Текст книги "Путь воинов"

В то же время вы помните какие-нибудь крупные исследовательские экспедиции на своем веку? Нет? Люди больше не отправляются к звездам. Только Патруль видит что-то, помимо станции или планеты, и с каждым годом нас становится все меньше и меньше! – он снова стукнул кулаком по столу.

Ариш покачала головой.

– Но есть порядок. У человечества больше нет проблем с пиратством, войнами или религией. Царит мир и безопасность! Не было…

– За все надо платить, – согласился Ри. – Я не считаю, что следует платить такую цену. Равновесия, похоже, никогда не достичь. Я не говорю, что нужно вернуться к хаосу Конфедерации, но я все-таки хотел бы быть уверен, что наблюдается прогресс. Я хотел бы увидеть композитора, который написал великое произведение. Или инженера, построившего более надежный реактор.

– Честолюбие – грех, – мрачно произнесла Майя, повторяя догму Директората.

– Угу, – проворчал Ри, – и поэтому честолюбие привело вас к командованию «Победой», – он с интересом посмотрел на нее. – Знаете, остальное человечество считает нас динозаврами.

– Кем бы мы ни были, нам нужно решить определенные проблемы, – Ариш склонила голову и отпила глоток чая. – Каков статус наемников-романанов?

– Они учатся. На самом деле, большинство из них всю жизнь участвовало в ограниченной войне. Синхросон обучает их современным приемам ведения боя, и они превосходят в меткости стрельбы из бластера большинство моих десантников – как только приучаются смотреть в прицел.

– Вы знаете, что внештатный личный состав является серьезнейшим нарушением устава Патруля, – Ариш разглядывала Ри прищуренными глазами.

– Точно так же, как и отказ подчиниться приказу Шейлы о передаче командования, – Ри не повышал голоса. – Все дело в том, что для Патруля настали новые времена, – Ри увидел, как ее глаза расширились от потрясения. Майя язвительно улыбалась своими тонкими бескровными губами.

– О чем вы говорите? – неуверенно спросила Ариш. – Вы что, теперь считаете себя выше закона?

Ри засмеялся.

– Закона? Какого закона, полковник? Я получил приказ уничтожить целую планету коневодов и скотоводов по причине того, что их мудрецы что-то не то видели. Как же быть с честью Патруля? Как быть с долгом, полковник? В первый раз за всю историю Патруля мы стреляли друг в друга! Мы убили своих товарищей. Наделали дыр в кораблях друг друга по приказу ГОЛОВАСТОГО УРОДА! – гневно выпалил Ри.

– НЕ СМЕЙТЕ называть директора уродом! – огрызнулась Ариш.

– Как же ВЫ прикажете его называть? – вскипел Ри.

– ДОВОЛЬНО! – Майя хлопнула по столу. Она повернулась к Ариш Амаханандрас. – Вам нужно выслуживаться, чтобы сохранить за собой командование, майор. Все эти дела с исполнением обязанностей полковника – всего лишь видимость, пока это не пройдет через Арктур. Учтите это!

– Тяжело, должно быть, – Ри прищурился, глядя на Ариш. – Видите ли, я уверен, что после того как мы разберемся с Сириусом, Скор захочет отстранить меня от командования. Я уверен, что вы думали о том, как бы не запятнать себя связью со мной. – Прямое попадание! Он видел это по лицу Ариш.

– Ладно, – вздохнула Майя. – Мы пошлем ваших недовольных на «Братство». Это позволит вести ремонтные работы по графику и компенсирует потери личного состава. Когда мы сможем отправить наемников-романанов?

– Когда они нужны вам?

– Когда их подготовка будет закончена? – Майя развела руками. Она посмотрела на воина в дверях. – Они выглядят…

– Готовыми? – засмеялся Ри. – Знаете, чего, стоит быть воином в обществе романанов? – он видел, как они покачали головами. – Мужчина должен либо украсть лошадей у другого племени, либо взять трофей.

– Что такое… трофей? – угрюмо спросила Ариш.

Ри поднял палец и романан подошел. Дэймен показал на волосы на его одежде.

– Вот это трофей.

– Где он взял его? – спросила Майя, на вид нисколько не впечатлившись.

– Он срезал его с головы человека, убитого им в бою, – всем своим видом Ри выражал удовлетворение, когда его коллеги вздрогнули и выпучили глаза. – Видите, – продолжал Ри, – все, чему им надо научиться, это невесомость и наши системы вооружений. Что же касается боевых действий – они видели их больше, чем все ваши десантники вместе взятые.

После того, как челнок переправил командиров на их корабли, Дэймен вернулся к себе немного отдохнуть. Ложась на койку, он взглянул вверх на ружья романанов, повешенные им на стену. Все верно – они захотят отобрать у него командование после Сириуса, – и об этом дне следовало немного подумать.

5

С крыши своей башни Нген Ван Чжоу мог видеть расстилавшуюся перед ним столицу Сириуса Экранию. Он откинулся в кресле с регулируемой спинкой и затемнил светофильтры, чтобы яркий свет сирианского солнца и его спутника – белого карлика – не раздражал глаза.

Ситуация на Сириусе, судя по всему, была под контролем. Тем не менее, что, если случится что-то не то? Он теребил спускавшуюся до плеч копну черных волос. Как бы хорошо ни шли дела, опытная доковая крыса всегда имеет нору, чтобы убежать. А у него была скоростная космояхта. Ничто в этом секторе не сможет догнать его, если ему удастся взлететь с планеты.

Вытянув длинные руки, он потягивал алкогольный цитрусовый напиток. Его информация была правильной. Восстание застало Патруль совершенно врасплох. Ни один боевой корабль не сможет достичь Сириуса раньше, чем через шесть месяцев. Ему тем временем нужно подгонять рабочих – а это с каждым днем требовало все большей изобретательности.

ОНИ БОЛЬШЕ НЕ БЕСПОКОЯТСЯ. ОНИ НЕ ВИДЕЛИ ПАДАЮЩИХ С НЕБА ДЕСАНТНИКОВ ПАТРУЛЯ. СЛИШКОМ МНОГИЕ СТАЛИ ПОЛАГАТЬ, ЧТО ОПАСНОСТЬ МИНОВАЛА – ЧТО ДИРЕКТОРАТ ИХ БОИТСЯ. ТАК КАК МНЕ ВНУШИТЬ ИМ СТРАХ? КАК ЗАСТАВИТЬ СЛУШАТЬ МЕНЯ?

Нген нахмурился. Три события подтолкнули его Партию независимости к преждевременному восстанию. Во-первых, кончились запасы зерна, а Директорат ничем не помог. Во-вторых, анонимный жертвователь перечислил на их счет полмиллиарда. И последнее, по порядку, но не по значению, это то, что Директорат был целиком занят романанами.

Какая удача, что вся эта история с романанами оказалась неприятной для Скора Робинсона! Он еще сильнее нахмурился. Удача? Он провел длинными смуглыми пальцами по мокрому стеклу бокала, задним числом обдумывая то, что произошло. Анонимное пожертвование в полмиллиарда? Кто?

Войдя в систему связи, Нген еще раз прокрутил нелегальное сообщение, присланное антропологом Литой Добра с Атлантиды. Как Директорат допустил, что все это вышло из-под контроля? Как они могли не предвидеть реакции со стороны сириан? Хуже того, его агенты сообщали, что беспокойство охватывает все миры и станции Директората. Возмущенные люди требовали информации о романанах.

– Пика? – вызвал он по системе связи.

– Я здесь, Первый гражданин, – измученное лицо Пика появилось на экране.

– По примеру Дэймена Ри, мы должны передать сообщение о нашей революции на открытой частоте. Средства связи Директората в наших руках. Передайте все, что у нас есть. Все речи, сцены с восторженными людьми, сбросившими ярмо Директората.

Пика слегка улыбнулся, его глаза на продолговатом лице сузились.

– Да, конечно. Это заставит покраснеть от злости этих головастых болванов. – Он помолчал. – Почему мы раньше до этого не додумались?

– Учимся, Пика, – задумчиво произнес Нген. – Сколько еще возможностей было перед нами закрыто только потому, что мы считали их неосуществимыми?

Пика облизнул губы.

– Не имею представления… но я немедленно создам для этой цели рабочую группу.

– Отлично, – Нген отключился.

Он заметил, что кусает губы – противное нервное расстройство. Все это время он боролся с этой привычкой, развившейся у него еще с тех пор, как он был уличным мальчишкой, жившим в грязных доках, старавшимся не стать жертвой голодной смерти, сутенеров, психообработки и преступных банд.

Он снова вышел на связь. Появилось изображение Первого гражданина Леоны Магилл.

– Привет, – тихо сказал он. – Я тут думаю.

Магилл смахнула черные волосы на плечо и скривила губы.

– Неужели? – в ее чувственном контральто была насмешка. Зеленые глаза задумчиво вглядывались в его черные.

– Уже месяц прошел с тех пор, как мы уничтожили учреждения Директората. За это время мы не получили никаких известий от нашего богатого друга. Тебе не кажется это странным? По-моему, следовало ожидать, что он к этому времени предъявит пару требований. Такие большие деньги просто так не приходят – если это только не ловушка.

– Мы думали об этом, когда был сделан вклад, – бесстрастно напомнила Магилл. – Мы знали, на что шли…

– И все-таки решили принять деньги, – Нген прищурился. ТЫ ВСЕГДА КАЖЕШЬСЯ ХОЛОДНОЙ КАК ЛЕД. ЗНАЕШЬ ЛИ ТЫ, МОЯ ДОРОГАЯ, ЧТО С МОИМ ЗНАНИЕМ АНАТОМИИ Я МОГУ РАСТОПИТЬ ТЕБЯ? ХОЧЕШЬ ТЫ ТОГО ИЛИ НЕТ.

– И скажи мне, Нген, где бы революция была сейчас без этого? Откуда бы ни пришли эти деньги, думать уже поздно. Мы победили. Результаты говорят…

– Знаю. Сделай мы что-нибудь по-другому… Ладно, это был толчок, в котором мы нуждались. В то же время, следует быть очень осторожными. Чем дольше мы остаемся в неведении относительно нашего благодетеля, тем я больше беспокоюсь.

Она пожала плечами, дерзко вскинув голову и поблескивая глазами.

– Это не важно. Я как раз собиралась вызвать тебя. Происходят любопытные вещи. Один наш источник на Арктуре прислал интересные новости. Похоже на то, что Директорат обучает этих варваров-романанов на десантников Патруля, – она рассмеялась, обнажив белые зубы. – Ты что-нибудь в этом понимаешь, Нген? Как могут романаны… Ну как, ты гордишься своей проницательностью. Так что же это может означать?

А! А Я ЗНАЛ ЕЩЕ НЕДЕЛЮ НАЗАД!

– Элементарно, Леона. Видишь ли, у Директората больше нет средств справляться с беспорядками. Они прогнили насквозь. Им приходится задействовать варваров – наемников. Они без посторонней помощи даже не могут подавить восстание на одной-единственной планете.

Леона получила явно не тот ответ, которого ожидала. Он видел на ее лице разочарование.

– Нас это должно тревожить?

– Они ездят на лошадях, Леона, любовь моя. Как могут неграмотные…

– Я не ТВОЯ любовь! – ее правильные черты источали ледяной холод.

Он иронически улыбнулся и склонил голову.

– Прости меня за нетерпеливость.

– Если до чего-нибудь додумаешься, дай мне знать, – зеленые глаза оглядели его с плохо скрытым отвращением. Изящная ручка разметала густые черные волосы по белому плечу.

– Я полагаю, с «Хирам Лазар» нет проблем? – Нген переменил тему.

– Твой Джиорж превосходно сработал с чертежами. Мы установили щиты. Источник энергии для главных бластеров зависит от того, удастся ли нам достать пару кристаллов торона. Мы не можем модифицировать те, которые были сняты с GCI, спектры не подходят. Если только…

– Торон будет здесь не позже чем через месяц. Я послал Джиоржа доставить его с «Гулага», как только он закончит дела на Границе.

– Твоя частная яхта? Ты хорошо себе заплатил, я полагаю, – она презрительно фыркнула. – При наличии кристаллов… может быть, недели две до рабочего состояния. «Дастар» и «Хелк» точно так же отстают от графика. Если бы побольше гиперпроводников, мы…

– Снимите с местных систем. Пожертвовать всем ради дела, знаешь такое? Что-нибудь еще у тебя на уме?

– Нет. Ты выслушал все. Подумай о романанах, – сказала она ему более или менее вежливо.

– А ты подумай о половине миллиарда, – ответил он. Ее изображение растворилось.

Чрезвычайно привлекательная женщина – то, как искусно она пользовалась властью, восхищало его. Ну разве не будет удовольствием сломать ее? Превратить дух соперничества в скулящее подчинение? Воистину, любое человеческое тело можно обратить против самого себя. Уж он смог бы найти способ.

Нген изменил наклон спинки своего кресла, приподняв ее, и просматривая отчет Литы Добра, запросил в системе информацию о романанах.

Их старики могли видеть будущее? Ба! Невозможно! Кто-то дал волю своему воображению. Он снова изучил голографии. Их кожа была темной, но не такой, какая бывает у некоторых человеческих рас. Одеты в одежды из кож, не особенно хорошо сшитые. Их вооружение составляли примитивные однозарядные ружья, калибром от восьми до десяти миллиметров. И наконец, каждый мужчина носил длинный боевой нож, длиной около сорока сантиметров.

Они вручную выковывали свои ружья из кусков металла, сдираемых с обломков «Николая Романана», и изготавливали вполне приличный порох на нитратной основе. И это было верхом их технологических возможностей? Судя по отчету, у них вообще не было летательных аппаратов – не говоря уже о космических.

Тем не менее Директорат готовил из них десантников? Нген нахмурился и отпил из бокала – о котором он почти забыл после сеанса связи с Леоной.

У него в голове мелькали параллели между Римом пятого века, Советами двадцать первого и Арпеджио конца 2460-го.

Он глухо засмеялся. Значит, политика Директората, наконец, принесла плоды, и на ветках оказалось одно гнилье. Директорат стоял на грани хаоса впервые за…

Конечно! Скор Робинсон послал Партии независимости полмиллиарда. Он был напуган романанами. Если бы он дал сирианам слегка отбиться от рук, это отвлекло бы внимание от Атлантиды. Только и романаны и сириане превзошли все ожидания.

Мысли – как холодный ветер – проносились в голове Нгена. Если романаны смогли преподнести сюрприз Скору Робинсону – этому головастому уроду, – то им было намного легче сделать это с Нгеном Ван Чжоу, – у которого не было прямой мысленной связи с Gi-сетью.

Он еще раз отпил из бокала, пытаясь избавиться от посторонних мыслей, он старался нарисовать себе Директорат в его целостности. Он представил гигантское интерзвездное общество таким, каким оно было, – скоплением безликих и безымянных существ. Изнеженные, закормленные, одетые и направляемые ежедневно – они не имели неудовлетворенных желаний.

А были еще ученые-разработчики. Они составляли другую часть населения, которая летала вокруг на своих станциях, не замечая остального человечества. Они производили как раз достаточно для удовлетворения своих нужд – связанные с остальным человеческим родом только субкосмической трансдукцией. Они обожествляли простые термоядерные реакторы, изучали системы родства – и, большей частью, игнорировали жителей планет.

Только случайно кто-то проявлял инициативу. Отклонения от нормы, вроде Нген Ван Чжоу, – который спасался от закона и психообработки, способной превратить его в счастливого, приносящего пользу члена общества. Нген познал честолюбие, страдания, дерзость и голод в доках. Ему приходилось соображать, чтобы выжить. Директорат не дал ему ничего, он всего добился сам.

А ТЕПЕРЬ Я ОТЫГРАЮСЬ ЗА ВСЕ!

Он больше всего боялся, что Сириус не проявит боевого духа. Он вздохнул:

– Ну вот – через месяц после начала революции – мои страхи почти подтвердились. Поднятое мной восстание затухает на глазах. Если Директорату приходится отправляться к романанам, чтобы найти солдат, мне неоткуда черпать, кроме как из своего мягкотелого населения. Как можно сделать солдата из избалованной овцы?

Он пристально посмотрел на изображение воина-романана, которое демонстрировал экран устройства связи. Стройный, подтянутый, с суровым блеском в темных глазах. Такой тип не мог взрастить цивилизованный мир.

Он не мог отвязаться от этой мысли. Да! Он усмехнулся про себя, додумав это все до конца. Вот где ответ. Человеку, у которого все есть, не нужно прилагать усилия. У романанов не было ничего… и им как-то удалось заставить Директорат отступить. Если моим сирианам будет нечего терять, не станут ли и они силой, с которой придется считаться?

– Действительно, – прошептал Нген, оглядывая знакомые очертания Экрании. – Народ мой, настало время познать цену жизни. Да, вы поймете, что такое страх. Я дам вам выбор. Жить ради меня – ИЛИ УМЕРЕТЬ!

Честер Армихо Гарсиа научился иметь дело со временем. Человек не стоял перед ним. Наоборот, он пропускал его вокруг, над и через себя.

Он читал работы безымянных физиков и понял, что они рассматривали время как движение и пространство, хотя их математические доказательства были выше его понимания. Время – вне зависимости от искривленности пространства – заполнило мир Честера – стало его стихией. На первых порах, учась обращаться со временем, он чуть не погубил себя, дойдя до грани безумия. Смешение образов, звуков и ощущений из будущего закружило его в страшном водовороте.

Изначально он мечтал выращивать скот, приобрести приличную репутацию конокрада и произвести на свет много детей, чтобы качать их на коленях в слепом обожании. Этому пришел конец, когда явился пророк и приказал Честеру следовать за ним вместе с двоюродным братом Филипом Смитом Железный Глаз.

Вначале казалось, что Филип был тем, кого искал пророк. Но, в конце концов, – застыв от страха – он оказался недостаточно сильным, чтобы принять видения. Искушение изменить свое будущее – чтобы избежать боли и страданий – было слишком сильным.

В то же время Честер начал видеть с большей ясностью; как будто Паук изменил свое решение и свое изображение. Под опекой стариков Честер учился. Видения разворачивались в его сознании из серого тумана неведомого. Поначалу они были статичными, но по мере того, как его чувства развивались и он научился принимать их, видения стали двигаться. В конце концов, он начал видеть отчетливые действия с сопровождающими их звуком и другими ощущениями.

Пророки всегда представлялись народу загадочными. Теперь Честер понял почему. Чтобы сохранить рассудок, пророк должен был покориться, пассивно дать времени приходить к нему, принимая то, что будет без эмоций и заинтересованности. Он должен был отдать себя полностью, не сопротивляясь времени и судьбе. Он должен забыть себя, свою личность, себя как Честера Армихо Гарсиа. Он должен был забыть свою принадлежность к человечеству, соединиться с Пауком и Вселенной.

Теперь он кротко улыбался трем чудовищным образам, которые голографически предстали перед ним, сменяя друг друга. Блаженная улыбка на его спокойном, плоском лице выражала сочувствие – понимание того, что значит быть человеком и геройски сражаться с кризисом, не предполагая, что усилия тщетны. Улыбка не сходила с его губ, горько-радостная, вроде той, какая бывает у родителя, наблюдающего за борьбой ребенка с неизбежностью взросления.

Лица перед ним зависли в воздухе, гротескно непропорциональные. Он видел пародии на человеческие лица на распухших головах, частично скрытых блестящими облегающими шлемами, прикрывавшими шарообразные черепа. Директора: они правили. Они были людьми, генетически приспособленными к прямому взаимодействию при помощи своих шлемов с компьютерной Gi-сетью, и их решения влияли на все человечество, контролируя рост населения, промышленность, исследования в космосе и связь.

– Честер Армихо Гарсиа, – приветствовал его один из них с голубыми глазами.

– Директор Скор Робинсон, – улыбнулся Честер, слегка склонив голову.

– Это мои коллеги, – представил Скор. – Семри Навтов, помощник директора, – одна из огромных голов поклонилась, – помощник директора Эн Рок. – Третья голова кивнула.

Честер улыбался, чувствуя в сплетении событий неумолимую силу.

– Вы встревожены взрывами на Сириусе, – начал Честер. – Вы мало что могли с этим поделать. Чтобы предсказать…

– Эта информация не оглашалась, – монотонно проговорил голос Эна Рока, как будто он десятки лет не пользовался своими голосовыми связками.

– Ты ознакомился с сообщениями обо мне, – доброжелательно продолжал Честер. – Это наша первая встреча, директор Рок; ты должен убедиться, что все, рассказанное тебе директором Робинсоном, действительно правда.

– В то же время, – ободрил их Честер, – вы растеряны, потому что не понимаете цели взрыва. Здесь вам есть чему поучиться. Хотите это сделать? – он склонил голову, сложив руки на коленях.

– Научи нас, пророк, – задребезжал голос Робинсона. Честер не придал значения неприязни в его взгляде.

– Директор Робинсон знает, остальные из вас нет, – прибавил Честер ласковым голосом, чувствуя гармонию времени. – Моя задача как пророка – учить. Я не буду вам советовать. Поэтому знайте, что Нген Ван Чжоу дисциплинирует своих людей. На моей планете этот урок хорошо усвоен – с первым вздохом его преподает нам само наше существование. Причиной, по которой это действие кажется вам иррациональным, является ваша отчужденность от себе подобных.

Лицо директора Навтова болезненно исказилось. Прошло много лет с тех пор, как он в последний раз пользовался своими лицевыми мышцами.

– Я все же не понимаю. Мы не убивали его людей, как он утверждает! Зачем он передает на весь космос такую ложь? Чего он добивается, вызывая волнения среди других?

Честер остановил взгляд на лице директора.

– То, что он сделал, очень просто. Люди нуждаются в мотивации. Их можно мотивировать либо поощрением, либо наказанием. Нген просто дал им такую мотивацию. Это нужно, чтобы они осознали, что Директорат накажет их, если победит. Одновременно они поймут, что будут в безопасности, только если победит Сириус. В результате затронут их эмоции и они снова становятся преданными своему делу. Погибшие избавляют Партию независимости от необходимости кормить лишние рты, в то время как жажда мести подкрепляется ожиданием награды. В целом это прекрасно осуществленная стимуляция общества.

Задача трансляций – деморализовать остальных граждан Директората, ослабить ваши силы, посеять раздор между вашими людьми и подорвать поддержку вашей политической линии.

– Если это так, то он отвратителен, – выпалил Навтов.

– Ты бы поступил по-другому ради того, чтобы выжить? – спросил Честер и непринужденно улыбнулся.

Глаза Навтова сверкнули.

– Он убил своих товарищей. Он обвиняет НАС в уничтожении женщин и детей. Он уничтожил жилой район. Он утверждает, что мы угрожали полностью уничтожить Сириус. ЭТО ВСЕ ЛОЖЬ!

– Но это полезная ложь. Его заводы опять производят продукцию. У людей опять появилась воля к революции.

Робинсон молчал большую часть диалога. Теперь он спросил:

– Мы победим, в конце концов, пророк?

Честер пожал плечами.

– Возможно.

– Что значит возможно? – взорвался Рок, напрягая свои атрофированные голосовые связки. – Если ты правда видишь будущее – скажи нам. Мы приказываем тебе!

Честер развел руками.

– Невозможно сказать определенно. Директорат меняется. События вышли из-под вашего контроля. Существует множество точек выбора – решений свободной воли, – которые внесут изменения в различные варианты будущего. Я не могу предсказать их, вы же знаете, читали отчеты. Бог ревностно охраняет свободную волю. Вы сами являетесь точками выбора. Вот почему мне интересен ваш анализ Нгена Ван Чжоу.

– Позвольте вас предостеречь, – Честер сделал паузу, чтобы его слова дошли до их сознания. – Берегитесь своих эмоций, директора. Вы долго были в отдалении от людей. Вы живете со своими гигантскими компьютерами и забыли свои корни. В зависимости от точек выбора, Директорату осталось возможно не больше шестидесяти лет. Если вы позволите своим эмоциям руководить вашими поступками в отношении людей, вроде Нген Ван Чжоу, то потеряете свою цивилизацию в ближайший год. Я вас предупредил. Это все, что я могу сказать.

Изображения Рока и Навтова исчезли. Было неудивительно, что Скор остался.

– Я сильно рисковал, романан. Я доставил тебя сюда только для того, чтобы посмотреть, что ты за птица, прежде чем уничтожить и тебя, и твой народ.

– И все-таки ты имеешь дело с ситуацией, которую сам спровоцировал, – дружелюбно возразил Честер. – Ты позволил ситуации на Сириусе достичь нынешней стадии. Ты принял решение по своей свободной воле. – Честер снова улыбнулся. – Ты чему-нибудь научился, Директор?

– Я понял, что ты и такие, как ты, – это яд, – лицо Скора не выражало никаких эмоций. – Возможно, мне следовало все-таки приказать вас уничтожить?

– Выбор за тобой, директор, – кивнул Честер.

– Ты должен бояться меня, – голубые глаза Робинсона казались крошечными по сравнению с раздувшейся массой черепа. Он ждал реакции.

– Почему? – в конце концов спросил Честер. – Ты можешь изменить действительность? Разве у тебя есть власть причинить вред моей душе? Разве ты угрожаешь Богу?

– Я мог бы заставить тебя сильно страдать перед смертью, – добавил Робинсон. – Страдать всегда неприятно.

– Воля твоя, – невозмутимо сказал Честер. – Ты же понимаешь, что, поступив так, ты признаешь свою неспособность справиться с действительностью.

Робинсон пристально смотрел на него холодными, рыбьими глазами. Наконец он кивнул.

– Ты прав. Учти, что, благодаря твоему собственному разъяснению ситуации на Сириусе, я действительно многому научился. Нген Ван Чжоу преподал мне хороший урок. До свидания, пророк, – Робинсон растворился, а его слова еще отдавались глухим эхом. Честер расслабился, чувствуя изменения от принятого решения, от вызревшей точки выбора. Он ощутил изменения в ткани будущего и ждал, пока оно двигалось ему навстречу.

– Зови меня Рита, детка, – сказала ей Рыжий, Великий Трофеями, когда она соскользнула со спины рыжего мерина. Перед ними покоился на шасси-опорах огромный сверкающе-белый ШТ. У Сюзан перехватило дыхание, когда она проследовала за Ритой по трапу, пораженная размерами летательного аппарата – более сотни метров в длину; он поглотил ее – смертоносный, блестящий.

Женщина из личного состава Патруля четко отдала честь, когда они ступили внутрь, и сердце Сюзан замерло. Могло ли быть в мире большее чудо?

Белый, без единого пятнышка, сияющий интерьер ослепил ее.

– В чем дело, малышка? – спросила Рита, оборачиваясь, ее зеленые глаза были холодными и задумчивыми. – Твой рот раскрылся как мухоловка.

– Я… Я… – Сюзан беспомощно взмахнула руками. – Это люди СДЕЛАЛИ эту… вещь?

Рита иронически усмехнулась.

– Ага. И это просто какой-то вшивенький ШТ. Ты бы посмотрела на станции. Огромные… Ладно, не обращай внимания. Пошли, подыщем тебе какую-нибудь приличную одежку.

Сюзан пошла следом, изумленная, испуганная мониторами и незнакомой обстановкой. Воистину, ШТ ДОЛЖЕН быть волшебным. Как народ мог набраться мужества, чтобы сражаться с этим… этим чудом?

Рита приложила руку к белой стене. Сюзан подпрыгнула, когда появился дверной проем – казалось, на том месте, где была твердая стена. В беспокойстве съежившись, она прошла за Ритой внутрь. Негромко вскрикнув, когда стена опять задвинулась, она бесстрашно посмотрела назад на исчезнувший дверной проем, заметив отличие в цвете и материале там, куда вдвинулась дверь.

– Полегче, Сюзан, – приказала Рита. – Ты выглядишь как перепуганная кошка.

– В… Волшебство? – поинтересовалась она, показывая на дверь.

Зубы Риты Сарсы на секунду впились в нижнюю губу.

– Нет. Не волшебство. Наука. Там устройство, хм, машина, которая чувствует мою руку, когда я прикладываю ее к стене. Она прослеживает рисунок на моей руке и включает мотор, открывающий люк.

Сюзан кивнула. Пытаясь понять, она восторженно оглядывала маленький отсек. Рита ткнула пальцем в другую часть стены, и выскочила ровная круглая вещица. Ее она поместила в небольшое углубление. Сюзан с открытым ртом наблюдала, как она наполнялась жидкостью.

– Вода течет из стен? – она вытаращила глаза, качая головой. – Вы могущественный народ, звездные люди.

Рита отпила из сосуда, опустившись на маленькую полку, в которой Сюзан распознала кровать.

– Сюзан, – Рита понизила голос, в этих зеленых глазах все еще был холод. – Ты хоть понимаешь, сколько тебе нужно наверстывать? Я хочу сказать, что ты всю жизнь сидела, скрестив ноги на земляных полах. Ты ни слова не знаешь на стандартном языке. Ты ни разу в жизни не видела электрической цепи. Ты осматриваешься и видишь в системе связи и кофейных автоматах волшебство.

Сюзан проглотила слюну.

– Я хотела бы стать воином, – прошептала она, с убывающим благоговейным трепетом и нарастающей тревогой от интонации в голосе Риты.

Сарса кивнула, улыбаясь.

– Возможно, Железный Глаз прав. Я, похоже, затеяла безнадежное дело, – суровые глаза сосредоточились на Сюзан. – Ты хочешь быть воином? Как сильно? Что бы ты отдала за это?

Сюзан опустила глаза и ссутулилась.

– Все, – глухо ответила она. – Я готова умереть. Если не стану воином… не отправлюсь со звездными людьми, я все равно умру – так или иначе.

Сарса прорычала:

– Смотри на меня, когда разговариваешь.

Сюзан неохотно подняла голову, чувствуя себя неловко, загнанной в угол.

Сарса шумно выдохнула, хлопнула себя по бедрам и встала на ноги. Хищные глаза приковали Сюзан к месту, пугая ее еще больше.

– ЛАДНО, ЧЕРТ ВОЗЬМИ! – проскрежетала Сарса. – У тебя есть шанс… но при одном условии.

Сюзан кивнула, чувствуя себя нехорошо от волнения и страха.

– Ты обещаешь мне, – начала Сарса, – ты обещаешь, всей своей жизнью перед Пауком, что будешь делать то, что я скажу. Слышишь? Ты обещаешь, что мое слово для тебя будут закон! – веснушчатый палец находился в нескольких дюймах от носа Сюзан.

– Я… – она попыталась проглотить комок в горле. – Я обещаю, Рита. – Кровь шумела у Сюзан в ушах. Она искала облегчения в этих ужасных зеленых глазах. Но не могла найти ни капельки. Неужели Рыжий, Великий Трофеями могла быть такой суровой?

– Это хорошо, – прошипела Сарса, – потому что тебе придется достичь совершенства, Сюзан, – голос стал убийственным. – Тебе не будет позволено совершить ни единой ошибки, слышишь? Ты представляешь судьбы всех женщин на этом каменном шаре. Стоит тебе подвести меня, и, клянусь Пауком, я убью тебя!

Сюзан затряслась. Зубы отбивали чечетку. Она в ужасе стиснула челюсти. Все крупицы ее мужества до последней ушли на то, чтобы выдержать взгляд Риты Сарса, – но ей это удалось, едва.

– Ты выглядишь напуганной, – пробормотала Рита, отведя взгляд и раздвинув часть стены. Она рылась в груде разноцветных звездных тканей.

– Так и есть, – откликнулась Сюзан, тут же пожалев об этом и зажав рот рукой.

Сарса засмеялась над ее широко раскрытыми глазами.

– Расслабься, Сюзан, – ее голос на этот раз звучал дружелюбно. – Ты должна была испугаться. Страх – это первое, что узнает воин – несмотря на все хвастливые заявления об обратном, – она швырнула Сюзан что-то голубое и переливающееся. – Вот, держи. Разденься и зайди туда. Это называется душ. Ты ела?

Сюзан затрясла головой, хватая гладкий материал, раскрыв рот от его красоты. Она гладила его, не веря, краснея.

– Давай, – зароптала Рита, раздраженная ее смущением. – Я такая же женщина, ради Бога. Мы все устроены одинаково, – она улыбнулась. – Кроме того, скромность не входит в ряд романанских добродетелей.

С этим не поспоришь! Сюзан скинула свое платье из телячьей кожи и зашла в узкий проход, указанный Ритой. Пальцы Риты запрыгали по цветным точкам на стене.