Текст книги "Мое маленькое счастье"

Новый дом

И вот настал день, когда мы прощаемся с нашим старым домом. Я собрала все свои вещи и игрушки в сумку, кроме моей сестрички Мари. Она должна быть рядом со мной в это трудное время. Я погрузилась в воспоминания и загрустила, но потом подумала, что Мари тоже расстроится, если я буду грустной, и постаралась улыбнуться.

Мари как будто поняла мою игру – то, что я только притворяюсь счастливой, – и попросилась на руки, поддержать меня в это трудное время. На ушко я ей шепнула, что все будет хорошо и что наш новый дом будет такой же прекрасный, как старый. Это успокоило Мари, и я тоже стала спокойной.

Тут в дверях появился дядя Мансур – оказывается, он решил поехать вместе с нами и помочь с переездом. С собой он привез четыре таблички с текстом. Мама посмотрела на них и поблагодарила дядю, а мне стало любопытно, что же там написано, но я не хотела нас задерживать расспросами и решила подождать до приезда в новый дом.

Мы присели на дорожку, и папа произнес:

– Спасибо этому дому за все пережитые моменты.

Мама добавила:

– Всегда тяжело покидать родной дом и привыкать к новой обстановке, но все, что ни происходит в жизни, идет нам на пользу. А ты, Луна, что скажешь дому на прощание?

Я смутилась и только сложила руки сердечком.

Взяв вещи, мы спустились к машине. Папа завел мотор, и мы отправились к новому дому.

Что же это будет за дом? Родители еще не рассказали мне о нем, похоже, это их небольшой секретик. Они не хотят расстраивать меня раньше времени или наоборот обрадовать?

– Мари, ты что думаешь на этот счет?

Мари смотрела только вперед, и я поняла, что она не знает, чего ждать, но надеется на лучшее.

Мы проезжали новые места, а я расспрашивала обо всем, что встречалось на нашем пути. Все казалось каким-то новым и незнакомым. Мама с удовольствием отвечала на мои вопросы, и папа даже остановился, чтобы мама пересела назад ко мне. Какая красота! Похоже, я уже забыла старый дом. Как же так, новое так цепляет, но нельзя стирать старые воспоминания!

Наконец мы приехали. Наш новый дом оказался 17-этажным. Мы собрали вещи и отправились на 5 этаж в свою новую квартиру.

В этом доме было целых два лифта: грузовой и обыкновенный. Мы зашли в грузовой, и, как только двери закрылись, в кабине зазвучала красивая музыка. А над панелькой с кнопочками этажей я заметила экран маленького монитора, показывающего картинку природы. Когда лифт остановился, он сам назвал нам этаж. Это было так сказочно, будто дом встречал нас.

Только мы вошли в нашу новую квартиру, как папа сказал, что скоро приедут доставщики новой мебели, которую заказала компания папы.

Когда они приехали и начали расставлять мебель, я поразилась, какая она была красивая и элегантная. Я поняла, насколько папа ценный сотрудник в компании.

Мне очень захотелось с кем-нибудь поговорить, но папа подписывал какие-то бумаги, а мама пошла за продуктами. Рядом со мной был только дядя Мансур.

И я спросила первое, что пришло в голову:

– Дядя, а ты добивался какого-то успеха в детстве?

Дядя немного помолчал, улыбнулся и начал рассказывать:

– В детстве я постоянно хотел играть в шахматы, но родители, сестры и брат не хотели со мной играть, да и сестер и маму с папой я уже обыгрывал. Однажды пришел в гости двоюродный брат, я спросил у него, хочет ли он сыграть в шахматы. Он согласился. Я ему проиграл и был немного в шоке. Захотел сразу отыграться, но он сказал: «Не интересно играть просто так». Тогда я спросил, на что он хочет играть? Он ответил: «На отжимания». Потом я постоянно проигрывал и отжимался.

Но вот наконец я его выиграл в первый раз. Я был на седьмом небе от счастья. Мне казалось, что все предыдущие отжимания стоили того, чтобы увидеть, как брат отжимается. Ему было около 35 лет, а мне – кажется, 9. Это были просто неописуемые чувства. Пожалуй, похоже на чувство достижения цели.

После я стал все чаще его обыгрывать, и у него отпало желание играть со мной в шахматы. Так я потерял своего единственного соперника. Потом уже были шахматные кружки, районные и областные турниры по шахматам, но самым большим достижением я считаю то, что обыграл брата в первый раз. А тот факт, что выиграл несколько раз на районных соревнованиях и проходил в финальную стадию областных соревнований, как-то отошел на второй план (все же на финальных областных соревнованиях я был только в середине таблицы).

– Дядя Мансур, вы достигли серьезного успеха, я бы тоже хотела добиться его.

– Успех не самое главное в жизни. Луна, ты делаешь большое дело, хотя, возможно, тебе оно не кажется таким большим сейчас, но позже ты поймешь, что именно творение добра и дарение радости людям – самое важное в этом мире.

Тем временем папа и мама вернулись к нам. Они с дядей Мансуром занялись распаковкой вещей, а я захотела, не торопясь, обойти все комнаты.

Наша новая квартира была гораздо просторнее старой.

– Теперь нам не придется двигать мебель, когда к нам приедут в гости все родственники, – подумала я.

В коридоре был длиннейший шкаф для одежды с зеркальными дверцами. Я несколько раз пробежалась вдоль него на всей скорости, стремясь заметить, как развеваются на ветру мои волосы.

Потом я заглянула в свою комнату. На ее стенах были изображены герои мультфильмов и цветочный сад. Кровать была двухэтажной, но ее еще не распаковали, поэтому я не стала залезать наверх. Зато сразу забралась на подоконник: он был широкий и удобный. На нем было хорошо лежать и смотреть на детскую площадку.

Письменный стол и шкаф для вещей мне тоже понравились.

В гостиной было много места. Сначала я запрыгнула на огромный мягкий диван, который уже освободили от упаковки. На противоположной стене уже висел телевизор. Но было еще кое-что, что я видела только в фильмах-сказках: в углу стоял… камин из красного кирпича.

– Папа, папа, ты купишь дрова, чтобы зажечь огонь в камине? – закричала я, вне себя от радости.

Папа отозвался из соседней комнаты:

– А, Глазастик, заметила! Нравится? Нет, он топится не дровами. Это электрический камин, его нужно включать в розетку. Но сама ты этого не делай, пожалуйста!

Я подошла и погладила камин. Он был совсем не шершавый, но холодный.

Вся стена в гостиной была закрыта светло-зелеными шторами. Когда я отодвинула одну из них, то в испуге отскочила назад: мне показалось, что стены нет и сейчас я вывалюсь на улицу. Осмелев, я опять подошла к шторе. Оказалось, что за ней – огромное окно до самого пола. Вид из него был даже лучше, чем из моего окна, – на парк.

Мама с папой разбирали вещи в своей комнате и кухне, поэтому туда я только заглянула. Там были обои зеленого цвета с ромашками, одуванчиками и сиренью и много разных шкафов.

Так же, как и в нашей старой квартире, здесь была еще одна комната, хотя родители не считали ее за таковую. Это кладовка. Здесь обычно можно раздобыть много чего интересного. Наверное, она так называется потому, что там раньше хранился клад.

Наконец родители закончили уборку, и папа позвал нас всех в гостиную. Он торжественно достал из сумки четыре таблички со стихами на башкирском языке. Как оказалось, дядя Мансур так оформил для нас стихи моего прадедушки и башкирской поэтессы Дины Азатовны Талхиной. Первые две таблички папа повесил в их с мамой комнате. На одной было написано:

 
У людей в почете будешь,
Если ты добро творишь.
Если нищему поможешь,
С бедняком поговоришь.
 

– Какое пронзительное стихотворение написал мой прадедушка, какой глубокий смысл! – воскликнула я.

– Да, я тоже очень люблю стихи дедушки, – сказала мама. Он начал писать их в глубокой старости, стараясь дать напутствие нам, своим родным, – как хорошо и честно жить на свете.

На второй табличке было написано:

 
Мусульманин, священный голос ислама гласит:
Если при жизни праведны дела,
То после смерти не будет
Забыта могила твоя.
 

На третьей табличке было стихотворение Дины Азатовны. Эту табличку повесили на кухне.

 
По размаху крыльев – гнезда…
Мое гнездо велико.
Будто космос – месяц и звезды – вместило в себя оно.
Скалы тянутся ввысь, к облакам.
Облака и скалы – мой щит,
Лес дремучий – надежный приют.
В степях моих ветер шумит.
И за ним шальною девчонкой
Люблю я мчаться вдогонку.
А речки журчат, искрятся.
В них плещутся рыбки, резвятся.
А хрустальный зимний узор
Так радует мой взор.
Любуюсь на степи и горные цепи —
Роскошные ожерелья из драгоценных камней…
Не за душу ль святую народу
Дал Аллах такую природу,
Подарил нам он этот край
Изобильный и щедрый, как рай.
 

Последнюю табличку повесили в детской. На ней тоже было стихотворение Дины Азатовны Талхиной.

 
Птица счастья
Я верю, каждого для счастья
Всевышний сотворил.
Теплом животворного солнца,
Светом дневным одарил.
Дал землю, достойную рая,
И, будто обильным дождем,
Он недра ее заливает
Златом и серебром.
Заставил речные ивы
Глядеть в зеркальную гладь.
Леса, лужайки и нивы —
Радугой играть.
Птиц создал сладкоголосых,
Чтоб красоту воспевать,
Дивную, щедрую осень,
Весеннюю благодать.
Придумал зимнюю стужу,
Чтоб летнего зноя желать.
Создал нас друг для друга,
Чтоб было кого искать…
Душу вдохнул, дал сердце
И тьму ночей – для любви,
Для пробужденья – рассветы…
Для счастья нас Бог сотворил!
…
А счастье – вольная птица
Упустишь – не возвратится…
 

Теперь каждая комната стала особенной благодаря словам, написанным на табличках.

Когда я вновь вернулась в гостиную, оказалось, что папа уже поставил у окна огромную вазу в белый горошек. А ведь я надеялась, что смогу там лежать и смотреть вниз!

– Папочка, милый, убери отсюда эту вазу! – взмолилась я.

– Почему, Луна? Где-то же ей нужно стоять!

– Как ты не понимаешь: она огромная, пятнистая и вовсе не красивая. Она портит весь вид!

– Да ладно, ты преувеличиваешь! – пожал плечами папа.

Тут ему позвонили по телефону, и он ушел в свою комнату. Мне совсем не хотелось спорить с папой, тем более что он так уже устал! Но в то же время мне хотелось плакать при виде этой ужасной вазы!

На мое счастье в гостиной остался дядя Мансур, который блаженно растянулся на диване.

– Дядя, уговори, пожалуйста, папу убрать от окна вазу!

– Почему бы тебе самой не попросить?

– У меня не получается. Мне очень жалко папу, он так устал… Но я ненавижу эту вазу!

У дяди Мансура, наверное, было мечтательное настроение, потому что он стал рассуждать вслух:

– Конечно, люди правы, когда не хотят никого обидеть, но если говорить человеку только то, что он хочет услышать, – это тоже не лучший вариант. Лучше дать совет, а примет человек твой совет или нет – пусть сам решает. Хотя вкусы у всех разные, но совет лишним не бывает…

Я молча кивнула…

Все кончается, и этот волнительный день подходил к концу. Вечером перед сном мама сказала, что завтра приедут папины и ее родственники посмотреть нашу новую квартиру. Я так обрадовалась, что не сразу смогла уснуть.

Мы смотрели в окно на звезды вместе с моим любимым мишкой Моррисом и лисичкой Мари. Я рассказывала им о созвездиях мишек – Большой и Малой Медведицах. Мама с папой зашли в комнату, и мы все вместе смотрели на звезды. В мое окно хорошо видно небо – и неудивительно, ведь с пятого этажа к небу ближе, чем с земли. Первое впечатление остается навсегда. Я хочу запомнить красоту звезд, неба и наслаждаться ими каждый день.

Наступила ночь. Мама и папа немного почитали мне книжку перед сном. Я была так рада, что у меня такие родители.

– Ты у нас самая лучшая девочка на свете, Луна. Спи, завтра нас ждет новый интересный день.

Они поцеловали меня в лоб, пожелали доброй ночи, и я заснула.

Новоселье

Первые лучики солнца разбудили меня, и я проснулась в великолепном настроении. Было такое чувство, что сегодня произойдет что-то очень хорошее.

Мы позавтракали и отправились в парк, купив по пути мороженое. В парке была большая игровая площадка: крепостная стена с высокими башнями, а посередине – огромный корабль с крутящимся штурвалом. На крепостную стену вело много разных скалодромов. Я залезала по лесенкам и скатывалась с горок, качалась на качелях, прыгала на батуте и просто кричала вместе с другими детьми. Наверное, дети – самые счастливые люди на земле. Мы улыбались, и нам улыбались в ответ. Дарить счастье другим с помощью одной улыбки – никогда не думала, что такое возможно!

Соскучившись, я подбежала к родителям и села рядом с ними на скамейку. От детской площадки к соседней скамейке направилась маленькая девочка. Она, наверное, тоже соскучилась по маме. Но ее мама не обращала на нее внимания. Она только помахала ей рукой и опять углубилась в чтение сообщений на телефоне.

Девочка так и осталась стоять на полдороге к своей маме. У нее было такое грустное лицо! Я подошла к ней и тихо-тихо стала рассказывать маленький стишок, который сам собой сложился у меня в голове:

 
Мама, милая, родная, посмотри же на меня!
Я играла и смеялась, ты ж не видела меня.
Радость сразу потерялась, грусть пришла, тоска, печаль…
 

 
Мама, милая, родная, я люблю, люблю тебя!
 

– Этот стишок – для твоей мамы, ты можешь рассказать ей.

– Для мамы?

Девочка подошла к маме, подергала ее за рукав и рассказала ей мой стишок. Мама положила в сумочку телефон, поцеловала свою дочку и крепко обняла ее. Это было просто замечательно!

Я убежала к своим родителям. Папа щелкнул меня по носу.

– Ты отлично справилась! Нам всем порой полезно бывает услышать о том, что мы видим, но на что не обращаем внимания.

Мама подхватила меня за руку, папа подхватил за другую, и мы отправились домой.

А дома мы стали готовиться к приезду родственников. Папа лепил пельмени, я ему помогала, а мама возилась с желе для украшения клубничного пирога.

– Луна, однажды я в твоем возрасте сварил жареные пельмени и накормил всю семью, – вдруг сказал папа с улыбкой.

– Пап, а почему они были жареными?

– Я просто забыл вовремя выключить плиту, вода выкипела, и они поджарились или, скорее, подгорели. Получилось не совсем то, чтоя планировал, но было вкусно. Бабушка похвалила меня за такой необычный обед, но попросила больше не забывать следить за огнем.

– А дедушка сказал, – продолжил папа, – что все мы можем ошибаться, забывать. Но общее правило такое: принялся за дело – доводи его до конца, не отвлекайся.

– Папа, а я думаю, что тебя надо было наказать за такой поступок. Хоть ты и смог исправить ситуацию, но ведь мог случиться пожар!

– Думаю, что если бы меня тогда наказали, я бы просто бросил учиться готовить навсегда. Сказал бы: «Тогда сами и варите!» А так – видишь, какая красота у нас с тобой получается! И мама довольна, правда, мама?

Мама загадочно улыбнулась папе и сказала:

– Конечно, дети ведь берут пример с родителей. Если родители понимают, когда с ними говорят доброжелательно и спокойно, то и дети поймут их слова. Главное, выражайте свою мысль не упреком, а просьбой!

– Папа, я хочу попробовать твоих жаренных пельменей, давай для гостей такие приготовим!

– Хорошо, – сказал папа, – только пожарим их не в кастрюле, а на сковородке, с подсолнечным маслом.

Наши пельмени получились румяными и выглядели очень аппетитно!

А потом приехали родственники. Я провела их по всем комнатам нашей новой квартиры, и они порадовались за нас.

– Ну, что ж, – сказала тетя Зина, которая приехала к нам издалека, – всем птенчикам рано или поздно приходится покинуть родные пенаты, чтобы сделать свою жизнь, а в особенности – жизнь своих детей, лучше.

Дядя Мансур, который уехал от нас вчера поздно вечером, сегодня вернулся и привез котенка по имени Борька – серо-белого и такого милого! Я сразу полюбила Борьку и хотела поиграть с ним, но он был очень стеснительным, ему нужно было время, чтобы привыкнуть к новой обстановке.

Мы уселись за стол. Начались общие разговоры.

В какой-то момент папа рассказал свою историю с пельменями. Наши гости стали вспоминать свои истории, связанные с детством. Сложно было поверить, что из таких детей вырастут такие взрослые! Мне запомнились только три рассказа.

– Однажды, – вспоминала мама, – когда я была еще маленькой, я искупала маленьких гусят в прохладной воде. Мне нравилось, как они смешно барахтаются. Я думала, что то, что нравится мне, приятно всем. Позже бабушка отогревала их возле масляного обогревателя. Слава Богу, все гусята выжили и хорошо закалились!

Тетушка Зина поделилась историей о своих детях. Тогда ее сыну Альбертику было пять лет, а дочке Аленке – четыре года. Они, как и сейчас, жили в деревне. Как-то дети отправились в сад поесть ягод и фруктов. Аленке очень захотелось вишен, которые она заметила на вершине одного из деревьев. Малышка попросила братика их достать. Альбертик подкатил к дереву пустую пластиковую бочку, но понял, что все равно не дотягивается, так как ягоды росли на самой верхушке вишни.

Тогда сын тети Зины вспомнил, что по телевизору показывали, как пересаживают деревья, и решил сделать так же. Он взял в гараже пилу и стал пилить дерево, пока оно не упало. Альбертик собрал вишни и угостил Аленку.

Затем дети потащили вишню к воде, чтобы у нее отросли корни, – они планировали посадить дерево в землю. Тетя Зина как раз вышла из дома, когда они тащили вишню, и спросила: «Что произошло?» Дети рассказали эту историю, а тетя Зина не стала их ругать, только улыбнулась и объяснила, что корни у вишни уже не отрастут.

– Почему? – спросил Альбертик.

– Если отпилить корень у дерева, оно умирает, – сказала детям тетя Зина. – Корень дерева – это его сердце.

Альбертик с Аленкой загрустили и чувствовали себя виноватыми.

– Отнесите ее к бане, пойдет на дрова, – сказала их мама. – Не переживайте, все, что ни делается, – к лучшему.

– Я их не винила… – завершила свой рассказ тетя Зина. – Мои дети действовали из лучших побуждений, и это о многом говорит. Мы не можем заранее знать, что правильно, а что нет. Со временем они все больше и больше будут познавать мир.

Эта мысль, которую высказала моя тетя, крепко засела в моей голове.

Бабушка вспомнила историю, связанную с дядей Мансуром.

– Ему тогда было два года. Помню, как оставила Мансурчика со своей сестрой – нам нужно было куда-то съездить. Моя сестра пошла кормить птиц и не нашла на дворе гусят. Она спросила Мансурчика, куда ушли гусята. Сын не знал, как объяснить, где гусята, и тетя велела ему сидеть дома, пока она не вернется, а сама пошла доить корову.

Двухлетний дядя Мансур хотел помочь привести гусят и отправился к сельсовету (это полкилометра от дома!), так как гуси обычно уходят туда.

Тем временем моя сестра вернулась домой и схватилась за голову. Она начала искать Мансурчика по всему дому, в конце концов отправилась на улицу, где ей подсказали местоположение племянника. Когда она прибежала к сельсовету, то увидела, что Мансурчик стоит, а вокруг очень много гусей и непонятно, как найти своих. Тут Мансурчик улыбнулся и позвал своих гусей как будто на их родном языке. Она удивилась, как гуси смирно отделились от остальных и построились в один ряд. Все вместе они благополучно вернулись домой.

– Такая вот забавная и удивительная история, – заключила свой рассказ бабушка.

Наступил вечер, и родственники засобирались домой: завтра всем нужно было идти на работу. Мы попрощались с ними и убрали со стола.

Мама была какая-то задумчивая. Когда она зашла в мою комнату пожелать спокойной ночи, она сказала:

– Знаешь, Луна, самые забавные и интересные истории происходят с нами в детстве. Наше детство – это лучшее, что у нас есть.

Любовь

Утро было каким-то грустным. На улице плакали облака. А ведь как раз сегодня – мой первый день в новой школе!

Я взяла свой фиолетовый зонт, и мама с папой проводили меня до школьного кабинета, где познакомились с моей новой учительницей, которую звали Анастасия Васильевна. Учительница мило меня поприветствовала, видя, что я немного стесняюсь.

– Не бойся, – сказала она. – Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь, но скоро ты привыкнешь к нашей обстановке. У нас учатся добрые девочки и мальчики, ты обязательно подружишься с ними.

Я попрощалась с родителями и вошла в кабинет.

Учительница представила меня классу, все с интересом смотрели на меня.

– Все будет хорошо, мы поможем тебе освоиться, – сказала одна девочка.

Я заметила, что рядом с ней есть свободное место, и направилась туда.

– Можно?

– Конечно, можно. Меня зовут Кира, кстати. Будем подружками? Ого, какой у тебя пенал! – принялась болтать она без умолку.

Но при этом у Киры была такая простая и добрая улыбка, что я только подумала про себя: «Она меня еще не знает, а уже предлагает дружбу?!» – а вслух сказала, что, разумеется, согласна.

Всегда приятно, когда люди предлагают помощь, это придает уверенности. Кира начала рассказывать о школе, об одноклассниках, о всяких мероприятиях, таких как интеллектуальный марафон, который их учительница любит проводить под конец учебного года.

Я слушала ее и думала:

– Наверное, только когда доверяешь человеку, начинаешь ему рассказывать все подряд. Похоже, Кира говорит все, что думает, но не осознает, что это может кого-то задеть.

Прошло три урока, наступило время обеда. Все дети побежали в школьную столовую, где у прилавка сразу образовалась очередь.

В этой столовой можно было выбрать, что поесть. Я встала за Кирой и смотрела, что берут другие. Наверное, чего на прилавке остается меньше всего, то и есть самое вкусное. Пока я раздумывала, моя подружка взяла все в свои руки, предложила, что лучше поесть. Я послушала ее совета и взяла пюре с котлетой, салат и морс.

За нами стояли наши одноклассники Платон и Тарас. Платон, взяв поднос с едой, споткнулся и пролил сок прямо на меня! Мальчик стал извиняться, а ребята вокруг захихикали.

Проскользнула мысль:

– Это худший день в школе! Я даже представить себе не могла, что так будет!

Но дальше было еще хуже: Кира взяла свой морс и плеснула на Платона.

– Ну что, приятно тебе?! – взвизгнула она.

Почему-то мне было стыдно за нее.

Платон снова стал извиняться, а Тарас решил вступиться за друга:

– Кира, это ты должна сейчас извиниться перед Платоном!

Но моя подруга никого не хотела слушать. Она была уверена, что Платон специально пролил сок, и пыталась защитить меня, как умела. Вся столовая смотрела на нас! Отчего-то я чувствовала себя виноватой в том, что происходит.

Все это никак не прекращалось!.. Я повернула голову, чтобы самой попросить прощения за Киру, и мы с Платоном встретились глазами.

В нас как будто ударила молния и мир вокруг остановился. Будто бабочки порхали вокруг. Никто не обратил на это внимания, да мы и сами не совсем понимали, что происходит. Мне просто хотелось смотреть на него, а ему на меня – вот и все.

К нам подошла учительница, усадила Киру за стол, а нам с Платоном разрешила немного опоздать на урок, чтобы мы могли привести в порядок свою форму.

На следующих уроках мы с Платоном то и дело пересекались взглядами, я старалась побыстрее сделать задание и посмотреть на него, он делал то же самое.

Анастасия Васильевна вызвала меня к доске, я взяла мел, но не смогла писать слова под диктовку. Я их просто не слышала! Мои щеки стали горячими, наверное, я покраснела.

Учительница решила, что я еще не привыкла к новой обстановке, и чтобы приободрить меня, сказала:

– Ничего, со всеми бывает! Садись, все будет хорошо.

Я глубоко вздохнула и отправилась за парту.

Похоже это любовь… Но почему так рано? Не думала, что она придет в таком возрасте… И что делать дальше? Рассказать ли маме? Моя голова сейчас лопнет от вопросов. Возможно, это просто странный день, и завтра все будет по-другому…