Текст книги "Я тебя не хотела"

Глава 14

В восемь часов утра я, одетая в брюки, куртку и ботинки на низком ходу, ждала Романа Игоревича возле главного входа в здание офиса, как и велено мне было в сообщении от начальства. Не смотря на то, что лечь спать удалось довольно поздно, я чувствовала себя относительно отдохнувшей.

Погода сегодня радовала настоящей весной, той самой, когда душа поёт. Небо было голубым-голубым, солнце светило ослепительно, и даже довольно прохладный ветер скорее наполнял свежестью, чем заставлял зябнуть.

Ждать пришлось недолго. Должанов вышел из офиса и направился на парковку, махнув мне рукой.

– Привет, Анна Ирландовна, готова наконец познакомиться с «Журавлём»? – Роман улыбнулся на все тридцать два.

Ослепительный, восторженный от того, что занимается любимым делом – такой Должанов привлекал своей энергией и воодушевлял. Я даже очередное «Ирландовна» мимо ушей пропустила. Но как могут в одном человеке соединяются такие разные стороны? Почему он так легкомысленно относится к чувствам других людей, ставя на первое место лишь собственное удовольствие? И я прекрасно знаю, что за такой искренней восторженностью обязательно последует очередная издевательская колкость. Таким он был всегда, таким и остался, лишь усилив каждую из сторон. И упаси Бог какой-нибудь дурочке влюбиться в него по-настоящему.

Я села в машину и пристегнулась, пока мне об этом не напомнили. Ехали до объекта долго, успев несколько раз постоять в пробках, но разговаривали мало. Точнее мало говорила я, потому что с интересом слушала Должанова. Он рассказывал о комплексе «Журавль» так, словно это был его ребёнок. О том, как им с отцом вообще пришла идея застройки довольно отдалённого участка южного района города, где овраги и пустырь у неровного берега реки. Как готовили почву к застройке, как сапёры, исследуя местность, наткнулись на глубоко погребённый бивуак немецких солдат, видимо засевших некогда во времена Великой Отечественной в засаде, да так и оставшейся там на много лет после обнаружения нашими.

– Скоро это будет новый жилой центр, – увлечённо рассказывал он. – Заселение планируется уже к концу следующего года. В принципе, основные строительные работы уже завершены, теперь только облицовка, отделка, благоустройство. Но в рекламе мы уже должны показать мечту, понимаешь? Там ещё нет детских площадок, не оборудованы стоянки, а школу ещё даже не достроили, но нам надо убедить людей, что им стоит стать совкладчиками уже сейчас. Ипотечный отдел уже работает с банками, готовит социальный проект, который привлечёт разные слои населения. А нам с тобой нужно уже сейчас помочь людям представить своё красочное будущее в стенах «Журавля».

– А офискомплекс?

– Уже закончен, скоро площадь будет выставлена на аукционы.

У меня пиликнул телефон, оповещая о входящем письме на почту. Сообщение пришло от директора «Intens».

– Ром, секретарь Мамаева прислала сообщение.

– Что там? – спросил немного насторожено.

– Анатолий Петрович просит перенести встречу со вторника на понедельник, лучше на утро.

– Ответь, что ждём его в офисе в понедельник в десять.

Я напечатала ответ и отослала.

– А у тебя на это время ничего не запланировано? – спросила, не отрываясь от экрана смартфона. – О чём я не в курсе.

Роман поджал губы, а потом хлестнул недовольным взглядом, и я вдруг поняла, что выглядело это как шпилька с моей стороны. В тему, конечно, но я ничего такого не имела ввиду. Но пояснять необходимым не сочла.

Мы свернули на параллельную дорогу за центральной трассой и поехали в сторону Южного района. Через десять минут уже были на месте. Должанов обошёл машину и открыл мою дверь.

– Знакомься, Ирландо, вот он – «Журавль»! Микрорайон будущего!

Настроение Романа передалось и мне. Я вышла из машины и осмотрелась. Искренне ахнула. И было чему!

Наверное, красоту и величественность комплекса можно было бы по достоинству оценить только с высоты птичьего полёта, но и отсюда открывалась великолепная картина. Высокие дома с тёмными блестящими окнами располагались по кругу, образуя огромный, но вполне уютный двор. Яркие фасады с салатово-оранжевыми переплётами добавляли сказочности, какой-то мультяшности даже. Солнце отблёскивало от блестящих новых стёкол окон, заливало строящийся двор, где уже разместилось большое баскетбольное поле. Конструкции для детских площадок лежали под навесом, пока рабочие укладывали настил на площадках. Работа кипела, заражая жизнью.

– Пошли, – скомандовал Роман и направился в первый подъезд самого крайнего дома, возле которого мы остановились.

Двери квартир были распахнуты и из нескольких доносилось закладывающее уши жужжание и другие громкие звуки.

– Начались отделочные работы, – громко проговорил Должанов, перекрикивая рёв перфоратора из ближайшей квартиры, пока входили в лифт.

Вышли мы на восьмом этаже, а потом направились в одну из квартир.

– Здравствуйте, Роман Игоревич, – к нам подошёл рабочий в каске и спецодежде. – Мы подготовили двадцать шестую квартиру, как вы и просили. Только вы бы вот каски надели с девушкой.

Но от мер предосторожности Должанов отказался, вместо этого направился в квартиру с указанным номером.

– Иди сюда.

Я прошла за ним в пустую квартиру, в которой уже даже обои оклеены были, и подошла к окну. Вид открывался великолепный. Была видна большая часть жилой части комплекса, а чуть в стороне располагалось трёхэтажное яркое здание, которое, если смотреть с высоты восьмого этажа, было похоже на перевёрнутую букву Н. Школа.

– Красиво, – я высказала свои впечатления, так и не сумев сформулировать мысль более эмоционально. – Просто дух захватывает.

Тут я обратила внимание, что Роман как-то странно прищурился и сделал шаг назад.

– Что? – я удивлённо посмотрела на него.

– Сделай так ещё раз, – Должанов достал телефон и разблокировал его. – Обопрись на подоконник и посмотри в сторону школы.

– Зачем?

– Ань. Пожалуйста.

А потом отошёл ещё на пару шагов и сфотографировал меня.

– Что ты делаешь?

Но внезапно я поняла: он ищет идеи. Идеи для рекламы комплекса. Хотелось возмутиться, что я тут не моделью подрабатываю, но, кажется, Роман бы меня сейчас не услышал. Его взгляд слегка подёрнулся дымкой, а брови нахмурились. Он был в творческой поиске, думал, искал. И я просто сделала, как он попросил.

– Так, – послышалось через минуту, когда камера перестала щёлкать. – Мы не будем изображать на щитах фотографии самого дома. Попробуем иной принцип. Сделаем главными героями изображений целевую аудиторию, покажем «живых» людей с искренними эмоциями. Стань туда!

Я перешла к балконной двери, как велел Роман, огляделась, не зная, что делать. Снова выглянула в окно с головокружительной высоты.

– Попробуем продать эмоции.

– Как это?

– Снимем для бордов не туманное счастье от покупки, а чувства, конкретные живые ситуации: ужин в кругу семьи, гости, приглашённые на новоселье, сентиментальные моменты обустройства. И, определённо, домашних животных. Нет ничего более милого и навевающего уют, чем фото золотистого ретривера с тапками в зубах у порога.

Я лишь восхищённо вздохнула. Мне не дано видеть мир в образах, как Роману. И я бы точно не представила на бордах золотистого ретривера в качестве рекламы перспективного жилья.

Мы обошли ещё два дома, съездили к школе. Роман дал мне кучу поручений: нужно связаться с модельным агентством, запланировать график съёмок, отправить макеты и наброски дизайнерам и много всего по мелочи. Вот это уже было по мне, в такой работе стоило задать чёткий алгоритм, и я выполню всё в сроки.

Когда мы вернулись в машину, мои ноги гудели. Мы поднимались в несколько квартир, а лифт в некоторых подъездах был ещё не запущен или находился на тестировании. Время подходило уже к трём часам, и Роман сообщил, что в офис мне сегодня уже ехать не надо, и он сам отвезёт меня домой.

Но только мы проехали пересечение объездной и федеральной, как Должанову на сотовый позвонили.

– Привет, Лекс, – Роман принял звонок, а потом внимательно слушал. – Хорошо. Мы тут недалеко, так что будем минут через десять.

Рома бросил телефон на подставку и развернул машину.

– Что случилось? – я почувствовала, как внутри поселилась тревога.

– Шевцов звонил, попросил отвезти Янку в больницу. Он с отцом уехал за город по делам, а Фомин не отвечает, наверное оперирует.

– Что с ней? – страх за беременную подругу царапнул острыми когтями в груди.

– Не знаю. Лекс сказал, что у неё начало тянуть живот, а по срокам рожать ещё рано.

– У неё же пять месяцев.

– Вот и нужно сгонять в больницу – убедиться, что всё в порядке. Тем более, ты её подруга, вот и постараешься успокоить.

Я кивнула, а потом достала телефон и отправила Янке сообщение, что мы с Романом будем с минуты на минуту.

Глава 15

– Ну что? – я подскочила к подруге, как только она вышла из кабинета врача.

Должанов тоже встал с кресла в коридоре.

Янка смущённо улыбнулась и заправила прядь светлых волос за ухо.

– Ребята, простите, что сорвали вас, да ещё и с работы. Оказалось, ложная тревога. Тот случай, когда медицинские знания, помноженные на гормональный коктейль, могут вызвать только панику, а не понимание происходящего.

– Так всё хорошо? – мне хочется услышать точный ответ, чтобы перестать волноваться.

– Да, всё нормально.

– И всё-таки, что это было? – спросил Должанов тоже расслабившись.

– Тебе прямо надо знать! – вмешалась я на его бестактность. – Может, ещё урок по акушерству и гинекологии провести?

– А наглядным пособием ты будешь выступать?

Я вспыхнула от злости и уже готова была колко ответить хамоватому боссу, как вмешалась Янка.

– Эй, ребята, вы чего? Прекратите, мы же в больнице, – а потом обратилась к парню: – Ром, всё в порядке, доктор сказал, просто спазм мышц, такое бывает на активные действия ребёнка.

– Боксирует он у тебя там, что ли? – усмехнулся Должанов. – Весь в папочку.

– Она, вообще-то. А что в папочку, так это точно. Только вместо груши у неё мой мочевой пузырь.

Роман как-то смущённо кашлянул в кулак и оглянулся в поисках своей куртки на кресле ожидания.

– Ты сам подробности спросил, – не удержалась я от шпильки, от чего поймала его разъярённый взгляд и весёлый Янкин.

В машине мы с Шевцовой разместились на заднем сидении. Шесть лет прошло, и за нашу недавнюю встречу мы не наговорились. Как же жаль, что столько времени почти не общались. И почему, спрашивается? Нельзя терять друзей, даже если ваши дороги расходятся.

Она как раз рассказывала, как Лекс выбирал коляску, оценивая уровень амортизации колёс, напряжения пружин и что-то там ещё, однозначно необходимое в коляске для младенца даже больше, чем в его собственном автомобиле.

Было так интересно наблюдать, как розовеют её щёки, когда она как-то особо мягко произносит имя «Лёша», когда рассказывает о том, как ревностно он забирает на себя все обязанности по подготовке к рождению дочери. И невозможно поверить, что тот самый зверь, вытрясший из своей сводной сестры всю душу, так вот изменился под влиянием непреодолимой даже для него силы – любви. Разве так вообще бывает? Каким же мощным должно быть чувство, чтобы перекроить человека настолько. А ведь любовь может влиять и совершенно наоборот, превращая некогда хорошего человека в монстра. Хорошо, что я не любила Сикорского до умопомрачения, иначе бы просто сошла с ума.

У Янки зазвонил телефон, и она, смешно извернувшись, выудила аппарат из кармана и ответила на звонок.

– Да, Лёш, – виновато захлопала ресницами в ответ на грозный рык в трубке. – Ну я же написала тебе, что всё хорошо, а подробности дома бы уже… Не волнуйся, с нами обеими всё в порядке. Да, спрошу и тебе напишу.

Она отбила звонок и обратилась к нам с Должановым:

– Ребята, Лёша уже едет домой. Как вы смотрите на то, чтобы поехать к нам? Давно ведь не общались нормально, а кое-кто, – подруга кивнула на меня, – и свадьбу прогулял.

– Знала бы, за кого ты замуж выходишь, бросила бы заранее своего Сикорского и примчалась, – рассмеялась я и осеклась. Посвящать начальника в подробности своей биографии не хотелось. Но он продолжал спокойно вести машину, даже никак не поддев на эту тему. Хотя, с чего бы ему? – Я не против.

– Почему бы и нет? – пожал плечами Должанов.

Конечно, в обществе своего босса мне мало хотелось проводить вечер, да и Шевцов по старой памяти меня всё же напрягал. Случай с вылитым на голову соком тогда в бассейне въелся в память. Однако, мне очень хотелось поболтать с Янкой и, наконец, отвлечься от всего того напряжения, что свалилось в последние недели.

– В магазин будем заезжать? – спросил Роман.

– Алексей сам. Сейчас напишу ему.

Правда в магазин заехать всё же пришлось. Янке ну просто позарез захотелось хурмы, а до приезда домой ждать было невтерпёж. Поэтому мы заскочили в ближайший супермаркет, а потом направились к Шевцовым.

Глава 16

Приехали мы к Шевцовым почти одновременно и с хозяином дома. Едва вошли в квартиру, как замок снова щёлкнул. Алексей сгрузил пакеты с провизией на пол, обнял нежно жену, щёлкнув по носу за то, что сразу не сообщила подробности, а его величество, видите ли, волновалось.

– Привет, Ирландо, – поздоровался со мной привычным прозвищем, а потом ударил по рукам с Должановым.

Ломая стереотипы, нас с Янкой отправили в зону гостиной их большой квартиры-студии, а сами мужчины взяли на себя приготовление бутербродов и других закусок. Было весело наблюдать, как эти двое крепких взрослых мужчин, закатав рукава рубашек, мажут бутерброды и что-то весело обсуждают, словно мальчишки.

Наверное, Янка к подобному уже привыкла, а вот мне всё это казалось дикостью. Потому что я помню их совершенно другими – зазнавшимися подростками, считающими, что весь мир лежит у их ног. Когда деньги и власть родителей – билет в любую сторону и виза на любые поступки. Ведь то, что они творили своей компанией – не просто шалости. Они от скуки ломали других и ни капли об этом не жалели. И как так вышло, что именно они стали какой-то частью моей жизни, ведь я их откровенно презирала?

Помню, как они смеялись надо мной, когда я пыталась защитить нашего одноклассника, которого все обижали. Как Рома при всех на физкультуре высмеял меня, указав на обозначившиеся от прохлады в спортзале под майкой соски. Потом ещё и под руки сзади подхватил, чтобы все насладились зрелищем, в котором ничего необычного-то и не было. Я была другой, не такой как они, без капиталов в родительском кармане, но с дикой жаждой прорваться вперёд. И что же, прорвалась? Приношу кофе и пишу отчёты за одного из них.

Воспоминания горечью разлились внутри. Сейчас мы сядем за один стол, будто давние друзья? О чём я буду с ними говорить?

Вдруг ощутила себя не к месту. Встать бы и уйти, но Яна – моя подруга. И пришла я именно к ней. Вот.

Роман

– Блин! – я отдёрнул руку, обжёгшись о бок сковороды. – Лёха, готовить – твоя фишка, на фига ты меня подпряг под это дело?

Шевцов оттеснил меня от плиты и ловко перевернул лопаткой яичницу, присыпал зеленью и сыром, а потом накрыл крышкой.

– Ты Снежинке готовку вообще не доверяешь?

– Почему же, доверяю. Иногда, – Лекс пожал плечами, продолжая колдовать над каким-то салатом. – Рома, а каким образом с тобой в машине оказалась Степанова, если не секрет? Я думал, Яна ей позвонила, но она сказала, что вы приехали вместе.

– Она моя ассистентка.

– Серьёзно? – Шевцов затормозил над нарезанием колбасы и удивлённо посмотрел на меня, а потом многозначительно прищурился.

– Нет, бро, – я выставил вперёд указательный палец – Это не то, что ты подумал, ясно?

– Ну да.

– Я серьёзно. Её принимал на работу в «Ситистрой» отец по просьбе какого-то профессора, у которого учился. Я сам был в шоке, когда она зашла ко мне в кабинет. Я так-то как раз проводил собеседование.

– Ну да, – снова повторил Лекс и заржал. – И ты утёр слюни от одной претендентки и переключился на другую.

– Лёх, да у неё ж айкью выше, чем у всего нашего класса вместе взятого было, помнишь? Кто ж от такой помощницы откажется.

Шевцов достал бокалы с полки над барной стойкой и насмешливо посмотрел на меня.

– С каких это пор тебя стало возбуждать айкью, Ромыч? И её выросшие после школы сиськи тут совсем ни при чём?

– Тоже заметил, да?

Шевцов поднял брови и хмыкнул.

– Так, Алёша, – девушки из гостиной уже подозрительно посматривали на наш с другом ржач, и пришлось голосом зануды напомнить другу, что нас тут вообще-то вполне может быть слышно. – Анна Васильевна – ценный сотрудник, и вообще, интрижки на работе плохо сказываются.

Лекс подавился глотком пива, которым сдобрил готовку, налив нам по бокалу. Вот же жук. Свою Снежинку бы лучше берёг, а то спазмы у неё потом, видите ли. Говорить, правда, об этом не стоило, потому что тут же получил тычок в бочину. А у этого медведя он нехилый.

Шевцов смахнул получившуюся ароматную массу на большое блюдо, подхватил тарелку с бутербродами и какими-то покупными рулетиками и кивнул мне головой на холодильник.

– Ромыч, доставай бухло и пошли.

Я вытащил вискарь из холодильника, какое-то слабоалкогольное пойло для Ирландо и прихватил сок для Снежинки. Когда подошёл к столику у дивана в гостиной, куда Лекс сгрузил закуску, хозяин квартиры уже раскинулся в кресле. Я втиснулся между девушками на диване и приобнял обеих за плечи.

– Ну что, девчонки, за встречу?

Янка смущённо хохотнула и вывернулась, придвинувшись ближе к креслу мужа, который, кстати, окатил меня таким огненным взглядом, что хотелось проверить, не сгорела ли на мне одежда. Ревнивец, блин. Но знает же, что я в шутку, иначе бы уже и мокрого места не оставил. А Степанова вытянулась как струна, неестественно напрягая спину, и резко повела плечами. Нервная какая-то.

– Ань, может тоже виски? Нужна тебе эта бурда непонятная, – предложил Шевцов.

– Хорошо. Только немного.

Оуч. Сначала подумал, что ослышался. Смелая девочка. Хоть бы она накидалась, мне прямо интересно на это посмотреть.

– За встречу!

Мы подняли стаканы с вискарём, а Снежинка бокал с соком и громко чокнулись. Я выпил всё до дна и опешил, когда Анька стукнула о стол пустым бокалом. Лекс ей, конечно, и налил-то на донышке, но всё же. Не ломалась, не кривилась, а только лишь задержала дыхание и зажмурилась. Было ощущение, что пьёт крепкое бухло впервые. И мне ничего не оставалось, как протянуть ей кусочек вяленой говядины. Ирландо судорожно выдохнула и открыла глаза, а потом молча выхватила у меня закуску и откусила кусочек.

– Браво, Анна Ирландовна, это было впечатляюще, – я не мог не отметить, на что получил её холодный взгляд.

Стервозная, ты Анька. Высокомерная, как королева среди недостойных холопов. Но что-то мне подсказывает, что жизнь перед тобой не постелилась красной дорожкой, раз ты вернулась из столицы, поджав хвост. И кажется мне, что не последнюю роль сыграл упомянутый тобой Сикорский, кем бы этот хрен ни был.

Разговор пошёл обо всём подряд и ни о чём толком. О работе Снежинки, за которой она скучает, потому что Шевцов решил, что она досрочно уйдёт в декрет. О спортклубе, который Лекс вытаскивал из дерьма. Немного обо мне. Да что можно обо мне рассказывать? Поделиться, конечно, есть чем, но не при девушках же. Поэтому я, ограничившись короткими ответами на вопросы Яны о последней командировке в Италию, задал вопрос:

– Ань, ну а ты что нам о себе расскажешь? Чем тебе столица не угодила?

Ирландо подобралась и поджала губы. На её щеках уже играл румянец, хоть от третьего бокала виски отказалась. Недовольно пробурчала, что приехала и приехала, и ничего интересного в этом нет. Я понял, что надавил на больную мозоль. Стальная леди не такая уж и стальная. А это уже интересно.

– Мне надо на воздух, – ушла она от ответа. – Ян, я выйду на балкон?

– Конечно. С тобой пойти?

Снежинка тоже поднялась, но Лекс остановил её, положив руку на плечо.

– Сиди, там холодно, а мы с Ромычем составим ей компанию, всё равно покурить собирались.

Пока Шевцовы о чём-то говорили, я взял свою кожаную куртку, в кармане которой лежала пачка сигарет и зажигалка, и вышел на балкон. Ирландо стояла в одной тонкой кофте и дрожала, обхватив себя руками. Тугой хвост исчез, и огненные кудри горячей лавой рассыпались по плечам.

– Ань, тут же холодно.

Я набросил куртку ей на плечи и немного придержал, потому что предполагал, что дёрнет плечами, чтобы сбросить. Так и вышло.

– Убери руки, Рома, – произнесла ледяным тоном, продолжая смотреть на голые деревья с высоты.

– Ты же замёрзла.

– И что? Не твоё дело.

– Очень даже моё. Я же просто волнуюсь за здоровье своих сотрудников.

Ирладно резко развернулась и посмотрела мне в глаза, выгнув тонкую бровь.

– Здесь я не твоя ассистентка, Роман Игоревич, так что оставь свою заботу при себе.

Она стащила куртку с плеч и ткнула мне в руки, а потом вернулась в квартиру.

Поначалу меня даже это позабавило, первые секунды, но потом разобрала злость. Что за хрень вообще происходит? Наверное, пора показать этой стерве, что корона её осталась в Москве, пылится в шкафу у того самого Сикорского, или как там его.