Текст книги "Будни имперской стражи"

Шеф задумчиво почесал подбородок, а потом удивленно спросил:

– И что, эти отчаянные ребята так быстро смирились? Не думал, что таких безбашенных головорезов можно убедить так просто.

– А я и не говорил, что заключенные больше не протестовали. Самые отчаянные попытались прорваться спустя несколько дней после того показательного усмирения. И тут я вообще не понимаю, что произошло. Прорыв не удался, стражники частично перебили, частично захватили повстанцев. А потом случилось страшное. Сам я не видел, но мне рассказали те, чьим словам мне нет смысла не доверять. Захваченных вернули сюда, в катакомбы. Их отвели в одну из штолен и держали там, пока не пришел комендант. Он лично проследил, как у выхода из штольни уложили несколько мешков с неизвестным порошком. После чего приказал всем отойти, а затем послал одного из заключенных с факелом, приказав подпалить мешки. Через минуту послышался ужасающий грохот, и из прохода полетело пламя вперемежку с камнями и землей. Очевидцы говорили, что штольни больше не существовало – на ее месте был такой завал, какой не сотворили бы за неделю и десяток рудокопов с кирками. Еще несколько дней с той стороны слышались вопли умирающих от жажды пленников. Вот после этого попыток протестовать больше не было. Среди заключенных немало бывших магов, и они клянутся, что этот завал организован без помощи колдовства. Да и мне неизвестно, какой силы должен быть маг, чтобы сотворить подобное.

Старик замолчал, ожидая нашей реакции. Неприятных новостей действительно хватало, при этом понятнее ситуация в целом не стала.

– Это все? – шеф вопросительно посмотрел на старика, не торопясь комментировать сказанное.

– Да. Больше, пожалуй, мне рассказать нечего. Ах да, есть еще кое-что, что, возможно, вас заинтересует. Еще до того, как комендант начал наводить свои порядки, он потребовал, чтобы заключенные отдельно собирали еще один минерал. Раньше его считали совершенно бесполезным, он хоть и похож на соль, но ею не является, так что его выбрасывали вместе с ненужной породой. Теперь комендант требует добывать отдельно и его. Ума не приложу, зачем этот минерал понадобился коменданту, но его количество каждый день проверяют еще более тщательно, чем количество соли. Заключенным раз в день спускают воду и пищу, а взамен те должны предоставить дневную норму породы. Иногда они по-прежнему забирают с собой одного-двух каторжан. И по-прежнему те не возвращаются. Но народ терпит. Отсюда очень трудно выбраться, уж я-то знаю. По крайней мере, я не знаю, как.

Мы с шефом ошеломленно посмотрели друг на друга.

– Удивительные вещи здесь творятся, правда, стажер? Какую интересную политику организовал здесь этот затейник – светлорожденный. Как ты думаешь, почему он не отразил эти оригинальные решения в отчетах? Неужели постеснялся доложить о своих управленческих находках наверх? – саркастически прогудел орк.

– У меня нет совершенно никаких мыслей на этот счет, шеф. – Поддержал его игру я, – но не кажется ли тебе, что нам непременно нужно поскорее навестить господина коменданта и осведомиться об этом лично у него?

– Не могу не согласиться. – Шеф вновь стал серьезен. – Вот только я уже сомневаюсь, что он станет отвечать на наши вопросы. Как бы он не приказал страже оставить нас прямо здесь, вместе с этими доходягами. Или даже просто кокнуть, без всяких изысков. Уж слишком он тут накуролесил.

– А вот в этом я сомневаюсь. Это он оставит на крайний случай. Думаю, в первую очередь, комендант постарается убедить нас, что здесь все нормально, так и должно быть. Нам главное не показывать ему, что мы так плодотворно пообщались с местным населением. В конце концов, мы совершенно случайно сюда провалились и прямиком направились к выходу, спеша быстрее выбраться на поверхность, как ты думаешь?

– А ты хитрая скотина, сид. Но, пожалуй, я с тобой соглашусь. Ну что, двинули. Старик, проводи нас до выхода.

– Я прошу прощения, но вынужден отказаться, и тому есть несколько причин. Вы, конечно, можете меня заставить, но я бы этого крайне не хотел. Я сейчас все объясню, – торопливо забормотал маг, увидев, как подобрался шеф. Видите ли, тут все-таки живут не слишком праведные существа. И с тех пор, как ими перестали управлять, они изменили здешние порядки.

– Я, кажется, догадываюсь, – пробормотал я.

– Может быть. Но я все-таки с вашего позволения уточню. Заключенные разделились на несколько кланов. В каждом клане правит группа самых сильных и хитрых. Они не работают и занимаются распределением получаемой пищи. Конечно, себя не обижают. Время от времени случаются войны за рабочих – чем больше рабочих в подчинении у клана, тем больше пищи и медикаментов получает его верхушка. Тем больше остается на торговлю. Насколько мне известно, главы самых сильных кланов живут почти в роскоши. Некоторые даже завели гаремы. Но с другой стороны, контролировать и охранять слишком большое количество рабочих, распределенных по большой территории, становится слишком сложно. Поэтому мира как такового между кланами почти нет. За исключением так называемых послов, на чужую территорию никто не допускается. И это правило соблюдается очень жестко. А на пути к выходу из подземелья вам предстоит пересечь территории нескольких кланов. Боюсь, что я слишком стар для таких приключений.

– А ты к какому из них принадлежишь, старый лис? – подал голос шеф.

Старик лукаво улыбнулся.

– О, мне и тут удивительно повезло. Моя помощь может понадобиться представителю любого клана, и, принадлежи я к какому-то из них, он станет настолько силен, что для остальных это станет проблемой. Конечно, такой расклад никому не нужен, поэтому князья кланов договорились, что я буду сам по себе. Еще в начале формирования сообществ это правило пару раз пытались нарушить. Те князья теперь либо убиты, либо стали простыми рабочими, а их кланы расформированы – стоило представителям других банд услышать, что мое жилище объявлено территорией какого-то клана, как все остальные, проявив удивительное единодушие, объединялись против нарушивших негласную договоренность. С тех пор для похода ко мне даже выделили отдельный тоннель, пересекающий территорию всех кланов – по этому тоннелю можно беспрепятственно прийти ко мне. Но, боюсь, вам эта дорога не подходит – она нигде не пересекается с выходом на поверхность. – Удивительный старик виновато развел руками.

– Так ты что же, хочешь сказать, что нам придется прорываться с боем? – возмутился орк.

– Нет. Я надеюсь, что вам удастся пробраться к выходу тихо и незаметно. Но на вашем месте я бы на это не слишком рассчитывал. Хотя я могу рассказать вам о нескольких потайных ходах, о которых кроме меня никто не знает. То есть не знал до последнего времени, я не в курсе последних событий. Дело в том, что я уже давно не покидаю свою территорию, и ходы могли обнаружить. На вашем месте я бы все-таки был готов к худшему.

Неожиданно в углу зашевелился Ханыга, о котором мы с шефом, увлеченные разговором, совершенно забыли. Так что теперь все трое удивленно уставились на гоблина. Он явно смутился от такого пристального внимания, но, собравшись с силами, все же пробормотал:

– А пчему нас не пропустят? Мы же хотим, чтобы над ними престали издеваться?

Шеф расхохотался, да и мы со стариком заулыбались от такой наивности.

– А потому, зеленый, что большинству-то, может, мы и поможем, а вот некоторым станет гораздо хуже, – он повернулся к старику, – ладно, давай рассказывай об этих твоих потайных ходах.

Старик замялся.

– Видите ли, мне очень неудобно, но я не стану вам рассказывать об этих ходах. То есть просто так не стану.

– Что же ты хочешь, почтенный? – поспешил спросить я, пока шеф в очередной раз не разорался.

– О, для вас это не составит труда. Я не хочу возвращаться в крепость. Просто пообещайте мне, что когда разберетесь с основными проблемами, вы не вспомните про меня. Я уже вполне обустроился здесь, и мне не хотелось бы снова возвращаться в казарму. Единственное, о чем я жалею, так это о том, что мне не суждено издать свои труды. Рискну предположить, что в научном мире они были бы замечены…

Шеф задумчиво посмотрел в потолок, потом глянул на меня. Я-то сразу был за то, чтобы оставить несчастного старика в покое, о чем и постарался сообщить своим красноречивым взглядом. Шеф, поколебавшись, тоже кивнул утвердительно.

Глава 4

До выхода из подземелий добраться было непросто, прежде всего, потому, что ходов под землей было множество, и тот, кто их строил, похоже, не слишком заботился об удобстве будущих поколений исследователей. Так что помощь отшельника оказалась очень кстати. Во-первых, он начертил нам неплохую карту подземелий, а во-вторых, прочертил маршрут, показавшийся ему самым безопасным. Несколько раз этот маршрут действительно совпадал с потайными переходами и пещерами, и хитрый старик подробно описал, как их найти и открыть. Сейчас мы как раз приближались к одному из таких переходов. Это должна была быть не рукотворная шахта, а какая-то естественная полость в земле. Ученый попытался было объяснить, что море, которое было здесь раньше, не просто так исчезло, а каким-то образом оставило множество промоин в земле, но нам в тот момент это было не очень интересно, и мы не стали слушать слишком внимательно. Хотя все восхитились такими глубокими познаниями человека и тем, что его интересы простираются не только в науке, которой он посвятил жизнь (я про черную магию), но и в других областях знания.

Двигались мы уже привычным порядком. Шеф впереди, за ним Ханыга, а я – замыкающим. Шеф был донельзя мрачен, и на все попытки с ним заговорить только глухо огрызался. Ему здесь очень неуютно – мучает клаустрофобия. Да если честно, после беседы со стариком-магом нам с Ханыгой здешние места тоже совсем перестали нравиться. Никого из здешних жителей мы пока не встретили, так что идем в полной тишине, да и, несмотря на то, что мы разжились факелами, света это не слишком прибавило. Чувства обострены до предела, легкие шорохи воспринимаются как чьи-то шаги, тени от неровного света факелов будят воображение. Да и истории про пропавших стражников тоже не добавляют оптимизма.

Тем временем мы подошли к входу в первый из потайных ходов. Он действительно оказался хитро замаскирован. В неглубоком углублении в стене трудно было распознать проход, тем более, что таких углублений нам встречалось до этого множество. Тем не менее, стоило его хорошенько осветить, как становилась заметна узкая щель, за которой угадывался проход. И тут мы столкнулись с первой проблемой. Мы с гоблином в эту щель протиснулись легко, а вот гораздо более крупный шеф застрял чуть ли не намертво. Пришлось хорошенько повозиться, чтобы затащить громоздкого орка. Ханыга тащил шефа за руку, ну а мне досталась нога. Ну и сам шеф прилагал максимум усилий, чтобы вылезти. Правда, на то, что бы паниковать, сил у него уходило гораздо больше. Но, в конце концов, мы справились, правда орк здорово расцарапал спину и грудь, и еще, почему-то лоб. Зато пока мы его пропихивали, шеф успел рассказать, что он имел интимную связь с самой щелью в особенно извращенной форме, а также с ее родителями и потомками, и еще почему-то с тем стариком, который нам этот проход указал. Удержаться от смеха, слушая такие подробности личной жизни шефа, было трудно, хотя и не совсем честно по отношению к искренне испуганному начальнику… Мы и не пытались.

Правда, настроение наше вновь быстро испортилось. Как выяснилось, дальше проход не слишком-то и расширялся. Шефу пришлось идти боком, нелепо изогнувшись, и, конечно, ни о какой свободе маневра речи не шло. Что будет, если шеф где-то снова застрянет, не хотелось даже думать – пришлось бы возвращаться назад и идти всем известным путем. Такая перспектива нас не вдохновляла. Тем не менее, мы хоть и медленно, но продвигались. Шеф вообще не замолкал, он то тихо, но очень проникновенно матерился, то просто сдавленно рычал дрожащим голосом. Я даже начал опасаться за его душевное здоровье – такого испуганного орка я не видел никогда в жизни, а я их видел немало.

Шеф застревал еще не раз и не два, а мы с гоблином старались ему помочь не только физически, но и морально. В очередной раз, проталкивая его сквозь узкое место, я сквозь зубы бормотал:

– Да что ж ты какой толстый-то а? Может, уже на диету пора? Жрал бы поменьше, никаких бы проблем не было.

Шеф, похоже, приняв мое ворчание за чистую монету, угрюмо оправдывался:

– У меня просто кость широкая, я же орк, а не эльфийка! Орку положено быть большим! Я и так больше четырех раз в сутки почти и не ем никогда!

– А то я не знаю, сколько ты жрешь. Да ты за один раз сжираешь столько, сколько я – за неделю.

– Мне нужно много энергии, я что, цветочек, чтобы солнечным светом пи…

Он замер не договорив и стал резко вывинчиваться обратно.

– Что? Что такое? Не молчи, говори, что там происходит! – очень спокойным голосом стал спрашивать я, судорожно размышляя, как бы мне извернуться и поменяться с ним местами. Пока я размышлял, гоблин уже вовсю действовал. Он вытащил из-за пояса короткий кинжал, опустился на четвереньки и стал пробираться в узкое пространство между коленями орка. Я так и не понял, как ему это удалось, но, в конце концов, он оказался по другую сторону от шефа. Через пару секунд оттуда послышался его голос. От волнения акцент у него только усилился.

– Мъя ничего н видеть. Пчти. Мъя видеть тень, но тень быстро истчезла. Что видеть нчальник?

Шеф, похоже, уже переставший паниковать и потому донельзя смущенный, пробормотал:

– Да я и сам толком не понял. Мне сначала показалось, что там огромный паук на стене, а потом, что это не паук, а девка. Только странная какая-то, и на четвереньках. Демоны знают что, короче. Кхм. Ладно, пошли, что ли.

Еще одно мучительное усилие, и нам удалось протолкнуть шефа дальше, а скоро мы, наконец, достигли конца перехода и с облегчением вывалились в основную шахту.

Начальник мой, кажется, оценил разницу между шахтой и природной полостью, и теперь широкий, удобный, и, главное, рукотворный проход его уже не так угнетал. Мы решили сделать привал, чтобы обсудить наше дальнейшее движение и, конечно, происшествие в потайном переходе. Точнее, в основном последнее, так как дорогу мы обсудили еще у старика-врачевателя. Пока мы разворачивали те скудные запасы провизии и воды, что у нас были с собой (а точнее то, что мы отобрали у погонщиков летучих зверей перед тем, как они улетели, под предлогом того, что нам, дескать по пустыне долго двигаться, а они через пару часов будут в городе), я стал расспрашивать очевидцев странного происшествия:

– Давайте, рассказывайте, что вы видели. Я-то топтался сзади, и потому мне сказать нечего.

– Да что рассказывать, уже рассказал все. Лезу я через эту дырку, вдруг смотрю – глаза светятся. Жутко так. А потом вроде как лапы как у паука. Ну я напугался малость, и оно, похоже поняло, что его заметили. Шевельнулось, и я смотрю – а это вроде как баба, волосы длинные, и сиськи торчат. Худющая. Только бабы так на четвереньках не стоят, у этой колени вверх торчали, а не вниз. Тут зеленый пролез, а оно развернулось и исчезло. Быстро так, и, главное, не по полу, а по стене, натурально как паук.

– Я тож м’ло увидел. Тлько швелен’е какое, птом все. Бть может, это зверь?

– Ладно, гадать бессмысленно, – подытожил я, – зверей тут в принципе не водится, но и про разумных, шныряющих по стенам, да еще и с вывернутыми суставами я еще не разу не слышал. Двинулись дальше? Тем более, что, я смотрю, ты, шеф, видимо от нервов, уже все сожрал?

– И нечего на меня клеветать! – Возмутился шеф. – Вовсе не от нервов! Проголодался просто, да и что тогда жуешь ты, если все сожрал я?

Вопрос я посчитал риторическим, поэтому молча засобирался. И мы отправились дальше. На этот раз мы готовились к неприятностям, и потому они не стали для нас неожиданностью. Уже довольно давно в некоторых из боковых проходов мы замечали шевеление и чувствовали настороженные взгляды. Неудивительно – судя по карте, мы шли по территории одного из кланов, и надеяться проскользнуть незамеченными было бы глупо. Но мы все равно спешили изо всех сил, так как впереди нас ждал еще один тайный проход. Мы надеялись, что пока местное население наберется храбрости на нас напасть, мы успеем проскользнуть дальше. Хотя эта идея с самого начала попахивала идиотизмом, во-первых, мы тут явно чужаки, во-вторых – слишком хорошо экипированы, чтобы здешние жители позволили себе упустить такой шанс. Похоже, они решили даже не докладывать о происшествии своим главарям из боязни, что такой лакомый кусочек достанется кому-нибудь другому. Но, повторяю, мы были готовы – такого рода неприятности не являются для нас с шефом чем-то особенно экзотичным, да и Ханыга настолько воинственно оглаживал рукоять своего кинжала, что было ясно – возможная потасовка его не пугает.

Тем не менее, первый удар бандитов чуть не стал для нас последним. И заслугу в том, что он таковым не стал, я приписываю себе. Большая часть моей жизни прошла в пещерах, и потому я вовремя успел почувствовать, что потолок над нами сейчас обрушится. Шеф, молодчина, отреагировал мгновенно, мы с ним, не сговариваясь, прыгнули вперед, да еще и подхватили замешкавшегося гоблина. Так что камни, которые посыпались сверху и которые должны были нас завалить, не только не причинили нам вреда, но еще и задержали тех троих из нападавших, что напали на нас сзади, выбежав из бокового ответвления, которое мы только что миновали. Дальше дела у агрессоров пошли еще хуже. Те шестеро, что показались из развилки впереди, явно были удивлены тем фактом, что мы живы и здоровы. Я, подло укрывшись за обширным орком от нападавших слева, бросил пару своих звездочек в правый проход, откуда показались двое тощих, оборванных каторжан с кирками наперевес. Они послушно свалились. Третьего, с чем-то вроде пращи в руках, укладывать не стал. Он, выглянув из-за угла, целился в шефа, но тот, временно избавившись от своих противников с помощью брошенного в них неведомо когда подобранного валуна из тех, что предназначались нам, это заметил и засветил в разбойника своим любимым топориком. После чего вновь развернулся к двоим, кое-как увернувшимся от его первого «подарочка». Все, за ту сторону можно быть спокойным – их всего двое, а если шеф дорвался до ближнего боя, по ним лучше сразу заказывать заупокойную молитву в храмах тех богов, которым они поклоняются. Я развернулся назад – и вовремя. Нападавшие сзади уже преодолели собственноручно устроенный завал, и от того, чтобы напасть на нас сзади их удерживал только героический гоблин. Сейчас, называя его героем я совсем не преувеличиваю – оттуда двигались всего двое, но по качеству эти двое превосходили остальных шестерых вместе взятых. Дело в том, что один из них был сородич моего шефа – орк, не такой внушительный как шеф, конечно, а второй – гном. Конечно, Ханыга со своим кинжальчиком, ничего не смог бы с ними сделать, у него просто сил бы не хватило нанести серьезный урон толстокожему орку, или чудовищно сильному гному, но он так вертелся под ногами у орка, шедшего впереди, да еще наносил ему болезненные уколы в икры, что тот поневоле на него отвлекся. Разозлившись, орк так размахивал своей дубиной, силясь раздавить верткого гоблина, что лишил гнома возможности поучаствовать в схватке – тот топтался сзади него и грязно ругался.

На анализ ситуации у меня ушло меньше секунды – пропустив Ханыгу, который, заметив наконец, что на проблемную ситуацию обратило внимание начальство, благоразумно отскочил, я поднырнул под широкий замах орка и изо всех сил всадил ему между ног свой кинжал. Жестоко, но что поделаешь – сиды не славятся своей силой, и достать кинжалом до каких-нибудь других жизненно важных органов противника мне бы не удалось никоим образом. А так он молча согнулся и повалился на меня. Впрочем, я успел отскочить, вот только кинжал так и остался там, куда я его всадил. Сочувствую.

А через поверженного орка уже перескакивал гном с перекошенной рожей, да еще в каком-то подобии шлема на голове – похоже, сконструированного из куска вагонетки для руды. Он очень быстро вертел своей киркой, но от первого удара мне удалось увернуться. Вот только ответить было нечем – кинжал остался в орке, а достать что-нибудь еще из моих обширных запасов у меня просто не было времени. Вообще очень странно, что гном не сбежал – они хоть и невероятно хороши в драке – особенно, конечно, в шахтах и пещерах, но в то же время очень осторожны. Неужели он уверен, что ему удастся справиться с нами всеми? Похоже, просто не успел оценить ситуацию. Тем не менее, шансы успокоить конкретно меня у него были, и неплохие. Но тут мне снова помог воинственный Ханыга. У меня из-за плеча, прямо по направлению гнома вылетел кинжал.

Гном отвлекся на то, чтобы отмахнуться от него, и этого мгновения мне хватило, чтобы достать штатный арбалет. Он у меня уже заряжен, и я, не тратя времени, отправил стрелу гному в глаз, прямо в упор. И надо же такому случиться, что промахнулся. Совсем чуть-чуть – стрела попала не в глаз, как я рассчитывал, а точно в середину лба гному. Кому угодно другому этого бы хватило, даже несмотря на то жалкое подобие шлема, о котором я говорил вначале. Но у гномов очень крепкий и толстый череп – видимо, это у них такой защитный механизм от часто падающих сверху камней. Так что моя стрела, да еще все-таки ослабленная шлемом, его только разозлила. Он дико взревел и снова размахнулся. Думаю, на этом моя история и закончилась бы. Но тут, наконец, подоспел шеф, который просто отшвырнул меня из-под удара, а сам подставил ладонь под древко опускающегося горнопроходческого инструмента. Да, сила столкнулась с силой. Но орк все-таки гораздо больше гнома и потому – сильнее. Так что кирка, вместе с вцепившимся в нее как клещ гномом взлетела к самому потолку тоннеля, после чего так же быстро опустилась на пол. Этого бедный гном не выдержал – отцепился и затих. Мы не стали выяснять, выжил он после такого удара или нет. Следовало поторопиться – стычка не была совершенно бесшумной, и на звук могли сбежаться товарищи поверженных негодяев. Я только забрал свой кинжал и звездочки, а шеф – топорик. Пока я возился с выковыриванием своего вооружения, шеф успел похвалить Ханыгу. Правильно – он нас спас, причем меня – дважды. Я подумал, что надо будет тоже не забыть выразить свое восхищение – кто мог ожидать от мелкого гоблина такой помощи?

Теперь мы двигались почти бегом и все равно явно рисковали нарваться на повторение инцидента. Через пару минут после того, как мы покинули место драки, оттуда послышались крики и топот. Все, теперь нас принимают всерьез, а если они подготовятся получше, чем в прошлый раз, мы можем и не справиться. Понимая это, мы двигались максимально быстро – выход из следующего потайного хода находился на территории другого клана, и мы могли надеяться, что там про наше вторжение еще никто не знает.

Как ни странно, успели, хотя в поисках входа во второй тайный переход нам пришлось попотеть – впопыхах мы его даже сначала пропустили, и пришлось возвращаться. На этот раз проблем с передвижением у орка не возникло – проход был на удивление широк. Точнее это был даже не проход, а обширная пещера, с потолка которой даже свисали сталактиты, поблескивающие в свете факелов какими-то зеленоватыми вкраплениями. Красиво. И еще очень удивительно, трудно ожидать под плоской равниной такие огромные полости. Видимо, не всегда здесь была равнина – скорее всего это место когда-то было морской впадиной, которую после высыхания моря засыпало сверху песком. Впрочем, я не геолог, и мои размышления, скорее всего, не стоят гроша ломаного. И еще удивительно, что такая пещера до сих пор не пользуется известностью среди каторжников. Стечение обстоятельств, наверное.

Я шел вслед за шефом, глядя под ноги и по сторонам. Но видел совсем другие картины. Меня внезапно охватил острый приступ тоски по родным местам. В юности я часто гулял по не облагороженным пещерам в одиночестве и любовался красотами подземелий. Мы, сиды, живем долго, но даже боги когда-нибудь умирают, а в этих пещерах можно было прикоснуться к вечности. Хотя многих это величие не вдохновляло, а наоборот – подавляло. Возможно, поэтому мои бывшие сородичи настолько церемонны и так жестко следуют сложному этикету, который они сами же и выдумали и из поколение в поколение только ужесточали и усложняли. Из отношений между нами ушло тепло и близость – мы стали такими же холодными, как наши пещеры. И именно поэтому мы до сих пор прозябаем в изоляции. Я начал в полной мере осознавать эту проблему лишь спустя много времени и просто огромное количество событий, после того, как меня отлучили от рода.

И все-таки орк в подземелье – это сплошные неприятности, как для орка, так и для его сопровождающих. Что и доказал в очередной раз мой шеф. Неведомо каким образом он снова оказался чуть впереди нас, хотя до этого мы уже, наученные горьким опытом, зарекались отправлять его вперед. На этот раз он умудрился не заметить глубокий провал, через который был переброшен хлипкий деревянный мостик. Только что я видел впереди, в шаге от меня его широкую спину, как вдруг слышу последовательно громкий треск, затем короткий матерный вопль, и уже потом вижу, как орк с грацией пьяного медведя разворачивается в полете лицом ко мне и успевает повиснуть на локтях на краю внезапно обнаружившегося провала. Нда, ничего не скажешь, реакция у моего шефа отличная. Мы с гоблином кое-как помогли ему взобраться обратно на твердую землю, и только тогда я сорвался:

– Так-растак, демонов орк! Ты уже достал устраивать такие сюрпризы. Что за дурацкая привычка испытывать мои нервы? Я так заикой стану, ко всему прочему. Какого черта ты поперся впереди?! – если честно, орал я больше от облегчения, чем от злости. И не я один, Ханыгу, похоже, тоже здорово достали эти выкрутасы, и он согласно поддакивал на каждое мое утверждение, укоризненно глядя на шефа.

– Ладно, не ори, стажер. Я сам чуть не усрался, можешь мне поверить. – Прорычал донельзя испуганный шеф. – Что это за хрень-то вообще?

Мы уставились на провал, на месте которого до этого было перекинуто несколько досок. Дыра в земле была не слишком широкая, но явно очень глубокая – по крайней мере свет факелов до дна не доставал, да и звука падения от брошенного камешка мы так и не дождались. Хотя, может, там внизу мягкий песок… В любом случае, глубина ямы нас не слишком интересовала, а интересовал нас вопрос как же теперь через нее перебираться? Расселина, конечно, не слишком широкая, но одним прыжком нам ее явно не преодолеть. Мы с орком обменялись унылыми взглядами и одновременно потянулись за своими плащами. Хорошие, прочные плащи. Только все равно не веревка. Гораздо хуже веревки. Минут десять мы с шефом попеременно пытались закинуть петлю на выступающий камень, но она все время соскальзывала. Неожиданно шеф прекратил попытки и обратился ко мне, глядя при этом почему-то на гоблина:

– Слушай, стажер. А чего мы так мучаемся?

Я удивился.

– Ну, для того чтобы перебраться на ту сторону, я думал. А тебе как казалось, шеф?

– Не держи меня за идиота. Зачем мы мучаемся, пытаясь укрепить веревку, если это может сделать он! – и орк, видимо, чтобы уж никто не перепутал, ткнул в Ханыгу пальцем.

– Н я не п’нимай. – заволновался Ханыга. – Я ж тож тут, как я укрплю?

– Это ты сейчас тут, – проговорил шеф, медленно подбираясь к гоблину, а потом резким движением хватая его в охапку. – А теперь р-р-раз, – он, выдохнув, метнул бедного гоблина на другую сторону пропасти, – и ты уже там!

Я аж уселся на месте от таких методов переправы. Хоть бы предупредил. Ханыга, похоже, тоже не слишком обрадовался такой бесцеремонности, но промолчал. Только демонстративно отряхнул задницу, на которую он не слишком удачно приземлился, и, поймав брошенную ему конструкцию из плащей, привязал ее к выступам в камне.

Первым перебрался я, а вот с шефом были трудности. Мы все опасались, что хлипкое подобие веревки его не выдержит, и поэтому пытались что-то придумать. Придумать так ничего и не удалось, так что здоровенный орк, разбежавшись, выбрал на себя большую часть веревки, бывшей раньше плащом, и плюхнулся о стену у самого края пропасти. Веревка выдержала.

В общем, с самого начала было ясно, что, несмотря на все ухищрения, спокойно дойти до выхода нам не удастся. Мы не прошли и пятисот метров от тоннеля, когда на одном из пересечений нас окружили несколько десятков оборванцев, вооруженных кирками, дубинами и каменьями. Не знаю, как моим товарищам, а мне было очень обидно. Мы, конечно, неплохо деремся и гораздо лучше вооружены, но и каторжники – это не тот сброд, который ловят на дорогах. Простые преступники сюда не попадают, только прирожденные убийцы. Против такого количества озлобленных волков в шкуре разумных у нас не было ни единого шанса. Заключенные смотрели на нас с плохо скрываемой злобой.

Я постарался приготовиться к смерти. Все-таки очень жаль, что я так и не присягнул ни одному из богов – у безбожников нет посмертия. Я не силен в теологии, и не знаю, что произойдет с моей душой после смерти. Да и вообще умирать не хочется, мне нравятся существа, которые меня окружают, и место, в котором я живу. Впрочем, думаю, смерть – это всегда не вовремя. Мои товарищи, похоже, тоже решили подготовиться к переходу в мир иной – справа и слева от меня на два голоса зазвучали отходные молитвы. У орков и гоблинов разные боги. Но молитвы у них похожи. Ни те ни другие не просят прощения у богов за свои грехи – они считают, что ошибки, которые ты совершил в течение жизни – это твои ошибки, и отвечаешь за них ты только перед собой. Они не просят о снисхождении, они просят справедливого суда. Просить прощения перед смертью – потерять честь. Ни один порядочный разумный не станет так унижаться. Они сожалеют о незавершенных делах и просят, чтобы эти дела были завершены после смерти наследниками или близкими родственниками.

Никто из нас не собирался просить о пощаде – не потому, что это против чести, а потому, что мы знали о бесполезности своих просьб. Я уже начал нащупывать у себя в потайном кармане тот порошок, который позволит мне не чувствовать боли и ран целых полчаса, – собирался утащить с собой побольше нападающих. Жалко, конечно – это не настоящие враги, в битве с которыми я бы хотел потратить это зелье. И еще очень жаль, что мы так и не завершили дело. Тем не менее, не оставлять же его этим разбойникам? Сомневаюсь, что среди них есть хоть один сид, а для любого другого разумного она совершенно бесполезен.