Текст книги "Небесные глаза. Ретагор"

Он увидел их и помахал рукой.

– Садитесь и угощайтесь, – пригласил он, вставая.

Они сели, а тот продолжал говорить.

– Я не успел толком поблагодарить тебя, друг, – обратился он к Ретагору, но тот вновь лишь махнул рукой.

В разговор тем временем вступил Харник:

– Не скажу, что я полностью одобряю методы моего юного друга, – проговорил он, – но если вы сказали правду про то, за что вас собирались убить, то я с ним согласен.

Ретагор рассмеялся столь длинной тираде Харника, особенно, когда заметил, что варвар несколько запутался.

– Как тебя зовут? – спросил он.

– Торнгард, – ответил тот. – Для вас Торн.

Ретагор вновь оглядел его и остался доволен, потому что Торн был внушительных габаритов, сплошная гора мускулов, в глазах неустрашимость и холодная смелость. Такой союзник был бы нам в самый раз, подумал он. Он все прикидывал, как бы подвести разговор к тому, чтобы уговорить Торна идти с ними, когда Харник спросил:

– Ты северянин, не так ли? Как тебя занесло так далеко от ваших мест? Да еще одного.

Торн выглядел расстроенным, когда ответил:

– Нас было десять, ровно десять, но в живых остался только я один.

Ретагор придвинулся к нему через стол.

– А что сталось с остальные?

В этот момент к столу подошла девушка-служанка. Харник бегло сделал заказ, лишь она побыстрее ушла, и повернулся к Торну.

– Погибли, – ответил тот.

– Как? – настаивал Ретагор.

– Если я скажу, вы мне не поверите, – проговорил Торн. – Так же, как не поверили здешние кретины.

– Говори, – приказал Ретагор. У него в голове зашевелилась страшная догадка.

– На нас напало Зло, – четко и жестко ответил Торн.

Ретагор откинулся на спинку скамьи и закрыл глаза. Он услышал то, чего боялся услышать больше всего на свете.

VIII

Мернер давно остался позади, и хоть город совсем им не понравился, но то, что ждало их впереди, нравилось им еще меньше. В грядущем становилось все меньше известности и надежности. Но при этом Ретагор чувствовал, что это ощущение вместо того, чтобы пугать его, напротив, закаляет и сильно будоражит кровь.

Он повернулся и посмотрел на своих спутников. Арлетт элегантно сидела в седле по-мужски, крепко держа поводья, откинувшись и сидя прямо. Харник тоже, несмотря на возраст и, казалось бы, далеко не походный образ жизни, достаточно уверенно ехал верхом. А вот Торн выглядел верхом очень комично, а угловатая, большая пегая кобыла казалась под ним этаким пони. Но выбирать особо было не из чего: во-первых, они торопились сами по себе, а во-вторых, из-за освобождения Торна убраться из Мернера как можно поскорее было жизненно необходимо.

После Мернера они скакали сначала по равнине на запад, затем, когда начался лес, не такой густой и непроходимый, как вокруг Велина, а значительно более редкий, свернули на северо-запад и дальше двигались через лес. Когда они оказались под сенью леса, уже тогда солнце садилось, сейчас через час с лишним, сумерки постепенно сгустились. Поэтому Ретагор предложил остановиться на ночевку. Для этого они выбрали небольшую ровную площадку, окруженную несколькими деревьями. Ретагор сознательно выбрал место, где нет ни кустарника, ни низкорослых с широко раскинутыми ветвями деревьев, словом, все, что могло бы служить укрытием любому врагу, который попытается подобраться к их ночному лагерю.

Ретагор предложил остановиться, и все согласились. Арлетт с Харником занялись сразу лошадьми, привязали их рядом, вбили скобы, чтобы они не могли развязать узлы. Вокруг было достаточно травы, чтобы лошади сразу этим заинтересовались. Ретагор развел небольшой костер и достал из походного мешка припасы, закупленные в Мернере, в одной из таверн на окраине города. Торн сполз с лошади и выругался. Было заметно, что езда верхом ему вовсе не по нутру. Он сел неподалеку от костра, прислонившись к дереву и положив свой топор рядом. Надо признать, что вид этого топора внушал остальным уважение.

Ретагор разложил еду по деревянным тарелкам, и к этому времени подошли Харник с Арлетт, и он протянул всем тарелки.

Харник, в отличие от остальных и, в особенности, от Торна, не стал накидываться на еду, у него был задумчивый и озабоченный взгляд. Чувствовалось, что у него скопилась куча вопросов к их новому товарищу, но, правда, он дождался, пока тот утомит первый голод, и только тогда обратился к нему:

– Торн, ты вкратце рассказал нам, что произошло, но нам нужно знать подробнее. Ты не против?

– Против? Разумеется, нет. Ведь, насколько я понял, мы на одной стороне, – ответил Торн, вытирая рот рукавом своей рубахи, поверх которой на нем была надета меховая безрукавка.

– Ты сказал, что ваш отряд напоролся на Зло, – проговорил Харник. – Но мне интересно, почему вы решили, что это именно Зло?

– А что мы еще могли подумать? – усмехнулся Торн. – Там были такие существа, о которых мы даже не слыхали…

– Это понятно, – перебил его Ретагор. – Но почему ты назвал этих существ Злом? Не существа, не звери, а именно Зло?

Торн на мгновение задумался, затем в свою очередь сам задал вопрос:

– Откуда вы знаете про Зло?

Ретагор повернулся к Харнику, как бы предоставляя слово ему. Тот коротко кивнул в знак согласия и вкратце рассказал то, что уже слышали от него Ретагор и Арлетт. По ходу рассказа Торн кивал, а под конец произнес:

– Легенды о жутких созданиях, сотрясавших землю, давно существуют на берегах северных морей, но всегда к ним относились не более чем к сказкам. Пока поколение назад мы не начали сталкиваться с необъяснимым. Это были не смерти, как мы это понимаем, это бывало что-то подобного тому, что произошло сегодня под Мернером. Кому это выгодно, стали поворачивать события в выгодную себе сторону, – горько усмехнулся Торн. – Мы не слышали про Хунтехант – вы постарались, чтобы о вас никто не знал, верно? Но мы знали, что полчище движется с запада полосой между нашими северными землями и вашим благодатным краем здесь. Нас послали на разведку и если возможно узнать, насколько вы осведомлены о происходящем…

– Мы осведомлены очень хорошо, – прервал его Харник, – но только мы, да еще мы оповестили Рим, но люди… люди не знают пока ничего.

– Уже знают, – с горечью проговорила Арлетт.

– Ты имеешь в виду нападение на Мернер? – повернулся к ней Торн. Она кивнула. Тогда он с кривой усмешкой произнес: – Пройдет совсем немного времени, неделя-две, и нападение припишут нам. Ведь вы полагаете, что мы, люди северных морей, только и делаем, что совершаем грабежи на вашей земле.

– А это не так? – съязвил Ретагор.

Торн покачал своей огромной головой.

– Может быть. Не будем впадать в междоусобицу. Сейчас у всех общий враг.

– Но этот враг настолько силен, что понадобится сила всех людей, чтобы ему противостоять, – добавил Харник. – А это невозможно будет, пока не решится проблема междоусобиц. Церковь из сил выбивается, чтобы это стало возможным, но пока безуспешно.

Торн небрежно и почти автоматически выругался.

– Церковь не оставляет нам выбора. Или вы с нами, говорят они, или будете уничтожены.

– Что вам мешает принять Господа? – вкрадчиво спросил Харник.

Но Ретагор довольно резко перебил его:

– Мы здесь не для этого! Оставьте темы, не касающиеся Зла непосредственно, прошу вас.

Торн пожал плечами, как бы говоря, что не он начал перепалку и готов сменить тему, а Харник обиженно засопел и отвернулся. Ретагор вновь обернулся к Торну:

– Ты практически сразу согласился идти с нами, а ведь даже не знаешь, что нас ждет впереди. Почему?

– У нас одна цель, неужели этого не достаточно? – возмутился Торн.

– Но ведь тебя ждут с результатами разведки.

Торн развел руками.

– А разве они есть? Мы и так знали, что Зло существует, что оно готовится к нападению. Ваш народ о нем не знает. Единственное, что я могу своим сообщить, так это то, что Зло перешло границу и начало нападать на ваши поселения. Вот и все. Плюс то, что наш отряд перебит. А сейчас у меня есть возможность принести реальную помощь своему народу. Да и всем прочим. Только вот…

– Говори, – потребовал Ретагор с легкой улыбкой.

Торн демонстративно оглядел сидевших рядом и проговорил с еле сдерживаемым смехом:

– Только вот маловато нас.

Харник при этих словах издал неясный звук, похожий больше на кудахтанье, но ничего не сказал. Торн недоуменно посмотрел на него, а Ретагор решил, что стоит объясниться:

– Наш ученый друг полагает, что имеется некое оружие, способное победить Зло и не имея армии.

Торн раскатисто рассмеялся. Арлетт вздрогнула – ей показалось, что даже деревья над ними зашатались от этого грохота.

– О-ой, только не говорите, что у вас есть волшебный амулет, способный взорвать Зло и погубить нечисть!

Харник насупился и ничего не ответил, только Арлетт показалось, что он покрепче прижал к себе небольшой кожаный мешок, который все время он носил на плече под плащом, а сейчас на привале, положил на колени.

– Поживем-увидим, – проговорил Ретагор, при этом Арлетт почувствовала в его голосе странные нотки, от чего пришла к выводу, что Ретагор не больше этого северянина верит в мифический ларец и еще более мифическое ее содержимое. Ее это совсем не удивило.

Ретагор тем временем распределил ночные дежурства, потому что после того случая с ночным посещением их лагеря незнакомым зверем уже не собирался полагаться на свое былое чувство безопасности. Торн заявил, что не позволит девушке дежурить и не потому, что хочет ее поберечь, а потому, что не собирается доверять свою жизнь слабой женщине, которая непременно заснет на часах. Арлетт кинула на него разгневанный взгляд, но ничего не сказала, потому что в глубине души даже обрадовалась, что ей не придется часть ночи сидеть в одиночестве, следя за лесом и за тем, чтобы не погас костер. Харника тоже решили отправить спать, в результате Торн и Ретагор договорились дежурить по половине ночи. Первым выпало Торну, и Ретагор вместе с Арлетт завернулся в походный плащ, Харник задремал, сидя, и Торн остался один.

Спустя несколько часов он разбудил Ретагора, а сам моментально заснул, громко сопя и, казалось, распугивая любую живность в округе.

Утром путники наскоро позавтракали и вновь сели на коней. Ничего примечательного, тем более опасного за ночь не произошло, однако тем не менее Ретагор и Торн были оба нахмурены и насторожены. То, что произошло под Мернером не выходило у них из головы, как впрочем и из головы Арлетт. Харник, в отличие от них, пребывал в хорошем расположении духа, что несколько выводило Ретагора из себя. Он даже спросил Харника о причинах этого и получил в ответ, что до Хунтеханта осталось меньше суток пути, а это замечательно. Ретагор ничего замечательного в этом не видел, потому что нечисть могла напасть на них в любую секунду, но промолчал. Тем временем они продолжали свой путь, и Ретагор намеренно выбирал только лесистые участки, а те, в свою очередь, наиболее редкие, чтобы со стороны их заметно не было, а в лесу, чтобы обзор был максимально дальним.

Однако все эти предосторожности пока, по крайней мере, похоже излишне, думал он, когда они остановились на дневной отдых, чтобы дать лошадям передохнуть. На ночевку они вновь остановились в похожем предыдущей ночевке месте, поужинали и, оставив одного часового, заночевали.

На утро этого дня Харник подготовился по-особенному, чем даже вызвал у Торна смех и несколько язвительных замечаний по поводу встреч с единомышленниками. Ретагор одернул его, однако и сам не мог сдержать улыбки, видя, как тщательно Харник приводит в порядок свою одежду, которую все эти дни прятал от посторонних взглядов под походной накидкой.

Ретагор сверился по солнцу и выправил направление, с которого немного сбились в течение прошлого дня. До Хунтеханта, если верить Харнику было не больше пяти лиг, и все говорило, что это расстояние они преодолеют быстро и без проблем. Однако эти ожидания Ретагора оказались тщетными: едва миновав подлесок и выйдя на большую поляну, они наткнулись на отряд.

Те заметили группу Ретагора не сразу, и у них было некоторое, пусть очень короткое время, разглядеть нечисть. Всего существ было около двух десятков, и они походили больше на отбившуюся от основного отряда часть, тем более, что шли быстро и сосредоточенно, направляясь явно в какое-то определенное место. Их путь пролегал почти поперек нарпавлению движения Ретагора и его людей, причем он заметил, что они движутся с востока на запад, то есть в сторону Хунтеханта, разве что несколько ближе. Но возможно, скоро они намеревались свернуть севернее. Солнце светило из-за спин людей, и это дало Ретагору время, чтобы осмотреться. Впереди шествовали быстрым шагом, почти бегом двуногие существа, шкуры которых с длинной шерстью переливались на солнце, с огромными звериными головами, которые у них свешивались низко, словно шеи их были лишены мускулов. За ними медленно переваливались несколько существ, напоминающих волков, но в несколько раз больше, грязно рыжего цвета и скалящими мордами. Еще дальше были многоногие отвратительного вида низкие существа с плоскими мордами, снабженными полукруглыми рядами сверкающих клыков, размеров с большую собаку. Замыкали шествие несколько существ, издали напоминавших низкорослых людей с непропорционально большими головами, одетых в разноцветные лохмотья.

Все это четверо людей успели разглядеть за короткие мгновения, прошедшие с момента, как они вышли на поляну.

– Не знаю, что там померещилось пареньку в Мернере, но это явно не люди, – проговорил Харник.

– Это точно, – кивнул Ретагор и добавил: – И это очень плохо.

Он на миг подумал, что возможно скрыться из виду, ведь для этого нужно сделать всего несколько шагов назад, обратно в лес, но в этот миг их лошади громко заржали от испуга и стали пятиться. Двуногие зверолюди резко обернулись на звук и яростно зарычали, указывая на них руками. Остальные тоже остановились, и вся группа стала быстро приближаться к ним. Ретагор прикинул, что до них меньше двухсот саженей, и резко выбросив себя из седла, схватил лошадь под уздцы. Торн вслед за ним тоже сполз со своего коня и встал рядом.

– Плоховато нам придется, – бесстрастным голосом проговорил он.

Харник и Арлетт тоже спешились. Ретагор обернулся к ним и наклонился к Арлетт:

– Возьми лошадей и уведи их подальше.

– Еще чего! – резко ответила Арлетт, глядя не на него, а на приближающуюся нечисть. Глаза ее бегали и внимательно осматривали, как противника, так и местность.

Ретагор сделал два шага назад и пристально посмотрел на нее. Разве это та же беззаботная девчушка, которая вместе с ним бегала по ярмарочным лоткам в Велине?

Он повернулся к Харнику:

– Уведите лошадей обратно в лес. Отвечаете за них головой. Без лошадей мы пропали, даже если выберемся из этой переделки.

Харник коротко кивнул, схватил в каждую руку по два поводья и направился вглубь леса, в сторону, откуда они только что выехали. Через несколько мгновений он скрылся из вида. Ретагор повернулся к Торну и Арлетт, на ходу доставая меч из ножен.

Торн в который раз с восхищением посмотрел на его довольно узкий, но длинный и явно опасный меч и перекинул свой топор в правую руку.

– Держитесь от меня подальше, мой топор любит пространство, – с улыбкой произнес он.

Ретагор непроизвольно сделали несколько шагов в сторону. Арлетт уже держала в руках небольшой изогнутый меч, который Ретагор когда-то использовал как кинжал, а после побега из Велина отдал Арлетт. С виду по сравнению с мечом Ретагора и топором Торна он выглядел весьма безобидно, но Ретагор как никто знал, что он наточен, как бритва, легок и в умелых руках очень опасен.

Скум подходил гурьбой и был уже на расстоянии десятка саженей, когда Ретагор проговорил, как бы про себя:

– Эх, лук бы тут не помешал…

Но Торн только брезгливо скривил лицо и усмехнулся: северяне не любили лук и стрелы и считали их оружием трусов и предателей.

Еще несколько секунд, и враги подошли вплотную. Ретагор не стал долго рассматривать их, схватил меч обеими руками и принялся наносить режущие удары в разные стороны. Арлетт громко крикнула и прыгнула в сторону. Ретагор понял, что она задумала: если кучка врагов разобьется, станет полегче. Справа раздался резкий свист – топор северянина рассек воздух и вонзился в шею самого ближнего из зверолюдей. Он не успел еще упасть на землю, как топор уже нацелился на новую жертву.

Ретагор тоже уложил одного из зверолюдей, но вдруг почувствовал, что что-то отрывает его от земли. Даже не глядя вниз, он переложил меч и вонзил его под ноги. Раздался отвратительный хруст, и лапы-клещи плоских многоножек отпустили его. И в ту же секунду на него набросилась мерзкого вида пародия на волка – огромные сильные лапы одним махом отшвырнули в сторону меч и повалили человека на землю. Гнусная пасть, из которой вытекала слюна вперемешку с какой-то черной слизью склонилась над его лицом, но Ретагор уже достал свой длинный кривой кинжал и вонзил зверю в бок, затем в шею и, напрягшись, спихнул с себя тело. Вскочив на ноги, он поднял меч и оглянулся. Арлетт совсем рядом от него крутила свой маленький меч вокруг себя, нанося любому подходившему к нему врагу резаные раны, после чего наносила еще и еще, явно войдя в раж. Торн склонился над телом одного из выживших пока зверолюдей и одним махом отсек ему голову.

Ретагор огляделся еще раз, но никого вокруг не было, только разрубленные тела приспешников Зла, некоторые из которых еще подавали признаки жизни и, отвратительно шипя и изрыгая злобу, норовили укусить, ужалить или подмять под себя. Несколько ударов, и все затихло.

Торн стоял, вытирая рукавом кровь и слизь с лица и бороды, одежда Арлетт тоже была заляпана, но она этого не замечала – стояла в окружении трупов и горделиво осматривалась. Ретагор не видел себя, но был уверен, что выглядит не лучше. Схватка продолжалась считанные минуты, но Ретагор почему-то чувствовал усталость. Через секунду он понял, что у него кружится голова, но вовсе не от усталости, а от зловония и смрада, которое излучали убитые тела. Торн тоже, видимо, ощущал что-то похожее, потому что поспешил отойти на несколько шагов. Ретагор пошел прочь и помахал Арлетт, чтобы следовала за ним. Душный смрад остался позади уже через несколько саженей, и они устало опустились на землю. Ретагор положил меч рядом с собой, а Торн вонзил топор в землю по самое древко. Арлетт выглядела серьезной и настороженной.

– Что-то все легко получилось, друзья, – с некоторым удивлением в голосе проговорил Торн, откидываясь и упираясь головой в ствол дерева. – Подозрительно.

Ретагор поднял голову и закричал:

– Харник! Идите сюда!

Мгновением позже раздался шорох, приглушенное ржание, и перед ними появился их спутник.

– А где лошади? – спросил Ретагор.

– Привязаны неподалеку, – ответил он. – Я видел, как вы сражались. Это было ужасно. Ужасно и восхитительно одновременно…

Торн раздраженно махнул рукой, давая понять, чтобы он замолчал. Харник так и сделал и направился к месту побоища, видимо, чтобы получше разглядеть поверженных существ. Ретагор поднялся и пошел следом.

– Торн задался вопросом, – проговорил он, рассеянно разглядывая тела перебитых врагов. – И я тоже. Мы справились с ними легко, и это внушает подозрение.

Харник повернулся к Ретагору и произнес:

– Наш доблестный варвар в чем-то прав. Но… давайте уйдем отсюда – здесь жуткий запах.

Они вернулись к Торну и Арлетт. Харник в отличие от Ретагора остался стоять и даже стал в какой-то задумчивости расхаживать из стороны в сторону. Торн с комичным выражением лица поворачивал голову, сопровождая взглядом его вышагивание.

– При всей своей отвратительности, – произнес вдруг Харник, не останавливаясь, – эти создания можно было бы даже принять за обычных, пусть мерзких, хищных и богомерзких, но зверей.

– А как же те, двуногие? – спросила Арлетт.

Харник пожал плечами.

– Кто знает, что и кто существует вне нашего видения! Итак, это не Зло, точнее, не самое сильное его проявление. Это обычные звери-убийцы. Если бы у людей Мернера хватило бы храбрости…

– … и было бы поменьше подлости и трусости, – вставил Торн.

– Верно. То тогда бы, таких жутких последствий их набег бы не имел. Может, их и было в тот раз значительно больше, но ведь тут вас было всего трое, – продолжал рассуждать Харник.

– И что? – Ретагора несколько утомило это предисловие.

Харник подошел вплотную к нему и посмотрел на него сверху вниз.

– А то, что нам все равно нельзя расслабляться. И еще… я почему-то думаю, что сила Зла сосредоточена не в физической мощи, не в тварях, подобных этим, а в чем-то ином.

– В чем же?

Харник наконец перестал ходить и посмотрел на них всех вместе:

– Анур много раз говорил мне одну вещь, на которую я не обращал внимания. Он был уверен, что Зло убивает не физически, а действует по-иному.

Ретагор протянул руку и взял в руки меч. Его лезвие было покрыто кровью и черной слизью, которые он принялся оттирать куском тряпки. Казалось, что слова Харника он пропустил мимо ушей, либо просто не слышал, однако он вдруг поднял на него глаза и произнес:

– Ничего удивительного в том, что вы не обратили на это внимание, нет. На то, что вы сейчас сказали, тоже обращать внимания не стоит. Мне, по крайней мере, ничего не понятно. А вам?

Харник пожал плечами и невольно посмотрел на Арлетт и Торна. Варвар покачал головой, как бы говоря, что мысль Анура ему тоже не ясна. Но Арлетт выглядела, напротив, очень и очень заинтересованной. Она встала с места, где отдыхала и подошла к Харнику и Ретагору.

– Послушайте, ведь в этом что-то есть!

– Может быть, – отозвался Ретагор, продолжая протирать лезвие меча. – Может быть. Только вот что, неизвестно.

– Станет известно, если хорошенько подумать, – проговорила Арлетт и стала отходить в сторону, крепко задумавшись. – Нужно хорошенько подумать…

Ретагор закончил свое занятие и, поднявшись на ноги, отряхнул с себя труху, траву и уже подсохшие капли крови.

– Торн, приведи лошадей, нам пора трогаться. Мы и так сильно задержались, а еще как бы новая мерзость не появилась.

– Согласен, – бросил Торн и направился за лошадьми.