Текст книги "Новая хронология катастрофы 1941"

Возвращаясь в июнь 1941 г., мы можем констатировать, что более эффективного способа использования бомбардировочной авиации ВВС Одесского округа и Черноморского флота, нежели нанесение массированного удара по нефтяным объектам Румынии, нельзя было и придумать. Если налет на аэродромы противника в самом лучшем случае мог привести к уничтожению нескольких сотен самолетов – ущерб, который немецкие авиазаводы восполняли за три-четыре недели, то разрушение нефтепромыслов могло, хотя не вдруг и не сразу, приковать к земле вражескую авиацию как таковую.

Главными объектами нефтяной инфраструктуры Румынии можно было считать три точки: район нефтепромыслов Плоешти, нефтяные терминалы черноморского порта Констанца и соединяющий две первые точки мост через Дунай у Чернавода[15]15
  Мост у Чернавода представлял собой грандиозное сооружение: двухъярусный железнодорожный и автомобильный путепровод, под которым были подвешены три «нитки» нефтепровода. Общая длина пролетов моста составляла 750 метров, наибольшая высота над поверхностью воды – 70 метров, общая длина путепровода с учетом подъездной эстакады достигала 1660 метров.


[Закрыть]. Все они (а также «нефтеперегонные заводы у Бухареста и нефтесклад у Бакэу») были «поименно» названы в предвоенных оперативных планах советских ВВС. (167) Расстояние до этих объектов от советско-румынской границы составляло 130–180 км, от базовых аэродромов бомбардировочных полков ВВС Одесского округа (Гросулово, Аккерман, Кулевча) – не более 250–330 км по прямой. От крупных аэродромов ВВС Черноморского флота (Севастополь, Евпатория) – порядка 500–600 км, от Запорожья (район базирования 22-й авиадивизии ДБА) – не более 800 км.

Самый маленький и легкий советский бомбардировщик Су-2 имел дальность полета 1190 км (при нормальной бомбовой нагрузке в 400 кг). Самый массовый бомбардировщик советских ВВС (СБ/Ар-2) имел дальность полета – в зависимости от веса бомбовой нагрузки – от 900 до 1300 км. Дальний бомбардировщик ДБ-3/ДБ-3ф (самолеты этого типа состояли на вооружении 22-й авиадивизии ДБА и 2-го минно-торпедного полка ВВС Черноморского флота) с бомбовой нагрузкой в 1 тонну мог пролететь 3000 км. Вывод: в июне 1941 г. бомбить Плоешти и Констанцу мог любой советский бомбардировщик, для этого даже не требовалось производить дополнительную передислокацию авиачастей (хотя по меньшей мере до середины июля аэродромы юга Бессарабии можно было с успехом использовать и в качестве т. н. «аэродрома подскока» для имеющих относительно небольшой радиус действия бомбардировщиков СБ из состава ВВС ЧФ).

Более того, использование приграничных аэродромов Одесского ВО (Болград, Болгарийка, Измаил) для базирования истребителей позволяло прикрыть бомбардировщики на всем протяжении полета над вражеской территорией. «Миги» и «чайки» имели дальность полета более 600 км. Дальность полета «ишака» была меньше (440 км), но еще в 1939 г. были разработаны, испытаны и запущены в серийное производство подвесные топливные баки, с использованием которых дальность полета И-16 превысила 600 км. Баки изготовлялись из специального картона, который при попадании пули или осколка не давал заусениц, препятствующих самозатягиванию отверстия в каучуковом протекторе. Последние производственные серии И-16 в обязательном порядке комплектовались парой подвесных баков. Наконец, в качестве дальнего истребителя сопровождения можно было, с известными оговорками, использовать и бомбардировщики Пе-2, которые по максимальной скорости (540 км/час) значительно превосходили как наш И-16, так и большинство истребителей румынских ВВС[16]16
  Бомбардировщик Пе-2, как известно, был разработан на базе скоростного высотного истребителя. 2-местный истребительный вариант этой машины, с усиленным стрелковым вооружением, без автомата пикирования и тормозных решеток, выпускался серийно под названием Пе-3; дальность полета Пе-3 превышала 2 тыс. км.


[Закрыть].

Насколько серьезно немцы отнеслись к созданию заводов для производства синтетического «угольного бензина», настолько же легкомысленно они подошли к обеспечению ПВО румынских нефтепромыслов. В состав т. н. «миссии Люфтваффе в Румынии» была включена одна-единственная истребительная группа III/JG-52, на вооружении которой (вместе со звеном истребителей штаба эскадры) числилось 47 «Мессершмиттов». К началу войны вся группа базировалась в районе Бухарест – Плоешти, но после первых же налетов ВВС Черноморского флота немцы спешно перебазировали на аэродром Мамайя в районе Констанцы две эскадрильи из трех.

Наземная ПВО Констанцы располагала 18–20 батареями зенитной артиллерии и дюжиной прожекторов; ПВО главного нефтеносного района Плоешти – также примерно 12–15 прожекторами и 30 зенитными батареями. (130) Радиолокаторов не было вовсе (хотя к лету 41-го года для немцев это «чудо техники» было уже вполне освоенным элементом системы ПВО важных стационарных объектов). Одна зенитная батарея – это, как правило, четыре орудия, ведущих стрельбу по данным от одного прибора управления огнем (ПУАЗО). Таким образом, в небо Плоешти или Констанцы смотрело порядка 80—120 орудий. Много ли это? Все познается в сравнении.

Наземная ПВО Баку имела на вооружении 420 орудий среднего калибра, 320 орудия малого калибра и зенитных пулеметов, 564 прожекторных станции. 2-й корпус ПВО, прикрывавший Ленинград, имел на вооружении порядка 600 орудий калибра 85 мм, 246 орудий калибра 76 мм, 60 орудий малого калибра, 230 зенитных пулеметов и 483 прожекторные станции. К началу первых немецких налетов, 22 июля 1941 г., в системе ПВО Москвы было 1044 зенитных орудия (в основном 85 мм), 336 зенитных пулеметов, 618 прожекторных станций. (5, 169) И это при том, что основным средством советской ПВО была вовсе не зенитная артиллерия, а истребительная авиация, насчитывающая в районе Москвы и Ленинграда многие сотни истребителей.

Для завершения оценки ситуации остается только напомнить о том, что все, связанное с нефтью (нефтепромыслы, нефтеперерабатывающие заводы, хранилища нефтепродуктов), является самой «удобной» мишенью для бомбардировочной авиации. Промышленная добыча, переработка и транспортировка нефти невозможны в миниатюрных объемах. Объекты нефтяного комплекса – это крупные стационарные сооружения, отчетливо видимые с воздуха за десятки километров, демаскируемые подъездными железнодорожными путями, эстакадами, портовыми терминалами. Наконец, нефть горит. Горит ярким пламенем, и это пламя позволяло решить почти неразрешимую для авиации начала 40-х годов задачу прицельного ночного бомбометания. Все, что требовалось, это один раз хорошо и надолго зажечь вражеский объект.

Организованная немцами система ПВО нефтепромыслов Румынии могла с надежностью, необходимой для защиты столь уязвимых и пожароопасных объектов, отразить дневной налет небольшой группы (одна-две эскадрильи) бомбардировщиков противника. Массированная атака неизбежно должна была завершиться поражением цели. Отражать ночные налеты было практически нечем (не было ни радиолокаторов, ни специально подготовленных ночных истребителей). Заградительный зенитный огонь по ночному небу, подсвеченному дюжиной прожекторов, по своей эффективности немногим превосходил фейерверк…

В составе советской авиации, развернутой на Южном ТВД, было (с учетом временно неисправных самолетов) более полу-тысячи бомбардировщиков: 230 в составе ВВС Южного фронта (и это не считая Су-2), 130 в составе ВВС Черноморского флота, 190 в составе 22-й авиадивизии ДБА. Первый, единственный и последний авиаудар по Плоешти авиация Южного фронта нанесла в ночь (т. е. вслепую) на 27 июня:

«Оперативная сводка № 08 штаб ВВС 9-й армии, Красная Горка, к 8.00 27.6.41 г.

«В течение ночи с 26 на 27 два самолета Пе-2 5 СБП с высоты 5000 м (подчеркнуто мной. – М.С.) на город Плоешти сбросили 8 ФАБ-100 и 8 ЗАБ-50. От границы до Плоешти сброшено 35 тыс. листовок. Самолеты произвели посадку на свой аэродром, пробоин нет…» (170)

О результатах столь «сокрушительного удара» документы штаба ВВС умалчивают. Принимая во внимание весьма скромный набор навигационного оборудования на Пе-2 (все ж таки этот самолет создавался как дневной пикирующий бомбардировщик, предназначенный для действий в ближнем оперативном тылу противника), большие сомнения вызывает даже то, что экипажи двух «пешек» в кромешной тьме смогли хотя бы найти г. Плоешти или его окрестности. О сколь-нибудь прицельном бомбометании с высоты 5 км ночью не могло быть и речи.

Других реальных попыток нанести удар по Плоешти ВВС Южного фронта не предпринимали. Следы же одной несостоявшейся попытки мы обнаруживаем в Приказе № 7 штаба 21-й САД (отдан в 17.00 3.7.41 г.):

«1. Нефтеносный район Плоешти и г. Плоешти с большим количеством нефтеперегонных заводов играет большую роль в снабжении вражеских войск горючим. Район Плоешти и сам город сильно прикрыты истребительной авиацией и ЗА. Базирование авиации установлено на аэродромных узлах Текуч, РемникулСерат, Бузэу.

Погода: слоистокучевая облачность Н 300–600 м, 7–8 баллов, ветер северо-западного направления.

2. Справа в течение ночи с 3.7 на 4.7 действует 20 САД по нефтеносным районам Плоешти, высота бомбометания 4000 м.

3. 21 САД 3.7.41 г. зажигает нефтяной район Плоешти. Цели №№ 1, 2 и 3. В течение ночи с 3.7 на 4.7 зажигает нефтесклады и нефтеперерабатывающие заводы Плоешти.

4. 5 БАП в 20.00 3.7 в составе 9 Пе-2 зажечь нефтесклады, нефтеперерабатывающие заводы (цели №№ 1, 2 и 3) в районе Плоешти. Маршрут полета: Бриени, Болгарийка, ст. Лиэшти, Думнитрэй, Плоешти. Перелет границы на Н6000 м. Полет к цели со снижением, бомбометание с пикирования. До ст. Лиэшти сопровождают истребители МиГ-3 146 ИАП.

С 22.00 3.7 и до рассвета 4.7 одиночными самолетами и парами СБ производить бомбометание по нефтескладам г. Плоешти. Высота бомбометания 4500 м. Маршрут полета…

5. 146 ИАП в составе 9 самолетов МиГ-3 сопровождает 5 БАП до станции Лиэшти на высоте 3000 м, отвлекая посты ВНОС. После отхода от бомбардировщиков уничтожает авиацию противника на аэродроме Рымникул-Сэрат.

Встреча бомбардировщиков с истребителями над аэродромом Болгарийка Н3000 м.

6. 67 ИАП, 69 ИАП и 299 ББП продолжать выполнять задачу по уничтожению авиации противника в воздухе и в районах аэродромного базирования.

7. Сигналы для бомбардировщиков при возвращении обратно и при встрече с нашими истребителями днем и ночью – две красные ракеты.

8. Мой КП – аэродром № 1 г. Одесса.

Командир 21 САД полковник Галунов». (171)

Столь подробно процитированный приказ примечателен по нескольким причинам. Во-первых, из него следует, что важность задачи разрушения нефтепромыслов Плоешти отчетливо осознавалась. Во-вторых, было, оказывается, и понимание того, что нефтяной район надо сначала зажечь, и только после этого станут возможны результативные ночные налеты. Втретьих, даже оценивая ситуацию, как «город сильно прикрыт истребительной авиацией и ЗА», командование дивизии планировало не мощный массированный удар бомбардировщиков, прикрытых крупным соединением истребителей, а серию «булавочных уколов», которые могли привести лишь к тяжелым потерям в самолетах. Впрочем, никаких следов выполнения Приказа № 7 в документах не обнаруживается. Более того, уже в 1.30 ночи на 4 июля был издан Приказ № 8, в соответствии с которым перед авиаполками дивизии была поставлена новая старая задача: «С рассвета 4.7 уничтожать авиацию противника на аэродромных узлах Текуч, Бриэла, Галац». (172) Больше к теме разрушения румынских нефтепромыслов в штабах ВВС Южного фронта не возвращались – даже на бумаге.

Дальнебомбардировочная авиация Главного командования (22-я авиадивизия ДБА) приступила к налетам на объекты нефтяного комплекса Румынии в ночь на 26 июня. Из трех вполне укомплектованных авиаполков дивизии в рейде принял участие один только 21-й ДБАП, который, имея 50 боеготовых самолетов (всего по состоянию на начало июня 41-го их было 72), выполнил лишь 17 боевых вылетов. Даже эти хилые силы была разделены на три группы, которые атаковали Констанцу, Плоешти и столицу Румынии Бухарест. До Констанцы долетело пять ДБ-3, три из которых с боевого задания не вернулись. По Бухаресту отбомбилось одно звено, которое с большой высоты (7 км) во тьме ночной сбросило на город два десятка бомб (9 ФАБ-250 и 12 ЗАБ-50), результатом чего стала лишь паника среди гражданского населения, шумная пропагандистская кампания в румынских газетах да еще и один сбитый при отходе от города бомбардировщик. В течение следующих пяти дней 22-я АД собиралась с силами, после чего в ночь на 2 июля отправила в рейд на Плоешти 14 самолетов, из которых 4, не доходя до цели, вернулись из-за «отказов матчасти», а еще 5 «не нашли» (?) Плоешти и отбомбились по Бухаресту. (130)

2 июля немецкие и румынские войска начали изрядно запоздавшее (по отношению к 22 июня) генеральное наступление в Бессарабии. В тот же день Ставка ГК приказала 4-му корпусу ДБА (в состав которого входила и 22-я АД) поддержать наземные войска и подвергнуть массированному удару районы сосредоточения наземных войск противника и переправы на р. Прут – соответственно румынские нефтепромыслы получили новую длительную передышку.

Однако 9 июля 1941 г. Генеральный штаб КА (директива № 00257) снова потребовал нанести сокрушительный удары по румынским нефтепромыслам и «в последующем систематическими налетами воспрещать восстановительные работы». Во исполнение этой директивы 13, 14 и 15 июля 22-я авиадивизия ДБА произвела 28 ночных самолето-вылетов на Плоешти. По донесениям экипажей, в городе возникли мощные пожары. В ночь на 15 июля несколько советских бомбардировщиков сбросили 17 бомб на Бухарест, в частности одну РРАБ[17]17
  РРАБ (ротационно-разбрасывающая авиабомба). Представляла собой контейнер, в котором размещалось несколько сотен мелких зажигательных зарядов (иногда в форме стеклянных шариков с самовозгорающейся жидкостью). После сброса контейнер раскручивался набегающим потоком воздуха, раскрывался и рассеивал зажигательные мини-бомбы на площади в несколько гектаров.


[Закрыть], которая, однако, не сработала и была обнаружена на земле в черте города. (121) Бомбардировочная авиация ВВС Черноморского флота для удара по Плоешти с 1 июля по 18 августа в ходе 22 рейдов выполнила 81 самолето-вылет (почти все – ночные). (180) Принимая во внимание первоначальную численность ВВС флота (130 бомбардировщиков, в том числе 55 дальних), такое число вылетов вполне можно было выполнить не за полтора месяца, а в ходе одного массированного налета.

Как нетрудно убедиться, в среднем в одном налете на тыловые районы Румынии участвовало 4–6 бомбардировщиков. О такой удивительной «тактике» советской авиации противник мог только мечтать – именно она позволила даже теми, весьма скромными, силами и средствами, которыми располагала система ПВО Плоешти, наносить атакующим значительные потери. Установка на «последовательные удары малыми группами», ставшая подлинным проклятием для советских ВВС в первые месяцы войны, могла еще иметь какой-то смысл при налетах на моторизованные колонны противника (у немцев не было истребителей в количестве, достаточном для непрерывного патрулирования над всеми дорогами, и при счастливом стечении обстоятельств некоторые из «малых групп» могли избежать встречи с «Мессершмиттами»). При налетах же на заведомо известные, прикрытые наземной ПВО и истребителями нефтепромыслы для такой самоубийственной тактики не удается найти разумное объяснение. Потери, несомненно, были бы еще бо́льшими, если бы советские бомбардировщики бомбили «по-немецки»: днем, прицельно, со средних и малых высот – т. е. если бы эффективность не была столь безоговорочно принесена в жертву безопасности.

Ни одной попытки организовать взаимодействие ДБА и ВВС ЧФ с соседним Одесским округом предпринято не было. Для советской, якобы «строго централизованной», государственной машины задача организации совместных боевых действий трех разных «ведомств» оказалась неразрешимой. Истребители ВВС Южного фронта ни разу не прикрывали бомбовые рейды своих «соседей»; аэродромы юга Бессарабии не были использованы ни для перебазирования на них истребителей ВВС ЧФ (а в составе авиации флота была своя собственная истребительная авиация, и отнюдь немалая: три авиаполка и три отдельные эскадрильи, на вооружении которых числилось более 300 самолетов-истребителей, включая 19 новых МиГ-3), ни в качестве «аэродромов подскока» для дальних бомбардировщиков (что позволило бы значительно увеличить вес бомбовой нагрузки). Единственным исключением из общего неприглядного «правила» стал эпизод от 13 июля, когда шесть Пе-2 из состава 40-й БАП ВВС Черноморского флота для выполнения дневного налета на Плоешти перебазировались на один из молдавских аэродромов. (130)

И тем не менее даже последовательная цепочка «комариных укусов» не могла не нанести противнику определенный урон. В общей сложности более тысячи фугасных авиабомб было сброшено в районе Плоешти и Констанцы. Без последствий это не обошлось. Особенно сильные разрушения были отмечены после бомбардировок 14–15 июля. Газета «Известия» сообщила в те дни о том, что «в результате налетов советской авиации на Плоешти в течение недели уничтожено 200 000 т различных нефтепродуктов». Это сообщение (в кавычках или без оных), эта феерическая цифра (200 тыс. тонн горючего) более полувека порхают из книги в книгу, от автора к автору. А жаль – даже действуя в рамках и условиях военной пропаганды (которая правдивой не может быть по определению), газета «Известия» все же сообщила понимающему читателю, что про «200 тыс. тонн» ей рассказал некий «корреспондент «Нью-Йорк таймс», ссылаясь на сведения из иностранных военных источников в Анкаре…».

Объективным и не нуждающимся в пространных комментариях итогом несостоявшегося разрушения румынских нефтепромыслов могут служить две цифры: поставки румынских нефтепродуктов в Германию не только не сократились, но и выросли с 201 тыс. тонн в июне до 375 тыс. тонн в сентябре. (173)

Вернемся, однако, в июнь 41-го года. В соответствии с годовым отчетом штаба, ВВС Южного фронта за 9 дней июня выполнили 2336 боевых самолето-вылетов (в июле – 6998). (174) Для бомбардировки нефтепромыслов Румынии использованы два вылета – меньше одной тысячной. Предусмотренных довоенными планами бомбардировок крупных промышленных и транспортных объектов в оперативном тылу противника (Брашов, Бузэу, Рымникул-Сэрат, Фэурей, Чернавода, Бухарест) не было вовсе (по крайней мере, о них ничего не сказано в доступных документах). Точное количество вылетов, направленных на удары по вражеским аэродромам, установить не удается, но имеющиеся сведения позволяют оценить их числом 100–150. Никак не более. Для решения каких же задач были совершены остальные, т. е. порядка 95 % от их общего числа, вылеты?

Прежде всего следует вспомнить, что авиация Одесского ВО (Южного фронта) на две трети состояла из истребителей. А с учетом того, что истребители расходуют бензина меньше, готовятся к боевому вылету быстрее и летают чаще, их доля в общем числе самолето-вылетов становится еще большей. Так, например, в 20-й САД с 22 по 30 июня включительно 55-й ИАП выполнил 679 вылетов, 4-й ИАП – 494, 45-й БАП – 117 и 211-й БАП – 80; таким образом, вылеты истребителей составили 86 % от общего числа. (175) В точности такая же пропорция наблюдается и в итогах боевой работы 20-й САД в период с 22 июня по 21 августа: вылеты истребителей (4762 с/в) составляют 86 % от общего числа самолето-вылетов дивизии. (176)

Вылеты истребителей расходовались главным образом на патрулирование и прикрытие с воздуха собственных аэродромов, войск, транспортных узлов. Например, истребители 4-го ИАП за первые четыре дня войны выполнили 204 с/в на патрулирование, прикрытие и перехват вражеских бомбардировщиков, 36 – на сопровождение своих бомбардировщиков, 6 – на разведку и лишь 45 вылетов – на штурмовку войск и аэродромов противника. (177) В дальнейшем, правда, истребители дивизии значительно чаще привлекались для штурмовки и бомбардировки наземных объектов (войск противника, мостов, переправ, аэродромов). Для решения этих задач в период с 22.6 по 21.8 был произведено 1690 с/в, т. е. 36 % от общего числа вылетов 4-го ИАП и 55-го ИАП. (176)

Патрулирование в воздухе было в значительной степени «избыточным» (хотя надо признать, что в отсутствие радиолокаторов, да и развитой системы визуальной ВНОС, другого способа организации прикрытия и не было), т. к. встречи с воздушным противником были весьма редкими.

Характерным для обстановки тех дней может считаться такой эпизод:

«…3. 67-й ИАП за период с 4.00 до 22.00 24.6.41 произвел 126 самолето-вылетов (в среднем три вылета на один исправный самолет – показатель для советских ВВС очень высокий. – М.С.) с задачей уничтожения самолетов противника в воздухе на участке Кагул, Рени. Во время патрулирования встреч с противником не было. Налет 67 ч. 26 мин.». (183)

В тот же день, 24 июня, другой истребительный полк 21-й САД имел встречу с противником, но какуюто странную:

«…5. 69-м ИАП с 4.00 до 12.00 произведено 95 боевых вылетов на патрулирование, разведку и перехват противника. Налет 74 часа. Израсходовано 5120 патронов. В 11.30 в районе ст. Раздельная 15 самолетов И-16 встретили 18 бомбардировщиков противника, противник огнем отогнан. Над аэродромом был атакован один бомбардировщик – ушел в облачность, тип не установлен. Потерь и сбитых нет…» (184)

То, что встречи с противником в воздухе (в тот период и на Южном фронте) были большой редкостью, подтверждается всей совокупностью статистических данных. Так, истребители 20-й САД за два месяца войны выполнили 4762 вылета, при этом произошло лишь 173 воздушных боя, после которых заявлено сбитыми 75 самолетов противника (63 вылета на одну заявленную победу – показатель весьма низкий). В период с 22 до 30 июня 4-й ИАП расходовал в среднем 138 патронов в расчете на один вылет, 55-й ИАП – 133 патрона. (175) Это ничтожно малый расход – чуть больше одной секунды непрерывной стрельбы для 4 пулеметных модификаций «ишака» или примерно две секунды для «мига». Учитывая, что боекомплект советских истребителей того времени (И-16, И-153, МиГ-3) обеспечивал порядка 25–30 секунд непрерывной стрельбы, мы можем сделать вполне обоснованный вывод о том, что в июне 41-го 9/10 всех вылетов истребителей завершались без воздушного боя с противником.

Все эти усредненные показатели никоим образом не опровергают тот факт, что воздушные бои – порою весьма драматичные – происходили по нескольку раз в день. Об одном из таких эпизодов, произошедшем во второй день войны, рассказывают скупые строки Оперативной сводки № 03 штаба 20-й САД от 22.00 23 июня:

«…4-м ИАП в 11.30 с аэродрома Ревака были подняты 5 МиГ-3 для уничтожения появившихся 5 Ме-109. В воздушном бою было подбито 2 Ме-109, которые произвели посадку в районе Генчешты; один летчик ранен, отправлен в лазарет г. Кишинев, другой невредим, отправлен в органы НКВД. Указанные самолеты подбил командир эскадрильи капитан Карманов.

В 16.30 с аэродрома Ревака были подняты 4 МиГ-3 для уничтожения 4 появившихся над г. Кишинев Ме-109 и с аэродрома Григориополь были подняты 9 И-153. В завязавшемся воздушном бою потеряли три самолета: один МиГ-3, командир эскадрильи капитан Карманов погиб, самолет разбит; один И-153 подожжен в воздушном бою, самолет и летчик сгорели; один И-153 подбит, сел южнее аэродрома Кишинев, летчик Гераскин ранен в голову, сломал ногу, отправлен в лазарет. При посадке на аэродром Григориополь летчик произвел посадку с невыпущенным шасси на И-153…» (181)

Документы противника фиксируют утреннюю потерю в районе Кишинева одного истребителя Bf-109 из состава 6-й эскадрильи эскадры JG-77. Следующий бой (в 16.30) действительно начало одно звено (4 истребителя), но затем к ним на помощь подошли еще 12 «мессеров» группы III/JG-77. (121) Можно предположить, что немцы, разозленные гибелью своего однополчанина, решили взять реванш. Благодаря четкому взаимодействию и отработанной тактике группового воздушного боя им это удалось. Эпизод этот нашел отражение и в упомянутом выше «Разборе работы частей», составленном 28 июня командиром 20-й САД:

«…8. Ведению воздушного боя летный состав командирами полков не научен и не проинструктирован, в результате чего в бою мы не добились взаимной выручки, хитрости, обмана противника и использования [для] маскировки солнца, облаков для внезапных атак; благодаря этому бои ведутся с большими потерями для нас (гибель капитана Карманова, который героически дрался и погиб только благодаря отсутствию поддержки в бою друг друга)». (182)

Что касается бомбардировочных полков ВВС Южного фронта, то главной точкой приложения их усилий стали мосты и переправы на р. Прут и плацдармы на его восточном берегу, захваченные в ряде мест румынскими войсками. Насколько можно судить по имеющимся документам, с наибольшим напряжением части 21-й САД действовали 23 и 24 июня в районе пограничного г. Фэлчиу, где противник захватил два моста (автомобильный и железнодорожный) через Прут и пытался развить наступление в глубь Бессарабии. В Оперсводке № 4 штаба ВВС 9-й армии от 24.00 23.6.41 читаем:

«5-й БАП в 14.50 в составе 12 самолетов СБ и 9 Пе-2 уничтожал танки противника (в районе Фэлчиу действовали 15-я и 35-я румынские пехотные дивизии, «танков противника» там не было вовсе. – М.С.) в районе Фэлчиу. В результате уничтожено большое количество пехоты, артиллерии и танков. Командир кавкорпуса и весь личный состав, на участке которого действовал авиационный полк, выносят глубокую благодарность летному составу за активные действия». (186)

Бомбовые удары по Фэлчиу продолжились и на следующий день. Оперативная сводка № 04 штаба 21-й САД описывает это так:

«…2. 5-й БАП до 12.00 в составе двух девяток производил бомбометание по скоплению танков и живой силы противника на переправах западного берега р. Прут в районе Фэлчиу. По наблюдениям экипажей, бомбы сброшены в цель. Противник деморализован. Высота бомбометания 3000–4000 метров…

…3. 299-й ШАП в составе полка по-эскадрильно в период с 7.30 по 7.40 24.6.41 произвел налет по танкам и живой силе противника в районе Кагул и Фэлчиу. Налет произведен удачно. Все самолеты вернулись на свой аэродром. Полк повторный вылет не производил из-за отсутствия бомб и горючего. Самолеты заправлены на один вылет – больше нет…» (184)

Противник действительно был деморализован и к вечеру 25 июня отброшен за Прут; оба моста были взорваны советскими саперами. За эти бои 72-й и 108-й кавалерийские полки были награждены орденами Красного Знамени. Примечательно, что легендарный генерал П. Белов (в те дни – командир 2-го кавкорпуса) в своей послевоенной статье «Кавалеристы на Южном фронте» вспоминает и про успешные действия авиации (правда, путая типы самолетов): «Штаб 9-й армии организовал поддержку эскадрильей штурмовой авиации (самолеты Р5). Дружными настойчивыми усилиями наших войск предмостная позиция противника в районе Фэлчиул была ликвидирована». (187)

День 24 июня стал рекордным по числу вылетов бомбардировщиков для 20-й САД. Главным объектом ударов стало скопление войск противника и переправы в районе Скуляны, Унгены. 45-й БАП самолетами СБ и Пе-2 выполнил 54 вылета (почти половина от их общего количества за весь период с 22 по 30 июня). (188) Восемь исправных самолетов Су-2 из состава 211-й БАП выполнили в тот день 24 вылета – необычайно высокий уровень напряжения для бомбардировочных полков советских ВВС, правда, надо принять во внимание, что в формирующемся 211-м БАП летчиков было в семь раз больше, чем исправных самолетов, – и сбросили на врага 36 ФАБ-50 и 119 АО25. (189)

В большинстве случаев вылеты бомбардировщиков достаточно надежно прикрывали истребители; косвенным, но вполне убедительным подтверждением этого может служить очень низкий расход патронов оборонительного вооружения бомбардировщиков. Так, 211-й БАП с 22 по 30 июня выполнил 11 групповых вылетов, и только в двух из них зафиксирован расход патронов для пулемета штурмана (на двухместном Су-2 именно он выполнял «по совместительству» обязанности воздушного стрелка); всего было израсходовано 1850 патронов на 17 самолето-вылетов. (189) В двух полках 21-й САД (5-й БАП и 299-й ШАП) в период с 22 июня по 2 июля в воздушном бою не потерян ни один самолет. (199)

В последние дни июня напряженность боевой работы ВВС Южного фронта значительно снижается, общее число самолето-вылетов падает с 400–450 в первые дни войны до 120–150; некоторые полки (в частности – 45-й БАП) просто бездействуют. Из примечательных событий этих дней можно отметить два эпизода использования пикирующих бомбардировщиков Ар-2 из состава 45-й САД (в те дни для советских ВВС бомбометание с пикирования было такой редкостью, что ей было уделено внимание в Оперсводках штаба ВВС фронта!):

«…4. 45 САД в 15.12 27.6.41 г. 9 Ар-2 уничтожали артиллерию противника на позициях в районе Кирпинцы. На цель подошли на Н-4200 метров, вывод из пике – 1500 метров. Потери: один самолет Ар-2 сбит огнем ЗА, сгорел… В 14.25 28.6.41 г. 6 Ар-2 под прикрытием 6 И-16 атаковали понтонный мост у Кирпинцы. Бомбы легли с перелетом, мост не разрушен…» (190)

Временное затишье на фронте было взорвано 2 июля 1941 г., когда немецко-румынские войска перешли в решительное наступление. Главный удар наносился на правом (северном) фланге Южного фронта, т. е. под южное основание львовского выступа. Противник стремился по кратчайшему маршруту преодолеть междуречье Прута и Днестра, форсировать Днестр на участке Хотин, Могилев-Подольский и осуществить оперативный прорыв на смежных флангах Юго-Западного и Южного фронтов Красной Армии. Можно предположить, что советская разведка в последний момент выявила намерения противника, т. к. поздним вечером (в 23.50) 1 июля в штаб ВВС Южного фронта поступила шифротелеграмма № 153 из Москвы:

«Командующему ВВС 9-й Армии, командующему 4 м авиакорпусом ДБА

ВВС 9-й Армии и 4-й авиакорпус ДБА утром 2.7.41 г. производят подавление танков и живой силы противника в районе Штефэнешти, Трушешти, Буймечек, р. Прут (все пункты 10 км ю-в Черновцы).

План операции:

1. 20 САД в 7.00 2.7.41 г. внезапным ударом по аэродромам противника в районе Яссы, Роман, Бакэу, Пятра-Нямц подавляет авиацию противника. В период 7.40 8.00 в районе Штефэнешти, Трушешти, Буймечек истребители прикрывают в этом районе 4-й авиакорпус.

2. 21 САД в период 7.30 8.00 вызывает огонь и подавляет ЗА противника в этом районе.

3. 4-й авиакорпус ДБА в период 7.40—8.00 эшелонированно мелкими группами [далее неразборчиво] для обеспечения удара по живой силе и танкам противника в районе Штефэнешти, Буймечек.

4. 45 САД в период 8.30 9.30 наносит повторный удар противнику в том же районе.

5. Донесение о проведении первых ударов представить к 12.00». (191)

Первое донесение поступило еще раньше:

«Оперативная сводка № 19 штаба ВВС 9-й Армии, Красная Горка, к 8.00 2.7.41 г.

1. Ввиду низкой облачности и сильных дождей части ВВС Армии с утра 2.7.41 боевых действий не производили…» (192)

Во второй половине дня погода, видимо, улучшилась, однако запланированный в Москве сокрушительный удар силами всей авиации фронта и дальних бомбардировщиков свелся к серии (причем весьма короткой) «булавочных уколов».

«Оперативная сводка № 22 штаба ВВС 9-й Армии, Красная Горка, к 23.00 2.7.41 г.

«…2. 20 САД с 13.00 до 18.00 отдельными звеньями вела разведку в районе Штефэнешти, Трушешти. 211 БАП в составе 5 Су-2 произвел бомбовый удар по войскам противника и спецмашинам в районе Бранешти. Результаты бомбардировки экипажи не наблюдали из-за облачности.