Текст книги "Опасные иллюзии"

Ее волосы растрепались, щеки порозовели, а глаза сияли от восторга. Двигалась Агнесса безыскусно – так танцуют те, кому бессовестно хорошо. Это напомнило Ригану о далеком прошлом его истинной молодости, когда в простецких кабаках кто-то садился играть на губной гармошке или еще каком-нибудь имеющемся под рукой инструменте. Тогда в пляс пускались все: пышнотелые служанки, завсегдатаи, беспробудные пьяницы, даже случайно заглянувшие на огонек путники притопывали в такт. Музыка была живой, яркой и зажигательной, и не поддаться ее нахальному напору было невозможно.

Здесь творилось то же самое, с поправкой на время и звучание. Они то и дело натыкались на других танцующих, резво отпрыгивали в сторону, но тут же сталкивались с кем-то еще. Между ними со сноровкой акробатов носились официанты с подносами. Отовсюду доносился звон бокалов и чья-то заливистая ругань вперемешку с хохотом. Агнесса то прижималась к нему всем телом, то делала шаг назад, и Ригану доставляло немыслимое удовольствие вести ее: притягивать к себе и так же неожиданно отпускать.

А потом внезапно сломался музыкальный аппарат – тот самый, под старину, и на очередном вираже они оказались лицом к лицу. Слишком близко, чтобы остановиться. Отовсюду доносились разочарованные возгласы, суета на танцполе продолжалась, недовольный народ разбредался – кто к столику, кто к стойке. Риган поцеловал ее: быстро, легко и едва уловимо. Пожалуй, это был самый короткий и невинный поцелуй за всю его жизнь.

Она словно не заметила отсутствия музыки, расслабилась в объятиях и беззастенчиво потянулась к его губам, но тут проходящий мимо пьяный в хлам парень неудачно вписался в Ригана плечом, пробормотал нечто маловразумительное и потащился в сторону туалетов.

– Кажется, нам здесь больше делать нечего, – весело прошептала Агнесса.

– Тебе не кажется.

После пропитанного запахами «салуна» ночная свежесть ударила в голову похлеще алкоголя. Они целовались на крыльце бара, по дороге на стоянку и в машине. Сумасшествие вечера плавно перешло в ночь. Ее поцелуи были откровенными и жадными, она прижималась к нему так отчаянно, словно боялась, что он убежит. Ветер скользил по разгоряченной коже прохладой, а от поспешных ласк по телу шел жар.

Неожиданно Агнесса замерла, закусила губу и быстро спрятала лицо на его плече.

– Слишком быстро, – хрипло пробормотала она, поглаживая его спину. – Можно помедленнее? Нежнее?

Риган с трудом удержался от смешка. Она сама задавала темп, но как ни странно, ему это нравилось. Он взял ее за подбородок, заставляя поднять голову. Шальной взгляд, яркие и горящие от поцелуев губы, рассыпавшиеся по плечам локоны – соблазнительное зрелище. И она просила о нежности? Под хрупкой скорлупой приличий скрывался самый настоящий ураган.

Отчаянно хотелось сорвать с нее платье, потянуть на себя, целовать грудь. Удержаться от искушения с силой сжать ее бедра и срывать с губ стоны, которые будут становиться все громче, оказалось нелегко. Вместо этого Риган взял ее за руку и поцеловал кончики пальцев.

– Для тебя, – сказал он, – можно все.

Последний раз Риган так гнал, когда был пьян в стельку, где-то во Франции. Ему казалось, что если стрелка спидометра вырвется за верхнее деление, он сможет взлететь и парить над чертовой землей в облаках. В ту ночь ему отчаянно хотелось расстаться с грешным миром. Каким чудом он тогда не разбился, оставалось загадкой, но даже воспоминания об опасности не отрезвили.

Риган бросил машину прямо во дворе, открытая ногой дверь жалобно звякнула ручкой о стену. До спальни они так и не дошли: этой ночью мир вращался слишком быстро, и под ноги внезапно бросился диван в гостиной. Медленно или не очень, но он целовал ее всю – припухшие губы, плечи, напряженные соски и нежную кожу на изгибах локтей. Болезненное возбуждение мешало сосредоточиться на удовольствии. Сначала она пыталась перебирать его волосы, цеплялась за плечи, но потом бессильно откинулась на спину.

Агнесса уже не сдерживалась, ее стоны сбивались на крики и прерывистые просьбы не останавливаться. Все «медленно» закончилось, когда он развел ее бедра и вошел в нее. Она с силой сжала пальцы на обивке, хрипло, протяжно выдохнула. И не осталось ничего, кроме яростного наслаждения и движений внутри, ее отчаянного ответа, когда Агнесса подавалась ему навстречу и кусала губы. Жажда обладания женщиной – интрига, которой Риган был лишен на долгие годы, – обернулась пьянящим оргазмом и странным ощущением чего-то безвозвратно утраченного. Чувство мелькнуло и пропало, будто его и не было.

Риган заглянул ей в глаза – блестящие от блаженства, полные озорства. Она снова захмелела. Гораздо больше, чем в ресторане или в баре, вот только сейчас Агнесса Уварова была пьяна им. Риган с трудом удержался от поспешного желания податься назад. Сколько лет он не заглядывал в глаза своим любовницам, не пытался рассмотреть, что скрывается на самом дне? Слишком много.

Он сжал губы и через силу улыбнулся. Его вело, но не как от выпивки, от странного наваждения-притяжения. Хотелось прижать ее к себе и молчать, или наоборот – говорить о какой-нибудь ерунде, вроде разбросанных по полу диванных подушек, гордо увенчанных нижним бельем, смеяться и дурачиться. То ли во всем было виновато настроение, заданное во время танцев, то ли просто так случилось, но он снова чувствовал себя молодым и на удивление живым.

Агнесса довольно потянулась, и прежде чем он успел хоть слово сказать, устроилась на нем, целуя грудь и спускаясь ниже. Уварова оказалась шустрее, чем Риган предполагал.

– Я умею благодарить, – хитро прошептала она.

Он приподнял брови.

– Я весь внимание.

Благодарить она умела! Ее губы и язык оказались хороши не только в деле поцелуев. Все мысли вылетели из головы, и остался только жар ее прикосновений и откровенных умелых ласк. Риган невольно потянулся к ее волосам, но тут же отдернул руку. Не хотелось переводить то, что между ними происходило, за отметку «больше, чем секс», но и отстраниться, закрыться не получилось. Наслаждение снова бежало по жилам, пульсировало в паху, когда он кончал, – так сладко, будто это был первый минет в его жизни.

– Черта с два я откажусь иметь такую должницу, как ты, – хрипло прошептал он. Прозвучало двусмысленно.

Риган притянул ее к себе и впился требовательным и жестким поцелуем в губы Агнессы, словно между ними еще ничего не было и они только что, пьяные беспечностью и страстью, вбежали в гостиную. На сей раз он ласкал ее так яростно и неистово, как если бы это был их последний день на Земле и последняя возможность сойти с ума от передозировки чувственности, насладиться друг другом.

Агнесса уже не стонала, она кусала губы и выгибалась. Хриплые выдохи обрывались бессвязными криками, а потом наступило затишье. Он пришел в себя рядом с ней, между бесстыдно раздвинутых ног, и облизнул губы. Ее грудь высоко вздымалась, напряженные еще недавно соски снова стали ровными.

Риган подтянулся и молча лег рядом с ней. Потолки казались слишком низкими – то ли в сравнении с Эванс-Холлом, то ли благодаря зрительному обману. Мыслей не осталось, блаженная пустота в сознании заполняла его целиком. Хотелось просто наслаждаться мгновениями, просто быть.

Агнесса приподнялась на локтях и смущенно посмотрела на него.

– Кажется, мне нужно в душ, – прошептала она.

Лунный свет, заливавший комнату, придавал ей сходство с античной статуей или неземной, сотканной из воздуха девой. Он мог протянуть руку – и коснуться тонкого запястья или пушистых волос, большой, упругой груди, отследить каждый изгиб тела. Мог, но не стал, равно как и не остановил ее, когда Агнесса осторожно поднялась и пошла в свою комнату.

Каково чувствовать себя живым спустя долгие годы летаргического сна наяву? Риган упустил миг пробуждения, но отмотать время назад и нажать «стоп» было уже нельзя. Он хорошо помнил день, когда умерло его сердце, и надеялся, что сегодняшний всплеск жизни – всего лишь досадное недоразумение. Просто цветной сон, слишком яркий и реалистичный. Завтра все вернется на круги своя, и он перешагнет через эту ночь, как через тысячи других.

Глава 7, в которой Агнесса понимает, что плохой девочкой нельзя стать – ею нужно родиться

Комнату заливал солнечный свет, но в сознании всплывали картины минувшей ночи. Слишком яркие, чтобы их забыть. Стоило признать, что вчера было невероятно хорошо: внутри все сладко сжималось в предвкушении продолжения. Агнесса застонала, накрыла голову подушкой и обругала себя в самых неприличных выражениях, которые знала.

Прошлым утром она мучилась от неизвестности, тосковала по родным, была близка к тому, чтобы нырнуть в океан и потеряться в его глубинах, но не успела добежать, не хватило сил. Агнесса не ждала помощи, но Эванс бросился следом. Они разговорились, и ей вдруг стало так тепло, что она не захотела его отпускать. Вот и не отпустила. Отвлеклась, а заодно и развлеклась. Два бокала вина – и она нарушила правило, которого придерживалась годами. Нужно же быть такой дурой, чтобы наступить на старые грабли. Ей же не восемнадцать!

Сексуальный опыт Агнессы начался с большой, как ей тогда казалось, но безответной любви. С Энди Харвудом они познакомились на рок-концерте, куда ее затащила сестра. Обаяние и общительность парня искупали его невзрачную внешность. Энди любил музыку, вечеринки и себя. Харвуд был первым, кто разглядел в кучерявой толстушке сексуальность, и ей это невероятно льстило.

Впервые открыв любовь, Агнесса окунулась в нее с головой. На ее признания Энди отвечал, что не верит в глупости, что сопли – для девчонок. Она верила, что ее любви хватит на двоих, но потом забеременела, и начался настоящий кошмар. Когда она пришла с новостью к Энди, он на нее накричал. Сказал, что не хочет связывать жизнь с безмозглой куклой и терять время.

Ей не просто разбили сердце, какая-то часть Агнессы навсегда умерла. Если бы не сестра, она бы не смогла признаться во всем родителям. Рита держала ее за руку, когда она говорила, носилась с ней и ее сомнениями – оставить ребенка или нет. Только за это Ритка была достойна того злосчастного звонка из Эванс-Холла.

Агнесса так и не решилась на аборт, но он и не понадобился. Тело само воспротивилось ребенку, который был никому не нужен. Ей запомнилась ослепляющая боль, кровь на джинсах и ладонях, белое как мел лицо сестры, яркий свет в операционной, сочувственные слова доктора. В те дни страшный диагноз: «У вас никогда больше не будет детей» – принес только облегчение.

Агнесса закрылась ото всех, кроме родных, с головой ушла в учебу и спорт. Она отказалась от мечты стать врачом, поступила на факультет бизнеса и на пару лет позабыла о мужчинах. Студенческие вечеринки и внимание однокурсников обходили ее стороной, пока Рита не открыла ей глаза. Изнурительные тренировки не прошли мимо, Агнесса похудела, расцвела и стала привлекательнее. Теперь ее провожали жадными взглядами, даже боролись за право быть рядом, но постоянных отношений не выходило. Страх снова оказаться отвергнутой она тщательно прятала за холодностью и высокомерием.

Кэл был полной противоположностью Энди: умный, замкнутый и внимательный. Они познакомились на последнем курсе в университете, он боготворил Агнессу, а ей нравилось держать себя в узде. Она любила секс, но чувственное удовольствие не заменяло духовной близости. Ответить на его чувства не получалось: внутри ее все словно сковало льдом. Агнесса разорвала отношения раньше, чем дело зашло слишком далеко. Она не хотела поступать с Кэлом так же, как когда-то поступили с ней.

Потом у нее появилась работа, и многое изменилось. Короткие попытки сойтись с каким-либо мужчиной заканчивались ничем, пока Рита не познакомила Агнессу с Джоном. В нем сочетались доброта, мужественность и желание завести семью. Они даже съехались и умудрились растянуть отношения на два года. Потом Джон заявил, что ей пора перестать предохраняться, и предложил руку и сердце. Агнесса так и не решилась рассказать ему о прошлом, поэтому отказ родить ребенка Джон воспринял на свой счет. Они начали ругаться и отдаляться, пока не рассорились окончательно и не разошлись. Иногда Агнесса жалела, что не открылась тогда и не призналась во всем. Ей было неуютно одной.

Не встреть она Энди Харвуда, возможно, все сложилось бы иначе. Агнесса всегда избегала мужчин, похожих на него. Тех, кто мог легко расположить к себе любую женщину. Вот только Харвуду было далеко до Эванса. Риган привлекателен, невероятно богат и никому не морочит голову заботами. Он, как грех, предлагал наслаждение, не обещая ничего взамен.

Сегодня она уже не наивная девочка, которая случайно оступилась. Так что лучше сразу вычеркнуть ночь с Эвансом из памяти и больше не приближаться к нему. Вчера он вытворял с ней немыслимое, но опасность таилась вовсе не в сексе. Ей нравились его поддразнивания, флирт, галантность и забота. Риган видел в ней прежде всего женщину, мирился с капризами и слезами, и это подкупало. Настолько, что стоило сразу позабыть о нем. Влечение к Эвансу куда опаснее девичьих чувств к Харвуду, от поцелуев Ригана кружилась голова, а от насмешливого взгляда серых глаз она плавилась, как мороженое на солнце.

Не так-то просто было забыть. Тело приятно ломило, а кожа стала чувствительнее. Ни прохладный душ, ни пробежка не смогли стереть воспоминания о доверительной беседе, зажигательных танцах и ночной гонке. Она хотела отвлечься, позабыть о доме, и Риган исполнил ее желание. Теперь Агнесса думала исключительно о нем.

* * *

Она надеялась позавтракать в одиночестве, а после ускользнуть на пляж, но не вышло. Риган снова проснулся рано и хозяйничал на кухне. Агнесса мысленно застонала, когда увидела Эванса колдующим возле кофемашины. Его волосы были еще влажными после душа, и он снова щеголял в одних джинсах. До безумия захотелось обнять его со спины, а потом…

Она резко оборвала мысль, усилием воли отвела взгляд и направилась к холодильнику. Риган перехватил ее на полпути, неожиданно и бесшумно. Мгновение – и вот уже он обнимает ее сзади, прижимает к себе и целует в шею. Агнесса вздрогнула, сомнения растворились, будто и не было их никогда.

– Доброе утро, солнышко. Кофе скоро будет готов.

Она не смогла заставить себя отодвинуться, наоборот – подалась назад и потерлась о его пах.

– Я подожду, – зачем-то пообещала она, близость Эванса мешала мыслить здраво.

– Я и не предлагал пить его прямо сейчас, – усмехнулся он, обманчиво медленно провел рукой по щеке, а после резко толкнул к столу – она и охнуть не успела. Риган прижался к ней, забрался руками под майку, легко погладил груди поверх белья. Низ живота сводило, колени подгибались, и она уперлась руками в столешницу. Предчувствие близости возбуждало невероятно, с губ непроизвольно сорвался стон.

– Хочу… сейчас.

– Кофе или меня? – издевательски уточнил Риган. Он скользнул рукой между ее ног, лаская промежность. Белье уже намокло, а по спине струился пот. Пальцы Эванса творили нечто фантастическое.

– Тебя, – выдохнула она, кусая губы.

Риган погладил ее ягодицы и потянул Агнессу на себя. Она послушно прогнулась в спине и подалась назад. Застонала, когда Эванс стянул с нее шорты вместе с бельем, а потом и вовсе позабыла обо всем, кроме упоительного ритма его движений. Она тонула в наслаждении, хватаясь за край стола, хотя и знала – Эванс не позволит упасть. Возбуждение довело ее до той черты, когда с губ срывались крики, а сдерживаться становилось невозможно. Сжимаясь на нем, Агнесса задрожала, вскрикнула и уперлась лбом в прохладную столешницу…

Потом они завтракали и пили потрясающе вкусный кофе, а в ней боролись стыд и удовольствие от сладких воспоминаний. Она украдкой рассматривала Ригана, который напоминал довольного мартовского кота. Знакомая улыбка, откровенный взгляд, заставляющий ее краснеть… Что же, короткий роман с Эвансом – верное лекарство от тоски.

– Хорошеешь день ото дня, – заметил он, когда с завтраком было покончено. – Есть предложение поехать на один прекрасный пляж. Говорят, песок туда притащили из самой Сахары. Не знаю, насколько это правда, но потом сможешь сказать с полной уверенностью: и когда я брела по пескам Сахары, ноги мне омывал Атлантический океан.

Под яркими солнечными лучами песок на пляже Лас-Тереситас напоминал измельченное золото. Эванс взял шезлонги и зонтики и устроил их с комфортом. Агнесса легко сгорала, поэтому захватила солнцезащитный крем, а Риган, разумеется, попросил намазать и его. Стоило прикоснуться к горячей коже, как по венам вновь растеклось возбуждение. Догадывался ли Эванс, как действует на нее? Агнесса подавила искушение отдернуть руки. Сам Риган разве что не мурлыкал, когда она втирала крем ему в спину, и Агнесса постаралась закончить побыстрее, чтобы избавиться от наваждения. Закончив, она отвернулась от Ригана, избегая его взгляда.

– Твоя очередь, – произнес он и провел пальцами по ее плечу, забирая тюбик, – у нас курортный роман, солнышко. Не стоит смущаться, что тебе хочется всего и сразу.

Спина тут же покрылась гусиной кожей, а соски напряглись.

– Мне стоит быть осторожнее, – выдохнула она. – Ты умеешь читать мысли.

– Если тебя утешит, – он развел бедра и усадил ее на шезлонг рядом с собой – так, что она ощутила его горячее желание, – то я тоже не железный.

Агнесса хотела пошутить, что если не железный, то очень твердый, но под его прикосновениями все слова вылетели из головы. Риган массировал ее плечи, спину и руки, она расслабилась и закусила губу, сдерживая стоны удовольствия, даже позабыла, где находится. Крем давно впитался в кожу, а Риган продолжал поглаживания. Ее тело задрожало в умелых руках, пальцы с силой сжались на коленях Эванса. У Агнессы вырвался хриплый стон, и она без сил откинулась на его грудь. По телу разливалась истома, но от стыда хотелось утопиться в океане.

– Прости, со мной такое впервые, – она чувствовала себя донельзя глупо.

– Извиняешься за то, что тебе было хорошо? – вкрадчиво поинтересовался он.

– Ты невозможный! – Агнесса попыталась отодвинуться и встать, но он подтянул ее к себе вплотную и обнял.

– Обожаю, когда ты злишься.

– А что еще тебе нравится?

Вместо ответа он подмигнул, а потом поднялся и с разбегу бросился в воду. Совсем как мальчишка. Агнесса подумала, что никогда не привыкнет к тому, что Эванс способен вывести ее из себя. Одним лишь прикосновением или брошенным на лету словом. Первое сводило с ума, второе давало понять – роман они закончат без сожалений. Оставалось только наслаждаться тем, что есть, и отгонять грустные мысли.

Эванс вышел из воды счастливый – от хмурого типа, что встретил ее в Эванс-Холле, осталось разве что воспоминание. На его теле блестели капельки воды, и Агнесса поспешно закрыла глаза и откинулась на шезлонг. Не хватало еще, чтобы он принял ее за нимфоманку.

– Чем занимаются твои компании? – поинтересовалась она, чтобы сменить ход мыслей.

– Недвижимость и медицина. Отдуваются за все генеральные менеджеры, а мне только присылают отчеты. Ну а ты как докатилась до такой жизни?

– Достойная зарплата, дружный коллектив, приятный босс. Я получила заманчивое предложение и согласилась.

Не так описывают дело всей жизни. Агнесса скучала по родным и Лондону, но совершенно не думала о бывшей работе. Она чуть не рассмеялась, но вспомнила Бена, помрачнела и открыла глаза. Эванс устроился на соседнем шезлонге и мастерил кораблик из бумаги.

– Я считала свою работу замечательной, но никто не предупредил, что она опасна.

Еще недавно она с болью в сердце вспоминала об утраченном, сейчас же говорить об этом было немного легче. Как будто внутри захлопнулась какая-то дверца, отрезая ее от переживаний по тому, чего уже не исправить.

– Я не представляю, что мне делать дальше. У тебя было такое? Когда ты не знал, чем заняться?

– Бывало. Всякое бывало. – Риган выглядел на удивление серьезным.

– И как ты с этим справился? Сложно жить без цели? Или привыкаешь?

– Проходит время, и ты понимаешь, что все цели – иллюзия. В том числе и те, которые когда-то казались важными.

Если так случится, что сразу вернуться не получится, сколько ей понадобится времени, чтобы позабыть? В детстве ей удалось вычеркнуть из жизни милую сердцу Москву, немногим позже – Харвуда и свою маленькую трагедию, но тогда рядом были близкие и Рита. Ригану не нужны ни ее чувства, ни переживания. Они вместе, пока притяжение не иссякнет. После Эванс отправится на поиски новых знакомств и острых ощущений, а ей придется все начинать заново. Одной.

* * *

Они провели вместе больше недели, и Агнесса понемногу привыкала к новому ритму. Здесь, на Тенерифе, с его золотыми пляжами и теплым океаном, каждый день был наполнен развлечениями. Они загорали и купались, обедали и ужинали в ресторанах, а ночами сплетались в объятиях. Агнесса начинала понимать, насколько всегда и во всем сдерживала себя. Она слишком серьезно относилась к жизни, и та подбросила ей испытание – вынужденный побег из дома. Риган молчал о том, как продвигаются поиски шантажистов, и она предпочитала пока не думать, что будет дальше.

В один из вечеров он пригласил ее в клуб. Агнесса долго колебалась, но все же надела то самое красное платье, откровенное до безобразия. Взгляд Ригана, полный вожделения, мгновенно избавил от неловкости.

– Я уже и не надеялся, что ты его наденешь, – он обнял ее за талию и притянул к себе. – Выглядишь невероятно обольстительно.

Агнесса довольно рассмеялась.

– Подойдет?

– Более чем… – Риган почти касался губами ее губ, и по телу Агнессы пробежала волна возбуждения. Ночь обещала быть не менее жаркой, чем предыдущие.

Клуб оказался в индийском стиле. В современной его части растянулась длинная барная стойка с прозрачными пластиковыми стульями, танцевальная площадка и небольшая сцена. В ложах господствовала роскошь Азии. Темно-красные, с золотом, диваны, низкие резные столики, свечи и бронзовые статуэтки. Запах благовоний пьянил не меньше, чем близость Ригана. Здесь привыкли наслаждаться удовольствием, растягивая его на всю ночь.

Эванс заказал коктейли, и реальность снова начала размываться. Если бы не высокие каблуки, она бы танцевала ночь напролет, но ноги уставали, и приходилось возвращаться к столику. Они курили кальян, пили и целовались. Агнесса знала, чем закончится вечер, и сердце ускоряло бег. Краткие прикосновения, многообещающие взгляды – все это распаляло не меньше откровенных ласк.

А потом настроение резко переменилось. Она возвращалась из дамской комнаты и увидела рядом с Эвансом яркую девицу. Невысокую, в коротком белоснежном платье, которое выгодно подчеркивало смуглую кожу и длинные темные волосы. Присмотревшись, она узнала Петру – консультанта из магазина. В откровенном танце та едва не запрыгивала на Ригана: прижималась, обвивала руками его шею и едва не облизывала его.

Агнесса ужаснулась желанию подойти и оттащить ее за волосы. Странно, но она никогда не ревновала Джона. Или он просто не давал ей повода? Больше того, она всегда гордилась выдержкой и спокойствием, которым без устали удивлялась Рита. Конечно, рассчитывать на верность Эванса даже на время их короткого романа было глупо. Равно как и выделять себя из толпы девиц, с которыми он развлекался. Горьковатый привкус разочарования испортил весь вечер. Ей уже не хотелось продолжения, и тем более не хотелось лицезреть самодовольную рожу Эванса.

Агнесса через силу улыбнулась и быстро подошла к парочке. Она не позволит считать себя подстилкой, рядом с которой можно спокойно лапать других женщин.

– Дай мне ключи от машины. – На девицу Агнесса даже не взглянула.

Если она задержится здесь еще немного, то поддастся искушению вцепиться в накладную шевелюру Петры.

– Устала? – Эванс выразительно приподнял брови.

– Да, – Агнесса сцепила зубы. – Можешь не провожать.

– Тогда пойдем, – он пропустил выпад мимо ушей и предложил ей руку, – рад был повидаться, Петра.

Риган с девицей обменялись откровенными улыбочками, и это явно говорило о том, что «повидались» они не в первый раз. Агнесса сложила руки на груди, развернулась и пошла к выходу. Она не знала, что делать – продолжать злиться или злорадствовать над тем, что Эванс уходит вместе с ней. Он мог просто отдать ключи, но почему-то решил бросить Петру.

Риган догнал ее у выхода и кивнул в сторону парковки.

– Похоже, тебе нравится, когда за тобой бегают.

– Нет, я не выношу, когда меня принимают за идиотку! – вырвалось у Агнессы, и она тут же махнула рукой, не пытаясь ничего объяснять. – Забудь. Почему ты ушел со мной?

– Не хотел ехать на такси.

А чего она ждала? Заверений в том, что с ней ему лучше? Смешно! Она прекрасно знала правила игры. Скривившись от злости на саму себя, Агнесса упрямо заявила:

– Я поведу!

Риган хитро улыбнулся и протянул ей ключи.

– Как скажешь, солнышко.

Агнессе не нравилось это обращение. Оно напоминало ей о своих капризных волосах и о превосходстве Эванса.

Она вырвала ключи из его рук, обошла машину и села на водительское сиденье. Шикарный спортивный автомобиль отличался от тех, к которым она привыкла. «Порше» так и просил скорости, и она гнала все сильнее. Гнев не утихал, а улыбающийся Эванс только подливал масла в огонь. Он откровенно наслаждался поездкой: откинулся на спинку сиденья и смотрел прямо на дорогу. Его не смущала ни скорость, ни ее настроение. Да и она сама хороша! Раньше и в голову не пришло бы сесть за руль после трех коктейлей. Как же низко она пала!

Непонятно откуда вынырнуло такси, заставив ее резко вильнуть в сторону. Сердце пропустило удар, а дыхание сбилось. Она отчаянно посигналила, сбросила скорость и остановилась. Хотелось выйти и от души пнуть придурка, что ее подрезал, но его авто давно растворилось в ночи. Агнесса без сил опустилась на руль.

– Будем ночевать здесь?

Эванс снова издевался! Ни капли страха, сострадания или внимания, лишь привычное безразличие.

Она сама вздрогнула от звука пощечины и покалывания в ладони. Злость рассеялась как по волшебству, стоило увидеть покрасневшую скулу Эванса.

– Извини, – запоздало пробормотала она. Риган был виноват в ее настроении, но это не значило, что стоило вести себя как дикарка.

– Поведешь или поменяемся местами? – В серых глазах застыла привычная скука. Временами начинало казаться, что Эванса вообще невозможно вывести из себя. Если бы не его вспышка после звонка Рите, она бы ни за что не поверила, что Риган может быть яростным и отчаянно, невероятно живым. А еще опасным.

Она больше не гнала. До виллы добрались без приключений, но из-за пощечины Агнесса чувствовала себя неловко.

– Доброй ночи, – сдавленно прошептала она и вышла из машины. Позорное бегство сейчас казалось наилучшим выходом.

– Думаешь, я так просто тебя отпущу? – Риган с силой захлопнул дверцу. Он не повысил голос, но в глазах мелькнул недобрый огонек.

Агнесса вздрогнула. От властного тона Ригана мурашки бежали по коже.

– На сегодня с меня хватит, – заявила она и повернулась к нему спиной.

– Ошибаешься, – вкрадчиво произнес он и перехватил ее запястье – не больно, но ощутимо.

Агнесса попыталась вырваться, но тщетно. Они вошли в дом, и Риган резко притянул ее к себе – так, что она оказалась тесно прижатой к его груди, лицом к лицу. Он поглаживал ее шею, но взгляд был жестким. Тело отозвалось на его близость: она дрожала в объятиях, не то от страха, не то от возбуждения.

– Эванс, – прошептала Агнесса. – Что ты собираешься делать? Я устала и хочу спать.

– Научить тебя хорошим манерам. – Он ощутимо шлепнул ее ладонью по ягодицам. Вышло не столько больно, сколько неожиданно. Агнесса ахнула и замерла, пораженная его выходкой. Не хватало еще, чтобы Риган распускал руки!

– Ты издеваешься!

– В кои-то веки серьезен, как самый страшный зануда мира, солнышко. Зато тебе больше никогда не придет в голову лупить мужчин по физиономии.

Он резко отступил назад, поставив ей подножку, и Агнесса оказалась на диване, на котором они впервые занимались сексом. Наплевав на ее попытки вырваться, Эванс легко перекинул девушку через колено и задрал юбку. Ему даже напрягаться не пришлось – у дурацкого платья она была неприлично короткой.

– Классные трусики, – фыркнул он и мягко провел пальцами по обнаженной ягодице. От ласки сразу стало жарко, и тем неприятнее вышел первый удар – звонкий и хлесткий.

Стало совсем не до смеха. Она извивалась и сыпала угрозами. В бульварных романах уверяют, что от такого некоторые получают удовольствие и кончают от восторга. Видимо, Агнесса не входила в число этих счастливиц. Она сгорала от стыда – никто и никогда не наказывал ее так унизительно, даже в детстве. Агнесса могла попытаться бороться в полную силу, но поняла, что сделает только хуже. Она молчала до последнего – в надежде, что он прекратит, но жжение стало просто невыносимым. От каждого шлепка на глаза наворачивались слезы, и все внутри сжималось в ожидании новой боли. Пришлось поступиться гордостью – Агнесса сжала зубы и вытолкнула из себя:

– Пожалуйста, перестань. Я больше не буду так делать.

Как ни странно, он остановился сразу.

– Ну наконец-то, – Риган провел рукой по ее пылающим ягодицам, и Агнесса невольно всхлипнула, – сложно было сказать это сразу?

– Боюсь случайно сказать что-нибудь еще, что тебе не понравится, – процедила она и попыталась соскользнуть с его колен. Разумеется, он не отпустил. Скользнул рукой по внутренней поверхности бедер, и дальше – между ног. Прикосновение заставило ее неосознанно прогнуться в спине. Даже сейчас, после всего, она отчаянно желала продолжения и ненавидела себя за это.

Прохладный воздух щекотал ягодицы, жар давно переместился ниже. Он опрокинул ее на спину и стянул белье, ласкал ее губами и языком – до исступления, пока не осталось сил кричать. Ощущения от прикосновения ягодиц к дивану были не самые приятные, если не сказать болезненные. Агнесса снова извивалась, но теперь хотела лишь продлить свои мучения. В глазах потемнело, когда ее накрыло волной оргазма, а затем Риган вошел в нее, и она задрожала вновь. Резкие толчки, короткие поцелуи и невероятное наслаждение. Когда все закончилось, она вскочила и убежала в спальню. Эванс за ней не пошел.

* * *

Агнесса проснулась не в самом лучшем настроении. Несмотря на сумасшедшее влечение, они с Эвансом существуют на разных полюсах, и то, что нравится ему, для нее неприемлемо. Она пыталась подхватить стиль его жизни, но тщетно. Сладкое марево забытья: алкоголь, тусовки, секс – и ни минуты, чтобы задуматься над будущим, прошлым и настоящим. Только рядом с Риганом Агнесса чувствовала себя нужной, но и это оказалось самообманом.

Когда он спустился на завтрак и пожелал доброго утра, Агнесса поджала губы.