Текст книги "Агент тьмы"

Глава 10

Мы как раз обсуждали подробности плана, как попасть в один из особняков банши, когда в дверь постучали, и в библиотеку заглянул Абеллио:

– Близнецы приготовили ужин.

– Честно говоря, умираю с голоду, – призналась Элрин.

– Наша гостья останется на ужин? – поинтересовался Абеллио.

– Да, – я потрогала урчащий живот. – Думаю, нам нужно многое обсудить.

– Отлично. – Голубые глаза Абеллио блеснули при свете свечей. – Мы накрыли в столовой.

Роан кивнул на дверь, и я вышла вслед за ним в коридор. Солнце начало садиться, зависнув прямо над противоположной стеной особняка в багровом небе с медово-розовыми просветами. Этот день начался с того, что я проснулась на полу среди кучи кукурузных палочек с сыром с пульсирующей болью в голове. Казалось невероятным, что всего несколько часов назад Габриэль склонялся надо мной, помогал подняться, искал болеутоляющее от похмелья… Теперь его нет, а я прячусь в особняке с фейри-повстанцами, планируя свержение короля, который жаждет моей смерти. Элрин выразительно глянула на меня, и я поняла, что мои эмоции снова грозят вырваться наружу. И снова создала внутри себя лед.

Вместе с Элрин и Роаном я спустилась по винтовой каменной лестнице и оказалась в похожей на пещеру столовой. Ее стены были сложены из камня; с одной стороны открытый проход вел во внутренний двор. Цветущие лианы тянулись к высокому потолку, вились вокруг высоких окон. В воздухе то и дело ощущались порывы летнего бриза.

За столом со свечами уже сидели рядом двое фейри – Нериус и брюнетка с волосами до плеч в алом платье. У нее были такие же темные миндалевидные глаза, как у Нериуса, и такая же оливковая кожа. Я предположила, что это вышеупомянутые близнецы.

Губы Нериуса скривились:

– Неужели фертная и вправду…

Низкий рык Роана заставил его заткнуться.

Я осмотрела сервировку: восемь стульев с обеих сторон и шесть столовых приборов – каждый под серебряной крышкой. На столе между двумя канделябрами стояла зеленая бутылка вина. Это что-то типа семейного ужина, где у каждого свое место?

Абеллио, очевидно, заметил мою нерешительность, потому что выдвинул пустой стул напротив близнецов, поймав мой взгляд:

– Кассандра, не окажешь честь сесть рядом?

Я благодарно улыбнулась и села, украдкой взглянув на двор, который теперь купался в гаснущем солнечном свете. Положила салфетку на колени, стараясь не обращать внимания на свирепые взгляды близнецов.

– Кассандра, это близнецы, Нериус и Бранвен, – представил Абеллио.

Я улыбнулась Бранвен, игнорируя ее брата:

– Рада знакомству.

Ее алые губы слегка скривились, и она коротко кивнула. Бранвен была ниже остальных, с соблазнительными формами. Мне еще не встречались некрасивые фейри. Даже в Нериусе была какая-то брутальная привлекательность.

Сидящая рядом с Бранвен Элрин сверкнула глазами. Отблески свечей играли на ее кремовой коже.

– Итак, Бранвен, что ты приготовила на этот раз? Дай-ка угадаю… Пироги с мясом и картофельное пюре. – Она подняла крышку, и над тарелкой с пирогом и пюре с темной подливкой заклубился пар. Густой мясной аромат витал в воздухе.

– Как ты узнала? – спросила Бранвен.

Элрин выгнула бровь:

– Потому что последние полтора месяца ты каждый вечер готовишь одно и то же.

– Что-то я не видела тебя на кухне, Элрин. По правде говоря, я даже не уверена, знаешь ли ты, где она находится.

– Кух… как ты сказала? – Элрин в притворном изумлении вытаращила глаза. – Это какое-то иностранное слово, обозначающее комнату для прислуги?

Бранвен закатила глаза и подняла крышку над тарелкой:

– Давайте ешьте.

По примеру остальных я сняла крышку с тарелки. Рот тут же наполнился слюной от пряных ароматов.

– Нужно произнести тост. – Нериус взял зеленую бутылку, откупорил и налил понемногу прозрачной жидкости в каждый бокал. Содержимое бутылки очень напоминало воду, но прилипало к стеклу, и я решила, что это мед.

Я заметила, что обстановка за столом стала напряженной. Все взгляды устремились на меня. Абеллио откашлялся, словно хотел что-то сказать, но Нериус смерил его пронзительным взглядом, и он промолчал. Так. Это что-то вроде испытания или инициации. Они явно ждали, как я отреагирую, когда выпью.

Закончив разливать, Нериус поднял бокал, по-прежнему усмехаясь:

– За нашу гостью. И за полное уничтожение Уила Брока, Двора Ужаса, Утопленников и всех, кто к ним относится.

Роан впился в него взглядом, молчаливо предупреждая, но все остальные, включая меня, подняли бокалы. Я не отношусь к Двору Ужаса. Гены не играли для меня никакой роли.

Нериус прищурился, скривив губы в легкой улыбке, – он явно ждал момента, когда я выпью. Жутковато смотрится.

Понаблюдав, как остальные потягивают свои напитки, я последовала их примеру. Когда сладкая густая влага попала на язык, я начала расслабляться. На вкус это напоминало прогулку туманным утром на влажном весеннем воздухе. Я ожидала чего-то горького или очень крепкого. Вместо этого аромат словно пританцовывал на языке.

Я сделала еще один глоток и ощутила, как тепло окутало позвоночник, словно жидкость изучала мое тело. Тепло поднималось между ребер дальше – к голове.

И через секунду я почувствовала всё. Узнала историю всего, что меня окружало: структуру бокала у меня в руках и его долгую историю, когда песок становился жидкостью и превращался в причудливый бокал. Стеклодув, создавший его, гордился своей работой. За год до этого умерла его жена, и он посвятил всего себя ремеслу, чтобы преодолеть боль. Теперь он любил жену другого человека, украдкой вздыхая по ней издалека…

Я закрыла глаза, вдыхая мириады ароматов вокруг. Вдруг поняла, что стул подо мной сделан из одного ствола дуба, который рос семьдесят лет, прежде чем его срубил лесоруб. Дуб вырос из желудя другого дуба, которому было полторы сотни лет, а тот дуб – из другого… Но тут я открыла глаза и обратила внимание на резную столешницу. Дочь плотника, который сделал стол, хотела выйти за подлеца. Строгая древесину, плотник сердито пробормотал себе под нос, что ей место в монастыре.

И фейри вокруг меня. Такие красивые, такие неземные, такие светлые – как боги среди людей… Мне хотелось плакать от того, что они позволили мне сесть и ужинать с ними. Я почувствовала, как слезы защипали глаза, а с языка вот-вот польется бессвязный поток благодарностей. Пламя в груди становилось все жарче, обдавая ребра восхитительным теплом.

Я повернулась к Роану, который с беспокойством смотрел на меня, и от его красоты у меня перехватило дыхание. Каким-то образом под зелеными глазами и короткими волосами я смогла разглядеть истинного Роана – лесное златоглазое божество, благословившее меня своим присутствием и окутавшее своим запахом.

Его магия словно покрывала поцелуями мою кожу. Пульс участился, и я уставилась на его идеальные черты, омытые золотистым светом свечей. Мне нужно прижаться лицом к изгибу его шеи, лизнуть то место, где я его укусила. Нет… нужно увлечь его в другую комнату, сорвать с себя одежду и поклоняться его, умоляя дотронуться до меня. Я плотно сжала бедра, и у меня перехватило дыхание. Все тело словно разбухло. Я чувствовала, как горят щеки, как пылают мышцы, как вздымаются груди под рубашкой – рубашкой Роана. Соски терлись о мягкую ткань. Мне нужно почувствовать, как Роан целует их, скользит по ним языком. По животу разлился жар, я могла думать только об одном: как бы раздеться и трогать себя. Возможно, я соблазню идеальные губы Роана своей грудью, а его пальцы окажутся между моих ног. Если встать на четвереньки… Когда пламя неудержимо полыхнуло в груди, мои пальцы сами нашли путь к подолу рубашки и начали поднимать его.

Рука Роана взметнулась, останавливая меня. Его глаза теперь светились ярко-золотым, все тело излучало глубокое янтарное сияние. Бог солнечного света. Он питался моей чистой похотью, но держал себя в узде. Сохранял контроль.

– Как тебе, понравилось увиденное? – раздался голос Нериуса.

Я повернулась к нему, опустив подол рубашки. Щеки горели. Улыбка Нериуса стала шире. В нем не было ничего неземного и божественного. Жестокий приколист. Издевается над беспомощной жертвой.

Перед глазами плясали цветные пятна, разум лихорадочно заметался, и я даже забыла, как дышать. Смогу ли я вымолвить хоть слово?

Я откашлялась, в ушах зазвенело. Я что сейчас – говорила вслух, причем громко? Мысли метались, и я уцепилась за то единственное, что ощущалось в сознании под ледниками печали ясно и прочно. Горе. Габриэль был мертв и лежал под землей. Добрый и любящий друг, убитый лишь потому, что стал мне слишком близким. Я позволила этой мысли разрастись в сознании, отбросив в сторону все остальное, и постепенно странная эйфория начала спадать.

Я заранее приготовила слова и молилась, чтобы мне удалось произнести их без запинки. Такое сложное предложение… Столько слогов…

– На вкус приятно. – Я понизила тембр голоса, чтобы придать ему твердость. – Но сладковато. Все-таки я предпочитаю пиво.

Бранвен и Элрин взглянули на меня по-новому – с бо́льшим уважением. Лицо Нериуса потемнело, он хмуро уставился на бутылку. Глаза Абеллио весело заблестели.

– Это нектар фейри, – объяснил Роан. – Большинство выпивших в первый раз находят его очень крепким.

Абеллио подмигнул мне:

– Роан хочет сказать, что он сводит людей с ума.

Бранвен улыбнулась:

– После нектара люди часто сходят с ума от вожделения или сенсорной перегрузки. Я надеялась, мы увидим что-то более эмоциональное.

– Хорошо, что я только наполовину человек. – Это прозвучало непринужденно, хотя на самом деле я тщательно подбирала слова. Я взяла вилку, стараясь не зацикливаться на том, где добыто серебро, из которого ее сделали. Не думать о безнадежной любви шахтера к своему товарищу, тоже шахтеру, и о серебряных дел мастере, который изготовил вилку, когда умирал от рака. Я подцепила ею пюре, и мой рот наполнил густой масляный вкус.

Пока я ела, фейри вокруг затеяли спор, но я не обращала на него внимания, опять представляя голову Роана между своих ног. Только прикончив почти все пюре и пирог, почувствовала, что действие нектара ослабевает, и прислушалась к разговору.

– …пустая трата времени, – убеждал Нериус. – Просто очередной отвлекающий маневр. Короля нужно остановить до начала атаки.

– Ну да, – фыркнула Бранвен. – Ты твердишь это, словно пьяный попугай. И ни разу не объяснил, как именно мы остановим короля.

Нериус сверкнул глазами:

– Я-то объяснил, сестрица, но твой нежный женский разум отказывается понимать. Нужно атаковать королевскую крепость.

Бранвен вздохнула – протяжно и с отвращением:

– Ну вот, опять за свое… Атаковать крепость. Как будто это какая-то послеобеденная прогулка. Тебе понадобится огромная армия…

– У нас есть армия! – перебил Нериус. – И большинство Старших Фейри присоединятся к нам. К тому же с нами невероятные силы. Роан мог бы призвать…

Роан стукнул кулаком по столу:

– Сколько раз повторять – не говори об этом. Никогда. Этого не будет.

В комнате повисло напряженное молчание, пока Роан и Нериус уставились друг на друга. Наконец последний опустил глаза.

– Такое нападение самоубийственно, – нарушил тишину резкий голос Элрин. – Ты это хорошо знаешь.

Нериус взмахнул бокалом, отблески свечей искрились в его темных глазах:

– Я знаю только одно: король хочет, чтобы мы думали, что это невозможно. Мы постоянно слышим россказни, что крепость ни разу не пала, хотя точно знаем, что это случалось дважды. Неблагие забрали ее у Старших Фейри, и она пала во время восстания Ултора. Гормал, лорд Балор, – отвлекающий маневр. Скорее всего, он мертв, и мы будем зря рисковать жизнями. – Нериус прищурился, глядя на меня. – И кто поручится, что эта фертная говорит правду?

– Я поручусь, что она говорит правду, – ответил Роан.

Абеллио поднял бокал:

– И я. Я бы сказал тебе, если б она соврала. Сам знаешь.

– Если мы атакуем крепость, это восстание закончится так же, как предыдущее, – в голосе Роана послышалось рычание.

Снова повисло долгое молчание. Глаза Роана и Элрин встретились, и что-то молчаливое и тяжелое пронеслось между ними. Может, они предназначенные половины друг друга?

Роан откинулся на спинку стула:

– Я согласен с Элрин. Если у нас есть шанс найти лорда Балора, мы должны им воспользоваться. Нам нужны его воины и знания. К тому же король считает Кассандру настолько важной, что послал к ней целый отряд банши. Только лорд Балор может сказать нам почему.

Элрин бросила салфетку в тарелку:

– Ладно, давайте займемся этим завтра. Банши активнее всего ночью, так что днем у нас будет небольшое преимущество.

Она поднялась со стула; остальные, включая меня, последовали за ней. У меня слегка кружилась голова от нектара, и я немного отстала.

В дверях Роан повернулся ко мне:

– Могу проводить тебя в комнату для гостей. Твои вещи уже там.

Нериус обвернулся к нам с лестницы:

– За исключением пистолетов с железными пулями. В ближайшее время она их не получит.

– Да. Кроме них.

Когда остальные поднялись еще выше по лестнице, Роан схватил меня за руку, притянул ближе и тихо сказал:

– Если б я не дал тебе выпить нектар, все решили бы, что я твоя нянька, и перестали тебя уважать. А я хочу, чтобы ты сотрудничала с нами.

– Понимаю. Я так и подумала.

– Если б ты сделала что-то такое, о чем могла пожалеть, я бы вмешался. Но я был уверен, что твой рассудок справится с нектаром.

– Ты все-таки вмешался, – заметила я. – Я была готова… – Слова застряли на языке. Раздеться и умолять тебя трахнуть меня на столе? Давай не будем об этом… – Ладно, проехали.

– Я удивлен, как хорошо ты справилась. Ты – женщина, полная сюрпризов, Кассандра.

Вопреки всему, мои губы тронула легкая улыбка.

– Спасибо, Роан.

Глава 11

Я рассматривала улицу сверху, из ниши эркера в комнате для гостей. В отличие от других помещений особняка, в которых я побывала, она выходила окнами не во внутренний двор, а на темную лондонскую улицу. Скорее даже переулок: извилистый, с неровной брусчаткой, тускло освещенный желтыми фонарями. В темноте куда-то шел мужчина в длинном пальто. Я следила за его ровными движениями и четкими уверенными шагами. Он точно знал, куда направляется.

Вдруг что-то привлекло его внимание. Он остановился, обернулся, и мое сердце екнуло: я мельком увидела прекрасные карие глаза.

Габриэль.

Он торопливо пошел в обратную сторону. И я знала куда.

– Габриэль! – закричала я, колотя по стеклу.

Он даже не взглянул на меня – просто продолжал идти, не сводя глаз с фигуры на тротуаре. Розоволосая женщина стояла на коленях и рыдала. Ее окружили три банши. Скоро кто-то умрет. Я снова ударила по стеклу:

– Габриэль, нет!

Он не услышал, зато банши услышали и уставились на меня темными глазами, оскалив острые зубы. Достаточно острые, чтобы разорвать шею.

– Габриэль! Пожалуйста!

Он направил на банши пистолет, и я уже знала, что произойдет дальше. Но не могла допустить, чтобы это повторилось. Просто не могла. Я швырнула свои чувства на улицу, нащупывая страх трех банши. Пистолет напугал их, но недостаточно. Я втянула темные щупальца их страха в себя – так, что они закружились словно в водовороте и забарабанили по ребрам, – а потом обрушила на банши ураган чистого ужаса.

Вытаращив глаза, они бросились наутек, Габриэль по-прежнему целился им вслед. Подпрыгнув в воздухе, три банши превратились в серебристых журавлей и взмыли в темное ночное небо, оставив Кассандру и Габриэля одних. Я облегченно вздохнула. Он выживет. Опустошенная, я наблюдала, как Габриэль подошел к Кассандре, поднял ее и обнял.

А потом я увидела, как она вцепилась зубами в его горло и разорвала. Кровь стекала по ее подбородку, глаза выглядели мертвыми.

– Нет!..

…Я села в постели с колотящимся сердцем. В ушах звенело от собственных криков. Ночнушка промокла от пота, тело била дрожь. Я обхватила колени, молясь, чтобы крики в голове прекратились.

Но они не прекратились.

Я зажала уши руками и осмотрелась. Серебристый лунный свет лился через окно эркера на выцветшие гобелены на стенах. В углу комнаты стояла старинная колыбель из красного дерева, украшенная резными листьями.

Из-за этих воплей мне ни за что не уснуть. Можно пойти на кухню и поискать какой-нибудь алкоголь или нектар…

Нет, плохая идея. Теперь у меня появилась цель, которая не предусматривала новую неделю запоя.

Я сбросила одеяло, прошлепала босыми ногами по деревянному полу к двери, открыла ее и шагнула в застеленный ветхим ковром темный коридор. Лишь тонкий луч из окна в крыше освещал путь. Проходя под ним, я посмотрела на необычайно ясное небо, на узкий лунный серп, мерцавший среди звезд.

Я шла дальше, и моя тень передо мной удлинялась по мере того, как окно в потолке отдалялось. В конце коридора я обнаружила большой зал с кроваво-красными стенами, который раньше не видела. В каменном камине тлели угли, плитки пола холодили ноги. На стенах висели портреты прекрасных фейри с рогами и крыльями. Я узнала одну – поразительно красивую белокурую фейри с каскадом воздушных крыльев за спиной. Женщину из воспоминаний Роана. Пламя в груди на мгновение угасло.

Какое-то движение в темном углу привлекло мое внимание. Я напряглась, силясь что-нибудь рассмотреть во мраке, но, узнав Абеллио, облегченно перевела дух. Он стоял у окна, глядя на улицу, а потом повернулся ко мне. Его голубые глаза сияли во тьме.

– Ночные кошмары – это ужасно, – тихо произнес он.

Я скрестила руки на груди, внезапно смутившись:

– Дай угадаю. Ты их чувствуешь? – Подошла к нему и тоже взглянула на темную лондонскую улицу.

– Да. Я чувствовал, как твои сны пульсируют сквозь стены. Комната Роана совсем рядом с твоей, и он хорошо скрывает твои эмоции. Но не может скрыть от меня твои сны.

– Почему?

Абеллио лукаво улыбнулся:

– Потому что я ем сны на завтрак. Таких, как я, фейри называют постельным клопом. Я – фейри снов.

– О… – Я захлопала глазами.

– Обычно я чувствую сны людей в соседних домах. Сны про работу, или как они опоздали на контрольную по математике… Твои сны намного… насыщеннее.

– Да уж… – Я обхватила себя руками. Абеллио видел меня в самом уязвимом состоянии и мог ощутить мои самые глубинные страхи, мой стыд, мои извращенные мысли. Господи, а если я увижу эротический сон о Роане, ведь рано или поздно это случится…

Я прочистила горло:

– Ты можешь… э-э… выключить это?

Он приподнял бровь:

– А ты можешь перестать питаться страхом?

– Нет.

– Вот и я не могу. Но не волнуйся: я не увижу, о чем твои сны, если только они не эротические.

Видимо, на моем лице так явно проступил страх, что Абеллио расхохотался.

– Да шучу я! Никакие твои сны я не вижу – могу только примерно представить, о чем они.

Я глубоко вздохнула. Что ж, ничего не поделаешь. Я – открытая книга для всех фейри вокруг. Рикс наслаждался моим страхом. Роан чувствовал мою похоть, и сегодня вечером я наградила его мощной дозой. Все находили мои пикси-эмоции либо интересными, либо насыщенными, либо изысканными. Теперь оказалось, что даже мои сны – открытая книга. Я задумалась, чем питаются остальные здешние фейри.

– Я ведь не разбудила тебя своими снами?

– Может, и разбудила бы, но я здесь не поэтому. Я в карауле. У нас всегда кто-то один на страже и не спит. Король в любой момент может узнать, где мы.

Крики в голове начали стихать. Присутствие Абеллио почему-то успокаивало. Наверное, дело в снах, которыми он питается.

– Вы караулите по очереди?

– Да. Но я чаще других. Ночью мне проще питаться.

Я по-прежнему не могла снова заснуть и была не готова остаться наедине со своими мыслями.

– Так… а что ты думаешь об идее Элрин – проникнуть в дом банши, чтобы найти лорда Балора?

Абеллио снова взглянул в окно:

– Идея хорошая. Нам нужна информация, а если мы отыщем лорда Балора, он сильно пригодится. Самое главное – выяснить, кто нас предал. Кто рассказал королю про тайную тропу. Если это не ты, значит, кто-то из наших.

Я кивнула и нерешительно спросила:

– Абеллио… о чем они говорили за ужином? Нериус упомянул силу, которой обладает Роан, а Роан…

– Право, не стоит об этом. – Абеллио нахмурился.

– О чем? Я даже не знаю, какую тему не следует поднимать. А все остальные явно в курсе.

Он изучающе посмотрел на меня и, наконец, со вздохом произнес:

– Роан из тех, кого называют «поцелованный бурей».

Я выжидающе молчала.

– Предположительно, такие фейри, как Роан, способны вызвать мощную бурю. Это редкий талант, весьма непостоянный и опасный. Буря – не та сила, которой легко управлять.

– И Роан не станет ею пользоваться, – сказала я. – Почему?

– Однажды он вызвал бурю с грозой. Это… скверно закончилось. Погибли невинные.

– Кто? Как это…

– Кассандра, спроси Роана, а не меня.

– Ладно, – уступила я и тут же сменила тему: – Они говорили о другом восстании. Какого-то Ултора. Что это было?

– У тебя куча вопросов, да?

– Всяко лучше, чем оставаться наедине с кошмарами, – пробормотала я.

Абеллио сочувственно кивнул:

– Восстание Ултора. Просто ужас. – Он коснулся кончиками пальцев покореженных от времени оконных стекол, словно заглядывая в прошлое. – Двор Тараниса и двор Эрнмаса вступили в сговор, чтобы свергнуть верховного короля фейри. Восстание возглавил Ултор Таранис – отец Роана. Он хотел вернуть прежние порядки, когда древним Королевством Неблагих сообща правили шесть дворов. Если их голоса разделялись поровну, решение принимал представитель Старших Фейри. Ни один двор не имел преимущества перед другими. План был хорош. Не считая Двора Ужаса, эти два двора – Похоти и Радости – были самыми могущественными. Вместе они контролировали почти половину королевской армии, и на их стороне был фактор внезапности.

– И что произошло?

– Им удалось захватить крепость, но король успел сбежать. Он собрал войско и осадил замок. Сторонники Уила Брока, которые оставались в крепости, каким-то образом сумели уничтожить все припасы. И король объявил, что дарует прощение тому двору, который сдастся первым.

– Они сдались?

– Ултор Таранис скорее умер бы с голоду вместе с семьей, чем сдался. Но Лео Эрнмас, глава двора Эрнмаса, видел, как его мужчины и женщины голодали. Видел, как его дочь – Элрин – плачет от голода. Он не позволил ей умереть – и открыл ворота королевскому войску. Король сдержал слово и помиловал двор Эрнмаса, казнив только Лео. Почти весь двор Тараниса был уничтожен. Большинство были перебиты, некоторых посадили в тюрьму пожизненно. Их пытали. Роана тоже.

Я содрогнулась, слезы защипали глаза. Меня вдруг охватило сильнейшее желание защитить Роана, и я едва удержалась, чтобы не броситься к нему в комнату и обнять его.

– Как он выбрался?

– Двор Похоти был уничтожен, а Роана выпустили на свободу только потому, что он оказался единственным связующим звеном между Неблагими и Старшими Фейри. У последних были давние связи с его семьей, и они не стали бы вести переговоры ни с кем другим. Так что он был нужен королю.

– И никого из родных Роана больше нет в живых? – Мое сердце разрывалось.

Абеллио кивнул:

– Почти никого. Роану тогда было всего четырнадцать. Младенец по меркам фейри.

Внутри меня все сжалось. Неудивительно, что он проводил столько времени в лесу в одиночестве: у него больше никого нет.

Абеллио нахмурился, глядя на меня:

– Я чувствую, как твои эмоции снова выходят из-под контроля. – Он втянул воздух. – Помочь тебе контролировать сны?

– Что ты имеешь в виду?

– Я могу успокоить твои тревожные сны.

Я нахмурилась:

– Точно можешь?

– Да, если позволишь. Когда спишь, ты себя не контролируешь и оказываешься во власти страхов, вожделений, чувства вины. Тебе нужен тот, кто поможет сохранять контроль во сне.

Я вспомнила ночной кошмар: горло Габриэля, разорванное другой Кассандрой с мертвыми глазами.

– И… что, ты сидишь рядом со мной и насылаешь радостные мысли?

– Не только. Пока ты спишь, я проникаю в твои сны и помогаю сохранять контроль. Я могу стать твоим союзником во сне. Твоим другом.

Я знала, что он уже мог ощутить вкус моих снов, и не хотела впускать его дальше, чем необходимо.

– Пожалуй, справлюсь сама. Но спасибо за предложение.

– Ладно. – Он с невозмутимым видом смотрел на улицу за окном.

– Попробую снова заснуть. Спокойной ночи, Абеллио.

– Спокойной ночи, Кассандра. Не позволяй снам тебя одурачить. Ты не виновна в смерти своего друга.

Тяжело вздохнув, я зашлепала прочь по холодным плиткам полу. Я и без всякой магии знала: Абеллио ошибается.

Значит, Элрин из Двора Радости. Тем хуже для нее – от меня она никакой радости не получит.

* * *

Когда утреннее солнце окрасило небо бледно-розовым, я очень пожалела, что отказалась от предложения Абеллио. Я плохо спала и постоянно просыпалась запыхавшейся и с бешено колотящимся сердцем. В голове пульсировала сильная боль, хотя крики утихли.

Бранвен одолжила мне кое-какую одежду – в основном черное обтягивающее кожаное и несколько коротких платьев. Я переоделась из ночнушки в черный сарафан.

Теперь у меня появилась новая цель: выпить кофе.

Сначала я прошла в столовую под открытым небом в надежде кого-нибудь найти, но обнаружила только пылинки, пляшущие в воздухе и искрящиеся в утреннем свете. Несколько раз свернув не туда, обнаружила кухню – просторный каменный зал с огромными кирпичными печами, медными котлами и древним с виду вертелом для жарки. И ничего похожего на кофейник.

Ладно. Может, найду дорогу от этого скрытого чарами дома до ближайшего «Старбакса»… В конце концов, я здесь не в плену.

Но, идя по коридору, отделанному песчаником, я все отчетливей ощущала манящий аромат кофе. Остановилась и заглянула в комнату в поисках его источника.

В центре пустого помещения стояла Бранвен, затянутая в кожаную одежду, подчеркивающую все ее изгибы. Одну стену занимало огромное зеркало, напротив – стойка с оружием. В каждой руке Бранвен сжимала по узкому тонкому кинжалу. Я наблюдала, как она с закрытыми глазами описала клинками изящную дугу, со свистом рассекая ими воздух. Правая рука сделала стремительный выпад в сторону воображаемого противника, а левая взметнулась, словно отражая невидимый удар.

Бранвен открыла глаза и повернулась ко мне:

– Доброе утро. Тебе очень идет мое платье.

– Спасибо, что одолжила.

– Хорошо спала?

– Бывало и лучше. – Скрывать бесполезно: меня выдавали черные круги под глазами. К тому же все наверняка чувствовали мои эмоции всю ночь.

– Кофе? – Она кивнула в угол комнаты. – Можешь взять мою кружку.

На маленьком деревянном столике стояли серебряный кувшин, из которого поднимался пар, и керамическая кружка. Я чуть не застонала от облегчения.

– Хорошо, спасибо. – И подошла к столику.

Бранвен подняла руки над головой, потянувшись:

– Это единственная привычка из мира людей, которую я переняла.

– У тебя отменный вкус. – Я налила кофе, пригубила и зажмурилась от удовольствия. Напиток был восхитителен.

Когда я открыла глаза, Бранвен весело улыбалась мне.

– Извини, – сказала я. – До первой кружки я сама не своя.

Она опустила кинжалы:

– Все нормально. Я понимаю.

Повисло долгое, неловкое молчание. Общая тема исчерпала себя, и нам стало не о чем говорить.

– Тренировка? – поинтересовалась я. Если не знаете, о чем говорить, констатируйте очевидное.

– Да, – вздохнула она. – Тренируюсь изо всех сил, насколько возможно. Трудно без настоящего противника. – Она склонила голову набок. – Хочешь поспарринговать со мной? Хочу посмотреть, на что способна пикси.

– Э-э… – Кинжалы были не учебными, и я не горела желанием быть проткнутой насквозь. Да и пульсирующая боль в голове не добавляла энтузиазма. – Вряд ли сейчас от меня будет много толку. Думаю, твой воображаемый противник серьезнее меня.

– Ну ладно. – Она отвернулась, и у меня возникло ощущение, что сейчас я частично лишилась ее уважения. Бранвен пронзила воздух одним из лезвий – быстро, как жалящая змея.

– Хотя, наверное, я сумею помочь, – добавила я.

Она взглянула на меня почти со скукой:

– Как?

Я нащупала отражение в огромном зеркале, соединяя его со своим сознанием. Затем представила воина-фейри с большим мечом. Солнечный свет отражался от чешуйчатой кожи и темных глаз рептилии. Изображение материализовалось в зеркале, и воин сделал выпад, словно собираясь напасть на Бранвен.

Она уставилась на него, потом на меня:

– Магия отражений.

Я пожала плечами:

– Это вроде как по моей части.

Она кивнула, одарив меня легкой благодарной улыбкой, повернулась к воину и атаковала, рассекая воздух. Противник дернулся, как будто отражая удар. Бранвен замахнулась другой рукой, целясь воину в горло, и я заставила его отпрянуть и сделать выпад вперед, как будто нанося удар. Просто еще одна игра. Зеркало оставалось плоским, и Бранвен, по сути, сражалась с воздухом. Но я изо всех сил старалась, чтобы это выглядело реалистично, и добавила разные отвлекающие эффекты: языки пламени на заднем фоне; размытые фигуры, сражающиеся друг с другом; лошадь, галопом проскакавшая по зеркалу. Настоящее поле битвы фейри, возникшее из какой-то древней части моего мозга. Все происходило в зловещей тишине.

Бранвен продолжала уклоняться, парировать, наносить удары. Когда она совершила особенно ловкий маневр правым клинком, из шеи моего воина заструилась кровь, и он рухнул навзничь.

– Еще! – Она запыхалась.

Два других воина заняли место первого: один со щитом и мечом, другой – с длинным копьем. Одновременно управлять отражениями и следить за действиями Бранвен оказалось увлекательно. Мозг целиком сосредоточился на этой задаче, и впервые за последние дни мне стало легче.

– Что ты думаешь о плане вломиться к банши? – спросила я.

В Бранвен с силой метнули копье, и она резко отскочила в сторону.

– Я согласна с братом… – Запыхавшись, фейри замахнулась левой рукой на воина. – Ужасная идея.

Противник поднял щит.

– Почему?

– Рискованно и бессмысленно. Лорд Балор, скорее всего, мертв.

– А может, и нет. И, может, мы узнаем, кто из вас шпион.

– Да нет никакого шпиона. – Бранвен отскочила назад, когда оба моих воина атаковали вместе.

– Откуда знаешь?

– Ты мешаешь мне сосредоточиться.

Я вспомнила спарринги со своим учителем в Академии – он постоянно отвлекал меня расспросами о бомбах, ситуациях с заложниками, показаниях подозреваемых. В настоящем бою всегда на что-нибудь отвлекаешься. И для меня это самый подходящий момент – получить информацию, которую в другой ситуации сложно раздобыть.

– Когда ты действительно вступишь в бой, то не сможешь приказывать всем вокруг заткнуться и дать тебе сосредоточиться, – заметила я.

– Ладно, – прорычала Бранвен и ударила копейщика в плечо. Я пустила немного крови из его раны.

– Другие думают, что кто-то рассказал королю о тайной тропе, – продолжала я. – Шпион среди повстанцев. Почему ты в это не веришь?

– У короля есть свои следопыты – уровня Элрин и даже лучше. Они могли найти тропу самостоятельно. Я доверяю нашим людям.