Текст книги "Художник без картин"

– А теперь я хочу услышать почему Вы предпочитаете горькие слёзы сладким вкусняхам.

Её зовут Каролина… Она почувствовала, что ему можно довериться и рассказала, что едет к сестре, которая вчера была сбита пьяным водителем и лежит в коме. В такие моменты трудно подобрать утешительные слова: можно изрекать великие истины, но человек и сам их знает, а от того, что не чувствует их значительности, ещё хуже.

– Сыграем в морской бой? Только предупреждаю – я тот ещё морской волк!

Он достал тетрадь, вырвал листы, взял ручки… Они начертили корабли и стали играть. Потом просто говорили на самые разные темы и это помогло Каролине взять себя в руки и немного взбодриться. Он отпил часть горечи, что её переполняла, и она не утонула в этих эмоциях. А когда он шутил с наигранным самолюбием, что в их деревне доярки бросают доить коров и бегут посмотреть как он играет в футбол, то она даже рассмеялась. Когда они приехали и прощались, Каролина от души поблагодарила его за поддержку, а он искренне пожелал здоровья её сестре. Он верил, что всё будет хорошо и на душе было радостно, что смог поддержать того, кто в этом нуждался, и в то же время грустно из-за того, что в жизни нередко встречаются вот такие несправедливо жестокие к невинным людям ситуации.

Абитуриентам, которые поступали на специальности требующие кроме баллов набранных на независимом тестировании и оценок из аттестата, прохождения дополнительных экзаменов, на время их проведения предоставлялось место в общежитии. Кинув сумку на кровать, Марк осмотрел маленькую комнату с четырьмя кроватями, прошёлся по общежитию, чтобы осмотреться: лифт сломан; девятиэтажное здание, а душ лишь на первом этаже; кухонные плиты на каждом, но вид у них не очень; туалет не располагает засиживаться; везде тараканы… Круто! Ведь это что-то новое, а комфорт лишь для стариков и избалованных неженок. Возле общежития играли в футбол абитуриенты из самых разных стран. Прям чемпионат мира! Марк тоже немного поиграл, сходил в душ и прилёг на кровать. В дверь постучали…

– Открыто.

– Привет, сосед! Меня Майкл зовут.

– А меня Марк. Располагайся. Тоже журналистом решил стать?

– Я должен. Мне нравится эта профессия. Она может приносить пользу людям.

Его глаза выражали доброту и искренность.

– Майкл, ты голоден? Или может отдохнуть хочешь?

– Та нет.

– Тут рядом я заметил огромное озеро. Может прогуляемся?

– С удовольствием.

Они долго гуляли и разговаривали. Майкл почувствовал, что рядом человек с которым можно поделиться наболевшим и рассказал как ему не хватает отца, каким он был хорошим человеком, как у матери испортились здоровье после его смерти и что он хочет выучиться и быть ей поддержкой. Марк физически ощущал боль этого парня.

Они пришли в общагу когда на улице стало темно и решили пораньше лечь спать, чтобы набраться сил перед экзаменом.

Для поступления на журналистику для начала нужны были хорошие оценки из аттестата и тестирования. Марк готовился к ним, в отличии от более ответственных, в последний момент, но его навык усваивать гуманитарные науки на лету, помог показать лучшие результаты в классе. Кроме этого, в университете нужно было сдать ещё два экзамена: письменный, за который давали максимум семьдесят баллов, и устный – тридцать. Первым был письменный. В большой аудитории устроили пресс-конференцию на тему тенденций развития системы образования. Выступал специалист в этой сфере, ему задавали вопросы, а потом всех разделили на группы и развели по маленьким аудиториям. За определённое время нужно было написать статью об услышанном. Телефоны забрали, часов у Марка не было. Он увлёкся и начал развёрнуто излагать свои мысли. Были лишь листок и он. Но вдруг, откуда-то издалека, а на самом деле совсем рядом, прозвучало сообщение о том, что осталось несколько минут. В их аудитории часов не стене не было. Конечно можно было спрашивать время, но он так увлёкся… Дело в том, что он писал черновой вариант: неразборчиво, с ошибками… Такое нельзя сдавать. Минимальный объём работы – два с половиной листа формата а4, а он успел перенести только пол-листа. На ходу вырывая с чернового варианта фрагменты, ему удалось выразить основные мысли и подвести итог, но всё же объём слишком мал. Из семидесяти он получил тридцать баллов, но был уверен, что если бы успел переписать, то оценка была бы высокой. На следующий день был устный экзамен. Из предложенных тем он выбрал «Современную музыку» и его доклад оценили в двадцать восемь баллов из тридцати. Общий результат всё же был неутешительным – ему не хватило общей суммы баллов, чтобы поступить на бюджетное место; их хватило чтобы поступить на платное, но он не хотел, чтобы родители оплачивали ему учёбу: и для них затратно и он будет продолжать зависеть от них. Конкурс был серьёзным и Майклу тоже не прошёл на бюджет. Платить за учёбу ему было не чем. Он пытался не выдавать своего огорчения и сказал, что будет искать работу, а через год вернётся. Они попрощались, горячо пожимая руки и желая всего хорошего… Марку было очень тяжело смотреть в спину уходящего в борьбу за свою жизнь и жизнь своей мамы Майкла. Он мысленно просил Бога помочь этому парню.

Вернувшись домой, он рассказал о сложившейся с поступлением ситуации родителям. Они его убеждали идти на платное, а он стоял на том, что лучше снова попробует через год. Всё же сдался, но окончательное решение было впереди: пришло сообщение с того же университета, куда ещё, на всякий случай, подал документы на юриспруденцию, что он прошёл на бюджет по этой специальности. Не все те, кто сразу прошёл, остались – многие уходили в более престижные заведения и таким образом в порядке очереди Марк добрался до желанного места. Его не так уж и тянуло к журналистике. Конечно он предпочёл бы её, если бы тоже прошёл на бесплатное обучение, но раз вышло так, то выбор для него был очевиден.

***

– Давайте же поднимем бокалы за нашего будущего юриста! За то, чтобы он получил высшее образование, вернулся хоть на время в деревню и указал путь, потерявшимся во тьме, односельчанам сиянием своего окрепшего разума!

– Неплохо сказано, Чарли!

– У тебя учусь.

– Да, друг, за твоё умственное, умственное… Короче за тебя!

– И тебе, Фредди, спасибо. Как же приятно слышать поздравления, в которых так много искренности, что даже не хватает слов для выражения мысли. Но вам не кажется, что убивать частицы разума алкоголем, поднимая тост за сего же разума развитие – это немного странно? Хрен с ним с разумом! За вас, за нашу безумную дружбу: под диким небом и на прирученной земле такой другой не сыщешь! А если и можно, то лень как-то…

– Что будем делать сегодня?

– Ребята, извините, я обещал Дженнифер, что приду вечером…

– Как же бесят счастливые люди!

– А ты разве не счастливый?

– Та что-то у нас с Ангелиной не особо вяжется. Нет, ну вроде бы всё нормально, но… Но мы скорее как друзья… Так пусть так и будет. Она хорошая девчонка и я не хочу ей делать больно. Не хочу чтобы она страдала. Она мечтает о чём-то действительно серьёзном и я как бы тоже, но не уверен, что всё получится именно так. Так лучше сразу пресечь её слёзы и мои запои.

– Слушай, ты это ей расскажешь, мистер Благородство. Кто-то другой нравится?

– Нет, Марк, скорее другие.

– А, ну так понятно.

– И мне от этой ситуации не по себе как-то. Она же девственница. И такая романтичная. Дойдёт у нас до постели, а потом меня будет жалость мучить если я захочу расстаться, а она нет. Почему всё так сложно? Ещё ты со своей теорией горения чувств…

– Какой теорией?

– А, Фредди, тебя же тогда с нами не было когда Марк задвигал, что в идеале когда секс случается в день знакомства, и что у него, гада, так и происходит.

– Ну не всегда конечно, но бывало.

– Так а в чём суть-то?

– Всё просто, Фредди – чувства должны воспламениться сразу и сжечь все границы. Именно такие эмоции настоящие и столь сильные, что не терпят ни правил, ни времени… Что решит время? Многое ли даст определённое количество свиданий? Ничего такого, если разобраться. Так что я обожаю, когда именно в день знакомства двое осмеливаются поднять, подброшенный Его величеством случаем, коробок спичек и поджечь мир… Но тут есть нюанс: случайная связь по пьяни или что-то в этом роде не в счёт! Притяжение должно основываться в первую очередь на опьянении друг другом и не иначе.

– Как же ты красиво заменяешь слово «трахаться» и всё с ним связанное другими словами.

– Это точно. Поэтому его и любят девушки.

– Вот идиоты! Перед кем я распинаюсь?

– Та ладно, без обид. Просто тебя сегодня ждёт животный секс, а Чарли видимо завидует слегка.

– Слушайте, а вот вдумайтесь: «животный секс» – звучит ведь маняще, безумно возбуждающее, но… Мы живём в деревне и много раз видели как разные животные спариваются. Да и по телику видели разных экзотичных… Но не я, никто из вас, я уверен, никогда при виде этого так себе зрелища не сказал себе: «Вот это да, мне бы так!»

– А ведь правда!

– Я вот недавно видел, как совокуплялись собаки, так они сцепились, бегали и не могли расцепиться. Так прикольно…

– Фредди, тебе семнадцать! Прикольно самому бы уже с кем-то…

– Та я просто устал от постоянных быстротечных встреч. Хочется чего-то стабильного.

– Всё понятно.

– Вот у вас с Дженнифер всё серьёзно… Вы же пара? Вы встречаетесь?

– Фредди, старик, как ты мог обо мне такое подумать? Я много раз наблюдал вокруг так называемые «отношения» и мне они совсем не по душе… Всем нужен этот глупый официоз – якобы обязательно предлагать встречаться, чтобы все вас могли считать парой. И все такие эксперты! Все всё знают по их мнению, потому что руководствуются неписаным статутом «серьёзных отношений», который регламентирует что кто должен делать друг для друга и какое наказание за невыполнение этих условий. Это всё шаблонно и не подходит всем, а потом начинаются проблемы. Начинается истязание друг друга. Зачем это? Я не предлагаю встречаться; не пытаюсь определить кто мы друг для друга каким-то одним словом, типа любовники или влюблённые; не придерживаюсь общепринятых обязанностей. По-моему так: если вам хорошо вместе, то просто будьте вместе; пусть каждый выражает свои чувства как может и искренне, а не потому, что якобы он обязан; а когда чувств уже нет, то не надо мучить друг друга, а лучше отпустить.

– Вот умеет же чертяка! И главное, что его пассии ещё и довольны этим! А мне столько раз голову морочили.

– Та не преувеличивай! Мне тоже морочили, как же без этого?

– Но всё равно не так… Ты вот скажи…

– Может выпьем?

– Давай наливай.

– За нас!

– За нас!

– За нас, братцы!

– Так ты вот скажи – как ты их цепляешь? В любви как-то оригинально что ли признаёшься?

– Никогда не говорил «люблю»…

– Как так?

– Да вот так. Нельзя врать о чувствах. Может я и ловелас, но не подонок… Мне когда-то в постели девушка сказала «люблю», а я ответил «а я тебя нет» – был такой случай.

– Расстались?

– Нет.

– Тогда выпьем за чудеса!

– Выпьем.

– Так а что с Дженнифер?

– Если честно, то такого у меня ещё не было. Такого чувства, как бы оно не было наивно, что такого ещё никогда и ни у кого не было…

– Рад за тебя, дружища!

– Спасибо, Чарли!

– Так ты теперь не будешь с нами к девчонкам ходить?

– Так как раньше нет, Фредди.

– Вот это да. Как же мне будет не хватать этих твоих фирменных подкатов!

– Как это мило! Не печалься, я напишу для тебя пособие. Хотя куда мне до тебя?

– Та не смущай! Хотя опыта у меня хватает.

– Конечно хватает… Опыт разный бывает.

– Что?

– Та ничего… Давайте допивать, да я уже побегу.

***

По дороге домой Марк заметил сидящего на лавочке мальчишку. Ему было лет десять и звали его Ларри. Его родители постоянно пили и он шлялся голодный, грязный и одинокий, в поисках какого-то занятия, ведь на него у них времени не находилось. Они никогда раньше не общались, но в этот раз не хотелось просто пройти мимо.

– Эй, друг, ты чего нос повесил?

– Я хочу играть в футбол…

– Играй!

– Я каждый день прихожу то на школьную площадку, то в лагерь, но старшие ребята мне не дают играть – лишь бегать за мячом, когда он за поле вылетит… Но и это хорошо…

– Откуда кровь на губе?

– Да… Я только что от школы пришёл. Там один тоже бегал мяч подавать, вот мы и сцепились.

– Так значит ты хочешь играть в футбол?!

– Сначала научиться…

– Мудрый ответ… Жди, я скоро.

Марк сбегал домой за мячом.

– Приступим?

– Ты меня научишь? – на измазанном грязью и кровью лице, неземной чистотой засияли глаза.

– Это от тебя зависит. Сначала сходим к колодцу – ты умоешься, а потом пойдём в одно миловидное местечко.

Через пятнадцать минут они уже были на месте. Речка, вместо восхищённый толпы зрителей; вытоптанная луговая трава, вместо идеально ровного газона; и деревья, вместо ворот. Что ещё надо? Часа два новоиспечённый тренер показывал азы мастерства юному ученику. На обратном пути он спросил понравилось ли ему.

– Это лучший день в моей жизни! – глаза горели, а губы расплывались в такой редкой для него, и от того ещё более прекрасной, улыбке. Костлявые руки крепко держали мяч.

– Ты хотел бы стать настоящим футболистом?

– Как ты?

– Нет, ну не настолько конечно, но хотя бы как Бэкхем! – со смехом ответил Марк.

– Больше всего на свете! Если я стану футболистом, то возможно мои родители бросят пить и будут обращать на меня внимание. Я им подарю всё что они захотят, лишь бы не пили.

Марк присел перед ним и очень серьёзно посмотрел в глаза.

– Когда у меня будет время, я буду учить тебя. Но на пути к своей цели сильно ни на кого не надейся. Я дарю тебе этот мяч. Возьми его и вперёд за мечтой. Не позволь никому отобрать её!

– Чем же будешь играть ты?

– У меня ещё один есть.

– Прости меня…

– За что?

– Я однажды смотрел как вы играете против лагеря и назвал тебя козлом кривоногим, когда ты в ворота не попал… Я недостоин твоей доброты! – Ларри протянул подарок, а по его щеке прокатилась слеза.

«Тренер» крепко его обнял.

– Да я сам виноват. Буду целиться лучше, а то неизвестно как в следующий раз назовут. Так что бери.

– Спасибо… Я… Я обещаю…

– Ничего не обещай мне – лишь себе.

Ларри кивнул головой в знак согласия, они попрощались и разошлись. Марк обманул – у него не было другого мяча. И ему влетело за то, что вместо того, чтобы помочь дома, «страдал ерундой с тем оборванцем»… Он пытался объяснить, но отец и слышать не хотел иных мнений кроме своего. Если бы в их доме у стен были уши, то они бы давно оглохли. Но это неважно. А важно то, что Марк сел на велик и поехал кататься в лесу, чтобы не слышать очередных семейных драм; и когда он ехал и смотрел вверх, то видел как мелькает солнце между веток… Он думал о большой мечте маленького Ларри и чувствовал как на душе становится легче…

***

Ночь… Мост… Марк с восхищением смотрел как Дженнифер водит кисточкой по бумаге и всё время поглядывает на луну.

– Так вот что ты от меня скрывала?! Вот твоё любимое занятие!

– Да. Родители не в восторге, но мне всё равно.

– Но… Ты смотришь на луну и при этом рисуешь солнце!

– А зачем изображать то, что я и так вижу?

– Когда планируешь закончить?

– Я ни одну свою картину не закончила.

– Но почему?

– Так сохраняется хотя бы иллюзия, что я всегда могу к ним вернуться…

– Ты безумно прекрасна и прекрасно безумна… Что это будет? Просто пейзаж или с каким-то смыслом?

– У всего есть свой смысл…

– У всего есть смысл, кроме его поиска.

– Обожаю твой заумный бубнёж.

– Я… Видимо… Тебя люблю…

– Видимо?

– И невидимо тоже… Чёрт, что за чушь я несу?! Как сложно сказать простое…

– И я тебя люблю…

Ладони к ладоням… Тело к теплу…

Марк рассмеялся, осознавая свою внезапную робость и начал что есть силы кричать слова, которые ни говорил до этого ни одной девушке: «Я люблю тебя!», а Дженни смеялась и кричала в ответ то же самое. Пусть миру всё равно, но они заставят их услышать…

Дженнифер забрала незаконченный пейзаж и Марк проводил её домой.

– Я мечтаю остаться…

– Где?

– В этом мире. Каким бы он ни был. Пусть не вся я, но хотя бы частичка должна остаться.

– Именно поэтому ты занимаешься живописью? Ведь человек искусства, чтобы он ни создавал, в своей работе всегда воссоздает частицы себя.

– Именно поэтому я не могу без тебя – ты понимаешь меня как будто бы мы одно целое. Мы – продолжение друг друга…

– Я бы не торопился с выводами… Ты много чего обо мне не знаешь. А вдруг я разбрасываю носки по всему дому? А ведь я так и делаю!

– Обожаю творческий хаос.

– А я тебя. И если серьёзно, то знаешь, я ведь не просто мечтатель… Иногда я не знаю где грань между мечтой и реальностью.

– Это должно меня пугать?

– Не знаю…

– Мне кажется, что мечта отличается от реальности тем, что она более настоящая.

– Это точно. Я люблю бесцельные прогулки на природе. Как правило в одиночестве. И во время них я столько всего вижу. В моей голове кружатся живые картины. Они как кадры из фильма. Иногда радостные, иногда грустные… И я настолько ими переполняюсь, что в какой-то момент замечаю как улыбаюсь во весь рот или на глазах появляются слёзы. Я об этом никому не говорю – вряд ли кто поймёт… Но я вот такой. И не только во время прогулки наедине с собой. В любой момент и в любой обстановке я временами улетаю от реальности. Мечтаю, думаю… Во мне рождаются идеи, истории…

– Ты художник…

– Это ты художник! Я то что? Художник без картин какой-то.

– Да, ты – художник без картин! Ты рисуешь разумом и сердцем, и не только внутри себя, но и внутри других людей и вокруг них. Когда ты вдохновлён, то своими словами, поступками, жестами создаёшь чудесные картины для окружающих. Помогаешь верить в мечты. Помни об этом! Тебе есть что сказать людям. Придёт время, а с ним и понимание как лучше это сделать. Но не столь важен способ, как то, что ты будешь говорить! У тебя получится.

– Ты в меня веришь?

– Я несколько месяцев не бралась за живопись и не знала когда снова смогу. У меня почти отобрали веру люди, которым я ничего плохого не сделала. А ты вернул. Ты! Человек которому я не сделала ничего хорошего.

– Глупая! Ты – мой воздух и другой правды я не знаю.

– А другой и не надо.

– Поцелуемся?

– Я подумаю…

– Пока ты думаешь я начну.

Губы человека пропитаны его словами. Поцелуй порой может рассказать о многом, когда их не хватает. И вряд ли их когда-то хватит.

Когда Марк возвращался домой, его тело перемещалось автоматически, едва касаясь земли, а сам он был где-то далеко в грёзах. Иногда они выглядят достоверно, иногда нет, но он всегда в них верит. Он видел как они гуляют с Дженнифер по месту, которое точь в точь как на её картине: одинокий домик у озера, окружённый лесом, где вместо деревьев растут огромные цветы метров по тридцать в высоту, а возле самого дома – карликовые деревья. Озеро состоит из облаков, а небо – из массы воды, где то тут, то там видны маленькие рыбки, а по его дну плавает солнце. Многое не дорисовано и они сами продолжают создавать этот мир, слегка касаясь кончиками пальцев.

***

По деревне шагал обычный трудовой день. Каждый был в своих заботах, и Бог видимо тоже, раз он позволил Генри избивать свою жену. Бабушки дома не было. Марк пришёл с футбола и уже во дворе услышал крики. Он мигом ворвался в дом и сзади схватил отца, бьющего лежащую на полу маму ногой в живот. Он рывком отстранил его и тот упал, а когда встал, то кинулся на того, кого с огорчением для себя приходилось называть сыном. Они сцепились и начали бороться. Марк не обладал грубой силой, но был ловким и энергичным и смог вытолкать отца на улицу и вернуться в дом. Генри кинулся за ним, но сын уже встречал его с острым кухонным ножом и не менее острыми словами: «Только тронь её!» Отец плюнул на пол, сказал «Ты допрыгаешься, засранец!» и ушёл со двора.

Мама с трудом поднималась… Марк подошёл и помог ей… Лицо её было опухшим от ударов, и ещё долго было таким, как и огромный синяк на животе. Марк не в первый раз видел такую нелепую, ничем не обоснованную, ярость. Он помнит, как во времена, когда он ещё не ходил в школу, отец напивался, а мама с бабушкой забирали его и убегали к соседке ночевать. Сколько раз этот тиран уничтожал свою жену словами, а иногда пускал в ход и побои. Он бил человека, женщину, жену, мать своего ребёнка… Она была послушной, верной, терпеливой, трудолюбивой… За что? Просто по прихоти выдумывая огромный повод на ровном месте. Когда Марк был меньше и у него не было сил помочь матери, он бежал и всё равно пытался оттащить отца, но сразу же отлетал как мячик, брошенный сильной рукой. Он плакал и больше всего хотел поскорее вырасти и убить этого монстра. Но убивают с лёгкостью только те, кто сам не достоин жизни, отбирая тем или иным образом её у других – иногда за секунду, иногда годами.

Мама рыдала. Марк крепко её обнимал и его сердце рвалось из груди. Она не переставая повторяла: «Господи, за что?!» Немного успокоившись, она начала говорить с сыном о том, что стремилось хоть кому-то открыться. Что-то он видел своими глазами, о чём-то слышал ранее, а о чём-то впервые. Она рассказывала как была молодой, красивой и у неё было много поклонников, но выбор пал на Генри. Она забеременела и они женились. Он никогда ни ей, ни сыну ни говорил «люблю», никогда не извинялся и не признавал вину в чём-либо. И словом и делом он приносил близким боль, при этом искренне веря, что все должны быть ему благодарны и преклоняться перед ним за то, что он кормилец семьи. Временами он уходил в запои, но и без них в нём было слишком мало адекватности и человечности. Он ей изменял. Она всё терпела, всё молчала. Сама занималась воспитанием ребёнка. До переезда к своей маме было много дней, когда, из-за отсутствия денег, её рацион составляли вода и хлеб. И какая за это в итоге благодарность? Теперь, когда молодость, с её способностью легко переносить трудности, позади, не осталось ничего кроме безысходности. Она была слишком слабой, чтобы решиться на развод. Как часто из-за привычки и слабости люди боятся порвать с тем, что их убивает. Нелепо. Но страшней всего, что таких примеров вокруг огромное количество.

Вернулась бабушка. Женщины обнялись, а Марк пошёл на огород полоть грядки. Простой физический труд помогает успокоить бушующие эмоции и хоть на некоторое время немного очистить голову. Он позвонил Чарли и сказал, что дома проблемы и гулять сегодня не пойдёт.

На ужин он запёк в духовке картошку. Они молча поужинали и мама с бабушкой пошли спать. Видимо отец сегодня не придёт. Марк зашёл в спальню родителей и сел на краешек кровати. Когда несчастная женщина с потерянной жизнью всхлипывает в темноте, то эти звуки способны поцарапать сердце тому, кто их слышит, а если это её ребёнок, то ещё и разорвать.

– Мама, о чём ты мечтаешь?

– Сыночек, я мечтаю, чтобы это всё поскорее закончилось. И чтобы ты стал достойным человеком. Чтобы не жил в такой грязи как я.

– Мам, а о чём ты мечтала в детстве?

– Я уже не помню своих мечтаний, кроме одного – я мечтала о ребёнке… О тебе!

– Спасибо за жизнь, родная. Совсем скоро я заберу тебя и бабушку отсюда… Пусть живёт тут с какой-то сукой…

– Сынок, не ругайся.

– А лучше пусть сдохнет.

– Не опускайся до такого…

– Прости…

– А ты помнишь как был маленьким и просил тебе сказку рассказать?

– Да. Ты постоянно была уставшая и любая твоя сказка спустя несколько минут внезапно заканчивалась храпом. А я толкал тебя в бок и просил продолжать. Ты просыпалась, но через минуту всё повторялось.

– А когда ты немного повзрослел, то сам рассказывал нам с отцом сказки на ночь, когда нам удавалось лечь без ссор.

– Да, я помню как взял в школьной библиотеке книгу со сказками и все выучил. А хочешь я сейчас расскажу? Правда я забыл всё наверное…

– Было бы замечательно. Я тебя люблю.

– И я тебя.

Марк рассказывал сказку, на ходу сочиняя историю из фрагментов тех, которые немного помнил. Вскоре он услышал лёгкий храп. Ласково провёл ладонью по её волосам, которые она, из-за утерянной в деревенской суете привычки заботиться о внешнем виде, не мыла несколько дней, а затем уткнулся в них носом (они пахли потом и кухней) и поцеловал.

Он вышел во двор, сел в беседку и долго думал, как вдруг зазвонил телефон.

– Привет. Не спишь?

– Надеюсь, что сплю…

– Чарли говорил, что у тебя проблемы дома… Может я не вовремя?

– Та нет, я могу говорить… Что-то стряслось?

– Это не телефонный разговор…

– Жду…

Марк родился ночью ночью и жил. Она давала свободу и ощущение, что мир принадлежит ему. Он с любой гулянки в основном проводил друзей домой и лишь потом шёл к себе. Обычно, даже при желании, ему не удавалось рано уснуть, но сегодня было редкое исключение. Глаза слипались, но он не мог не выслушать друга.

Фредди долго мялся подбирая слова и наконец-то робко промямлил: «Я девственник…»

– Мы это знали.

– Как знали?!

– Ты постоянно врёшь, но совсем не умеешь этого делать. Мы просто не спорили, чтобы не расстраивать.

– Но дело даже не в этом… Секс – это не главное… У меня никогда не было никаких близких отношений с девушкой. Я говорил, что иду на встречу с очередной из них, а сам просто гулял и мечтал. Я хочу любить и чтобы меня любили… Хочу построить вместе счастливую жизнь, а не так как мои родители, которые постоянно ссорятся и на мне зло сгоняют. Что мне делать, Марк? Я совершенно не знаю как правильно вести себя с девушкой, как ей понравиться…

– Так веди себя неправильно! Главное будь собой. Ты же хочешь, чтобы любили тебя, а не выдуманный образ. Никто лучше тебя не знает, как быть тобой. А вот со смелостью и уверенностью я попытаюсь помочь.

– Правда?

– Конечно.

– Что нужно делать?

– Идти спать.

– И что?

– И видеть сны.

– А как это поможет?

– Это поможет отдохнуть. А завтра мы, наполненные энергией, возьмёмся за дело.

– Спасибо тебе. Спокойной ночи.

– Ты молодец, что признался. Всё будет хорошо. Спокойной ночи.

***

Друзья приехали в город.

– Это глупо. Я не могу.

– Прекрати ныть и доверься.

Они сидели на лавочке в городском парке уже целый час, но Фредди никак не мог решиться. В руках у него была гитара, в руках у Марка – кепка, а рядом – большая картонка с надписью: «Поранил сердце одиночеством… Помогите кто чем может!»

– Что у тебя в репертуаре?

– Ну про тюрьму знаю, про армию…

– Не годится… Соберись! Не такое нам надо. Да и вообще с твоими вокальными данными лучше не петь. Помнишь как мы когда-то здесь же сидели и ты красивые классические мелодии без слов играл? Тогда ещё одна красотка заслушалась и присела к тебе.

– А ушла с тобой. Помню.

– Плохой пример. Забыли. Играй такие мелодии и не слова больше. Просто играй и задумчивым взглядом поглядывай вдаль.

– Вот так?

– Ага, ясно… Просто играй.

Он начал играть, а его друг подскочил и подбегал ко всем проходящим мимо девушкам. Он вкратце объяснял как трудно его другу с живым сердцем жить в одиночестве внутри мёртвой цивилизации. Делал это с добродушной улыбкой и наигранной печалью… Он просил подать всего горсточку цифр, составляющих номер телефона, на пропитание изголодавшегося сердца. И пусть не во всех случаях, но это сработало.

Фредди жаловался, что немеют пальцы, болит задница от долгого сидения и что он не знает, что играть дальше, а Марк просил договориться со своей задницей потерпеть во имя любви, и продолжать играть по кругу. В итоге кепка была наполнена листами из блокнотов, салфетками, и даже была обёртка от жвачки, с номерами сочувствующих.

– А что дальше?

– А дальше ты идёшь к своему дяде, который тут недалеко живёт и говоришь, как ты сильно соскучился… Погостишь у него… Погуляешь в людных местах, потренируешься разговаривать с незнакомыми людьми – здесь это легче, а потом начнёшь обзванивать номера. Пообщаешься по телефону и те, которые произведут хорошее впечатление и пойдут на контакт – с теми договоришься о встрече. А там всё станет ясно…

– Ну а как себя вести на этих свиданиях?

– Хотел бы я включить знатока, но тут всё просто: будь собой, будь искренним и открытым и всё.

– А как делать комплименты? О чём говорить?

– Не надо выдумывать изощрённые комплименты. Говори просто. А о чём? Та обо всём, что ей будет интересно. Но умей и слушать.

– А о чём ты говоришь?

– Та когда как: то о высоком, а то чушь несу. Главное, чтобы это было с душой. Вокруг все мнят себя великими специалистами в сфере отношений, но ты никого не слушай. В том числе и меня. И не вздумай дурацкие пособия для чайников покупать: чайники пишут, чайники читают, а ты будь выше этих глупостей. У каждого своя история любви.

– Я попробую. Спасибо тебе.

– Та не за что. Номерки только не выбрасывай, может и мне что-то пригодится. Та я шучу. Удачи! И без девушки не возвращайся.

***

Марк пришёл домой к другу и был очень взволнован.

– Чарли, а ты не знаешь, где сейчас может быть Дженнифер?

– Кто?

– Дженнифер.

– С каких это пор я не первым узнаю о твоей новой девчонке?

– Та хватит прикалываться! Дома у неё никого нет… Трубку не берёт…

– Та о ком ты вообще?

– Чарли, это не смешно!

– Так вот именно! Ты вроде как с Джуди сейчас, а никакой Дженнифер я знать не знаю.

– Я волнуюсь, а ты чушь несёшь! Это я никакой Джуди не знаю! Звони Ангелине и на громкую связь ставь!

– Ну ладно, псих! Алло, Ангелина… Привет! С кем встречается Марк?

– Что за шутки?

– Просто ответь!

– С Джуди.

– А как же Дженнифер?

– Какая Дженнифер? Он что, с кем-то ещё встречается?

– Та нет… Не заморачивайся… Я перезвоню… Ну что, убедился?

– Убедился, что у вас дурацкие розыгрыши!

– Та о чём ты? Свихнулся? Вот значит, что с людьми любовь делает?!

Марк разозлился и молча ушёл. Его мучила неизвестность. Он снова добрался к дому Дженнифер… Снова никого… Соседи, которых он начал расспрашивать, тоже недоумевали о какой Дженнифер идёт речь. Марку показалось, что он участвует в какой-то абсурдной постановке. Раздался телефонный звонок.

– Алло, Марк, привет! Я в городе сейчас, а телефон дома забыла… Болтала с подругами полночи, так и уснула с ним в постели, а с утра спешила и забыла его. С маминого тебе звоню. У тебя всё нормально?

– Да…

– Я такую сумочку под туфли себе подобрала! Ты даже не представляешь! Вечером увидишь. А пока что послушай, прям не терпится рассказать: у одной моей подруги есть парень, а её лучшая подруга начала ему глазки строить…

Марк ещё слушал, но уже не слышал… Это был ещё голос Дженнифер, но слова уже принадлежали Джуди. Лишь он всё это время видел и слышал Дженни, а для остальных её не было. Когда наступил момент, когда он понял, что всё не так как ему казалось и безвозвратно утеряно? Видимо когда начали появляться вопросы «а любовь ли это?», «что такое любовь?»… Как они возникли? С чего начались? Это едва уловимый процесс, который возможно был запущен ещё до их знакомства, и в какое-то мгновение он заставил по-новому ответить на старые вопросы, что вмиг всё перевернуло с ног на голову. Марк попросил меня убрать эти детали и описать лишь то, что он хотел запомнить, ведь память имеет свойство очищаться от мусора и идеализировать былое. Кому-то кажется, что он несчастен, но проходит время и он думает, что именно теперь он несчастен, а тогда был счастлив, но проходит ещё немного времени и всё это повторяется. Огромная ошибка, обманываясь идеализацией прошлого, не замечать настоящего. Марк смог сохранить путь к правде с течением времени, но всё же хотел, чтобы хотя бы на страницах книги его история любви была такой, какой он её видел…