Текст книги "Повод для беспокойства"

Подъехав к дому, Джин остолбенела: у калитки стоял Дэвид, а из-за забора торчала голова соседки – миссис Уокер. Он что, с ума сошел? Старая сплетница следит за каждым их шагом и может назвать точную дату, когда они начали заказывать молочнику апельсиновый сок. Она бог знает что подумает! Джин вышла из машины.

– О, Джин, – улыбнулся Дэвид, – наконец-то! Я не знал, застану ли Джорджа. Забыл очки для чтения, когда ужинал у вас.

Очки для чтения? Вот врунишка! Джин сама не понимала, впечатлило или испугало ее это вранье. Она перевела взгляд на миссис Уокер, которую Дэвид, похоже, совершенно очаровал.

– Мы тут поболтали с мистером Симмондсом, – сказала та, – и он мне поведал, что Джордж готовит очень вкусное ризотто. Я решила, он меня разыгрывает.

– Как ни странно, это правда, – ответила Джин. – Джордж действительно готовит. Примерно раз в пять лет.

Она повернулась к Дэвиду:

– Джордж очень расстроится. Я только что отвезла его в город. Он уехал на несколько дней к брату, в Корнуолл.

– Жаль, – сказал Дэвид.

Он вел себя так естественно, что Джин и сама чуть не поверила, что он забыл очки.

– Ну что ж, зайдите.

– Приятно было познакомиться, – сказал Дэвид миссис Уокер.

– Мне тоже.

Они вошли в дом.

– Извини, – проговорил Дэвид. – Я немного поторопился.

– Поторопился?

– Думал, ты уже вернулась с вокзала. В мои планы не входило столкнуться с любопытной соседкой.

Он снял пиджак и повесил на спинку стула.

– Какие еще планы, Дэвид? Это мой дом. Как ты мог явиться сюда без предупреждения?

– Видишь ли, Джин, нам надо поговорить.

Он усадил ее за стол, достал из кармана пиджака очки и положил на стол.

– Покажу твоей соседке, когда буду уходить.

– Ты всегда так делаешь?

– Нет, так я никогда не делал, – серьезно сказал он.

Джин стало неловко. Надо заварить чай или помыть посуду, чем-то заняться. Но Дэвид взял ее руку и накрыл своей, словно удерживая маленького юркого зверька.

– Я должен тебе кое-что сказать. Мне нужно видеть твое лицо, и я хочу сделать это сейчас, чтобы у тебя было время подумать. Я пожилой человек.

– Ты не пожилой.

– Пожалуйста, помолчи, Джин. Я целый месяц репетировал. Дай мне сказать, не делая из себя идиота.

Она никогда не видела его таким взволнованным.

– Прости.

– В моем возрасте не бывает вторых попыток. А если бывает, то это она и есть. – Дэвид опустил глаза. – Я люблю тебя. Хочу прожить с тобой остаток жизни. С тобой я счастлив. Понимаю, это эгоистично, но мне хочется большего. Ложиться с тобой в постель и просыпаться рядом с тобой. Пожалуйста, дай мне договорить. Мне проще – я живу один. Могу делать все, что пожелаю. Я понимаю: у тебя все иначе. Я уважаю Джорджа. Он мне нравится. Но я слышал, что ты о нем говоришь, и видел вас вместе, и… Ты можешь сказать «нет», и я пойму. Но если я не спрошу, то буду жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.

Джин трясло.

– Пожалуйста, подумай. Если согласишься, я постараюсь сделать так, чтобы все прошло для тебя как можно более легко и безболезненно. Если нет, буду считать, что этого разговора не было. Я не хочу тебя отпугнуть. – Он поднял глаза, и их взгляды встретились. – Только не говори, что я все испортил.

Джин положила руку поверх его.

– Знаешь…

– Что? – Он обеспокоенно посмотрел ей в лицо.

– Мне в жизни никто не говорил таких приятных вещей.

– Ты можешь не отвечать прямо сейчас, – облегченно выдохнул он.

– Я и не собираюсь.

– Просто подумай.

– Боюсь, я не смогу думать ни о чем другом, – засмеялась она. – Ты улыбаешься. Ты ни разу не улыбнулся, с тех пор как зашел в дом.

– Я волновался. – Он сжал ее руку.

Джин обошла вокруг стола и поцеловала Дэвида.

32

Кэти с Грэмом не говорили ни о Рэе, ни даже о свадьбе. Они обсуждали «Дневник Бриджет Джонс», свалившийся с Уэствей бензовоз, который показывали в утренних новостях, и ужасную прическу женщины в дальнем углу кафе. Именно в этом сейчас нуждалась Кэти – все равно что надеть старый уютный свитер, принимающий форму твоего тела, со знакомым запахом.

Попросив у официантки счет, она заметила входящего в кафе Рэя и на миг испугалась – что-то с Джейкобом? Однако, увидев выражение его лица, поняла: дело в другом. Рэй остановился перед их столиком и посмотрел сверху вниз на Грэма.

– Что случилось? – ледяным голосом спросила Кэти.

Рэй молчал. Грэм спокойно положил на металлическое блюдце деньги и встал.

– Я, пожалуй, пойду. Спасибо за компанию.

– Извини, – сказала ему Кэти и повернулась к Рэю:

– Ради бога, Рэй, не будь ребенком!

Она подумала, что сейчас начнется драка. Однако Рэй не двигался, провожая взглядом уходящего Грэма.

– Очень мило, Рэй. Просто очаровательно. Сколько тебе лет?

Рэй молча посмотрел на нее.

– Ты скажешь наконец хоть что-нибудь или так и будешь стоять как кретин?

Рэй развернулся и зашагал к двери. Подошла официантка, забрала тарелочку с деньгами. Рэй выскочил на улицу, поднял над головой мусорную урну, взревел, как раненый зверь, и обрушил ее на тротуар.

33

Добравшись до дома, Джордж почти совсем успокоился. На подъездной дорожке стояла машина. Поэтому он удивился и даже немного расстроился, что Джин нет. И все равно приятно оказаться в родном доме. Записная книжка в форме поросенка на телефонном столике. Едва уловимый запах тостов и хвойного средства для мебели. Джордж сбросил рюкзак и прошел в кухню.

Ища взглядом чайник, он заметил перевернутый стул. Поставил его на место. Почему-то подумалось о кораблях-призраках, где все находили точно в таком же виде, как в момент необъяснимой катастрофы: недоеденная еда на столе, оборванные на полуслове записи в дневнике.

Джордж одернул себя. Подумаешь, стул! Наполнив чайник, включил его в розетку, оперся руками на пластиковую столешницу и медленно выдохнул, отгоняя глупые мысли. И вдруг услышал непонятный звук. На втором этаже. Как будто кто-то передвигает тяжелую мебель. Сначала Джордж подумал, что это Джин. Только раньше он никогда не слышал у себя в доме такого звука. Ритмичные механические толчки.

Джордж хотел было крикнуть, однако что-то его остановило. Нужно выяснить, что происходит, не выдавая своего присутствия. Ему может понадобиться элемент неожиданности. Джордж вышел в коридор и стал подниматься по лестнице. Дверь в бывшую спальню Кэти была закрыта, а их с Джин – приоткрыта. Оттуда и слышался звук.

На тумбочке в коридоре стояла ваза для фруктов с четырьмя мраморными яйцами. Джордж взял черное и взвесил в руке. Не бог весть какое оружие, однако лучше, чем ничего. Он пару раз подбросил яйцо, и оно тяжело упало в ладонь.

Вполне возможно, какой-нибудь наркоман забрался в дом и роется в ящиках комода. Джорджу следовало испугаться, но утренние приключения опустошили сосуд, в котором хранились подобные эмоции.

Он осторожно толкнул дверь. Два человека на кровати занимались сексом. Джорджу ни разу не приходилось наблюдать этот процесс со стороны. Ничего привлекательного. Первым побуждением его было уйти, чтобы избежать неловкости. Потом он вспомнил, что это его комната. И его кровать.

Джордж намеревался громко спросить, что, черт возьми, они здесь устроили, как вдруг заметил – пара-то пожилая. А когда женщина застонала, он понял – это Джин. Ее насилуют. Джордж поднял кулак с мраморным яйцом и двинулся вперед, однако Джин пробормотала томным голосом:

– Да, да, да, да!

И до Джорджа внезапно дошло, что голый мужчина, занимающийся сексом с его женой, – Дэвид Симмондс. Стены угрожающе накренились. Он отступил и ухватился рукой за дверной косяк, чтобы не упасть.

Очевидно, прошло какое-то время: трудно сказать, пять секунд или две минуты. Джорджу было нехорошо. Он прикрыл дверь и схватился за перила. Тихонько положил мраморное яйцо в вазу и стал ждать, пока стены встанут на место. Когда это произошло, он спустился, поднял с пола рюкзак, вышел на улицу и закрыл за собой дверь.

В голове шумело, будто он лежит на рельсах, а над ним проносится поезд. Джордж сделал несколько осторожных шагов и почувствовал себя лучше. Ходьба прочищает мозги. Мимо проехал синий микроавтобус.

Теперь покачнулся тротуар. Джордж остановился, и его стошнило прямо под фонарным столбом. Не меняя положения, чтобы не испачкать брюки, он достал из кармана салфетку и вытер лицо. Джордж знал, что нельзя бросать салфетку на тротуар, и хотел сунуть ее в карман, но потерял равновесие из-за тяжелого рюкзака, и, не успев схватиться за столб, покатился к живой изгороди.

Он как будто покупал мясную запеканку и фруктовый салат в магазинчике при заправке на трассе М6, как вдруг пришел в себя от собачьего лая. Открыв глаза, Джордж увидел затянутый облаками кусок неба, обрамленный листьями и ветками.

Долго смотрел на хмурое небо. Откуда-то несло блевотой. Постепенно он понял, что лежит в кустах. С рюкзаком на спине. И вспомнил: ему стало плохо на улице, а в сотне метров отсюда его жена занимается сексом с другим мужчиной.

Нельзя лежать под забором на виду у всех. Джордж не сразу вспомнил, как двигать руками и ногами. Вытащил из волос ветку, высвободил руки из лямок и опасливо поднялся. Стоящая на другой стороне дороги женщина смотрела на него с умеренным интересом, как на животное в сафари-парке. Он сосчитал до пяти, сделал глубокий вдох и поправил рюкзак. Осторожный шаг. Еще один, более уверенный. Получается. Джордж пошел к дороге.

34

Кэти знала, что в понедельник придется извиняться. Она стояла в холле детского сада с Джейкобом, повисшим у нее на шарфе, а Эллен втолковывала ей что-то о Всемирном дне осведомленности. Из головы не шла ссора с Рэем, и мозг отказывался принимать информацию. Перед глазами возникла сцена из фильма о зомби: Эллен отрубают голову, и из ее шеи хлещет фонтан крови.

В автобусе Кэти, чтобы отвлечься от мыслей о Рэе, спросила у Джейкоба, чем он занимался в садике, но сын слишком устал и не мог говорить. Он засунул в рот большой палец, а другой рукой теребил мягкую подкладку ее жакета.

Водитель, судя по всему, решил побить скоростной рекорд. Шел дождь, от сидящей рядом женщины несло потом. Кэти хотелось что-то разбить. Или кого-нибудь ударить. Обняв Джейкоба, она старалась хоть немного успокоиться. Уму непостижимо! Рэй устроил такую сцену, будто она отвезла Грэма в ближайший отель и затрахала до полусмерти.

Автобус резко остановился. Они вышли. По дороге Кэти обозвала водителя болваном. К несчастью, в тот момент она споткнулась о Джейкоба, который нагнулся поднять заинтересовавший его камень, и получилось не слишком эффектно.

Открыв дверь, она поняла, что Рэй уже дома. В коридоре было темно, однако в воздухе висело напряжение, будто заходишь в пещеру, зная, что в углу прячется чудовище, глодающее берцовую кость.

Рэй сидел на кухне за столом.

– Мы ехали в автобусе. Мамочка сказала плохое слово. Водителю, – сообщил ему Джейкоб.

Рэй ничего не ответил. Кэти наклонилась к сыну.

– Иди к себе и поиграй немножко. Нам с Рэем надо поговорить.

– Я хочу играть здесь.

– Поиграешь здесь чуть позже, – сказала Кэти. – Иди посмотри, как там твой новый грузовик.

Еще пять секунд, и она слетит с катушек.

– Не хочу, – заявил Джейкоб. – Скучно.

– Пожалуйста, иди наверх. Я скоро приду. Давай, я помогу тебе раздеться.

– Не хочу раздеваться. Хочу лимонад с монстрами.

– Ради бога, Джейкоб, – взмолилась Кэти, – немедленно иди к себе!

На секунду ей показалось, что Рэй сейчас применит свои знаменитые дипломатические способности и силой мысли убедит Джейкоба спокойно уйти наверх, а ее хватит удар от чудовищной глупости происходящего. Но Джейкоб топнул ногой и заявил:

– Ненавижу тебя!

И гневно удалился, так и не сняв капюшона, как сердитый гном.

Кэти повернулась к Рэю:

– Я всего лишь выпила кофе с отцом моего ребенка. Мне хотелось поговорить. И если ты думаешь, что я выйду замуж за человека, который так себя ведет, ты заблуждаешься.

Рэй молча посмотрел на нее, встал, надел куртку и вышел, хлопнув дверью.

Господи! Кэти вернулась в кухню, ухватилась за край мойки и крепко держалась за нее несколько минут, чтобы не напугать Джейкоба криком и ничего не разбить. Выпила молока из холодильника и поднялась наверх. Джейкоб сидел на кровати, напыжившись, все еще в капюшоне, как всегда после родительских ссор. Будто ждал такси, которое отвезет его в детский дом.

Кэти села рядом и притянула сына к себе.

– Извини, что я рассердилась.

Маленькие ручки обвились вокруг ее шеи.

– Ты ведь тоже иногда сердишься?

– Да, сержусь, – признал он.

– Я все равно тебя люблю.

– И я тебя люблю, мамочка.

Они посидели молча.

– А куда пошел папа Рэй? – спросил Джейкоб.

– Не знаю. Вышел. Он не любит ссоры.

– Я тоже.

– Знаю, – сказала Кэти.

Она сняла с него капюшон, вытащила из волос ворсинку и поцеловала.

– Я люблю тебя, бельчонок. Больше всего на свете.

Джейкоб высвободился из объятий.

– Хочу играть с грузовиком.

35

Джордж доехал на автобусе до Питерборо и снял номер в отеле «Собор». Он не любил дорогие отели. В основном из-за чаевых. Кому давать, в каких случаях, сколько? Богатые знают это интуитивно и не боятся кого-то обидеть. А такие, как он, всегда путаются и получают в итоге плевок в яичницу. Правда, сегодня подобные пустяки его не волновали. Из-за шока. Джордж знал, что неприятное чувство вернется, но пока не до этого.

– Ваша кредитная карта, сэр.

Джордж положил кредитку в бумажник.

– И ключ от вашего номера. – Клерк повернулся к носильщику: – Джон, проведите мистера Холла.

– Я сам найду, – сказал Джордж.

– Третий этаж, налево.

Оказавшись в номере, Джордж вывалил вещи из рюкзака на кровать. Повесил в шкаф рубашки, свитера и брюки, а нижнее белье сложил в выдвижной ящик. Достал из рюкзака всякие мелочи и аккуратно расставил на столе. Помочился, вымыл руки, вытер их чудесным пушистым полотенцем и ровненько повесил его на теплую вешалку.

Пока все идет неплохо, учитывая обстоятельства. Джордж налил в пластиковый стаканчик виски из маленькой бутылочки в мини-баре. Выпил, закусил орешками из пакетика, обозревая неровный ряд крыш за окном. Проще не бывает. «Поживу несколько дней в отеле, а потом сниму что-нибудь. Небольшую квартиру или домик за городом», – думал он.

Прикончив виски, положил в рот новую горсть орешков. «Теперь буду сам распоряжаться своей жизнью. Сам решать, что делать, с кем общаться, как проводить время. Если смотреть объективно, это к лучшему. – Он завернул пакетик с арахисом и положил его на стол, сполоснул стакан и вытер его салфеткой. – Без восьми минут час. Надо перекусить и вздремнуть».

36

Когда Дэвид уехал, Джин накинула халат и спустилась в кухню. Все вокруг сияло. Цветы на обоях. Белоснежные сугробы облаков высоко над деревьями в дальнем углу сада. Она сделала кофе и сэндвич с ветчиной и проглотила две таблетки парацетамола, чтобы унять боль в колене. Сияние начало потихоньку тускнеть.

Наверху, в объятьях Дэвида, это казалось возможным – все бросить, начать новую жизнь. Теперь, когда он ушел, сама идея выглядела нелепой. Дичь какая-то. Так бывает только в кино.

Часы на стене. Счета в подставке для тостов. Блюдо для сыра с листиками плюща. Вся жизнь на ладони, как фотографии в альбоме. Вот они с Джорджем стоят перед церковью в Давентри, ветер сдувает с деревьев оранжевое конфетти листьев, а настоящий праздник начнется только на следующее утро, – они оставят родных и уедут вдвоем в Девон в бутылочно-зеленом «Остине».

Когда родилась Кэти, Джин целый месяц пролежала в больнице. Джордж приходил каждый день, приносил рыбу с картошкой фри. Джейми на красном трехколесном велосипеде. Дом на Кларендон-лейн. Обледеневшие изнутри окна в ту первую зиму и твердые, будто жестянки, простыни. Все такое надежное, прочное, славное. Чего еще можно требовать от жизни?

Джин сполоснула тарелку и поставила на полку. Все вокруг вдруг стало серым и безрадостным. Известковый налет на кране. Трещинки в мыле. Печальный кактус.

Наверное, она слишком многого хочет. Болезнь нашего времени. Все чего-то хотят. Сушилку для белья. Фигуру, как у модели. Чувства, как в двадцать один. Поднявшись в спальню, Джин переоделась и окончательно пришла в себя. «Ложиться с тобой в постель и просыпаться с тобой по утрам». Сказать «нет» можно, а вот притвориться, что разговора не было, нельзя.

Джин скучала по Джорджу.

37

За ланчем в переполненной второсортной пиццерии Джордж читал Акройда. Он всегда думал, что есть в одиночестве грустно. А теперь, когда самому пришлось обедать без компании, чувствовал свое превосходство. Наверное, из-за книги. Все тратят время впустую, а он узнает что-то новое.

После еды Джордж решил пройтись. Центр города – не лучшее место для прогулок, однако не вызывать же такси, чтобы тебя отвезли куда-нибудь, где можно погулять. Он пошел через Истфилд по направлению к кольцевой дороге. Надо как-то забрать машину. Лучше всего ночью, чтобы не столкнуться с Джин. А может ли он считать машину своей? Ссоры еще не хватало. Или, того хуже, обвинения в краже. Наверное, лучше со временем купить новую.

Джордж шел не в ту сторону. Следовало идти на запад. Но если идти на запад, в конце концов придешь к Джин. А он не хотел к Джин. Он пересек кольцевую, миновал какие-то промышленные сооружения и очутился наконец среди зеленеющих полей. Холодный воздух бодрил, над головой простиралось бездонное небо, и прогулка оказалась ничем не хуже, чем в Хелфорде, только без Брайана и шести часов в поезде.

Вдруг слева от дороги он увидел заброшенную фабрику. Почерневшие трубы. Вентиляционные выходы. Покоробившиеся контейнеры. Безотрадное зрелище, которому отнюдь не придавал шарма ржавый холодильник, брошенный на придорожной стоянке. Серость неба над невыносимым однообразием полей навалилась на Джорджа всей своей тяжестью. Как обычно в трудные минуты ему захотелось сбежать в студию, и вдруг он осознал, что никогда ее не достроит. Придется делать что-то другое: не такое масштабное, подешевле. Пришедший на ум планеризм был изгнан, как непрошеный гость.

Шахматы. Бег трусцой. Плавание. Благотворительность. Рисовать, в конце концов. Это недорого. А может, Джин уйдет сама. Захочет жить в другом месте, с Дэвидом. И тогда он достроит студию. Приободрившись, Джордж быстро зашагал обратно.

Когда он вернулся в центр, начало смеркаться, однако для ужина в ресторане было рановато. Увидев кинотеатр, Джордж вспомнил, что уже несколько лет не ходил в кино. «Тренировочный день» – кажется, криминальный триллер. «Дети шпионов» – ясно, для детей, а «Игры разума» – о каком-то сумасшедшем, что там смотреть. В конце концов он купил билет на «Братство кольца» – во-первых, хорошие отзывы, а во-вторых, он помнил, что когда-то, очень давно, ему понравилась книга. Джордж прошел в зал и выбрал место посередине.

Девочка, сидящая впереди с компанией подростков, обернулась. Оглядевшись, Джордж понял, что зал полон молодежи, и он единственный представитель своего поколения. Это, конечно, не то же самое, что околачиваться возле детской площадки, но все равно неудобно. Джордж встал и перешел в самый первый ряд. И видно лучше, и никто не сможет обвинить его в чем-то неподобающем.

Фильм был неплохой. Однако, минут через сорок после начала, камера взяла крупным планом лицо Кристофера Ли, который играл злого волшебника Сарумана, и Джордж заметил у того на щеке темное пятно. Он бы не придал этому значения, не прочти недавно в газете, что Кристофер Ли умер. Джордж не мог вспомнить, от чего. Не от рака кожи, случайно? Если это так, то Кристофер Ли умирает прямо у него на глазах.

Или то был Энтони Куинн? Джордж напрягал мозг, вспоминая прочитанные за последние месяцы некрологи. Оберон Во, Дональд Брэдмен, Нинетт де Валуа, Роберт Ладлэм, Гарри Секомб, Перри Комо… Они выстроились в ряд, жалкие пешки в игре с могучими силами, на которые не могли повлиять. Каждый неудержимо стремился к краю пропасти и с криком падал в зияющую бездну. Когда Джордж вновь посмотрел на экран, перед ним предстали крупные планы знакомых лиц, и на каждом – пятно, грозящее превратиться в смертельную меланому.

Ему стало нехорошо. На экране вновь появились орки: безобразные сверхъестественные существа без губ и ноздрей, с ободранной кожей, лица которых состоят из сырого мяса. Джорджа мучил вопрос, то ли все они страдают от злокачественного кожного заболевания, то ли у них нет кожи, а значит, и рак кожи им не грозит. Или же они предрасположены к нему и, как дети-альбиносы в Сахаре, умирают от рака с момента своего рождения.

Не волнуясь больше, что о нем подумают, Джордж встал и неровным шагом потрусил к выходу. Вырвался в ярко освещенное фойе, распахнул дверь и нырнул в сумрак улицы.

38

Джин с бокалом вина устроилась посмотреть вечерние новости, как вдруг позвонил Брайан и сообщил, что Джордж не приехал. Они решили, что тот наверняка сидит на запасном пути в Эксетере, на чем свет стоит кляня «Верджин трейнс». Положив трубку, Джин моментально забыла об этом разговоре.

Найдя в морозилке гамбургер с индейкой, она включила плиту и стала чистить морковь. Поужинала под какую-то романтическую чепуху с Томом Хэнксом. На титрах снова позвонил Брайан, чтобы сообщить, что Джорджа все еще нет. Обещал набрать через час – на случай, если у нее появятся новости.

Дом внезапно показался Джин пустым. Она откупорила вторую бутылку и чуть ли не залпом выпила бокал. Не глупи, велела она себе. С такими, как Джордж, никогда ничего не случается. А если случается, они сразу звонят домой (как, например, когда ему в глаз попал осколок стекла в Норвиче). На случай, если он окажется в больнице, в кармане его куртки хранится листок бумаги с телефоном Брайана, адресом коттеджа и, вполне возможно, нарисованной от руки картой местности.

Почему в голову лезет чушь? Всю жизнь Джин за что-то переживала: как бы дети-подростки не попробовали наркотики на вечеринке, не дай бог забыть о чьем-то дне рождения, проверить, не оставила ли Кэти включенную плойку на ковре в спальне…

Налив новый бокал вина, она некоторое время пялилась в телевизор, однако не могла усидеть на месте. Вымыла посуду. Навела порядок в холодильнике. Почистила раковину, промыла сток горячей мыльной водой, протерла решетку. Связала пакет с мусором и вынесла во двор. Стоя возле контейнера, услышала гул полицейского вертолета. В грязно-оранжевом небе над центром города висел черный силуэт, от которого спускался пучок лучей. В голову закралась глупая мысль, что полицейские ищут Джорджа.

Джин вернулась в дом, заперла дверь и поняла: если в ближайший час ничего не выяснится, придется звонить в полицию.

39

Следующие пару дней Джейми прожил точно зомби и без боя сдал роскошный особняк в Дартмут-парке Джону Вуду, потому что замечтался о Тони, вместо того чтобы угождать престарелым владельцам. На третий день он сделал из себя посмешище, напутав с текстами и выдав на Primelocation.com объявление о продаже квартиры-студии на третьем этаже с бассейном.

Джейми решил – пора взять себя в руки. Нашел в бардачке диск «Клэш», врубил на полную громкость и принялся мысленно составлять список грехов Тони. Курит в постели, не умеет готовить, бесстыдно портит воздух, стучит ложкой, бесконечно твердит о трудностях установки окна «Велюкс»…

Дома он торжественно разломал диск на две части и выбросил в мусорное ведро. «Если Тони хочет вернуться, пусть сам делает первый шаг. Я не собираюсь ползать перед ним на коленях. Жить одному гораздо лучше. Во всех отношениях».

40

К вечеру центральные улицы заполонили толпы молодежи, спешащие в бары и клубы. В поисках тишины и покоя Джордж спустился по Бридж-стрит к реке. Заодно ему хотелось выяснить, почему над головой летает полицейский вертолет. На набережной происходило нечто важное и интересное. На обочине дороги стояли «Скорая помощь» и полицейский автомобиль с мигалками.

Обычно Джордж старался держаться подальше от всяческих происшествий, не желая уподобляться праздным зевакам. Однако сегодняшний день трудно было назвать обычным. Вертолет висел так низко, что вибрирующий шум отдавался в голове и плечах. Джордж стоял у входа в китайский ресторан, грея руки в карманах. Прожектор вертолета чертил ломаные линии на поверхности воды.

Кто-то упал в реку. Порыв ветра донес до Джорджа потрескивающий шум рации и улетел прочь. Ужасающе прекрасно. Как в кино. В жизни так не бывает. Продолговатое желтое окошко «Скорой помощи», плывущие вверху облака, рябь на воде от вертолета, все восхитительно яркое. Ниже по течению двое парамедиков в светящихся желтых куртках методично двигались вдоль берега, светя фонариками и тыча длинным шестом в воду.

Очевидно, ищут тело, подумал Джордж. Коротко взревела сирена. Хлопнула дверца. Он посмотрел вниз. Прежде Джордж не видел реку столь близко. Тем более – вечером и при таком высоком уровне воды. Он никогда не боялся утонуть, хорошо плавал. Сорок дорожек каждое утро, если останавливались в отеле с бассейном. Когда перевернулась моторка Джона Зиневски, Джордж, конечно, испугался, но ему даже в голову не пришло, что он может утонуть.

Сейчас все было по-другому. Река стремительно бурлила, извивалась, создавала водовороты и перекатывалась через себя, словно гигантский зверь. Накатывала на опоры моста, как лава, обливающая скалу, и исчезала в черной темноте. Джордж внезапно понял, какую мощную силу представляет собой вода, движущаяся огромной массой, словно смола или патока. Она может утащить на дно или размазать по бетонной стене даже самого лучшего пловца.

Кто-то упал в воду. До Джорджа вдруг дошло, что это значит. Обжигающий холод, отчаянное стремление ухватиться за что-то на берегу, скользкие от мха камни, хруст ногтей, стремительно тяжелеющая одежда… А может, он сам того захотел? Бросился в воду. Не пытался выбраться и боролся лишь с самим собой – с собственным стремлением к свету, жаждой жизни.

Джордж вообразил человека, уплывающего в темноту. Вспомнил, что говорится об утопленниках в книге «Как мы умираем». Они пытаются вдохнуть воду, дыхательные пути перекрывает спазм, чтобы защитить мягкие ткани легких. Чем дольше они не дышат, тем больше слабеют. Начинают заглатывать воду и воздух. Вода с воздухом взбиваются в пену, и весь мучительный процесс становится необратимым. Из-за пены они задыхаются. Все эти подробности живо запечатлелись в памяти Джорджа. Начинается рвота. Мерзкая жижа заполняет рот, и в этом последнем вздохе, когда нехватка кислорода в кровотоке наконец убирает спазм дыхательных путей, они давятся водой, воздухом, пеной, блевотой…

Джордж спустился к реке пять минут назад. Увидел вертолет минут за десять до того. Кто знает, через сколько подняли тревогу и как быстро прибыл вертолет. Попавший в воду давно мертв. Джорджу стало страшно, как в поезде, однако он сумел подавить страх. Его утешало, что он мог представить себя участником этой трагедии. Так же, как мог представить мирную смерть, если играет подходящая музыка. Вроде адажио Барбера, которое почему-то начинают исполнять на канале «Классика», стоит только ему сесть в машину.

Самоубийство, конечно, страшно. Но теперь Джордж думал иначе. Совершить насилие над телом, которое упорно привязывает тебя к жизни, ставшей невыносимой. Разорвать цепи и получить свободу. Он вновь опустил голову. В нескольких сантиметрах от его ног бурлила вода, черно-синяя от полицейских мигалок.

41

Джин позвонила Джейми, тот не ответил. Набрала Кэти и сразу поняла, что дочери не до нее. Не желая выслушивать обвинения в паранойе, повесила трубку. Позвонила в больницу. В «Верджин». В «Уэссекс трейнс» и в СВЖД, затем в полицию. Ей велели звонить утром, если муж не найдется.

Джин стала укорять себя: с Джорджем беда, потому что она решила его бросить. Легла в постель, изо всех сил попыталась уснуть, но едва она проваливалась в сон, как воображала стук в дверь и молодого полицейского с серьезным лицом на пороге. Ее охватывал ужас, будто сейчас ей отрубят руку или ногу. Уснула Джин лишь в пять утра.

42

Джорджу не хотелось сидеть в ресторане. Он купил в киоске подсохший сэндвич, апельсин и слегка потемневший банан. Вернувшись в номер, сделал растворимый кофе и перекусил всухомятку. И понял, что больше заняться решительно нечем. Открыл мини-бар, чтобы достать банку «Карлсберга», но передумал. Если он проснется под утро и начнет бороться с темными силами, ему понадобится ясная голова. Взял вместо пива батончик «Марс» и включил «Евроспорт». На экране возникли пятеро молодых парней в шлемах и с рюкзаками модных неоновых расцветок, стоящие на каменистом утесе.

Джордж возился с громкостью на пульте, как вдруг один из юношей повернулся, подбежал к обрыву на заднем плане и бросился вниз. Джордж рванул к телевизору, чтобы задержать парня. Поздно. Юноша падал вниз со скалы. Через три секунды раскрылся парашют. Сердце у Джорджа бешено колотилось. Он переключил канал.

На сорок пятом ученого ударило током. Его волосы встали дыбом, а скелет на мгновение осветился. На сорок шестом извивались под поп-музыку грудастые девушки в бикини. На сорок седьмом показывали последствия террористического акта в стране с труднопроизносимым названием. На сорок восьмом рекламировали дешевые украшения. На сорок девятом шла передача о слонах. На пятидесятом – что-то черно-белое о пришельцах.

Если бы работало только четыре канала, Джордж удовлетворился бы одним из них, а так, из-за большого выбора, он переключал все по очереди, пока не зарябило в глазах.

Акройд тоже не пошел, и Джордж решил принять ванну. Включил воду, вернулся в комнату и стал раздеваться, однако вспомнил, что не хочет видеть некоторые части своего тела. Погасил свет в ванной, разделся до майки и трусов, намереваясь снять их непосредственно перед погружением, присел на кровать и начал стаскивать носки. И вдруг заметил на левом бицепсе россыпь красных пятнышек. Шесть или семь штук. Он потер их пальцем, надеясь, что это просто грязь или катышки от одежды. Не тут-то было. Пятна остались на месте.

Под ногами у Джорджа разверзлась зияющая черная дыра, зато мысли о Джин с Дэвидом улетучились. Рак распространяется. Или же первая разновидность болезни ослабила иммунитет, и в организме зародился новый вид рака. Джордж не знал, давно ли появились эти пятнышки, потому что не имел обыкновения внимательно рассматривать свое тело. Может, они там уже несколько лет. Какая разница! Значит, смертельный недуг поразил его уже давно.

Джордж скрючился, и тут же дали о себе знать сэндвич, банан, апельсин и «Марс». Не хватало еще заблевать гостиничный номер! Зажмурив глаза, Джордж заставил себя встать и принялся ходить по комнате, надеясь повторить целебный эффект послеобеденной прогулки. Пройдя туда-сюда раз двести, он понял, что паника ослабевает, и тут услышал плеск воды на полу ванной. Сообразив, что это значит, он открыл глаза, метнулся к двери, споткнулся об угол кровати и ударился головой о дверную раму.