Текст книги "Облака твоей Вселенной"

Марьям Аверина
Облака твоей Вселенной

© Аверина М., текст, 2018

© Зеленов А., иллюстрации, 2018

© Чурсанова А., иллюстрации, 2018

© Издательство «Союз писателей», оформление, 2018

Некоторые географические сведения:

Кентаун – восточный пещерный городок, населённый колонистами из разных мест параллельного мира Коланти, где есть единственный природный водоём, называющийся просто Морем.

Море находится как на поверхности планеты, так и глубоко под горами. Вдоль его побережья, кроме Кентауна и рудника Кретано, по кругу расположилась вся цивилизационная часть планеты. Остальная незаселённая людьми часть покрыта либо горами, либо степями, богатыми своей растительностью.

Рудник Кретано – самое страшное место на планете. На нём ведётся добыча ценных камней и в качестве рабочей силы используется труд незаконно порабощённых людей.

Малантика – местность из другого параллельного мира, где обитает цивилизация хайров. Туда имеется только один проход – с пещеры шамана Шаху, живущего в Кентауне.

* * *

Ленц не любил шумные игры с его неугомонными братьями и их друзьями и часто убегал от них в степь, в своё любимое место. Вот и сегодня, расположившись удобнее на большом, нагретом за день горячим степным солнцем камне, он пытался вспомнить то самое восхитительное ощущение. Но его память – нюх – терялась среди всяческих степных запахов. Ведь чем только не пахнет летняя степь в знойном июле. Иногда желанный аромат неожиданно, как-то вдруг появлялся с восточной стороны дальних пещер, коричнево-пряным вплывал в его ноздри и вызывал блаженное ощущение радости, но через несколько секунд исчезал. Этот запах давно сводил Ленца с ума своей недосягаемостью и неизвестным происхождением. Эх, если бы он мог поймать его в свой маленький серебряный флакончик… это незабываемое чувство тихого счастья. Тогда бы он попросил братьев аккуратно прикрутить к флакончику маленькое ушко, продел в него ту серебряную цепочку, которую подарил отец, и носил бы всегда на шее, чтобы в любой момент вдыхать невидимые волны чудесного аромата. И кто знает, может, тогда бы он всё вспомнил… Что нужно было вспомнить, Ленц и сам толком не знал, но этот аромат вызывал у него смутные чувства чего-то очень сокровенного и дорогого. А тут ещё и по ночам стали сниться странные сны. И в них присутствовал тот же самый будоражащий душу запах, от которого у Ленца во сне щекотало темечко и замирало сердечко. А под густой белой шерстью по всему телу волнующе бегали мурашки. Наутро он мало что мог припомнить из своих сновидений, но настроение после таких странных снов у него было весьма задумчивое. Может быть, этот аромат когда-то присутствовал в другой жизни Ленца? Ведь неспроста он не похож ни на одного из жителей пещерного городка, и к тому же Ленц знал, что был приёмным сыном своего отца Элара.

Нюхач с поэтической душой. Каждый запах для Ленца имел определённый цветовой оттенок. Какие-то оттенки запахов ему нравились, какие-то отталкивали, какие-то пугали. А ещё у него была заветная мечта: Ленцу очень хотелось подняться высоко-высоко в горы и вдохнуть аромат весеннего синего неба. Мальчик, проживший большую часть своей жизни в пещерах, был ещё мал, чтоб подниматься на самые высокие горные вершины, и мог только предположить, какова она на запах – высота.

В его комнате, справа от дверного проёма, всегда висели солёные сосульки – сталактиты. Были они особенные. Изредка по ночам сосульки капали непонятно отчего – температура в пещерах всегда была постоянной. Разбиваясь о камень, капля взрывалась небесно-голубыми кристалликами, которые затем в воздухе перерождались в такого же цвета волны, и по всей комнате начинало веять чарующим ароматом прохладного морского бриза. Это было удивительно ещё и потому, что до моря было ой как далеко. Через какое-то время аромат капель приглушался, но Ленц, лёжа в кровати, ещё долго мог наслаждаться медленно исчезающими, мерцающими отголосками их пребывания. И ему казалось, что именно таким и должен быть аромат далёкого неба.

В ту ночь ему снова снились странные, но приятные сны. И, как обычно, при пробуждении он почти ничего не помнил, только вот голову в области темечка щекотало всё сильнее и сильнее, но только не во сне, а наяву. Ленц попросил у матери мазь из степных трав, которые заготовила их семья прошлым августом. Щекотать перестало, и мальчик вместе с другими детьми пошёл завтракать.

Детей в семье вместе с Ленцом было пятеро. Старшие дочери – шестнадцатилетние Эли и Эми, и два четырнадцатилетних сорванца – Эгин и Эрин – были близнецами. Со стороны отца в роду почти все были близнецы, и имена всех братьев и сестёр начинались на одну и ту же букву. Самого Ленца отец нашёл на одной из скал рядом со своей рабочей пещерой. Ленц тогда был совсем маленьким. Несмотря на то, что ребёнок разительно отличался внешностью от остальных младенцев городка, Элар взял его в свою семью, и для всех местных жителей тот стал его младшим сыном. После недолгих разговоров было решено дать найдёнышу имя Ленц, что означало на местном диалекте – пушистый. Жена Элара долго не могла привыкнуть к новому члену семьи. Мало того, что всё розовое тельце младенца, кроме личика, шеи и нижней части рук, было покрыто нежными шелковистыми белоснежными волосиками, у него ещё был и непонятный запах. И чего-то только она ни делала – обмазывала малыша всякими чудодейственными мазями, надеясь, что в скором времени рост волос на теле сведётся к нулю, купала в душистых степных травах по несколько раз в день, пытаясь избавиться от странного запаха… А однажды, набравшись смелости, отправилась к местному шаману, который, на её взгляд, повёл себя весьма странно. Он не принял никакой платы за приём, а лишь посоветовал примириться с необычным запахом младенца и, отвернувшись от неё, молча указал рукой на выход. В конце концов, жене Элара пришлось успокоиться и принять Ленца таким, какой он есть. Малыш рос и развивался, как обычный здоровый ребёнок. Было лишь одно маленькое отличие: если все маленькие дети пробовали объект своего внимания на вкус, то Ленц исследовал его на запах.

Со временем его обоняние стало развито, как у хорошей собаки, и он часто выручал родных, находя в их большом пещерном доме потерянные вещи.

Однажды вечером к отцу зашёл сосед, и они долго о чём-то разговаривали. После его ухода Элар подозвал к себе сыновей.

– И какую игру вы сегодня затеяли? – спросил он.

Близнецы испугались. Ведь именно сегодня они ослушались родителей и вместе с другими мальчишками убежали далеко за пределы пещерного городка. Всем ребятам в округе давно хотелось проверить, найдёт ли Ленц по запаху чужую вещь, спрятанную за несколько километров от дома.

– Так ты нашёл эту вещь? – с нескрываемым интересом отец смотрел на Ленца.

Поняв, что отец совсем не собирается их ругать, близнецы, перебивая друг друга, стали рассказывать, как Ленц сразу же взял правильное направление и нашёл чужую одежду в степном поле. И как сразу определил, кому принадлежит эта самая одежда. И как в городке давно болтают, что Ленц – не совсем человек, а помесь человека с каким-то животным. Недаром его тело покрыто густой белоснежной шерстью с голубым отливом и нюх такой, что любая собака позавидует. Да вот только они, близнецы, не хотели бы быть такими, как Ленц. Ведь его так часто тошнит, да и все ребята его сторонятся. И кроме них, близнецов, никто с ним и дружить не хочет.

Выслушав их, отец устало улыбнулся Ленцу и обнял его:

– Не обижайся на людей, сынок. Люди сторонятся тех, кто отличается от них, и потому не подпускают близко. Ложитесь-ка спать, ребятки, завтра возьму вас с собой в мастерскую.

Братья давно крепко спали в соседней комнате, а Ленц всё не мог оторваться от книги, которую сегодня с работы принёс отец. Кто-то из немногочисленных заказчиков с большого города недавно забыл её в мастерской Элара, и тот на время принёс почитать книгу младшему сыну. В книге была легенда об одиноком страннике, который искал свой потерянный мир среди далёких звёзд. На последней странице было стихотворение, которое мальчик перечитал несколько раз, настолько сильно оно его поразило.

* * *

 
Чужак с далёких звёзд, взращённый на Земле.
В душе его живёт всем непонятный голод.
Хотя он рос в любви, заботе и тепле,
Зовёт его во снах отчизны дальней холод.
Ночами он не спит, душа его болит,
И шепчет что-то он в свою подушку слёзно.
И в бархате земном чернеющей ночи
Тревожат душу вновь сверкающие звёзды.
Чужой среди чужих на ласковой Земле
Живёт, томясь среди неясного нам плена.
Обласкан и любим, но в полуночной мгле
Пытается найти свой мир в большой Вселенной.
Лишь там ему тепло, лишь там ему светло.
Так пусть же он летит к своим далёким звёздам!
Верните поскорей ему его крыло,
Пока надеждой жив, пока ещё не поздно.
 

* * *

Потушив свечу, мальчик долго не мог заснуть. Книга взволновала его. Мысли одна за другой тревожили душу. А если он, как тот странник, тоже попал на Коланти случайно, и его родина где-то там, на одной из далёких звёзд бескрайнего неба?.. Только перед самым рассветом, измучившись в своих догадках и размышлениях, Ленц заснул.

* * *

Элар занимался добычей и переработкой кентаунита – лечебного камня. Их пещерный дом стоял как раз неподалёку от его месторождения. Месторождение разрабатывалось около трёх десятков лет, и люди, нашедшие этот камень, были первыми жителями пещерного городка, который так и назвали в честь лечебного минерала – Кентаун. Рядом с городком несколько лет строились дома из красной глины. Для этого влажную глину набивали в специальные деревянные формы, высушивали на солнце и затем строили из глиняных блоков жилище. Но было это не всем по карману. Из-за дороговизны деревянных форм цена на сам глиняный блок тоже была завышенной, ведь деревья в округе Кентауна почти не росли. Да и зимы в Кентауне были весьма суровые, и поддержание тепла в глиняных домах тоже обходилось недёшево. Поэтому большинство семей жило в пещерах. Там тоже легко дышалось, потому что воздух в них двигался естественным образом. И температура в таких жилищах в течение года была одинакова. Большим плюсом было то, что в каждом пещерном доме была своя вода за счёт подземного моря. А у семьи Ленца в нижней подземной комнате был ещё и собственный небольшой водопад, под которым подолгу любил плескаться Ленц. Холодная вода была ему нипочём, он редко мёрз из-за особенностей своего организма.

В то утро Элар повёл сыновей в рабочие пещеры, где находилась его мастерская по обработке кентаунита. В хорошие времена таких мастерских было несколько, и их маленький городок обеспечивал лечебным каменным маслом всё население до самого моря. Но со временем запасы кентаунита уменьшились настолько, что никто не мог сказать, на сколько лет их ещё хватит. Выжила единственная мастерская Элара, да и то в последнее время он едва сводил концы с концами. А заказы на кентаунитское масло всё росли и росли. Дело в том, что минерал обладал мощной целебной силой, и его уникальный состав творил чудеса. Конечно, все болезни он не исцелял, но при переломах обеспечивал мощное нарастание костной ткани, мог останавливать любые кровотечения и быстро заживлял ожоги и раны. Было неизвестно, почему и как он образовывается именно в этой местности. Его находили то в расщелинах скал в виде тонкой плёнки, то в виде наростов на скалах, то на скальных породах в верхних подземных пещерах.

Целебное вещество соскабливали и очищали в мастерской Элара от пустых пород. Технология очищения была весьма утомительной, включала в себя несколько этапов и длилась иногда не один месяц. Ведь камень мог быть разным по своему качественному составу, и это зависело от времени и места сбора.

Лечебные свойства камня обнаружили случайно. Один из охотников встретил однажды в горах смертельно раненую дикую собаку. У неё был распорот живот, и она, истекая кровью, из последних сил ползла к скале, а затем стала слизывать с её поверхности белый налёт. Через несколько дней этот человек снова её встретил. Собака была жива и уже довольно быстро могла передвигаться на своих лапах.

Мальчишкам в тот день посчастливилось увидеть самую последнюю стадию обработки кентаунита. Похожее по консистенции и цвету на сметану лечебное масло томилось на медленном огне в металлическом чане. И братья с удовольствием по очереди помешивали его большой деревянной ложкой, наблюдая, как постепенно оно становится похожим на коричневую густую массу. Потом они дружно помогали отцу металлическими узкими ковшами разливать масло по многочисленным маленьким формочкам на просушку.

Позже, когда близнецы рассматривали стол, на котором лежали разной формы и цвета неочищенные куски кентаунита, Элар подозвал к себе Ленца.

– Я могу поговорить с тобой на равных, как со взрослым человеком? – спросил он.

Ленц, удивлённый, молча кивнул головой, а Элар подошёл к близнецам, что-то шепнул им, и они, сгорая от любопытства и бросая на Ленца выразительные взгляды, нехотя засобирались домой. После их ухода отец присел на стул и задумчиво проговорил:

– Тебе скоро исполнится десять лет, ну, примерно десять. Мы не знаем точную дату твоего рождения. Ты ведь понимаешь, о чём я толкую?

Ленц снова молча кивнул головой. Отец собрался с духом и продолжил:

– В школу ты не ходишь. Жаль, что тебя не взяли, ты у нас очень сообразительный. Ну ничего! Ты и без школы прекрасно всему обучился, братьям хоть немного бы твоей учёности. Я уже и счёт потерял твоим прочитанным книгам. А поговорить хотел вот о чём: твои сёстры осенью выйдут замуж и уедут на побережье, Эрину и Эгину зимой исполнится пятнадцать, и я отдам их на обучение в мастерские в большом городе. Учиться они не любят, так пусть осваивают рабочую специальность, которая по душе придётся, или же идут в пастухи в соседние деревни. Скоро и ты подрастёшь, но тебе в город нельзя, народ там в большинстве своём наглый и невежественный. Настолько наглый, что мне не раз предлагали продать тебя в местный зоопарк. Мы с матерью не вечны, всё время рядом не будем. Так что придётся тебе, сынок, завоёвывать здесь, в Кентауне, своё место под солнцем. Здесь ты свой. И нюх у тебя отличный. Если сможешь по запаху находить лечебный камень, не пропадёшь. Предлагаю со следующей весны поработать со мной. Для очистки лечебного камня ты, конечно, не годишься, мал ещё. А вот находить его по запаху вполне тебе по силам. Что скажешь, сын? Если всё пойдёт хорошо, передам тебе мастерскую, когда станешь взрослым.

Ленц был на седьмом небе от счастья. Работать с отцом, по-настоящему, как взрослый. Что могло быть лучше этого? Он видел, что в городке его сторонятся, но мальчика это не волновало. Семья, в которой он рос, была дружной, родители любили его, а ребяческого общения вполне хватало с братьями и сёстрами. Но отец прав, скоро у тех начнётся своя новая жизнь – они всегда мечтали жить в большом городе. А Ленц останется здесь и будет самым лучшим по добыче кентаунита. И все, кто смеялся над его внешностью, станут его уважать. А уж он-то расстарается быть первым в своём деле, чтобы отец и мать им гордились. Эх, дождаться бы поскорее весны!..

* * *

…Ленц решительно вытолкнул наружу тяжёлые валуны, которыми на холодное время закрывали оконные проёмы в пещерном доме, – пришла пора избавляться от унылой зимней серости. По каменным стенам пещеры рассыпались весёлые солнечные зайчики. Мальчик, тихо радуясь про себя окончанию зимы, вдыхал глубоко залетевшую в пещеру с южным ветром весну. Было слышно, как звенела весело капель. Солнечный луч ласково грел Ленцу лицо, тёплый ветер нежно трепал его белоснежную шерсть и словно этим своим действием говорил, что всё будет хорошо. Мальчик вышел наружу. Отец сидел у самого входа на каменной скамье и смотрел на долину. Рядом с ним на овечьей шкуре лежали два старых кота. Они тоже радовались весне, солнечные лучи грели их всклокоченную шерсть, а тут ещё и рука хозяина по очереди чесала им обоим между ушками. Изумрудные глаза жмурились от удовольствия, и коты довольно мурлыкали. После суровой зимы, от которой два месяца пришлось прятаться в пещерном доме, весна по-матерински грела душу и тело своим теплом. Ленц хотел спросить о матери, но она вышла сама – вынесла в котелке свежезаваренный травяной чай и три кружки. Чай включал в себя несколько видов степных трав, каждый из которых обладал своими достоинствами. Вся их семья любила пить этот волшебный ароматный напиток, который к тому же обладал огромным количеством лечебных свойств. Они втроём сидели на скамье, черпали по очереди кружками из котелка невероятно бодрящую жидкость со сладковатым привкусом и не могли ею напиться.

Сестёр сосватали ещё осенью, женихи обеих девушек были с побережья. Один из них, Кевин, прошлой весной приезжал в мастерскую Элара, чтобы приобрести у самого мастера лечебное масло по более выгодной цене.

Там, в мастерской, Кевин и столкнулся в дверях с одной из его дочерей, когда та приносила отцу обед. После этого городской лекарь стал постоянным заказчиком лечебного масла, а через какое-то время попросил у родителей руки их дочери Эли. Вскоре и Эми нашла свою любовь в лице лучшего друга Кевина – сироты-рыбака Брауна. Замуж сёстры выходили в один день, и обе свадьбы играли в доме родителей Кевина, успели до наступления холодов. Родители Ленца вместе с Эрином и Эгином ездили на торжество и потом ещё некоторое время гостили поочерёдно в новых семьях дочерей.

Ленц не поехал, не хотел смущать новых родственников своим необычным внешним видом.

Братья вернулись домой взбудораженные – большой город навсегда покорил их сердца.

Кое-как окончив обучение в местной школе и отметив зимой своё 15-летие, близнецы с нетерпением ждали тёплой весны, чтобы поскорее вырваться из-под родительской опеки.

И сейчас, пока они крепко спали в своей комнате, родители за кружкой чая размышляли, какой специальности было бы лучше обучить своих непосед.

* * *

Весна была в самом разгаре, когда за близнецами приехал Кевин. Было решено отдать братьев на обучение к его отцу, у которого была небольшая пекарня и который за некоторое количество лечебного масла согласился на время принять мальчишек в семью. Сквозь оконные проёмы пещер солнце светило уже довольно ярко и наполняло верхнюю их комнату тёплым золотым светом. Коты дружно подрёмывали на каменном проёме, греясь в солнечных лучах. Семья обедала. Это был торжественно-прощальный обед. На рассвете близнецы с Кевином уезжали в город, а Ленц с завтрашнего дня начнёт заниматься поисками кентаунита. Зима с её сугробами и пронзительными ветрами позади, и Элар наконец разрешил младшему сыну самостоятельно добывать лечебный камень. После обеда отец с Кевином ушёл в мастерскую, а братья убежали в степь. Напоследок им захотелось побыть втроём: кто знает, когда они ещё встретятся. Никто из них тогда не мог даже предположить, что это будет их последняя встреча.

Мальчишки лежали на мягкой траве и любовались облаками, каждый из них видел в далёкой синеве какой-то свой, особенный образ. Ленц восторгался огромными белоснежными горами, которые то открывали, то закрывали сказочный горизонт. Эгин описывал развалины волшебных замков, а Эрину всюду мерещились драконы с огромными крыльями и воздушные корабли. Братья настолько увлеклись, что совсем забыли о времени. Облака казались им живыми существами, которые показывали своим зрителям театральное представление. Мальчики бурно обсуждали их образы и очертания и их неповторимые превращения. Наконец они угомонились и, лёжа в траве, молча наблюдали, как облака то сливаются друг с другом, то расплываются, то исчезают совсем. И проплывали над ними и драконы, и огромные снежные горы, и воздушные замки, и кудрявые головы ангелов, и невиданные птицы и звери. И только когда заходящее солнце бросило на облака свою прощальную розовую тень, подарив им новую красоту, братья засобирались домой. Они медленно шли по степи, задрав голову, и любовались вечерними небесными красками до тех пор, пока у них не заболели шеи и не стала кружиться голова. И тогда, развеселившись и выкрикивая: «Да мы пьяные, пьяные!», – они помчались домой наперегонки.

…Братья уехали, а Ленц стал работать с отцом, и надо отметить, что он никогда не приходил к нему в мастерскую с пустыми руками. Сказать, что добывать камень ему не доставляло большого труда, было нельзя. Ленц был ещё ребёнком, шёл ему всего одиннадцатый год. Вставать приходилось на рассвете и идти далеко в горы. Карабкаться вверх по скалам доводилось в такие труднодоступные места, что через три-четыре часа у мальчика от усталости начинали дрожать и руки, и ноги, а голову покалывало от палящего солнца. Да и сам камень он соскабливал с горных пород в неудобных позах. Когда к обеду возвращался домой, он первым делом с наслаждением бросался под живительные холодные струи водопада, потом мать кормила его и отправляла спать. Ближе к вечеру мальчик просыпался и, наскоро перекусив, шёл в мастерскую к отцу. Беззаботная жизнь закончилась. Через несколько месяцев Ленц совсем похудел, шерсть его утратила былой голубоватый блеск и отдавала лёгкой желтизной. Родители жалели сына и, в конце концов, запретили ему добывать кентаунит. Но Ленц упрямился. Нужно было отдавать долги за приданое сестёр. Да и проживание близнецов в семье пекаря подходило к концу, в скором времени требовалось подыскать им новое съёмное жилище.

Однажды ранним утром Ленц столкнулся на горной тропе с местным шаманом Шаху. Приветственно кивнув ему головой, мальчик побежал дальше вверх по тропинке. Шаман не ответил, лишь какое-то время смотрел ему вслед, а потом решительно крикнул:

– Ты очень похож на свою мать!

Ленц остановился, но идти назад не осмелился. Он присел на скалу и стал выжидать, что же будет дальше. Но шаман развернулся и ушёл в горы в противоположную сторону.

Шаху не был молод и не был стар, определить его возраст было трудно. Старожилы поговаривали, что тот жил в этих местах задолго до появления первых поселенцев. И он сам, и его жилище обладали для всех какой-то притягательной тайной. Стены его пещеры были сплошь занавешены пучками высушенных трав и веток деревьев, причём ни те, ни другие в близлежащих степях и горах не росли. Где он их собирал – оставалось для всех необъяснимой загадкой. Именно у шамана находились ответы на самые неразрешимые вопросы.

Именно к нему обращались в случае длительной болезни. Он мог разыскать и вернуть украденные тёмными силами души живых людей, и тогда даже самые отъявленные дебоширы и пьяницы становились примерными семьянинами. А всё потому, что шаман умел приводить души и тела людей в Равновесие. Его ритуальные танцы вводили в благоговейный транс, горловое пение завораживало, а звуки музыкальных инструментов наполняли пространство целительными вибрациями. Таким образом Шаху лечил не только людей и животных, выравнивая их энергетику, но и места, где проводились сами ритуалы. Шаху жил скромно и обособленно, и никто даже не подозревал, каким он был отважным воином. Ведь в тонком мире, в мире духов, не все благожелательные и добрые. Встречаются там и такие жуткие существа, что не дай вам Бог когда-либо с ними столкнуться, и Шаху не раз приходилось вступать с ними в жестокую схватку в борьбе за чью-то человеческую душу.

Фраза шамана накрепко засела в голове мальчика, но поговорить на эту тему с родителями он не решался. Ленц сразу понял, что Шаху говорил ему о родной матери. Но откуда он мог её знать?

Дни летели один за другим, и однажды поздним июльским вечером Ленц наконец решился посетить жилище шамана. Тот жил в самой высокой и далёкой пещере. Дверь его пещерного дома была не заперта. Множество незнакомых Ленцу трав плотно пропитали воздух пещеры своими ароматами – он был густой и вязкий. Среди них витал и тот самый, волнующий его с раннего детства. Только в этот раз он никуда не исчезал, и мальчик мог вдыхать его снова и снова. Его сердечко замерло от какой-то блаженной тревоги, а сознание вдруг стало выдавать видения одно за другим, в нём словно просыпались угасшие воспоминания. Было чувство, что это происходило в жизни Ленца раньше, и он всегда знал и тосковал по этим воспоминаниям. Но из какого прошлого был этот удивительный и волшебный мир, и откуда эта блаженная тревога? Видения вдруг рассеялись, и Ленц совсем растерялся. Были ли они его настоящим? И не сон ли это – вся его жизнь в Кентауне? Всё произошедшее настолько впечатлило мальчика, что он решил обязательно дождаться шамана.

Шаху появился неожиданно из глубины своей пещеры, кинул на стол охапку свежескошенной травы, устало выдохнул и повернулся к Ленцу:

– Ну, что скажешь, Ленц? – он сказал эту фразу так просто, так буднично, словно всю жизнь жил с мальчиком бок о бок.

* * *

Они сидели за столом, пили травяной чай. Ленц молча слушал, а шаман говорил.

– Знаешь, не всегда я был шаманом, дар мне достался случайно. Против своей воли я получил кое-какие способности, и они стали мне мешать жить обычной жизнью. Тогда мне просто хотелось понять, что со мной происходит, поэтому я и поселился в этой пещере. Это было задолго да появления Кентауна.

Тебе не нужно всего знать, скажу лишь, что я долгое время жил отшельником, соблюдал все посты и запреты и учился у своих духов совершенствовать свой дар, а потом получил Посвящение. Знаешь, Ленц, мир не такой, каким нам кажется, и он не единственный. Рядом с ним есть и другие, и они не менее реальны, чем тот, в котором мы сейчас с тобой находимся. Для меня все границы между мирами давно стёрты, и я могу свободно перемещаться из одного в другой. И вот однажды в одном из параллельных миров я и познакомился с твоими родителями. Мне немного известно о мире Малантики. Совсем недавно там существовали две разумные расы – черношёрстные голубоглазые анки и зеленоглазые хайры с белоснежной шерстью на теле. Обе расы жили и развивались отдельно одна от другой. Анки строили свои селения у подножия гигантских деревьев, хайры – на их самых высоких и плоских вершинах. Деревья-гиганты в том мире настолько высоки и огромны, что на одной его макушке мог бы спокойно разместиться весь наш пещерный городок. Само собой, анки передвигались по земле, а у хайров была развитая воздушная сеть из переплетённых веток деревьев и лиан. И у тех, и у других были свои маги, но у анков их было в несколько раз больше, да и по силе воздействия они были куда могущественнее. И вот случилось в том мире большое наводнение, единственный океан на планете вышел из берегов. Большая часть анков погибла, остальных же спасли и приютили в своих высоковетвистых селениях дружелюбные хайры. Через некоторое время не захотели анки жить бок о бок со своими соседями, стали выживать их с насиженных мест, и началась между ними жестокая война. Во время этой войны твои родители встретились и полюбили друг друга. Отец твой был анком, а мать – из рода хайров. И хотя браки между расами никогда не приветствовались с обеих сторон, род твоей матери единогласно признал, одобрил и освятил их союз. Родственники же со стороны отца были оскорблены таким событием, и перед самым твоим рождением под знаком примирения обманом заманили его в свою хижину и убили.

Женщины того мира тоже вынашивают своих детей в животе, вот только рождаются малыши в яйце, и его крепкую скорлупу должен разбить либо отец ребёнка, либо (в его отсутствие) кто-нибудь из близких родственников. Так случилось, что роды у твоей матери принимал я. Отца не было в живых, а селение твоей матери было разгромлено анками, и ей, тяжело раненной, чудом удалось убежать от них. Она умерла сразу после родов, спасти её не удалось. Не знаю, было ли у меня право забирать тебя в свой мир, но оставить новорождённого младенца погибать я не мог. Это я подкинул тебя к мастерской Элара, потому что знал, что он примет тебя как родного сына и ты будешь любим всей его семьёй. Ты растёшь среди мудрых и заботливых родителей, добрых братьев и сёстёр. Что было бы с тобой в том мире? Даже если бы ты выжил, то вполне мог лишиться разума, ведь ты – наполовину анк!

Поймав вопросительный взгляд Ленца, Шаху продолжил свой рассказ:

– В Малантике шла война, и за короткий промежуток времени обе расы оказались на грани исчезновения. Тогда маги анков объединились и с помощью колдовского дара стали просить своих духов, чтобы их народ навсегда потерял дар страдания. Маги хайров, а их оставалось совсем немного, тоже молили своих духов, но только о мире между обеими расами. И тогда случилось непредвиденное, случилось то, чего никто не мог ожидать.

Да, действительно, народ анков навсегда утерял дар страдания, и в душе каждого анка исчезло всяческое недовольство окружающим миром. Это странно звучит, но анки были довольны всем – чувство несовершенства угасло в них навсегда, и в то же время унесло с собой стремление к развитию и прогрессу. Получилось, что маги анков отняли у своего народа всё: и любознательность, и тягу к знаниям. Они отняли у своего народа стремление к совершенству. И сейчас эта некогда сильная и разумная раса постепенно, но верно перерождается в самодовольных и аморальных тупиц. И у них уже подрастает новое поколение примерно твоего возраста с невыразительными лицами, нечленораздельным бормотанием и идиотским смехом. Тупой и порочный народ, невольно проклятый своими же магами, обречённый никогда не знать страдания, по-прежнему обитает у подножия гигантских дерев, не зная ни тоски, ни грусти, не ведая любви и не имея совести. И эта раса вымирает, потому что не чувствует телесной боли от полученных травм, не чувствует боли, предупреждающей о наступлении болезни.

Хайры же, свободные и бескорыстные, получили желанный мир. Их цивилизация также живёт и развивается на самых могучих деревьях, высоких настолько, что за ветви этих деревьев цепляются облака. Настолько, что мне до сих пор их мир кажется волшебной сказкой – так радостно, легко и свободно от тишины, того спокойствия, которые там царят.

И всё в их селениях так прекрасно и так значительно. И это твоя родина, Ленц! Совсем скоро из твоего темечка начнёт расти твой первый рожок, первая веточка, а когда ты состаришься, на твоём крепком роге их будет одиннадцать. А запах, который волнует тебя с раннего детства, – это запах яйца, из которого я тебя вытащил. Его скорлупа до сих пор хранится в моей пещере.

Душа шамана словно освободилась от тяжёлого груза. Он замолчал. Молчал и потрясённый услышанным Ленц. Тишину прервали звуки встревоженных голосов. Это родители Ленца, потеряв сына, пришли к шаману за помощью. Утомлённый и беспомощный, Ленц не отвечал на вопросы матери и отца и едва плёлся за ними. У него было ощущение, которое невозможно было описать словами: словно он нёс в себе тяжёлый, но очень важный груз, который обязательно нужно сберечь и донести до своей комнаты, чтобы там, в тишине ночи, хорошенько осмыслить его.