Текст книги "Будни имперской разведки"

Матвей Курилкин
Будни имперской разведки

© Матвей Курилкин, 2017

© ООО «Издательство АСТ», 2017

Часть первая

Глава 1

– Ножовку подай, – услышал я, как только спустился в морг. Не удивившись такому приветствию, я начал осматривать столы в поисках инструмента. Но оказалось, что Свенсон обращался не ко мне. Труп какого-то бродяги, над которым колдовал тролль, только что совершенно неподвижный, протянул руку к соседнему столу и схватил жутковатого вида пилу. Тролль кивнул сам себе и принялся флегматично распиливать пациенту грудную клетку.

– Давно не виделись, Сарх, – не отвлекаясь от своего занятия, поприветствовал меня патологоанатом. – А я вот тут тренируюсь…

– Вижу. А чего он у тебя «немертвый»?

– Так без ассистента плохо. А так я его разупокоил, и он мне сам помогает. Удобно.

– А не больно ему?

– Ну что ты, он же мертвый… – Тролль пожал плечами, как бы удивляясь, как такая нелепая мысль могла прийти мне в голову, и вытащил из пациента какой-то орган. Сердце, наверное.

– Ты как, долго еще тренироваться будешь? Нам тут помощь нужна твоя.

Тролль снова пожал плечами:

– Могу и прерваться, время терпит. Что-то серьезное?

– Да нет, как всегда, рутина. Одна юная дама обратилась. Муж у нее преставился. Ростовщик Рош с Топорной улицы, может, слышал? Вредный старик, говорят, и сбережения свои неизвестно где прятал. Эти сбережения и ищем теперь.

– А в ритуальное агентство почему не обратилась?

– Да тут не очень понятно. Она, похоже, обращалась, но старикан отказался о своих сокровищах говорить. Он, видишь ли, считает, что она ему при жизни изменяла и потому наследства не заслуживает. На мой взгляд – хоть бы и так. Он у бедной девчонки, когда на ней женился, согласия не спрашивал. Фактически у родных за долги выкупил.

Тролль неодобрительно покачал головой. Рабство в империи запрещено, но такие истории все равно случаются.

– Ладно, сейчас. На Топорной улице, говоришь? – Тролль повернулся лицом туда, где, по его представлениям, находилась эта улица, и заорал:

– Рош! Одень плащ с капюшоном и дуй сюда! Немедленно!

А потом уже мне:

– У них там найдется такой? А то еще народ напугает.

Я заверил, что найдется, и, распрощавшись с некромантом, отправился в контору. Было мне немного не по себе после такой демонстрации силы – не каждый день можно увидеть, как некромант поднимает мертвеца, находясь на другом конце города.

На службе в страже наша веселая компания больше не состоит. После того случая с заговором мы втроем уволились со службы. Вместе с нами ушел Свенсон. Мы организовали частное сыскное агентство – помогаем жителям столицы, да и не только столицы в раскрытии разных загадок, с которыми в стражу по каким-то причинам обратиться нельзя или бессмысленно. Случается, работаем параллельно с бывшими коллегами. В общем, недостатка в заказах мы не испытываем, да и в деньгах ничего не потеряли, скорее даже наоборот. Обращаются к нам охотно, и в этом немалую роль сыграл ореол таинственности, который сложился вокруг нашей компании. Горожане с удовольствием пересказывают друг другу жуткие истории о наших похождениях, особенно сильно всех интересуют причины, по которым мы ушли с государственной службы. И конечно, про наше участие в раскрытии заговора тоже говорят немало. Обывателям нравится находить в последнем причину нашего ухода. Кто-то говорит, что из стражи нас уволили за то, что не побоялись выступить против целой компании богатых и влиятельных эльфов. Другие возражают, что мы действовали в интересах императора и дело совсем не в этом. В общем, версий довольно много. Среди бывших коллег и других более-менее осведомленных разумных ходят слухи, что на самом деле нас никто не увольнял, мы сами уволились от обиды за то, что нашу компанию использовали втемную. И все эти предположения весьма далеки от истины. Со службы мы действительно уволились – но только для конспирации. Дело в том, что император наконец решил создать такое важное государственное учреждение, как тайная стража. И посчитал наши кандидатуры подходящими для того, чтобы наша команда стала ядром будущей организации.

В то время, когда я еще не был жителем империи и скитался в качестве наемника по человеческим государствам, мне не раз приходилось слышать о деятельности аналогичных организаций, а один раз даже почти пришлось столкнуться (чтобы «почти пришлось» не превратилось в просто «пришлось», я и перебрался в империю). Да и в родном дольмене было что-то подобное. А вот в огромной империи, граничащей исключительно с враждебными государствами, до сих пор такого полезного органа не было – просто не возникало необходимости. Да и что сказать – контактов с внешним миром у империи почти не было, а те, что были, носили случайный характер. Со шпионами ранее как-то справлялись силами столичной стражи, каковая и выполняла до сих пор функции контрразведки. И как выяснилось, недостаточно эффективно.

Добросовестно выполняя немудреные заказы горожан, наше сыскное агентство не забывало о своей основной задаче. Поиском причин возникновения заговора против императорской власти мы занимались в свободное от работы время. Впрочем, на след, ведущий к истинным организаторам заговора, мы вышли во время расследования, проводимого общеизвестной ипостасью организации – сыскным агентством.

Под резиденцию, или, как сейчас модно говорить, штаб квартиру конторы, мои напарники дружно отвели мой же, еще толком не обжитый дом. Точнее, весь первый этаж. Ну и подвал… Естественно, его переоборудовали под морг. Я сопротивлялся только для виду – выяснилось, что с тех пор, как сбежал из дольмена, я совершенно отвык жить на широкую ногу, так что не очень большой, по меркам аристократии сидов, дом оказался для меня слишком велик. Я просто не знал, что мне делать с целыми пятью комнатами, три из которых находились на втором этаже. Когда восторг от обладания собственным жилищем немного поулегся, я заметил, что более-менее жилыми выглядят только два помещения – новомодная ванная с водопроводом, ну и спальня, конечно. Остальное пространство стало постепенно принимать запущенный, неопрятный вид – дело могло кончиться тем, что собственный дом стал бы мне неприятен. Зато теперь в нем постоянно кто-то находился, случалось даже, что мои коллеги, стремясь избежать домашних забот, оставались ночевать под каким-нибудь благовидным предлогом.

А вот клиентов поначалу не было совсем. Посетители иногда случались – нередко кто-нибудь из горожан заходил для того, чтобы осведомиться, какие именно услуги оказывает наше агентство, или просто поглазеть на существ, о которых по городу ходило столько слухов.

Мы, конечно, не рассчитывали, что наша нетипичная контора будет сразу же пользоваться популярностью, но ожидание уже начало нас утомлять. И все-таки эта усталая женщина не стала нашей первой клиенткой – к тому времени, как она деликатно отворила дверь, мы уже вели пару незначительных дел, наподобие розыска взбунтовавшегося и ушедшего из дому отпрыска. Тем не менее, Ханыга, который в тот день оставался на дежурстве, давая нам с шефом возможность заняться выполнением заказа, сразу почувствовал, что дело интересное:

– Пожалуйста, проходите, – мягко подбодрил он вошедшую даму. – Чем я могу вам помочь?

Женщина аккуратно присела на кресло для посетителей и неуверенно начала:

– Здравствуйте, господин Ханыга. Я не совсем уверена, что мое дело вас заинтересует. К тому же я не знаю, смогу ли оплатить услуги вашего агентства. Но в стражу я уже обращалась, и они не стали меня слушать.

– Ну, вы, по крайней мере, можете быть уверены, что здесь вас выслушают. Мы сейчас не слишком загружены работой, – резонно заметил гоблин. – И по той же причине можете не беспокоиться об оплате наших услуг – об их рекламе мы сейчас беспокоимся больше, чем о достойном вознаграждении. Что у вас стряслось?

В последнее время мы с шефом все чаще поручаем гоблину работу с клиентами; у него располагающая внешность, к тому же он иногда бывает череcчур обходителен – посетителям это льстит.

Женщина вздохнула, явно собираясь с духом, а потом начала рассказ:

– Около года назад у меня умер муж. Это большое горе, мы прожили вместе пятнадцать лет. Это случилось очень неожиданно – понимаете, он работал плотником, а это не самая опасная работа. Он неплохо зарабатывал, так что у нас всегда было достаточно денег, и, если бы он почувствовал недомогание, мы всегда могли обратиться к знахарям. Но он был совершенно здоров, мой Торк, и у него не было недоброжелателей, которые могли бы наслать на него порчу. Для всей семьи это стало большим ударом. Дети… Я очень любила Торка, но у нас четверо детей, так что мне пришлось взять себя в руки и не обращать внимания на свое горе.

Женщина снова замолчала, на этот раз надолго – видимо, ей было трудно продолжать.

– Несколько раз соседи говорили мне, что видели моего Торка. Ну, в смысле, уже после того, как он умер. Кто-то встретил его, выходя из булочной или просто на улице. Такие, мимолетные встречи, на которые обращаешь внимание только после того, как осознаешь, что в них необычного. Я не обращала внимания на эти разговоры, мало ли, что кому может примерещиться. Но недавно… Недавно я и сама его увидела, это был мой Торк, я не могла ошибиться. Я устроилась работать прачкой в семье одних почтенных эльфов… и, когда несла белье, в общем, он шел мне навстречу. Я окликнула его, но он прошел мимо, как будто не заметил, а потом я бежала за ним, но все никак не могла догнать. Понимаете, я уже не знаю, верить ли собственному рассудку, но это действительно был Торк, и это было днем, так что это не мог быть немертвый в теле моего мужа, и я знаю, что это не может быть он, ведь сама видела, как он умер…

Посетительница подняла на Ханыгу глаза, в которых плескалось целое море тоски и недоумения. Гоблин встал, достал из буфета крепкого вина, налил в бокал и проследил, чтобы она его выпила:

– Вы правильно сделали, что пришли сюда, леди. Может быть, вам действительно показалось, но, вероятно, это не так. Мы обязательно займемся поисками вашего мужа. А теперь прошу вас, расскажите мне все еще раз, но со всеми подробностями.

Расследованием этого случая мы занялись немедленно, временно прекратив заниматься остальными делами. Простые горожане искренне верят, что мертвые могут просыпаться только по ночам, и никто из тех, кто знает, что это неправда, не стремится их разубеждать. Тем не менее, бывают случаи, когда неупокоенные вполне комфортно чувствуют себя при свете дня. Только для этого нужно очень много крови, очень много боли и покровительство темных богов. В империи такие ритуалы запрещены – еще и потому, что те, кто является их объектом, на неопределенный срок лишаются нормального посмертия. Бывшим владельцам тел простых зомби, в общем-то, все равно, чем занимается их тело – к ним оно уже не имеет никакого отношения. Личи, напротив, чувствуют себя почти так же, как при жизни – разве что для них становится губителен солнечный свет. Души той разновидности немертвых, которая получается в результате упомянутых ритуалов, остаются привязаны к телу и при этом испытывают невероятные страдания. Покойный бедолага полностью покорен и предан магу, проведшему ритуал. Его нельзя отличить от живого ни невооруженным взглядом – сохраняется видимость жизни, сердце бьется, легкие перекачивают воздух, зрачки реагируют на свет, ни по поведению, ни даже магическими средствами – если, конечно, не знать, чего ищешь. В общем, поднятие такого немертвого – очень серьезное преступление само по себе, к тому же такое обычно не делают просто для развлечения. Со стороны стражи было очень непрофессионально проморгать такое дело. Впрочем, откуда бы им вообще знать о возможности такого преступления? Это мы – от долгого общения со Свенсоном – неплохо поднаторели во всех этих магических делах, а обычный стражник в такую гадость свой нос не сует без крайней необходимости – у них и так работы много.

На поиски несчастного господина Торка мы потратили целый месяц. И можно с уверенностью утверждать, что никакого толку от наших поисков не было бы. Мы, конечно, опросили всех, кто, по словам обратившейся к нам женщины видел плотника после смерти, но это ничем не помогло. Видели его в самых разных концах столицы, вычислить, куда и откуда он приходил, возможным не представлялось.

Через три недели поисков мы выяснили, что покойного чаще всего видели в тех районах, где находятся городские поместья некоторых влиятельных эльфов. Некоторые из них оказались замешаны в заговоре, в раскрытии которого мы поучаствовали прошлой весной. Вывод напрашивался сам собой. Я не присутствовал на допросах главарей заговора, когда он был раскрыт, – таких важных птиц допрашивал лично император, и простому стражнику не полагалось при этом присутствовать. А главное, мне тогда было совсем не до этого – я сосредоточенно страдал. Что поделаешь, мне не везет с женщинами, потеря своей несбывшейся любви надолго выбила меня из колеи. Тем не менее, я знал, что инициаторов заговора, тех, кто руководил им, оставаясь незамеченным, так и не нашли. Влиятельные эльфы, которые искренне считали, что идея свергнуть императора и сменить политический строй в империи – это продукт их собственной фантазии, отправились на каторгу, так и не выдав главных виновников. Надо полагать, потому что сами о них ничего не знали. Сведения о неизвестном, который помогал с финансированием и некоторыми магическими разработками, были переданы страже, но толку от этого не было никакого.

В общем, нам не нужно было повторять дважды, чтобы мы усмотрели связь в появлении неуловимого покойника в эльфийских поместьях.

Нам невероятно повезло – у неизвестного противника не выдержали нервы, и он совершил ошибку. А может, мы, сами того не ведая, подобрались к нему слишком близко – так или иначе, нам этого уже не узнать.

В тот день шеф с Ханыгой допоздна задержались в конторе – то есть попросту бросили своих жен для того, чтобы всем коллективом провести время за кувшинчиком пива и заодно в очередной раз обсудить уже набившую оскомину проблему. Свенсона, как всегда, не было – после заката он стремится домой. Крысодлак невозмутимо сидел у меня на коленях, время от времени приподнимая хищную морду над столом, чтобы стащить с тарелки что-нибудь вкусненькое. Не знаю, как он питался до того, как решил обосноваться у меня, но повадки у зверя откровенно вороватые. Мало ему того, что он имеет постоянный доступ в погреб с продуктами. Легкие пути хитрецу, должно быть, неинтересны. Куда интереснее изобразить из себя любящего питомца, с наслаждением просиживающего колени хозяину, а самому незаметно таскать пищу прямо из-под носа этого наивного лопуха. Я, конечно, давно разгадал мотивы зверя, но игру поддерживал – он и так в последнее время слегка заскучал на всем готовом. Мелких грызунов в округе уже не осталось, самые злобные бродячие псы не приближаются к дому и на километр, а домашних питомцев крыс не трогает, как я понимаю, только потому, что это неспортивно. Но сегодня ему было суждено хорошенько развлечься.

Второй кувшин пива медленно подходил к концу, как и наши посиделки, когда задремавший от переедания зверь неожиданно встрепенулся и скатился у меня с колен, с грохотом, которого трудно ожидать от животного не слишком больших размеров, свалившись на пол. На полу возле моих ног он задержался недолго – что-то прошипев, бросился в сторону погреба, где и исчез. Несколько дней назад я вырезал для него в дверце небольшое оконце – надоело просыпаться по утрам от ругани шефа, который в очередной раз свалился в услужливо открытый для удобства животного проход. Через секунду крыс снова выглянул из подвала и гневно зашипел. Я уже достаточно долго живу с этим пакостником, чтобы проблем с пониманием не возникло – зверь возмущался тем фактом, что за ним до сих пор никто не последовал.

– Чего это твоя змеюка мохнатая, окончательно с катушек съехала? – удивленно спросил шеф, не питавший теплых чувств к моему хвостатому спутнику.

Я не ответил, вместо этого поднялся и пошел в направлении погреба. Странно, конечно – крысодлак шипит так тревожно, будто там, под землей, что-то страшное. Но если бы присутствовала какая-то опасность, спиной к ней оставаться зверь не стал бы – точно… Загадка разрешилась через пару шагов – и очень неприятным образом. В кухонное окно я увидел оранжевые отблески, да и дымком потянуло. Крысодлак, ясное дело, боялся не того, что в подвале, он туда прятаться побежал, от огня.

– Парни, у нас действительно проблема, – начал я просвещать еще не вошедших в ситуацию товарищей. – Вооружаемся, и давайте думать, что нам делать. Нас спалить хотят.

А если решим сбежать, то, надо думать, перестреляют из луков или арбалетов. Так что вооружаться смысла, в общем-то, нет. И все равно с оружием я чувствую себя гораздо увереннее, потому не стал отказывать себе в этой слабости – бегом поднялся на второй этаж, в спальню, где и вооружился. Коллеги не заставили себя долго ждать, их сапоги загрохотали у меня за спиной, когда я еще только поднимался по лестнице. Я не параноик, к сожалению, и в спальне арсенал не храню. Но вооружить колюще-режущим оружием двух коллег проблемы не составило. Стрелковым они и так обеспечены – привычка повсюду носить с собой мощный, но компактный арбалет еще не успела нас покинуть, несмотря на то, что в страже мы больше не работаем и штатного вооружения нам, по идее, не положено.

– Что будем делать? – поинтересовался Ханыга, деловито застегивая пояс с короткой саблей.

– Можем рвануть из окон, откатиться, а потом напасть на тех, кто так глупо шутит, – это шеф в очередной раз решил изобразить из себя идиота. Я давно заметил, если у него идей нет, то он дураком прикидывается.

– Ага, может, лучше сами здесь зарежемся? Я предлагаю вступить в переговоры. – Это уже я.

– Ну, вот ты и вступай, – решил шеф. – Отвлеки их. А мы пока что-нибудь придумаем.

Не думаю, что мне удалось отвлечь нападавших. Как-то не были они настроены на конструктивные переговоры. Поначалу все шло неплохо. Я, так и оставаясь на втором этаже, выглянул в окно. Ничего не произошло. Мельком глянул вниз – так и есть, горит не только дверь (была у меня скромная надежда, что это кто-то просто похулиганил) – полыхал весь дом по периметру. То есть пока еще не сам дом, а нечто горючее, чем был заблаговременно облит фундамент. Из окон первого этажа выскочить можно, но ожогов избежать будет трудно. Оценив обстановку, я решил перейти ко второму этапу своего незамысловатого плана – заорал как можно громче:

– Эй, уважаемые! По какому поводу иллюминация? – И быстро убрал свою физиономию из оконного проема. Вовремя – в раму воткнулась стрела.

– Зачем сразу стрелять?! – возмутился я. – Может, хоть скажете, чем я вам не угодил?

Еще одна стрела, на этот раз горящая, появилась в раме, и одна, пролетев в комнату, испортила мою любимую гитару.

– Ну, это уже совсем наглость! – взбесился я. – Прекратите портить мое имущество!

Я уже совсем было решился тушить пострадавшую гитару, как с первого этажа раздался просто ужасный грохот. Это что за новая напасть? Они и таран с собой прихватили?

Оказалось, нет. Выглянув из спальни, я заметил отсутствие внизу, во-первых, массивного дубового стола, за которым недавно мы уничтожали пиво, во-вторых – входной двери и части стены, ее окружавшей. «Изящная» идея, как раз в духе шефа. У него, похоже, слабость использовать мебель в качестве осадной башни… Однако теперь необходимость в моих жалких попытках вести переговоры явно отпала. Вряд ли такая безделица сможет отвлечь кого бы то ни было от представления, устроенного моими коллегами. Зато, возможно, теперь не обратят внимания на мои действия. Я схватил полыхающую гитару и быстро ее потушил. Вряд ли на ней еще кто-то сможет играть, но послужить она еще сможет. Перешел в соседнюю комнату и примерился к окну. Сзади послышался топоток. Это крысодлак, похоже, переборол свой ужас перед огнем и поспешил присоединиться ко мне. Против обыкновения он не стал забираться на меня, а через резонаторное отверстие проскочил внутрь гитары.

– Эй, мелкий, ты думаешь, это хорошая идея? Я ею сейчас размахивать стану.

Крыс промолчал. Ладно, некогда. Я предупредил. Тратить время на открывание окна я не стал, просто многострадальной гитарой вместе со всем ее содержимым высадил окно и головой вперед нырнул в освободившийся проем.

Прыжки с высоты – не тот вид спорта, в котором сиды могут претендовать на лидерство. Тем не менее, я справился. Перекатился, вскочил на ноги, отмахнулся инструментом, который чудом не выпустил из рук, от очередной стрелы и, петляя, побежал в сторону соседского сада. За ревом разгорающегося пламени я не слышал, что происходит на другой стороне дома, но надеялся, что шеф с Ханыгой еще живы. Было бы неплохо добраться дотуда и помочь коллегам – я надеялся, что мои товарищи навели там достаточно шороху, чтобы большая часть нападавших стянулась к ним. Явно не все, ведь кто-то же стрелял в меня… Я, петляя, побежал туда, откуда, по моему мнению, летели стрелы. Не ошибся. Стрелы летели именно оттуда. Еще две воткнулись в останки многострадальной гитары (предупреждал же крыса!), еще сколько-то просвистело мимо. Вот они, трое, в кустах. Не эльфы, кажется. Оно и не удивительно, если бы стреляли эльфы, гитара бы меня не спасла. Гитара наконец окончательно прекратила свое существование – я разбил ее о голову первого из стрелков, попавшихся мне на пути. Он так страшно закричал, что я даже удивился. Краем глаза, уже двигаясь к следующему бандиту, увидел на лице обиженного что-то серое. Понятно, крысодлака все-таки не задело. Выдергиваю из кобуры уже взведенный арбалет и стреляю следующему противнику в лицо. Последнего убиваю мечом. Кажется, все. Остальные с другой стороны от дома. Осторожно, стараясь не выходить на открытое пространство, обхожу дом. Там уже тихо – шеф с Ханыгой сами справились. Я направился туда, откуда были слышны приглушенные ругательства.

– Шеф, вы кого-нибудь в живых оставили? А то я как-то не подумал…

– Я и не надеялся, что ты подумаешь. Тебе это не свойственно, – послышалось из-за кустов. – Привыкли, что начальство думает, а мне страдать!

Я пошел на голос, и первое, что увидел, была огромная зеленоватая задница, почти неразличимая на фоне кустов. Я так опешил, что не нашел ничего лучше, чем спросить:

– Эм-м-м… Я вам не помешал?

– Боги великие, он еще издевается! – возмутился шеф. – Иди сюда быстро и свяжи этого дебила, пока я тебя не убил. А тебя, зеленый, уже ничего не спасет, не надейся! – Это уже Ханыге, который обнаружился возле шефа. Он перевязывал ему глубокую рану, как раз на поразившей меня своей неуместностью части тела орка. Ну, не совсем на ней, все-таки пострадала, скорее, нога… Но это не важно. У ног моих коллег лежало бесчувственное тело одного из нападавших – на этот раз действительно эльфа. Пока я связывал тому руки и ноги, шеф объяснил причину недовольства гоблином. Оказывается, в запале, тот чуть не убил последнего оставшегося в живых нападавшего, и нашему начальнику пришлось прикрыть его своим телом. Душераздирающая история!

К счастью, дом удалось спасти. Боевой маг из башни стражи подоспел почти вовремя, хотя без косметического ремонта теперь не обойтись. Когда я только устроился на работу в страже, я был очень удивлен, что тушением пожаров занимается целый боевой маг – и только потом до меня дошло, что один боевой маг с легкостью заменяет целую бригаду не обученных колдовству пожарных.

Пленник наш был немедленно отправлен в подвал, а в это время Ханыга уже будил Свенсона. Не хотелось бы упустить чудом появившуюся ниточку, ведущую к заговору, из-за какой-нибудь досадной случайности. К счастью, тролль не подвел и связанный тип не оказался пустышкой. Мы наконец получили кое-какие сведения, касающиеся заговора. Не так много, как хотелось бы, но все-таки уже кое-что.

В среде высокородных уже не одно столетие ходили разговоры о том, что их положение в обществе не соответствует их реальной ценности, по той причине, что это самое общество недостаточно высоко ценит истинный вклад этой нации в становление и процветание империи. Разговоры эти должны были только разговорами и остаться, главным образом по той простой причине, что такие мысли – общее свойство всех эльфов, не важно – по ту сторону границы они живут или по эту.

И взвешенная политика императора здесь сыграла не последнюю роль. Не знаю, возможно, какой-то комплекс неполноценности у этой расы или просто нравится им так – главное, что, по большому счету, всех все устраивало. По крайней мере простых обывателей. У глав семей амбиций часто еще больше, и на этом сыграли те, кому покоя не дает благополучие империи. На этот раз высокородным помогали не только финансово, появились кое-какие новые магические и научные технологии, которые могли помочь в перевороте. Мы имели возможность их оценить, благо теперь ими занимаются имперские маги и ученые. Кому конкретно пришла в голову неоригинальная идея вторгнуться в империю, выяснить так и не удалось – нападавший был мелкой сошкой, но впечатление создалось такое, что чуть ли не все человеческие государства сейчас охвачены одним стремлением – разрушить империю. Насколько я понял, это как-то связано с каким-то новым религиозным веянием, которое охватило сразу несколько королевств.

Самое неприятное, что отряд нападавших, как выяснилось, целиком состоял из иммигрантов последней волны – тех, что появились в империи уже после меня. Как им удалось пройти проверку в Миграционной службе, не вызвав подозрений, еще предстояло выяснить. К тому моменту, как Свенсон отправил покойного нападавшего в морг, нам уже было ясно, что делать. Прежде всего, стоило наведаться в Миграционную службу. И, конечно, доложить о результатах расследования императору. А главное – необходимо было немедленно заняться приведением в порядок моего многострадального дома!

Дел предстояло много, и переделать их нужно было быстро, а разделяться не хотелось. Император предпочитает выслушивать доклады от всей нашей компании целиком – видимо, не хочет упустить каких-то важных подробностей. В Миграционную службу я один не пойду ни за что – после того, как я провел там несколько месяцев, практически на положении арестанта, да еще с неясными перспективами, у меня образовалась фобия. Без меня, однако, шеф идти тоже отказался:

– Ты эту кухню изнутри неплохо изучил. Хочу, чтобы присмотрелся к ним тоже. Мало ли…

Зачем присматриваться, я так и не понял – вредный начальник отказался пояснять. Но утром я отправился в контору, занимающуюся ремонтом. Приемные часы, что у императора, что в Миграционной службе, начинаются гораздо позже, чем открываются конторы, предоставляющие различные услуги населению. Правильно – вряд ли госучреждения боятся потерять прибыль. И к гномам я отправился в одиночестве.

Всегда любил этот народ за основательность, уверенность в себе и своеобразное чувство юмора. Место дислокации бригады строителей и ремонтников называлось вполне традиционно – «Контора по ремонту», и находилось это чудо, к счастью, совсем недалеко от моего пострадавшего жилища. На стук, правда, никто не ответил, но я не стал стесняться – вошел сам. Меня там уже знают – именно эти господа проводили мне водопровод, когда я купил дом. За столом в приемной сидел уже знакомый мне «секретарь», кстати, неплохо бы и нам такого завести, все уважающие себя организации такого держат. Вот только кто согласится к нам пойти, особенно после вчерашнего происшествия!

– Старшой, тут этот псих пришел, который водопровод в частный дом заказал! – услышал я еще до того, как успел поздороваться. Дело в том, что водопровод – недавнее изобретение гномов, в империи оно еще не стало массовым. Соответственно довольно дорогое. Дорогая установка, дорогое обслуживание, а, главное, очень высокая ежемесячная плата за обслуживание. Я отдаю каждый месяц около половины своих немаленьких заработков и не жалею. Шеф, правда, не раз порывался подать прошение императору, чтобы водопровод оплачивался из казны. Все-таки мы, хоть и не официально, работаем на государство. Однако я неуклонно отказывался – мне нравится думать, что наше сыскное агентство находится у меня дома, а так получится, что это я живу в сыскном агентстве… Водопровод устанавливают во дворцах, общинных домах кланов, ну и, может быть, в некоторых государственных учреждениях, где он очень полезен. Больницы там, тюрьмы, бани. Но не все, пока далеко не везде. Вот я и не смог устоять перед соблазном – у нас, в дольмене, нечто подобное имелось, и мне в свое время было трудно привыкнуть к отсутствию этих удобств. Впрочем, думаю, скоро это новшество станет популярнее, и цена постепенно снизится.

– Ага! А вот не хрен было его проводить, тебя сразу предупреждали! Сразу говорю – в долг обслуживаем только месяц, и то, только потому, что убогим принято помогать. Через месяц не заплатишь – отключаем без разговоров!

– Уважаемый, я не затем пришел, – быстро заговорил я, надеясь прервать поток оскорблений. – Плату за водопровод я исправно внесу в положенное время, очень доволен вашими услугами и претензий никаких не имею. А зашел я потому, что мне снова требуются ваши услуги.

Почтенный строитель недоуменно замолчал. Он явно был сбит с толку, хотя подобный разговор у нас случается каждый раз, как я сюда прихожу – не важно, с какой целью. Но он быстро справился с собой.

– Хм. Ладно, тогда я к вашим услугам. Что на этот раз? Желаете покрыть дом позолотой? Или чего мелочиться, давайте стены из золотых кирпичей выложим!

– Нет уважаемый мастер, я всего лишь хотел бы восстановить статус-кво. Дело в том, что вчера у меня случился пожар, и дому требуется небольшой ремонт. Восстановить стены, вставить стекла в окна. Отремонтировать входную дверь…

– Это что ж у вас случилось-то? Неужто штурмовали?

– Именно, мастер. Что поделаешь, издержки профессии…

– И охота же было такую профессию выбирать! То ли дело я – строитель, созидатель, можно сказать. Мирное занятие, приносящее пользу обществу. И денежку неплохую с этого имею.

– Вы правы, мастер, только не всем близок мирный труд. Кому-то нравится чужое отбирать. Вот и приходится с такими бороться. Да и руки у меня под другое заточены, такого совершенства, как вы, мне все равно не создать.

– И то сказать, так, как мы, никто работать не сможет, не всем повезло гномом родиться.

Ни тактом, ни скромностью гномы тоже не страдают. Зато я получил скидку – не только потому, что являюсь постоянным клиентом, но и за то, что вежливо выслушал самовосхваления почтенного строителя – не всякому клиенту хватает терпения. Чаще всего из «Конторы по ремонту» выскакивают с воплями и проклятиями. Через несколько часов, успокоившись, возвращаются, начинается ожесточенная торговля, полная взаимных оскорблений, и цена, в результате, все равно кусается.