Текст книги "Сказки"

Глава 6. Неожиданная встреча

Тут и увидел он Марка-богатыря, который к месту нападения прибыл. Далеко он от столицы жил, потому долго весть о нападениях змея до него шла. За это время он успел Василису домой, в родное село отвести. А как узнал про змея, так сразу обратно. Прознал он и про то, что войска царские змея не смогли побить, даже самые лучшие воины не справились.

А Марк не узнал Балбеса. Совсем другой человек перед ним, не тот избалованный царский сын, что раньше.

Подошел к нему Балбес, говорит:

– Вот и свиделись, Марк-богатырь. Что делать теперь? Батюшка погиб. Страна разорена.

– Что делать? Змею башку свернуть, вот что.

– Да как свернуть-то? Не справимся мы.

– Умен змей. Просто так его не возьмешь. Хитростью надо.

– Как это?

– А вот так…

И рассказал Марк свой план, как змея прибить…

Глава 7. Цена победы

И вот, темной ночью, добрались они до еще одного села. Было оно на пути, где, как предполагалось, змеиное логово рядом. Потому что в этих местах он скрывался. Не так уж и далеко был лес непролазный, тысячелетний, дремучий. В глубине леса того – пустошь заброшенная, где всякая чудь водится: лешие, вурдалаки, русалки. Там же и болото топкое. Раскинулось то болото на расстояния немеренные. Глубокое и бездонное. Нависают вокруг болота того коряги да бурелом, да деревца уродливые. И не поймешь, то ли деревца это, то ли крючковатые полуживые лапы, из-под земли растущие.

Ждали.

И дождались. Налетел змей поганый ночью. Хотел быстрее молнии налететь, пожечь все и свалить. Но не вышло. Ждали его. По плану Марка соорудили пять больших стрелометов. И сеть большую. Выстрелили двумя стрелами размером в человеческий рост, раскинулась сеть – накрыла змея. Выстрелили еще двумя стрелами – пробила одна крыло змею, другая в грудь вошла. Рухнул змей на землю – аж задрожала земля. Вой такой поднял, что уши заложило.

Тут и пятой стрелой выстрелили. В голову змею попали. Вздрогнул змей в последний раз, пламя изрыгнул… И затих.

Тяжкой ценой победа далась. Но на то она и победа. Понял это царский сын Балбес. Исправился.

Глава 8. Мудрый правитель

Править стал по возвращении в столицу мудро и разумно. И стал его народ называть уже не Балбесом, а настоящим именем.

Марк-богатырь в столицу переехал на постоянную службу к царю. Василиса с ним. Вскоре поженились. Свадьбу устроили веселую, вся столица гуляла. И новый царь присутствовал. Лучшими друзьями они с Марком стали.

Я там был, на свадьбе до утра гулял, за жениха с невестой тосты поднимал, мед пил. По усам текло, а в рот не попало.

Приключения Пахома-богатыря и его помощника Ивана-дурака

Глава 1. Как Вулвузел город подчинил

Жили-были, зла не знали в одном городе люди. И был среди них изгой. Не любили его в городе. То ли из-за внешности, то ли из-за характера. Называли его все почему-то Вулвузел. Что это означало, никто толком не знал. А те, кто знал, даже объяснить не пытались.

Однажды изгой пропал в северных лесах. Никто его особо и не искал. Кому он сдался? Никто не любил его. Так и позабыли.

Спустя несколько лет произошло страшное – упал в северные леса большой камень с небес. От камня того содрогнулась земля, встрепенулась природа. Небо потемнело, и солнце померкло на сутки. Страшно было людям. Жутко. Все по домам сидели.

А спустя какое-то время странные вещи происходить стали. Злобные, неведомые существа, что раньше в лесах не обитали, появляться стали и людей пугать.

Но пугать – это ладно.

Появилось неизвестное, ужасное, лютое чудовище. То ли человек, то ли тварь из другого мира. Сильно оно людей не любило, чудовище то. Никто от него живым не уходил.

Пытался воевода изничтожить чудище. Опытных воинов отправил. Да только не вернулись они. Собрал еще один отряд и сам пошел чудище бить. Но ни меч того не берет, ни копье не колет. Все без толку! Хоть и могучие воины шли в бой, да только никто живым не вернулся. И воевода тоже.

А чудовище борзеет. Раньше в лесу только нападало. А теперь в город повадилось. Напало. Много людей перебило. Горожан беззащитных запугало. Да только убивать всех не стало.

Заявило человеческим голосом:

– Что, людишки, жить хотите? Вы мне должны каждую неделю приносить в жертву человека. А если не принесёте, то еще раз приду и всех истреблю.

Глава 2. Как Пахом-богатырь в город приехал

Дого ли, коротко ли длилось все это безобразие, а приехал в город Пахом-богатырь. Вернулся из дальнего странствия. Как только узнал Пахом о беде, что в городе родном приключилась, решил порядок навести. Да только узнал он неприятную новость.

В городе жила Василиса, дочь Пахома. Запуганные горожане, чтобы всем не быть истребленными, скрепя сердце и проклиная неубиваемого врага, приводили тому жертвы. И пришла очередь Василисы в жертву быть принесенной. Но не успели принести – чудовище, будь оно неладно, не сдержало слова, снова в город наведалось, жертвы не дождавшись. Да такое устроило, что и словами описывать не хочется… И заодно похитило Василису.

Как узнал Пахом, сразу в лес бросился.

И был в Василису влюблен Иван-дурачок. Дурачком его прозывали за то, что мало головой думал, а больше сердце слушал, да дело делал. И говорил всегда то, что на уме, не обдумавши. Простой парень был. Младший сын кузнеца.

Увязался он с Пахомом – в помощники. Да только говорит ему богатырь:

– Что, парень, смерти ищешь? Не ходи лучше со мной. Я воин бывалый, много врагов, и людей, и нелюдей положил, двадцать лет тайные искусства постигал. Знаю, что мечом порубить чудище не удастся. Но я найду способ. И не таких побеждали. А ты только мешать будешь.

– А если ранят тебя? Если помощь нужна будет?

– Не дури. Я сам справлюсь. Пойдешь со мной, обратно можешь не вернуться. Если за себя не боишься, так о других подумай. О батюшке и матушке. О брате. Не бросай их. Ты им тут нужен… И не спорь.

Надулся Иван. Но спорить не стал. Сделал вид, что отступился от своей затеи. А Пахом дальше в лес идет.

И чем дальше, тем страшнее лес становится. Вот уже и ели не ели, а какие-то трухлявые кривые деревца. Да все цепляются, вихляют, гнутся. Ветки свисают, шевелятся. Не то ветки, не то змеи. Вот одна ветка метнулась сама по себе в лицо, будто живая. Стремительно и быстро. Перехватил ветку Пахом. А она и впрямь как змея. Деревянную острую пасть раскрыла, ухватить пытается, руку обвивает. Резанул Пахом эту гадость ножом, а из нее жижа зеленая брызнула, гадкая и вонючая. Нехорошее место тут, ох нехорошее…

Идет Пахом дальше. А ветки все чаще какой-то паутиной переплетены. Гуще паутина становится. Крепче. Клеится к рукам, ногам, лицу. Опутывает. Пока наконец и вовсе не опутала. Да тут еще что-то резко в лицо ударило, облепило, ослепило. Понял Пахом, что дело неладное. Где паутина – там паук.

Большой паучина. На людей охотится.

А паук уж тут как тут. Необычный паук, разумный. Сначала морок попытался на Пахома навести и разум затуманить. Но не удалось, потому что подготовлен к таким фокусам был богатырь – недаром двадцать лет тайные знания постигал. Только все равно не успел среагировать вовремя и меч выхватить.

А паук паутиной выстрелил, ноги Пахому опутал. Снова выстрелил – уже по рукам. Быстро все, безжалостно. Пахом усилием хотел разорвать путы, но это было непросто. Напрягся, дернул изо всех сил, а паутина только чуть-чуть подалась. Еще сильнее рванул, почти освободил руки, но тут паук подскочил и вонзил острые жвалы в ногу, прокусив броню. И почуял Пахом, что немеет нога. Паук впрыснул яд. Много яда. Смертельная доза.

Эх, вот так вот бывает. Шел богатырь чудище бить, а в итоге погиб глупо. И не поделаешь ничего против яда этого. Вот уже нога отнялась полностью, тело немеет…

А паук отцепился от ноги. Взревел не своим голосом и бросился куда-то в сторону. Послышалась возня. Потом паук заорал еще противнее. Было слышно, как он прыгает, сигает из стороны в сторону. Потом завизжал и резко затих.

К Пахому кто-то подошел. Срезал клейкую паутину, которая опутала полностью голову и лицо.

– Ну что, богатырь, говоришь, сам справишься? – услышал он голос Ивана. А тот, дурак, оказывается по пятам за ним шел. Не послушал умного совета. По-своему поступил. В итоге жизнь богатырю спас. Паучину убил – вон, торчит из поганой пучеглазой головищи длинный нож… Хотя, уже и не торчит: Иван дернул за рукоять, высвободил нож, вытер да за пояс в ножны обратно положил.

А Пахом подумал: не дело это, когда молодой необученный парнишка на рожон лезет. Хоть и молодец оказался, толковый, сильный и ловкий. Паука вон как сноровисто прищучил, в три удара. А все равно – нельзя ему тут находиться.

– Ты… как тут… оказался?

– Ногами дошел, – ответил Иван, особо не вдаваясь в подробности. – Идти можешь?

– Пока да, – с трудом ответил Пахом.

И тут Иван увидел недалеко просвет. Подхватил Пахома. Доковыляли до полянки, которой тут вроде бы и быть не должно. На полянке – чудо чудное: избушка на мышиных ножках.

Удивляться некогда было. Иван на то и дурак, что головой особо не думал, а сердце слушал. И просто пошел к избушке.

Дверь отворил лохматый человек с кошачьими зелеными глазами. Спрыгнул вниз, чтобы помочь удержать Пахома, который от яда валился с ног.

– Избушка-избушка, а ну-ка, присядь, гости к нам, – приказал он.

Избушка в ответ скрипнула, пискнула и отвернулась.

– А ну, хорош хулиганить, сарайка недоделанная, не видишь – человеку плохо! – крикнул лохматый.

Избушка повиновалась, присела. И впустила всех.

– Меня зовут Масилий Мудрый, я оборотень. Человек-кот. А тебя я знаю, Иван-дурак.

Иван не обиделся:

– Меня все так называют, кроме матушки. Я уже привык.

Масилий поглядел на рану.

– И Пахома знаю. Пахом… Тоже дурак. Зачем в лес один поперся? Если б не моя избушка, которая в эту глухомань прибежала, то пропали бы оба. Ну ладно. Давай-ка, Ваня, помоги мне раненого вот сюда положить, лечить его будем… есть у меня противоядие… ох, и тяжелый же богатырь-то…

Долго, долго пришлось за жизнь богатыря бороться. Могуч, беспощаден и страшен яд. Быстро по телу распространился.

Да только силен духом богатырь. Держится. Да и Масилий не просто оборотень, а целитель от природы. Все силы и средства бросил, чтобы помочь Пахому. Иван тоже помогал, чем мог. То подай, это принеси, тут придержи.

В итоге умаялись оба жутко, но жизнь Пахому спасли. А пока тот в глубокий сон провалился, и все самое опасное осталось позади, отдохнуть присели.

– Знаю я, зачем вы сюда пришли. Для того чтобы уничтожить Вулвузела…

– Кого? – перебил Иван. Знакомо ему это имя. Был много лет назад у них в городе такой необычный человек. И имя его нарицательным стало.

– Вулвузела, говорю. Чудище, которое на город нападает. Вижу, Ваня, что не знаешь ты. А чудище то – Вулвузел, бывший человек. Много лет назад потерялся он в лесах. Потом упал камень с неба. И солнце померкло. А после этого странности начались. Помнишь?

– А то! После того и появилось чудище.

– Солнце померкло, выплеснулась черная энергия. И впитал ваш Вулвузел эту энергию. Сделала она его неубиваемым. Мечом его не порубишь, копьем не проткнешь. Но есть одно средство…

– Какое?

– Погоди… Пахом не должен слышать это. Надо посмотреть, крепко ли спит богатырь?.. Вроде крепко. Если услышит, и себя не сбережет, и дочь свою погубит.

Присмотрелись внимательнее – спит богатырь. Силы восстанавливает.

– Для того, чтобы победить Вулвузела, – продолжал Масилий, – тебе необходимо добыть меч. Но не простой меч. Особенный. Силой Неба и Земли напоенный. Находится он под одним деревом. Не простое это дерево, сам увидишь. А еще… Еще тебе необходимо добыть секретный элемент…

Глава 3. Как Пахом и Иван меч добывали

Богатырское здоровье, сила духа, воля к жизни, да еще искусство врачевания, да товарищи верные, помогли Пахому быстро восстановиться от яда. Едва очнулся богатырь, встал на ноги, поблагодарил спасителей своих от души. И собираться стал в дорогу. Чудище искать.

Но ослаблен он еще был.

Иван и Масилий его одного не отпустили. Объяснили, что есть оружие против чудища. Масилий вызвался помочь отыскать дерево, под которым меч лежит. Поехали сначала в избушке. Ловко пробиралась избушка по чащобам, но потом остановилась – и ни в какую вперед не идет.

– Масилий, друг, приказал бы ты своей избушке вперед идти, – предложил Иван.

– Не пойдет избушка, – ответил Масилий. – С норовом она у меня. Да и опасно ей дальше идти. Она ведь у меня тоже живая. Давайте я вас провожу.

И проводил их Масилий до крутого склона, где корявые сосны росли.

– Поднимитесь на склон, там поляна большая будет. Посреди поляны увидите дуб. Меч у дуба возьмете.

– А ты? – спросил Иван. – Разве ты не с нами?

– Нет, без меня вам безопаснее будет, друзья. Идите. И помните. Дуб лишних слов не любит.

Хотел было Иван опять спросить, да не успел: Масилий обернулся котом, ловко шмыгнул за деревья и был таков.

Пожал плечами Пахом:

– Хоть и спас, а все равно оборотень – темная душа. Ну да ладно, пойдем. Ты, Иван, поосторожнее себя веди. И говорить буду я, коли придется.

– С кем говорить? – не понял Иван. Ну не с деревом же, правда.

– Ни с кем тебе пока говорить не надо. Даже со мной. – Пахом отопнул бросившуюся было из-под камня змеюку.

– Не понял.

– Глянь правее.

Иван глянул. Успел различить ухмыляющееся, заросшее непонятной зеленоватой шерстью то ли лицо, то ли морду. Быстро морда та с листвой слилась, растворилась.

– Леший, – проговорил Пахом. – Подслушивает. А потом морок наведет и заблудит. Так что помалкивай да ступай четко за мной, не отставай.

– Так до сих пор не отставал, – признался Иван. – Отстал бы, так не поспел бы к тебе на помощь…

Пахом рукой показал – молчать. И они двинулись вверх по склону дальше. Как стали выбираться на ровное место, Иван запнулся о корягу, чуть не упал. Пахом подхватил его.

– Вот ведь лес чудной! – вырвалось у Ивана. – Смотри, коряга под землю сама уходит…

– Уходит, – согласился Пахом. Добавил: – Ты паучка-то ловко прибил, благодарю. Но сейчас – заткнись.

– Ага, – Иван тоже согласился было, что надо помолчать. Но одна мыслишка покоя не давала. – А почему Масилий сказал, что дуб лишних слов не любит? Ведь не может же дерево болтать. Или слушать… Или может?

Пахом молча вышел на поляну. Иван – следом. Увидали огромный раскидистый дуб. Пошли к нему.

Подошли – и обомлели. Чуть качнувшись, скрипнув всем могучим своим стволом в три обхвата, дуб будто подался вперед. И открыл черные провалы глаз. Дуб оказался живой. Хотя чего тут удивляться? В этом лесу все не так, как положено.

Пахом взял себя в руки.

Поклонился:

– Приветствую тебя, о древний.

– Чего надо, – низкий, скрипуче-шипящий голос пробирал до нервов. Так говорило дерево, древнее, необычное, чудное. А голос будто в самой голове звучит.

– Мы пришли с миром, древний.

– Убирайтесь прочь, людишки. Вы дерзкие недосущества, не знающие мироздания, в котором существуете, как насекомые безмозглые. Мне незачем говорить с вами.

– Отдай меч, да пойдем мы. Больно надо с такой дубиной говорить, – огрызнулся Иван. Обидно ему стало. Пришли с миром, приветствуем-кланяемся, а этот болван деревянный прочь гонит да грубит.

Пахом глянул на Ивана грозно.

– Рот закрой, – шепнул. Обратился к дубу:

– Не спеши, древний…

– Прочь пошли! – взревел дуб. – Из-за таких, как вы, я остался последним в своем роде. Это вы виноваты! Убирайтесь, пока я вас на куски не порвал!

– Хорошо, мы уйдем, – вдруг объявил Пахом. Не хотелось ему просто так убивать разумное существо, которое зла ему никакого не сделало. Не хотелось губить единственного в своем роде. Меч лучше хитростью взять. А пока надо организовать тактическое отступление.

Повернулся и пошел было. Ивану рукой махнул: пошли.

Но Иван уперся, как осел. Это как это так? Просто взять и уйти? А как же Василиса? Как ее выручать, если оружия против чудища не добыть сейчас? Без Василисы жизнь – не жизнь! И пусть лучше все зовут его дураком, но никак не трусом, который любимую спасти не смог. Не знал Иван про то, что такое тактическое отступление…

– То есть мы тут ему кланяемся, древним называем… А этот пень трухлявый нас гонит, да еще и на куски порвать грозится. Так-то ты, чурбан переросший, с добрыми людьми обращаешься?

Пахом застыл на месте.

– Вот ведь дурак…

Затряслось дерево, заскрежетало утробно. Глазища черные, бездонные, лютой злобой налились.

– Ты не уйдешь отсюда живым! – пророкотало оно.

– А я тебя на дрова пущу! То-то банька горячая бу…

Что-то длинное, черное, острое просвистело над головой, не дав договорить. Это атаковало дерево. Внезапно вырвавшийся из ствола гибкий отросток-щупальце, с заострением на конце, едва не угодил в Ивана. Если б не кошачья быстрота, лежать бы парню бездыханным. Но только успел увернуться, как из-под земли гибкое корневище вырвалось, с ног сбило. Другой корень уже сверху летит – вот-вот к земле пригвоздит…

Но напоролся корень на лезвие меча – это Пахом на помощь подоспел. Раз – и отлетел корень, разрубленный, не достигнув цели. Два – отбито другое корневище. А земля вокруг ходуном ходит, дыбится. И взметаются из-под земли гибкими убийственными щупальцами длинные корни, стрелами летят, обвить пытаются, проткнуть острыми концами. Само дерево большое, а корневая система вокруг на многие десятки метров под землей скрыта была. До поры до времени.

А как пришла пора атаковать, то начался просто ужас. Как ни был ловок и силен Пахом, а отбивался от атакующих корней долго. Раз пятнадцать только Ивана чуть не прибили корни. Дуб разозлился не на шутку.

Тут выхватил Иван из-за пояса нож длинный, который с собой носил. Увернулся от корня и побежал прямо к дереву. Не добежал – ветки обвили ему ноги, корневище обвило туловище. Подняло его дерево вверх ногами, и уже хотело напополам разорвать. Но Пахом опять подоспел, разрубил корни, пообрубал ветки. И сам получил острым корнем в бок, под ребра. Глубоко вошел корень. Еще один ногу проткнул. Пошатнулся богатырь, но выдержал – обрубил воткнувшийся в бок корень, освободил ногу. Кровью истекает, а не останавливается – наоборот, в пылу боя, используя скрытые резервы, обратив боль в силу, как учили его наставники, бросился еще резче и активнее рубить нападающие, извивающиеся корни-щупальца.

Иван затею свою не оставляет, к самому дереву опять подбирается. Пахом прикрывает.

– Убью, людишки! – взревело дерево. И, когда Иван с Пахомом почти вплотную подошли, вдруг вырвалось из земли, вытянулось на деревянных корнях-ногах, что под землею скрывались. Шагнуло вперед. Такого от него никто не ожидал. Опешил на мгновение Иван. Пахом тоже, и в этот миг пришлось снова отбиваться от других корней. Атаки стали быстрее и стремительнее. Один корень резко вонзился в руку, Пахом выронил меч. Иван тут же подобрал, разбежался, прыгнул высоко – и вонзил меч глубоко, прямо в черный глаз дереву. Брызнуло горячим и темным.

А голова чуть не взорвалась от чудовищного, раздирающего, скрипучего вопля. Настолько ужасного, что пробирал он до самых костей. В нем слились боль, неземная злоба и обида.

Но нет в бою пощады врагу, который тебе смерти желает. Не думал Иван сейчас ни о чем. Только о том, как выжить да друга Пахома спасти. И потому не остановило его то, что раненое дерево скрутило тело, кроме рук, сжало грудную клетку, чуть не ломая ребра. Напрягая все силы, Иван еще сильнее вдавил меч в глаз, провернул, дернул… В жутких судорогах живое дерево сдавило его еще сильнее, отшвырнуло. Иван отлетел, ударился сильно. И потерял сознание.

А когда очнулся, уже смеркалось.

Рядом сидел Пахом.

– Живой? – спросил он.

– Да вроде, – ответил Иван хрипло. – А ты как?

– Живой, как видишь.

– А… это? Дерево?

– Сам погляди.

Иван поглядел.

Погнутое, поваленное, с переломанными ветками и вырванными из-под земли корнями, могучее, некогда живое дерево уже не казалось грозным и страшным. Поверженный гигант, древний реликт, единственный в своем роде, был теперь мертв. И неподвижен. Потух черный огонь нездешних глаз. И даже как-то стало жаль его. Смутная печаль овладела сердцем Ивана. Может, и не стоило губить древнего?

Но потом молнией ударила мыль: не просто так убили. Защищались. Хотя, с другой стороны, мог бы Иван свое негодование сдержать, не злить древнего.

Да кто это сейчас разберет? Ввязался в драку – значит, побеждай.

И только тут увидел Иван, что на месте, где корни вывороченные, там, где дуб стоял – яма. А в ней…

Подойдя, Иван увидел его. Меч. Величественный. Налитой внутренним светом. Меч, напоенный силой Неба и Земли.

– Я сам могу идти, – упрямился Пахом. Но Иван видел: далеко богатырь сам не уйдет. Не так давно сильнейшим ядом был отравлен. Да еще и тут от дуба досталось: нога и рука ранены, бок продырявлен. Кровь надо остановить, да пока нечем особо. Иван вел друга, поддерживая под плечо, почти тащил на себе. Тяжел был богатырь, но и Иван не из тощих. Хоть и ростом не так велик, зато жилист и крепок. Спустились вниз, прошагали какое-то время.

Масилия искали с избушкой.

– Масилий! Ты где?

– Да не ори ты, – тяжело выдохнул Пахом. – Оборотень это. Один раз помог, второй раз может не помочь…

– Зря ты так, – ответил Иван. – Знаешь, как трудно было тебя от яда паука избавить? Оборотень, конечно, он на то и оборотень. Но сил не жалел, чтоб тебя спасти.

Ничего не сказал на это Пахом. Потому что правда. Не выжить бы ему одному в этой передряге. Но были у него причины веские оборотням не доверять. Сколько ни встречал их в странствиях, никогда добра от них не было. Не верилось до конца, что Масилий – исключение из правила.

Однако, так и оказалось: вскоре ветки затрещали, показалась избушка на мышиных ножках. Выпрыгнул из нее Масилий, человек-кот, бросился навстречу. Помог Пахома в избу затащить.

– Что, богатырь, опять тебя спасать будем?

– Выходит, что так…

– Вы, братцы, не обижайтесь на меня, что бросил вас с дубом одних. Так надо было. Этот дуб – не дуб вовсе, а одно из воплощений древнейшего вида существ, которые наполовину в нашем мире живут, наполовину в другом. Сложно объяснить. Зовут его Аппхорлаг, последний из рода Морбха.

Подлатав хорошо и старательно и перевязав раны, они сидели в избушке. Прямо на какой-то шкуре, расстеленной на полу. Пахом приходил в себя, но был все еще слаб. Масилий мешал что-то в небольшом котелке и рассказывал.

– Почему последний? В давние времена, когда люди могучими полубогами были, случилось так, что неполадили они с существами этими. В войну все это вылилось. Большую и беспощадную. В которой люди победили. А Аппхорлаг и его племя были вынуждены из этого мира уйти полностью. Но и там, в другом мире, люди достали их. Один только Аппхорлаг и выжил.

– Как это? – не понял Иван.

– Говорю же, люди тогда могучими полубогами были. Могли между мирами перемещаться. И так уж получилось, что со временем эта способность угасла, и только у некоторых избранных проявляется. Но неважно. А важно то, что в ночь, когда солнце затмилось, день ночью стал, а Вульвузел чудищем, истончилась граница между мирами. И прорвались сюда вместе с потоками потусторонних энергий странные существа. Аппхорлаг среди них. Зачем он сюда пришел, то мне неведомо. Но то, что мне с ним встречаться нельзя, это уж точно.

– Струсил, чтоль? – прямо спросил Пахом.

Масилий рассмеялся. Протянул кувшин с бодрящим эликсиром, который дал друзьям для восстановления сил.

– Можно и так сказать. Мы, оборотни, тоже в двух мирах живем. Существа вроде Аппхорлага губительны для нас. Нам встречаться с такими нельзя, это смерть верная. Я бы вам не помог меч добыть. Просто поверьте. Зато сейчас помогу, чем смогу.

– Ну, хорошо, – заключил Иван, сделав глоток из кувшина. – И все равно… как-то муторно на душе. Может, не стоило убивать этого… Аппхор… как его там… дуб, короче.

Усмехнулся Масилий.

– Вот ты, Ваня, говоришь, что сам разозлился, когда дуб прочь вас погнал. А то не твоя вина. Ты заметил, наверное, что Аппхорлаг рта не раскрывал, когда говорил с вами?

– У него рта не было, – подметил Пахом.

– То-то и оно, не было. Потому как в головах ваших голос его звучал. Аппхорлаг силой мысли мог говорить. И эмоции провоцировать. В общем, влиять на почти любое существо. Подчинять. Тебя, Ваня, дуб подчинить не смог, но пытался. Сильно пытался. И попытка эта вызвала в твоей душе сопротивление, ярость. Которую ты не смог контролировать. Потому как не обучен этому. А Пахом вот, к примеру, обучен. Верно говорю?

Пахом помолчал.

– Верно, – согласился.

– У Святогора-волхва учился?

– Да.

– Я к чему это. Любой другой человек на твоем месте, Ваня, без специального обучения и силы духа либо подчинился бы Аппхорлагу, либо не выжил просто. Есть у тебя способности. Может, для других ты и дурак. Но это не имеет значения. Важно лишь то, как ты будешь свои способности развивать. И будешь ли. Но сначала надо дело сделать. Помнишь, что я тебе говорил недавно?

– Помню, – кивнул Иван.