Текст книги "Возвращение домой"

Май – Июнь

В один из выходных дней, прогуливаясь по улице Моссада, я набрел на какое-то помещение, расположенное на первом этаже жилого дома и с виду напоминающее небольшой магазинчик. Их много на этой улице: кафе, магазинчики, в которых продают Бог знает что, парикмахерские… Я остановился посмотреть, что же продают в этом. На витринах были развешаны старые вещи, пластинки и книги, стояли статуэтки, улыбающиеся и грустные маски. Интересно, что это: лавка старьевщика? И вдруг я увидел пластинку, которая привлекла мое внимание. Это была пластинка с изображением Владимира Высоцкого на обложке! Откуда он здесь?!

На мой удивленный возглас вышла хозяйка магазина: пожилая, очень худая женщина, накрашенная косметикой так густо, что настоящий цвет ее лица не просматривался. Щеки в ярких румянах, губы лиловые, глаза густо раскрашены тенями черного цвета – ну прямо клоун в цирке! Она заговорила со мной на иврите, а когда услышала, что я из России, представила мне своего мужа, который помимо иврита отлично говорил на русском языке.

Оказалось, что то, что я принял за магазин или лавку старьевщика, было маленьким театром. Игаль – так звали мужа этой дамы – подробно рассказал мне, что приехал в Израиль в шестнадцатилетнем возрасте и живет здесь уже 40 лет. По-русски он говорил очень правильно и грамотно. По его словам, они с женой Тамарой очень любят Высоцкого, популяризируют в Израиле его песни, люди приходят к ним в театр, чтобы их слушать. Он показал мне томик стихов Высоцкого с дарственной надписью на иврите от какого-то своего знакомого, подарком которого была эта книга, а потом пригласил меня на спектакль в честь Высоцкого, который состоится 25 июля – в день смерти поэта. «В нашем спектакле будут звучать песни Высоцкого на иврите» – добавил он. Я пообещал, что приду обязательно, и действительно хотел бы прийти, чтобы посмотреть, возможно ли представить творчество Высоцкого на другом языке, кроме русского.

Потом хозяева стали показывать мне театр – свою гордость. Театр таких размеров я видел, наверное, впервые в жизни. В нем было от силы 30 мест, на малюсенькой сцене едва могли поместиться несколько человек в полный рост. Но в этом крошечном театре все было как в настоящем: резные кресла, покрытые красным шелком, афиши, кулисы и, наверное, актеры, тоже. Хозяева показали мне расписание спектаклей и состав труппы (а может, труппа состояла только из них самих?). Сначала многое мне было не понятно, а потом стало удивительно и даже приятно смотреть на этих людей, настолько увлеченных своей мало кому нужной затеей и совершенно довольных жизнью. Они были далеки от мыслей о богатстве, карьере и славе. Это, наверное, и есть счастье…

Кстати, перед 25-м июля я специально зашел в маленький театр и узнал, что в этот день спектакль не состоится потому, что хозяин театра заболел. Потом я несколько раз встречал его на улице и спрашивал о спектакле. Хозяин отвечал, что и в августе спектакля тоже не будет потому, что очень жарко, а в сентябре не будет потому, что весь этот месяц в Израиле занимают праздники – Новый год, Йом Кипур и Сукот, к тому же они с женой только что переехали в новую квартиру, занимаются сейчас ремонтом, а поэтому ждать этого события, очевидно, надо только в октябре. Но 16-го сентября во второй день Йом Кипура, гуляя по Адару, я прошел мимо театра и увидел на стене небольшую афишу, в которой говорилось о проведении посвященного Высоцкому спектакля 14 сентября. Я опоздал!

Но еще через месяц спектакль о Высоцком все-таки был дан еще раз, и я смог прийти в театр в этот день. Песни Высоцкого очень самобытны и лучше всего слушаются в исполнении самого автора, поэтому было «прикольно» слышать его песни, исполняемые другим голосом и на совершенно другом языке. Тамара перевела не менее 15-ти песен Высоцкого на иврит, и Игаль с сыном исполняли их с вдохновением, аккомпанируя себе на гитарах и еще на каком-то струнном инструменте, напоминающем балалайку. Маленький зал был полон, и меня очень заинтересовало, что на спектакль пришло много израильтян, не говорящих по-русски. Насколько же популярным остается Высоцкий во всем мире более, чем через 40 лет после смерти, что о нем помнят и продолжают слушать в далеких странах даже те люди, которые не говорят на его родном языке.

Теперь немного подробнее о моих занятиях ивритом. Я решил выбирать среди частных ульпанов, которых в Хайфе несколько. Позвонив туда – сюда, съездив и посмотрев на некоторые из них, я решил начать заниматься онлайн в ульпане под названием «Атид». Приняв во внимание мои довольно бессистемные знания, полученные в Москве, и возможность уже сейчас что-то сказать на этом языке, меня посадили сразу на уровень «Бэт» (второй уровень сложности). Вероятно, группы для начинающих, но находящихся примерно на моем уровне, у них не было. Чтобы посмотреть, что из всего этого выйдет, я начал заниматься с ними по зуму.

Однако классные занятия – классными занятиями, но язык нужно практиковать. Где же это делать, как не здесь – в Израиле? Ведь я нахожусь в стране изучаемого языка и скоро, очень скоро, я заговорю на нем. Так я думал, когда только начал заниматься, но все оказалось совсем иначе.

В Хайфе русский язык используется очень широко, поэтому тем, кто захочет попрактиковать в этом городе свой иврит, будет не так просто сделать это. В любом магазине, как только продавец или консультант, с которым Вы заговорите на иврите, увидит, что вы запинаетесь и подбираете слова, он сразу же перейдет на русский и реже на английский язык. Недавно я зашел в магазин, чтобы купить настольную лампу и, чтобы потренироваться, обратился к продавцу на иврите. Услышав меня, продавец стал кое-как отвечать по-английски, а когда я попросил его говорить со мной на иврите, сказал, что говорит на том языке, который покупатель понимает, а затем добавил, что он продавец, а не преподаватель иврита. В заключение он посоветовал мне позаниматься ивритом где-нибудь в другом месте. Интересно, в каком?..

К людям «ми Руссия» (на иврите «из России»), то есть к репатриантам из бывшего СССР, коренные израильтяне относятся как к «понаехавшим», примерно так же, как в Москве к узбекам и таджикам, выполняющим всякую неквалифицированную работу. Отношение местных к людям, приехавшим из России и других стран СНГ, грубоватое, чуть уничижительное, а иногда высокомерное и даже безжалостное. Со стороны коренного населения я не заметил желания объяснить, поддержать, или вообще как-то помочь новому в этой стране человеку на первых порах, пока он еще ничего не знает. Хозяин моей первой квартиры «добрый и хороший израильтянин» (как он сам себя называл) Шмуэль с удовольствием рассказывал мне, что когда в начале 90-х годов прошлого века в Израиль хлынул поток репатриантов из России и СНГ (а тогда в Израиль приехало около 800 тысяч человек, которые, по выражению одной моей знакомой, убегали из тогда еще СССР «как будто их кипятком ошпарили»), он работал агентом по недвижимости и бессовестно наживался на ошибках этих новых в стране, беспомощных людей, не знающих языка, местных условий и правил. Он с гордостью говорил мне, что не давал им права на малейшую ошибку и при любой, самой минимальной оплошности вытаскивал из них зачастую последние деньги. Поэтому с некоторых пор я стал притворяться, что моим родным языком является не русский, а английский. Отношение к англоговорящим здесь более осторожное и уважительное, а у некоторых даже подобострастное. Когда израильтяне слышат, что ты “from England”, или “from the USA” они льстиво улыбаются и говорят “Welcome”. Чувствуется, что англичане и американцы здесь в большом почете.

Продолжая свой дневник в весьма бессистемном порядке, хочу сказать несколько слов об отношении в Израиле к еврейским корням новых репатриантов. На настоящий момент репатриироваться в Израиль может любой человек, у которого в семье есть или были евреи вплоть до третьего колена. Но в самом Израиле, даже с точки зрения закона, отношение к репатриантам с разным уровнем еврейской крови различается. Галахическим евреем (то есть настоящим по еврейским религиозным традициям) считается человек, рожденный матерью еврейской национальности. Странно, но даже при заключении брака на территории Израиля «настоящие» евреи имеют значительный приоритет. Религия в Израиле не отделена от государства, она является государственным институтом и, как следствие, оказывает значительное влияние на жизнь страны. ЗАГСов в Израиле нет, поэтому официальный брак может быть только религиозным. Это странно, но если ты «настоящий» еврей, то женись на ком хочешь, и никто тебе слова не скажет. Но, если евреем является, например, твой отец, то ты уже «ло егуди», то есть еврей «не совсем настоящий», а поэтому жениться на территории Израиля не можешь. В этом случае нужно уезжать в другую страну и жениться там. Из-за всех этих сложностей многие пары в Израиле предпочитают жить, не расписываясь. Вот такие здесь порядки. Узнав об этом, я внутренне улыбнулся: а вдруг мое «самое настоящее» еврейство будет учтено в Израиле и при поиске работы? Может, хорошую работу, на которую я ради интереса хотел бы устроиться, здесь тоже дают в первую очередь «настоящим» евреям? Увы, позже мне объяснили, что при найме на работу чистота еврейской крови никакого значения не имеет.

Я поприсутствовал на нескольких онлайн уроках иврита ульпана «Атид», их проводила преподаватель Роза Мендель, приехавшая из России в 1980 году. Я находился сейчас в Израиле уже с некоторым знанием этого ни на что не похожего языка и хотел сдать экзамен на начальный уровень как можно скорее. В изучении иврита существует 4 уровня: «áлеф» (начальный уровень), а дальше по алфавиту в сторону повышения: «бэт», «гимейль» и «дáлет». У меня было желание попытаться устроиться здесь на работу. Еще в Москве мне сказали, что диплом с «алефом» очень поможет в этом. А так как государственный ульпан по причине «зеленого паспорта» мне «не светил» (хотя эту информацию нужно было еще перепроверить), я начал заниматься в частном. Поначалу я в основном понимал тексты, которые читала группа, и даже мог сделать какие-то упражнения. Но через несколько занятий я почувствовал, что тяну группу назад, и мне стало неуютно. В результате через несколько недель я бросил заниматься, тем более что руководитель другого частного ульпана, который часто звонил мне в надежде получить нового клиента, сообщил кое-что интересное.

Во-первых, что сертификат о сдаче экзамена в ульпане не нужен работодателям или кому-либо еще. По его словам, этот сертификат «можно повесить в рамочке на стену». Работодателям нужно только реальное владение ивритом, ну а диплом никто и никогда не проверяет. Во-вторых, он подтвердил, что для занятий в частном ульпане репатриант должен сначала заплатить свои деньги (а полный курс занятий, рассчитанный на 6 месяцев, стоит около 2000 долларов!), а потом Министерство интеграции возвращает будущему ученику примерно половину этой суммы. Это меня не устраивало: я не знал, сколько времени я вообще пробуду в этой стране. Без сомнения, деньги мне в конце концов вернут, но когда? Это означало проволóчку и головную боль, которые были мне совсем не нужны. Итак, в государственном ульпане – «зеленый паспорт», которого у меня нет и не будет, а в частных – 6 месяцев и своя 1000 долларов. Прощайте, все мои мысли и желания сдать «алеф» быстрее! Получалось, что отношения с ульпанами у меня не складываются.

Несколько позже история с ульпанами имела свое продолжение. К тому времени я уже знал кое-что о частных ульпанах и даже посетил некоторые из них. Для полноты картины я решил посмотреть, что из себя представляет ульпан государственный. В Хайфе их два и как-то с утра я пришел в ульпан, находящийся ближе к моему дому. Директор ульпана Галина позвала ивритоговорящего преподавателя, которая протестировала меня. Она поговорила со мной на иврите, дала почитать какой-то текст, а после этого сказала, что мне «здесь делать нечего». Оказалось, что уровень моих знаний, полученных самостоятельно в Москве, был выше, чем у групп, которые здесь занимались. После этого меня отвезли в другой ульпан под названием «Аба Хуши», где снова стали тестировать. По словам преподавателя, которая проверила сделанную мной контрольную работу, я был готов сдавать экзамен уровня «алеф». Но просто прийти неизвестно откуда и сдать экзамен было против правил, нужно было подойти к нему, занимаясь с группой. Исходя из уровня моих знаний, меня присоединили к группе, которая начала заниматься в начале марта. Я очень обрадовался, отсчитал от марта 5 с половиной месяцев, и уже приготовился сдавать экзамен на «алеф» в августе. Мне очень хотелось получить бумагу о знании этого языка, пусть на начальном уровне, даже для того, чтобы потом просто повесить его на стену. До сих пор не понимаю, зачем она была мне нужна реально. Может, просто для удовлетворения своего тщеславия, ведь оказалось, что в Израиле она мало кому интересна.

Однако позже выяснилось, что экзамен у этой группы будет совсем не в августе, а только в октябре. Оказывается, из учебного процесса вычитались все нерабочие дни, а именно: десятидневная пасха и другие праздники, которых в Израиле немало, а также весь август, когда очень жарко, и во всех учебных заведениях каникулы. Простите, но я не был уверен, что досижу в Израиле до октября. Но потом руководитель «Аба Хуши» Диана объяснила, что и в октябре сдавать этот экзамен я не смогу. По правилам государственного ульпана до экзамена допускались только слушатели, посетившие 80 процентов из 500 часов занятий, которые определялись, как стандартная длительность курса. «Господину Аба Хуши» (к слову, так звали одного израильского общественного деятеля, который, вроде бы, был даже мэром Хайфы) был не так важен уровень моих знаний. Важно было ходить в ульпан физически (государственные ульпаны не занимаются онлайн) в течение полугода и присутствовать на 500 часах занятий. Директор посоветовала мне ходить на занятия до октября, а после экзамена, на который я не буду допущен, перевестись в другую группу и опять ходить, пока у меня не наберется 500 часов посещения. После этого я буду уже совершенно готов к сдаче экзамена даже на уровень «бэт», а может и «гимэйль», что значительно лучше, потому что «алеф» говорит о весьма низком уровне знания языка. Жить в Израиле так долго я точно не планировал, поэтому все мои попытки закрепить знания иврита документально ни к чему не привели.

Но как-то изучать иврит было все-таки нужно, и я подумал: «А что я могу сделать сам?» Первым делом я стал русскими и латинскими буквами выписывать из Гугл переводчика, а потом и выучивать перевод на иврит самых обиходных и необходимых для общения слов и выражений, которые готовил заранее на русском языке. Слова на иврите звучали непривычно и странно, они не имели никаких аналогий со словами в европейских языках, поэтому запоминать их было очень тяжело. Интернет пестрит предложениями о бесплатных вебинарах на тему «как быстро запоминать слова на иврите». Но я решил не смотреть вебинары, а придумал свою систему запоминания этих странно звучащих слов, которую и сейчас продолжаю считать единственно результативной. По-моему, чтобы быстрее запомнить слово на этом языке, нужно, во-первых, как можно скорее записать его и поставить ударение, иначе оно очень быстро вылетает из памяти. Я записывал эти слова русскими или латинскими буквами потому, что понимал: записав слово буквами иврита, я не смогу потом воспроизвести его правильно, ведь на иврите пишутся только согласные буквы, а гласные «угадываются». Записав слово, нужно придумать, на что оно похоже. Например, глагол «считать» – на иврите «лиспóр». Запоминаем русское слово «спор», а впереди «ли». Слово «способный» на иврите «мухшáр». Запоминаем слово «мухтар» из названия известного фильма и меняем только одну букву на «ш» в середине. Вот и вся система, и, кто знает, может быть, она пригодиться кому-нибудь еще.

Поставив таким образом на «hold» свои занятия ивритом (Бог знает, что будет дальше!), я решил посмотреть, как обстоят в Израиле дела с работой. Еще находясь в Москве, я написал несколько писем людям, которые, по словам наших главных кураторов из Иерусалима, занимались рынком труда в Израиле и могли оказать содействие в этом вопросе. Я написал главному специалисту по трудоустройству Меиру Лопатинскому, имя которого широко рекламировали наши кураторы всех уровней, но потом оказалось, что совсем недавно (всего несколько месяцев назад) ему исполнилось 70 лет, и он по возрасту вышел на пенсию. Я написал человеку, который занимал эту должность вместо него. Им оказался русскоязычный специалист по имени Михаил Яковлев, который очень быстро ответил на мое письмо. Изучив мое резюме, он написал, что с таким богатым опытом, знанием иностранных языков и прочими способностями я могу работать, как в государственных, так и в частных структурах, и вообще, где угодно. Для конкретизации же моей будущей, без сомнения, успешной карьеры в Израиле он посоветовал написать даме по имени Катя Чаирски, которая являлась куратором по вопросам трудоустройства в Хайфе. По его словам, она обладала «широкими связями» среди работодателей и могла помочь мне устроиться.

Когда я из Москвы написал Кате о своем горячем желании работать в Израиле, она ответила, что постарается помочь, когда я буду уже в стране. Однако по приезде оказалось, что Михаил Яковлев не имеет никаких контактов ни среди работодателей, которым мог быть нужен менеджер моего профиля, ни в учебных заведениях, которым мог быть нужен преподаватель английского или испанского языка, и на деле смог посоветовать мне только искать работу на сайтах по трудоустройству. Что же входит в его функциональные обязанности на такой высокой должности? Неужели только рассказать мне, какие сайты трудоустройства существуют в этой стране? Ну а «обладающая широкими связями» Катя Чаирски, оказывается, всего несколько месяцев назад ушла с этой работы и куда-то уехала, а должность ее упразднили потому, что она была мало востребованной (!!!). В итоге, реально помогать мне оказалось некому.

Июнь – Июль

Я понимал, что искать работу необходимо. Во-первых, это просто интересно, а во-вторых, дороговизна в Израиле ужасная, и денег, которые Министерство интеграции платило мне как новому репатрианту (неполных 900 долларов в месяц) после оплаты квартиры едва хватало на жизнь. Поэтому я сначала несмело, а потом все более уверенно стал отправлять свои резюме в разные компании. Я искал работу как менеджера по маркетингу и развитию бизнеса, так и преподавателя иностранных языков. На мое объявление быстро откликнулся один русскоязычный ученик, с которым я сразу же начал заниматься по Скайпу английским языком за 100 шекелей в час. Сайты трудоустройства в Израиле устроены непривычно для нас, и у меня ушло довольно много времени, чтобы разобраться в них. С одного из этих сайтов мне начала в больших количествах приходить реклама о вакансиях, которые меня совершенно не интересовали, а именно: помощника садовника, нянечки и т. д. Непонятно было, почему она приходит именно мне, ведь я на нее, выражаясь современным языком, не подписывался.

Через несколько недель я подвел итог и оказалось, что я не нашел ничего, кроме своего единственного ученика. Были еще разные маленькие частные школы, которые искали преподавателей – исключительно носителей английского или испанского языка, к тому же с хорошим ивритом, и предлагали платить 30–40 шекелей за час занятий. Ученик мой остался доволен первым уроком, но после его проведения позвонил и попросил скидку. Настоящий еврей! Что делать, других предложений на тот момент у меня не было, поэтому я согласился, и мы договорились продолжать заниматься за 110 шекелей в течение полутора часов. К тому же, я попросил его, и он согласился, давать мне в конце занятия небольшие консультации по ивриту, который он знал очень хорошо, так как жил в Израиле уже больше 40 лет.

К вопросу об отношении евреев к деньгам вспоминается один случай. Еще находясь в Москве, я думал, что в Израиле выучу или, хотя бы значительно улучшу свой иврит, ведь я же буду жить в стране, где на нем говорят! Однако, все оказалось не так, поэтому мне очень хотелось найти собеседника, с которым можно было бы иногда поговорить на иврите.

И такой человек нашелся: во время одной из прогулок я познакомился с дежурным, работающим в метро: этот человек следил в метро за дисциплиной, оплатой, правильностью ношения масок и т. д. В основном он сидел около станции вечером, а я иногда подходил к нему поговорить. Его родным языком был иврит, он также немного говорил по-английски. Мы с ним болтали о всякой всячине: он рассказал, что холост, что у него нет детей, говорил про службу в армии (в Израиле в армии служат и мужчины, и женщины до 28-ми лет; причем как парни, так и девушки в военной форме и с автоматами разгуливают по городу, сидят в транспорте, клубах и кафе совершенно свободно, и это никого не удивляет). Как-то раз я сказал Ури (так звали моего нового друга), что через несколько дней поеду в Тель-Авив. Ури ответил, что тоже поедет в Тель-Авив в этот день и предложил подвести меня на своем автомобиле. Я согласился: почему бы не составить человеку компанию, если он приглашает? Однако следующая фраза Ури несколько смутила меня, потому что он предложил мне заплатить 17 шекелей за бензин до Тель-Авива. Хотя потом я понял, что речь шла не о 17, а о 70 шекелях (просто, я плохо понял цифру потому, что говорил с Ури на иврите и по телефону). Билет до Тель-Авива на электричке стоил около 30 шекелей, но для меня дело было не только в сумме. Честно говоря, трудно представить, что в России сосед по даче предложит подвезти тебя до Москвы и при этом попросит оплатить бензин. Я рассказал об этом случае кому-то из своих русскоязычных израильских знакомых, однако им этот разговор не показался странным. По их словам, когда в Израиле приглашают на день рождения, то вместе с подарком приглашенный приносит в конверте и дарит виновнику торжества некоторую сумму денег, чтобы оплатить еду, которую он съест за праздничным столом (!!!) Я не знаю, как это комментировать, пускай каждый сделает свой вывод.

Кстати, как-то раз уже несколько позднее, гуляя по улице, где Ури охранял станцию метро, я снова поговорил с ним. Я уже упоминал, что в последнее время стал притворяться то ли американцем, то ли англичанином, ну, во всяком случае, англоговорящим. Ури также знал меня как американца и, если я чего-то не понимал на иврите, он с удовольствием пробовал объяснить мне это по-английски. В тот раз мы говорили с ним минут 20, а когда закончили разговор и уже прощались, Ури вдруг спросил, сколько денег он мне должен. Я не понял и переспросил: «Какие деньги?». Ури объяснил: «Ведь ты учишь меня английскому, поэтому я должен заплатить тебе». При этом он как-то воровато улыбнулся. Сейчас я думаю, что это было сказано, чтобы навести меня – дурака, непонимающего очевидных вещей, на мысль, что он занимается со мной ивритом, а поэтому я должен ему деньги.

Это еще одна деталь, которая, как мне представляется, говорит о весьма трепетном отношении израильтян к деньгам. Раньше я подумал бы, что это проблема отдельного человека Ури, что чрезмерно озабоченным в этом вопросе является именно он и, если бы мне рассказали о таком случае, ответил бы именно так. Но сейчас я знаю, что это свойственно практически всем израильтянам, а значит, миллионы анекдотов про евреев имеют под собой реальную почву. Хотя, честно говоря, после некоторого времени жизни в этой стране и более подробного знакомства с местными ценами я начал как-то лучше понимать этих людей и не так остро реагировать на их желание получить или сэкономить лишнюю копейку. Ведь даже помыть машину здесь стоит около 100 шекелей! А может, на формирование мыслей и мнений оказывает влияние здешний климат или что-то еще…

Каждый день я выходил из дому по делам, каждый вечер гулял и всегда старался увидеть и узнать об Израиле что-нибудь новое. Иногда мне это удавалось. Как-то вечером я познакомился с человеком, гуляющим со своим хаски (я уже говорил, что в Израиле очень много длинношерстных и даже просто северных собак). Женя (так звали моего знакомого) прожил в Израиле уже 7 лет и был разочарован. Первое, о чем он спросил меня, было: «Как Вас занесло сюда из Москвы?» Впрочем, об этом меня спрашивал не только он. На мои вопросы о том, что именно ему так не понравилось в Израиле, Женя отвечал довольно подробно (вероятно, ему хотелось облегчить душу), а я запоминал.

На первое место он поставил работу. По специальности Женя – мастер высокоточных систем, его компания занимается прокладкой линий Интернета в различных районах Израиля. Работает он по 12 часов в сутки (на этот раз, услышав про такой график работы, я уже не удивлялся, потому что знал, что для Израиля это вполне нормальное явление): начинает в 6.30, а заканчивает в 19.30. Все правильно: 12 часов плюс обед. Чтобы все успеть, нужно встать в 4.45, выйти из дома в 5.45, а еще 45 минут занимает дорога на предприятие, переодевание и другая подготовка к работе. И так каждый день!!! Поэтому, по его словам, «кроме работы ничего и не видишь»: уходишь – только рассвело, а возвращаешься домой – уже темно. К слову, даже в осенний период в Израиле практически темно уже в 18.30, посмотрим, что будет зимой. А, чтобы на следующий день опять проснуться и встать в такую рань, нужно лечь спать не позже, чем в 20.30. Впрочем, он добавил, что начинать работу в 6.30 – это еще по-божески, в портах и на заводах начинают в 6.00.

Второе, это климат: летом – жара, а зимой достаточно холодно и, что важно, очень сыро, ведь море в Хайфе совсем рядом. Вот и получается, что летом прячешься от жары, а зимой стараешься обогреться. Я пока еще не жил в Израиле зимой и все время спрашивал, какая температура в Хайфе в зимние месяцы. Называли +16 и +18 градусов. Что ж, +16 на улице – это нормально, но если такая же температура в квартире, то это, конечно, прохладно. Ведь отопления в квартирах нет.

На третье место Женя поставил иврит – язык, с которым он не дружит, а, следовательно, друзей в Израиле у него нет, есть только знакомые. Поэтому кроме русскоязычного дяди, в квартире которого он живет, не с кем даже словом откровенным перекинуться.

А замыкало список Жениных претензий, к моему удивлению, море, которое, на мой взгляд, является одним из главных преимуществ Хайфы. Оказывается, Женя в начале своей жизни в Израиле тоже думал, что будет купаться каждый день, но сейчас море надоело, и за прошлый год он был там, дай Бог, пару раз. Хотя я и раньше слышал, что с людьми, живущими вблизи моря, такое часто случается.

Однако, Женя добавил, что прожил эти годы в Израиле не зря. Оказывается, за это время он накопил денег на отделку своего дома, построенного где-то в Ярославской области, куда он собирался вскоре вернуться. Потом мы расстались довольные оба: я – тем, что получил много новой информации о жизни в Израиле и мнение о ней опытного человека, прожившего здесь целых семь лет; а он, как мне показалось, тем, что облегчил душу, поговорив откровенно и на русском языке с незнакомым человеком, с которым не увидится больше никогда.

После разговора с Женей я шел домой и еще раз обратил внимание на отличительную черту Хайфы: вечером на улице нет людей. Оговорюсь, может быть, это так только в старом городе, где живу я. Несколько дней назад я был в Тель-Авиве примерно в 20.00 – люди на улицах были, хотя и немного. Однако, вечерний Адар удивляет меня. Ветер подметает улицы, по которым гуляют только многочисленные кошки. Иногда пройдет одинокий прохожий, чаще всего в черно-белом одеянии, в высокой черной шапке и с длинными развевающимися пейсами – вот и все. Почему израильтяне не гуляют по вечерам? Когда спрашиваешь об этом местных жителей, кто-то объясняет это тяжелой работой по 12 часов, после которой уже не потянет гулять, кто-то угрозой нападения арабов-экстремистов… Позже я узнал, что в других районах Хайфы людей на улицах по вечерам больше, чем на Адаре, но все-таки не так людно, как в российских городах.

Живя в Израиле, я решил обратиться к местным чудо-врачам и полечить свое хроническое ЛОР заболевание (ведь бытует мнение, что израильская медицина занимает в мире лидирующие позиции), и уже через неделю после приезда попал к специалисту. При этом я от многих слышал, что мне очень повезло, так как кто-то из посетителей отказался от своей очереди. В обычной же практике запись к врачу-специалисту (в рамках страховой медицины) производится в Израиле на несколько месяцев вперед. Если вы гражданин Израиля с обычной медицинской страховкой, то при обращении к ЛОРу, окулисту, гастроэнтерологу или другому специалисту, например, в апреле, вас могут записать на прием в июле. Здесь много говорят, что хваленая израильская медицина хороша не для израильтян, а исключительно для туристов, готовых оставить в Израиле большие деньги. К таким людям у израильских врачей совсем другое отношение, а хороший частный врач с именем в этой стране берет за прием не меньше 1000 шекелей (300–400 долларов).

После первого приема в апреле секретарь ЛОРа действительно записала меня на следующий прием аж на 2 июля!! И когда я осведомился, нельзя ли пораньше, она ответила, что «это Израиль» и «здесь вот так все работает». Перед первым приемом я уплатил врачу 30 шекелей. Потом в регистратуре наполовину по-русски, наполовину на иврите и по-английски мне объяснили, что 2-го июля я опять должен буду уплатить врачу эту сумму, а на мое возражение, что три месяца еще не пройдут, ответили, что доктор принимал меня во втором квартале, а 2 июля – это уже третий квартал, поэтому платить снова мне все-равно придется. Интересная логика….

Тогда, чтобы не ждать 2 июля, я попросил регистраторшу записать меня к другому специалисту. Возможность была найдена, и меня переписали к другому врачу на 9 июня.

Новый врач принимал на территории клиники Маккаби, у него не было секретаря, поэтому он не только осматривал больных, но и сам вел всю писанину в своем компьютере. Как только я открыл дверь в его кабинет, он сказал, что я «обычный пациент», поэтому у нас с ним для приема есть не больше 10 минут. Интересно, а кто же, по его мнению, пациент необычный? Сразу после этого доктор напомнил, что я должен заплатить ему 30 шекелей. Я дал купюру в 200 шекелей, мельче у меня не было, но у доктора не оказалось сдачи, и он попросил дать ему мою банковскую карту, которой у меня при себе не было. Доктор никак не хотел начинать прием, пока я не заплачу: он говорил, что без оплаты не сможет войти в компьютерную программу Маккаби и что-то еще. Из отведенных мне десяти минут не меньше пяти мы потратили на препирательства по поводу 30 шекелей. Доктор согласился начать прием только после того, как я клятвенно пообещал, что после приема разменяю и принесу ему 30 шекелей под расчет. Он осмотрел меня и сказал, что нужно будет сделать МРТ пазух носа. В Маккаби этого не делают, поэтому он дал мне направление в клинику Ассута. Такое исследование было для меня бесплатным, с направлением платить за него будет Маккаби. После получения направления я узнал, что цена такого исследования в Израиле в той же клинике без официального направления составит 6500 шекелей (2000 долларов), а в какой-нибудь частной клинике и в любое время по твоему желанию – не менее 10 000 шекелей (2800 долларов). Поэтому направление от Маккаби играло в этом случае существенную роль.