Текст книги "Воины бога Паука"

– Патруль предоставит их, – сказал Чэм, откашлявшись.

Обсуждение переходило от одного предмета к другому. Все шло так гладко. Лита ощущала приятную теплоту внутри. Они действительно, как сказала Нетта, были профессионалами. Несмотря на то, что к их услугам не прибегали так давно, было приятно видеть, что планирование проходит как по учебнику.

– Я голоден, – услышала она слова Брука.

– Все участники совещания приглашаются на обед! – согласился Чэм. На нем было головное устройство, несомненно, он что-то добавлял в свой файл.

Зашаркали ноги встающих людей. Некоторые откашливались. Кто-то потягивался.

– Надеюсь, что все в порядке, – донеслось до нее ворчание Монтальдо, – но никто не подумал о том, что они станут делать, если те ребята начнут стрелять, а потом только спрашивать.

Лита едва не засмеялась. Боже, какая наивность! Это люди… такие же, как мы. Было бы странно ожидать от них насилия. Люди уже три столетия не убивают друг друга. Человек как вид перерос это.

5

Время остановилось. Джон Смит Железный Глаз сидел на своей выносливой черной кобыле и раскачивался в такт ее шагам. Кобыла опустила голову; она спотыкалась от усталости. Честер и Филип удивлено переглядывались, ведя его животное в горы.

Дженни Гарсиа Смит была мертва. Нет, не может быть… невозможно поверить. Но он видел и осязал страшное тело. Такая беззащитная, такая хрупкая, полная любви и жизни, она, в конце концов, стала легкой добычей. Ее исчезнувшая улыбка болью врезалась ему в душу.

Законы народа запрещали его любовь к ней. Она должна выйти замуж за другого человека. Таков был обычай народа, закон, так заповедал Паук, – а Паук был Богом.

Уже с тех пор, когда они были маленькими, Джон как бы вспыхивал, когда Дженни была рядом. Он вспоминал ее грациозную походку, она никогда не оступалась. Кожа на ее руках была упругой и гладкой, под ней играли мускулы.

В те, ушедшие уже годы улыбка на ее щеках наполняла его сердце счастьем. Ее ровные белые зубы сверкали, когда она ласково улыбалась при виде его. Он чувствовал ее желание – читал его по глазам, по походке. Она краснела, зная, что у них была запретная тайна.

Он видел ее сильные руки, когда она, возвращаясь с пастбищ, несла поклажу шкур или мяса на спине. Она перебирала прелестными ножками, соблазнительно покачивая бедрами. Слегка обернувшись, она украдкой улыбалась ему.

Разложившееся мясо! Ее больше не было. Пророк хотел, чтобы он увидел ее такой. Над телами роились мухи. Из всех тварей, завезенных на Мир с Земли, эти были самыми отвратительными.

Джон Смит Железный Глаз потер кончики пальцев, вспоминая, каким холодным было ее лицо. Острые осколки костей скребли его кожу. Губы были такими твердыми, зияющие глазницы обнажали разорванные ткани – новорожденные извивающиеся личинки жадно насыщались.

Горе нарастало; он чувствовал, как в груди поднимаются слезы. Воин народа не должен плакать как женщина или ребенок. Даже из-за утраты любви, как Дженни. Она была табу: родственник.

Оставшись в живых, они могли пройти через всю жизнь так и не поженившись – это они оба понимали. Для него прошло уже тридцать лет, а для нее двадцать пять, пока сантос не пришли пытать, насиловать и убивать ее.

Прославленный воин народа? Его род укорял его за то, что он не взял нескольких женщин. Она шутила, с присущей им обоим легкомысленностью, что он не дает народу детей.

Всегда, когда он сражался с бандитами, когда охотился на медведей с ружьем, поджидая удобный момент, чтобы уложить гигантского зверя, он рисковал своей жизнью только от отчаяния. Он уходил в поисках Исцеления от своей запретной любви. То, что он постоянно дразнил смерть, делало его сильным.

Народ перешептывался у него за спиной и удивлялся, почему он не такой, как другие. Они никогда не говорили ему это в глаза. Это привело бы к смертельной вражде. Они имели возможность наблюдать его в смертельной вражде. Он жестоко и безжалостно убил Патана Риша Желтая Нога. Тогда он уехал из лагеря молиться за дух умершего, как требовалось. Когда пришло его Исцеление, именно душа Патана Желтая Нога простила его.

– Мы заночуем здесь, – решил Честер Армихо Гарсиа, – Я посторожу первую часть ночи. Рядом могут быть сантос.

Филип покачал головой:

– Не думаю. Я думаю они ушли. Мне… мне трудно сказать. Кажется… кажется, что так, – он опять хмурился, вслушиваясь в себя.

Джон Смит Железный Глаз рассеяно скатился с лошади и привязал ее там, где она могла щипать траву. Завернувшись в накидку, он искал облегчения во сне. Образ Дженни заполнял его сновидения, преследовал его, заставлял его душу стенать долгой морозной ночью.

Четыре дня они двигались в сторону высоких далеких гор. Честер нашел место для лагеря под прикрытием скал, спрятанное от ветров, дующих вечерами с моря, оставшегося позади.

– Ты сильно любил ее, – наконец сказал Филип, в его тихом голосе чувствовалась забота.

– Об этом не следует говорить, – прибавил Джон, удивляясь, почему его желудок так долго не требует пищи.

– Я знаю твою боль, – Филип нахмурился, склонив голову, – я чувствую ее – здесь, – он прикоснулся пальцами ко лбу.

– Должно быть, ты тот, о ком говорил пророк, – сказал Честер со своей спокойной улыбкой. – Ты будешь стариком. Мой брат покидает меня, – в словах Честера была доля неуверенности, глаза его были поглощены собственными мыслями и видениями.

– Мне страшно, – тихо сказал Филип. – Подумай, человек народа боится! Я сражался и проявил мужество перед лицом бандитов. Я наблюдал схватку моего брата с медведем и добрался через незнакомые земли до дальнего южного моря, и все-таки я опасаюсь за свой рассудок! – его голос напрягся, в глазах отразилась паника.

Честер кивнул. Его голос прошелестел едва слышно:

– Я знаю.

– Мы все лишились рассудка, брат, – добавил Джон Смит, протянув руку со шрамами, чтобы дотронуться до плеча своего родственника.

Они сидели и смотрели в огонь, который лизал пробковый кустарник, подложенный Честером в костер. Золотисто-желтый свет бросал отблески на ничего не выражавшие лица и пустые глаза. Каждый был погружен в собственные мысли. Каждый молчаливо вопрошал Паука.

Джон Смит Железный Глаз ушел первым. Он осторожно забрался на самую высокую точку скалы, с которой он мог все видеть, разложил свою накидку и разглядывал две луны. Дрожа от усталости, он молился и пел. Светало.

Когда горячее солнце было уже высоко в небе, он продолжал молиться до хрипоты, распевая песню, которую он пел во время схватки с медведем. В ту первую ночь явилось его Исцеление. Молодой человек приближался, шагая по воздуху, и, подойдя ближе, начал петь. Молодой человек улыбнулся ему и изобразил у себя над головой зеленого хавестера, но, не произнеся никаких слов, вскоре растворился в облаке.

Ночью он снова молился, видя Дженни в своих снах, чувствуя боль при пробуждении. А на следующий день, сквозь мерцание, ставшее Миром, Желтая Нога еще раз пришел к нему и рассказал о предстоящих войнах, битвах и схватках.

– Будь сильным, Железный Глаз, – Желтая Нога засмеялся. – Когда ты сражался со мной, тебе досталась легкая добыча. Люди с неба будут хитрыми.

– Я должен сражаться с людьми с неба? – Он в смятении уставился на призрак. – Значит это собеты?

– Нет, но они снова уничтожат народ. Ты предупрежден. – Желтая Нога засмеялся и взмыл в небо к звездам, которые уже обозначились на восточном горизонте.

Джон Смит Железный Глаз размышлял, глядя на зеленые, бурые и с желтыми подпалинами равнины, которые народ считал своим домом. Далеко над серебристым океаном выстроились облака. Вздымающаяся белизна контрастировала с густым лилово-голубым цветом ясного неба. Еще выше была видна вторая луна.

На розово-красном граните было жестко сидеть, и нещадно палило солнце. Его мучила жажда, испытывая его, заставляя его тело молить о пощаде. Паук был где-то там, он наблюдал за ним и за всей вселенной. Железный Глаз вызывающе смотрел вверх на обжигающий диск.

Медведь пришел на следующий день, появившись из марева над равниной. Железный Глаз взглянул на животное и увидел по окраске, что оно было то самое, которое он убил, спасая пророка.

Огромная тварь громовым голосом заговорила с ним.

– Твои руки омыты моей кровью, человек с другой планеты. Моя жизнь была взята, чтобы ты был сильным в своей. Используй ее как следует. Моя кровь будет всегда придавать тебе силу. Однажды – если ты будешь жить неправедно и покажешь себя недостойным – я спрошу с тебя, человек. Пока я твой. До того дня иди и будь сильным.

Медведь исчез. На месте, где он стоял, зияла пустота. Джон Смит Железный Глаз нахмурил брови. Это что, капля медвежьей крови на скале? Он дотронулся до черного липкого вещества и растер его по своему разгоряченному телу. Он чувствовал, как в него просачивается сила. Он попытался сосредоточиться, но мысли путались.

В бреду он видел ожившие тени, ползущие по земле, а солнце по небу проходило уже в четвертый раз с тех пор, как он поднялся к вершинам. Чувствуя, как все плывет перед глазами, он всматривался вдаль и видел тонкую полоску океана за поселениями.

«Раздели свой гнев, – преследовали его слова пророка. – Обратишь ли его против самого себя? Используешь ли его против народа?»

Джон Смит озадаченно заморгал, вновь ощущая ту ненависть, какую испытал. Его душа вылетела из тела и смотрела вниз на его физическое существо. Он думал о гневе, поражаясь силе, заключенной в ненависти. Она приводила в движение. Она убивала. Она уничтожала. Он перевернул ее в своем теле и превратил в оружие, чувствуя, что делает правильно.

Он попытался проделать то же самое с болью. Она никак не отделялась от сросшейся с ней души. Истерзанный крик ужаса парализовал измученную душу.

– Ты не очистил себя, брат.

Он сощурился на солнце, чтобы рассмотреть стройную фигуру Дженни Гарсиа, стоящей над ним на скале.

– Я… – его голос ломался от жажды. – Ты мертва! – вырвался хрип из его пересохшего горла.

– Только мое тело, брат, – засмеялась она своим певучим голосом.

– Они сделали тебе больно, – закричал он, чувствуя, как подступают слезы.

– Они сделали мне больно, – согласился ее тихий голос. Слезы жгли его остекленевшие глаза, как кислота. Она гладила его по голове, ее прохладная рука снимала боль. Прохлада от ласковых пальцев побежала вниз по телу, покалывая, пробуждая его радостью и новыми чувствами.

– Я люблю тебя, – прошептал он с закрытыми глазами, чувствуя, как все его существо очищается от боли и страданий. Ее руки были уже ниже, спускаясь вдоль его живота. Его плоть напряглась под ее нежным прикосновением.

Она тихо прошептала ему в ухо:

– Как и я люблю тебя, запретный мой. Я пришла очистить твое тело и сделать чистым то, что разрывает тебя. Под твоим сердцем скопился душевный яд. Когда я закончу, ты сможешь распоряжаться своей болью, как захочешь.

Он почувствовал, как она опускается на него. Погружаясь в бушующее прохладное пламя экстаза, он чувствовал возбуждающее покалывание во всем теле, пока она забирала его боль. Прикосновение ее груди ласкало и утешало его. Его плоть вошла в нее, трепеща, пылая, и наконец вспыхнула жарким, горящим потоком, который вознес его душу в невероятном танце.

Он услышал свой неистовый безудержный крик, вырвавшийся из извивающегося в неудержимых судорогах тела.

– Я люблю тебя, Дженни! – прокричал он в пустые небеса.

– Найди сантос. Ты должен отбросить их. Ты должен оградить от них народ, мой брат. – Ее голос действовал успокаивающе, ее пальцы ласкали его горячий лоб. – Твоя судьба в звездах. Отрежь кусочек от своего мизинца. Боль уйдет в него. Это даст тебе силы. Это сделает тебя снова здоровым и достаточно сильным, чтобы убить сантос и выгнать их с нашей земли. К тебе придет женщина издалека – сделай ее своей, если сможешь. Другие могут убить нас, так что ты должен быть очень осторожным. Ты должен верить: народ зависит от тебя. Твой путь извилист и труден. Даже духи не могут увидеть его до конца. Наша сила в мудрости и войне. Мы должны победить, у нас нет другого выхода.

Затем она исчезла.

Джон Смит Железный Глаз приподнялся на неровной скале, чувствуя холодок от того места, где высыхало на ветру его семя. Звезды мерцали на севере, несмотря на гряду появившихся низких рваных облаков. Надвигались дожди.

Слова Дженни не выходили у него из головы. Прежде всего он вынул нож из-за пояса и положил левую руку на камень.

– Возьми кусочек, – бормотал он распухшим языком, – боль будет принесена в жертву.

Острое лезвие длинного ножа ужалило его упругую смуглую кожу, когда он установил нож над последним суставом своего мизинца. Начав быстро резать, он почувствовал, как отделяются связки и сухожилия. Из-под лезвия хлынула кровь. Уперевшись в кость, он ощутил сопротивление. Орудуя лезвием, он нащупал сустав и аккуратно отделил кончик пальца от руки. Укол перерос в жгучую боль, когда растревоженная плоть стала кровоточить и рассеченные нервы послали свой пронзительный сигнал в мозг. В рассеянности он туго замотал обрубок куском ткани от рубашки. Где-то в углу сознания чувствовалась боль, но это была часть тела, а не души. Вот теперь лучше. Призрак Дженни может уходить. Его любовь не умрет, но он может жить, потеряв ее.

Вдруг перед глазами все поплыло. Покачиваясь, он схватился за твердую неприступную скалу. Желудок вывернулся, тужась отторгнуть пустоту.

Глаза помутнели от слез, в то время как другая часть его сознания всматривалась сквозь клубящийся туман и темноту в сотни огней, мерцающих в ночи. Там сидели сантос, согнувшись под своими покрывалами. Высокий воин встал и потянулся, беспокойно оглядывая лагерь. Наконец, черные глаза остановились и посмотрели на Джона Смита Железный Глаз.

– Я убил твою женщину, человек Паука. – Воин усмехнулся. – В ней было мало силы, мне – Большому Человеку сантос – было ее недостаточно! – Он ударил себя кулаком в грудь, глаза его дерзко и торжествующе сверкали.

– Я убью тебя, – зарычал Джон Смит Железный Глаз, всматриваясь в его бородатое лицо, запоминая могучие плечи и тщательно украшенную боевую рубашку. С его плеч свисали конские хвосты, а под шеей висел свежий человеческий скальп, который, Джон знал это, принадлежал Дженни.

– Твои волосы окажутся рядом с ее, – большой воин громко рассмеялся, поглаживая рукоятку ножа, который висел у него на поясе.

Джон Смит, пошатываясь, встал на ноги.

– Я убью тебя! – прогремел он в чернеющие небеса.

Воин с отвращением посмеялся над словами Железного Глаза и небрежно плюнул в костер, нахально уперевшись руками в бок.

– Ты умрешь! – закричал Железный Глаз, яростно отвечая на его насмешливый взгляд.

– Я смотрю, у тебя видение. Это хорошо, – заросшие бородой губы воина скривились в улыбке. – Хорошенько постарайся над своим исцелением, воин Паука. У пророков и воинов разные пути. Мне наплевать на радио, – но тебе я принесу смерть!

Он издал пронзительный воинственный клич, от которого все вокруг удивленно вскочили.

Джон Смит Железный Глаз выругался, разрываемый пылающей яростью. Он изо всех сил заорал:

– Смерть! Смерть вам, сантос!

Молния расколола небо, ударив в скалы на востоке, а громовые раскаты потрясли гранитные пики.

Воин сантос засмеялся еще раз. Видение исчезло по мановению руки, рассеялось как дым. Крупная капля дождя – как холодное предзнаменование – ударилась о скалу. Блеснула молния, озарив растрепанные рваные облака.

– Смерть, – прошептал Джон Смит приближающейся буре. – Я видел его. Это как предсказание. Как видят пророки. Я убью этого человека.

Он аккуратно собрал свои вещи и соорудил небольшую пирамиду из камней. Под ней он поместил кончик своего левого мизинца. Затем, держа ружье в руке, он начал опасный спуск к лагерю далеко внизу.

Когда через много часов он прибыл туда, его ждал не Честер, а Филип. Его младший двоюродный брат сидел на корточках под почерневшим от сажи навесом и подкладывал хворост в костер. Лагерь был скрыт за неприметной скалистой грядой. Лицо Филипа было осунувшимся, с пустыми усталыми глазами, как будто он давно не спал. Он плотно завернулся в покрывало и, ничего не замечая, пристально смотрел в огонь.

Отвратительный дождь барабанил по голове и спине Джона, пока тот осматривался. Лошади были привязаны и отдыхали. Кобыла еще не почуяла его, так как ветер был не с той стороны.

– Ты так можешь погибнуть, брат, – тихо прошептал Джон Смит. Кобыла подняла голову и неожиданно заржала, приветствуя его.

Филип не поднимал головы.

– Я знаю, где моя смерть, – ответил Филип изможденным голосом.

Джон Смит Железный Глаз зашел под навес и стал рыться в седельной сумке в поисках сушеного мяса. Оберегая болезненный окровавленный палец, он отрезал и жевал полоски мяса. Им овладел отчаянный голод.

Джон поднял глаза.

– Где Честер?

Он истекал слюной от вкуса мяса. Ему хотелось пригоршнями пить из ручейков, стекавших по желобам, грязную мутную воду, насыщавшую высохшую землю.

Филип не поднимал глаз, но уголки губ слегка изогнулись.

– Он ушел, чтобы стать стариком, – он жестом показал «больше нет», давая понять, что Честер уже не двоюродный брат. Он стал человеком без родни, человеком племени, всех родов.

– Я думал, это будешь ты, – Джон Смит Железный Глаз расслышал в своем голосе вопрос.

Филип покачал головой.

– Я не был… не был достаточно сильным. Видения бы уни… уничтожили меня. Быть пророком по плечу только очень немногим. В этом есть безумие, брат. Видеть будущее ужасно. Паук дал мне взамен другой путь. Он… лучше.

– Какой путь? – Джон Смит грозно и с беспокойством смотрел на своего брата.

Филип сказал:

– Тебе решать мою судьбу, брат, – он подкинул еще одну палку в огонь, прежде чем подняться и выйти под дождь.

– Мне? Решать твою судьбу? – Джон Смит съел еще один кусок сушеного мяса и занялся своим пальцем: плотно перебинтовал его и смочил в очищенном спирте. Он заскрежетал зубами и поморщился от жидкого пламени, разлившегося по венам. Но зато так было стерильно. Затем он заснул.

– Бандиты вон там, – Джон Смит показал на северо-восток. Было утро. Он сел в седло и вложил ружье в сумку. Это ружье изготовил его дядя. Оно было выполнено мастерски: выстреливало 9,5-миллиметровую и 17,5-граммовую пулю со скоростью почти километр в секунду.

Филип кивнул, всматриваясь в дождь.

– Мы догоним их. Это займет четыре дня. Однако нам надо торопиться. Впереди умирает теленок, и уж пусть он послужит пищей нам, чем стервятникам.

– Откуда ты это знаешь? – мрачно спросил Железный Глаз, испытующе заглядывая в призрачное лицо Филипа.

– Я знаю, – прошептал его двоюродный брат. – Не спрашивай о том, о чем тебе губительно слышать, – в голосе Филипа была глухая угроза, предупреждение и ужас.

Железный Глаз кивнул, в животе екнуло от страха. Путь пророков был не для всех. В горле застрял комок. Действительно была причина бояться. Он пнул, может быть сильнее, чем нужно, черную кобылу, направляя ее на тропу – навстречу воину, который несомненно ждал его в лагере сантос.

Возбуждение стало нарастать, когда массивный белый силуэт «Пули» замаячил, все увеличиваясь, на смотровых экранах. Корабли были не в диковинку для того, кто хотя бы пару месяцев прожил на крупной станции. Но все-таки мысль о том, что она ступит на борт настоящего боевого корабля, пробуждала у Литы волнение.

Она понимала, что это атавизм. Кому еще были нужны боевые корабли? Человечество сохранило их для поддержания порядка, но с кем было бороться? Говорили, что, может быть, однажды возникнет серьезная внешняя угроза из запредельного космоса. Пока, однако, все разумные формы жизни, обнаруженные человечеством, не проявляли никакого интереса к человеческим делам – что довольно озадачивало тех, кто участвовал в первых контактах.

Примитивное начало в человеческой душе, думала она. Я все еще всего лишь высокоразвитый примат. Невозможно всего за пару веков отбросить результаты биллионов лет материальной и социальной эволюции.

«Пуля» все росла в размерах, заполняя весь экран, пока не осталось ничего, кроме белизны. Несколько едва различимых линий обозначали иллюминаторы, обтекатели орудий и стыковочные узлы.

Вдохнув полной грудью, Лита собрала свои разбросанные вещи и приготовилась переезжать на большой корабль. В области гравитации были сделаны большие успехи за эти годы. Она почти не почувствовала стыковки – скорее, просто вообразила.

– Вы можете сейчас перейти на другой корабль, доктор Добра, – тихо произнес громкоговоритель.

Пора. Выйдя из кабины, Лита чуть ли не вприпрыжку пронеслась по коридорам к люку. Они уже ждали, настоящие военные часовые, все в форме Патруля, как в кино, на голографиях и в рассказах. Мало того, они удостоверили ее личность с помощью отпечатков кожи и глаз и по-настоящему отдали честь, когда она взошла на борт.

Вместо монотонного бормотания компьютера там ее встретила дерзкая улыбка Риты Сарса.

– Хорошо прокатились, док? Я едва удержалась от тактического маневра с двойным переворотом и обратным ускорением.

Лита засмеялась, отдавая свои вещи прапорщику.

– Никогда в этом ничего не понимала.

– Я покажу вам, где вы будете жить. Сейчас будет пятнадцатиминутное собрание команды, а затем полковник ждет вас на совещание.

Пока они шли по пресловутым белым коридорам, Сарса добавила:

– Да, и когда это все закончится, мне нужно будет поговорить с вами.

Лита внимательно посмотрела в лицо лейтенанту. В этих холодных зеленых глазах едва обозначилось напряжение.

Помещение, которое предназначалось для нее, было уютным, просторным, чистым и, как все в космосе, белым! Так давно повелось. Белая комната выглядит больше. Кроме того, легче поддерживать чистоту. Да и протечки, трещины, любые повреждения были больше заметны.

Собрание очень быстро закончилось, и Лита уже сидела рядом с Чэмом и остальной своей командой. Рита сидела во главе стола, взгляд ее был прикован к дисплею компьютера, который могла видеть только она, на ее голове было устройство связи. Здесь впервые она была похожа на офицера Патруля. Стол, за которым они сидели, находился в центре большого помещения. Звучала классическая музыка, как оказалось, с Сиона. Довольно приятная.

– Полковник Дэймен Ри! – неожиданно объявил дневальный, и дверь открылась, пропустив мускулистого человека в форме. Лита кивнула; он был похож на офицера. Она заметила, что все военные встали. Она, в свою очередь, последовала их примеру, а за ней с неловкостью и вся ее команда.

– Вольно, – последовала отрывистая команда. Ри улыбнулся. – Для гражданских, должно быть, непривычно.

Он прочитал мои мысли, думала Лита, пока все знакомились. Ри был хорошо сложен, ему можно было дать лет сорок, максимум пятьдесят, его короткая борода была аккуратной, без всяких плетений. Движения его темных глаз выдавали проницательный ум.

– Дамы и господа, – официально начал Ри, – по части протокола мы, кажется, стоим на довольно зыбкой почве. Распоряжением директора я должен предоставить вам всевозможную помощь во время исследования того, что вроде бы является затерянной колонией. Я должен добавить, что испытываю некоторое недоумение от того, что Патрулю не доверили разобраться в этом самостоятельно. Я полагаю, однако, что в данном случае вы обладаете большей компетенцией, чем мы.

Лита отметила властность полковника Ри, что вызывало уважение.

Он продолжал:

– Что касается ваших профессиональных выводов, – он кивнул доктору Чэму и Лите, – я поражен объемом проведенной вами работы при таком ограниченном объеме информации.

Лита поняла, что это не было критикой в их адрес. Он подходил ко всей этой ситуации очень профессионально.

Ри натянуто улыбнулся.

– У меня все-таки есть один вопрос. Во всех планах, предоставленных в мое распоряжение, я не нашел ничего, что дало бы мне представление о мерах безопасности, необходимых вам на планете, которую вы называете Атлантидой. Не могли бы вы кратко ознакомить меня с этим? – его пытливые глаза перебегали с одного лица на другое.

Доктор Эммануэль Чэм встал и, как всегда, прочистил горло.

– Полковник Ри, – кивнул он, – антропология имеет долгую и славную историю невооруженных и плохо оснащенных исследовательских экспедиций, часто на расстоянии недель и месяцев от потенциальной помощи. Ну, конечно, – он взмахнул рукой, – когда-то в девятнадцатом и двадцатом веке некоторые попадали в беду. Но должен добавить, что с тех пор, как мы вышли в космос, мы не потеряли ни одного ученого в экспедициях. В заключение хочу заверить вас, что это вполне безопасно. Методология уже давно разработана, – Чэм улыбнулся и поднял голову, как будто приглашая студента оспорить его авторитет.

Улыбка Ри была невозмутимой.

– Очень хорошо, профессор. Я склоняюсь перед вашим опытом, ибо это далеко от моей специальности. В таком случае мне будет очень приятно работать со всеми вами. Будет чему поучиться. А теперь о частностях. В вашем распоряжении будет наземный транспорт и любая охрана, которая вам потребуется на поверхности планеты. Мы можем организовать промежуточный лагерь с лабораторией и связью. Далее, инженеры уже работают над оборудованием, необходимым, по мнению мистера Брука, сверх того, что вы привезли из университета. Всем работающим на поверхности, конечно, будет предоставлена линия связи с трансдукционным подключением к Gi-сети университета. Лейтенант Сарса, которую вы все уже знаете, будет продолжать исполнять обязанности представителя Патруля. Со всеми просьбами, жалобами и проблемами обращайтесь прямо к ней. Я абсолютно уверен, что она будет в состоянии их решить. Что-нибудь еще?

Лита подняла руку.

– Да, сэр. После того, как вы ознакомились с предлагаемым планом действий, есть ли что-нибудь из указанного нами, что вы не в состоянии нам предоставить или что вызывает у вас чрезмерные материально-технические проблемы? Я, собственно… хотела бы знать, не доставляем ли мы вам излишнего беспокойства своими требованиями?

Полковник слегка кивал головой, пока она говорила, он слушал внимательно. Ее только немного беспокоила его деланная улыбка.

– Доктор Добра, мы в вашем распоряжении. Я серьезно. Например, этот корабль, по идее, может разнести в клочья планету или станцию, если нужно. В случае необходимости мы можем осуществить вооруженный захват любой планеты в пределах Директората за полчаса. Ну что вы, – он успокаивающе поднял руку, почувствовав тревогу и ропот, – я образно выражаюсь. Я хочу только сказать, что «Пуля» имеет невероятные ресурсы, которые вы едва сможете затронуть, не говоря о том, чтобы истощить, – в этот раз его улыбка была по-настоящему теплой. Его лицо светилось гордостью за мощь своего корабля.

– Он немного сдвинутый на этой почве, – услышала она шепот Марти Брука, обращенный к Белле Вола. Она наблюдала, как между ними завязывается роман.

– Когда мы прибудем на орбиту планеты? – спросила Лита.

Ри даже не задумался.

– Пять дней, четырнадцать часов и примерно двадцать минут.

– Очень хорошо, – довольно сказал Чэм. – Тогда все должно пройти превосходно.

Ри глубоко вздохнул.

– Есть одна маленькая проблема, – он тут же привлек всеобщее внимание. – Радиопередачи прекратились.

Поднялся шум голосов, затем Лита сказала громко:

– Вы в этом уверены? Может быть, они устроили выходной на один день? – Опять наступила тишина.

– Вы слышали последнюю передачу, – пожал плечами Ри. – Они говорили что-то про радар. После этого… молчание. С моей точки зрения, интересно то, что управляемый зонд – который сейчас на орбите – не фиксирует никаких электромагнитных импульсов от того типа радара, который мы можем у них ожидать.

Лита кивнула. Конечно, она не забыла, что ей рассказывал Джефри про устройство устаревшего радара.

– С зонда уже поступали какие-нибудь голографические или видео-сигналы? – спросил Монтальдо.

Ри заложил пальцы за свой форменный пояс и кивнул.

– Да, доктор, мы только сегодня их получили. Проекция! – приказал Ри. Планета, которую они называли Атлантида, завертелась над столом как твердый шар.

У Литы захватило дух. Шар напоминал ей Землю – облачно-голубой мяч с вкрапленными зелено-коричневыми неровными пятнами материков. Голография увеличила один пятиугольной формы массив суши.

– Похоже, это центр человеческой активности, – объяснил Ри. – Исходя из предварительных данных, полученных с зонда, расселение людей в основном ограничено западной половиной этого материка. На других массивах суши не отмечено никаких следов человеческой деятельности.

Голография снова увеличилась, стол как будто падал с большой высоты.

– Вот лучшее изображение человеческой деревни, которое мы имеем. – Голос Ри звучал самодовольно, подумала Лита. – Это мы получили всего час назад. Обратите внимание на коричневые крапинки. Это, очевидно, хижины. Кроме того, животные вокруг них – это скот и лошади земного типа.

Раздались восторженные восклицания. Лита почувствовала, что счастливо улыбается. Она видела поля, раскинувшиеся вокруг деревни.

– Никаких посевов, – произнесла она. – Это странно.

– На самом деле, – Чэм привстал из кресла, как будто старался рассмотреть получше.

– Масаи, – выдохнула Нетта Соларе.

– Что? – спросил Ри, явно растерявшись.

Соларе одарила его улыбкой.

– Масаи, полковник, были африканским племенем до начала космических полетов. Они жили исключительно за счет скота. Они традиционно не занимались земледелием, хотя под влиянием развитой культуры они были принуждены к этому. Мы называем их скотоводами. Они перемещаются вслед за своими животными.

– Но все же у них есть радио, – напомнил Ри.

– Да, – кивнула Лита, встретившись глазами с полковником, – я попыталась построить модель всего этого. Они не совсем первобытные люди. Они, вероятно, имели доступ к пленкам с «Николая Романана» все эти годы. Похоже, нам представилась отличная возможность изучить народ, усвоивший смесь технологии и скотоводства. Только подумайте! Не видно ни заводов, ни рудников?

Ри примирительно махнул рукой.

– Пока у нас есть только одно это изображение. Это большая планета. Зонд только через некоторое время во всем этом разберется.

– Социальная структура среднего уровня африканского типа? – вслух задалась вопросом Соларе. – Как это у них получилось из американского, арапахо-сиу и мексиканского культурных элементов? Здесь много…

Ри засмеялся.

– Я думаю, это будет самым интересным.

Это вызвало у всех удовлетворенный смех. Они все сияли, заметила Лита. Уже шестьсот лет у антропологов не было более увлекательного предмета изучения, чем этот.

Это представляло теоретическую проблему. Скотоводы, следующие за своими животными. В то же время эти туземцы – именно так их и следовало бы называть – использовали радио. Подобных примеров не было зафиксировано в культурах Земли. На самом деле загадка, и ей предстояло ее решать!