Текст книги "Концерт Патриции Каас. Далеко от Москвы"
Автор книги: Марк Вевиоровский
Жанр: Научная фантастика, Фантастика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 8 (всего у книги 38 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
ШИПУК в ИЗОЛЯТОРЕ
Оказалось, что арестованного Шипука поместили в бывший медицинский изолятор, так как настоящей тюрьмы или чего-нибудь подобного на объекте не было. Здание изолятора находилось на отшибе, вдали от основных построек объекта, и туда пришлось ехать на машине. Такая изоляция порадовала Свиридова.
Поскольку боксы медицинского изолятора не были приспособлены к содержанию арестованных, Шипука поместили в помещении кладовки – в небольшой комнате с крохотным вентиляционным отверстием над дверью под потолком, без окна и с металлической дверью.
Магнитофон и контрольный динамик были установлены в одном из боксов в другом коридоре, но Свиридов решил подойти поближе. Неслышно шагая за двумя офицерами он приблизился к двери кладовки.
Один из офицеров отпер дверь и после некоторого препирательства взял ведро с нечистотами и понес его на улицу, а лейтенант Четвертаков остался с Шипуком.
– Ну, Илюша, ты подумал? Давай, решай! Сделаешь – будешь как сыр в масле кататься, ни в чем отказа тебе не будет… Хочешь – деньги, хочешь – золотишко, хочешь – бабу, хочешь – девочку десятилетнюю… Говори, чего хочешь? Только отнеси маленькую записочку…
– Боязно мне, товарищ полковник… А вдруг узнают?
– Никто не узнает, да и записочка-то совсем невинная – так, бытовые мелочи… Зато у меня большие связи в Москве, тебе повышение схлопочу… И звание, и должность непыльную организуем. Или к делу пристрою, если желание есть – будешь такие бабки грести! Давай, решай, а то твой напарник сейчас придет!
– Боюсь я… Вы записочку-то напишите, а я пока подумаю… Страшно, если узнают – уж больно новый начальник крут…
– Твой Свиридов – наплевать и растереть, не таких ломали! Да я нажму, где надо – его и духу здесь не будет!
Послышались шаги возвращающегося офицера, но Свиридов уже попутешествовал по информационному полю Шипука. Поскольку он делал это в сильно ускоренном темпе, то сразу не мог представить себе развернутой картины, но уловил некоторые главные моменты.
Да, это были наркотики, переправляли их в центр страны и в Москву, существовала организованная группа, занимающаяся этим промыслом, были и высокие покровители, и большие деньги, и женщины… Из всей этой мешанины Свиридов уловил и знакомую фамилию – Белясь…
В комнате с магнитофоном его ждал капитан Воложанин.
– Лейтенант!
– Слушаю, товарищ полковник!
– Действуете правильно, Илья Власович, молодец. Объявляю вам благодарность.
– Служу Советскому союзу!
– Договариваемся следующим образом. Завтра поломаетесь, подрожите, поторгуетесь и возьмете записку. Торгуйтесь на наши деньги – откуда серому лейтенанту знать о долларах? Сумма должна быть смехотворно малой – если называете ее вы. Сколько?
– Ну, тысяч десять… пятнадцать…
– Как, годится?
– Похоже, ведь телок же…
– Если называет он – не торгуйтесь, но выясняйте, как вы их получите. Вам их должны передать сразу по получении записки. А то потом мало ли что может быть… Сразу оно вернее… Сообщите Шипуку, что попадете в город только через сутки, а на дежурство вам еще через сутки. О остальном – потом. Вопросы?
– Нет вопросов, товарищ полковник. Оружие брать?
Дружный смех был ответом на вопрос лейтенанта.
– Да ты и вправду зеленый в крапинку!
– Не надо его обижать – он же от чистого сердца. Ну, не знаком он со спецификой агентурной работы, ну и что? Не волнуйтесь, Илья Власович. И прикрывать вас будут надежно, и вообще может статься, что не вы понесете ту записку…
СВИРИДОВ ВЗЯЛ ДИКТОФОН
Вернувшись к себе Свиридов взял диктофон и, приказав не беспокоить, на полчаса уединился в комнате отдыха. После этого он положил в свой сейф кассету, на которую был наклеен кусочек липкой ленты с надписью «О-1».
Не успел он заняться положенными ему на стол бумагами, как Суковицина, сняв телефонную трубку, сказала.
– Товарищ командующий, вас Лопаткин.
– Я слушаю, Митя.
– Толя… Толя… Счастье-то какое – привезли аккордеон… Настоящий «Вельтмайстер», одиннадцать регистров, а звук… Хочешь послушать?
– Я поздравляю тебя, Митя. И себя тоже, наконец-то… Вечером поиграем? Мальчику показал уже? Ну, тогда до вечера.
– Лопаткину аккордеон привезли – он и счастлив. Значит, вечером будет музыка. Приходите, Галя. Концерта не обещаю, но все же…
– Спасибо, Анатолий Иванович. О вашей музыке легенды ходят.
– Это какие же легенды?
– Да те, кто слышал вас, рассказывают… Говорят, что лучше ничего не слышали… Будто бы, даже когда вы поете известные вещи знаменитых певцов, у вас все равно лучше получается…
– Это вряд ли. Я же не певец. И Митя никогда музыке не учился, да и я тоже. Так что все это преувеличение.
СВИРИДОВ ЗАШЕЛ в СПОРТКОМПЛЕКС
По пути к Эткину Свиридов зашел в спорткомплекс и столкнулся там с Тоней.
– Как успехи, Тонечка? Как дела?
– У нас дела идут, а вот ты обедал сегодня?
– Некогда было.
– Идем, я покормлю тебя.
– Некогда, Тонечка. Потом.
– Никаких потом. А то я твоей Галине нажалуюсь, чтобы следила и проверяла. Идем сейчас же!
– Ладно, ладно, не сердись! Посмотрю только тут, и пойдем.
В зале с бассейном все работы уже были закончены, из шлангов промывали чашу бассейна, проверяли душевые установки и кварцевые лампы. В тренировочном зале пол был закончен, но рабочие еще возились с зеркалом. В тренажерном зале настилали пол, а рабочие уже пробовали свои силы на тренажерах.
– Совсем даже неплохо. Завтра бассейн нальют?
– Мне сказали, что его после заливки водой сутки выдерживают, затем воду полагается слить и налить свежую. И только после этого можно купаться.
– Какие сложности… Ну, пойдем, перекусим, а то меня патриарх ждет.
– Подождет твой патриарх. Жена тоже не последний человек, с женой тоже надо пообщаться… не только ночью…
– Но и ночью тоже!
– Что ты делаешь! Люди же кругом!
Пока Свиридов ел Тоня рассказала ему о занятиях Гриши – он и Мальчик вместе занимались в оборудованной под классную комнату помещении. С мальчиками занимались и Баранов, и Потапович, и Левушка, и Дормидонтов, и преподавательница словесности, которую откопал где-то Шабалдин.
– А Левушка-то что ему преподает? Язык – это твоя стихия…
– Нет, он ему преподает историю и географию. Я послушала – интересно и по программе. Но как они с Мальчиком иногда сцепятся – да почему же все было так, а не этак! Мальчик почти наизусть знает все истории про рыцарей Круглого стола, а Левушка ему объясняет, что это – литературный вымысел… Дым коромыслом!
У ЭТКИНА с КАРЦЕВОЙ
У Эткина Свиридов застал Карцеву.
– Привет, Анатолий. Идите в соседнюю комнату, пообщайтесь, там вам не помешают.
– Толенька, мне Израиль Моисеевич сказал, что тебе нужен подопытный кролик. Я согласна…
– Какой же ты кролик – ты, в лучшем случае, крольчиха!
– Он не очень распространялся, только сказал о том, что он согласился быть тоже таким кроликом, и что дело это – важное и секретное. И что ты мне сам все расскажешь.
– Видишь ли, у меня открылись некоторые способности, которые… В общем, я не только могу что называется читать мысли, но и путешествовать по памяти, по информационному полю людей. А чтобы разобраться в этом феномене, нужны подопытные люди, и не только <люди>, но обычные люди. Только добровольно. Тем более, что тот, с кем я буду работать, должен будет помочь мне разобраться в некоторых аспектах…
– Так я согласна. Можешь располагать мною. Хочешь, начнем прямо сейчас?
– Ты не возражаешь, если я узнаю, что у тебя делается в памяти? Я ведь могу узнать что-нибудь… ну, про себя, или еще что-нибудь, что ты бы хотела скрыть…
– Толенька, милый! Как бы тебе это объяснить… Можешь узнать все, и делать все, что сочтешь нужным. Это тебя устраивает?
– Спасибо тебе, Леночка. Самый лучший контакт, с наименьшими затратами сил, получается если есть контакт физический – например, если взять человека за руку. Садись и я возьму тебя за руку. А пока расскажи мне что-нибудь…
Они сели, Свиридов взял Карцеву за руку и она начала что-то говорить. Он слушал ее частью сознания, а основное использовал для того, чтобы войти в ее сознание.
#Вот глупый – еще спрашивает разрешения… Неужели так и не понял, что я на все готова? Скажи – все, что угодно, сделаю… Даже скажи – ляг – лягу и еще ноги раздвину…
Если бы она это говорила вслух, то покраснела бы до корней волос, но это смущение ощущалось и мысленно.
#Интересно, когда он начнет исследовать мою память, я почувствую что-нибудь? Когда он начнет?
Свиридов ускорил темп и пошел вглубь, сразу встретил там Баранова и попытался перейти в его информационное поле. Ему это легко удалось, и он стал двигаться там, встретил там Потаповича и так же легко перешел в информационное поле того. Правда, четкость восприятия ухудшилась, и когда в информационном поле Потаповича появилась Лена Долгополова, и Свиридов перешел в ее информационное поле, то смог воспринимать информацию только на эмоциональном уровне. Самое интересное было дальше – в информационном поле Долгополовой он встретил себя и попытался перейти в свое информационное поле, и формально перешел, но съем информации практически не происходил и Свиридов из своего информационного поля почерпнуть ничего не смог.
Тогда он вернулся в информационное поле Карцевой и поискал там Свиридова, нашел и вошел в его – свое! – информационное поле, и получил ясную, хотя и чисто эмоциональную картинку.
Свиридов вернулся и поискал Эткина, нашел его и вошел в его информационное поле – сигнал был сильный, чистый, и не только на эмоциональном, но и на образном уровне – он увидел себя, даму, делающую укол старику. Решив оставить Эткина на потом, он вернулся в информационное поле Лены.
Свиридов попробовал ключевое слово #дочка# и попал в такой океан эмоций, боли, отчаянья, что постарался как можно быстрее уйти оттуда, и, пересиливая себя, попытался вызвать у Лены образ отца ее дочки. Получилась довольно тусклая и смазанная картинка на эмоциональном уровне – этот мужчина не оставил в ее памяти сколько-нибудь заметного следа.
– Ты что, не любила его? – неожиданно для Лены спросил Свиридов.
– Кого? – остановилась на полуслове и не поняла его Лена.
– Ты имеешь в виду Валентина? Того, с которым я жила? – после некоторого молчанья спросила она. – Наверное, любила… Только вспомнить его лицо теперь не могу, да его самого – тоже… А ты что, уже путешествуешь по моей памяти?
– Да, Леночка.
Лена опустила глаза, покраснела, но потом храбро посмотрела ему в глаза.
– И что нового ты узнал? Или что такого, чего бы ты не хотел знать обо мне?
– Ну, во-первых, я не узнал ничего принципиально нового. А те подробности, которые мне теперь известны, уж можешь мне поверить, никак не повредят нашим с тобой отношениям.
– Теперь ты знаешь, что я тебя люблю… Почти так же, как Сашу…
– Я очень благодарен тебе за это, потому что ты мне тоже очень дорога и близка.
– Это хорошо, – она склонилась к нему и положила голову на его плечо. – Ты иногда целуй меня, ладно? Мне это нужно…
– И, во-вторых, на свете не существует такой вещи, узнав которую я бы стал к тебе хуже относится.
– Спасибо тебе…
– Если ты можешь сейчас, то ответь мне на несколько вопросов.
– Давай…
– Ты чувствовала что-нибудь?
– Абсолютно ничего.
– Ты вспоминала кого-нибудь?
– Нет, я же рассказывала тебе о Шабалдине и Дормидонтове.
– Вот сейчас я вхожу в твое информационное поле. Что ты чувствуешь?
– Да ничего.
– Попробуй заблокировать передачу информации.
– Заблокировала. Ну и что?
– Ничего, просто чуть хуже идет передача. Какого цвета обои были в вашей с Валентином комнате?
– Ну… ей богу, не помню… Нет, не могу вспомнить.
– Ладно, кончим, я устал. Эти путешествия – не такая уж простая штука.
– А ты расскажешь мне, что ты там нашел? Хотя бы в общих чертах?
– Так я же наскоком, фрагментарно. Мне же надо было выяснить возможности, а не узнать что-либо. Поэтому я ничего связного и не вынес из твоей памяти, – слукавил Свиридов.
Потом, когда Лена ушла, Свиридов вкратце рассказал Эткину о эксперименте.
– Войдя в информационное поле Лены, я из него легко перешел в информационное поле Баранова, из его поля в поле Потаповича, из поля Потаповича в поле Долгополовой, а оттуда в поле Свиридова А.И. Здесь уже разобрать было что-нибудь трудно. Тогда я вернулся и вошел в свое собственное поле из поля Карцевой – пошел нормальный съем информации. Из поля Карцевой я входил и в ваше поле, Израиль Моиссевич, но решил, что напрямую будет проще. Но не сейчас. Интересным было то, что я получил информацию о цвете обоев в комнате Лены много лет назад, а она вспомнить цвет не может.
– Когда придешь?
– Постараюсь завтра. Но попозже.
– Иди. Я думать буду.
ПЕРВОЕ ВЫСТУПЛЕНИЕ СВИРИДОВА и ЛОПАТКИНА
В столовой вечером собрались не только те, кто обычно встречал приезжавших, но и все свободные сотрудники – народ откуда-то проведал, что предстоит что-то интересное.
На возвышении стояли два стула – к одному была прислонена гитара Свиридова, а на другом сиял перламутром роскошный аккордеон, накрытый бархоткой.
Свиридов и Лопаткин поднялись на возвышение, Лопаткин нежно погладил и бережно поднял аккордеон.
Он нажал клавишу и Свиридов подстроил гитару.
Они играли что-то знакомое, но играли, перескакивая с одной мелодии на другую, как бы разминаясь. Лопаткин упивался возможностями своего инструмента и без устали переключал регистры.
Дормидонтов несколько отвык от мысленных контактов и не сразу понял, что между Свиридовым, Лопаткиным и Мальчиком существует какой-то особый контакт передачи музыкальной информации. Они играли – но Мальчик то ведь не играл! – они творили музыку вместе!
Вот они кончили играть, кто-то – кажется Лопаткин – «подумал» мелодию, Свиридов и Мальчик подстроились… И полилась песня – тихая, медленная, застенчивая.
А ты помнишь тот сказочный сон,
Позабыт он тобой или нет -
Плыл над полем малиновый звон,
Занимался малиновый свет.
Свиридов обращался к Тоне, он с ней разговаривал.
Ягода малина нас к себе манила,
Ягода малина летом в гости звала,
Как сверкали эти искры на рассвете,
Ах, какою сладкой малина была!
Гитара и аккордеон выводили мелодию то вдвоем, слитно, то делили ее на двоих и солировали.
Женщины, что пришли с офицерами спецотряда, тихонько подпевали, стараясь не помешать Свиридову.
Тихо лес шелестел колдовской,
Лишь для нас пели в нем соловьи,
И малиной спелой лесной
Пахли теплые губы твои.
Свиридов пел вполголоса, но его было слышно по всему залу без микрофона, и какая-то колдовская сила заставляла всех представить себе и волшебный с проплешинами солнечного света лес, и теплый ветерок, и опьяняющий запах малины на любимых губах…
Ты мне слово одно подари,
Над которым не властны века,
И пускай от сиянья зари
Вновь малиновой станет река.
Тут уже все подхватили в голос, и довольно дружно, а Свиридов и Лопаткин продолжали и продолжали мелодию, и первыми вышли в круг танцевать Тоня с Гришей, а уж за ними потянулись и другие пары.
Ягода малина нас к себе манила,
Ягода малина летом в гости звала,
Как сверкали эти искры на рассвете,
Ах, какою сладкой малина была!
Но тут Мальчик крикнул «приехали» и выбежал из зала.
ТОНЯ ЖДАЛА СВИРИДОВА
В этот вечер среди приехавших не было людей в штатском – прилетели офицеры штаба и два офицера из спецотряда. «Своих» увел Гнедаш, а «своих» – Воложанин.
Лопаткин продолжал наслаждаться аккордеоном и радовать слушателей, а Свиридов увел Тоню гулять.
– Как хорошо, Толенька! – Тоня крепко ухватила Свиридова под руку и прижалась к нему. – Смотри-ка, мы не одиноки…
На дорожке виднелась парочка, медленно прогуливающаяся в свете фонарей, вдали – другая.
– Кулигин и Ложникова, – определил Свиридов.
– Ты знаешь, а они уже с переселения как-то вместе… Несколько пар…
– Ну и молодцы. И что гуляют – молодцы…
– Ты знаешь, а я им не завидую…
– Ну и правильно… Чего нам с тобой им завидовать? Пусть они нам завидуют!
– Толя, ну увидят же! Что подумают?
– Пусть позавидуют!…
– Ты так пел сегодня – все на меня смотрели… И потом смотрели, когда мы с Гришей танцевать пошли… Надо танцы устраивать – застоялись…
– Завтра. Завтра первый выход Владислава. Он все устраивает – звук, подбор мелодий. С Мальчиком, конечно. Не озябла?
– Нет. Но пойдем лучше домой, посидим просто так…
Домой – а теперь домом была эта «распашонка», трехкомнатный номер на четвертом этаже 401 корпуса в неизвестном городе под названием «Солнечный», в городе, где никогда не бывает солнца и еще много чего…
Гриша уже спал, и они тихонько устроились на диване. Тоня поставила на низкий столик рюмки и пузатую бутылку с коньяком и забралась на диван с ногами. Они просто сидели, потягивая коньяк из тонких рюмок, и молчали. И все равно им было хорошо рядом друг с другом.
НА УСТАНОВКУ. А НАМ МОЖНО НА УСТАНОВКУ?
– Папа, а нам можно с тобой сегодня на установку поехать?
– Можно.
– Ура! Тоня, собирайся.
К намеченному времени в холле 401 корпуса было уже тесно, ждали Свиридова.
Женщины – а их было большинство – оживленно обсуждали рукописный плакат, приколотый около двери «Сегодня праздник у девчат, сегодня будут танцы! 20.00».
Но когда Свиридов появился, оказалось, что машин на всех не хватит, а телефоны в холле и на первом этаже не работает – прокладывают дополнительную линию и старую отключили.
– Капитан!
– Да, командир.
– Возьмите ребят, машину, и соберите машины у соседних корпусов и везде, где найдете. Нужно еще как минимум четыре машины.
– Есть!
Около Воложанина было только трое офицеров.
– Пошли, Юрий Николаевич! Я с вами, – Тоня и Гриша стояли рядом и первыми поняли идею Свиридова.
– Я тоже! Пожалуйста! – в голосе Гриши было столько мольбы, что Воложанин кивнул и все они сели в одну из стоящих перед корпусом машин и уехали.
Ждать пришлось недолго. Сперва подъехали две машины с офицерами, потом приехал Гриша, и затем на двух машинах Тоня и капитан.
– Прошу по машинам! – Свиридов взглянул на часы – отсутствие машин задержало их на двадцать минут.
«Плюс полное отсутствие водителей – хорошо, что у нас многие водят» подумал Свиридов.
Дорога до выбранной установки заняла около двадцати минут. Многие из приехавших давненько не были здесь и теперь молча и тихо входили в серое угрюмое здание – отсутствие окон придавало зданию очень неуютный вид.
Пока все постепенно втягивались в здание через узкий извилистый проход Свиридов связался по телефону с Гнедашем – здесь телефон работал.
– Василий Андреевич, вызовите начальников транспортного цеха и связи – пусть дадут объяснения, почему не выполнена заявка на транспорт, почему даже у тех четырех машин, что были перед корпусом, не было водителей, и почему отсутствует телефонная связь на первом этаже корпуса 401. Нам пришлось собирать машины по территории, а связаться с вами было нельзя. Задержка выезда на двадцать минут. Я на установке.
НА УСТАНОВКЕ
Постепенно все рассредоточились по пустому корпусу. Лена провела рукой – пыли уже не было, и горел полный свет, а не аварийный.
– Прошу внимания. Так меня будет слышно?
Свиридов прошел к тому месту, где когда-то находилось сердце установки – излучатель; туда, где при работающей установке находиться не полагалось.
– Почти все из вас знают, что это за установка, почти все работали на подобных установках. Но мы начинаем новую и необычную работу. Что же необычного предстоит нам?
Свиридов старался говорить погромче, чтобы его было слышно по всему помещению, наполненному металлоконструкциями.
– Для начала – в работе участвуют два таких блока, два корпуса, но излучатели установлены только в одном, а пульты управления – в другом, метров за восемьсот от первого. Таким образом с помощью дистанционного управления мы создаем безопасные условия работы для персонала… И дополнительные трудности для монтажа систем управления и контроля.
– Поэтому вот здесь – назовем этот корпус литерами «100А» – все металлоконструкции убираются и остаются пульты управления. Я не оговорился – не пульт, а пульты управления. На установке будет четыре автономных излучателя и, соответственно, четыре системы управления с четырьмя пультами. Наверное, еще и пятый понадобится – общий… Предполагаю, что их лучше разместить под углом друг за другом, – Свиридов показал, как он предполагает размещение пультов управления.
– Тогда начальник смены сможет визуально контролировать каждого оператора, но это вы уточните сами… В корпусе «100А» – пульты управления, контрольно-измерительная аппаратура, системы записи. Кроме того инфраструктура – раздевалки, туалеты, комнаты отдыха, помещение для приема пищи, спальня… Елена Архиповна, что еще?
– Мастерская, медпункт, помещение для релаксации, помещение для охраны…
– С учетом того, что никакого технологического оборудования в корпусе «100А» не будет, кроме отопительно-вентиляционного, места должно хватить… А в корпусе «100Б» нет пультов – только необходимые для наладки излучателей приборы, нет инфраструктуры, но размещены четыре излучателя, или четыре установки типа «Ф», нацеленные на единый фокус. В этом фокусе будут размещаться исследуемые объекты, возможно – мыши, крысы и другие мелкие животные, на которых биологи будут фиксировать изменения.
– Для биологов, точнее для их экспериментальных животных, используется третий корпус – корпус «100В», где размещаются клетки и системы жизнеобеспечения – все, что нужно для обеспечения жизни животных. Контрольно-измерительная аппаратура биологов размещается в корпусе 514, а для корпуса «100В» используется законсервированная установка, находящаяся рядом с 514-м корпусом.
– Все работы, связанные с демонтажем и монтажом металлоконструкций и переустройством корпусов, выполняются по инженерным решениям, принимаемым моим заместителем по проектированию и монтажу Еленой Геннадиевной Долгополовой – кто не знаком, познакомьтесь. Поликарп Михеевич, тебе работать с ней, скажу тебе по секрету – девушка очень строгая, своенравная и вредная, ей лучше не перечить. Да и у тебя характер – не сахар, так что чем вы скорее друг друга поймете, тем лучше будет вам обоим…
– Удружил ты мне по старой дружбе, Иваныч…
– Анатолий Иванович, кто мне даст задание на приборные щиты и с кем мне согласовывать их размещение в помещении?
– С Барановым и Карцевой.
– С кем решать вопросы размещения излучателей и их обеспечения?
– С Барановым и Потаповичем.
– Кто будет решать дистанционное управление и кабельные сети?
– Потапович.
– С кем обсуждать вспомогательные помещения?
– С Карцевой.
– С кем мне решать то, что они решить не смогут?
– Со мной.
Постепенно вопросы от глобальных перешли к более частным.
– Анатолий Иванович, а как же управлять настройкой? Там всегда был механический привод.
– Телемеханика была предусмотрена на новых установках, начиная с типа «Ф», не так ли, Потап Потапович?
– Да, только ей предпочитали не пользоваться, оставляя механические привода от более старых систем.
– Анатолий Иванович, у нас формируется пять смен – какой же длительности будут смены?
– Мы подумали, посоветовались и решили, что работа будет вестись в четыре смены по шесть часов. Пересменки займут еще полчаса. Но все пять смен работают поочередно и таким образом, если ваша смена сегодня работает утром, то в следующий раз она работает днем, смещаясь на одну смену вперед. Для отдыха получается немного больше суток. При таком режиме работы не вырабатывается привыкание к определенному стереотипу времени, да и отдых более продолжителен…
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
