Текст книги "Путь воинов"

Вода обдала кожу Сюзан, теплая и ласковая. Она взвизгнула от удовольствия, когда невидимые пальцы пробежали по ее телу, разгоняя воду, которая стекала в отверстие в белом материале пола.

Дрожа, она вышла, чувствуя покалывание кожи. Чистая! Полностью! Ее волосы блестели. Из рук Риты она взяла звездную ткань и натянула голубой материал через голову – поражаясь его легкости.

– Черт возьми! – проворчала Сарса, опять вспылив, заметив округленные глаза Сюзан при взгляде на душ. – Это всего лишь паршивый душ! Ничего такого в этом нет.

Сюзан кивнула и сглотнула. РАЗВЕ Я НЕ ИЗМЕНИЛАСЬ? НЕУЖЕЛИ ЭТО УНЕСЛО С СОБОЙ МОЮ ДУШУ? КАКИМИ ЧУДЕСАМИ РАСПОРЯЖАЮТСЯ ЗВЕЗДНЫЕ ЛЮДИ! ОНИ ДОЛЖНЫ БЫТЬ СОВЕРШЕННЫМИ, ЧТОБЫ ИМЕТЬ В СВОИХ РУКАХ СТОЛЬКО БОЖЕСТВЕННЫХ СИЛ!

– Подойди сюда, – Рита показала на ряд цветных бусинок на стене. – Это автомат. Не волшебство, слышишь? Каждая кнопка закодирована по цвету. Ты научишься потом читать меню. Нажми красную кнопку. Не бойся.

Вещь, которую Сарса назвала кнопкой, поддалась под пальцем Сюзан. Она невольно отпрыгнула назад, когда из стены выехало блюдо, заполненное тушеным мясом.

– Я говорила тебе, – улыбнулась Сарса, – это машина. ТЫ управляешь ею.

Аромат вызвал бурчание в животе Сюзан. Как давно она не ела? Уже три дня? Дрожащими пальцами она взяла миску, неуверенно, испуганно, и отпила. Горячо, обожгло губы. Истекая слюной, она позволила голоду превозмочь боль.

– Садись, – Рита указала на кресло. Сюзан села, вжавшись в него, чувствуя себя неловко. Лучше было бы на полу на накидке.

– Воспитанные люди не пьют из мисок. Вот так, – продолжала Рита. Она села напротив девушки, и стала есть странным приспособлением. Точно такое же она протянула Сюзан.

Сюзан, пытаясь подражать Рите, обхватила неловкими пальцами маленькую чашечку на палке. Сила и тепло заполнили ее. Просочившись во все члены, они принесли облегчение от страха и колик, вызванных голодом.

– Похоже на то, что ты пару дней была без еды, – отметила Рита. Сюзан кивнула, вернувшись за еще одной миской и кушая медленно, чтобы не было всяких неприятностей с пищеводом. Через несколько минут она улыбнулась и стала рассматривать поближе приспособление для еды.

– Теперь подойди сюда, – Рита развернула что-то из стены, оказавшееся креслом. На нее смотрело мутное темное стекло, когда она устроилась на сидении, все еще непривычном для нее.

– Это головное устройство, – сказала ей Рита, опустив золотистый обруч ей на голову. Черное стекло вспыхнуло и ожило, заставив ее открыть рот и напрячься.

– Расслабься! – Рита вскинула голову. – Скажи следующие слова. – Она старательно выговорила два слова на языке, который Сюзан не понимала. Ей потребовалось три попытки, чтобы овладеть произношением, после чего, к ее удивлению, стекло образовало очертания фигур.

– То, что ты сделала, – сказала ей Рита сильным ободряющим голосом, – называется войти в систему. С помощью этой машины ты можешь узнать все, что нужно. Она будет учить тебя – даже во сне.

Рита пристроила еще одно устройство связи себе на голову.

– Добро пожаловать в новую жизнь, детка. Сегодня ты учишь алфавит.

Голова у Сюзан кружилась, когда она прошла через люк ШТ.

– Я иду забрать свои вещи, – прибавила она, повернувшись к Рите. – У меня их совсем немного, – она пожала плечами.

– Хорошо, – кивнула Рита. – Хм, послушай. У тебя будет предостаточно времени для учебы на пути к Сириусу. Хм, у тебя, возможно, есть… хм, молодой человек или кто-то. Еще несколько дней мы будем здесь. Воспользуйся этим временем. Попрощайся. Черт, может даже ты передумаешь.

– Спасибо, Рита, – она улыбнулась и сама этому поразилась. Улыбка? Настоящая, невымученная улыбка?

Она шла по темным улицам, прокручивая в голове алфавит. Из него строились слова. Разные буквы для разных звуков. Как права была Сарса. Новая жизнь была совсем рядом, только руку протянуть. Какие еще чудеса скрывала система связи? Машина? Неужели? Может быть, какой-нибудь особый Бог?

Задумавшись, она не заметила, как у нее за спиной зашаркали тихие шаги Вили Конокрада Красный Ястреб. Она опомнилась только тогда, когда его толстые руки уже обхватили ее, – а сильная ладонь зажала рот.

– Поймал! – засмеялся Конокрад, когда Рамон показался из-за дома. Вместе они связали ее, брыкающуюся и сопротивляющуюся.

– А теперь, дружище, – захихикал Рамон, – мы избавимся от нее навсегда. Она опозорила меня в последний раз. Без твоей помощи я не смог бы этого сделать.

Конокрад засмеялся.

– Ведь ты никогда не сможешь уехать, когда мне захочется потребовать чего-нибудь взамен, Рамон. Как-нибудь мне может понадобиться твой…

– К твоим услугам, дружище. В любое время. Ты прекрасно знаешь.

– Нам придется убить ее подальше от поселений, – прибавил Конокрад. – Не годится, чтобы кто-нибудь нашел ее тело, прежде чем я отправлюсь к звездам. Во всяком случае за то время, пока Патруль наводит новые порядки.

– Ладно, – согласился Рамон, – но это всего лишь женщина. Ты же знаешь, чего они стоят.

6

Джон Смит Железный Глаз проснулся от звука разбивавшейся о камни воды. Лагерь Гессали окружал его, подобно безмолвной могиле, если не считать воды, лившейся снаружи из низких серых туч. Он задрожал от холода и съежился под накидкой у потухшего костра.

Изображение паука над головой, скрытое тенью нависавшей скалы, излучало силу. Он смотрел в темноту, зная мельчайшие детали рисунка наизусть.

Лита когда-то стала другой под этим знаком. Испуганная, постоянно мерзнущая, женщина-антрополог обрела новую силу через Паука. Она тогда затащила Джона Смита Железный Глаз – раненого и умиравшего от пули сантос – в лагерь Гессали. Она сняла трофей с человека, убитого ею, и выбросила разлагавшиеся трупы в бушевавший снаружи поток. Здесь она преобразилась в женщину-воина, связав себя с народом… и Пауком.

Здесь Джон Смит Железный Глаз влюбился в нее.

Железный Глаз сопротивлялся приступу душевной боли.

– И теперь ты отнял ее у меня, так же как ты отнимал всякую любимую мной женщину, – его глаза сузились. – Может ты и Бог, Паук, но почему ты мучаешь меня? Неужели наши цели всегда будут противоположными? Неужели я всегда должен проклинать то, что ты делаешь? Неужели ты всегда должен губить тех, кого я люблю?

Он поднялся и, ударившись мизинцем, поморщился. Первый сустав мизинца он отрезал после смерти Дженни, оставив кончик пальца погребенным под пирамидой из камней высоко в Медвежьих горах. Теперь второй сустав также лежал захороненным в высоком месте – и вместе с ним боль от смерти Литы. Обычай оставлять частичку тела облегчал душу, делая горе выносимым и являясь ощутимым символом скорби и потери.

Приподняв палец, чтобы его рассмотреть, он растревожил вспыхнувшую болью рану плеча, нанесенную ему Большим Человеком.

– Ах Лита, – прошептал он, ощущая ее присутствие в скалистой утробе лагеря Гессали. – Теперь я отправляюсь к звездам, чтобы осуществить твою мечту. Ты видишь? Народ жив. Мы победили в этот раз, – он взглянул вверх на закопченную темноту над головой. – Во всяком случае, пока Паук снова не ополчится на нас.

Выглянув из разинутой пасти лагеря Гессали, он набрал полные легкие влажного ненастного воздуха. Отдававший плесенью запах дождя, земли и свежей растительности заполнил его ноздри. За границей навеса воздух был плотным и серым, рассекаемый небесными потоками, которые заставляли скалы ущелья блестеть влагой и уже формировали ручьи.

Черная кобыла Железного Глаза, лоснясь от дождя, пощипывала, склонив голову, траву в сумрачном свете утра, собирая ее с сильно заросших склонов пониже укрытия.

– Лита, будь со мной, – угрюмо прошептал Джон Смит, как бы силой пытаясь вытянуть изгибы ее души из самих скал, облачиться ее памятью.

Довольно долго он сидел, ссутулившись, опустив тяжелые плечи и уставившись на дождь. Его мысли плыли, повинуясь особой атмосфере этого места, напоминая ему, как Лита стояла перед костром, как прикасалась руками к его горевшему в лихорадке телу. Он вздрогнул, снова пережив в воспоминаниях невероятной силы жжение от виски, которое она использовала для стерилизации раны. Да, она была здесь, заполняя собой все вокруг.

Резкий свист, вначале едва пробившийся сквозь тучи, постепенно нарастая, заполнил наконец ущелье пронзительным воем.

Железный Глаз выругался, встал и засунул ноги в сапоги, затем схватил за привязь кобылу и подтащил ее поближе, успокаивая ее по мере усиления звука ШТ.

Дождь закрутился странными вихрями, а шум оглушил его. Железный Глаз, морщась, наблюдал за посадкой ШТ на площадку перед убежищем; он завис белой стеной за границей навеса над крутым склоном. Отвратительная вонь выработанного топлива щипала ему нос. Пилот аккуратно выпустил бесколесные шасси и спустил трап.

Десантник в парадной форме вышел наружу, прикрывая глаза от дождя и пробираясь вверх по скользкому склону под сень скалы.

– Военный вождь Железный Глаз? – довольно-таки неуверенно позвал он, пытаясь перекричать рев ШТ.

Железный Глаз кивнул, человек подбежал.

– Знаешь, – коротко сказал ему Железный Глаз, – тебе не следует так уж запросто приближаться к воину. В глубинке не все романаны дружественны. Некоторые могут снять с тебя трофей только в отместку за то, что ШТ нарушил их мир и покой.

Молодой человек отдышался.

– Да, сэр. Хм, полковник послал нас найти вас. Вам привет от него, сэр. Он бы хотел обсудить Сирианскую операцию. Он просил передать, что нуждается в вашем участии.

Железный Глаз вздохнул.

– Ладно. Я вернусь верхом в поселение и сяду на ШТ там.

Рядовой слегка поморщился.

– Хм, сэр, с вашего позволения, я думаю, полковник захочет увидеть вас как можно скорее.

Железный Глаз кивнул смирившись.

– Тогда помогите мне погрузить кобылу. Она уже бывала на ШТ. Ей это не нравится – но она хорошая лошадь. Мы можем потратить немного времени, чтобы забросить ее в мой загон, не правда ли?

– Я, хм, да, сэр. Я уверен, что можем.

Железный Глаз запихнул поводья в руки не проявлявшего особого энтузиазма молодого человека и занялся сборами. Странные эти звездные люди. Они могли, не моргнув глазом, летать по воздуху, но стоит дать им в руки поводья объезженной боевой лошади, и они трясутся от страха!

В сумрачной глубине навеса он скатал накидки и упаковал свои пожитки. На мгновение он задержался, оглядываясь, раздраженный монотонным завыванием ШТ.

– До встречи, Лита. Паук и мой народ зовут меня. Моя жизнь больше не принадлежит мне. Я люблю тебя. Хорошенько храни это место, – он в последний раз поднял глаза на изображение паука, нарисованное на скале, и бегом рванулся к ШТ.

Черная кобыла, закатив глаза, гарцевала на трапе и фыркала, задрав голову. Раздувая ноздри, она дрожала под рукой пилота, пока тот надежно привязывал ее.

– Пускай пилот не занимается выкрутасами, а то эта кобыла взбесится и задаст ему, – давал указания Железный Глаз.

Рядовой, бормоча слова еле слышно, вошел в систему связи.

Летательный аппарат поднялся, и Железный Глаз видел с орудийного борта темный зев лагеря Гессали. Через час – и уже без лошади – он наблюдал за тем, как уносится вниз Мир сквозь бурю и дождь. ШТ пробивался сквозь облака к солнцу и к постепенно густеющей синеве неба, где звезды вместе с тремя маленькими лунами Мира, становились все ярче.

Яркой белой точкой на горизонте появилась «Пуля». За ней виднелись два боевых корабля Патруля – «Братство» и «Победа». С такого расстояния повреждения, полученные кораблями в бою, были почти не заметны.

– До конца жизни, – пробормотал он про себя, – я не перестану изумляться этому зрелищу. – Заслоненная огромным солнечным парусом, на котором находилась мачта связи ШТ, «Пуля» со стороны выглядела элегантной. Отчетливо проступали очертания больших щитовых генераторов с антеннами датчиков и трансдуктора. Раны «Пули», кое-где чернеющие своими краями, были частично заделаны серым. По участкам, на которых производился ремонт, ползали крошечные точки буксиров. Когда ШТ вышел на траекторию сближения, «Пуля» придвинулась своим зубчатым длинным силуэтом. Над объемистой массой огромных подвесных реакторов-двигателей по обе стороны космического судна были расположены узкие причалы для ШТ.

Только когда ШТ поравнялся с «Пулей», ее огромная масса предстала в правильной перспективе. Длиной свыше полутора километров, большой корабль, казалось, заглотил ШТ, когда тот уткнулся в причал.

Железный Глаз приводил в порядок свои вещи. Он с тоской глядел туда, где до этого стояла кобыла и где теперь осталась только кучка зеленоватого навоза. Пока раздавались команды по стыковке, подскочил рядовой с вакуумной чисткой, и даже эта единственная связь с реальностью исчезла.

– Военный вождь? – окликнула молодой капрал.

Железный Глаз закинул пожитки и ружье на плечо и последовал за молодой женщиной по трапу, мимо тяжелого шлюза, в бесконечные сплетения белых коридоров. Из-за понесенных повреждений корабль никогда не будет прежним. Здесь и там на переборках были нарисованы корявые изображения паука и кресты, везде – на люках, устройствах связи и даже на потолке. «Пуля» изменилась, превратилась в нечто иное. Капрал, за которой он шел, имела на поясе трофей – явление, которое вызывало поначалу немалую тревогу Дэймена Ри.

Капрал остановилась, выкрикнув:

– К вам военный вождь Железный Глаз, сэр.

– Войдите, – раздался голос Ри из дверного переговорного устройства, и створка отъехала в сторону.

Железный Глаз вошел в личные апартаменты полковника и бросил вещи и ружье в угол. Он прошел мимо знакомой выставки оружия романанов, украшавшей стену Ри, и нашел полковника сидящим в плюшевом, принимавшем форму тела гравитационном кресле. Перед ним вращалось голографическое изображение Мира, безоблачного, с огнями, сверкавшими на топографически обрисованных материках.

– Сириус, – сообщил ему Ри, махнув в сторону голографии, – тот самый, куда мы собираемся совершить… набег.

Железный Глаз кивнул и шагнул поближе, борясь с желанием проткнуть изображение пальцем. Голография все еще вызывала у него благоговейный трепет, подобно многому другому из технических достижений Директората. Это казалось волшебством, нечто из ничего. Но он все-таки сдержался, ведя себя как подобало военному вождю романанов.

– А эти огни вот здесь, на орбите? – спросил Железный Глаз, показывая на вереницу правильной формы сфер.

– Орбитальные станции, – подсказал Ри. – Первоначально они служили для управления навигацией, контроля за погодой, функционирования планетарной системы связи, производства изделий в невесомости и тому подобного. Теперь их оснащают для планетарной обороны. Это не твоя проблема. Нам нужно поговорить о планете.

– Ты выглядишь так, как будто не спал три недели, – сказал ему Железный Глаз. – Ты не бережешь себя, полковник.

Ри хрипло откашлялся, потирая бледное лицо мозолистой ладонью.

– Ага, похоже на то. Что ты сделал со своей рукой? Романанское погребение, да? Когда мы закончим, я попрошу медиков взглянуть на нее.

Железный Глаз вздохнул, подошел к автомату и прищурился.

– Голубая это кофе? – спросил он, припоминая.

– Ага, ткни два раза. Я бы тоже не отказался.

Железный Глаз подал ему стаканчик.

Ри продолжал.

– Слышал об одном малом сантос? Так увлекся автоматом, что опустошил запасы для целого блока. Стоял и нажимал на кнопку до тех пор, пока в коридоре больше не оставалось места для стаканчиков из-под кофе!

Железный Глаз засмеялся.

– Твоя «Пуля» все еще сводит нас с ума. Слишком похоже на магию. Ты должен взглянуть на это их глазами. Слишком много чудес сразу.

Ри глотнул горячего кофе и причмокнул губами.

– О, я и так изумлен. Они учатся с замечательной скоростью. Некоторые управляются со сваркой уже лучше моих специалистов, – Ри показал на голографию. – Вот самая насущная проблема. Как ты предполагаешь к этому подойти?

Железный Глаз пригубил кофе. Удивительный напиток.

– Как ты только что удачно заметил, моим романанам будет трудно на Сириусе. Это технологический мир. Преимущество будет не на нашей стороне.

Ри рассудительно кивнул.

– Я знал, что ты поймешь это именно так.

Железный Глаз повернулся.

– Я скажу так. У нас, романанов, есть поговорка: «Военный вождь, который не видит дальше копыт своей лошади, никогда не увидит победы». Ты знаешь, что для воина на Мире означает лошадь?

Ри потер шею.

– Угу, судьбу набега решают мелочи.

– Поэтому воин должен знать свои слабые места и строить планы, исходя из них, иначе поголовье его лошадей никогда не увеличится.

– Так, значит, чего вы, романаны, хотите от Сириуса? – Ри склонил голову набок. – Каковы ваши условия?

Железный Глаз скрестил руки.

– Нам нужно образование, медицина, нужны люди, которые смогут поднять нас с уровня набегов до уровня производства. Мы хотели попасть на звезды. Я не знаю, но думаю, что мы встретимся с вещами, которые сейчас даже не можем представить. Моему народу нужно очень многое узнать. Мы должны сравняться с остальным человечеством в технологии. Создать свою собственную. Самим найти собственные звезды.

– Ты знаешь, чего это будет вам стоить? – Ри опустил подбородок.

Железный Глаз кивнул.

– Лита очень многому меня научила. Я знаю. Я думаю, где-то в глубине моего народа есть это знание. В то же время мы хотим на звезды. Паук посылает нас учиться, взять от жизни все, что можно, прежде чем он призовет наши души обратно. Пророки знают, чего это будет стоить. Они сказали нам. Мы заплатим эту цену.

– Да, – задумчиво произнес Ри. – Лита должна была тебе рассказать все об аккультурации, – он грустно покачал головой. – Мне… мне не хватает ее. Нет, не смотри на меня так. Она была одним из лучших моих друзей.

Ри устало поднялся.

– Тебе трудно это понять, но у полковника Патруля нет друзей. Мы создали систему, при которой все готовы перегрызть друг другу горло. Идет постоянная борьба, чтобы попасть наверх – и удержаться там. Лита обращалась со мной как с равным, говорила со мной начистоту, видела во мне человека, – а не потенциальную мишень, – он глухо кашлянул. – Ты знаешь, какое значение это имеет для человека, который всю жизнь был один? Впервые у меня было с кем поговорить… с кем поделиться, – он опустил голову. – Мне… мне будет ее не хватать.

Железный Глаз присел на пульт.

– Паук наградил меня быстрым умом, полковник. Кажется, я могу понять.

Ри повернулся, серьезно глядя на него.

– А я могу представить, что значит для тебя потерять ее, – он стиснул пальцы, вышагивая перед вращающейся голографией Сириуса. – Ты, Железный Глаз, и я, теперь мы отвечаем за все это. На твоих плечах и на моих лежит ответственность за будущее всего, что касается романанов.

Железный Глаз пристально и настороженно посмотрел на полковника.

– Я решил это для себя в тот день, когда убил твоего майора Рири. Ты знаешь, на что я готов ради своего народа. До тех пор, пока моей чести ничего не угрожает, я буду делать все, что нужно.

Ри кивнул с беспокойной улыбкой на губах.

– Я думаю, мы понимаем друг друга, – пауза: – Знаешь, мы не можем проиграть, ты и я. Я проигрываю, – и они отбирают мой корабль. Ты проигрываешь, – и им достается твоя планета. Сириус – это не единственный наш враг.

Железный Глаз задумчиво нахмурился, пощипывая одну из своих кос и допивая кофе.

– Путь Паука не в том, чтобы все доставалось легко. Ладно, я похоронил свое горе, произнес свои молитвы и позаботился о своих видениях. Давай займемся делом, полковник. Расскажи мне о Сириусе, расскажи все, – он криво улыбнулся. – Как ты, я не люблю проигрывать, точно так же.

Ри всмотрелся в его лицо.

– Знаешь, у тебя крутой характер, Железный Глаз. Сначала я не понимал, что она нашла в тебе.

Железный Глаз одарил Ри бесстрастной улыбкой.

– Я то же самое думал о тебе. Расскажи мне о Сириусе, а я расскажу тебе, как использовать романанов так, чтобы они могли разбить Сириус как яйцо.

Ри сощурил глаза.

– Знаешь что. Я рад, что мы заодно. Бог знает, что мы можем сделать с человечеством, ты и я.

– Мы избраны Пауком, – Железный Глаз засунул чашку в автомат. – Все, что мы сделаем с человечеством, будет волей Паука.

Ри рассматривал голографию.

– Это обнадеживает.

Железный Глаз спросил с иронией:

– Учитывая страдания, которые причинил мне Паук, так ли уж?

Ри в ответ только взглянул на него. В его глазах светилась печаль.

Пятница Гарсиа Желтая Нога был приземистым, коренастым, с бочкообразной грудью и кривыми ногами. Мужчины дразнили его потому, что он был едва по плечо даже среднему воину. Женщины смотрели на него и хихикали – но ни то, ни другое не смущало Пятницу. Он был доволен собой – твердо веря в то, что Паук создал его таким, дабы чему-то научить в жизни. Если он был не таким, как все, то, значит, Пауку была нужна его непохожесть. Не забывая об этом, он наслаждался своим смехотворным ростом – и делал все возможное, чтобы его афишировать.

В эту ночь, однако, Пятнице Гарсиа было не до шуток. Наконец – после четырех дней молитвы, воздержания от еды и питья – он почувствовал присутствие. Он по-совиному вглядывался в ночь; прохладный ветер ласкал его разгоряченное тело. По обеим сторонам вершины, на которой он обосновался, зияла головокружительная чернота бездны.

– ЧЕГО ТЫ ЖЕЛАЕШЬ? – голос, казалось, родился из ночного ветра.

– Я пришел просить силы и могущества. Я пришел призвать Паука сделать из меня воина, чтобы я мог воздать ему честь и прославить его имя, – пропел Пятница свой ответ.

– КТО ХОЧЕТ ЭТО СДЕЛАТЬ? – спросил шепчущий голос.

– Меня зовут Пятница Гарсиа Желтая Нога, – Пятница распрямился и поклонился на четыре стороны.

– СИЛА ДАРОВАНА ТЕБЕ. Я ВНЕМЛЮ ТВОЕЙ МОЛИТВЕ. ПАУК ВНЕМЛЕТ ТВОЕЙ МОЛИТВЕ. НЕ ХОДИ ТРОПОЙ ПРОРОКОВ, ИБО ИХ ПУТЬ – НЕ ТВОЙ ПУТЬ. ТЫ ХОЧЕШЬ, ЧТОБЫ ЗВЕЗДЫ ДРОЖАЛИ ОТ ТВОЕГО ИМЕНИ? ТЫ ХОЧЕШЬ ЛЮБВИ ЛЮДЕЙ? ТЫ ХОЧЕШЬ РАЗДЕЛИТЬ СВОЮ ЖИЗНЬ С ЖЕНЩИНОЙ? ТЫ ХОЧЕШЬ ИМЕТЬ МНОГО ДЕТЕЙ? КАКОЙ СУДЬБЫ ТЫ ЖЕЛАЕШЬ СЕБЕ, ГАРСИА ЖЕЛТАЯ НОГА?

Пятница нахмурился.

– Я бы хотел чести себе и величия моим людям. Я бы хотел видеть их такими же могущественными, как звездные люди. Я бы хотел увидеть сеть Паука раскинутой среди звезд.

– ПАУК УЖЕ СРЕДИ ЗВЕЗД, – тихо прошептал голос.

– Я бы хотел, чтобы звездные люди узнали его имя, – поправился Пятница. – Я бы хотел быть воином Паука.

– А ЕСЛИ БЫ ЭТОТ ДОЛГ УНИЧТОЖИЛ САМОЕ ДОРОГОЕ ДЛЯ ТЕБЯ? ТЫ БЫ ЗАПЛАТИЛ ТАКУЮ ЦЕНУ? ТАКОВ БЫ БЫЛ ТВОЙ СВОБОДНЫЙ ВЫБОР? – спросил голос.

– Да, – прошептал Пятница Гарсиа Желтая Нога. – Да, за это можно отдать все.

– А ТВОЮ ЖИЗНЬ? – голос как будто вздохнул.

– Моя жизнь принадлежит Пауку.

– ИДИ! – скомандовал голос. – ОТПРАВЛЯЙСЯ К ЗВЕЗДАМ И ПЛЕТИ СЕТЬ ПАУКА. УКАЖИ ЗВЕЗДНЫМ ЛЮДЯМ ПУТЬ ПАУКА. ТЫ ЕГО ПОСЛАННИК. НЕСИ ЭТО СЛОВО К ЗВЕЗДАМ.

При этом мерцающий свет появился перед широко раскрытыми глазами Пятницы. Он мигнул, задрожал и медленно поднялся в ночное небо. Пятница наблюдал, как он возносится, находя свое место среди мириад звезд, – чтобы в конце концов потерять уверенность в том, какой из них его.

В его пересохшем горле застрял комок, когда он попробовал сглотнуть. Прошло четыре дня с того времени, когда он пил в последний раз. Четыре дня, проведенных в пении, голодании и молитве. Он заставлял себя не спать, перенося пытки холодом, дождями и палящим солнцем. Он не смыкал глаз, вглядываясь помутневшим взором в простиравшиеся к океану равнины. Теперь, после всех страданий, голода и жажды, видение пришло.

Пятница натянул на плечи накидку – внезапно продрогнув до костей. Он встал на ноги, поместил свои магические амулеты в сумку и начал свой путь вниз с горы.

Его видение пришло – дух-помощник был послан ответить на его молитвы и песни. Это был путь народа. Паук услышал. Пятница был избран. Свою жизнь он посвятил Пауку – стал орудием в руках Бога, чтобы нести слово звездным людям.

Впервые Пятница Гарсиа Желтая Нога начал задумываться над ценой, названной Пауком. Долг уничтожит самое ему дорогое? Что бы это могло быть? Его клан? Его людей? Его планету? Что? Внезапный холод пронизал его тело. Сам того не ведая, Пятница Желтая Нога начал осознавать вековую дилемму людей, избранных своим Богом; внезапную неуверенность при вступлении на священную почву, всегда созданную только для тех, у кого она горит под ногами.

– Ладно, – прошептал он еле слышно. – Я удостоюсь многого, стану великим человеком среди звезд. Я помогу сплести сеть Паука, – его охватил приступ эйфории. Несмотря на ослабевшие от голода ноги, он вприпрыжку пустился по тропе.

К тому времени, когда Пятница добрался до своей лошади, эйфория уже прошла, уступив место глухому чувству тревоги – опустившемуся, подобно покрывалу, ему на плечи. Пятница напился из ручья, пропитал прохладной водой ссохшиеся ткани, этим влив в себя новую жизнь. Он поел и, истощив последние силы, заснул.

Следующее утро встретило его легкой изморосью. Он проверил привязь – оказалось, что лошадь ни в чем не нуждалась за время его поисков видения, – и оседлал животное. Он обследовал ружье и привязал нож. Жуя лепешку из корней клинкового кустарника, он направил животное в сторону поселения.

Он не мог стряхнуть с себя ощущение ужаса. Что-то лежало сразу за горизонтом времени… и оно приближалось. Он принял на себя обязательство; сможет ли он сдержать его? Охваченный множеством различных чувств, он смотрел, как третья луна медленно опускается в море и рассвет вычерчивает силуэт Медвежьих гор.

Около полудня Пятница заметил всадников. Он остановился и спрыгнул с коня. Всадники, настороженно оглядываясь, вели чалую лошадь, везущую унылую фигуру. Пятница, сдерживая лошадь, чувствовал монотонное биение своего сердца. Наполовину скрытый клинковым кустарником, он инстинктивно сжал ружье, поджидая всадников. Странно, что они все время оглядывались назад – как будто чувствовали, что за ними наблюдают.

Рамон Луис Андохар! Пятница нахмурился. Психованный старик. Он так и не пришел в себя с тех пор, как сантос давным-давно снял с него трофей. За ним следовал Вилли Красный Ястреб Конокрад. Молодая девушка – ах да, Сюзан – в звездных одеждах, подумать только! Испытав облегчение, он забрался в седло и выехал им навстречу.

Увидев его, они остановились и, близко склонившись друг к другу, о чем-то зашептали. Сюзан замерла от страха.

– Приветствуем тебя! – выкрикнул старый Рамон.

– Что это у вас? – спросил Пятница, в которого закралось сомнение. Это не к добру. Кровь многих пророков из его семьи текла в его жилах. Он чувствовал будущее, даже если ясно и не видел его.

– Это моя племянница, – Рамон сплюнул. – Она покрыла меня позором и сбежала к звездным людям. Когда она явилась домой за вещами, я связал ее. Я пообещал выдать ее замуж за одного человека. Она бы осрамила меня, если бы убежала и не позволила мне сдержать свое слово.

Пятница оглядел девушку. Ее фигура и миловидность, почти граничащая с красотой, давно привлекли его внимание. Если бы не отчаянный страх в ее глазах, он бы ей улыбнулся. Но даже ужас не мог скрыть искорку дерзости, и Желтая Нога почувствовал восхищение. За кого Сюзан собралась замуж так далеко от поселения? Рамон ненавидел сантос.

– За кого девушка должна выйти замуж? – с любопытством спросил Пятница, чувствуя на себе надменный взгляд Красного Ястреба Конокрада. Он перевел прищуренные глаза на воина. У Конокрада на поясе было четыре трофея. Мысли Пятницы вдруг сосредоточились на своем собственном, который удостоился только двух.

Рамон злорадно усмехнулся.

– Она станет женой старика Уотти, – он сказал это с презрением, искоса наблюдая за реакцией Пятницы.

– Старика Уотти? – покачал головой Пятница, не веря своим ушам. – Это какая-то ЧУШЬ, Рамон!

– ОНА ОПОЗОРИЛА МЕНЯ! – вдруг закричал Рамон. – Она опозорила свой клан! Ей захотелось отправиться к звездам и стать воином! – его хрупкие члены затряслись в безудержной ярости, а глаза переполнились отвращением. – Только представь себе, женщина народа стремится стать воином! Это противно Богу! Что, мужчины носят платья?

Пятница обдумал это. Женщина-воин? Еще одна из шуток Паука? Обидная насмешка над народом? Почему бы и нет?

– У звездных людей есть женщины-воины. Я сражался бок о бок с ними, так же как и Вилли Красный Ястреб Конокрад. Возможно, не стоит держать наших женщин взаперти как домашний скот. Грядут новые порядки, – рассудительно сказал Пятница. – Когда твой гнев остынет, ты пожалеешь, что отдал ее Уотти.

Старик Рамон взвизгнул:

– Не ТЕБЕ указывать МНЕ – старшему – что делать, юнец! – Пятница мог различить в его глазах искорку безумия.

– Тем не менее ты не отдашь ее Уотти. Пускай Джон Смит Железный Глаз решит ее судьбу, – Пятница старался не повышать голоса. В глазах девушки вспыхнула внезапная надежда.

– Железный Глаз больше не будет вмешиваться в это дело, – вмешался Конокрад. – И ты тоже. Твои слова становятся дерзкими. Прочь с дороги, юнец, иначе я сейчас тебя нашлепаю.

Волосы на голове Пятницы начали щетиниться.

– Нашлепаешь? – проговорил он, как будто обращаясь к самому себе. – За дерзость? – он, прищурившись, посмотрел на Конокрада. – Уотти живет там, откуда вы приехали. Я мог бы и не обратить на это внимания, Вилли, – его губы скривились в улыбке. – Теперь же я говорю, что ты лжец!

Пятница вспомнил видение. Его избрал Паук, и побежденным он не будет. В груди росло нехорошее предчувствие. Где-то впереди, за горизонтом времени, маячила боль. Если он позволит Рамону увезти девушку с собой, кто-то в конце концов пострадает.

– ОНИ ЕДУТ УБИВАТЬ МЕНЯ! – закричала она. – Не слушай…

Тяжелая рука Конокрада настигла ее, и утренний воздух огласился звонким шлепком.

– Истеричка, – сквозь зубы процедил он, краем глаза наблюдая за реакцией Пятницы. – Ты же знаешь, какими они бывают в свое время месяца.

Пятница сдержал острое замечание. Отчаяние, смешанное со страхом, отражалось на лице девушки, заставляя его сердце обливаться кровью. Рамон Смит Андохар важно проследовал мимо. Вилли ухмыльнулся, поравнявшись с ним. Пятница быстрым движением выхватил из-за пояса нож и рассек поводья. Не успел Конокрад повернуться, как ружье Желтой Ноги уже было приставлено к его груди.

– Мы сражались вместе, ты и я, – прошептал Пятница. – Мы братья. Не вынуждай меня пристрелить тебя из-за какой-то бабенки. Я могу предсказать, что из этого ничего хорошего не выйдет. Возможно – если улыбнется удача – я смогу что-то остановить. Кто сказал девушке, что она может быть воином?

– Рыжий, Великий Трофеями! – на свой страх и риск выкрикнула Сюзан. – Она бы убила Рамона, если бы знала, что он пытается со мной сделать. Она позвала меня к звездам!

– И Железный Глаз узнает об этом, – кивнул Пятница, прекрасно сознавая, какую жгучую ненависть он вызвал в сердце Конокрада. – Джон Смит Железный Глаз – мой военный вождь, – прибавил Пятница. – Он спас нас от звездных людей. Рыжий, Великий Трофеями не только опозорила тебя в «Пуповине», Конокрад, но и привела нас на «Пулю». Было бы нехорошо огорчать избранников Паука.