Текст книги "Генный апгрейд. Почему мы пользуемся устаревшей моделью тела в новой модели мира и как это исправить"

Полностью переписать код жизни – звучит утопично, но уже в 2013 году из генома кишечной бактерии был удален один кодон с целью наделения его большей устойчивостью к вирусам. Для этого был изменен 321 участок ДНК бактерии, на котором появился этот кодон. Это была непростая задача, однако и она кажется смехотворной, учитывая, как минимум, 400 000 изменений в геноме, необходимых для производства устойчивых к вирусу клеток человека. К этому пока не готовы даже самые острые генетические ножницы в мире. Но, возможно, в этом нет такой уж необходимости. Если бы вам пришлось редактировать сочинение и изменять каждое второе слово, вы бы, наверное, предпочли написать текст заново. У генетиков – та же ситуация. Вместо того чтобы пытаться изменить ДНК на сотнях тысяч участков, они предпочитают генерировать совершенно новый геном. Замысел, известный как «полный синтез генома», является одной из самых амбициозных целей синтетической биологии.

Хотя до сих пор никому не удалось воссоздать человеческий геном из его основных строительных компонентов, мы все же приближаемся к этой цели широкими шагами.

Небольшой геном уже был создан. В 2008 году исследователи сформировали геном бактерии M. genitalium. Если вы внимательно прочитали название, вы уже догадываетесь, что речь идет не о какой-то там бактерии. M.genitalium любит уютно устроиться в половых трактах человека и одарить его чудесно зудящим воспалением мочеиспускательного канала. Тот факт, что исследователи выбрали геном именно венерического заболевания, не имеет ничего общего с сексуальной фрустрацией: дело в том, что M.genitalium обладает наименьшим известным геномом из всех организмов, способных самостоятельно размножаться. Два года спустя этой исследовательской группе удалось поместить полностью искусственно созданный бактериальный геном в клеточную оболочку без ДНК, которая затем начала размножаться и вести себя так, как и свойственно бактериям.

В настоящее время достигнут значительный прогресс в полном синтезе генома более сложных организмов, таких как, например, дрожжи, которые на молекулярно-биологическом уровне гораздо ближе к клеткам человека, чем бактерии. Как только мы сможем полностью воссоздать геном человека, перестанет иметь значение, требуется ли для воздействия на свойство одно изменение генома или сотни тысяч.

На данный момент исследования возможных генетических изменений в основном направлены на борьбу с неизлечимыми наследственными заболеваниями. Но даже при этом неочевидно, что можно постоянно говорить об оптимизации. Давайте снова возьмем Джорджа Чёрча в качестве примера. Бородатый мужчина – один из самых дальновидных генетиков нашего времени. В дополнение к полномасштабному синтезу генома он работает над возрождением шерстистых мамонтов, разведением свиней, чьи органы не отторгаются иммунной системой человека при трансплантации, и аналогичными революционными проектами. Чёрч делает все это, несмотря на свою нарколепсию – расстройство нервной системы, в народе называемое сонной болезнью. И нет, вы не страдаете нарколепсией только потому, что не хотите вставать утром. Вы просто ленивы. Чёрч же, наоборот, старается вставать, когда это возможно, и потренироваться с гирями, чтобы предотвратить нежелательное засыпание. Тем не менее увидеть Джорджа Чёрча в течение дня задремавшим не редкость. Насколько продуктивнее мог бы быть генетик, если бы ему не приходилось постоянно бороться с приступами нарколепсии?

Дрожжи на молекулярно-биологическом уровне гораздо ближе к клеткам человека, чем бактерии.

Вопрос, вводящий в заблуждение. Почти все провидческие идеи и решения научных проблем приходили Чёрчу либо во время сна, либо в полудреме, либо в начале или конце нарколептического приступа. «Мне потребовалось 50 или 60 лет, чтобы осознать, что моя нарколепсия – это не дефект, а способность», – сказал Чёрч.

Чёрч – не единственный гений, расстройства нервной системы которого считают полезными для достижения значительных результатов. Когда Чарльз Дарвин вернулся в Англию после своей исследовательской экспедиции, у него начались такие сильные панические расстройства и страх перед широкими площадями, что всю оставшуюся жизнь он провел как отшельник. Его неспособность участвовать в общественной жизни позволила посвятить все время и энергию развитию теории эволюции. По письмам Людвига ван Бетховена легко понять, что маниакальная депрессия больше окрыляла его композиторское творчество, чем тянула вниз. Пожалуйста, не поймите меня неправильно, я не возвеличиваю психические проблемы. Для большинства людей они означают в основном повседневные трудности и страдания. Один лишь факт, что Джордж Чёрч придумал великие идеи при помощи нарколепсии, совсем не означает, что так будет у всех. Нельзя забывать, что Чёрч – гений, а идиот с нарколепсией – просто сонный идиот.

Пребывание мозга в исключительном состоянии может оказаться полезным в разработке исключительных идей.

В целом, однако, высокий показатель нейроразнообразия должен быть пригодным для общества. Это означает, что в нем присутствуют умы, которые работают немного иначе, чем у большинства. Высокофункциональные аутисты, люди с обсессивно-компульсивными расстройствами или СДВГ в некоторых областях могут хорошо справляться с поиском решений, к которым другим прийти трудно. Поэтому сложно определить, какое состояние наиболее оптимально. Для Чёрча нарколепсия – это приз, за который он, видимо, охотно расплачивается. Но, даже не беря в расчет нарколептических гениев, оптимизация людей усложняется тем фактом, что свойства не зависят друг от друга и что изменение одного свойства часто оказывает незапланированное влияние на другие.

Представьте, что вы были генетически изменены таким образом, что улучшилась ваша кратковременная память. Поначалу звучит здорово, но люди с превосходной кратковременной памятью заскучают быстрее, например, при многократном посещении картинной галереи или прослушивании музыки. Таким образом, генетическое изменение для улучшения краткосрочной памяти вполне можно назвать изменением в пользу быстрого наступления скуки. Будет ли это теперь оптимизацией или нет? Но может быть, вас не интересует эффективность памяти, и вы охотнее повысили бы свою креативность, потому что в детстве замечали, что ваша мама прикрепляет на холодильник отвратительные цветные рисунки исключительно из вежливости. В этом случае, пожалуйста, имейте в виду, что несколько исследований обнаруживают связь между творческим потенциалом и повышенным риском психических заболеваний. Еще 2000 лет назад римский философ Сенека Младший написал: «Никогда не было великого ума без примеси безумия». Уместное высказывание для времен, когда самые яркие умы во время коллективного посещения туалета подтирались общей губкой.

Но современные исследования доказывают, что Сенека прав. Люди, страдающие тяжелой шизофренией или биполярным расстройством, часто несут такой большой груз страданий, что сами по себе не могут творить много креативного. Но доза определяет яд, и может случиться так, что «дуновение» психического расстройства на самом деле вдохнет жизнь в творческие способности. Большое исследование показало, что творческие профессии изобилуют членами семей людей с шизофренией или биполярным расстройством – например, среди актеров, танцоров или музыкантов. Это может быть связано с тем, что члены семей пациентов, хотя и обладают парой ответственных за это вариантов генов, все же они не позволяют шизофрении или биполярному расстройству проявляться заметно. Другие исследования обнаружили более конкретную связь, показывающую, что люди в творческих профессиях чаще имеют варианты ДНК, связанные с шизофренией или биполярным расстройством. Творчество – это палка о двух концах. Оно базируется на способности устанавливать связи между вещами, к которым другие не приходят. При этом люди двигаются по очень тонкому канату, балансируя между функциональным мастером, деятелем искусств, и сторонником теории заговора в шапочке из фольги.

Связь между творческим потенциалом и повышенным риском психических заболеваний научно доказана.

Подобные компромиссы между желательными и проблемными чертами могут широко распространиться в генетике. Уже в 1999 году исследователи попытались улучшить память и способность к обучению мышей, введя ген в субъединицу рецептора мозга животного. Интеллект мышей на самом деле мог бы вырасти, но они также были более предрасположены к хронической боли. Эта попытка впервые показала, что генетические основы способности к обучению, производительности памяти и болевые ощущения, по крайней мере, частично пересекаются.

С уверенностью можно сказать, что многие черты связаны друг с другом теснее, чем нам известно в настоящий момент. Потому улучшение одного свойства неизбежно повлечет за собой изменение других. Уже хотя бы по этой причине не может существовать что-то вроде идеального генома. Тем не менее нельзя отрицать, что некоторые варианты генов в жизни более полезны, чем другие, и что люди могут извлечь выгоду из оптимизации отдельных свойств. И все же следует подумать дважды, к каким свойствам это применимо. Например, вы можете заменить версию вашего гена ABCC11, которая отвечает за сухую ушную серу, на ту, что сделает ушную серу влажной. Цена, которую вы заплатили бы за это, – более сильный запах тела и худшая реакция на химиотерапию. Сделка такая же никудышная, как договор на мобильную связь 1998 года. Существует не так много признаков, которые определяются одним геном, и те немногие, что существуют, обычно не впечатляют. Кого вообще волнует, есть ли у человека генный вариант, который определяет, сможет ли он почувствовать горечь в брокколи? У брокколи в любом случае вкус размоченного картона.

Генетическая основа способности к обучению и болевые ощущения пересекаются.

Большинство свойств, которые было бы выгодно улучшать, имеют генетическую основу, которая рассеяна по всему геному. Например, свойство, которое сильно удручает меня, когда думаю об истории своей семьи: выпадение волос у мужчин преклонного возраста.

На сегодняшний день известна 71 область генов, которые влияют на то, будет ли мужчина в течение жизни терять волосы.

И даже 71 генная область может объяснить наследование лысины только у 38 % мужского населения. Тут даже не стоит распаковывать генетические ножницы. Если кто-то все же захочет потратиться и повлиять на человеческие качества, ему стоит сконцентрироваться, по крайней мере, на том, что нельзя скрыть под головным убором: свойства, которые влияют на нашу жизнь более существенно, чем консистенция ушной серы, и имеют сильное генное запечатление. Эти свойства – личность и интеллект.

Но прежде чем мы решимся приступить к упомянутой теме, я хотел бы отделаться парой предостерегающих слов, чтобы вы не звонили в полицию каждые несколько страниц, чтобы донести на меня. Я биолог. Как биолог, я испытываю необычайный интерес к той части феномена, которая имеет биологическое основание. Особенно, когда задействована генетика. Поэтому может случиться так, что я, например, напишу, что различные значения артериального давления у взрослых на 60 % объясняются генетически. Что еще хуже, я мог бы продолжить и неуемно писать об этих 60 %, тогда как не обусловленные генетикой 40 % упоминаются только мельком. Пожалуйста, не поймите это превратно. «Модер говорит, давление из-за генетики, хватит меня дурить», – это неправильный вывод. То, что некоторые части этой книги фокусируются на генетических факторах, не означает, что другие факторы влияния не играют значительной роли.

Может быть, вас не слишком волнует гипертония, но когда речь заходит о таких темах, как интеллект и личность, представление о том, что существуют генетические факторы, влияющие на них, является стопроцентным триггером рвотных позывов и шквала дерьма. Думаю, это связано с тем, что суждение о существовании генетических факторов воздействия любят приравнивать к словам: «ТОЛЬКО ГЕНЫ ИМЕЮТ ЗНАЧЕНИЕ, ДАЖЕ НЕ ПЫТАЙТЕСЬ, БИОЛОГИЧЕСКИЙ ЭССЕНЦИАЛИЗМ НАВСЕГДА». Это, конечно, тоже неуместное заключение. Но, будем честными, что бы вы предпочли: в пятидесятый раз услышать, что воспитание важно для развития личности и прилежно учиться полезно для интеллекта, или узнать ту часть истории, с которой вы, вероятно, еще не знакомы?

Глава 2
Интеллект: предпосылки и побочные эффекты

Представьте, что вы можете выбрать, в какое животное переродиться. Что бы вы выбрали? Хотели бы быть птицей, чтобы исследовать небо и гадить нарушителям спокойствия на головы? Или лучше слоном, потому что внезапно осознали, насколько важно иметь возможность подбирать вещи носом? Я уважаю ваши наивные желания, но лучшим решением, несомненно, будет асцидия. У этих похожих на головастиков личинок простые глаза, спинной мозг и примитивный головной мозг. Едва вылупившись, они проплывают сквозь мировые океаны в поисках места, где можно засесть на долгое время. Это может быть корпус корабля, камень или морское дно, к которому животное прикрепляется навсегда. Правда, в этом состоянии асцидии никак не используют свой мозг. Они просто уменьшают его в размере, переваривая внутри себя. Таким образом, асцидия разработала универсальное решение всех проблем, которые могут возникнуть в жизни: если все становится слишком бессмысленным, нужно просто где-нибудь залечь, и мозг постепенно исчезнет, а человек при этом не упадет замертво. Стресс на работе? Освободитесь от мыслей в каком-нибудь углу. Нет настроения готовиться к экзамену? Долой мозг! Вообще-то асцидия должна быть покровителем каждого семинара по медитации, где освобождение от мыслей проповедуется как высший идеал. Однако она служит не просто духовным лидером. Она также наглядно демонстрирует, что мы думаем не только потому, что мысли такие восхитительные, а из чисто прагматических соображений выживания.

Ничто не может быть более безразличным природе, чем то, раскроем ли мы замысел и великие тайны вселенной или нет. Главное, что мы достаточно умны, чтобы не прищемить хвост саблезубому тигру.

Завышенная самооценка – гарант успеха

Причина, по которой мы чувствуем себя настолько умными, заключается в том, что другие существа еще глупее. Очень обольстительно считать себя башковитым, будучи представителем вида, который полетел на Луну и обнаружил бозон Хиггса. Но вот лично вы вообще знаете, как работает смыв в туалете? Серьезно, пожалуйста, подумайте об этом пару минут, или, что еще лучше, нарисуйте. Позволяя участникам исследования оценить, насколько хорошо они понимают способ функционирования таких вещей, как клавиши пианино, швейная машина, велосипед или смыв унитаза, большинство относят свои знания к категории «довольно хорошие». Но если попросить их подробно описать, как все эти вещи работают, или даже зарисовать это, участники поймут, насколько ничего не подозревающими они являются, и оценят свои знания ниже, чем прежде. Кто знает, возможно, высказывание Сократа «Я знаю, что ничего не знаю» родилось после проваленной попытки изобразить смыв унитаза.

Другими словами, мы слишком глупы, чтобы понимать мир вокруг нас, но это не имеет значения, потому что мы слишком глупы, чтобы понимать, что мы слишком глупы. В науке этот феномен называется «иллюзией глубины объяснения» (англ. Illusion of Explanatory Depth – IOED). Так не было бы с нашей стороны более разумным решением реально оценивать собственные умения? Нет. По крайней мере, если верить американскому психологу-эволюционисту Роберту Триверсу, которого считают иконой в области исследований обмана и самообмана. Долгое время психологи придерживались мнения, что мы переоцениваем свои возможности только для того, чтобы почувствовать себя лучше. Но с точки зрения эволюции, на самом деле не имеет значения, считаем ли мы себя замечательными или так себе, важны преимущества выживания и репродуктивная функция. У Триверса другое объяснение: мы обманываем себя, чтобы лучше обманывать других. Способность убеждать других в том, что вы особенно классный, может быть полезной. Но сознательный обман вызывает напряжение, и велика опасность, что люди обнаружат неправду. Но если мы действительно считаем себя лучше, чем есть на самом деле, нам будет легче убедить в этом и других. Исследование показало, что люди, которые переоценивают себя, другим кажутся особенно компетентными и имеют более высокий социальный статус. Поэтому гораздо полезнее считать себя большим интеллектуалом, чем есть на самом деле.

Самообман заложен в нас в частности для лучшего обмана других.

Интеллект – это еще не все

Но если мы не просто хотим чувствовать себя компетентными, а на самом деле понимать, как устроен окружающий мир, мы должны быть готовы регулярно выбрасывать свои неправильные представления за борт. В науке это называется «верификацией», то есть проверкой различных возможностей объяснения и отбрасыванием тех, которые оказываются ложными. Другими словами, вы должны позволить ошибочным теориям умереть, чтобы внедрить теории правильные. Австрийский философ сэр Карл Поппер, являющийся отцом принципа верификации, касательно этого выразился радикально: «Пусть умирают теории, а не люди!» Правда, он все равно умер. Положа руку на сердце, когда в последний раз вы в корне изменили свое мнение по теме, потому что столкнулись с лучшими аргументами? Если подумать, найти пример совсем непросто.

Последний раз, когда я сознательно изменил свое мнение, касался интеллекта. Я был убежден, что результаты тестирования уровня интеллекта ничего в себе не несут, потому что тесты на интеллект не измеряют ничего, кроме того, насколько хорошо человек может делать тесты на интеллект. Я думал, что наша генетика не оказала существенного влияния на то, насколько мы разумны. Подобные заявления в разговорах о человечком интеллекте довольно часты. Но большинство из них исходят от людей, которые либо всерьез не занимались исследованиями интеллекта, либо отвергают их по идеологическим причинам. Но если хочется знать, можно ли улучшить интеллект человека, сначала нужно усвоить, что такое вообще интеллект, как его достоверно измерить и почему результаты тестов интеллекта ни в коем случае не являются бессодержательными.

Тесты на интеллект не предназначены для того, чтобы свести значимость человека до цифры. Когда я измеряю обхват вашего бицепса, я не говорю, что все остальные ваши черты не имеют значения. Прежде всего тестирование интеллекта говорит о том, насколько быстро удается решить новое сложное задание. Это очень полезно в жизни и совершенно нейтрально с моральной точки зрения. Есть бесчисленное множество других качеств, которые можно и нужно ценить в человеке: смелость, мудрость, добродетель, способность воодушевляться, доброта, юмор и так далее. Но ни одно из них и близко не изучено так же хорошо, как интеллект, не говоря уже об их биологических основах. Тем не менее существует так много мифов касательно этой темы, что около 80 % самых популярных вводных книг по психологии содержат ложные утверждения по поводу интеллекта, как показали исследования 2018 года. Но теперь пришло время столкнуться с неопровержимыми фактами.

Прежде чем углубиться в такую каверзную тему, как исследование интеллекта, мы должны ненадолго прерваться и поговорить о слове, которое часто будет встречаться в этой книге, – «корреляция». Без нее статистика, какой мы ее знаем сегодня, просто немыслима. Большинству людей это слово, возможно, уже встречалось, но мало кто знает, что его создатель – человек, который считается не только праотцом статистики, но и основателем исследований интеллекта, разработавшим концепцию корреляции именно для этой цели.

В 1880-х годах естествоиспытателя Фрэнсиса Гальтона часто видели прохаживающимся по улицам Великобритании, в то время как сам он пристально смотрел вслед каждой женщине, рьяно возясь в своих штанах. Во имя науки, разумеется. В кармане его брюк находился аппарат, с помощью которого он мог фиксировать, какие показатели – по шкале красоты от привлекательной до отталкивающей – он приписывал проходящим мимо женщинам. После нескольких месяцев кропотливого сбора данных он создал карту красоты Британских островов (если вы находитесь поблизости: Лондон на первом месте, Абердин завершает список, не благодарите). Едва ли можно проиллюстрировать более ярко, что выдача средств на научные исследования в то время контролировалась исключительно мужчинами.

Тест на интеллект в первую очередь определяет способность решать нетипичные новые задачи.

Гальтон с большим рвением пытался измерить все, что хоть как-то возможно было измерить. Он регулярно посещал лекции своих коллег и отмечал наклон головы студентов, чтобы определить, чьи доклады самые скучные. Коллеги, вероятно, питали к нему те же теплые чувства, что и дамы из Абердина. Создается впечатление, что Гальтон обладал необычайной научной энергией, не зная точно, что с ней делать. Правда, это резко изменилось, когда его троюродный брат Чарльз Дарвин опубликовал свою книгу по теории эволюции. Во время чтения Гальтона особенно впечатлил пример Дарвина, в котором описывалось, как фермеры улучшили характеристики скота с течением времени. «Если бы только одна двадцатая часть затрат и мучений, отданных на улучшение способов разведения лошадей и крупного рогатого скота, была вложена в улучшение человечества, какую галактику гениев мы могли бы создать!» – написал Гальтон в своей статье 1864 года. Он был одержим идеей усовершенствования человеческого рода посредством обдуманного размножения. Для этого он хотел выяснить, что позволяет человеку подняться на вершину общества. Хотя наибольший интерес для него представляло изучение наследования интеллекта, Гальтон осознавал, что в то время его едва ли можно было измерить. Поэтому сперва он сосредоточился на наследовании физических характеристик, таких как рост, которые очевидно имели наследственный компонент. Для этого ему нужен был математический метод сравнения вещей, имеющих неявную связь друг с другом. До этого момента, однако, наука была в состоянии описать только относительно прямые связи между причиной и следствием, которые, увы, редко обнаруживаются в природе, где многие факторы взаимодействуют хаотичным образом.

В связи с этим Гальтон разработал концепцию корреляции, представляющую собой взаимосвязь между двумя или более показателями, которые, хотя и не имеют прямого отношения друг к другу, кажутся взаимосвязанными. Корреляция позволила ему приблизительно спрогнозировать одно (рост ребенка) на основе другого (рост родителя) и понять, насколько тесно связаны эти две величины. Таким образом, Гальтон не только разработал концепцию, без которой трудно представить современную статистику, но и заложил основу для изучения наследования сложных человеческих характеристик.

Троюродный брат Чарльза Дарвина был одержим идеей усовершенствования человечества путем обдуманного размножения.

Насколько две величины взаимосвязаны, можно описать с помощью коэффициента корреляции r. Если существует положительная корреляция, значение r находится в диапазоне от 0 до 1. Чем более совершенно сходство измеряемых величин, тем ближе r приближается к значению 1. Если, например, на сантиметр длины волос расходуется ровно один миллилитр шампуня, корреляция между длиной волос и необходимым количеством шампуня будет r = 1. Однако, если два показателя полностью независимы, r будет равен 0, скажем, если рассчитывать корреляцию между количеством волос в носу и температурой поверхности Солнца. Чем сильнее коррелируют два показателя, то есть чем ближе значение r приближается к 1, тем выше вероятность того, что они будут зависеть от одного или нескольких общих факторов. Теперь, вооружившись этими знаниями, мы можем посвятить себя исследованию интеллекта.