Текст книги "Чужой ребенок"

– А с чего ты взяла, что я разведусь?

– С того, что ты живешь у меня. И вряд ли твоя жена этого не заметила. Да и Илье тяжело. Он не знает, как на тебя реагировать. То ты его вообще не видел, то вдруг…

– Слушай, ты же не Крупская.

– Если ты намекаешь, что у Крупской тоже не было детей, то да. Но это же видно – Илюша не знает, как себя с тобой вести.

Лариса тоже не знала, как себя вести с Игорем и Ильей. Поэтому не вмешивалась.

– Как ты сидишь? Сядь ровно, – требовал от Ильи Игорь.

Илья пытался усесться за столом и опрокидывал стакан с соком.

– Я же тебе сказал, сядь ровно! – взрывался Игорь.

Илюша начинал сопеть.

– Ладно, ладно, все нормально, хочешь, пойдем тебе игрушку купим? – спрашивал Игорь.

– Хочу, а можно? Ты же сказал, что сегодня никаких игрушек, – удивлялся мальчик.

– Я передумал.

Они шли в магазин за игрушкой. Илья хватал с полки робота.

– Зачем тебе робот? Здесь вообще ничего хорошего нет. Ладно, пойдем, в следующий раз купим. Давай машину на пульте управления?

– Нет, я хочу сейчас! – хныкал Илюша.

– Если ты будешь ныть, вообще ничего не куплю! – начинал кричать Игорь.

Илья плакал над роботом, Игорь ругался, покупал игрушку. Но Илюша не радовался, а продолжал плакать.

– Что ты опять ноешь? Я же купил тебе робота.

– Я хочу машину на пульте управления.

– Невозможно! – уже не сдерживаясь, кричал Игорь. – С тобой невозможно! Больше вообще никуда не пойдем!

Илюша действительно стал плаксив и капризен. Инна переживала и срывалась на Игоря, не находя объяснения такому поведению сына. Игорь пожимал плечами.

Он тоже срывался, считая, что Инна не так воспитывает сына.

– Почему он утром не принимает душ? – спрашивал Игорь.

– Он так привык, – объясняла Инна, – утром он чистит зубы и умывается. Душем он может голову намочить, а сушить некогда.

– По утрам нужно принимать душ, – выговаривал жене Игорь, – и почему у него зубы желтые? Илья, ты зубы чистишь?

– Чищу, – бурчал тот.

– Пойдем в ванную, я покажу, как надо.

Игорь заводил мальчика в ванную и начинал чистить ему зубы. Илья плакал, потому что ему было больно.

– Все, хватит! – с полным ртом пасты плакал Илья.

– Нет, надо хорошо чистить.

Илья, не сдержавшись, проглатывал пасту, после чего его рвало. Игорь бросал щетку и выходил из ванной.

– Ты вообще им занимаешься? – кричит он на Инну.

– А как ты думаешь? – кричала она в ответ. – Я им и занимаюсь. А что ты делаешь? Только орешь и критикуешь.

А Лариса успокаивала себя тем, что Игорь – хороший отец. Она видит, как он любит сына, и наверняка будет так же заботиться об их будущих детях. Даже еще больше. И их дети не будут похожи на Илью. Они будут самыми красивыми и самыми умными.

– Поехали в гости, – предложил как-то Игорь.

– Куда?

– У младшего брата день рождения. Как раз посмотришь на все мое семейство.

– А это удобно?

– Мне удобно, им – не знаю.

– А твоей жены там не будет?

– Нет.

– А как ты меня представишь?

– Как свою секретаршу. Шучу. Слушай, не морочь себе голову. Съездим, поздравим и уедем. На тебя никто и внимания не обратит.

Лариса не хотела ехать. Но ей было интересно. Интересно посмотреть на семью Игоря. Интересно понять, знают ли они что-нибудь про нее. Может, он им говорил, что разведется или, наоборот, не разведется?

– Расскажи мне хоть что-нибудь, – попросила Лариса в машине.

– Про кого?

– Про твою семью. Чтобы я дурой не выглядела.

– Брата зовут Иван. Его жену Лена. Их дочь, мою племянницу, – Ника. Еще наверняка будет тетка – Антонина Матвеевна. Ей семьдесят пять лет.

– А ваши родители?

– Умерли.

– Давай остановимся – цветы купим, – предложила Лариса.

– Зачем? Я бутылку везу.

– Для Лены. Как хозяйке дома.

– Ну давай, если хочешь. Хотя я ее терпеть не могу.

– Почему?

– Увидишь – поймешь.

В квартире было полно народу. Друзья Ивана, бойфренд племянницы… Игорь оказался прав – на Ларису никто не обратил внимания.

Букет Лена бросила на кухонный стол и побежала искать вазу. Зачем шла, естественно, забыла. Все как раз рассаживались. Кому-то не хватило вилки. Лена побежала на кухню за вилкой, увидела букет, вспомнила про вазу, забыла про вилку, пошла за вазой и снова забыла, зачем шла.

За столом Лариса оказалась между Антониной Матвеевной и бойфрендом племянницы.

– А вы, деточка, кто будете? – спросила семидесятипятилетняя тетка.

– Лариса.

– Полюбовница? – незлобиво уточнила Антонина Матвеевна.

– Вроде того, – сказала Лариса.

– А Инку куда дели? – спросила тетка.

– Не знаю.

– Вот и правильно. Дура она. Де-ре-во. – Тетка постучала костяшками пальцев по столу.

– Антонина Матвеевна, вам салатику положить? – спросила Лена.

– У меня, Ленка, от твоих салатиков потом, пардон, запор, – сообщила тетка. – Как росли у тебя руки из жопы, так и растут. Ты мне овощей передай. Мытые, я надеюсь? А то потом глистов выводи.

Лена скорчила гримаску.

Все передавали тарелки, разливали напитки. Антонина Матвеевна брезгливо подцепила вилкой четвертинку помидорки, положила в рот и осторожно разжевала.

– А мне, вашу мать, кто-нибудь плеснет? – спросила тетка.

– Теть Тонь, вам чего? – спросил Иван, отвечавший за спиртное. – Вина? Белого или красного?

– Иван, ты б с Ленкой развелся, что ли? – с сочувствием посмотрела на него Антонина Матвеевна. – Ты на ее гадских салатах совсем память потерял? Водки. Бе-лень-кой.

Иван плеснул тетке водки. Антонина Матвеевна с удовольствием выпила одним глотком, с отвращением откусила огурчик.

– Куда? – остановила она Ивана, который водрузил бутылку на тумбочку.

Иван налил еще.

– Антонина Матвеевна, вам плохо не будет? Все-таки возраст? – сказала Лена. Явно с издевкой.

– Это у тебя возраст, – хлопнула рюмку тетка. – Водки тебе жалко? Зато я не жру. Шикса.

– Теть Тонь, ну что вы, ей-богу? – заступился за жену Иван.

– А ты водку-то оставь, оставь. Мы тут с Лариской поговорим. Она вон тоже не жрет ничего, – сказала Антонина Матвеевна и сама плеснула Ларисе водки.

Лариса выпила. Ей почему-то тоже захотелось именно водки. Есть не хотелось совсем. На тарелке лежала четвертинка помидорки и полоска огурчика. Попросить салат она постеснялась, а овощи благодаря странной тетке стояли рядом. Она боялась, что Антонина Матвеевна начнет ее расспрашивать, но тетка вырубилась. Прикрыла глаза и как будто заснула.

– Не парься, как говорит сейчас молодежь, – сказала она Ларисе перед тем, как заснуть, и похлопала ее по коленке. Рука у тетки оказалась тяжелая.

Разговор за столом шел о Нике, которая перекрасилась в черный цвет и сделала красные перья, и о ее новом бойфренде.

– Господи, Никочка, на кого ты похожа? – причитала Лена. – Такие волосы красивые были… А вы где-то учитесь или работаете? – обращалась она к бойфренду. Лариса так и не услышала, как его зовут.

– Ма-а-ам, – тянула Ника.

Иван общался с Игорем и другом. Соображали виски на троих.

– Игорь, хватит хлестать вискарь, у тебя баба новая и молодая, – очнулась Антонина Матвеевна от дремоты. – Ленка, заткнись! Пусть красится. Хоть чем-то от тебя отличаться будет. А то я вас раньше со спины не отличала. Две одинаковые разъетые жопы. Теперь нормально – ты почти лысая, а эта – черная.

Лариса догадалась, что тетка не спала. Или спала, но все слышала. Лариса выпила еще стопку и на всякий случай долила Антонине Матвеевне.

– А ты жидовочка? – ласково спросила тетка.

– Нет, – ответила Лариса.

– А вот это зря. А ты кто?

– Подруга Игоря.

– Полюбовница, что ли? А куда Инку дели?

– У нее провалы в памяти, – шепнула Ника Ларисе.

– Это у тебя провалы, – услышала комментарий Антонина Матвеевна, – не помнишь, с кем в постель ложишься. Рот закрой, а то я твоему хахалю такие провалы про тебя продемонстрирую, мало не покажется.

– Теть Тонь, – застонала Ника.

Лариса разглядывала Антонину Матвеевну. Больше всего ее поражало то, что у тетки тряслись руки в спокойном состоянии. Но стопку она держала крепко. Впрочем, как и вилку с огурчиком.

Когда все, выпив и закусив, пошли курить на кухню, букет, который Лариса подарила Лене, так и валялся на столе. Лариса тоже пошла на кухню, благо Антонина Матвеевна опять заснула. Свой букет она переложила на стул – Лена таскала грязные тарелки. Лариса хотела попросить вазу, чтобы самой поставить цветы, но решила, что это не ее дело.

На кухне собрались женщины. Был объявлен перерыв перед подачей десерта. Лена и Ника резали торт, мыли тарелки, рвали целлофан на коробках с конфетами…

– А Инны чего нет? – спросила Ника.

– Плохо себя чувствует, – ответила Лена и глазами показала на Ларису.

– Па-а-нятно, – сказала Ника.

Эта самая племянница Ника, как поняла Лариса из рассказов за столом, все время была в разъездах.

– Я как ни приеду, у Игоря новая женщина, – обратилась она к Ларисе.

– Он у нас слаб на передок, – подхватила Лена.

Все засмеялись. И Лариса тоже засмеялась.

– Чья б корова мычала! – В дверях кухни, щелкнув выключателем туалета, появилась Антонина Матвеевна. – Ленка, у тебя рот, как твой унитаз. Гадить противно.

– Антонина Матвеевна, – бросила в раковину тарелку Лена, – ну что я вам сделала? Что вы ко мне все время цепляетесь?

– Это твоя дочурка толстозадая к мужикам цепляется. А я так, бурчу по-стариковски. Я ж в маразме и Альцгеймере давно. Сама ж так говоришь.

– Ничего я не говорю.

– Вот это правильно. Ты, Ленка, молчи лучше. Иди Ивана своего от бутылки отлепи. Пьяный уже. С горя, что ли, клюкать начал? Или забыться хочет, чтоб тебя не видеть?

– Нет, ну вы мне скажите, – Лена от выпитого вина осмелела, – почему мы у вас всегда плохие?

– Да если б вы «у меня» были, – хмыкнула тетка, – я бы, Леночка, давно повесилась на первой яблоне.

– Вы просто никого не любите, Антонина Матвеевна, – сказала Лена.

– Почему никого? Я себя люблю, – весело ответила тетка. – Я – эгоистка.

– Как вы можете так говорить? Неужели вы никогда не хотели семью? – не унималась Лена. – Ни за что не поверю. Сейчас не были бы одни.

– Лен, вот ты специально гадость хочешь сказать? Ты чего ждешь? Что я буду рыдать у тебя на груди и признаваться в том, что я одинока? Ха! Лен, давай я тебе лучше про своих любовников расскажу?

– Нет уж, спасибо. Вы мне лучше скажите – вот мы, получается, плохие, а Игорь – хороший? У Ивана семья, а у Игоря? С одной, с другой, с третьей. Вон, – кивнула Лена в сторону Ларисы, – даже в дом приводит, не стесняется. Он тоже не трезвенник. А вы молчите.

– Ленка, кончай спектакль играть. Тоже мне Сара Бернар. Публику уже тошнит.

– Нет, вы мне ответьте!

– Понимаешь, Лена, Игорь мне как мужик нравится.

– О господи!

Лена занялась мытьем посуды. Ника ушла к бойфренду. Антонина Матвеевна закурила «Яву».

– Господи, что вы курите? – не выдержала Лена. – Возьмите нормальные сигареты. Эти же воняют, как я не знаю что. Дышать невозможно.

– Лен, не зуди, лучше метнись за водочкой, – с удовольствием затягиваясь, сказала тетка.

Лена выдохнула, бросила недомытую тарелку и пошла за бутылкой.

– Ну а как Ника твоя? Опять с новым хахалем? – спросила Антонина Матвеевна, когда вернулась Лена.

Та закатила глаза, имея в виду теткины провалы в памяти.

– Лариска, беги из этой семейки, беги – ноги у тебя длинные. Замордуют, оберут, нахамят, а ты еще виновата останешься, – сказала Антонина Матвеевна.

Лариса улыбнулась.

– Антонина Матвеевна, вы хоть при посторонних нас не позорьте! – опять вскинулась Лена. – Может, Лариса нас оберет? Вам это в голову не приходило?

– Лен, ты вроде уже старая, а дурная, в людях совсем не разбираешься, только о своей жопе и думаешь, – сказала тетка. – А ты, – повернулась она к Ларисе, – подумай, тебе вроде есть чем думать. Игорь – мужик красивый, но если бы я за всех замуж выходила, с кем спала… О, моя дорогая… Муж из Игоря никакой. Вот Иван – муж, объелся груш, но плохой любовник. Правда, Лен?

– Антонина Матвеевна, – взвыла Лена. – Иван! – крикнула она в коридор. – Иван, подойди, пожалуйста!

– Что тут у вас? – заглянул на кухню Иван.

– Ничего, – сказала Антонина Матвеевна, – с Ленкой твоей мужиков обсуждаем.

– Понятно, – сказал Иван и выскочил из кухни.

На обратном пути – ехали в квартиру Ларисы – она все-таки спросила:

– А жена ничего тебе не говорит?

– Инка? Она мне не жена.

– Как это?

– Ну, жена, гражданская.

– А сын?

– Сын мой.

– А почему вы не расписались?

– А зачем?

– И ее это устраивает?

– Если живет, значит, устраивает.

– Может, она тебя любит?

– Может, и любит.

– А ты ее?

– Ларис, я перед ней честен. Она знает, что я ей изменяю.

– Значит, это правда?

– Что – правда?

– Что Ника говорила. Что ты то с одной, то с другой.

– Нашла кого слушать. Там один нормальный человек – тетка. Иван – бесхребетный, Ленка – стерва, каких поискать.

– А я?

– А при чем тут ты? Ты ж мне не родственница…

Лариса чувствовала – что-то должно измениться. Так и получилось. Лена позвонила Инне и сказала, что Игорь приходил к ним с Ларисой. И якобы собирается на Ларисе жениться. Инна устроила скандал с порога.

– Все, надоело, – кричала она, когда Игорь приехал домой, – я забираю Илюшку и уезжаю.

– Хорошо, уезжай, что орать-то?

– И ты так легко на это соглашаешься?

– А что я должен делать?

– Хоть что-нибудь. Ты понимаешь, о чем идет речь?

– Да, Инн, все понятно – ты уезжаешь. Замечательно. Давно пора. Всем будет лучше.

– Ах вот как ты заговорил?

– Так всем будет лучше, – повторил Игорь, – и тебе, и мне, и Илюшке.

– Илюшке? Ты о сыне беспокоишься? А как таскал его к своей любовнице? Ты подумал о нем? В какой обстановке он живет, ты подумал?

– Инна, прекрати…

Илюша от криков родителей плакал в своей комнате.

Переезд отложился. На время, конечно.

Инна начала болеть – часто и подолгу. Игорь ходил нервный. У Ларисы появлялся редко – нужно было то «Скорую» вызвать, то в аптеку бежать. Она не то что переезжать, стоять не могла. Игорь чувствовал себя виноватым. Считал, что Инна заболела из-за него. Из-за того, последнего скандала.

– Что говорят врачи? – спросила Лариса, когда Игорь приехал к ней. Уставший. Дерганый.

– Вегетососудистая дистония. Нервный стресс.

– Понятно. И что будет дальше?

– Откуда я знаю? – сорвался он. – Ты можешь сказать, что будет дальше? Я что, должен ее бросить в таком состоянии? Она даже ходить не может. Ты после этого ко мне бы нормально относилась?

– Просто мне кажется, что все это… надуманные болезни, – осторожно сказала Лариса.

– Да? Хотел бы я на тебя посмотреть с такими болезнями. Ей плохо. Действительно плохо. Не могу я ее бросить, понимаешь? Не сейчас.

– А меня ты можешь бросить?

– Я тебя не бросаю. Я с тобой. А ты что думаешь, это так просто?

– Я уже ничего не думаю.

Период «Скорых» затянулся. Наступил Новый год.

– Ты где будешь отмечать? – спросила Лариса.

– Дома, а где еще?

Она надеялась, что Новый год они отметят вместе. Во всяком случае, они так мечтали – отметить вдвоем, только вдвоем. Она приготовит оливье и селедку под шубой, он купит мандаринов. Они будут пить шампанское, смотреть телевизор, рано лягут спать, и ему не нужно будет уходить. Первого января она встанет и сварит кофе. Они будут пить кофе и есть вчерашний оливье.

– Но мы же собирались… – напомнила Лариса.

– Да, но тогда все было по-другому. Я должен быть дома. Меня Инна попросила. И Илья. Он Деда Мороза ждет. Мы вызвали. Надо еще подарок купить.

– А я?

– Встретишь с подружками или с мамой. А я к тебе первого января приеду.

– Я не хочу первого.

– Ладно, приеду второго.

– Но ведь…

– Послушай, что ты от меня хочешь? Была бы моя воля, я бы вообще один сидел. Ну Новый год. Тоже мне – великий праздник. Если хочешь, поехали со мной к брату. Тридцатого.

– А ты хочешь, чтобы я с тобой поехала?

– Мне все равно. Я вообще никого не хочу видеть.

Лариса сказала, что поедет. Сама не понимала – зачем.

Семья Игоря собралась в том же составе. Только Лена была беременна, а Ника – с новым безымянным и бессловесным бойфрендом. Ника, видимо, предпочитала немногословных мужчин. Сели на привычные места. Лариса опять оказалась между Антониной Матвеевной и бойфрендом. Салатики, холодец, кому вина? Только в воздухе что-то витало. Напряжение, раздражение, недосказанность. Все молча пережевывали оливье и ковыряли селедку из-под майонезной шубы.

– Надо позвонить Инне, передать поздравления, – сказала Ника.

– Я уже звонила, – сказала Лена.

– Ну и как она? – спросила племянница.

– Плохо. А как ей может быть хорошо? – злобно посмотрела на дочь Лена, давая понять, что той лучше сменить тему.

– Па-а-анятно, – протянула Ника и посмотрела на Ларису.

Лариса посмотрела на Антонину Матвеевну. Та сидела, прикрыв глаза, и пока не произнесла ни слова. Наверное, повода не было. Иван налил тетке водки и отставил бутылку, Лена придвинула поближе к ней тарелку с овощами. Антонина Матвеевна кивнула, хлопнула рюмку, закусила помидоркой и заснула.

– Игорь, когда я звонила, Инна плакала, – шепотом, который слышали все, сказала Лена.

Игорь налил виски себе и брату и выпил.

– Чем вы занимаетесь? – переключилась Лена на нового бойфренда дочери. – Работаете или учитесь? А у нас будет сын, – сказала она Ларисе, не дождавшись ответа юноши.

– Поздравляю, – сказала Лариса.

– А Илюша совсем от рук отбился, – продолжала Лена, – вы, наверное, в курсе, такой сложный период у мальчика, да еще вот проблемы… Игорь вам рассказывал, наверное. Инна никак отойти не может…

Лариса не была в курсе проблем сына Игоря, не интересовалась, а сам он не рассказывал, но промолчала.

– Вот вы меня поймете и Инну поймете, когда сами станете матерью, – продолжала Лена, – сейчас для вас это пустой звук, но потом… Тяжело. Ради детей. Чего не сделаешь ради детей.

– Да ладно тебе, Ленка, – очнулась Антонина Матвеевна. Тетка, видимо, опять только делала вид, что спит. – Давай без пафоса. Не терплю.

– При чем тут пафос, Антонина Матвеевна? Это жизнь. – Ленке беременность отбила чувство опасности, и она решила вступить в дискуссию с теткой. – Вы представляете, каково ребенку? Когда такое в семье происходит. Вот я считаю, что это безответственно. Ради детей надо жить.

– Жизнь, Ленка, – это другое. Жизнь – это когда ты мужа пузом пытаешься удержать. Больше же нечем. Отпустила бы Ивана, пусть бы шел, откуда пришел. Нет, тебе ж нужно на публику. Чтобы все как у всех. Да тебе не рожать надо, а морду подтянуть, а то вон висит все. Краше в гроб кладут.

– Иван, – Лена затряслась губами, щеками и грудью, – что ты молчишь? Почему ты всегда молчишь? Она бы хоть в мое положение вошла…

– Не она, а Антонина Матвеевна, – спокойно сказала тетка, – и в твое положение мне Бог не дал войти. А теперь думаю, что правильно. Семья называется. Пшик, а не семья. Так, семейка моральных уродов.

– Теть Тонь, ну что вы такое говорите? – подал голос Иван.

– Говорю то, что вижу. Или не так?

Иван не ответил. Налил еще виски.

– У нас хорошая семья, – всхлипнула Лена, – дом, дочь, вот сын будет. Уж получше, чем у Игоря. У всех бывают проблемы. Но мы их в отличие от Игоря решаем.

– Снова-здорово. Тебе больше прицепиться не к кому? – Антонина Матвеевна вонзила вилку в огурец. – Успокойся, истеричка.

– Я не истеричка. Я беременная! – закричала Лена. – Отстань! – смахнула она с плеча руку Ивана, который пытался ее угомонить. – Мы вас, Антонина Матвеевна, не забываем, заботимся. А вы бы хоть раз спасибо сказали. Для вас ничего святого нет. Вы даже мне, беременной женщине, хамите. Если бы хоть знали, каково это. А мне уже не двадцать лет.

– Да, вы заботитесь. И о сестре моей покойной заботились. Я помню. Сколько раз в больнице были? Один?

– Два! – крикнула Лена.

– Да, два, точно.

– Мы лекарства привезли!

– Привезли… Лучше б вы яду привезли.

– Теть Тонь, – заговорил Игорь, – правда, хватит. Все-таки Новый год отмечаем. Что вы вдруг про маму вспомнили?

– А я о ней и не забывала. Вот как посмотрю на тебя, сразу вспоминаю. Так она хотела на Новый год домой из больницы выйти. На пару дней. Больше ей ничего не надо было. Просто дома оказаться. И врачи отпускали. Так нет же. Вы решили, что ей в больнице будет лучше. Что, испугались, что мамуля дома окочурится? Лишние хлопоты? Или не хотели себе праздник портить? Игорь, вспомни, ты от матери не отходил, как она плакала? Ивана ждала. Нику. Даже эту ждала. – Тетка кивнула на Лену.

– Ника маленькая была, – опять перешла на крик Лена, – что я, должна была ее по больницам таскать или бросить дома одну? Иван работал, он не мог. А Игорь? Что от Игоря толку? Сидел он, за руку держал. Герой. А все расходы, между прочим, на нас были. Он даже десять рублей медсестре не сунул. Не было. А Иван все оплатил. У Игоря полно времени было, а Ивану нужно было зарабатывать. Как я могла ее в дом привезти, где грудной ребенок? Вы хоть понимаете, что такое в доме грудной ребенок? Нет, вы не понимаете. Не можете понять. У вас-то детей нет. И что, я должна была больную старуху в одной комнате с Никочкой положить? Да, хлопоты. Я с Никой поспать не успевала. Стирка, глажка, готовка. Да, мне тяжело было. И Иван со мной согласился. Иван! Скажи хоть что-нибудь!

– Да, Ленка, ни стыда у тебя, ни совести, – сказала Антонина Матвеевна. – А как квартирку свекрови оприходовать, так у тебя время нашлось. Как нотариуса в больницу привезти – это ты быстренько сообразила. Целый спектакль разыграла. Домашний пирожок, слезы, объятия. И Нику притащила. Что, забыла, как на кровать ее пихала – бабушке потешиться? Мамочкой свекровь называла… и не поморщилась. А ведь ты ее терпеть не могла.

– А она меня любила? – Лена опять затряслась. – Она меня ненавидела. С первого дня. Вечно с недовольным лицом – я не такая, не сякая. Ванечку ее, видите ли, окрутила, захомутала. Как будто ее Ванечка ни при чем был. Что я, не чувствовала? А какие она мне скандалы по телефону устраивала! Еще и материлась, как пьяный грузчик. И Нику терпеть не могла. Все переживала, что теперь Иван меня точно не бросит. Она же мечтала от меня избавиться. Квартира? А что, Иван не имел на нее права? Он что – не сын?

– Теть Тонь, Лен, перестаньте, – вмешался Игорь. Иван в это время подливал в стакан виски. – Зачем вы?

– А я что? – вспыхнула Лена. – Конечно, мне ничего нельзя. А ей все можно. При посторонних меня грязью поливать. Пожалуйста!

– Лариса не посторонняя, – сказал Игорь.

Ника в это время кричала, что ее новый бойфренд тоже не посторонний, что она его любит.

– Хорошо семейство? – обратилась к Ларисе тетка. – Ты еще хочешь стать родственницей или уже передумала?

Лариса промолчала.

– Если вам все так не нравится, – не могла угомониться Лена, – что ж вы к нам приходите? Вас ведь только позови – вы тут как тут. На машине привезли, на машине отвезли. Красота! А что Ивану это стоит, вас не волнует. И что мне это стоит – смотреть, как вы надо мной издеваетесь и водку пьете.

– Лена, хватит. Тебя уже заносит, – подал голос Иван.

– А ты мне рот не затыкай, – накинулась на мужа Лена. – А то я тебе отвечу. Так отвечу, что мало не покажется. Как изменять направо и налево, так ты смелый, а как за жену заступиться – у тебя кишка тонка. Оба вы с Игорем одинаковые – лишь бы потрахаться на стороне с молодыми дурочками, а жены что? Потерпят. И на детей наплевать. Наплодили и свободны.

– Лен, перестань, пожалуйста, – попросил Игорь.

– Ладно, Ленка, – пошла на мировую Антонина Матвеевна, – угомонись уже. – И, не выдержав, добавила: – А правду говорят, что беременные из-за гормонального сбоя тупеют и становятся нервными?

Тетка сказала это беззлобно. Так, по привычке. Но Лене хватило. Она залилась слезами, тяжело поднялась со стула и ушла на кухню, полыхая ненавистью.

– Теть Тонь, зачем вы это сделали? – опять подал голос Иван.

– Я, Ванечка, ничего не сделала. Ты сам все сделал. Я так, только позолоту поскребла, а там грязь многолетняя.

– Теть Тонь, она же в положении…

– Иван, тогда ты мне объясни, зачем вам второй ребенок понадобился? Одной обалдуйки мало? – спросила Антонина Матвеевна.

– Теть Тонь, вы это, не надо, там у меня уже все. Кончилось, – буркнул Иван.

– Не жалеешь? А может, зря, что кончилось?

– Может, и зря. Но что я могу теперь сделать?

– А что кончилось? – появилась в дверях Ника, которая, когда начался скандал, уволокла бойфренда в свою комнату.

– Ничего, – ответил дочери Иван. Та постояла и опять ушла в комнату.

– Вот я одного не могу понять, – продолжала тетка, – с тебя, Иван, – взятки гладки. Сидишь и сиди. Но вот у тебя, Игорек, вроде голова есть.

– Ну все, теперь за меня взялась, – хмыкнул Игорь.

– Не перебивай, – оборвала его Антонина Матвеевна, – неужели ты не понимаешь, что Инка твоя – здоровая кобыла? Эта вон брюхатая ходит, а твоя больная. А все почему, не догадываешься?

– Она правда болеет, – сказал Игорь, – врачи диагнозы ставили.

– Тебе мои диагнозы перечислить? – не унималась Антонина Матвеевна. – И Илюшке твоему было бы проще, если б ваша эта больнично-аптечная свистопляска закончилась. Твоя Инка от Ленки далеко не ушла. Такая же показушница. Никогда мне не нравилась. Больная она, видите ли. А как ты Ларису бросишь, так она быстренько выздоровеет. Это я тебе как доктор говорю. Психотэрапэут.

– Теть Тонь, я разберусь, – ласково сказал Игорь.

– Разберешься, разберешься. Вон Иван уже разобрался, – хмыкнула тетка.

Перед подачей десерта Лариса решила зайти на кухню.

– Вам помочь? – спросила она Лену.

– Нет, спасибо, я беременная, а не больная, – рявкнула она.

– Как вы себя чувствуете?

– А как может чувствовать себя беременная? Поймешь, когда сама это переживешь. Хотя, может, ты, как тетка, будешь – всю жизнь для себя, только для себя. И плевать на окружающих. Ничего удивительного. Одинокие женщины – без детей и мужей – дольше живут. Вот Антонина Матвеевна – и с причесочкой, и с маникюрчиком… И на каблуках бегает. Она так еще лет двадцать пробегает. Никаких забот, никаких переживаний. А я если и доживу до внуков, то хорошо.

– У нее так жизнь сложилась, – сказала Лариса.

– Ой, да она сама ее себе так сложила, – возмутилась Лена. – Эгоистка. Она и не скрывает. Все себе, все себе. Вон на мне отвяжется, так ей сразу легче становится. Она так расслабляется, по-моему. Всем плохо, а ей хорошо.

– Мне кажется, она не специально.

– А вот ты мне объясни… Почему ты себе нормального мужика не найдешь? Чего ты к Игорю приклеилась? Чего вы все к женатым лезете? Тебе что, тоже удовольствие доставляет над Инной и Илюшей издеваться?

– Я не издеваюсь.

– Послушай меня, не получится у вас ничего с Игорем. На чужом несчастье… Аукнется. Иннина болезнь и Илюшины слезы…

Лариса с Игорем ехали домой. Точнее, она ехала к себе домой, а он – к себе. Поймали такси.

– Да, веселенький Новый год получился, – сказал Игорь. – Извини.

– А что, у Ивана был роман? – спросила Лариса.

– Да. Был.

– И что?

– Ничего. Ты же видела – Лена беременная.

– Роман поэтому закончился?

– Видимо, да. Я не вникал.

– А она специально забеременела?

– Думаю, да.

– А та женщина? У них было серьезно?

– Не знаю. Наверное. Он собирался уходить… Но я считаю, что все правильно. У Ивана с Леной – это надолго. Никуда он от нее не денется. Семья все-таки. Сколько лет уже…

– А ты денешься?

– При чем тут я?

– Нет, мне интересно. А если бы Инна забеременела, ты бы остался?

– Да, остался.

– И ты это так спокойно мне говоришь?

– Да. Потому что она не беременна.

– Зато она якобы болеет.

– Она не якобы, она болеет. Не слушай тетку. Она замечательная старуха, просто Ленку с Иваном никогда не любила. И мать еще… Она все им простить не может.

– А это правда? Про вашу маму?

– Знаешь, если слушать тетку, то да, получается, что Ванька с Ленкой – чуть ли не монстры. С другой стороны, Ленка тогда правда только Нику родила. И Иван работал почти круглосуточно. Им тяжело было. А у меня график свободный, времени – полно. Так получилось. Тетка просто категорична. И упертая – если зациклится, то ее не переубедишь. Мама долго болела. Тяжело. Знаешь, мы ведь даже не сразу поняли, что все так серьезно. Она говорила – то нога болит, то голова. Ну, болит и болит. Пожилой человек. У всех болит – от погоды, давления. Мама таблетку выпьет, вроде лучше становилось. А потом в больнице уже выяснилось, что все плохо. И как только она такую боль столько лет терпела? Тетка тогда нас винила – можно было бы операцию сделать, если бы мы раньше побеспокоились. Они были очень близки. Моя мать для тети Тони – единственный родной человек. Она после смерти матери такая стала. Ну и возраст, конечно.

– А мне Антонина Матвеевна нравится. И все-таки… Что будет с нами?

– Давай не будем загадывать.

– Я просто хочу знать, сколько мне еще ждать? Полгода? Год? Пять лет? Скажи…

– Что ты от меня хочешь? Откуда я знаю? Мне и так тяжело, еще ты. Ты думаешь, мне легко вот так все обрубить?

– Но ты хотя бы допускал мысль, что Инна это специально делает? Чтобы тебя удержать?

Игорь не ответил.

– Может, останешься у меня? – спросила Лариса, когда они подъехали к ее дому.

– Нет, не могу. Я обещал Инне вернуться. Ей плохо сегодня с утра было.

– Господи, когда это закончится? Я тоже больше не могу. – Лариса не хотела срываться, но не смогла удержаться. Было слишком больно и обидно. – Давай все решим прямо сейчас. Оставайся с Инной, с Ильей. Иван же остался с Леной. Может, так всем будет лучше?

– Ладно, как скажешь, – ответил он.

* * *

Легче не стало. Игорь возвращался с работы в квартиру, в которой его никто не ждал. У Инны и Ильи были свои планы, свой распорядок дня, свои ритуалы, свои игры. Игорь не знал, куда себя деть. Телевизор он смотреть не мог – у Илюши в это время шли традиционные вечерние мультики. Инне тоже было не до него – ей надо было накормить ребенка, отправить в ванную, уложить, помыть посуду, приготовить что-то на утро… Игорь мешался под ногами. Инна злилась, обижалась, упрекала, жаловалась, что сил нет, устала, еле стоит на ногах… Нет, сначала и он, и она терпели, пытались ужиться, но ссора вспыхивала в момент.

– У нас есть что поесть? – спрашивал Игорь.

– Доешь за Илюшей. Там сосиски с макаронами остались, – кивала на детскую тарелку Инна.

– А больше ничего нет?

– Нет. Я еле Илье успеваю приготовить. Встань и сам сделай. Хоть бы в магазин сходил.

– Я просто спросил.

– А я просто ответила. Не нравится – иди к своей этой ужинать. Я не могу.

– Что ты начинаешь?

– Я не начинаю. Это ты придираешься. Ужин, видишь ли, ему не подали.

– А что такого? Если ты заметила, я который день доедаю за Ильей. Я что у вас – вместо собаки?

– Как мне все надоело!

– А чего ты хотела? Ты своего добилась. Я здесь. Довольна? Нет. Ты всем недовольна!

– Да ты забыл, когда со мной в последний раз нормально разговаривал! Приди, унеси…

– А ты хоть раз спросила, как у меня дела? Как на работе? Спросила? Нет. Тебе наплевать.

– А ты спросил, как дела у нас? У меня, у Ильи? Конечно, что я могу рассказать?.. Какие у нас могут быть новости?..