Текст книги "Сахар на дне"

Глава 8

Лекс

На, сука, выкуси!

Я сбиваю треногу гранатомёта и шустро его пакую. Съёбываться надо быстро. И желательно максимально незаметно.

– Шевцов, блядь, ты совсем охренел?! – орёт Феликс, когда я запрыгиваю в машину. – Ты вышел за пределы наших огневых позиций! Ты подставился!

– Я случайно.

– Не пизди! В следующий раз под трибунал пойдёшь.

Ага. Как же. Очень страшно. Феликс – хороший командир, но слово «трибунал» ему просто нравится как звучит. И на этом всё. Да никто же и не ослушался его. Так, просто метр туда, метр обратно.

– Тебя оттуда достать могли! – не унимается.

Скидываю противошумки и засучиваю рукава. Жарко как в аду. Хотя, мы и есть в аду.

Когда до вертолёта оставалось доехать всего ничего, прогремел взрыв. И я помню только как экран вдруг окрасился в красный, и стало подозрительно тихо. Очень. Нет, звуки были, я чувствовал, как они вибрировали, но не слышал. А потом были боль и темнота.

И в следующий момент я подумал, что меня глючит. Бестолочь сидела вся в белом напротив и смотрела на меня. Сперва я решил, что сдох, и за мной по ошибке прислали не чёрта, а ангела. Потом понял, что всё же жив и снова вижу малявку во сне. Но самым удивительным было то, что она оказалась настоящая.

Это понимание не лезло ни в какие рамки. Ладно, я жив. И даже снова в России. Но… она?

Через столько лет и тщетных попыток выкинуть эту девчонку из головы. Когда получилось запечатать сердце, стереть в пыль воспоминания о её запахе и вкусе. Когда лишь оставалось ненавидеть грёбаные сны и радоваться им, где я мог делать с бестолочью всё, что только врывалось в мой извращённый мозг. Когда я столько раз твердил, что мне похуй на неё, что уже сам себе поверил.

Сидела там в своём коротеньком халатике, сжавшись в комок. Напряжённая, как струна, будто увидела призрака. Хотя я для неё и есть призрак из прошлого. А потом начала нести всякую ересь. Хотелось встать и заткнуть её маленький рот.

А потом ещё этот рафинированный. Я его узнал сразу. Он напетушился, как только увидел меня. Узнал. И сразу попытался пометить территорию – распустил свои клешни на бестолочь.

Да и хер с ним. И с ней. Совет да любовь, блядь.

Выплываю из дремоты. Не лёгкой и приятной, а какой-то вязкой и тягучей. Душно и хочется пить.

– Какого хера?

Липкое женское тело льнёт, закинув на меня ногу. Кто это и почему она лежит в моей постели?

– Ммм… Давай ещё поспим, – слышу хрипловатый голос. Понятия не имею, кому он принадлежит.

– Не, подруга, ты и так задержалась.

Девушка потягивается и садится. В свете ночника вижу, как кривит надутые губы.

– Лекс, ты козёл, ты это знаешь?

– Давно уже. Шевелись, я спать хочу.

– Каким был, таким и остался.

Я хмыкаю. Первый раз её вижу, а она назвала меня по прозвищу.

– Это ты меня изучила, пока минет делала?

Лицо у девчонки вытягивается в удивлении.

– Ты меня и правда не помнишь? Я Кристина из 11-В. Мы с тобой незадолго до выпускного пересекались.

Ну тогда это всё объясняет, Кристина из 11-В.

– Ты, кстати, почему в армию укатил? – Кристина из 11-В натягивает джинсы, немного пританцовывая. Оттюннингованная жопа влезает не сразу. – Ты ж вроде бы ЕГЭ стал одним из лучших. Любой ВУЗ бы тебя принял. Поговаривали, что вы с сестрёнкой что-то не поделили.

А это ты уже лезешь не туда, куда надо.

– Не твоего ума дела, Кристина из 11-В, давай резче, пока я тебя полуголой не выставил.

Девушка снова вздыхает, но не спорит. Натягивает лифчик и какую-то полупрозрачную тряпку сверху, засовывает ноги в туфли, а потом, уже уходя, кладёт мне бумажку на комод в коридоре.

Сначала хочу выбросить не интересующую меня информацию о номере её сотового, но потом передумываю. Пусть будет, Кристина из 11-В делает отличный глубокий минет.

На часах почти три. И спать совсем перехотелось. Бестолочь спрашивала, как я сплю. Да по-разному. Иногда как убитый, а иногда хочется себе глаза выколоть, чтобы хоть ненадолго нырнуть в темноту. Всё-таки алкоголя с вечера было много. Голова теперь раскалывается.

Достаю таблетки, которые выписал врач и выпиваю сразу две. С утра надо ехать в управление, разрешить дела с контрактом. Он как раз на исходе, и больше меня не тянет. Хватит, повоевали, пора строить жизнь на гражданке. Потому что нет на войне того, что я искал. Как была пропасть в груди, так и осталась, только разверзлась ещё больше.

Отец сегодня зазывал к себе на фирму, хотел помочь устроиться в городе. Но я согласился принять помощь только на первое время. На аренду квартиры мне хватит и заработанных в армии, а вот за тачку ему спасибо. Тоже хотел отвертеться, взять пока подержанную, но батя и слушать не стал. Сказал, что хочет сделать единственному сыну подарок к возвращению. Хотя бы один.

По аналогии с первой красоткой, решил остановиться на японце. Но отец, устав уговаривать меня на танки-внедорожники, настоял на премиум серии.

– Сын, ну хоть раз послушай. Ты всю жизнь сам принимаешь решения. Порадуй старика.

– Бать, тебе ещё далеко до старика.

– Ну да куда деваться? – отец расхохотался. – Пока ты созреешь до бизнеса, мне надо держаться в седле.

Отец похлопал меня по плечу, и мы вошли в салон. Девчонка-менеджер чуть каблук не сломала – так торопилась к нам на встречу. Но потом её отставил в сторону невысокий паренёк. Видимо, старший решил, что рыбка покрупнее достанется ему.

– Смотри, Лёшка, выбирай.

Чёрный красавец с хищным прищуром сам меня выбрал. Мне даже тест-драйв нахрен не нужен. Только одно для себя решил: верну отцу деньги, как только смогу.

С Максом и Ромычем договорились встретиться послезавтра. Один улетел на встречу в Пекин, другой на гастроли в Ялту. Я же был пока за бортом жизни, и с этим надо было что-то делать. Но сначала стоило немного разрядиться и расслабиться, а завтра нужно будет вернуть один должок, который за мной остался.

Глава 9

Курю уже вторую подряд. Заждался. Найти его было не сложно, осталось подождать окончания рабочего дня. И вот ровно в семнадцать десять на парковку спускается мой старый знакомый. С удовольствием наблюдаю, как его пронырливые глаза расширяются при виде меня, а рожа вытягивается. Надо же, даже пиджачок напялил. А где, мать её, его бессменная кожаная куртка?

– Лекс, – поражённо выдыхает бывший друг, точнее тот, кого я считал таковым. – Не узнал.

– Привет, Демьян, – отталкиваюсь от машины и делаю пару шагов в направлении парня. – Мы в прошлый раз не договорили.

Рожа у Демьяна становится серой, а пиджачок как-то неаккуратно свисает с плеч. Глаза мечутся от меня до угла парковки. Неужели наутёк бросится?

Но внезапно из-за этого угла выскакивает мелкое рыжеволосое чудо и несётся к моему старому знакомому с дикими воплями.

– Папа! – мелкая обезьянка запрыгивает Демьяну на руки и обвивает его шею. – Папа, пливет! Ой, – девочка тушуется, заметив меня. – А это кто? Здласте…

Дерьмо. Чёртов уёбок смотрит на меня жалким взглядом, прижимая дочь к себе.

– Привет, малявка, – подхожу ближе. – Я старый друг твоего папочки. Тебя как зовут?

– Катя. У тебя класивые лисуночки. Только они чёлные, а я болсе люблю лозовый.

Девчушка восхищённо рассматривает мои руки, ввергая меня своей непосредственностью с ступор на пару секунд.

– Дима! – из-за того же угла выруливает высокая девушка с такими же рыжими волосами, как у мелкой. – Катюша опять убежала, как только мы подошли. Я ей говорю: аккуратно, машины, а она…

Девушка осекается, обратив на меня внимание.

– Здравствуйте, – переводит взгляд на Демьяна.

– Лен, познакомься, это Алексей. Мой давний знакомый.

Которого ты охренительно подставил, перед этим здорово выкачав бабла.

– Очень приятно. Елена, – молодая женщина протягивает мне руку, которую я легко жму, а Демьян в этот момент заметно напрягается. Он знает, что я не умею прощать. И уж точно ничего не забываю.

– Вижу, вы давно не виделись, – жена Демьяна, или кто она там ему, улыбается. – Может, хотите с нами, Алексей? Я сегодня запекла утку, самим её не осилить. Вы любите мясо?

– Просто обожаю. Спасибо, с удовольствием.

Демьян ставит дочь на землю. Я вижу, как его душит галстук и застёгнутый на рубашке воротник. Пальцы слегка подрагивают. Ссыт, сучонок.

На своём «Лексусе» я следую за тачкой счастливой четы прямо до их любовного гнёздышка.

В квартире светло и уютно, чувствуется легкий закос под африканский мотив. Плетёные вазоны на кухне, какие-то псевдообереги. В общем всё приторно и спокойно. Только вот не самому Демьяну сейчас. Он весь издёргался, сидя напротив за прямоугольным обеденным столом, который, хлопоча, накрывает его жена.

Утка и правда оказалась вкусной, и салат тоже. Потом Елена поставила вазочки с печеньем и зефиром. Налила чай. Малышка тоже прибежала и залезла отцу на колени. Её не отпускали мои татухи, и она скромно вытащила из-за спины розовый фломастер.

– А давай тебе их лазукласим. Будет класиво.

– Катя, – одёрнул её мягко Демьян. – Отстань от нашего гостя, он не очень любит розовый.

Малявка зыркнула на меня из-подо лба и, насупившись, ухватила печенье и убежала.

– Сколько ей? – интересуюсь я, тоже взяв печенье.

– Почти четыре, – отозвается Елена у плиты. – Так, вы тут поболтайте, а я пойду Катюшу утихомирю. Когда у неё в руках фломастеры – жди узоров на обоях.

Девушка уходит, тактично притворив за собой дверь в кухню. Демьян тот час становится серьёзным.

– Лекс, пожалуйста…

– Тебя Тоха так и кормит, смотрю.

– Я просто работаю на фирме его отца. Ничего такого, обычный офисный планктон.

– Ты – офисный планктон? – откидываюсь на стуле. – Не смеши меня, Демьян.

– Серьёзно.

Смотрю на бывшего товарища по кутежам и удовольствиям. Как я мог ему доверять, быть таким слепым? У него же на роже написано, что тот ещё делец. Пора уже с этим заканчивать, надо дожимать козла.

– Так что будем делать, друг? – специально выделяю последнее слово, ближе подвигаясь к столу. – Сам будешь отрабатывать или красавицу Елену попросим?

– Лекс, – голос у парня садится, а в глазах появляется паника. – Прости, я же тогда правда не знал, что вы с Ермолаенко бодаетесь. Да и что с девчонкой у тебя так серьёзно.

– Ты вообще не думал. Точнее думал, но о бабле. Правда, Демьян?

Он вздыхает и смотрит на сцепленные на столе пальцы. Молчит какое-то время. Ничего, я не тороплюсь.

– Есть у меня одна идея для тебя, Лекс.

– Ну?

– «Чёрный Дракон».

– Ты, блядь, серьёзно? – поверить не могу, что этот гондон снова пытается впутать меня в то же самое дерьмо.

– Дослушай сначала, – Демьян поднимает на меня взгляд. – Хоминич старший ту лавочку давно прикрыл. Сейчас клуб чист, там тренируют будущих звёзд. Но, как я слышал, Хоминич начал лажать с организацией. Ему нужен толковый тренер, который потом мог бы подмять клуб под себя.

Мне становится интересно. Тема может быть живой.

– Слушаю тебя.

Глава 10

Не пришёл Шевцов на контрольный приём ни через неделю, ни даже через две. Да, в общем-то, я сильно и не рассчитывала, но всё же где-то глубоко надеялась, что ему не плевать на своё здоровье. Этими переживаниями я честно поделилась с наставницей.

– Ну, что я хочу сказать, Яна Николаевна, – Зоя Ивановна поправила очки. – Пациент – твоя ответственность. И юридическая в том числе. По закону, ты можешь привлечь приставов, и его привезут на принудительное освидетельствование, потому что это не просто гражданский. Но у меня вопрос: тебе это надо?

– В смысле? – я не совсем поняла её мысль.

– Это же твой брат? Ты же не хочешь ему создать такое пятно на профессиональной репутации? Попробуй решить всё как-то по-семейному.

Я задумываюсь над словами Зои Ивановны. А ведь даже понятия не имею, где его искать. Может, Алексей уехал совсем в другой город или же где-то затерялся в этом. Конечно же, я не буду привлекать никаких приставов, да и аукнется это мне потом так, что представить страшно. И ведь такое клеймо, как принудительная психиатрическая экспертиза – это же как волчий билет, потом ни в какую серьёзную организацию не возьмут, даже если всё чисто окажется. Естественно, так портить жизнь Шевцову я не желаю. Но и выполнить свою работу, чтобы не подставляться, тоже нужно.

Решаю позвонить Виктору.

– Дядь Вить, привет.

– Привет, ягодка, соскучилась? Давно нас с мамой не удостаивала визитом.

– Эм… нет. То есть да, конечно, соскучилась, – смущаюсь. – Но я по другому делу.

– Я весь внимание.

– Скажи, а ты знаешь, где сейчас можно найти Алексея? Ему нужно было прийти на приём, так положено, а он не явился.

Отчим тяжело вздыхает в ответ и задумывается.

– Этого стоило ожидать. Это же Лёшка, – устало говорит Виктор. – Я могу дать тебе его номер или адрес. А вообще, знаешь, ты быстрее найдёшь его в клубе «Чёрный Дракон».

Воспоминания молнией обжигают память. «Чёрный Дракон»… То самое гиблое место, которое всё изменило, которое едва меня не сломало, не перемололо. Чёрное место из прошлой жизни, оставившее глубокий уродливый след в памяти. Что вообще он там забыл, неужели снова взялся за старое?

– Ян? Ты чего замолчала? – отчим отзывается с другого конца. – Я пришлю тебе адрес. Лёша сказал, ему нужно время, чтобы привыкнуть к жизни на гражданке. Пока тренирует ребят в клубе. Но, может, хоть тебе, доча, удастся уговорить его прийти ко мне на фирму.

Виктор спрашивает с такой надеждой, будто я имею хоть какую-то власть над сводным братом. В своё время нам удалось скрыть от родителей всю глубину нашей неприязни. Они, конечно, замечали, что мы не особо ладим, но весь масштаб так и не поняли.

– Я попробую, – обещаю Виктору, стыдясь собственной лжи. Потому что заранее знаю, что даже пытаться не стоит. Но мне нужно выполнить свою работу, хотя бы попытаться.

С Виктором мы прощаемся, и я задумываюсь над ситуацией. Даже если я найду Алексея, что скажу ему при встрече? А если вокруг будут люди, как это будет выглядеть? А если мы встретимся наедине, то это грозит ещё большей катастрофой. Это ж надо было начать профессиональную деятельность с такого случая. Я больше, чем уверена, что, заметив мою неуверенность и растерянность в отношении сводного брата, Зоя Ивановна специально поручила мне заниматься им. Выбросила посреди реки не умеющего плавать, так сказать.

После окончания рабочего дня вызываю такси, назвав адрес клуба. Я просто сделаю это. Отодвину эмоции и поступлю как профессионал. Забуду, с кем имею дело. К тому же сегодня меня ждёт отличный вечер. Саша сказал, что закончит на работе пораньше, и мы куда-нибудь сходим. В кино, например, или в ресторан. А ещё я с удовольствием прогулялась бы по набережной. Август держал нас чуть ли не в куртках, а вот сентябрь радует бархатным теплом. Что может быть чудеснее при свете разноцветных фонарей прогуляться вдоль реки, надышаться её свежестью, глядя на расползающиеся по тёмной воде светящиеся блики фонарей.

Полная решимости я выбираюсь из машины, расплатившись с водителем, и направляюсь ко входу. Дизайн здания остался таким же, как я запомнила его в ночь выпускного. Тёмное стекло и изображение огромного дракона, расползшегося над входной дверью. Такого же, как у Шевцова на плече.

На пороге вдруг моя решимость лопается, как мыльный пузырь. Паническая волна прокатывает по позвоночнику, заставляя почувствовать слабость в коленях. Нельзя, Яна, нельзя так боятся теней прошлого.

– Здравствуйте, – милая девушка на ресепшене улыбается вполне дружелюбно, а мне вдруг стучится мысль, что она может быть одной из тех, кого продавали на подпольных торгах. Или той, кто покупал. – Добро пожаловать в «Чёрный Дракон». Чем могу помочь?

– Добрый день, я ищу Алексея Шевцова.

– Могу поинтересоваться зачем? – улыбка становится шире, но куда искусственней. Ну конечно. – Алексей Викторович сейчас занят. У него индивидуальная тренировка.

– Ничего, я подожду.

Девушка пожимает плечами и уставляется в монитор, предоставляя меня самой себе. Я топчусь на месте, не зная, что делать. Не самой же идти искать его. Хотя, почему нет?

– Эй, вы куда? – слышу возглас администраторши, уходя по коридору.

Я оказываюсь в огромном зале, поделённом на сектора и залитым ярким искусственным светом. С разных его концов доносится музыка и звуки тренировок. Ближе в тонированным окнам в несколько рядов расположены тренажёры. На них занимаются несколько парней и девушек. Я внимательно всматриваюсь, но Шевцова среди них не нахожу. Кажется, девушка на ресепшене сказала, что у него индивидуальная тренировка. Значит, он должен работать с кем-то в паре.

На большом мягком ринге в центре тренируются две девушки, рядом, который поменьше, пустует. Я прохожу дальше и замечаю ещё один тренировочный ринг. Здесь в спарринге сошлись двое мужчин, и среди них я сразу узнаю Шевцова.

Жду, не решаясь окликнуть, пока они закончат. Противник Алексея чуть ниже его ростом и более худой. На голове защитный шлем, на руках перчатки. Шевцов же одет в чёрные спортивные штаны, майку и перчатки, на лице маска-респиратор.

Как бы я ни пыталась быть беспристрастной, у меня получается плохо. Глядя на его точные удары, на вздыбленные влажные мышцы, на прямой взгляд, устремлённый на противника, я не могу не ощущать страх. Но кроме этого страха есть что-то ещё. Странное чувство, что зарождается где-то между лопаток и ползёт по нервам до самых кончиков пальцев. Невнятное и призрачное. Но однозначно пугающее.

Я ловлю себя на том, что наблюдаю за спаррингом, приоткрыв рот. Каждое движение, каждый удар кажется точным и выверенным до миллиметра. Аккуратные точные шаги, своевременные наклоны туловища, острые выбросы рук. Подойдя ближе, замечаю, как на лбу у Шевцова вздыбилась вена, выдавая напряжение.

Внезапно взгляд Алексея падает на меня, но тут же возвращается к противнику. Шевцов делает захват, а потом останавливает тренировку. Парни стукаются перчатками и расходятся.

Алексей сдёргивает маску и спрыгивает с ринга, раздвинув ограничительные ремни. Я инстинктивно делаю шаг назад, но спохватываюсь и беру себя в руки. Я пришла не просто так.

– Привет, – говорю как можно более уверенно. – Надо поговорить.

– Говори, – отзывается Алексей, всё ещё приводя в норму дыхание.

Вытирает тыльной стороной ладони каплю пота с виска и взъерошивает взмокшие волосы. Я залипаю на этих движениях и на промокшей майке. Господи, он подумает, что я странная.

– Ты не пришёл в назначенное время.

– И что? – поднимает бровь.

– Так нельзя, Лёша. Травма была серьёзная.

– Не нуди. Давай конкретнее.

Грубо и неприятно. Но разве я рассчитывала на иной приём? Но я проглатываю. Чем быстрее выполню, что должна, тем быстрее буду свободна. Кино, ресторан, набережная. Да.

Я роюсь в сумке и выуживаю блокнот, раскрываю его, готовясь записать данные для карты.

– О Господи, – Шевцов подводит глаза к потолку. – Пошли.

Сработало.

Шевцов заводит меня в небольшой кабинет. Я осматриваюсь. Что ж, довольно уютно. Вдоль двух стен стоят кожаные диваны, пара кресел, плазма на стене, два письменных стола с компьютерами. На стенах стеллажи с кубками и наградами, плакаты с Мохаммедом Али, Майком Тайсоном и ещё несколькими чемпионами, которых я не знаю по именам.

Алексей садится в кресло за один из столов, вытягивая скрещенные ноги. Складывает руки на груди и кивает мне на одни из стульев.

– Говори, – повторяет снова.

Я вешаю сумку за ремешок на спинку стула и присаживаюсь.

– Позволь мне тебя осмотреть.

– Зачем?

– Затем, что так надо.

– Нет.

– Лёша!

– Так. Разговор окончен.

Шевцов поднимается с места, прозрачно намекая мне сделать то же самое.

– Как часто у тебя приступы головной боли?

– С чего ты это взяла? – Шевцов останавливается и с прищуром смотрит на меня.

– У тебя на столе упаковка обезболивающих. Почти пустая.

Лекс медлит, пару секунд смотрит на меня, раздумывая, а потом садится обратно в своё кресло. Раздражённо вздыхает, будто решение даётся ему с трудом.

– Хорошо.

Глава 11

Лекс.

Костик сегодня работает хорошо. Ещё немного, и он будет готов. А вот я снова встал с утра как пережёванный. Полночи голова раскалывалась.

Демьян оказался прав: клуб сейчас на вершине, но у него куча проблем. Хоминич-старший, создатель и хозяин, давно потерял интерес и хватку в бизнесе. А младший после истории с аукционами куда-то слился. Есть слух, что вообще сгинул где-то в Армении. Так что немного мозгов и упорства, можно будет взять кредит и выкупить клуб. Старик с радостью отойдёт от дел. Но сначала надо попробовать, будет ли мне это в принципе интересно. За последние шесть лет мир немного изменился, и теперь прежде чем начать нормальную треню, парни не забывают выложить в Инстаграмм фотки своих бицух.

Работаем уже довольно долго. Респиратор крадёт дыхание, но заставляет его работать продуктивнее. Мышцы горят, плавя злость, которую, наконец, можно направить в нужное русло.

Делаю обманный выступ назад, как замечаю тонкую фигурку у ринга. Светлые волосы и огроменные перепуганные глаза. Бестолочь. Что она тут забыла?

Быстро обхожу Костика и делаю лёгкий захват за шею, давая тем самым понять, что тренировка окончена. Костя благодарит и уходит на растяжку, а я спускаюсь к «сестрице».

Она немного шугается, но потом вздёргивает подбородок и начинает нести свою медицинскую околесицу. Не хватало ещё на весь зал с ней препираться о красных и белых тельцах в моей крови. Лучше переместиться в тренерскую.

Соглашаюсь на осмотр. Она права – после травмы я торможу. Ни выносливости, ни скорости. Ещё и эти головные боли. Знаю, что такая реакция может быть на наркоз до нескольких месяцев, но мне некогда столько ждать.

Пока бестолочь выуживает из своей сумки какую-то хрень и бумажки, я рассматриваю её. Как была затюканной овечкой, так и осталась. Похудела. Сейчас на ней нет белого халата, только чёрные джинсы и светлая короткая кофта. Обычно девки раздаются в бёдрах после школы, а эта отощала. Даже грудь меньше стала.

Смаргиваю. Нехер пялиться на её сиськи. Это удел рафинированного.

И всё же понимаю, что она меня не отпускает. Не до конца. Сменила духи, но всё равно её запах меня триггерит. Как тогда на кухне, утром, после тусовки с Ермолаем, когда меня впервые проняло. Есть в этой её несмелости и трепетности что-то совершенно особенное. Мне вдруг представилось, как она кончает под своим блядским одноклассником из Мухосранска. Твою мать, Шевцов, что за токсикоз? Пора, наверное, поискать номер Кристины из 11-В.

– Дай руку, – бестолочь натягивает мне на плечо херовину для замера давления.

Манжет трещит и раскрывается, как только она начинает его накачивать.

– Не напрягай мышцы, – бурчит девчонка, предпринимая ещё одну попытку.

Кое-как справившись, она записывает данные в свой блокнот и удовлетворённо кивает. Надо понимать, тут меня не ждёт внезапная смерть.

– Теперь следи за молотком только глазами. Голову держи на месте, – девушка становится прямо напротив.

Я выполняю все указания, чувствуя себя первоклассником перед училкой. Вожу взглядом за её рукой вверх, вниз, в обе стороны, по кругу.

– Хорошо. Теперь выпрямись, – она становится сзади, и я инстинктивно напрягаюсь. Не люблю, когда кто-то стоит за спиной.

Внутри скручивается пружина, когда тонкие пальцы касаются моей шеи. Твою мать, бестолочь, это слишком тонкий лёд. И ты по нему сейчас ходишь. Прямо по краю.

Она пробегает по шейным позвонкам, а я начинаю считать в уме дохлых котят, чтобы отвлечься от ощущений. Обхватывает ладонями всё шею и горло, оставляя большие пальцы у основания черепа и вынуждает наклонить голову вперёд.

– По позвоночнику как вроде бы током не отдаёт?

– Нет, – отвечаю хрипло. Блядь. Знала бы ты, где у меня отдаёт.

– Теперь расслабься. Я сейчас резко потяну тебя на себя, а ты не пытайся удержаться. Мне нужно оценить мгновенную реакцию. Я поймаю, не бойся.

Серьёзно? Я так-то и не боялся.

– Ты не удержишь.

– Удержу, – говорит уверенно.

Ладно. Пытаюсь расслабиться. Оказывается, это не так уж и просто. Особенно с бестолочью за спиной и её руками у меня на плечах.

Её импульс я почувствовал ещё до того, как она дёрнула. Кожей ощутил мимолётное напряжение. И, конечно же, она бы меня не удержала.

– Проверила, что хотела? – возвращаюсь обратно в сидячее положение.

– Угу, – снова что-то записывает. – Голова не закружилась?

– Нет.

– Хорошо.

Фомина ещё пару минут что-то пишет, а потом вскидывает на меня глаза.

– Пока всё в норме. Головные боли должны пройти скоро. Если интенсивность усилится – позвони или обратись в больницу.

Она кладёт передо мной визитку с номером телефона и пакует свои приборы и бумажки в сумку. Серьёзная и важная вся такая. Только зачем-то губу закусила. И тут довольно громко её желудок сообщает, что она, видимо, давно не ела.

– Извини, – смущённо поднимает на меня свои голубые глазищи, а на щеках появляется румянец. – Обед пропустила.

– А позавтракала снова яблоком с яйцом? – вспоминаю её трапезу, когда приходил за выпиской. – Или кофе без сахара?

– Мм… – она не находится, что ответить, теряется.

– Ты похудела. Ты вообще ешь?

– Конечно, – бестолочь явно не ожидала подобного вопроса. Но меня злит такое отношение к себе. Ещё и пришла поучать меня.

– Сядь, – сам встаю и достаю из небольшого холодильника контейнер с нормальной жрачкой.

– Лёш, не надо, я всё равно сейчас… – она осекается под моим взглядом и медленно присаживается на край кресла. Смотрит так, будто я сейчас ей не поесть предложил, а самой стать мне едой.

Разогреваю в микроволновке контейнер, ощущая её взгляд на себе. С удивлением понимаю, что меня это не выбешивает, как обычно.

– Ешь, – ставлю на стол горячий тушёный картофель с мясом и кладу пару помидоров рядом.

Бестолочь смотрит так, будто я надел костюм пасхального зайца. Розового. Но послушно берёт вилку и накалывает кусок, аккуратно стаскивает его губами и несмело жуёт.

– Не отравишься, – говорю уже спокойнее, а самому от этой картины хочется пойти и отжаться раз пятьдесят.

Но вместо этого я тоже беру вилку в тумбочке и присоединяюсь.

– Вкусно. Сам готовил?

– Тут нечего готовить.

– Я не знала, что ты умеешь.

– Ты много обо мне не знаешь.

Но того, что знаешь, уже с лихвой. Так что просто ешь, бестолочь, и поменьше болтай.

– Спасибо, – девушка вытирает губы салфеткой и встаёт. – Было правда очень вкусно, но мне надо идти.

– Ты же совсем ничего не съела. Сядь.

Хватаю её за запястье, намереваясь снова усадить на стул. Рукав кофты немного съезжает, и я замечаю длинную широкую лиловую полосу от запястья и до самого локтя. Это что ещё за чёрт? Похоже на глубокий шрам от ножа. Причём не очень старый.

– Что это? – спрашиваю, нахмурившись.

Бестолочь снова превращается в напуганного мышонка и пытается выдернуть руку. Нет уж, дорогая. Я держу крепко и жду ответа.

– Лёш, отпусти, – не поднимает глаз и начинает дрожать всем телом, что аж зубы тарахтят.

– Что с тобой произошло? – говорю, выделяя каждое слово и тяну девчонку на себя. – Бестолочь, я спросил!

Она поднимает на меня перепуганные, полные слёз глаза. И меня крушит обухом по голове. Это с ней сделал я. Не оставил этот шрам, конечно. Другое. Я сломал её шесть лет назад собственными руками. Она приехала в наш дом лёгкой и открытой девчонкой, с мечтами и стремлениями. А я своей ненавистью, а потом и больным влечением вытравил из неё всё это, превратив в запуганную бледную моль. И, кажется, она так и не оправилась.

– Я слушаю.