Текст книги "Птичка для сталкера"

Глава 9

Я сжимаю в ладонях телефон и задумываюсь. Не то чтобы я сильно расстроилась за Артура. Но всё это очень и очень странно. И меня не покидает ощущение, что произошедшее совершенно не случайно.

А что если это Тень?

Но как он мог видеть то, что произошло в студии? Этого не видел никто. Никто кроме Никиты.

Но…

Не может быть. Помощник нашего звукаря не может быть моим преследователем. Это же… просто Никита. Хороший парень из универа, улыбчивый и славный.

Просто не верю, что это он. Но всё же не могу отделаться от неприятной зудящей мысли, что а вдруг человек, который преследует меня и пугает до чёртиков – мой знакомый. Милый парень с параллельного курса.

Нет-нет, точно не он. Там в проулке мне показалось, что сталкер высокий, а Никита едва выше меня на три-четыре сантиметра. И Вельнёв более худощавый.

Вряд ли.

И снова я чувствую вспышку злости. Почему так происходит, что кто-то другой решает, чего я хочу и что должна делать. Отец, Артур, этот псих со своими розами и открытками.

Обидно до горечи во рту. И я действительно очень зла, мне нужно немедленно реализовать это горячее чувство в деятельность. Я всегда так делаю.

Бегом поднимаюсь к себе и запираю дверь, захожу в соцсеть на аккаунт Нади Листьевой. Открываю переписку со сталкером и быстро пишу, даже не глянув, в сети он или нет.

«Зачем ты это сделал?»

Не спрашиваю, он это или нет. Я и так знаю.

Зависаю, слишком поздно осознав, что, всё же, наверное, не стоило писать ему. Вижу, что горит значок «в сети» рядом с его аватаркой. И сообщение моё оказывается прочитано в секунды.

«Ты о нём волнуешься?»

Подумать только, даже не отрицает. Не знаю почему, но меня это возмущает ещё больше. А ещё приходит окончательное и чёткое понимание: он опасен. До этого меня пугали все эти игры в тайного поклонника, но это были цветы и стихи. Жуткие, но всё же просто стихи. Но он избил человека, сильно, если судить по словам отца и тому, что Артур в больнице. Да, мой менеджер хам и придурок, позволил себе сегодня омерзительную вольность, но то, что мой преследователь способен причинить кому-то серьёзный вред, делает мою ситуацию ещё опаснее.

«Не тебе быть судьёй. Не лезь в мою жизнь»

«Уже поздно, Канарейка. Я слишком увяз в тебе. А ты во мне»

Бред. Мне плевать на него, будет куда лучше, если он перестанет донимать меня и просто исчезнет.

Блокирую телефон и прикрываю глаза. Во рту сушит – это всё эмоции.

Падаю на кровать прямо лицом в подушку. Сегодня мне не выступать – плевать, что буду помята. Со всех сил в бессильной ярости сжимаю телефон, а он, стоит немного отпустить, вздрагивает.

Не буду читать его ответ. Не стану.

Пошёл ты, псих.

Но смартфон сам считывает лицо, и блокировка слетает, являя мне новое сообщение на странице мессенджера.

 
«Ищешь рук обреченных тень,
что будут ласкать тебя, пестовать и лелеять,
тогда ты опустишься, сдавшись, на колени»
 

Ненормальный, мать твою.

Нужно срочно с этим что-то делать. Сказать папе необходимо, пусть и правда охрану приставит, что ли. В полицию обратится, у него ведь есть знакомый следователь. Кем бы ни был этот псих, он человек, а человека можно найти.

Как всегда после шторма эмоций, я чувствую опустошение. Впадаю в анабиоз и хочу спать.

К чёрту психов и озабоченных придурков. Сейчас мне нужен сон.

Поджав под себя колени и закопавшись в покрывало, я засыпаю быстро. Вырубаюсь, проваливаясь в тяжёлую дрёму с какими-то мутными, неясными снами. У меня так часто бывает после стресса или слишком эмоционального концерта.

Просыпаюсь же уже когда почти стемнело. Голова, как и всегда после такого сна, словно каменная. Хочется дальше отрубиться, до самого утра, но надоедливый стук в дверь заставляет выбраться из кокона покрывала и пойти открывать.

– Надина Наилевна, отец ждёт вас к ужину, – сообщает Арифа, мягко улыбнувшись. – Он сказал, у вас сегодня гости.

– Кто? – морщусь.

– Не сказал.

Я киваю женщине и снова запираю дверь. Папа не предупредил меня, что к нам придут. Может, встреча назрела неожиданно? Наверное, кто-то из его партнёров по бизнесу.

Хоть у меня сидеть и изображать послушную и милую дочь нет никакого желания, я всё же иду в душ и привожу себя в порядок. Мы с отцом и так вчера повздорили, а мне нужно с ним поговорить и на счёт Артура, и на счёт сталкера. И желательно так, чтобы папа помог мне, а не просто засунул под охрану с запретом ходить куда-либо, кроме занятий в университете и репетиций.

Привожу себя в порядок, причёсываюсь и надеваю простое закрытое платье, а потом спускаюсь.

– Привет, пап, – говорю миролюбиво, когда отец встречает меня возле столовой.

– Добрый вечер, Надина, как ты? – приобнимает меня, легко целуя в лоб.

– Нормально. А ты?

– Волновался. Артур мне сказал, вы поссорились.

– Есть такое, – закусываю губы, размышляя, стоит ли начинать разговор сейчас или стоит подождать, вдруг не успеем поговорить.

– Он переживает, что слишком надавил на тебя.

«Сосать у меня должна из благодарности. И будешь, поняла?»

Надавил так надавил. Ещё и отцу лжёт, подонок, решил преподнести новость первым, чтобы я перед папой истеричкой выглядела. Испугался, мудак.

Ответить отцу я не успеваю, потому что раздаётся звонок. Арифа торопится открыть двери. И каково же моё удивление, когда на пороге я вижу Артура.

Он выглядит помятым. На скуле ссадина, губа разбита. Надо же, какой козёл, пришёл к нам домой, ещё и цветы принёс. Мерзавец.

– Надина, – пытается улыбнуться, но кривится от боли. – Это тебе. Я сегодня был излишне импульсивен, прости меня.

Во мне снова вспыхивает ярость. Кажется, будто кровь начинает закипать в жилах. Хочется схватить этот букет и исполосовать ублюдку рожу, хорошенько добавить к тому, что сделал сталкер, к которому я сейчас, как бы странно это не звучало, испытываю признательность.

Я резко оборачиваюсь к отцу, но сразу понимаю, что поддержки не увижу. Он рад видеть Артура, он ему доверяет. А этот подонок давно выставляет меня перед папой дёрганной и взбалмошной. Вот и сейчас пришёл комедию ломать.

Но я всё равно поговорю с отцом. Не буду сейчас соответствовать образу, который Артур впаривает папе. Сделаю это позже, максимально спокойно и уравновешено. Может, тогда он ко мне прислушается.

Отец приглашает к столу. Вижу, как Артур немного прихрамывает на левую ногу и садится на стул с осторожностью, без резких движений, и даже злорадствую.

Мы приступаем к ужину. Точнее, есть начинают папа и Артур, а мне кусок в горло не лезет. Особенно, когда они начинают обсуждать мой будущий альбом, в котором меня многое не устраивает. Артур расписывает папе, как прекрасна его стратегия и вообще, какой он, как менеджер, молодец. Вот как так можно о самом себе? И папа, человек далеко не глупый, управляющий крупным бизнесом, как заворожённый слушает его и соглашается.

Папа любит меня, поэтому Артур находит правильные точки. И делает это так мастерски, что даже острый на ложь и лесть нюх моего отца замыливается.

– Надина не просто талантливая исполнительница, она воспитанная и замечательная девушка, – льёт сироп в уши мой менеджер. – Вот же повезёт её избраннику. Наверное, будет логично, если она выберет кого-то из нашей, творческой среды.

Внутри всё натягивается струной. Ещё не хватало, чтобы этот мудак подкатил к папе с этой стороны.

– Засмущали, – натянуто улыбаюсь, а самой хочется воткнуть Артуру в глаз нож для паштета. – Выйду на воздух, а то душно что-то.

Папа кивает, и я на деревянных ногах иду через гостиную на балкон. Свежий воздух врывается в лёгкие, и мне даже больно где-то в груди, настолько, оказывается, я была зажата. Прохожу по балкону так, чтобы не видеть горящих окон столовой. Больше сил держаться нет, и я опираюсь руками на поручни, опустив голову.

Устала. Достало всё. Хочу в тот момент в клубе, когда я была под маской и делала, что хотелось. Принадлежала себе самой, пусть и несколько минут.

На улице очень тихо, ветра нет, воздух будто стоит. В какой-то момент мне кажется, что я не одна. Неужто Артур посмел выйти за мной?

Но, обернувшись, убеждаюсь, что я по-прежнему в одиночестве. Снова опираюсь на перила ладонями, глядя в темноту неба. Снова вдыхаю глубоко, но вот выдохнуть спокойно уже не получается, потому что рядом с моими руками по обеим сторонам ложатся чужие ладони.

Обмотанные полосками красной ткани…

Глава 10

Я дёргаюсь, но тут же застываю от страха. Тело сковывает так, что кажется, даже зубы стиснуты настолько, что вот-вот раскрошатся.

– Здравствуй, Надя, – раздаётся приглушённый голос у меня возле самого затылка. – Ты, кажется, замёрзла.

Я вся обмираю. Не знаю, наверное, это нервное, но его голос мне кажется каким-то нереальным. Странно глубоким и полным тьмы.

– С чего ты взял? – голос не слушается.

Да и вообще, мозг, кажется, тоже замёрз. Разве я должна с ним разговаривать? Нет! Я должна закричать, позвать на помощь! Отец, Артур, охрана – услышат и придут. Но вместо этого я зачем-то разговариваю с ним, идиотка.

– У тебя мурашки по коже, – едва касаясь ведёт пальцем по моему предплечью, действительно покрытому россыпью мурашек. – Или ты возбуждена?

Его прикосновение пускает по коже сонм электрических искр, заставляя каждый волосок подняться.

– Страх очень далёк от возбуждения, – словно под гипнозом продолжаю с ним разговаривать вместо того, чтобы попытаться спастись.

– Ты даже не представляешь, насколько они близки, – он говорит ещё тише и ещё ближе. Я даже чувствую, как от его дыхания колышутся волоски на моей шее. – Чего ты так боишься, Надина?

Неужели, он серьёзно спрашивает? Ведь понимает же, что пугает меня. Сильно.

– Я уже отвечала тебе не этот вопрос, – говорю ему, а сама понимаю, что мы уже неприлично долго стоим так близко, и что у меня уже от напряжения начинают подрагивать колени. – Тебя. Ты меня пугаешь и наслаждаешься этим.

Боюсь даже пошевелиться, чтобы невзначай не коснуться его. Снова ловлю этот яркий запах черной смородины в его парфюме.

– Ты боишься меня даже больше, чем того, что этот упырь – твой менеджер – убедит отца, что было бы очень даже неплохо, если вы станете парой?

Молчу в ответ, только сглатываю сухим горлом. Откуда он знает и это? Или предполагает? Слишком уж много у него верных предположений о моей жизни, будто читает их как в открытой книге.

– А ещё, Надина, ты ведь и сама этим наслаждаешься. Тем, что я тебя пугаю. Ты ходишь по краю страха, ощущая себя на этой грани куда более свободной, чем в безопасности.

– Это бред, – качаю головой, игнорируя пусть и небольшой, но всё же отклик на его слова.

– Правда? – усмехается чуть хрипло. – Тогда расскажи мне, как ты потеряла девственность, Надина.

Это-то здесь при чём? Неужели ему и об этом известно? Откуда же? Я об этом нигде не трубила. Даже подруга, с которой мы тогда напились, не знает подробностей. Никто их не знает. Даже я, потому что почти ничего не помню.

– Это тебя не касается. Это никого не касается.

– Кроме тебя и того, с кем всё произошло, верно, Канарейка?

И вот тут у меня снова внутри простреливает. Не может быть!

Не. Может. Этого. Быть!

Словно кто-то бьёт под дых, потому что воздух из грудной клетки вылетает толчком, а вдохнуть новый оказывается сложной задачей.

Я дёргаюсь в попытке развернуться в плену его рук, чтобы сдёрнуть капюшон и увидеть своего преследователя, но он быстро накрывает мои кисти своими ладонями, пригвождая к перилам балкона и не позволяя обернуться.

– Это был ты! – шепчу поражённо.

– Тише, Надя, – продолжает удерживать меня, не позволяя даже дёрнуться, но при это прикасаясь лишь ладонями к моим запястьям, сковывая их на месте. – Нам некуда торопиться.

– Ты опоил меня!

То-то мне казалось странным, что я ничего не помню. Я пила, конечно, но не так много, чтобы память отрубило напрочь.

– Нет. Я этого не делал. Я вообще не делал с тобой ничего такого, чего бы ты сама не хотела.

Я выдёргиваю руки из его и сжимаю кулаки, ощущая, как внутри всё идёт мелкой дрожью. Что произошло? Что он делал со мной, что теперь преследует?

Я помню лишь фрагменты. Какие-то парни, которые подсели к нам с Олей за столик с коктейлями. Я присмотрела для своей цели одного – высокого рыжего. И он понял мои намёки. Но тот парень был куда выше моего сталкера. На полголовы точно. И когда он подкатил, мне почему-то передумалось.

Я сказала, что мне нужно в уборную и встала из-за столика – это я помню. Ещё помню, что меня шатало и всё плыло перед глазами. Хотела пойти промыть желудок и вызвать такси. Но когда спустилась с лестницы, споткнулась и налетела на кого-то. Помню только плечо в кожаной куртке и… запах чёрной смородины.

Боже… Это и правда был он.

Помню, как уцепилась за рукав, потому что ноги подкосились, но меня удержала крепкая рука. И ещё помню на кисти чёрного орла, взметнувшего крылья и выставившего вниз когтистые лапы, норовящие вот-вот вцепиться в жертву.

– Умница, – слышу тихий смешок возле виска, когда интуитивно перевожу взгляд на руку, лежащую на перилах рядом с моей, замотанную красным спортивным бинтом.

А потом он, почти сжав меня в объятьях, заставляя резко выдохнуть, тянется прямо перед моей грудью одной рукой к другой и разматывает бинт.

Орёл там же. Такой же хищный и опасный, чьи когти тянутся почти до пальцев.

Перед глазами вспыхивает момент, как эти пальцы в моих волосах, как сползают вниз по горлу к груди, как тянут вниз замок топа.

И как я под этими пальцами выгибаюсь.

Но я не помню лица! Туман.

Прикрываю глаза, закусив губы. Не знаю, что мне делать и как реагировать. Страх по-прежнему со мной, дрожь в пальцах никуда не делась.

– Уверен, ты всё вспомнишь, когда мы повторим, – его губы касаются нежной чувствительной кожи на моём виске, пуская волну жара в самые ноги. – Когда будешь готова, Надина.

А потом он вдруг отталкивается от перил, делает шаг в сторону и… перепрыгивает через перила второго этажа так, словно до земли не почти четыре метра, и он просто перешагнул порог.

Я охаю, перегнувшись через перила, но успеваю увидеть лишь мелькнувший чёрный капюшон, когда сталкер, как в кино, приземляется на согнутые ноги, но тут же, словно пружина, выстреливает и убегает в сторону забора. Почему-то не кричу, не зову охрану, когда он, как паук, карабкается по, казалось бы, гладкому забору и легко перемахивает через него.

Я в ступоре. В каком-то шоке. Что это за финты каскадёрские? Он ниндзя какой-то или из этих, как их там, паркуровцев? Тогда понятно, как он оказывался в моих гримёрках на третьих этажах. Охрана-то стояла у двери, а не снаружи под окнами.

Обхватываю себя руками, понимая, что вся дрожу, хотя холода не ощущаю.

– Надина, – слышу, как в открытую дверь окликает отец, – ты где, дочь? Всё в порядке?

– На балконе, пап, – отвечаю на удивление твёрдо. – Всё нормально.

Ложь. Конечно, всё очень, абсолютно не нормально. Но отцу я об этом, удивляя саму себя, решаю не говорить.

Глава 11

Я возвращаюсь обратно в гостиную. Артур проходится по мне липким, неприятным взглядом, и мне хочется передёрнуть плечами. Открытием странным и неожиданным становится для меня самой то, что ощущения совершенно иные, чем когда я ощущала на себе взгляд сталкера. Тоже дрожь, тоже пробирающий озноб, но… без омерзения. Страх – да, леденящее ощущение опасности – однозначно, а вот когда на меня пялится мой менеджер, я испытываю скорее гадливость, отвращение.

– Надина, Артур уже собрался домой. Неудивительно, что устал после всего произошедшего. Может, ты его проведёшь? – предлагает отец.

Хорошо, что папа не слышит, как скрипнули мои зубы.

– Я тоже устала, папа, – улыбаюсь отцу как можно милее и беззаботнее. – Думаю, Артура может проводить Арифа.

Папа кивает мне в ответ и сам идёт провожать придурка к двери. Я же даже смотреть на последнего не желаю. Разворачиваюсь и иду в кухню.

Чувствую, как в горле пересохло после неожиданной встречи на балконе. Наливаю себе стакан воды, когда как раз возвращается отец.

Арифа выходит в столовую, чтобы убраться со стола, и у меня появляется возможность поговорить с отцом об Артуре. Но я снова решаю сделать это позже, потому что слишком устала, да и папа, как мне кажется, сейчас не настроен на душевный разговор. Тем более серьёзный.

– Надина, Артур говорит, у вас с ним большие планы на новый альбом, – папа снимает пиджак и вешает его на спинку стула, устало расстёгивает верхнюю пуговицу на рубашке. – И вообще, очень хвалит тебя.

– Да? Странно, – не удерживаюсь от сарказма. – А я думала, он снова жаловался на то, что я капризна, как ребёнок.

– Совсем нет, – отец присаживается на стул и вытягивает ноги. – Думаю, тебе не стоит говорить о нём в таком тоне. Ты сама знаешь, как много делает, больше, чем обязан. Нужно уметь быть благодарной, Надя.

«Сосать у меня обязана. И будешь» – снова всплывает в голове, вызывая волну тошноты.

– Папа, – поворачиваюсь к нему со вздохом. – Артур – хам…

– Он заботится о тебе, – не даёт мне договорить отец. – Тебя ни разу не побеспокоили даже после поздних концертов, я могу доверить твою безопасность Артуру. Он умный, хваткий, надёжный молодой человек. Ты бы к нему присмотрелась.

Тон отца явно показывает, что к спорам на тему папа сейчас не расположен. Это обижает и злит. Он меня не услышит, потому что не хочет. Ему удобно так думать про Артура, а этот чёртов ублюдок умеет плести свою хитрую паутину вокруг отца.

Ну почему мой умный отец, построивший и ведущий такой серьёзный бизнес, умеющий просчитывать наперёд несколько шагов, сейчас у себя под носом не видит хитрую подлую змею?

Нас прерывает звонок на папин мобильный, он отвечает, а я, разозлившись, ухожу к себе. Защёлкиваю замок и забираюсь на кровать с ногами.

Тяжело вздохнув, прикрываю глаза и откидываюсь назад, но цепляюсь затылком о что-то твёрдое. В животе скручивается, когда обнаруживаю, что это.

Моя маска из клуба.

Та самая, которая как-то исчезла из рюкзака, и её фото прислал мне сталкер после нашей встречи в тёмном проулке.

«Наденешь её для меня при следующей встрече»

Во рту снова пересыхает. Как? Когда он успел побывать в моей комнате? А вдруг это намёк, и он вернётся?

Я осторожно прикасаюсь к маске, будто она таит в себе опасность. Это просто кусок пластика, обтянутый тканью, но сердце внутри замирает.

Я аж подпрыгиваю на кровати, когда слышится звук сообщения. Хватаю телефон и сжимаю в ладони, почему-то точно зная, от кого пришло это сообщение.

«Надень» – всего одно слово в сообщении.

Я закусываю губы, пытаясь понять весь тот адреналиновый коктейль, что бурлит в крови. Пальцы снова покалывает от осознания того, что страх, пусть никуда и не исчез, стал как-то… призрачнее, что ли.

«Нет» – отбиваю сообщение и вдавливаю ногти в ладони, глядя на экран, пока появляется значок, что сообщение прочитано.

«Надень маску, Надина. Сейчас. Для меня. И сделай фото»

Его приказы возмутительны. Сколько наглости! Но…

«Почему я должна это делать?»

«Потому что я дам тебе кое-что взамен»

«Интересно, что?»

«Защиту от Артура»

Заманчиво. И необходимо мне. Но я не собираюсь просить сталкера ломать Артуру кости, это неправильно.

«Снова избив его?»

«Это было бы предпочтительно для меня. Но есть и другие варианты. Жду фото»

Я заинтригована.

В конце концов, это просто фото в маске. Тем более, он видел меня без одежды и… Я роняю лицо в ладони, ощущая горячую волну по всему телу. Это я не помню той ночи, но он-то помнит. Он видел меня всю, трогал. Мы занимались сексом. И кто знает, как вообще всё это было.

Ладно. Просто фото в маске. Не думаю, что он врёт, что поможет мне защититься от Артура и его липких паучьих лап.

Я прикладываю маску к лицу и завязываю сзади ленты. Глубоко вздыхаю и включаю на телефоне камеру. Но тут снова сигналит сообщение.

«И обнажи плечи»

Да мать твою, может, мне вообще раздеться? Не удивлюсь, если он сейчас и это потребует. Только шиш ему.

«Только плечи, ничего более. Пока что»

Пока что…

А знаешь, что? Чёрт с тобой, псих.

Я сдёргиваю кофту через голову и спускаю лямки бюстгальтера с плеч. Снова навожу камеру так, чтобы было видно только лицо и оголённые плечи, и делаю несколько фото. Одну из них, зажмурившись, отсылаю Тени.

«Умница» – приходит ответ, и тут же за ним сообщение с вложенным видео.

– О! – вырывается у меня, когда я включаю его.

Это запись с камеры коридора, где у меня сегодня произошла стычка с Артуром. И она со звуком.

И это потрясающая новость. Как бы папе не нравился Артур, он явно не оценит это «сосать у меня будешь». Я даже предполагаю, что сосать придётся самому Артуру, как минимум, у папиной охраны.

«Спасибо!» – отправляю на эмоциях Тени.

«Скажешь лично, Канарейка. А пока подумай, как использовать. И если что, я всегда за первый вариант»

Абонент пропадает из сети, а я задумываюсь. Хочется сразу побежать и показать отцу видео, но слова про «подумать» тормозят меня.

И тогда я беру и отсылаю видео Артуру.

Ответа жду совершенно с другими ощущениями, чем ответа от сталкера. Самой странно. Оба меня преследуют, оба пугают, но…

«Сука ты, Надя, – прилетает через несколько минут. – Чего хочешь?»

Попался, Артурчик. Папа прав, он хороший менеджер. Человек – говно, но профессионал.

«Держи руки при себе, Артур, и видео останется только у нас двоих. И да, теперь ты обсуждаешь планы на репертуар со мной, говоришь папе, что я молодец, а ещё пишем следующий альбом с „Wet rain“, минимум четыре трека»

Что он ответит, я не жду. Согласится, и так знаю. Он прекрасно понимает, что теперь ему не солгать моему отцу, и тот его на ленты распустит, если узнает. Но Тень прав, я это использую. Мне надоело быть бесправной марионеткой, куклой на капоте. Это моя жизнь, моё творчество.

Я залезаю под одеяло и прикрываю глаза. Впервые за долгое время чувствую себя спокойной и удовлетворённой. Ещё бы уснуть спокойно, и не думать о той ночи, пытаясь вспомнить.