихого океана, – да хоть в чертову Антарктику, если ему будут дышать в спину так же жарко, как последние два дня.

После Нормандии у него не останется времени на суету с покупкой фальшивых документов и не будет возможности быстро убраться из континентальной Европы.

Холодный ноябрьский ветер дул с запада, когда Джентри повернул на шоссе E65, ведущее через Брно в Словакию, огибавшее Братиславу и дальше идущее на юг к венгерской границе. Оттуда останется совсем немного до Будапешта. Шестичасовая поездка, с учетом двух остановок для заправки и переезда через две плохо охраняемых границы.

Когда Джентри дал полный газ и наклонился навстречу холодному ветру, он заставил себя думать о следующих сорока восьми часах. Это было мрачное, но необходимое размышление, и в любом случае, гораздо лучшее, чем воспоминание о предыдущих сорока восьми часах.