Текст книги "Концерт Патриции Каас. Далеко от Москвы"
Автор книги: Марк Вевиоровский
Жанр: Научная фантастика, Фантастика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 29 (всего у книги 38 страниц)
ДОМА СВИРИДОВА ЖДАЛА ТОНЯ
Дома Свиридова встретила Тоня, вставшая с дивана навстречу ему.
– Ну и пахнет от тебя! А сам трезвый, как стеклышко! Молочка выпьешь? Тебя тут стерва Анжелина искала, так я сказала, что раньше завтрашнего дня ты ее не примешь …
– За что ты ее так …
– Я же не знала, что ее все заглаза так называют. Ты не хочешь перед сном погулять? Глядишь, из тебя и повыветрится?
– Пошли. Гриша спит?
– Все рисовал, а теперь спит.
О ЧЕМ КОМАНДИР ВАМ РАССКАЗЫВАЛ?
– О чем командир вам рассказывал?
– О жизни. О своей и об нашей.
– О нас-то с тобой что говорили?
– Командир все знает, на то он и командир! Говорят, он сегодня мальчикам какую-то песенку спел?
– Ой, что ты! Они теперь только ее и поют. Я забежала, а Саша меня сразу учить стал – чего-то там «на далекой Амазонке не бывал я никогда …» И книжки – здоровенные такие – разглядывают …
– О чем говорили-то?
– О жизни. Чего дрожишь-то?
– Да мы с девчонками пока вас ждали вздремнули малость. Со сна знобит …
– Давай обниму. А может пойдем в дом?
– Пойдем, только пусть выветрится из тебя немного. А то там, в комнате, задохнуться можно будет.
– Я в полном порядке, обижаешь!
– Я ж только про запах сказала. А так совсем незаметно, что ты хорошенький …
ЗИНАИДА ВАСИЛЬЕВА и ДМИТРИЙ ПЕТРОЧЕНКОВ
– Я вхожу – а там прямо читальня на полу! Лежит Лена Карцева, пятками машет, рядом на пузе лежит Даша и мальчишки кругом! А перед ними большущая книга с картинками, и они изучают все про черепах! И начинают мне про их черепашью жизнь рассказывать! Да так интересно! А Веркин Петя читает из книжки на английском языке и переводит – это для тех, которые не понимают. Мальчики-то, вроде, уже понимать стали, ты себе можешь представить?
– Волнуешься, что он уже умнее нас с тобой?
– Не знаю. Но тревожно как-то…
– Все будет путем. Вот поженимся, усыновлю его … Не замерзла?
– Пойдем …
– И самое главное – читает он на английском языке, а терминология приведена по латыни. И что бы ты думал?
– И как же он это преодолел?
– А просто. Говорит – вот тут несколько слов написано на другом языке, сейчас разберемся. Это, говорит, звучать должно примерно так – тропикалис, значит – тропический. А вот это – кан-ди-да, кандида … Похоже на имя, наверное – Кандида тропическая. Я его спрашиваю:
– Петя, а может быть Кандида тропический? И ты знаешь, что он ответил?
– Ну, ну?
– Он ответил – я, конечно, не лингвист, но путем будет Кандида тропическая.
– Он строй языка чувствует, что ли? Когда же он мог научиться?
– А ты бы поглядел – у них толстенный том географии лежит. Латинская Америка. И знаешь все почему? Свиридов им песню спел про Бразилию и Амазонку, так им почитать захотелось.
– Ну, я им отыскал в библиотеке и про Латинскую Америку, и про животный мир. Правда, про животный мир книжка оказалась не на русском языке, так они с ней управились запросто – не зря командир говорил, что мальчики особенные.
– А еще что он говорил?
– А еще он говорил, что надо тебя целовать и ласкать очень бережно …
– Ну, на морозе-то!
– … и аккуратно, и что Бориска очень к этому чувствительный. Припадки были связаны как-то с его особыми способностями, как я понял. Поэтому пошли-ка в тепло, и там я тебя буду …
– Ну, Димочка! Ну, губы же распухнут! Чай не девочка, а ты не …
– Ну, Зинаида … Ну, никакой в тебе романтики не осталось.
– Пойдем, пойдем! Будет тебе и романтика … О нас-то ничего не говорили?
НИКОЛАЙ ПЕТРОВ и НИНА САМОХИНА
– Как ты? Полегче?
– Вроде немного полегче. Посиди со мной. Девчонки все ушли гулять. Да и вряд ли кто ночевать придет.
Николай опустился около кровати Нины.
– Может, грелку?
– Нет, не надо. Я рукой грею и мне легче.
– Давай, я погрею.
Нина откинула одеяло, отняла руку и Николай положил свою большую ладонь ей под грудь, на желудок.
– Так хорошо? – он старался не давить рукой.
– Хорошо, – ответила Нина и погладила его по щеке.
– Как вы там посидели? Напились, небось, вдупель, а?
– Как видишь, не стою и падаю.
– О чем говорили?
– Об нас с тобой говорили.
– И что говорили?
– Говорили, что пора о семье подумать. О собственном доме.
Нина притянула Николая и поцеловала. Потом он ее. Потом он положил голову ей на грудь, а она обвила его шею рукой. Его ладонь легонько двигалась, и хотя Нине хотелось сказать, что желудок – это выше, она молчала. А Николай почувствовал рукой сквозь ткань рубашки жесткость волос и потянул руку вверх. Но тут его подстерегало другое препятствие – поднимаясь, рука уперлась в теплые упругие груди Нины.
Она положила свою руку на его большую руку, и эта маленькая рука ничуть не препятствовала той большой руке в ее путешествиях по ее телу. Наоборот, эта маленькая рука прижимала большую, показывая, где, как и что надо …
– Коленька … Если бы ты не был так пьян …
– Предположим, я не пьян. Что тогда?
– А тогда … Тогда бы я … Я бы сказала – ложись рядом со мной, я к тебе прислонюсь и мне станет полегче. Только без глупостей!
– Почему ты это называешь глупостями? И почему у тебя на глазах слезы? Больно очень? Я что-то сделал не так?
– Милый ты мой! Все ты так делаешь, это я у тебя такая … Желудок у меня не так уж и болит … Ложись ко мне. Только … ну, ты понял.
– А девочки придут? Неудобно …
– Чего там. И не придут они до утра – все уж разбрелись по комнатам.
АЛЕКСАНДР ХИТРОВ и ГАЛИНА ВОЗНЮКОВА
– Галочка …
– Сашенька …
Галина Вознюкова была роста выше среднего, но в руках Александра казалась подростком. Он легонько управлялся с ее крепко сбитым телом, и она с удовольствием подставляла себя его поцелуям.
– Сашенька …
– Тебе не тяжело меня держать? Я не задавил тебя?
– Да сними ты эту амуницию!
– И эту тоже, – Хитров аккуратно расстегнул застежку бюстгальтера, и Вознюкова не возражала, только сделала плечами движение, помогая ему.
Они оба безудержно ласкали и целовали друг друга. Хитров расстелил одеяло на ковре и осторожно опустил на него Вознюкову.
Поцелуи и ласки с шеи и груди стали опускаться все ниже и ниже, его рука спускалась по ее животу.
И вдруг Галина вскочила.
– Ты … Гад … Уходи … – ее била крупная дрожь, тело сводила судорога, лицо исказилось гримасой.
Это было уже не в первый раз, и Хитров в полумраке нашарил графин с водой. В неярких полосах света, проникающего через закрытые жалюзи, было видно, как мечется и извивается обнаженная Галина и чернеют густые завитки волос в нижней части ее живота.
Хитров переждал и протянул ей стакан с водой. Вознюкова жадно выпила воду и без сил опустилась на пол.
– Прости меня … Видишь, опять … Дорогой мой Сашенька, – она заревела в голос. – Я не знаю, что мне делать! Я стараюсь, и ничего не выходит … Порченная я …
Хитров обнял ее, прижал к себе и стал успокаивать. Он гладил ее, стараясь на спускаться ниже пояса – иначе опять припадок, опять истерика.
А ночь уже пошла к утру.
МОЛОДЕЖЬ. РАНО УТРОМ
На этот раз Свиридов появился на установке рано утром – еще не было пяти часов.
Сварщики сгрудились на втором этаже. В центре была видна стройная фигура Долгополовой. Свиридов подошел поближе.
Лена стояла свежеумытая, чуть подкрашенная и весело смеялась.
– Так ведь вам только забалдеть и в койку!
– Ну, что ты, Геннадьевна! А по… побухтеть?
– Ты меня уважаешь – я тебя уважаю? Вы только под градусом друг друга уважаете?
– Здорово, мужики! И отдельный привет даме!
Лена кокетливо подставила Свиридову щеку и он легонько коснулся губами ее щеки.
– У-у! Начальству везет!
– А вы что думали? Должны же быть какие-никакие привилегии?
– Знаем мы твои привилегии, Иваныч! Когда спать-то успеваешь? Али вообще не спишь? Я тебя, почитай, здесь во все смены уже видел. Или ты выбираешь, когда я работаю?
– Точно, выбираю! А то ты заскучаешь тут и в спячку впадешь!
– Да, с ней впадешь … в это самое … И останешься … без этого … как его … останешься без скальпы …
Дружный хохот покрыл голос выступающего.
– Слышь, Иваныч, спасибо тебе … У Ольгухи гипс чуть не слетел … когда сказал ей, кто навестить ее приезжал …
– Иваныч, а ты что с дочкой Михеича такое сделал? Он тут пришел … в четыре глаза, и все стеклянные. Аришка, говорит, Аришка сон видела … А сам – глаза как нарисованные … Свиридов, говорит, ей сон нагадал, а она его и увидела, как было сказано … И губами так – хлоп-хлоп …
– Так что в этом особенного? Ну, увидела Арина сон, весну ей хотелось увидеть – увидела? Что особенного?
– Ты не врубился … Она его в цвете … никогда раньше такого, говорит, не было … и птицы пели, понимаешь? Не было этого раньше …
– Ну, всего-то! Была я там, видела все. Девушка молодая, впечатлительная, а тут Анатолий Иванович при всей своей красе – она после такого красавца должна была не только в цвете сон увидеть, а с симфоническим оркестром и танцами снегурочек!
– Во язва! А, мужики? Как вы ее терпите?
Дружный хохот и невинная улыбка Лены. А через несколько минут все дружно работали, а Лена показывала Свиридову сделанное и несделанное.
ДАША и ВОЛОЖАНИН
Утром, когда Даша вышла к автобусу, чтобы съездить домой, Воложанин ждал ее. Нет, он не случайно оказался на площадке перед корпусом, где стоял автобус.
– Доброе утро, Дарья Федоровна. Как ваши подопечные?
– Здравствуйте, Юрий Николаевич, – она постаралась скрыть радость, – Все хорошо, ребятишки спали спокойно, переезд прошел без осложнений.
– А я боялся вас пропустить. Может быть пройдемся, пока автобус заполнится?
Они отошли от автобуса и стали ходить вдоль корпуса. Оба молчали.
– Дарья Федоровна, – наконец начал Воложанин, – А как вы будете работать: в смену или как?
– Мы пока еще не договорились… Но мне так не хочется уезжать от ребятишек! Но и домой нужно съездить …
– А как вам наши ребятишки? Ведь вас они сами выбрали?
– Не знаю … Просто когда они приехали – я помогала устроить их, переодеть, умыть, накормить … Мы с Галей Вознюковой и Верой Толоконниковой вместе все делали … А потом пришел к нам в дежурку Сережа и от имени всех ребят попросил меня быть их воспитательницей. Ой, это было так … да нет, не смешно, он говорил так серьезно и солидно, но настолько необычно! Попросил подумать и пригласил на новоселье.
– А он как-то мотивировал предложение стать их воспитательницей?
– Видите ли, Юрий Николаевич … Эти ребята, как вам должно быть известно, необычные ребята … И мне кажется, что их особенности телепатией не ограничиваются … Только сами понимаете, это мое предположение, и вообще обсуждать это не стоит …
– Не сомневайтесь, Дарья Федоровна, я ни с кем делиться нашими с вами разговорами не намерен. Тем более – нам командир поручил глаз не спускать с ребятишек, поэтому рядом с ними все время будет кто-нибудь из нас. И нам важно знать особенности охраняемого объекта …
– Как странно – ребятишки – и охраняемый объект …
– Вырвалось профессиональное … Конечно, это дети, это мальчики. А вы любите детей?
– Очень.
Но тут автобус заворчал мотором и Даша заспешила к нему, церемонно подав Воложанину на прощание руку лодочкой.
ТОНЯ ПРОСИТ ПОГОВОРИТЬ с ВОЗНЮКОВОЙ
– Анатолий Иванович, вас спрашивает Антонина Ивановна.
Свиридов взял трубку.
– Толя, тут забегал Сережа, хотел с тобой поговорить. Мне кажется, у Галины, его матери, с Сашей Хитровым какие-то сложности … Ты не замечал?
– Характеры у всех разные и сближение происходит по-разному. Вон Вера Ложникова – думаю, они с Никитой давно уже … тесно общаются. Да и другие тоже … Молодые, горячие, истосковались по мужской ласке …
– Не будет ли потом разочарований после такого поспешного сближения?
– Во-первых, надо нам всем постараться, чтобы их союзы были прочными, а, во-вторых, их тяга к домашнему семейному теплу обоюдная.
– Когда ты с Галиной сможешь поговорить? Хотя, как я поняла, говорить надо с мамой и сыном вместе.
– Я постараюсь перехватить их на прогулке.
К ВАМ ПОЛКОВНИК СЕМЕНОВ
– К вам полковник Семенов, товарищ командующий.
– Проси, Галина, проси.
– Здравия желаю, Анатолий Иванович.
– Здравия желаю, Глеб Филимонович. Садитесь. Чаю?
– Спасибо. Найдется время поговорить или потом зайти? – полковник глазами показал на Суковицину.
– Давайте сейчас. Галина Климентьевна … – Суковицина послушно вышла и плотно притворила за собой дверь.
– Слушаю вас, Глеб Филимонович.
– Почитал я протоколы допросов Шипука … И кто это так хорошо постарался – что ни допрос, то везде ссылки: как это явствует из допроса гражданина такого-то, смотри дело номер такой-то лист номер такой-то. Получается, что Белясь оказался завязан на Шипука … или Шипук на Беляся намертво. Предположим, Беляся заберут вместе с протоколами – а концы в воду не прячутся, не получается, ссылки в других протоколах остаются. Правда, для того, чтобы это установить – их еще внимательно почитать надо. У Беляся такие же протоколы, со ссылками?
– Возможно. Я просто не помню.
– Вот ведь какая чертовщина – увезли Беляся, увезли протоколы. И нет ни дела, ни человека, ищи свищи …
– Вы не обратили внимание, что протоколы отпечатаны на принтере компьютера?
– Хотите сказать, что это все в памяти сидит? Так память – не документ.
– Во-первых, это сегодня – не документ. Во-вторых, кто сказал, что оригинал протокола – один … В-третьих, компьютер в несколько секунд позволяет установить все взаимосвязи – протоколов, людей и событий.
– Поскольку вряд ли Белясь … А Шипука нет в горотделе, его так просто выдать не прикажешь … А пообедать у тебя тут можно?
– Естественно. Пойдемте, я вас провожу. Говорить с Шипуком будете?
– Придется. Но после обеда. Насколько я знаю, ты тут еще пару человек задержал? Опять подарочки готовишь?
– И не говорите, Глеб Филимонович! Вот генерал приедет – будем разбираться.
– Это хорошо – что вместе с генералом. А что делать с теми, кто жену твою захватил?
– Однозначно – вооруженное нападение, убийства. На территории военной части, находящейся в режиме военного времени …
– Не жалко? Люди ведь …
– Человекообразные – это еще не люди …
РАЗГОВОР с ВОЗНЮКОВОЙ
Ребятишки с упоением возились в снегу, и вместе с ними и с таким же удовольствием играли Даша и еще несколько мам. А невдалеке, как будто не у дел и скучая прохаживался дежуривший в этот день Кулигин.
Свиридов подивился и порадовался, что удалось так хорошо объяснить детям, что дежурный – в стороне, в играх и забавах не участвует, он на работе.
К Свиридову подбежал Сережа.
– Здравствуй, дядя Толя! У тебя есть время? Давай отойдем в сторонку.
Свиридов взял Сережу за руку и они пошли по дорожке, разговаривая мысленно.
#Дядя Толя, нужна твоя помощь.
#Я готов. Говори, что случилось.
#У моей мамы трудности с Сашей … со старшим лейтенантом Хитровым. Когда они целуются и обнимаются, а потом он раздевает ее и начинает целовать все тело, с ней происходит истерика.
#Ну, знаешь … Ты меня … озадачил … Откуда ты все это знаешь?
#Могиканин говорил, что скоро мы разучимся … Но пока нам ничего не стоит установить эмоциональный контакт со своей мамой в любой момент … Точнее, у нас пока постоянный контакт, который мы гасим …
#Мамы это знают? Они чувствуют это?
#Нет и нет.
#И все мальчики … делают это?
#Да, наверное. Только мы никогда не говорим об этом.
#Ну, и что ты хочешь? Вернее, что я могу сделать?
#Я знаю, что ты тоже можешь устанавливать мысленный и эмоциональный контакт с любым, а не только с <людьми>. Попробуй поработать с мамой … Я могу тебе рассказать, в чем там дело, но … Будет лучше, если ты узнаешь сам и от нее.
#А она мне позволит?
#Да, я с нею говорил. Она тебе доверяет. Я позову ее?
#Зови. Ты побудешь с нами?
#Если тебе это не помешает.
– Мама! Мама! Иди сюда!
К ним, запыхавшись, подбежала засыпанная снегом Вознюкова.
– Ты прямо как снежная баба! Дай, отряхну тебя! – Свиридов начал смахивать с нее снег, стараясь не особенно касаться выступающих частей тела – Сережа заметил это и весело рассмеялся.
#Дядя Толя, с чего ты начал … стесняться? Потому, что я могу узнать – нравится ей это или нет?
#Ну и <изверг> же ты, Сереженька!
#Все. Меня нет.
– Сережа, не убегай далеко! Пойдем, пройдемся?
Вознюкова подумала и не стала брать Свиридова под руку.
– Сережа говорил с тобой? Нет, только не смотри на меня, а то я просто умру … умру от стыда … Но я не знаю, что делать … а Сережа сказал, что ты можешь … нам помочь.
– Я постараюсь. Не смущайся, говори так, как будто меня здесь нет и ты разговариваешь сама с собой.
– Попробую, хотя вряд ли … Сережа сказал, что рассказывать тебе все мне не придется, что ты можешь узнать все сам … Я этого не понимаю, но раз Сережа так сказал, то это так и есть …
– Это правда. Но я могу сделать это только с твоего разрешения. И ты должна понимать, что я могу … узнать что-то, что для посторонних не предназначено, твои скрытые мысли, чувства …
– А ты тут единственный, от кого я не смогла бы скрыть ничегошеньки, – она остановилась и сама посмотрела ему в глаза, – Какие бы мысли у меня там не были, но помоги мне! Помоги нам с Сашей!
В голосе и глазах ее были слезы.
– Успокойся и не плачь. Я ведь пока не знаю, в чем дело, но постараюсь тебе помочь. Если ты согласна на то, чтобы я попробовал установить контакт с твоим … информационным полем, то так просто и скажи – я согласна …
– Я на все согласна! – не дала ему договорить Галина.
– … и что бы я ни узнал, я никому об этом не расскажу без твоего ведома и никогда не использую против тебя. Хорошо?
– Хорошо. Что я должна делать?
– Да ничего. Пройдемся еще немного, да и пойдем назад.
Свиридов мягко вошел в сознание Вознюковой, и поспешно ушел от нервного разброса мыслей, используя ключевое слово «истерика» и …
«Нет. Хитров не проявлял излишней инициативы – она его целовала ничуть не менее горячо. И обнимала, ничуть не думая о том, можно ли так, да как обнимает ее он, да в порядке ли ее одежда. И руки ее не уступали его рукам, гладили его плечи, спину, грудь. И она подставляла его рукам себя, и снимая его куртку, помогала ему снять кофточку, юбку. Его поцелуи были сладостны, ей хотелось еще и еще, она вся извивалась под его губами и руками. Он проводил рукой по ее обнаженному телу сверху вниз, вот он достигает живота, вот … Вспышка, удар, судороги, разрывается голова, она кричит, сжимается в комок, стонет, старается убежать, а он успокаивает ее.»
«Глубже, еще глубже … Где причина? Устойчивый жест? Глубже …»
«Весна, становится теплее, можно уже ходить без полушубка. Он. Поцелуи в лесу, его ласки, его руки. Комната, кровать, первый раз. Ласки, бесконечные ласки, бессонные ночи. Она спит, и сквозь сон чувствует, как он ласкает ее, как входит в нее. И просыпается лишь тогда, когда ее тело полностью начинает отвечать его телу и движется в унисон с ним. Он ласкает ее, проводя рукой сверху вниз по ее телу, и когда рука его касается густых волос в низу ее живота, она вся раскрывается и принимает его еще не просыпаясь. Она предполагает, что уже беременна, но еще не сказала ему. Во сне она чувствует, как рука гладит ее, она раскрывается ему навстречу и он входит в нее. Но что-то не так, движенья непривычны и она просыпается. Руки ее ощупывают чужое тело, она протягивает руку и включает ночник. Это не он! Рядом чужой мужчина! Она рывком сбрасывает его с себя – а он, ее любимый, сидит в кресле и улыбается:
– Да ничего, дай ему, я проиграл! – с пьяной ухмылкой говорит он, – Не жалко!
Она выскакивает в коридор и бежит к комнате дежурных по этажу, за ней врываются оба пьяных мужика.
– Ты что? Ты куда? Пошли обратно! – ее пытаются силой схватить, и только выстрел в потолок отрезвляет нападавших.
Девочки дежурные успокаивают ее, приходит врач. Разговор с контрразведчиком, ее отказ от судебного преследования. Беременность, роды, сын, отлучение сына от нее. Александр Тимофеевич Хитров, Саша, Сашенька. Его руки, его губы, ее ответные поцелуи и ласки, нагота, его поцелуи, его рука, идущая сверху вниз. Вот его рука гладит ее живот и касается … Взрыв. Что делать?! Ведь дороже его нет никого на свете! Только сын.»
– Ты не озябла? А то вы возились там, ты разгорячилась, а теперь мы прогуливаемся, как два пенсионера …
– Ничего себе пенсионеры! – рассмеялась Галина. – Ты когда будешь … Ну, то самое?
– Пошли назад. Я думаю, как помочь тебе … помочь вам с Сашей … Я уже все знаю.
– Как!? – она резко отстранилась. – Когда?
– Да не дергайся ты, пожалуйста. Делается это довольно быстро и незаметно … Но вот взмок я основательно от твоих … воспоминаний …
Галина покраснела и опустила глаза.
– И что ты теперь знаешь? – прошептала она.
– То, о чем ты хотела бы мне рассказать, если бы так не смущалась.
– И как ты думаешь нам помочь? – помолчав спросила она.
– Я вижу всего один путь. Надо, чтобы он узнал о причине твоей истерики.
– Да ты что! Никогда! Хочешь, чтобы он узнал, как меня во сне поимел чужой мужик!
– Дубина ты толстомясая! Вот заголить бы тебе задницу и всыпать горяченьких, чтобы неделю сесть не могла! Саша тебе нравится, ласкать себя ты ему дозволяешь, да и сама в этом деле не промах! Его женщиной стать хочешь, и даже очень! А вот объяснить, почему у тебя рефлекс образовался на определенные прикосновения – не можешь! Видите ли, она стесняется!
– Наверное, если бы ты меня выдрал, как сидорову козу, было бы совсем неплохо, – Свиридов ругался так негрозно, что Галина наконец взяла его под руку и подстроила шаги под его. – Если ты считаешь, что это единственный выход … Но я не смогу ему сама сказать … у меня смелости не хватит … Скажи ты, а?
Она помолчала и продолжила.
– Нет, я понимаю, как это … противоестественно… но кто, кроме тебя, сможет это сделать? И тебя Саша послушает, я уверена, и не обидится на то, что я тебя попросила … Толя, милый, сделай это!
Свиридов не особенно слушал Галину, опять забравшись в ее сознание и стараясь погасить устойчивый рефлекс между мужской рукой, движущейся по животу вниз и стрессом от воспоминаний о предателе-отце ее сына и совершенно чужом мужчине, вошедшем в нее. Трудно сказать, насколько это удавалось.
– Ну, иди. Я поговорю с Сашей. Он сегодня дежурит в ночь у детей?
– Да, дядя Толя.
– Я поговорю с ним ночью. А ты не трогай его, он сам должен прийти к тебе. Поняла, толстомясая?
– Неужели я такая толстая?
– Дура ты, а не толстая!
– Мама, ну как ты не понимаешь – ты не толстая, а просто красивая и любимая дура дяди Толи!
Свиридов сделал движение, как будто намеревается наподдать Галине, та со смехом увернулась и, оглядываясь через плечо, вместе с Сережей побежала к остальным ребятам, достраивавшим снежную крепость.
– Дела! – вздохнул Свиридов.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
