Текст книги "Просто позови. Практика жизни"

Глава 8
Звезда виерской академии

Сегодня первым занятием шла история виерского движения. У меня был подготовлен доклад на тему его организации в наши дни, а потому я очень торопилась в аудиторию, чтобы успеть к началу урока. Элинна быстро шла следом, но при этом в кои-то веки молчала. Я вчера устроила подруге разнос за то, что она вздумала вмешаться и наболтала Амиру несусветную чушь.

– А разве это не ты боялась идти к Истору? – защищалась Элинна. – Глаза были, как у побитого щеночка, еще и с нас обещание взяла, чтобы не вздумали за тобой увязаться. Вот я и пошла к Амиру.

– А кроме него некого было просить?

– Эди, но его в кабинете не оказалось.

– Эля, прекрати отвлекать ректора по пустякам, особенно когда дело касается меня! Он очень недвусмысленно высказался по этому поводу. У него вчера сложилось впечатление, что единственный вред, который Истор мог причинить, – это зацеловать меня до смерти!

– Ах так! – Эля обиженно насупилась и отвернулась от меня. – Вот и помогай подругам после этого. Неблагодарная!

С того самого момента на все мои вопросы она отвечала невнятным бурчанием и даже сейчас нарочно отстала немного, чтобы не было необходимости поддерживать со мной разговор.

Когда я уже приближалась к аудитории, навстречу попалась Линда с подругами. Я привычно приготовилась к очередной издевке, а девушка вдруг улыбнулась и сказала:

– Привет, Летта, как самочувствие?

Я замерла на месте, но вежливо улыбнулась в ответ и с невозмутимым видом как можно более небрежно ответила:

– Все просто замечательно. Как ты?

– Я в полном порядке. Действие того напитка давно уже закончилось. Спасибо тебе, что прикрыла и в лабиринт за меня пошла.

– Это было очень смело, Летта, – поддакнула одна из подруг.

– Ты такая молодец, – тут же добавила третья.

Я удивленно поглядывала на них, не понимая, что за пакость девушки задумали на этот раз.

– Ну ладно, мы на занятия, потом еще увидимся, – махнула рукой Линда и устремилась дальше по коридору.

– Что это с ней? – Я повернулась к подошедшей Элинне, совершенно позабыв про нашу ссору.

– А чему ты удивляешься? Ты пока к аудитории шла, с тобой сколько студентов поздоровались, не обратила внимание?

Я только пожала плечами.

– Да ты же у нас теперь героиня, Летка. Вся академия на ушах стоит, как ты этим аристократам бросила вызов прямо на поле. На глазах у всех кинулась в лабиринт, чтобы защитить честь нашей академии, а потом едва не погибла. Тут недавно девчонки обсуждали, что нынче в моде рыжий цвет волос. Как пить дать, скоро все начнут носить кудри того же оттенка, что у тебя.

– Ерунда какая!

– Сама увидишь.

– Но я вовсе не рыжая! Этот цвет временный, и он уже стал намного светлее благодаря шампуню Мелинды.

– Я вчера сама слышала, как одна из наших одногруппниц говорила, что золотистые кудри цвета, как она поэтично выразилась, темного янтаря выглядят безумно привлекательно. А еще, если ты не заметила, у нас тут половина академии вырядилась в платья сиреневых тонов или нацепила украшения сиреневого цвета. Вон туда посмотри, видишь, пять девчонок стоят: у двоих сиреневые шарфы, вон у той к тунике брошью веточка сирени приколота, а еще у одной в волосах сиреневый бант. Вот только пятая у нас новой моде не следует.

– Скорее всего, ей не идет этот цвет.

– Слушай, все спросить хотела, ты почему его так любишь?

– Он подходит к моим глазам. А теперь пошли, скоро урок начнется.

Мы устроились на своих местах, а старенький преподаватель, во времена своей молодости принимавший активное участие в том самом движении, о котором теперь рассказывал, вошел в аудиторию и занял преподавательское кресло.

– Доброе утро, студенты.

– Доброе утро, – хором ответили мы.

– Итак, на последних уроках мы с вами изучали новейший период в истории виерского движения. Сегодня послушаем выступления трех докладчиков: Эсмуса, Дина и Виолетты. Все подготовили необходимые материалы?

Я кивнула, бросила взгляд на парней, а они дружно ответили: «Да, преподаватель Ретс».

– Тогда начнем с Эсмуса. Ты расскажешь нам о виере по фамилии Витар.

Мое сердце при этих словах забилось быстрее. Теперь для меня это было не просто имя одного из исторических деятелей, теперь я знала, что так звали моего отца.

Эсмус вышел в центр аудитории, развернул и закрепил на специальной подставке большой плакат. С него на меня глянуло лицо серьезного темноволосого человека. Сердце вдруг сжалось, я попыталась отыскать в этих строгих, не совсем правильных чертах сходство с моими. Может, поэтому показалось, что наши скулы очень похожи, а еще его высокий лоб напоминает мой. Портрет был цветной, и художник, очевидно, старался правдиво передать внешность известного виера. Особенно в облике человека на портрете поражали темно-серые глаза, умные и проницательные, которые словно заглядывали в самую душу. В глубине этих глаз светился тот самый огонек, что свидетельствовал о неистребимом духе авантюризма, присущем Стивену. Я затаила дыхание, полностью погрузившись в рассказ Эсмуса.

– Стивен Витар родился в бедной виерской семье сто двадцать восемь лет тому назад. У него было еще трое братьев, но все они умерли в младенчестве, поскольку семья была слишком бедна, а в то время свирепствовали ужасные болезни. Стивен оказался крепок здоровьем и выжил, хотя также перенес тяжелое заболевание в детстве. Лет с семи мальчик уже подрабатывал в заводском цеху по производству кожи, чтобы помогать своим родителям, а в восемнадцать он поступил в виерскую академию, несмотря на наличие у него постоянной работы. Витар слишком сильно желал изучать магию, для чего оставил очень неплохое место в конторе счетоводов и стал посещать занятия. Вечером после уроков он заступал на смену на прядильном заводе, принадлежащем одному богатому фабриканту, чтобы хоть как-то заработать на жизнь.

Один из преподавателей обнаружил у Стива неплохие магические задатки. В то время не было разделения студентов по их дару, только общее направление, поскольку средств на обучение учащихся академия получала слишком мало. Однако по-настоящему одаренным людям удавалось развить свои способности, и Витар оказался одним из лучших учеников. Именно тогда, учась в академии, Стивен и принял участие в своих первых виерских выступлениях. Много позже, уже после окончания обучения, когда он нашел приличную работу, заработок с которой давал ему возможность заботиться о родителях, Стивен стал все активнее проявлять себя в виерском движении и выступлениях за права и свободы обычных людей. В частности, он организовал целую группу добровольцев, которые построили первую в столице больницу для бедняков.

Впоследствии движение настолько увлекло молодого мага, что он стал все больше и больше времени уделять именно этой работе, отчего лишился должности и теперь подрабатывал от случая к случаю, но зато стал правой рукой тогдашнего предводителя виеров. К тому моменту его родители скончались во время волны эпидемии редкой болезни. Стив потратил все сбережения на врачей, но не смог спасти родных. Теперь Витар все время посвящал своему благородному занятию.

Великому делу Стивен отдал бо́льшую часть жизни и трудился не покладая рук, а после принял на себя обязанности предводителя виерского движения. Под его началом было достигнуто очень многое: построены недорогие больницы, усовершенствованы методы обучения, в частности, созданы школы для бедняков в столице и некоторых крупных городах, виеры получили право занимать посты на руководящих должностях. Для виеров, одаренных сильными магическими способностями, теперь открывались совершенно иные возможности, нежели раньше, когда для простолюдина единственной дорогой в жизни было устроиться в услужение к богатому аристократу. Стала формироваться новая прослойка общества – зажиточные виеры, которые, в свою очередь, жертвовали немалые суммы на поддержание движения, принесшего столь благодатные перемены в жизнь обычных людей неблагородного происхождения.

Сам Стивен часто путешествовал по другим странам и привозил из своих поездок немало новых интересных идей, которые и пытался осуществить на практике в Амадине. Позже виерские представительства были созданы по всей стране, и с тех пор наша борьба более не сводилась к обычным вооруженным столкновениям со служителями королевской власти, а представляла собой единый отлаженный механизм, действующий на основании определенных законов королевства, не нарушающий их, но меняющий сложившиеся устои под требования новых реалий.

Стивен Витар прожил более долгую жизнь, чем обычные люди его происхождения, благодаря своему сильному магическому дару. Умер он в возрасте ста девяти лет в результате несчастного случая. Исходя из того, что сильные маги способны прожить более пятисот лет, Стивен был еще достаточно молод. Говорят, что во время очередной поездки он упал со скалы и разбился, когда его лошадь вдруг понесла. К большому сожалению, Стивен не оставил детей, поскольку всю жизнь трудился на благо простых людей и не успел обзавестись семьей.

Эсмус закончил рассказ, заслужил одобрительный кивок от преподавателя, а я наконец пришла в себя и потерла лицо ладонями, пытаясь совладать с разбушевавшимися эмоциями. Ресницы оказались подозрительно мокрыми, и я тут же промокнула глаза платочком, чтобы никто не заметил предательских слез.

Следующим по очереди выступал Дин. Он рассказывал о последователе Витара, продолжившем его славные начинания, но я плохо слушала докладчика, заново прокручивая в голове все, что услышала сейчас от Эсмуса. Как это печально, что у моего отца была такая жизнь, полная лишений и забот о других, чужих ему людях, а счастье он узнал лишь ближе к концу, и то ненадолго. И самое грустное – он вряд ли догадывался о моем рождении. Ведь если Мэри увезли после их свадьбы, а я родилась раньше срока, то он попросту даже заподозрить не мог, что жена беременна. Успела ли Мэри очнуться и рассказать ему обо мне или она так и не пришла в себя перед их гибелью?

– Ну что же, Виолетта, ваш черед, – вернул меня в реальность голос преподавателя.

Я взяла со стола листы с набросками и небольшой камешек, который заказала знакомым иллюзионистам-старшекурсникам.

То, что сейчас мне нужно было выступать перед большой аудиторией, очень помогло взять себя в руки. Бросив камешек на пол, насладилась дружным вздохом одногруппников, увидевших, как на их глазах в воздухе появляется фигура виера по имени Лин Динтан. К докладу я хорошо подготовилась, просмотрела множество книг в библиотеке – нужно же было отвлекать себя чем-то от беспокойных происшествий, случившихся со мной в последнее время. А потом обратилась за помощью к Сабуэско, своему личному информатору, заплатив ему последние деньги, оставшиеся от продажи камешков. Теперь только одно платье – белое с серебряной вышивкой – было украшено драгоценными камнями, но его я решила приберечь до особого случая.

– В наше время предводителем виерского движения считают Лина Динтана. Именно он выступает как официальное лицо на всех мероприятиях, посвященных защите прав простых людей. Однако я выяснила, что Лин является лишь номинальным представителем, на самом деле его слово не имеет решающего значения. У Динтана есть помощник по прозвищу Тень. – Я щелкнула пальцами, активируя второй заряд магического камня, и за спиной первого человека появилась фигура в плаще. Честно говоря, я сама понятия не имела, как выглядит этот Тень в реальной жизни, о нем не было никаких сведений в библиотеке, и узнала я о таинственном виере только благодаря Сабуэско.

– Погодите, Виолетта, откуда у вас данная информация? Она достоверна?

– Из самых надежных источников, я провела собственные изыскания.

– Хорошо, продолжайте.

По новому щелчку пальцев фигура Лина растаяла в воздухе, а рядом со мной остался стоять полупрозрачный человек в плаще с закрывавшим лицо капюшоном. Этот образ я сама придумала, а парни мне его создали для наглядности и большего эффекта.

– Согласно моим данным, все последние изменения в законодательстве, касающиеся виеров, были приняты именно благодаря усилиям этого таинственного господина, поскольку раньше все права и свободы существовали лишь номинально, в форме договоренностей, и не были закреплены на бумаге. Предполагается, что Тень скрывает свое лицо, чтобы уберечься от возможных врагов. В истории известны случаи, когда виеров, пытающихся проникнуть в государственный аппарат или на административные и законодательные должности, безжалостно устраняли. Для тех же целей официальным предводителем числится Лин Динтан.

– В общем-то вы верно говорите, Виолетта. Я имею в виду законодательство Амадина. Но можете ли вы привести примеры, какие законы были приняты с помощью этого загадочного виера?

– Закон, запрещающий работу виерских детей на производствах, наносящих вред их здоровью, а также увеличение трудоспособного возраста до четырнадцати лет. Помимо этого для самых бедных семей законодательным путем урегулированы процессы выплаты пособий. Также разработан закон о праве поступления виеров в любое учебное заведение Амадина, включая Академию аристократии. Хотя этот документ еще не вступил в силу, а на обеих академиях по-прежнему установлена защита.

– Да кто к аристократам пойдет по доброй воле? – раздался смех с последних рядов.

– Тихо! – хлопнул по столу преподаватель. – Очень интересный и обстоятельный доклад, Виолетта. Меня только смущает достоверность представленной информации, в каких источниках вы ее отыскали? Почему о Тени никто не знает?

– Знают его сторонники, те, кому он, как я полагаю, открыл свое истинное лицо. Доподлинно известно, что оба руководителя виерского движения имеют связи в правительственных кругах. Теперь, кстати, виеры имеют право претендовать и на государственные должности при наличии у них соответствующего образования. Помимо этого Лин Динтан и Тень сотрудничают с ректорами учебных заведений. Наш ректор Амиральд Сенсарро очень активно поддерживает виерское движение и оказывает посильную помощь. Я полагаю, что он также лично знаком с истинным предводителем.

– Благодарю, Виолетта. Мне очень понравилось, что вы так ответственно подошли к своему заданию и предоставили нам столь интересные сведения. Я готов засчитать ваш сегодняшний доклад в качестве сдачи экзамена, но только если вы сможете подтвердить вашу информацию. А вас, уважаемые студенты, попрошу брать пример с мисс Лавальеро. Вот так нужно готовиться к моим занятиям. Вкладывайте душу в то дело, которое выполняете, и сможете достигнуть небывалых успехов. Виерское движение – это наша история, которую вы все должны знать. Эти люди, чьи лица теперь можно увидеть только на плакатах и портретах, они положили свои жизни на наше с вами благо, они участвовали в той давней войне за право скинуть с себя оковы рабства, они отстаивали свободы простых людей и добились того равенства, плодами которого вы пользуетесь сейчас. А может быть, в будущем взаимная вражда тоже станет лишь воспоминанием, не правда ли, Виолетта?

Преподаватель с улыбкой посмотрел на меня, а я кивнула в ответ.

– Спасибо за прекрасный доклад, можете занять свое место.

Одногруппники поддержали меня аплодисментами, чем вновь несказанно удивили. Кажется, Элинна права, отношение ко мне действительно изменилось.

Поскольку те сведения, что раздобыл частный сыщик, требовали доказательств, я пошла к ректору. Амир просто подтвердил преподавателю наличие у Динтана помощника, но оговорился, что лично он всегда имеет дело только с Лином. У меня сложилось впечатление, что Тень и Амир не очень ладят, хотя их и объединяла общая цель. Ректор ведь тоже работал на благо виеров. В любом случае мне засчитали первый экзамен, и это радовало.

Прием, посвященный высоким гостям, от чьего решения зависело последующее финансирование академии, был запланирован на вечер пятницы. С утра прошли занятия, а вот послеобеденные уроки и кружки были отменены. В большом зале организаторы украшали все к началу приема.

В первую очередь члены комиссии должны были провести небольшое заседание, на котором путем голосования примут окончательное решение. Затем все пройдут в зал, где меценаты смогут побеседовать со студентами, посмотреть выставленные на всеобщее обозрение награды за достижения учеников академии на всевозможных конкурсах и мероприятиях. Они также смогут ознакомиться с краткой биографией самых известных виеров, окончивших наше учебное заведение, присмотреться к тем, кто хорошо проявил себя во время состязаний, а также полюбоваться фотографиями наших победителей на соревнованиях в различные годы. В общем, академия представлялась для меня невестой на выданье, чьи достоинства будут демонстрироваться будущему жениху во всей красе.

В этот вечер я нарядилась в голубое платье, то самое, с которого спорола все камешки. Теперь оно не выглядело столь нарядным, скорее непривычно скромным (хотя по-прежнему было довольно милым, с легкими кружевами по подолу и декольте и широкими рукавами), но меня это только радовало: не хотелось привлекать к себе лишнее внимание. Я предпочла бы вовсе не ходить на прием, но не терпелось узнать результаты игр.

Студенты собрались на месте намного раньше главных действующих лиц. Амира и Эди не было видно, поскольку они принимали участие в заседании.

Мы с Мелиндой и Элинной вошли в зал, и я в который уже раз поразилась фантазии организаторов, создавших точные декорации недавних состязаний. В центре зала стояли чаши с напитками и столы с угощениями, а вот по краям… По краям буйно разросся тот самый лес, по которому бежал капитан нашей команды во время игр, и зеленело опасной ряской коварное болото, и зияла земляная яма с торчащими из стен корешками растений, и широко раскинулось поле с пасущимися вдалеке лошадьми, проекция которых на самом деле была на стене, но казалось, что это ровная зеленая степь уходит вдаль. И конечно же был ледяной лабиринт с абсолютно прозрачными стенами, чтобы в нем не заблудиться. Естественно, что препятствия, бывшие на самих испытаниях, здесь отсутствовали, иначе высоким гостям пришлось бы нелегко.

В этот момент к нам подошли Дин с Истором. Ист подмигнул мне, а я внимательно осмотрела его и не нашла ничего, что могло бы вызвать опасения за состояние его здоровья. Парень выглядел бодрым и цветущим.

– Ну что, красотки, известно уже, кто победил?

– Нет еще, – ответила Элинна. – В голосовании примут участие представители учебного совета и организаторы игр, меценаты присутствуют там только для вида. Самое обидное – все в курсе, что наши участники не просто так испугались пойти в лабиринт, но доказать ничего не могут. В крови Линды и Стэса не найдено никаких запрещенных веществ, вызывающих подобное поведение. А отказаться по доброй воле может каждый. Я бы еще поняла, если б вдруг один из участников струсил на финальном этапе, но чтобы сразу двое?! Бюрократы! Доказательства им подавай!

– У этого Анделино все схвачено, это точно, – заявил Дин. – Я слышал, как Эди говорил, что этот аристократишка готов был убить за победу на играх.

Я только вздохнула, скользя взглядом по колышущимся на ветру листочкам деревьев, как вдруг гомон студенческих голосов внезапно стих, двери в зал отворились, и вошли гости.

Сперва зашли женщины, в числе которых я увидела Элизабет Марни, и скулы тут же свело, как после кислого фруктового напитка. Женщина степенно и неспешно прошла вместе со своими коллегами к центру зала, а следом подтянулись мужчины. В целом я насчитала двадцать семь гостей. По словам Элинны, в голосовании приняли участие пятнадцать человек, значит, все остальные меценаты. Я тут же глазами отыскала среди вошедших Амира и Эди. По лицу ректора ничего нельзя было понять, а вот мой будущий попечитель казался довольно мрачным. Я потихоньку протолкалась к преподавателю сквозь толпу и воспользовалась моментом, когда он отошел к чаше с лимонадом.

– Эди, ну как?

– Да никак, Виолетта, – вздохнул мужчина. – Голоса тех, кто считал победу нашей, и тех, кто стоял за аристократическую академию, разделились практически поровну. Три человека не знали, кому отдать предпочтение, в итоге от их решения и зависел конечный результат. Оказалось, что мнения двоих снова разделились, а последней проголосовала Элизабет.

– И?

– Отдала голос аристократам.

– Что?

– Да.

– Эди, но это ведь настоящая месть! Она определенно понимает, что Зор сжульничал. Амир наверняка ей все рассказал про Анделино.

– Про свою работу в Академии аристократии Амир никому не говорил, ну разве только Селене, иначе его быстро бы раскрыли. Ну а касательно решения Элизабет – склонен с тобой согласиться. Я только сегодня узнал от Амира, что отношения у них, оказывается, не ладятся. А она в самом деле была наслышана о Зоре еще до того, как они поссорились. Не пойму только, из-за чего это произошло.

– Стало быть, она его предала, – заявила я, не желая сейчас докапываться до сути этих отношений между ректором и его бывшей невестой.

– Я тоже так считаю.

– Но это низко! Ведь дело касается не только их двоих. А повторное голосование возможно?

– Да, только если сегодня на вечере кто-то вдруг изъявит желание изменить свое решение. Завтра результаты будут объявлены.

– Что теперь делать?

– Впечатлять меценатов, а то останемся без финансирования в последующие два года. Казна нам выделяет средства крайне неохотно, приходится буквально выбивать из этих жмотов каждую монетку. К тому же в законе не прописана такая статья расходов, как развитие виерской академии, зато аристократам постоянно идут отчисления. За два года после нашей победы было очень многое сделано, Амир все вложил в дело. И если смотреть непредвзято на эти состязания, то ты все-таки дошла до конца финального испытания… Поздравляю, кстати, ты у нас теперь местная знаменитость. Некоторые члены совета хотели тебя расспросить про видения в лабиринте, но Амир отговорил.

– А это могло помочь? Склонить чашу весов в нашу сторону?

Эди пожал плечами:

– Не знаю, сложно сказать. Да и думать об этом не хочется, решение уже принято, и я до сих пор под впечатлением. Уж от кого от кого, а от Элизабет такого не ожидал.

– Что же, она настолько идеальна?

– Прежде не замечал за ней ничего дурного. Они с Амиром полгода знакомы. Я в принципе, много с ней не общался, но она производит очень приятное впечатление. Амир рассказал, что их познакомила Селена, а Элизабет позвала его на научное собрание, где должна была показать новые способы применения своего закона. Он рассказал, что впервые в жизни увидел перед собой женщину, которая настолько полно отдавалась любимому делу. Она произвела на него незабываемое впечатление. Амир говорил, это было поразительно – наблюдать за ней во время работы. Элизабет настолько погрузилась в процесс, что, казалось, весь мир вокруг перестал существовать для нее. Они ведь в этом очень похожи, Амир так же всецело посвящает себя любимому делу. Прежде он не встречал подобных женщин. Дамы из высшего общества обычно интересовались только собственной внешностью, поклонниками и балами, а среди окружавших его виерок много было таких, кто только и думал, как за состоятельного мужчину замуж выскочить.

– Знаешь, Эди, – ответила я, перехватив в этот миг взгляд Амира, направленный на Элизабет (нет, поглядите, еще и смотрит на нее после всего, что она сделала!), – он придумал идеал женщины, а Элизабет оказалась на него похожа. Не удивлюсь, если он не дал себе труда как следует в ней разобраться. Амир очень занят своей академией, а Элизабет во время их встреч просто притворялась хорошей и милой.

– У тебя-то откуда такие познания?

– Я ее совсем не знаю, но последний поступок о многом рассказал.

– Послушай, Летта, во многих случаях ты вела себя не лучше. Что же ты сейчас ее осуждаешь?

– Потому что мы из-за нее проиграли!

– Прежде чем судить кого-то, на себя бы посмотрела.

– Я что, настолько плоха?

– Не безнадежна! Я лично считаю, что ты просто слишком молода и импульсивна и воспитание наложило свой отпечаток. Однако та девушка, какой я увидел тебя в виерской академии, мне очень нравится.

– Спасибо, Эди.

– Не за что, – Эдвар улыбнулся, – и прекрати сверлить спину Элизабет взглядом, дыру прожжешь.

«Амир вот тоже сверлит, и ничего», – хотелось мне огрызнуться, но я промолчала, поскольку в этот момент приняла одно решение, которое могло помочь нашей академии.

– Я поговорю с ней, Эди, попытаюсь переубедить.

– Не надо вмешиваться, Летта, можешь только хуже сделать, – строго сказал Эдвар.

Я послушно кивнула и отошла на другой конец зала к девчонкам, чтобы поделиться новостями.

На протяжении всего вечера я продолжала наблюдать за Амиром и Элизабет. Он то и дело смотрел на нее, а женщина делала вид, что не замечает этих взглядов. Меня же все сильнее мучила совесть. В итоге я не выдержала и, когда Элизабет осталась одна, быстро направилась в ее сторону.

Пока шла, все сомневалась – стоит ли? Но потом опять вспоминала, как Амир на нее смотрел, и понимала, что злится она из-за меня и моего подлого поступка, а ректор и вся академия здесь совершенно ни при чем.

– Добрый вечер, – обратилась я к миниатюрной брюнетке, цепляя на лицо фирменную улыбку Виолетты Лавальеро и прикладывая титанические усилия, чтобы не заскрипеть зубами. У меня эта Элизабет вызывала очень неприятные чувства, но приходилось сейчас именно ей каяться в своем позорном поступке. Надеюсь, что правда заставит ее передумать и наша академия все же будет признана победительницей.

Элизабет подняла на меня удивленный взгляд, улыбнулась, а потом вдруг присмотрелась внимательнее, и эта столь нежно-робкая вначале улыбка исчезла, уступив место злобной гримасе.

– Что вам нужно? – Женщина прищурила глаза, и я очень ясно увидела разницу между милой и очаровательной Элизабет, какой ее знал Амир, и этой мстительной особой, способной на очень нехороший поступок.

– Меня зовут Виолетта, мы с вами не были представлены. – Я все еще играла роль хорошо воспитанной леди.

– Не имею ни малейшего желания начинать знакомство. Или вы полагаете, что я вас не узнала? Вы ведь его любовница, не так ли?

– Абсолютно не так. – Я старалась держать на лице маску уверенности и невозмутимости, а внутри все клокотало от злости. – Тогда я нарочно разыграла перед вами маленький спектакль, а ректор был совершенно ни при чем.

– Спектакль? – Миловидное личико скривилось в презрительной усмешке. – Кого вы пытаетесь обмануть?

– Я действительно сводила старые счеты с Амиральдом Сенсарро и решила, что лучший способ сделать это – ввести вас в заблуждение о наличии у него любовницы.

– И я должна в это поверить? Амир не распространялся обо мне в своей академии, это я точно знаю, так откуда тебе было знать, что подобный спектакль увенчается успехом? К чему тебе сейчас этот обман? Надеешься, будто я всему поверю и переменю решение совета в вашу пользу?

– Я надеялась лишь на то, что вы достаточно здравомыслящая женщина, чтобы выслушать мои доводы, но теперь вижу, как ошиблась. Кажется, вы так плохо разбираетесь в людях, что я могла и не доходить до поцелуя, достаточно было просто постоять рядом с ректором в аудитории, и вы бы приписали ему измену.

– Поразительная наглость! – Элизабет со всей силы сжала в ладони бокал с красным вином и, кажется, находилась уже на грани. – Я поклялась самой себе, что больше ни один мужчина не предаст меня, и едва снова не попалась. Но я даже благодарна – мне открыли глаза раньше, чем я вышла за него замуж.

– И правда чудесно! Вы вряд ли достойны быть женой такого человека.

– Тебе это тоже не светит. Уверена, скоро ты ему наскучишь. – Элизабет вдруг разжала ладонь, делая шаг назад, а бокал со звоном разлетелся на маленькие осколки, и вся красная жидкость, которая должна была разлиться по полу, совершенно невероятным образом оказалась на подоле моего голубого платья. Брюнетка отвернулась и неспешно зашагала прочь. Вне себя от злости я оторвала взгляд от большущего пятна, подняла голову и увидела стоявшего чуть поодаль Амира. Ректор прищурился и поманил меня к себе. Пришлось идти, несмотря на желание очутиться в этот миг подальше.

– О чем был разговор, Виолетта? – Мужчина скрестил руки на груди, сверля меня пристальным взглядом.

– Я пыталась объяснить Элизабет, что между нами ничего не было.

– И как?

– Бесполезно.

– Я предупреждал тебя, не вмешивайся.

– Я должна была попытаться, а она даже слушать не стала и еще платье мне испачкала.

– Эти отношения тебя не касаются. Если тебе удалось разрушить их однажды, то не стоит более пытаться что-то наладить.

– А вы сами желаете налаживать? Вероятно, поняли наконец, что она собой представляет? Она ведь настоящая мегера, как можно было увлечься подобной особой?

– Может, мне следует у тебя совета спрашивать, прежде чем кем-то увлечься?

– С удовольствием помогу, по крайней мере, я не страдаю отсутствием вкуса.

Амир ничего не ответил, просто резко развернулся и направился к группе людей, судя по всему, тех самых меценатов, а я поспешила к Мелинде, чтобы она помогла мне с платьем.

– Летка, о чем ты с Элизабет разговаривала? – стала допытываться староста.

Мелинда в это время как раз очищала пятно, а я изо всех сил боролась с досадой, раздражением, злостью и каким-то отчаянием.

– Я хотела объяснить ей про меня и Амира, а она и слушать не захотела, настаивала, что мы с Амиром любовники. Я не сдержалась, ответила ей в той же манере. Ужасно, Элинна, я полагала, Элизабет Марни – великий ученый, но никогда бы не подумала, что она такая неприятная женщина, а хуже всего – я опустилась до ее уровня, вела себя совершенно непозволительно, а Амиру заявила…

У меня даже сил не было продолжать, хотелось схватиться руками за голову или спрятать ее под подушку. Что со мной происходит в последнее время, я ведь всегда так гордилась своими хорошими манерами, и не я одна, все их отмечали.

– Летта, – Мелинда выпрямилась над чистой юбкой и погладила меня по руке, – не каждый выдержать может то, что на тебя свалилось, а ты переживаешь, мол, не могу вести себя правильно. Ты всегда была идеальна во всем, но ты ведь человек. Не пытайся подавить свои эмоции, только хуже станет. Пусть они вырвутся наружу, перегорят, а потом сможешь взять себя в руки.

– Верно, Летка, тебе нужно отойти от всего, что случилось. Да и вообще, если тебе грубят, зачем сдерживаться в ответ?

– Потому что это правильно.

– Для кого правильно?

– Не знаю…

– Вот именно! Ты теперь ничего не знаешь, а все пытаешься следовать своим старым представлениям. Забудь уже обо всем, живи, как получается, а потом поймешь, что делать дальше.