Текст книги "Куриный бульон для души. Все будет хорошо! 101 история со счастливым концом"

Я дала пожарному номер телефона и назвала свое имя; он записал все в отчете.

– Как вас зовут? – спросила я его.

– Дэйв. – Теперь пожарный с печальными глазами стал для меня Дэйвом.

– Вы, ребята, тоже молодцы. Дэйв, рада с вами познакомиться, – улыбнувшись, сказала я.

Сев в машину, я подумала, что, возможно, мне не стоит ехать домой. Может, я могла еще чем-то помочь? Но я не знала, что мне еще сделать. Рассеянно махнув рукой пожарному, я на автопилоте поехала домой. После первого перекрестка мои глаза наполнились слезами – я вдруг осознала весь ужас произошедшего. Тот мужчина вполне мог умереть! Я надеялась, что он выкарабкается. Жаль, я не могла связаться с его близкими, чтобы они не волновались, когда он не вернется домой с пробежки. Я про себя перечисляла все, что могла сделать, и боялась, что недостаточно ему помогла.

Когда я зашла домой, тишину нарушал только шум воды в душе. Я была вся на нервах и думала, не выпить ли бокал вина, чтобы немного успокоиться. Так как было 6.20 утра и мне еще предстояло везти детей в школу, я решила, что вино не вариант. Хотя мысль о нем и была довольно заманчивой.

Мариса оставила на автоответчике сообщение, что не придет сегодня. Я поняла, что была в шаге от того, чтобы не помочь этому мужчине! Если бы я проверила автоответчик или снова заснула… Я бы осталась дома. А если бы я не пришла на стадион, ему бы точно помог кто-то еще, но я не могла быть уверена, что этот человек вовремя оказался бы рядом и держал под рукой телефон.

Я оказалась там не просто так. Я должна была помочь спасти жизнь.

Это стало для меня очередным напоминанием, что все происходит не просто так. Я оказалась там не просто так. Я должна была помочь спасти жизнь. Разглядеть в себе силу и смелость. Еще раз убедиться, что есть высший источник, который дает мне шанс наполнить жизнь смыслом. Все еще пребывая в оцепенении, я вернулась в спальню.

– Знаешь, я проснулась сегодня не зря, – сказала я мужу.

– Погоди, милая. Я тебя не слышу. Уже выхожу, – ответил он из душа.

Я стояла на пороге жаркой ванной, наслаждаясь влажным теплом. Сняв толстовку, я хотела положить телефон на комод, но сначала решила проверить последний звонок – мне было интересно узнать, сколько я говорила со службой спасения.

Одиннадцать минут.

Одиннадцати минут хватило, чтобы наши жизни переплелись. Их хватило, чтобы я стала его сердцем до прибытия «Скорой». Их хватило, чтобы спасти его жизнь. И изменить мою.

Хизер Гайегос

Все кроется в мелочах

Радуйтесь мелочам, ибо настанет день, когда вы оглянетесь назад и поймете, что важнее их ничего и не было.

Роберт Бролт, www.robertbrault.com

Был один из тех дней, когда дел накопилось слишком много. Я не справлялась с работой по дому и давным-давно не была в магазине, поэтому у нас закончились почти все продукты. В корзинах лежали целые горы грязного белья, а в комнатах стало грязно даже по моим довольно низким стандартам чистоты. Кроме того, мне нужно было сдать две статьи и немало поработать за компьютером.

Мои планы на день не могли не расстроить детей. В них не было ничего интересного.

В дополнение к этому у четверых моих детей отменили школьные занятия. Они обрадовались возможности остаться дома и без конца спрашивали меня, как мы проведем неожиданный выходной.

Мои планы на день не могли их не расстроить. В них не было совершенно ничего интересного. Ничего особенного, ничего достойного свободного от учебы дня.

Проснувшись тем утром, дети, как обычно, собирались съесть по чашке овсяных хлопьев. Но у нас закончилось молоко, а есть хлопья сухими мои дети терпеть не могли. Не было ни яиц, ни хлеба, что еще сильнее ограничивало наш выбор. Я порылась в холодильнике, надеясь обнаружить коробку замороженных вафель, но и здесь меня постигла неудача. Изучив все полки, я наконец нашла упаковку булочек. Посыпав их корицей и сахаром, я разогрела булочки в духовке и дала детям.

– Простите, этим утром ничего больше предложить не могу. У меня не было времени сходить в магазин, – сказала я.

Дети мне не ответили. Они вовсю уплетали на скорую руку приготовленные булочки с корицей.

После завтрака я запустила стиральную машину и села за компьютер. Моя младшая дочь Джулия подошла ко мне чуть не плача.

Счастье не в обстоятельствах, а в нашем отношении.

– Но, мамочка, я думала, мы сегодня займемся чем-нибудь интересным, – сказала она. – У нас же сегодня выходной.

– Я знаю, что у вас выходной, но мамочке надо работать, – объяснила я. – У меня много дел.

– Может, поиграешь со мной? – умоляла она. – В «Конфетную страну». Или в салон красоты.

Я вздохнула. Времени на игры у меня совсем не было. Мне позарез нужно было поработать. Но затем мне в голову пришла одна мысль.

– А можем мы играть в салон красоты, пока я работаю?

В итоге я закончила статью, пока мне красили ногти на ногах.

Мой старший сын Остин вызвался приготовить обед, чтобы я не отрывалась от работы. Младшие обрадовались его выбору. Да, здоровым их питание было не назвать, но ребятишки повеселились, а я успела сдать статьи в срок.

Вскоре после обеда мы поехали в магазин. Остин толкал тележку, а остальные собирали купоны из маленьких автоматов, расставленных по всему магазину. Я купила все необходимое – само собой, моя свита тоже внесла в список некоторые коррективы.

Дома дети решили поиграть в магазин, используя купоны, которые собрали во время нашей поездки. Они расставили консервные банки и разложили закуски на кухонных стойках и притворялись, что снова покупают все уже купленное нами.

Остаток дня я прибиралась, раскладывала по местам чистое белье и готовила ужин. Дети играли, пока с работы не вернулся мой муж Эрик.

Увидев меня, он улыбнулся:

– Как прошел выходной у ребят?

Я начала объяснять, что мы ничего особенного не делали, потому что я была слишком занята. Но дети не дали мне договорить.

– Папочка, ты видел мамины ногти? Мне разрешили посидеть под столом и накрасить их, пока она печатала! – воскликнула Джулия. – Было так здорово!

– Пап, у нас сегодня был самый классный завтрак, – добавил Остин. – Ты когда-нибудь готовила такие булочки папе? Они супер!

Эрик вопросительно взглянул на меня, и я лишь пожала плечами. Двое средних детей, Джордан и Лиа, рассказали отцу об игре с купонами и особенном обеде Остина.

– Пап, сегодня был такой чудесный день! Просто отпад!

Я посмотрела на лица детей. Все они светились от возбуждения. Им понравились самодельные булочки с корицей, совершенно нездоровый обед, купоны из магазина и накрашенные ногти.

– Вам правда понравился день? Вы не расстроились, что мы не занялись ничем особенным? – спросила я.

– Мам, мы ведь сами делаем жизнь особенной, – пожав плечами, ответил Остин.

Я кивнула, понимая, насколько он прав. Счастье не в обстоятельствах, а в нашем отношении.

Обняв детей, я поблагодарила их. Они напомнили мне, что счастье кроется в мелочах.

Джулия улыбнулась и сказала:

– Мы и есть та мелочь, которая тебя радует, правда, мамочка?

Да, у меня растут умные дети.

Дайан Старк

В полном цвете

Некоторые ворчат, что у роз есть шипы; я же радуюсь, что у шипов есть розы.

Альфонс Карр

Она стояла на улице и разглядывала цветы.

– Кажется, я этого еще не говорила, но одно из моих хобби – фотографировать цветы, – сказала она, изучая те несколько растений, что еще остались у меня перед домом. – Достану-ка я камеру.

– Как знаешь, – пожала плечами я, не понимая, что в моих цветах особенного.

В тот год я почти ничего не посадила – не было настроения после потери работы. Но раз она хотела сделать снимки…

Год был тяжелым. О цветах я уж точно не думала.

Год был тяжелым. Стоило мне только подумать, что все налаживается, как меня настигала новая беда. О цветах я уж точно не думала.

Она направила объектив на розу. Я не видела ее почти двадцать лет, с самого окончания института в Нью-Йорке. Мир изменился, но мы как будто остались прежними. Мы все еще умели веселиться, как в старые добрые времена, только домой теперь возвращались не позже одиннадцати, надевали удобные туфли и принимали пару таблеток аспирина и какой-нибудь антацид. А раз уж мы не видели свои морщинки без очков, то мы не изменились и внешне. По крайней мере, существенно.

Я держала в руках пульт телевизора. На низком столике, возле журнала, который я читала, стоял мой ноутбук. Я, как всегда, делала десять дел одновременно и пыталась уместить все возможное в одном моменте. Я училась в магистратуре, активно искала работу и была типичной матерью-одиночкой двух сыновей – отважной и сильной.

Она неподвижно стояла возле последней розы в сезоне, молча делая снимок за снимком. В конце концов ее занятия утомили даже собаку, которая понуро отошла в сторону.

Вдруг заиграла песня из «Мэри Поппинс». Мне казалось, она идет прямо у меня из головы. День становился все более странным.

– Это мой мобильный, – пояснила она. – Я поставила будильник, чтобы не забыть принять лекарства. Помнишь песенку? Это «Ложка сахара».

– Будильник для лекарств? – рассмеялась я. – Неужели мы уже такие старые?

Я до сих пор отказывалась составлять списки покупок и упрямо держала все в голове. В итоге я многое забывала, но какая разница? Дело было в принципе. Я еще не готова была состариться.

Мне казалось, гнев сохраняет молодость. И я пылала здоровой яростью.

Мне казалось, что гнев сохраняет мне молодость. В те дни повсюду чувствовался привкус горечи, и я пылала здоровой яростью.

– Странные таблетки, – заметила я, когда она вытащила их из сумочки.

– Они помогают моей печени, – объяснила она и глотнула воды. – Вообще-то это даже не МОЯ печень. Я ее просто позаимствовала, – призналась она, и один уголок ее губ чуть приподнялся.

Каждые несколько часов Анна принимала лекарства, чтобы предотвратить отторжение пересаженного органа. Восемью годами ранее у нее обнаружили редкое расстройство печени – такое редкое, что врач его даже не заметил. Но она все же чувствовала, что что-то не так. И не знала что.

– Мне помог случай, – сказала она. – Сама подумай, каковы шансы встретить на вечеринке специалиста по болезням печени? Да еще и симпатичного!

Случай помогал Анне не раз. После пересадки печени у нее развился рак щитовидной железы, который обнаружили случайно, когда во время осмотра врач коснулся основания ее шеи.

– Я сказала ему, что он осматривает меня не с того конца, – хихикала она.

Она умела смеяться даже над самыми страшными вещами.

Однажды она почувствовала головокружение. Учитывая историю ее болезни, врач сразу послал ее на МРТ, в ходе которой у нее в мозге обнаружили маленькую опухоль.

– Она была не больше ногтя и совсем не росла, так что все было не так уж плохо. Все же размер имеет значение!

Такой уж была Анна – полной надежд, веселой и счастливой. Она могла шутить даже об опухоли мозга. Я завидовала ее оптимизму, но не ее ситуации.

Она собиралась уходить. Мне было хорошо одной. Я обрадовалась, что она заглянула ко мне, чтобы вспомнить о былом, но давно привыкла к одиночеству. Я ни в ком не нуждалась.

Обняв меня, она уехала. Я взяла из холодильника бутылку пива.

Позже в тот же день от нее пришло электронное письмо, которое загружалось целую вечность. Я же была не в настроении ждать и кипятилась почем зря. У меня было полно дел.

В письме были фотографии цветов – на удивление, четкие и красивые. Она выделила несколько цветков и заставила их сиять, сделав совершенными и неподвластными времени. А ведь это были всего лишь помятые цветы.

Вот черт, подумала я. Она справилась с гневом и печалью. Она перешла на другую сторону – хихикала, искала цветы и создавала невероятный, вечный букет, пока я сердилась и жаловалась. Это было несправедливо.

Я тоже хотела этому научиться. Я пыталась уместить в свою жизнь все на свете, чтобы она имела хоть какой-то смысл, а Анна беззаботно брала каждую секунду, доводила до совершенства и делилась ею со всеми вокруг. Казалось, ей это совсем не сложно. Думаю, так и было – особенно в сравнении со всеми невзгодами, которые возникали у нее на жизненном пути.

Она спокойно останавливала мир и заставляла его на мгновение замереть, чтобы изучить единственную неброскую маргаритку. Что еще удивительнее, мир ее слушался.

«Вот это да! – написала я в ответ. – Они невероятны».

Да, знаю, получилось не очень, но я не могла найти слов.

Мы не знаем, что ждет нас завтра. Мы не знаем, настанет ли завтра вообще.

«Энни, – ответила она, понимая, о чем я думаю, – мы не знаем, что ждет нас завтра. Мы не знаем, настанет ли завтра вообще. Так что я решила жить сегодняшним днем. Поэтому я и фотографирую. Поэтому я и приехала к тебе. Поэтому я все еще здесь».

Я посмотрела за окно. Теперь я все поняла. Я долго была упрямой и глупой, но все же сумела понять самое важное. А я-то еще считала себя сильной!

Она приедет ко мне снова – в этом я не сомневаюсь. А пока у меня есть ее цветы – в полном цвете. Вообще-то они всегда у меня были, но именно Анна помогла мне их разглядеть.

Энни Манникс

Своевременный урок

Можно сказать, мы живем лишь в те моменты, когда сердцем осознаем свое богатство.

Торнтон Уайлдер

– Парню всего восемнадцать. Упал на баскетбольной площадке. СВАС. От этого погибают многие молодые атлеты.

Нашему третьему сыну Малику жизнь редко подсовывала лимоны.

– Что такое СВАС?

– Синдром внезапной аритмической смерти.

Услышав слова актера «Морской полиции», я подпрыгнула на диване и уронила на пол кроссворд из «Нью-Йорк таймс». Высвободившись из-под тяжелых лап нашего лабрадора Йоши, я подошла к компьютеру и ввела в строке поиска аббревиатуру СВАС.

Я начала читать исследования, посвященные этому синдрому, который характеризуется сбоем проводящей системы сердца. Вероятно, именно это и оборвало жизнь нашего сына-подростка семнадцатью годами ранее. Может, если бы Джош родился позже, его бы удалось спасти. Теперь СВАС не всегда приводит к внезапной смерти, но это генетическое заболевание, поэтому нужно было проверить всех близких родственников.

Мы с Джеффом всегда радовались, что наш третий ребенок, Малик, родившийся на восемнадцать лет позже первого, имел твердую почву под ногами. Жизнь редко подсовывала ему лимоны.

Но для нашего среднего сына Майлза все складывалось совсем иначе. Он лишился старшего брата, когда ему было всего восемь, и это отбросило тень на все его детство. Майлзу слишком рано пришлось столкнуться со смертью. Теперь, в двадцать семь, он и сам был отцом.

Я позвонила ему и предложила провериться на СВАС.

– Мам, мне всего пару месяцев назад делали ЭКГ из-за ушибов на ребрах. Никаких проблем не нашли. Ты волнуешься? Мне тоже стоит волноваться? За Мику?

Майлз не планировал заводить ребенка. Он принес нам с отцом снимок ультразвукового исследования, тем самым объявляя, что станет отцом. Он был счастлив. И испуган.

– Мам, чему быть…

– Того можно миновать. Взгляни на себя, взгляни на Малика.

После смерти Джоша нас с Джеффом не так-то легко было рассердить: царапины на машинах, проблемы с деньгами, подростковый пирсинг – почти все, что не было связано с угрозой жизни, нас не пугало.

* * *

Теперь мы повезли Малика провериться на СВАС. Врач и сестра вошли в маленькую смотровую, где сидела вся наша семья. Доктор взглянул на Малика, который даже сидя был выше него, и начал задавать вопросы. Были ли проблемы с глазами? Сколиоз? Шумы в сердце? Я знала, к чему он клонит, потому что уже встречала такой набор симптомов в Интернете. Синдром Марфана.

– Слушайте, доктор, я, конечно, не кардиолог, но много читала о синдроме Марфана. Малик не подходит по всем критериям, – взволнованно произнося это, я уже чувствовала, что врач не принимает меня всерьез.

– Какой у тебя рост?

В пятнадцать лет Малик уже был под два метра ростом. Кардиолог приложил мембрану фонендоскопа к его груди. И изменился в лице. Он долго слушал сердцебиение, а затем предложил послушать сестре.

Черт, мне все это было знакомо. Я часто видела такие лица, когда мы приходили в больницу с Джошем. Я взглянула на Джеффа. Казалось, его лицо лишилось мускулов и мгновенно осунулось – он тоже заметил неладное.

Доктор снова послушал сердце Малика:

– Я точно слышу шум.

Худое, словно высеченное из камня лицо Малика не выдавало никакой тревоги.

– Думаю, у этого юноши синдром Марфана.

Малик посмотрел на нас, затем на врача:

– Что это такое?

– Это синдром, который предполагает серьезные проблемы с сердцем. Молодой человек, с этой минуты вам нельзя заниматься спортом.

Захлопывалась дверь в ту жизнь, которую Малик спланировал, в то будущее, которое он для себя видел.

В глазах Малика отразился шок, по его щекам потекли слезы. Мир уходил у него из-под ног. Захлопывалась дверь в ту жизнь, которую он спланировал, в то будущее, которое он для себя видел. Малик с четырех лет был футбольным вратарем.

Майлз подошел к брату, приобнял и прошептал что-то ему на ухо. Время остановилось. Я смотрела на сыновей. В этот момент они стали ближе, а их разница в возрасте словно бы сократилась.

Этот врач явно не слишком умело обращался с больными, и я решила вмешаться. Мой голос оказался достаточно строгим, чтобы муж поморщился, а Майлз улыбнулся.

– Какие еще процедуры нужны, чтобы подтвердить диагноз, и когда мы можем на них рассчитывать?

Казалось, кардиолога поразил мой тон и напор. Многие годы общения с врачами научили меня при необходимости стоять на своем.

– ЭКГ мы можем сделать и здесь. На эхокардиографию придется ехать в больницу.

Малик взял себя в руки и перестал плакать.

В смотровую привезли аппарат. Мы с Джеффом вздохнули с облегчением, когда на изогнутых линиях ЭКГ не появилось длинных QT-интервалов, которые считаются признаком СВАС.

Мой график позволял мне сразу отвезти Малика в больницу на эхокардиографию. Пока мы шли к машине, я обняла его. Сын всегда обнимал меня в ответ – и никогда не отлынивал, – но на этот раз он сжал меня гораздо крепче обычного и долго не отпускал.

– Ты как, милый? У тебя есть вопросы?

У него на глаза снова навернулись слезы:

– Он говорит, что у меня, возможно, та же болезнь, которая убила Джоша?

– Да, но Джош умер очень давно. С тех пор многое изменилось. Теперь болезнь Джоша лечится.

– Мам, я никогда еще так не любил футбол, как в эту минуту. Если у меня действительно проблемы с сердцем, можно ли провести операцию, чтобы я снова смог играть?

– Думаю да.

– Тогда пусть оперируют поскорее, я не хочу пропускать сезон.

Услышав это, я впервые в тот день заплакала, потому что без слез в такие моменты не обойтись. За несколько минут Малик расставил приоритеты. Он нисколько не сомневался, что хочет продолжить жизнь, которую раньше принимал как должное.

– Мам, со мной все будет в порядке?

Я решила, что нужно рассуждать логически, и ответила:

– Все будет хорошо. И вот еще что: сегодня у тебя отобрали футбол, но когда он вернется в твою жизнь, ты будешь радоваться ему как никогда.

– Мам, ты правда в это веришь или просто стараешься не терять оптимизма?

Сын хорошо меня знал.

– Я действительно в это верю и в то же время стараюсь не терять оптимизма.

В конце концов в 21.45 нам позвонил кардиолог:

– Результаты эхо пришли, все в порядке.

Я с облегчением выдохнула:

– Отлично. Значит, у Малика нет ни синдрома Марфана, ни СВАС?

– Вам все равно нужно встретиться с генетиком и провести полное обследование.

Встреча с генетиком оказалась весьма интересной в научном плане, но, к счастью, не имела никакого клинического значения. Врач не нашла никаких признаков синдрома Марфана и исключила СВАС.

Ничего нельзя принимать как должное, ведь мы не знаем, сколько времени нам дано.

Малик занялся бегом на выносливость. Его футбольная команда прошла на чемпионат штата, и в серии пенальти, когда Малику выпало соревноваться, пожалуй, с лучшим вратарем штата, он отбил больше мячей и принес победу своей команде.

Немного позже, за десятым в тот день приемом пищи, он вдруг на мгновение остановился и сказал:

– Мам, я раньше принимал все это как должное. Я считал, что у меня еще будет время серьезно заняться футболом. Теперь я понимаю, что ничего нельзя принимать как должное, ведь мы не знаем, сколько времени нам дано.

Я ужасно обрадовалась за сына: он усвоил урок, некогда преподнесенный мне жизнью, и на этот раз все обошлось без трагедии.

Линдси Нильсен

Сила момента

Человека делают счастливым не обстоятельства, а отношение к ним.

Хью Даунс

Я уютно устроилась в кровати, в очередной раз размышляя, что делать со своей жизнью. «Боже, что мне делать? Куда мне идти?»

Не в силах ждать Его ответа, мой разум стал перечислять все, что я предполагала услышать: «Борись с мировым голодом». «Спасай детей». «Останови глобальное потепление».

Но тут я отчетливо услышала: «Иди в «Костко».

«Что? В «Костко»? Правда?»

Не то чтобы я сомневалась в духовной ценности семидесяти пяти рулонов туалетной бумаги, но была вероятность, что в наш разговор с Всевышним вклинился мой список дел. Поэтому я попробовала еще раз.

«Боже, что мне сделать сегодня? Куда мне пойти?»

Сомнений не было – Он посылал меня в «Костко».

Моему эго не терпелось найти ответ на вопрос: «А ты чем занимаешься?»

Признаюсь честно, у меня гора с плеч упала. Поездка в «Костко» казалась гораздо более выполнимой, чем победа над мировым голодом, особенно учитывая, что мне нужно было вернуться домой до 15.00.

«Если у вас есть хоть малейшее подозрение, что вы тратите жизнь попусту, – сказала однажды духовная наставница Марианна Уильямсон, – значит, это правда». Ремонт в нашем доме, который больше года был для меня «работой», наконец-то закончился, и теперь я только время от времени занималась волонтерством. Моя дочь уже окончила начальную школу и теперь училась в средней. Короче говоря, я неожиданно осталась без работы и с малейшим подозрением, о котором говорила Марианна. Признаюсь, моему эго не терпелось как можно скорее найти эффектный ответ на неизбежный вопрос: «А ты чем занимаешься?»

«Э-э… ничем».

Отчаянно нуждаясь в переосмыслении собственной личности, я начала читать духовную литературу. Меня поразило, как часто люди обретают смысл жизни, каждое утро просыпаясь и спрашивая Бога: «Что мне сделать сегодня? Куда мне пойти?»

Откровенно говоря, все это казалось ерундой. Неужели и правда можно было позвонить по прямой линии Богу и получить ответ?

Но ладно, попытка не пытка. Может, вся эта история с «Костко» была для меня проверкой. Если Бог увидит, что я могу утолить голод своих близких, возможно, однажды он даст мне и более великую цель.

Так что я встала и оделась для поездки в магазин.

Раз уж это был первый день исполнения моего божественного предназначения, я подошла к своей задаче, так сказать, немного более благочестиво. Вместо того чтобы бегать с тележкой между полок, круто поворачивать на перекрестках и сокращать путь по менее людным проходам, я решила не спешить. Я выключила телефон и забыла о многозадачности, благодаря чему вспомнила все, что нужно было купить. Но в очереди у кассы я уже притопывала ногой. Мне нужно было еще заехать в химчистку, на почту и в библиотеку и вернуться домой через тридцать пять минут. Мое сердце забилось быстрее. Дыши. Не пропадай. Не упускай момент.

Я сосредоточила свои мысли на ногах и почувствовала, как твердо они стоят на земле. Я глубоко дышала, и напряжение рассеивалось. Стресс отступал. Я почувствовала себя лучше. И легче.

Чем острее я чувствовала силу момента, тем лучше понимала, какая я счастливая.

Приехав домой, я разгрузила свой мини-вэн. Обычно я жалуюсь, что приходится несколько раз подниматься на второй этаж и тащить с собой огромную бутыль с жидким средством для стирки, но в тот день я была благодарна судьбе. Во-первых, я была благодарна, что у меня есть деньги, чтобы все это купить. Во-вторых, я была благодарна, что у меня достаточно сильные руки и ноги, чтобы занести все покупки наверх, а в-третьих, я радовалась, что теперь у нас есть еда на ужин и обед и я могу наконец постирать скопившееся грязное белье.

Благодарность переполняла меня. Чем острее я чувствовала силу момента, тем лучше понимала, какая я счастливая. Я была благодарна, что у меня есть всяческая техника и что она в исправном состоянии. Я была благодарна каждый раз, когда открывала кран и подставляла руки под воду. Я была благодарна, что у меня есть семья, для которой я готовлю и убираюсь. Если бы моя внезапно обретенная благодарность не вызывала такой безмятежности, она бы меня даже раздражала.

– Что с тобой? – недоуменно глядя на меня, спросила дочь, бросая на пол рюкзак и скидывая туфли. – Ты какая-то подозрительно счастливая.

Я действительно была счастлива. Но не подозрительно – просто счастлива.

Быть благодарной – может, в этом и заключалось мое призвание? Мое предназначение?

Муж пришел домой раньше обычного.

– Привет, – чирикнула я.

Он был бледен, а в его глазах читалось: «Я должен тебе кое-что сказать, но мне вовсе не хочется этого делать».

– Мою должность сократили. Меня не уволили, но работы у меня больше нет.

Я почувствовала, как во мне нарастает страх перед неизвестностью. Что будет? Что теперь? Что, если? Я напряглась всем телом и вдруг почувствовала себя плохо.

Да, несложно быть благодарной, когда карман полон денег и над головой сияет солнце, но к такому я была еще не готова. Что теперь, Боже? Я ведь только первый день исполняла свое предназначение.

И тут я догадалась. Бог отправил меня в «Костко» не за туалетной бумагой, а вся эта благодарность была лишь разминкой. Он хотел, чтобы я почувствовала силу момента.

Я все неправильно понимала. Спрашивать надо было не «Боже, что мне делать?», а «Боже, где мне быть?».

Будь здесь. Живи моментом. Просто будь.

Будь здесь. Живи моментом. Просто будь.

Глубоко вздохнув, я обняла мужа и растворилась в тепле его тела. Принимая этот момент таким, какой он есть, я осознала, что у нас всегда будет только здесь и сейчас. Теперь я решила всегда быть благодарной, не терять веры и жить моментом. Верить – значит знать, что луна всегда полная, даже если видишь только тонкий месяц или не видишь вообще ничего. Теперь, понимая это, я не сомневалась, что у нас все будет хорошо.

Цгойна Танцман