Текст книги "Чужое сердце"

Глава 21

– Грэг? – тихонько позвала писателя Кейси, просунув в дверь только голову.

Мужчина отвлёкся от чтения книги и перевёл взгляд на посетительницу. Девушка вошла в палату, но руки держала за спиной, явно что-то пряча от него.

– Что у тебя там? – заинтересовался Грэг Фишвик.

– С Рождеством тебя! – Кейси протянула Грэгу квадратную подарочную коробку с бумажным бантом и поцеловала писателя.

– Вот так неожиданность! – растерялся он.

– Открой её, – предложила девушка.

Мужчина установил коробку на колени и принялся снимать обёртку, чтобы добраться до содержимого. Когда он, наконец, снял крышку, то увидел, что внутри находится стеклянная сфера с заключённой в ней чёрной кошкой.

– Снежный шар! – обрадовался Грэг. Он взял подарок в руки и встряхнул его. В прозрачном пространстве сувенира, наполненном водой, тут же пошёл снег. – Никогда не видел, чтобы в него помещали чёрную кошку.

– Мне показалось, что она похожа на Молли, – улыбнулась Кейси. – Надеюсь, тебе нравится?

– Ещё бы! – Грэг заметил на специальной металлической пластине гравировку: «С любовью от Кейси». – А я из-за своего постельного режима не успел для тебя ничего приготовить.

– Ошибаешься, – хитро подмигнула девушка. – Помнишь пепельницу, которую мы вместе купили в сувенирном магазине? Когда я подарила её отцу, на его лице отразилась такая живая улыбка, какой я не видела у него уже много лет. С тех пор, как умерла мама, отец замкнулся в себе. Он очень переживал, но старался никому этого не показывать. И я знала, что причина его внешнего безразличия к жизни заключается в тяжёлой потере. Но сегодня он впервые после смерти мамы испытал настоящую радость. Видел бы ты его глаза! Он схватил подарок и обнял меня так, будто мы не виделись тысячу лет.

– Отлично! Я знал, что твоему отцу понравится.

– А тебя поздравил кто-нибудь ещё, кроме меня?

– Признаться, на Рождество я получаю не так много поздравлений, как ты могла бы предположить. Поклонники моего творчества присылают, конечно, открытки на электронный почтовый ящик, но после инцидента с побегом врач запретил мне пользоваться Интернетом. А вообще популярность зачастую идёт рука об руку с одиночеством. Странно, правда? К счастью, в этом году у меня всё по-другому, и это благодаря тебе. Жаль только, что приходится встречать Рождество в больничной палате.

– А Ленард? – спросила девушка.

– Ты его знаешь? – удивился Грэг.

– Вчера мы познакомились здесь, в коридоре. Он выглядел подавленным и переживал по поводу случившегося с тобой. Боялся, что ты больше не захочешь его видеть.

– У этого прохвоста превосходно развитый инстинкт самосохранения, – писатель произнёс это без тени злобы. – Хорошо, что он не попался мне под руку сразу, потому что, в противном случае, мне бы пришлось из больницы прямиком переехать в тюремную камеру.

– Значит, он ещё не появлялся у тебя?

– Нет. Выжидает удобного случая, чтобы загладить свою вину. Должен заметить, он умеет это делать с неподражаемым мастерством. Наверное, именно поэтому он до сих пор остаётся моим литагентом.

Тема болезни Грэга осталась в стороне. Кейси не хотела поднимать её первой, а мужчина, в свою очередь, изо всех сил старался увести разговор в сторону. Оба знали – из двух отдельных бесед с доктором Троутоном, – что у писателя возникли серьёзные осложнения. Они могли бы делать вид, будто проблемы не существует, но понимали, что долго так продолжаться не может. Теперь судьба Грэга Фишвика зависела от результатов эндомиокардиальной биопсии.

Глава 22

Грэг заметно нервничал. Медсестра вколола ему седативный препарат, чтобы он мог расслабиться, но страх перед процедурой по извлечению небольшого участка ткани его сердца для детального изучения безраздельно овладел им и уже не отпускал ни на мгновение. Мужчина вошёл в операционную, где его ждал доктор Троутон. Правда, его лицо было скрыто медицинской маской, так что писателю удалось увидеть лишь глаза врача.

– Прошу вас, мистер Фишвик, – врач указал Грэгу на операционный стол.

Грэг Фишвик остановился в нерешительности, как гладиатор, ожидающий выхода на арену для борьбы с диким зверем.

– Вы уверены, что нет другого способа? – произнёс мужчина.

– Разве я стал бы подвергать вас подобной процедуре, если бы он существовал? – судя по движению маски, губы доктора Троутона приобрели форму улыбки.

Писатель лёг на стол и терпеливо принялся ждать, когда медсестра введёт ему внутривенный катетер для медикаментов. Больше всего Грэга пугало то, что вся процедура будет проходить под местной анестезией, и он останется в сознании. Следующим шагом на пути к выполнению биопсии стало обезболивание воротниковой области шеи для специального разреза. Как объяснил доктор Троутон, Грэгу введут в кровеносный сосуд пластиковый проводник для биоптома, который и поможет получить образцы сердечной мышцы.

«Началось», – судорожно подумал мужчина, когда внутрь его тела проникла трубка. Доктор, казалось, на некоторое время забыл о существовании пациента, сосредоточившись исключительно на мониторе. Специальная камера передавала изображение происходящего, и человек в маске внимательно следил за тем, чтобы не нанести Грэгу травм и не повредить внутренние ткани.

Мужчина лежал неподвижно, пока посторонний предмет медленно продвигался вперёд по его кровеносному сосуду навстречу сердцу. Ему показалось, что миновала целая вечность, прежде чем доктор Троутон завершил этот сложный этап и перешёл к следующему.

– Сейчас мы с помощью биоптома под чутким рентгенологическим контролем получим биопсийный материал, – вслух пояснил свои действия врач. Медсестра передала ему какой-то предмет, и Грэг Фишвик понял, что тот отправляется по установленному проводнику за кусочком его кровяного насоса.

– И насколько большой фрагмент вы извлечёте? – спросил писатель, предвкушая нечеловеческую боль.

– Несколько образцов, размер каждого из которых не превосходит булавочной головки, – ответила вместо доктора медсестра.

К счастью, чрезвычайно болезненных ощущений мужчина не испытал. Миновал ещё один мучительный отрезок времени, прежде чем врач извлёк биоптом обратно. Затем он с прежней аккуратностью вытащил проводящую трубку, и медсестра наложила на шею пациента давящую повязку, чтобы предотвратить кровотечение.

– Это всё? – поинтересовался писатель, потрогав место недавнего «внедрения» и чувствуя некоторое облегчение.

– На протяжении нескольких часов вы будете находиться под присмотром персонала больницы, а полученные образцы отправятся в лабораторию для исследования, – сказал доктор Троутон.

Медсестра помогла Грэгу добраться до палаты и проследила за тем, чтобы он лёг на кровать.

– Спасибо, – поблагодарил её мужчина.

Ему предстояло нелёгкое, почти мучительное ожидание. Сможет ли он продолжать привычную жизнь, или болезнь внесёт в его судьбу суровые перемены? Пока Грэг этого не знал. Будущее погрузилось в густой туман, сотканный из предчувствий и опасений.

Глава 23

Вечером Грэгу позволили поехать домой при том строгом условии, что он будет соблюдать все предписания врача. В противном случае, может возникнуть серьёзная угроза его жизни. Писателю не требовалось лишних объяснений того, что он и так прекрасно знал. После сорока минут, проведённых на операционном столе, он расстался с микроскопической частицей самого себя, и это вправило ему мозги. Он обязан беречь сердце, и никаких шуток здесь быть не может.

Впервые Грэг Фишвик всерьёз задумался о страхе перед смертью. В своих романах он часто рассматривал его, препарируя психологию героев и преподнося читателю интригующие подробности их переживаний. Теперь настала очередь и ему занять место одного из литературных персонажей, порождённых его богатой фантазией. Если раньше смерть казалась абстрактным понятием и существовала отдельно от него, то теперь писатель с ужасом обнаружил, что она рядом. Она следует по пятам за каждым, и неважно, если кто-то сомневается в её могуществе. Смерть не сомневается ни в ком.

Вернувшись в квартиру, мужчина обнаружил непривычный порядок. Не то, чтобы до этого у него дома царил вселенский хаос, но сейчас комнаты волшебным образом преобразились. Незаметные перемены, внесённые заботливыми руками Кейси, превратили жильё Грэга в милый сердцу уголок. И снова мысль о сердце заставила его предаться тягостным размышлениям.

Молли отнеслась к появлению хозяина с умеренным восторгом. Кошка приблизилась к дивану и потёрлась о ногу писателя, грациозно обвивая её пушистым хвостом.

– А где моя чёрная любимица? – Грэг Фишвик взял животное на руки и заглянул в сверкающие загадочно-зелёные глаза. – Ты подружилась с Кейси, пока меня не было?

Кошка требовательными движениями высвободилась и спрыгнула на пол.

– Я вернулся, – произнёс мужчина ей вслед, хотя обращение в большей мере адресовал себе, чем Молли. Слово приобрело для него двойной смысл. Не просто вернулся домой, а вернулся с того света, после того как потерял сознание и рухнул в темноту.

– Меня выписали, – сообщил он Кейси по телефону.

– Отличная новость! – обрадовалась девушка. – Как только разберусь с делами в библиотеке, сразу же примчусь к тебе.

– Буду ждать, – Грэг положил трубку и погрузился в холодную тишину.

Имел ли он право на любовь Кейси? Ещё недавно писатель был уверен в утвердительном ответе на данный вопрос. Но за последние дни кое-что изменилось, и он не мог игнорировать некоторые факты. Возможно, ему потребуется пересадка сердца, во время которой он не будет застрахован от летального исхода. Справедливо ли это по отношению к девушке? Может быть, прекратить отношения, пока не стало слишком поздно? Причинить боль сейчас, чтобы уберечь от более сильных страданий потом?

А если честно рассказать ей о своих мыслях и попытаться разобраться в этом вдвоём?

Вопросы, похожие на диких ос из разорённого улья, жалили сознание Грэга без всякой жалости.

Когда пришла Кейси, она даже не подозревала о том, что творится на душе у Грэга. И всё-таки она заметила в нём едва уловимую перемену. Слегка надтреснутый голос, отстранённый взгляд, напряжённые мускулы лица – совокупность мелких признаков выдала мужчину почти сразу.

– Грэг, ты выглядишь каким-то растерянным, – он помог гостье снять пальто и повесил в прихожей. – Что с тобой?

– Кейси, я думаю, нам нужно серьёзно поговорить, – произнёс писатель.

– О чём?

– О нас.

Девушка уловила дуновение зловещего ветра перемен, иссушающего лицо острыми песчинками непонимания. Грэг Фишвик приготовился высказать что-то чрезвычайно важное, настолько важное, что ему понадобилось собрать для этого всю волю в кулак.

– Я тебя не понимаю, – Кейси старалась найти ответы в его лице, но оно превратилось в застывшую мраморную маску, скрывшую под собой тяжёлые страдания.

– Кейси, возможно, нам будет лучше расстаться, – он вырвал из себя эту сложную фразу почти с кровью.

– Грэг, какая собака тебя укусила? – девушка прикоснулась ладонью к щеке мужчины, словно только так могла убедиться в истинности его слов.

– Я не хочу, чтобы ты страдала.

– Но ведь нам так хорошо вместе! О чём ты говоришь?

– Вот именно. Если результаты биопсии окажутся отрицательными и мне понадобится пересадка сердца, ты обречёшь себя на отношения с человеком, который играет в прятки со смертью, – писатель невольно вспомнил название своей третьей книги.

– Ты рассуждаешь, как эгоист, – голос Кейси Мэрридж задрожал, выдавая нелёгкую борьбу со слезами, в любое мгновение готовыми покатиться по щекам.

– Нет, я всего лишь трезво оцениваю ситуацию.

– Но ещё совсем ничего не известно! Зачем всё усложнять? Почему ты считаешь, что ответ из лаборатории непременно приговорит тебя к пересадке сердца? Или это всего лишь повод, чтобы отвязаться от меня? Скажи, Грэг.

– Кейси, я с радостью связал бы с тобой всю свою жизнь, но счастье может продлиться слишком недолго.

– Значит, окажись я на твоём месте, ты бы просто бросил меня? Ты бы не захотел, чтобы «счастье продлилось слишком недолго», – девушка согнула указательный и средний пальцы обеих рук перед лицом писателя, изобразив кавычки и подчеркнув цитату деланным голосом.

– Ни за что на свете! – горячо возразил мужчина.

– Получается, что ты бы меня не оставил, а я тебя – должна?

– Ты неправильно поняла…

– А как я должна была понять? – и всё-таки её глаза заблестели от вырвавшихся наружу слёз.

– Прости, я не собирался тебя обидеть, – растерялся Грэг Фишвик при виде того, как Кейси плачет.

– Мне пора, – сказала девушка, развернувшись и направившись прочь из комнаты.

– Кейси, подожди!

Ответом послужила захлопнувшаяся дверь.

Глава 24

Несколько раз Грэг пытался дозвониться до Кейси, но на его звонки неизменно срабатывал автоответчик. Заранее записанный голос девушки весело сообщал: «В данный момент я не могу вам ответить, поэтому оставьте своё сообщение после сигнала». Мужчина просил прощения, но она ему так и не перезвонила.

До Нового года оставалось два дня. Писатель проводил время за компьютером, работая над завершением четвёртого романа. Сильные эмоции – неважно, позитивные или негативные – всегда служили для Грэга Фишвика прекрасным средством для усиления творческого запала. Пальцы едва успевали набирать нужные слова в непрерывной погоне за рождающимися в голове предложениями. Рядом с монитором стоял снежный шар, подаренный Кейси на Рождество. Из него на мужчину с улыбкой смотрела чёрная кошка.

«– Теперь я покончу с тобой, ублюдок! – сдавленным голосом произнесла Венди.

Громила, крепко-накрепко привязанный к металлическому кольцу в стене, ухмыльнулся. Казалось, что ему неведомы чувства боли и страха. Она держала в руках огромный кухонный нож, но он ничем не выдал в себе боязни перед женщиной, жаждущей мщения и расплаты.

– Тебе нравится, Венди? – заговорил он хриплым голосом. – Ты чувствуешь, как твоё тело наполняется желанием пролить кровь?

– Заткнись!

– Мне знакомо это удовольствие, – кивнул убийца. – Умерщвление чужой плоти схоже с бурным оргазмом. Все люди одинаковы, но большинство, в отличие от нас с тобой, боятся себе в этом признаться. Давай же, Венди, испытай ни с чем не сравнимое наслаждение. Всади нож по самую рукоятку и причастись к таинству жизни через смерть. Ты такая же, как и я.

– Нет, между нами нет ничего общего! – Венди ещё крепче стиснула рукоять ножа.

– Не противься древнему инстинкту охотника, – пойманный по случайному стечению обстоятельств, маньяк провёл языком по губам. При тусклом свете лампочки он выглядел, подобно твари, утратившей человеческий облик.

– Я вызову полицию.

– Не делай глупостей, детка. Я же вижу, как ты жаждешь познать радость убийства.

– Я вызову полицию, – твёрдо повторила женщина, зная, что принимает единственно правильное решение».

Работу Грэга прервал неожиданный телефонный звонок. Он ожидал услышать в трубке голос Кейси, но ошибся. Звонил доктор Троутон.

– Слушаю, – мужчина ощутил, как сердце в груди начинает трепетать, подобно пойманной в силки птице.

– Добрый день, мистер Фишвик. Мы могли бы с вами встретиться?

– Вам уже известны результаты? – догадался Грэг.

– Мне хотелось бы обсудить это во время нашей личной встречи, – ушёл от прямого ответа врач.

– Я подъеду через двадцать минут.

– Хорошо, я буду ждать вас у себя в кабинете.

Глава 25

По ровному тону доктора Троутона во время телефонного разговора нельзя было определить ровным счётом ничего, что касалось бы результатов биопсии. Полная эмоциональная стерильность.

Хорошие или плохие новости? Хорошие или плохие? Писатель остановился перед заветной дверью в кабинет, гадая, что скажет ему врач. Останется ли его жизнь прежней, или ему придётся услышать тяжёлый приговор?

Наконец, мужчина избавился от кратковременного оцепенения и вошёл. Доктор изучал медицинский журнал и при появлении Грэга немедленно отложил его в сторону.

– Это вы, мистер Фишвик, – врач жестом пригласил посетителя присесть.

– Вы получили ответ из лаборатории? – писатель не смог скрыть внутреннего волнения. – Каковы результаты?

– Для начала я хотел бы поговорить о вашей книге, Грэг. Вы позволите мне отойти в сторону от формальностей и обращаться к вам по имени?

– Разумеется, доктор Троутон.

– Джеймс. Можешь звать меня просто Джеймс.

– Ладно, Джеймс, – принял уговор мужчина.

– Итак, Грэг, я прочитал твой дебютный роман, – в подтверждение своих слов Джеймс Троутон вытащил из стола книгу в чёрной обложке.

Грэг Фишвик сразу же узнал её:

– «Девятая жизнь кошки». Не знал, что ты интересуешься подобным жанром, Джеймс.

– Признаться, я склонен к классическим вещам, но твоё произведение показалось мне весьма интересным. Идея о том, что с приближением девятой, то есть последней жизни, степень живучести кошки значительно возрастает, достаточно привлекательна.

– Это своего рода метафора, – пожал плечами писатель. – Герой, загнанный в угол и ощущающий близость смерти, подобен кошке, у которой осталась лишь девятая жизнь.

– Потому что у людей, в отличие от кошек, она одна, – задумчиво произнёс доктор Троутон.

Только теперь Грэг начал понимать, куда клонит врач:

– Джеймс, что с результатами проведённой биопсии?

– Грэг, тебе требуется пересадка сердца, – на короткое мгновение наступила звенящая тишина.

Казалось, мужчина в кресле превратился в каменное изваяние.

– Это ещё не значит, что твоя жизнь окончена, – тут же нарушил молчание доктор Троутон. – В подавляющем большинстве случаев опыт современной медицины позволяет произвести трансплантацию без лишних осложнений. Правда, тебе придётся несколько изменить привычный образ жизни.

– Сколько времени мне осталось? – тихо проговорил Грэг Фишвик.

– Всё будет зависеть от того, насколько быстро найдётся подходящий донор. К тому же, существует специальный «лист ожидания» – особый список людей, которые также ждут своей очереди на пересадку.

– Нет, Джеймс. Сколько времени у меня останется, если я откажусь от операции?

– Грэг, тебе не следует этого делать.

– Сколько?

– Примерно полгода.

– Полгода, – прошептал писатель.

– Я могу помочь с тем, чтобы немного продвинуть тебя по списку ожидания. Разумеется, перед тобой останутся те, кто наиболее остро нуждается в пересадке. Но это хорошая альтернатива твоему отказу.

– Я должен подумать.

– Подумай, Грэг. И запомни, что, в отличие от кошек, человек уже с рождения проживает свою девятую жизнь.

Часть вторая. Переступая черту

Глава 26

Пожалуй, это был худший Новый год в жизни Грэга Фишвика, если не считать той зимы в детстве, когда он подхватил тяжёлую простуду и был вынужден сидеть дома, наблюдая из окна, как другие дети резвятся на снегу и лепят снеговиков. Только масштабы и суть проблем несколько изменились. Литературный агент бросил его на съедение стае стервятников, после чего так ни разу и не позвонил. Грэг порвал с девушкой, которую успел по-настоящему полюбить. Наконец, доктор сообщил ему о том, что писатель нуждается в пересадке сердца.

Полночь Грэг встретил в полном одиночестве, не считая Молли, которая уютно устроилась на диване и видела известные только ей кошачьи сны. Единственной радостью стало окончание работы над четвёртым романом, и теперь распечатанный на бумаге текст лежал на столе, дожидаясь многочисленных редакторских поправок. На титульном листе значилось название новой книги: «Эхо ужаса».

Писатель приблизился к оконному стеклу и посмотрел на взметающиеся вверх огни праздничных фейерверков, разрывающих темноту ночи и свидетельствующих о радости человечества, переступившего на очередную ступень длинной лестницы Времени. «Возможно, это мой последний Новый год», – мысль походила на театральную реплику из трагедии, написанной рукой неопытного драматурга. Мужчина отвернулся от окна.

Если он откажется от пересадки сердца, то у него, согласно прогнозу доктора Троутона, останется примерно полгода. Вполне достаточно, чтобы написать ещё один роман. И если он приложит все усилия, то читатели получат его предсмертное magnum opus [лат. главное произведение], которое объединит в себе весь художественный опыт Грэга Фишвика.

Первое января – отличная дата для зачатия очередного произведения, ведь первое предложение в романе, по аналогии с появлением человека, есть не что иное, как своего рода зачатие. У Грэга уже давно существовала идея для серьёзной книги, но он дважды отбрасывал её, принимаясь за ту работу, которая была угодна издательству. Писатель под чутким руководством Ленарда заключил контракт с «Кристалл и Мобб» на две книги, так что «Прятки со смертью» и «Эхо ужаса» позволяли выполнить все обязательства по данному соглашению.

Ни разу в жизни Грэг не садился за компьютер с целью что-то написать так поздно, но разве жизнь дана не для того, чтобы время от времени создавать исключения из правил? Он запустил текстовый редактор, и перед ним на мониторе появился виртуальный лист бумаги. Он пугал и манил одновременно. Мужчина знал, что лишь от него, от автора, зависит появление определённой последовательности букв, обладающих почти магической силой – из ничего порождать нечто.

Белое пространство преобразилось, наполняясь смыслом. Из пустоты начал возникать новый роман.

* * *

Утром Грэга разбудил настойчивый телефонный звонок. Когда он всё-таки отыскал в себе силы подняться, чтобы дотянуться до трубки, мир утренней тишины был взорван голосом Ленарда. Литагент разразился настоящим многословным потоком, прежде чем писатель прервал его речь и попросил повторить уже сказанное немного медленнее.

– Грэг, тот неловкий случай… – человек на другом конце линии сбился. – Я не хотел, чтобы всё так получилось. Ты не должен думать, что я подставил тебя. Они обвели меня вокруг пальца, как какого-нибудь школьника. Они специально втянули меня в эту глупую провокацию.

– Остановись! – потребовал мужчина. – Давай ближе к делу.

– Грэг, я приложил все усилия к тому, чтобы помочь тебе.

– Помочь мне?

– Я знаю, что тебе требуется пересадка сердца.

– Плохие вести не стоят на месте, – заметил писатель. – Но я хочу отказаться от операции.

– Грэг, ты спятил? Трансплантация – это твой единственный шанс! И я уже договорился с нужными людьми, чтобы тебя немного продвинули вперёд по списку ожидания. С учётом разных групп крови в данный момент ты являешься девятым претендентом на донорское сердце. Правда, вопрос потребует некоторых финансовых решений, но в преддверии появления на прилавках твоего третьего романа под эгидой «Кристалл и Мобб» у тебя с этим особых проблем не возникнет.

– Подожди, Ленард. Я искренне благодарен за проявленную тобой заботу, но повторюсь, если ты не расслышал: я не собираюсь ложиться на операционный стол.

– Грэг, ты так говоришь, потому что продолжаешь обижаться на меня из-за элитарного клуба читателей?

– Забудь об этом чёртовом клубе, потому что он здесь ни при чём.

– Тогда в чём дело?

– Дело во мне, – писатель ощутил неимоверное желание немедленно прекратить разговор и положить трубку. Литагент хотел услышать от него определённые формулировки, которых у Грэга Фишвика пока не было. В самом деле, почему мужчина отказывался от представившейся возможности спасти свою жизнь посредством сложного хирургического вмешательства?

Ответом могло бы послужить единственное слово.

ПРЕДЧУВСТВИЕ.

Могло бы, но не послужило, потому что Грэг так и не наткнулся на него в глубокой шахте словесной руды.

– Возможно, со временем ты переменишь своё мнение, – со вздохом произнёс литературный агент. – И ещё. С Новым годом тебя, Грэг.

– Спасибо, Ленард. И тебя тоже, – ответил мужчина.