Текст книги "Триггеры. Как запустить позитивные изменения в жизни"

Часть I
Почему мы не становимся такими, какими хотим быть?

Глава 1
Непреложные истины поведенческих изменений

В качестве коуча я около сорока лет помогал успешным лидерам достигать долгосрочных позитивных перемен в поведении. Почти все мои клиенты воспользовались возможностью измениться, хотя некоторые поначалу не слишком горели желанием. Большая часть осознавала, что поведенческие трансформации помогут им стать более эффективными лидерами, партнерами и даже членами семей. И только единицы этого не понимали.

Мои техники помощи просты и последовательны. Сначала я беседую с коллегами, подчиненными или членами совета директоров клиентов. Собираю массу конфиденциальной информации, а затем резюмирую ее вместе с клиентом. Ведь в итоге именно он несет полную ответственность за поведенческие изменения, которые ему так хочется осуществить. Моя задача очень проста. Я помогаю людям добиться долгосрочных позитивных перемен по их собственному желанию на основании информации, полученной от выбранных ими посредников. Если клиентам удается осуществить задуманное (по оценке окружения), то я получаю гонорар. В ином случае я отказываюсь от денег.

Шансы на успех очень высоки, поскольку я рядом с клиентом на каждом этапе подсказываю, как удержаться на верном пути и не скатиться к своему прежнему «я». Но это не умаляет значимости следующих двух непреложных истин:

Истина № 1: Осуществить конструктивные поведенческие перемены очень сложно

Нелегко приступить к изменениям поведения, еще труднее не свернуть с пути, но самое сложное – эти перемены удержать. Я, наверно, зайду далеко, если скажу, что коррекция поведения взрослых людей – самая труднодостижимая задача для мыслящего существа.

Если вам кажется, что я преувеличиваю сложность процесса, ответьте на несколько вопросов:

• Что вы хотите изменить в своей жизни? Это может быть что-то крупное, например, вес, работа или карьера. Или что-то мелкое, например, прическа, общение с родственниками или цвет стен в гостиной. Не мое дело судить, что именно вы хотите изменить.

• Как долго это продолжается? Сколько месяцев или лет вы просыпаетесь по утрам и говорите себе (в том или ином варианте): «Вот сегодня я точно все изменю»?

• Как это происходит? Другими словами, можете ли вы указать конкретный момент, когда вы решили изменить что-то в своей жизни, поддались импульсу, и результаты вас удовлетворили?

Эти вопросы выявляют три проблемы, с которыми мы сталкиваемся в процессе личной трансформации.

Мы не можем признать необходимость изменений. Одни не ощущают этой потребности, другие ее осознают, но находят массу отговорок. Мы проанализируем глубоко укоренившиеся убеждения, которые являются триггерами сопротивления переменам.

Мы недооцениваем влияние инерции. При наличии выбора люди предпочитают ничего не делать. Инерция не дает нам начать процесс перемен. Требуются колоссальные усилия, чтобы перестать действовать внутри зоны комфорта (это безболезненно, знакомо или довольно приятно) и начать делать нечто сложное, что будет благотворно в долгосрочной перспективе. Я не смогу добиться желаемого эффекта этой книгой за вас. Так что только вы несете за это ответственность. Но через простой процесс структурирования и самомониторига я дам вам стартовый толчок. Он запустит позитивные перемены и поможет их поддерживать в будущем.

Мы не знаем, как осуществить трансформацию. Есть разница между мотивацией, пониманием и способностью. Например, у нас может быть стимул похудеть, но нам не хватает пищевой осознанности и умения готовить еду. Это не позволяет разработать эффективную диету и придерживаться ее. Одна из центральных идей этой книги заключается в том, что наше поведение формируется (и позитивно, и негативно) под влиянием окружающей среды. Объективная оценка этих внешних условий может значительно повысить не только мотивацию, способность и понимание процесса перемен, но и уверенность в том, что нам это по плечу.

Я до сих пор помню мою первую кардинальную трансформацию во взрослой жизни. В возрасте двадцати шести лет я был женат на Лидии, моей первой и единственной жене, и занимался в докторантуре по организационному поведению в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе. Со времен старшей школы у меня были проблемы с волосами, но я категорически отказывался это признавать. Каждое утро несколько минут вглядываясь в свое отражение в зеркале в ванной, я тщательно укладывал оставшиеся на макушке пряди светлых волос. Мне приходилось зачесывать волосы вперед, а потом укладывать их вокруг головы, наподобие лаврового венка. И с этой жуткой прической я отправлялся в мир, будучи уверенным, что выгляжу нормально, как и все остальные.

Парикмахер получал от меня строгие указания по стрижке. Как-то я задремал в кресле и был подстрижен слишком коротко – волос для моего экстравагантного лаврового венка просто не осталось. Я мог запаниковать, натянуть шапку и ходить так несколько недель, ожидая, когда волосы отрастут. Но вечером, разглядывая свое отражение в зеркале, я решился и сказал себе: «Ты лысый – признай это. Настало время смириться».

Тогда и пришло решение сбрить несколько оставшихся на макушке волосков и вести жизнь лысого человека. Оно не было сложным и не требовало особых усилий. С того времени я стал стричься очень коротко. Но эта перемена во многих отношениях оказалась самой освобождающей из всех, что произошли со мной во взрослой жизни. Она сделала меня счастливым и позволила примириться с собственной внешностью.

Не знаю, что стало триггером принятия нового имиджа. Допускаю, что меня подсознательно приводила в ужас перспектива каждый день начинать с экзотической укладки. А, возможно, стало ясно, что я никого не смог одурачить.

Причина не важна. Главное, я твердо решил измениться и успешно воплотил задуманное в жизнь. Это оказалось непросто. Я много лет изощрялся в укладке волос. Мои действия, как мне кажется, на шкале человеческой глупости располагаются где-то между тщеславием и идиотизмом. Но я продолжал так вести себя много лет, потому что (а) не мог признать, что я лысый, и (б) действуя по инерции, я легче двигался по проторенной дороге, чем стремился изменить поведение. Но я обладал одним преимуществом: знаниями, как осуществить перемену. В отличие от многих трансформаций (например, похудения, изучения иностранного языка или овладения искусством активного слушания), мое изменение не потребовало строгой дисциплины и неукоснительного следования новым правилам. Не оказалась нужна и помощь со стороны окружающих. Достаточно было просто перестать давать парикмахеру идиотские инструкции и позволить ему делать свою работу. Вот если бы все поведенческие перемены были такими простыми.

Истина № 2: Никто не заставит нас измениться, пока мы сами этого не захотим

Это очевидный факт. Перемены происходят внутри. Их невозможно навязать или потребовать. Человек никогда не изменится, если не желает этого всем сердцем.

У меня не было осознания этой простой истины вплоть до двенадцатого года в бизнесе «перемен». К этому времени я уже начал вести интенсивный личный коучинг, и в списках моих клиентов значились сотни руководителей. Почти все они добились успеха, неудачи были скорее исключением.

Анализируя свои промахи, я пришел к удивительному выводу: Некоторые говорят, что хотят измениться, но на самом деле это вовсе не так. Моя глубокая ошибка заключалась в выборе клиентов. Я верил их рассказам о желании перемен, но не заглядывал вглубь, чтобы понять, действительно ли это правда.

Вскоре после своего открытия я получил приглашение поработать с Гарри, исполнительным директором крупной консалтинговой фирмы. Будучи умным, мотивированным, трудолюбивым и довольно успешным мужчиной, фактически альфа-самцом, с большой долей высокомерности и чрезмерной самовлюбленности, он неуважительно относился к непосредственным подчиненным. В итоге несколько человек перешли на работу в конкурирующую фирму. Это крайне раздражало руководителя компании, и он предложил мне проконсультировать Гарри.

Поначалу мой новый клиент говорил красиво. Он заверил меня, что хочет побыстрее начать и добиться результатов. Я побеседовал с его коллегами и подчиненными, с женой и детьми-подростками. Все говорили одно и то же. Несмотря на прекрасные профессиональные качества, Гарри испытывал страстное желание во всем быть первым, всегда доказывать свою правоту и побеждать в каждом споре. Это утомляло и отталкивало людей. Сколько возможностей было упущено из-за неумения ценить точку зрения коллег и членов семьи. Но как только я указывал на способы исправления сомнительного поведения, Гарри всегда находил оправдание своим поступкам. Он напомнил мне, что изучал психологию в колледже и обсуждал свои поведенческие проблемы с окружающими. Но каждый раз приходил к выводу, что меняться нужно не ему, а им. В своей гипертрофированной самоуверенности Гарри просил у меня советов, как помочь этим людям стать лучше.

Раньше я мог недооценить его сопротивление. Подражая такому высокомерию и отрицанию, я бы убедил себя, что смогу помочь Гарри в том, с чем не справились простые смертные. К счастью, я вспомнил усвоенный урок:

некоторые говорят, что хотят измениться, но на самом деле это вовсе не так.

Мне стало ясно, что Гарри использует нашу работу как еще одну возможность демонстрации своего превосходства. Он рассчитывал, что упорствующие в своих заблуждениях люди, в том числе жена и дети, изменят к нему отношение. К четвертой нашей встрече, я сдался. Мне пришлось сказать Гарри, что мой коучинг не поможет, и нам лучше расстаться. (Узнав, что его все же уволили, я не испытал ни радости, ни удивления. Похоже, руководитель решил, что человек, который упорно сопротивляется попыткам ему помочь, не устраивает его в профессиональном и личном отношении.)

Я часто вспоминаю этот пример, как доказательство сопротивления переменам даже в случаях, когда это несет только благо, лишено рисков, а сохранение статус-кво может стоить карьеры и гармонии в отношениях.

Мы противимся, даже когда перед нами стоит вопрос жизни и смерти. Вспомните, как тяжело расстаться с дурной привычкой, например, с курением. Все знают, что оно повышает вероятность развития рака легких, не одобряется обществом. Однако две трети курильщиков, которые говорили, что хотели бы бросить, никогда даже не пробовали отказаться от сигарет. Из тех, кто все же пытался, успеха добился лишь каждый десятый. Это были самые мотивированные и дисциплинированные люди. Но и они признавались, что до победы не меньше шести раз терпели неудачу.

В сравнении с другими поведенческими переменами, курение – относительно простой пример. В конце концов, это самостоятельное поведение, оно касается только человека и его привычки, одинокого индивидуума и его демона. Либо поражение – либо победа, о которой может объявить только сам человек и никто другой.

Представьте, насколько усложняется задача, когда в процесс вовлечены другие. Особенно, если их поступки непредсказуемы и не поддаются контролю. А ведь такое поведение может повлиять на ваш успех. Теннисная разминка, когда нужно просто перебрасывать мячик над сеткой, совсем не похожа на реальную игру, когда противник бомбардирует вас мячами.

Именно это и делает трансформацию поведения взрослого человека такой сложной. Если вы хотите стать хорошим партнером в семье или хорошим начальником на работе, вам нужно не просто изменить себя, но еще и многого добиться от близкого человека или коллег. Окружающие должны увидеть ваши перемены. Вовлечение других людей значительно повышает степень сложности задачи.

Запомните это, прежде чем перевернуть страницу. Моя книга не о том, чтобы избавиться от дурной привычки, например, курения или ночных набегов на холодильник. Никотин и сладости – не участники процесса. Сложно менять поведение, когда тебя окружают люди, которых ты уважаешь и любишь. Они являются участниками процесса и вашей целевой аудиторией.

Позитивные и долгосрочные поведенческие перемены – дело очень трудоемкое. Неудивительно, что многие опускают руки и признают поражение. Главная сложность в том, что нам приходится действовать в несовершенном мире, полном триггеров, способных сбить нас с верного пути.

Радует то, что не все поведенческие перемены даются тяжело. Изучая методы, описанные в этой книге, не отвергайте их, даже если посчитаете элементарными. Осуществление сознательных и долгосрочных перемен может быть проще, чем нам кажется.

Но просто еще не означает легко.

Глава 2
Триггеры убеждений, которые мешают поведенческим переменам

Двенадцать лет на посту мэра Нью-Йорка, с 2002 по 2013-й, Майкл Блумберг был неутомимым «социальным инженером». Он всегда стремился изменить поведение людей к лучшему (по крайней мере, в его представлении). Запрещал ли курение в публичных местах или требовал заменить весь муниципальный транспорт на гибридный, целью его всегда было гражданское самосовершенствование. В конце своего третьего и последнего срока на посту он решил начать борьбу с детским ожирением. Тогда он запретил продавать сладкую газировку в объеме больше 450 мл. Можно быть несогласным с точкой зрения Блумберга и указывать на промахи в его действиях. Но глупо спорить с тем, что профилактика лишнего веса у детей – это хорошо. В меру своих сил Блумберг пытался изменить среду, которая подталкивает людей к чрезмерному потреблению сладких напитков. Его идея проста и понятна: если покупателям – например, зрителям в кинотеатрах – не предлагать литровый стакан по цене лишь на несколько пенсов больше, чем пол-литровый, они купят маленький и получат меньше сахара. Он не собирался мешать людям потреблять любое количество сладких напитков (они вполне могли купить два маленьких стакана). Он лишь создавал небольшое препятствие, чтобы изменить их поведение – так мы закрываем дверь, чтобы заставить стучать тех, кто хочет оторвать нас от работы.

Я в этом деле не мастак. (Не собираюсь никого судить. Моя задача – помочь людям стать такими, какими они хотят быть, а не объяснять, кем нужно становиться.) План Блумберга мне кажется примером, иллюстрирующим все разнообразие нашего сопротивления переменам. Я люблю Нью-Йорк. И его достойные граждане не разочаровали меня.

Люди мгновенно начали возмущаться поведением государства, которое взяло на себя роль доброй нянюшки: кто такой этот Блумберг, чтобы указывать, как жить? Местные политики тоже выразили несогласие, потому что с ними не посоветовались. Они выступили резко против самоуправства мэра. Производителей возмутило ханжество Блумберга, ополчившегося на сладкие напитки и в то же время сократившего расходы на физическое воспитание в школах. Хозяева магазинов «для мам и пап» протестовали, поскольку запрет поставил такой бизнес на грань выживания. Джон Стюарт публично высмеял мэра, заявив, что 200 долларов штрафа за незаконную продажу газировки в больших упаковках вдвое превышают штраф за торговлю марихуаной. И так далее.

В конце концов, после целого ряда исков судья постановил отменить закон, назвав его «самовольным и смешным». Что я хочу этим сказать? Даже когда преимущества трансформации личности и общества бесспорны, мы виртуозно придумываем причины уклониться от этих изменений. Гораздо проще и приятнее выступать против стратегии того, кто хочет помочь, чем пытаться решить проблему самостоятельно.

Это проявляется еще ярче, когда перемены касаются нас и возникает необходимость поменять собственное поведение. Мы возвращаемся к старым убеждениям, которые запускают механизмы отрицания, сопротивления и самообмана. Это нечто более вредоносное, чем просто оправдание, которое можно придумать на месте. Им мы выгодно для себя объясняем разочаровывающее поведение. Отказ от физических упражнений, потому что это «скучно» и «не хватает времени». Опоздания на работу из-за «пробок» или «неожиданного происшествия с детьми». Причинение боли человеку, так как «не было выбора». Эти оправдания сродни школьному «собака съела тетрадку с домашним заданием». Они настолько завязли в зубах, что остается только удивляться, что нам еще кто-то верит (даже если сказанное – правда).

Но как назвать «оправдания» собственному поведению, которое разочаровывает нас самих? Это слово слишком слабо описывает внутренние убеждения, в соответствии с которыми мы интерпретируем собственный мир. Они становятся триггером неудачи еще до ее возникновения. Отсюда возникает несоответствие результатов свершившегося факта собственным ожиданиям. Наша внутренняя позиция саботирует длительные перемены, поскольку отрицает их возможность. Мы используем убеждения как символ веры, оправдывающий бездействие, а в итоге не получаем результатов. Я считаю это триггерными убеждениями.

1. Если я пойму, я сделаю

Все, о чем я расскажу в этой книге, работает. Не «в той или иной степени». А просто работает. Мои предложения помогут вам понять, как преодолеть пропасть между «идеальным я» и «реальным я». Но это вовсе не означает, что вы это сделаете.

Читатели порой говорят: «Это обычный здравый смысл. В вашей книге я не увидел ничего нового». Таким образом часто критикуют большинство подобных работ (и, возможно, вы сейчас думаете так же). У меня есть ответ: «Это так, но уверен, что вы увидели здесь многое, чего еще не пробовали». Если вам приходилось бывать на семинарах или корпоративных ретритах, где все участники знают, что делать дальше (а через год ничего не меняется), то вы прекрасно видите разницу между «понимать» и «делать». Понимание вовсе не обеспечивает действия. Такое убеждение становится триггером смещения.

Он связан с четырнадцатью другими, которые я сейчас перечислю. Возможно, они вам знакомы. Может быть, вы подумаете, что это не про вас. Но такое убеждение тоже требует проверки.

2. У меня есть сила воли, и я не поддамся соблазну

Мы обожествляем силу воли и самоконтроль и высмеиваем их отсутствие. Нуждающиеся в помощи и структуре в наших глазах «слабые». А достигшие определенных результатов с помощью потрясающей самодисциплины, «сильные» и «героические». Это очень глупо, потому что лишь немногие могут точно определить или предсказать свои возможности. Мы не только превозносим силу воли, но еще и постоянно недооцениваем масштаб влияния триггеров окружающей среды. Именно они ведут нас к катастрофе. Окружающая среда – это мощная машина сокращения силы воли.

Примерно в 800 году до н. э. Гомер создал свою «Одиссею». Герой, который возвращается домой после Троянской войны, сталкивается со множеством опасностей и испытаний. Его кораблю нужно пройти мимо острова сирен, сладким пением заманивающих моряков в опасные воды. Одиссей заливает уши моряков воском, а себя привязывает к мачте корабля, чтобы услышать очаровывающее пение и не сойти с ума. Он знает, что одной силы воли для борьбы с соблазном ему не хватит.

В отличие от Одиссея, лишь немногие из нас предвидят грядущие сложности. И сила воли на момент постановки задачи редко соответствует силе воли в процессе достижения результата. Непременно появляется что-то, что топит наш корабль. Такое убеждение является триггером самоуверенности.

3. Сегодня особенный день

Когда нам хочется оправдать неправильное поведение, появляется соблазн объявить любой день «особенным». Мы поддаемся импульсу и позволяем себе лишнее, потому что сегодня Суперкубок, день рождения, годовщина, выходной или День печенья (4 декабря, если вы не знали). Завтра все будет нормально. Мы снова станем дисциплинированными и правильными.

Если желание измениться искреннее, необходимо сдерживать соблазны и не поддаваться им каждый привлекательный и альтернативный обычному день.

Оправдание кратковременных слабостей особым внешним событием является триггером эгоистичной непоследовательности – фатального для перемен качества.

Успешные трансформации не случаются в мгновение ока. Это долгая игра, а не сиюминутное удовлетворение желаний, которое сулит нам особенный день.

4. «По крайней мере, я лучше, чем…»

В момент подавленности после неудачи или потери, мы твердим себе: «По крайней мере, я лучше, чем». Мы вознаграждаем себя, убедившись, что есть кто-то, кто справляется еще хуже нас. Такое оправдание позволяет снижать планку мотивации и дисциплины. Другим нужно меняться сильнее, чем нам. Это триггер ложного чувства иммунитета.

5. Мне не нужна помощь и структура

Одно из самых вредоносных убеждений – презрение к простоте и структуре. Мы убеждены, что нам не нужен «порядок», который помогает справляться с элементарными задачами. Мы выше этого. Как писал доктор Атул Гаванде в книге «Чек-лист», когда врачи начинают следовать простой инструкции из пяти шагов, количество случаев инфекций в отделении интенсивной терапии радикально сокращается – до полного исчезновения. Правила очень просты: нужно мыть руки, очищать кожу пациента, использовать стерильный материал после постановки внутривенного катетера. Но, несмотря на доказанную эффективность, врачи долгое время сопротивлялись этой инструкции. Они долго учились, и для них постоянные напоминания (особенно, сделанные подчиненными медсестрами) были унизительными. Хирурги думали: «Нам не нужны инструкции, чтобы помнить простейшие вещи».

Это совершенно естественная реакция, в которой сочетаются три импульса: 1) презрение к простоте (лишь сложность заслуживает внимания); 2) презрение к инструкциям и послушанию; 3) вера (совершенно безосновательная) в способность добиться успеха самостоятельно. Такое сочетание становится триггером весьма непривлекательного качества – собственной исключительности.

Представляя себя лучше тех, кому нужна структура и наставления, мы упускаем один из самых важных факторов перемен: смирение.

6. Я не устану, и мой энтузиазм не ослабеет

Утром, намереваясь целый день трудиться и выполнить поставленную задачу, мы полны сил. Нас переполняет чувство свежести. После нескольких часов работы появляется усталость и желание выбросить полотенце на ринг. Планируя достигнуть определенных результатов, мы полагаем, что силы наши не иссякнут, и энтузиазм не кончится. Редко у кого есть понимание, что самоконтроль – ресурс ограниченный. Но со временем он слабеет, а то и полностью исчезнет. Вялые усилия по осуществлению плана становятся триггером истощения.

7. У меня куча времени

Нам свойственны два противоположных убеждения, которые сливаются воедино в извращенном восприятии времени: 1) мы хронически недооцениваем время, необходимое для выполнения работы; 2) мы считаем его бесконечным и вполне достаточным для достижения всех целей по самосовершенствованию. (Ха! Я пообещал себе, что в этом году прочитаю «Войну и мир» – и обещаю это ровно сорок три года подряд!) Вера в бесконечное терпение времени – это триггер прокрастинации. Зачем делать что-то сегодня, если можно завтра.

8. Я не буду отвлекаться, и ничего неожиданного не произойдет

Строя планы на будущее, мы не расчитываем, что столкнемся с неожиданностями и отвлекающими факторами. Нам представляется жизнь в идеальном мире, где можно полностью сосредоточиться на работе. Хотя в прошлом такого никогда не случалось, планы строятся, как будто такая нирвана непременно возникнет в будущем. Мы беремся за работу, не учитывая, что жизнь всегда меняет приоритеты и испытывает нашу концентрацию.

В университете я изучал математическую экономику, и этот предмет показал мне, насколько высока вероятность маловероятных событий. Мы не учитываем такие явления, потому что, по определению, они вряд ли произойдут. Кто планирует спущенную шину, ДТП или глухую пробку из-за перевернувшегося грузовика по пути на работу? Однако, шансы, что случится хотя бы одно такое событие, довольно высоки. Мы становимся жертвами пробок, спущенных шин и ДТП чаще, чем хотелось бы. Такое убеждение становится триггером нереалистичных ожиданий.

(По иронии судьбы, прямо сейчас я получил электронное письмо от клиента: «У меня случилась экстренная ситуация на работе, и мне нужно ваше мнение. Не могли бы мы поговорить прямо сейчас?» Уточню: за окном воскресный вечер. Вероятность того, что клиенту понадобится связаться со мной в такое время, была близка к нулю – он никогда не делал подобного прежде. Но риск того, что в выходной день возникнет какой-то отвлекающий фактор, был очень высок.)

Обычно моя работа с руководителями компаний продолжается полтора года. Я предупреждаю каждого клиента, что процесс будет дольше, чем они ожидают, поскольку неизбежно случится кризис. Я не знаю, каким он будет, но точно вполне законным и реальным – поглощение, нарушение, отзыв ключевого продукта. И это событие может значительно увеличить время на позитивные перемены. Его невозможно предсказать, но его следует ожидать – кризис неизбежно отвлечет клиента и замедлит весь процесс.

9. На меня снизойдет озарение, которое неожиданно изменит мою жизнь

Думая так, мы полагаем, что перемены произойдут благодаря неожиданному всплеску откровения и силы воли. Конечно, такое случается. Алкоголик осознает, что дошел до предела. Игрок решает все бросить. Начальник, склонный к домогательствам, понимает, что его могут уволить или засудить. И какое-то время каждый из них видит божественный свет. Но чаще всего подобные озарения становятся триггером магического мышления. Я скептически отношусь к случаям «мгновенного обращения в истинную веру». Возможно, определенные перемены и произойдут, но они не будут значительными или длительными, потому что процесс основывается на импульсе, а не на стратегии; на надеждах и молитвах, а не на структуре.

10. Я изменюсь раз и навсегда и больше не буду волноваться

Великая болезнь Запада называется так: «Я буду счастлив, когда…» Мы убеждены, что счастье – это статичная и конечная цель. Нам лишь нужно получить повышение, купить дом или найти партнера. Такое убеждение пронизывает всю современную жизнь: существует человек; человек тратит деньги на продукт или услугу; человек вечно счастлив. Эта мысль заложена в любой телевизионной рекламе. Средний американец смотрит ее 140 000 часов за всю жизнь. Промывание мозгов неизбежно. Стоит ли удивляться нашим убеждениям, что любые позитивные перемены изменят нас навсегда? То же самое относится к поведенческим трансформациям.

Мы ставим цель и ошибочно полагаем, что ее достижение сделает нас счастливыми и защитит от возвращения к прежнему состоянию.

Такое убеждение – триггер ложного чувства постоянства.

Если бы это было действительно так. Я опросил более 86 тысяч людей во всем мире. Темой исследования было изменение лидерского поведения «Лидерство – это контактный спорт». И получил совершенно иную картину. Если не прилагать усилий, результаты позитивных перемен окажутся недолгими. Между похудением и поддержанием веса существует большая разница. Одно дело – достигнуть поставленной цели, совсем другое – сохранить результаты. Даже добившись намеченного, мы не можем остаться в достигнутом состоянии без усилий и дисциплины. Нам необходимо и дальше ходить в спортивный зал.

Сказки обычно заканчиваются словами «и жили они долго и счастливо». Вот поэтому мы называем их сказками, а не документальными фильмами.

11. Если избавиться от старых проблем, то новых уже не появится

Даже понимая, что ни одна перемена не станет универсальным решением наших проблем, мы забываем, что на место старой неприятности всегда приходит новая. Я сталкиваюсь с этим постоянно, работая с самыми успешными клиентами. Все они подтверждают, что эйфория желанного повышения исчезает уже на втором заседании совета директоров. Старая проблема «получить высокий пост» сменяется новой «справиться с работой на таком посту». Это убеждение становится триггером фундаментального заблуждения относительно будущих проблем.

Самым печальным примером являются победители лотерей. Кто не представлял себе счастливой и спокойной жизни после получения неожиданного богатства? Однако, исследования показывают, что всего через два года после выигрыша, победители оказываются ненамного счастливее прежнего. Особый день решает старые проблемы – выплату ипотеки и обеспечение образования детей. Но мгновенно появляются новые неприятности. На полученное богатство начинают претендовать родственники, друзья и благотворительные фонды. Старая проблема – дешевый дом в районе, где живут друзья, сменяется другой – дорогое жилье в новом месте, где друзей нет вовсе.

12. Мои усилия будут справедливо вознаграждены

Нас с детства учат верить в справедливость жизни. Что за добрые дела нам воздастся по заслугам. И когда мы не получаем награды, то чувствуем себя обманутыми. Впоследствии это порождает обиду.

Работая с лидерами, я всегда требую, чтобы они стремились к переменам, искренне веря в правильность таких действий. Этот метод сделает их хорошими руководителями, членами команды, семьянинами и улучшит жизнь ближайшего окружения. Клиенты учатся жить в соответствии с собственными ценностями. Если же они стремятся к переменам лишь ради внешнего вознаграждения (повышения или денег), я отказываюсь с ними работать, потому что 1) мы вряд ли достигнем желаемых результатов; 2) если единственная мотивация – это награда, человек непременно вернется к прежнему состоянию; 3) моя работа будет способствовать лишь ложному успеху.

Совершенствование – это и есть вознаграждение.

Если поверить в это, никогда не будешь обманутым.

13. Никто не обращает на меня внимания

Мы убеждены, что скатываемся к прежнему поведению, потому что никто не обращает на нас внимания. Ощущение невидимости становится триггером опасного предпочтения изоляции. Хуже того, это справедливо лишь наполовину. Медленное и постепенное улучшение не всегда очевидно окружающим так же, как нам самим, но откат к прежнему состоянию люди замечают всегда.

14. Изменившись, я перестану быть самим собой

Многие ошибочно полагают, что сегодняшнее поведение не только характерно для нас, но и является отражением нашего внутреннего стержня. Только так мы можем быть самими собой. Решаясь на перемены, мы изменим собственному «я». Это убеждение становится триггером упрямства. Мы отказываемся приспосабливать поведение к новым ситуациям, потому что не хотим предавать собственные «идеалы».

Мне приходилось работать с руководителями, которые говорят: «Я не умею позитивно поддерживать подчиненных. Это не в моем характере». Тогда я спрашиваю, нет ли у них неизлечимого генетического заболевания, которое не позволяет им проявлять признание, какого заслуживают другие люди?

Мы можем изменить не только поведение, но и самовосприятие. Если запереться в коробке с надписью «это не я», из нее никогда не удастся выбраться.