Текст книги "Воины бога Паука"

7

Лита Добра остановила лейтенанта Риту Сарса после совещания, проведенного после того, как «Пуля» перешла на орбиту Атлантиды.

– Послушайте. По поводу нашей беседы, – она почувствовала, что все сильнее хмурится. Надо покончить с этим, а то останутся морщины на лбу. – Я подумала, ну что я мигу сделать? Если я не могу вернуться, куда мне деваться? То есть я хочу сказать, что я всю жизнь работала, чтобы стать антропологом. Нельзя так просто зачеркнуть целую жизнь!

Рита подняла голову, глаза ее были задумчивыми.

– Нет, док. Нельзя. Но здесь целый мир, заполненный романанами, которым нужен антрополог.

Внезапно наступившее просветление заставило по-новому забиться сердце Литы.

– Конечно! Так что я все-таки смогу осуществить свою мечту!

Сарса рассмеялась.

– Вот теперь вы совершенно правильно рассуждаете, док!

Атлантида заполнила все экраны на мостике. Ри решил, что это красивое место – а не все планеты были красивыми. Эта притягивала его, как все похожие на Землю планеты притягивали человечество. Что-то будоражило подсознание, подобно весточке из дома. Все-таки люди были обязаны планете своим рождением.

– Поступают изображения с датчиков, сэр, – позвал лейтенант.

Ри с неохотой отвернулся от экранов, чтобы просмотреть поступающие данные. Они, наконец, получили снимки некоторых крупных животных. Только лошади и скот были знакомыми. Они представляли собой нечто экзотическое – странные существа с двумя хребтами, делавшими их похожими на сиамских близнецов.

Информация, касающаяся людей, тоже продолжала поступать. Они перемещались по всему материку, который Монтальдо в шутку прозвал Звездой. Миграция, кажется, происходила маленькими группами, одни двигались по направлению к останкам потерпевшего катастрофу «Николая Романана», другие вроде бы пробирались на восток, в горы и дальше.

Целыми днями антропологи без конца обсуждали демографию романанов – как их все постепенно стали называть. Теории миграций, ротации скота и еще множество концепций, почерпнутых из древних монографий, наводняли конференц-зал.

Ри наблюдал, слушал и учился. В то же время ему удалось самому собрать библиотечку ранней литературы по антропологии. Он терялся, когда Лита и другие начинали говорить о шаманизме, обрядах инициации, типах родства, социальной структуре и добыче ресурсов. Дэймен Ри не был бы полковником, если бы его можно было так просто сбить с толку. Теперь как бы только найти время прочитать эти проклятые книги!

В течение трех дней радио глохло и снова бормотало. Опять речь шла о лошадях, состоянии скота, и опять загадочное упоминание о том, скольких необходимо было вернуть. Вернуть?

Ри нахмурился. Лита Добра – которая все больше места занимала в его мыслях – со всей серьезностью уверяла его, что «возвращение» объясняет беспорядочные радиовключения.

– Это же очевидно! – воскликнула она, оживившись впервые за много дней. – Это почти все объясняет. Мы прибыли под занавес важнейшего ритуала! Вот почему они не пользовались радио. Они все собрались вокруг корабля танцевать и праздновать. А теперь все эти люди двинулись по направлению к дому!

Звучало правдоподобно. Они проверили и обнаружили чрезмерное количество дыма вокруг обломков «Николая Романана». Это соответствовало ее теории. Кроме того – Ри неожиданно для себя улыбнулся, – доктор Добра привлекала его. Что-то в ее походке, можно сказать, искушало даже такого ветерана, как он. Он усмехнулся про себя, заинтригованный мыслью о том, что он еще мог интересоваться женщинами. Вот только последнее время она так замкнулась в себе. Приятно видеть, что ее настроение улучшается.

Он снова посмотрел на экран и отдал приказ через головное устройство. Появилось изображение всадников. Это был один из лучших снимков, который им пока удалось получить. Десять смуглых всадников ехали по скалистому ущелью, настороженно оглядываясь вокруг.

Они были гибкими, одни с небольшими бородами, другие буквально с кустами на подбородках, в качестве одежды им служили шкуры животных. Глаза хищно смотрели из-под меховых шапок. Они были украшены яркими узорами. У некоторых с пояса свисали пучки волос.

Длинная труба на седле одного из всадников оказалась ружьем. Ри пошевелил языком при виде оружия. Конечно, оно было необходимо. Они видели гигантских хищников. Больших существ с двумя хвостами и присосками, выбрасываемыми для захвата добычи. Сложные камеры «Пули» уже выхватили сцену, когда один из этих драконов пожирал теленка. Конечно, они должны быть вооружены. Это был враждебный мир. Так что же его тогда в этом беспокоило?

Изумление вызвали две пушки, прикрывавшие главную деревню романанов. Сначала кто-то озабоченно предположил боевые действия. Затем они наблюдали, как крупнокалиберные орудия разнесли одного из драконов, подобравшихся слишком близко. Это разрешилось очень быстро! Неудивительно, что они использовали пушки. Кому охота приближаться к этим чудовищам?

Ри, сощурившись, смотрел на первого всадника. Что творилось в голове у этого человека? О чем он думал? Какой будет его реакция, когда первая группа антропологов появится у него на пороге?

Он убрал изображение и проверил индикаторы состояния, которые показывали, что «Пуля» находится в оптимальном режиме. В конце концов, не так уж важно, что предпримут туземцы. Группа грязных, отвратительно одетых всадников с ружьями не вызовет ничего, кроме небольшого раздражения у экипажа такой крепости, как «Пуля». Черт возьми, они даже не могли летать – не говоря уже о ракетах!

Еще продолжая самодовольно улыбаться – слепо веря в свое превосходство, – Ри вспомнил худое лицо всадника и почувствовал, что где-то внутри растет беспокойство. Это был не тот человек, с которым Ри мог бы оставить Литу Добра без вооруженной охраны. Он кивнул Антонии Рири, пришедшей сменить его.

Обед – благодаря антропологам – превратился для Ри в подобие ритуала. Общество ученых доставляло ему неподдельное удовольствие. Впервые за многие годы разговор шел о чем-то, кроме корабля и патрулирования.

Доктор Добра стала не похожа на себя после того, как пришло то сообщение с Арктура. Измученное выражение ее глаз волновало его. У нее была какая-то душевная рана, о которой Ри ничего не знал. Искра, замеченная им перед той встречей, опять погасла. Только последние несколько дней настроение Литы стало улучшаться, она много времени проводила в обществе Сарса.

Ничего, несмотря на это, она с удвоенным рвением взялась за работу. Она везде поспевала – отличный организатор, очень даже! И ум, и внешность – он еще больше восхищался ею.

Ссылаясь на распорядок, он рассадил всех так, чтобы оказаться рядом с ней. Подняв бокал вина, он задержался глазами на очертании ее подбородка.

– А вы знаете, я достал новую серию книг по вашим индейцам.

Она рассеяно посмотрела на него и улыбнулась.

– Интересно?

Ри засмеялся с безудержным весельем.

– По правде говоря, доктор, у меня еще не было времени. Должен признать, однако, что когда мы покончим с этим и вернемся к патрулированию, времени у меня будет предостаточно, чтобы самому получить докторскую степень.

– Неужели это так скучно? – спросила она, погрузившись в раздумье, как будто сопоставляя полученную информацию.

Она была не очень разговорчивой.

– Да, действительно, – подтвердил он. – Ваша работа кажется увлекательной. Расскажите мне, чем вы занимались в университете? Вы всегда работали с таким захватывающим материалом? – он поднял голову, сохраняя улыбку на лице.

Лита пожала плечами.

– Ничего подобного. Боюсь, что не было ничего похожего на этот проект. Это историческое событие, полковник.

– Я еще раз посмотрел на всадников. – Ри помедлил. – Что вы будете делать, если они окажутся враждебно настроенными? – В его в памяти засели пронизывающие черные глаза всадника.

Лита засмеялась.

– Они не будут враждебны к нам. Мне думается, что они не сохранили воспоминаний о собетах, сопротивлении и о том, как их отправили к звездам. Если у них и есть культурная память, то она, вероятно, выражена в преданиях и мифах. Они, несомненно, примут нас за небесных богов.

Ри задумчиво кивнул.

– Да, я думаю, если возникнет необходимость, мы можем по вашей команде изобразить гром и молнии. – Он встретился с ней глазами, заметив как на мгновение ее веселость затмила боль. – Вы дадите им указание построить для вас дворец?

– Пускай строят дворец для Беллы Вола, – ее глаза опять ожесточились, – с меня довольно быть объектом поклонения.

Он увидел, как боль опять переполнила ее. По ее голосу он все понял. Ей причинил боль мужчина. Ри сделал замечание своему персональному командирскому компьютеру через крошечное головное устройство, которое было на нем. Для него осторожно наведут справки. В должности командира боевого корабля были свои преимущества.

– Но все-таки вы главная. Если у этих пастухов есть боги, то это, несомненно, коровы или лошади, – пошутил Ри. – Я уверен, что вы явитесь более привлекательным дополнением в их храмах. Они, может, даже будут осыпать вас золотыми дарами и редкими фруктами. – Он видел, что ей это понравилось. Она смеялась, как сумасшедшая.

Ри сменил интонацию.

– Серьезно, как вы собираетесь обращаться с этими людьми? Очевидно, что их нельзя просто вырвать с их маленькой первозданной планеты и перенести в гущу галактической жизни.

Ее взгляд сосредоточился. Победа! Он завладел ее вниманием.

– Прежде всего, конечно, нам нужно будет установить базовые культурные показатели; но я бы хотела каким-либо образом изолировать планету.

Она посмотрела на него, вдруг разволновавшись.

– Поймите меня правильно, для того чтобы защитить их, а не нас! Подумайте! Они окажутся такими уязвимыми. А то, не успеют они еще оправиться от потрясения, увидев, как мы свалились с неба, как тут же явятся полмиллиона туристов, желающих заполучить голографию с настоящим дикарем! Вот что я имею в виду под изоляцией, – она нахмурилась. – Единственное, что мне хотелось бы оставить, так это постоянную исследовательскую станцию. У нас есть возможность организовать первый за пятьсот лет антропологический наблюдательный центр, – ее голос стал хриплым. – Подумайте, сколько мы сможем сделать… сколько теорий проверить.

Ри не стал ничего говорить. Довольно наивно для такого блестящего ученого. Неужели она всерьез полагает, что университет может претендовать на такой мир? Только директор мог отделить целый мир.

– Вы собираетесь прекратить посылать информацию в Gi-сеть? – тихо спросил Ри.

Она раздраженно посмотрела на него.

– Конечно нет! Что за странный вопрос?

– Монтальдо обнаружил залежи торона высочайшей чистоты на северном материке. Информация уже отправлена. Кроме того, вы измените этих людей уже тем, что появитесь среди них. Они увидят результаты горных разработок, пусть даже на другом континенте. Да и наверняка обнаружится что-нибудь еще. Торон дает уже достаточное основание для эксплуатации планеты. Появятся и новые, – Ри спокойно встретился с ее испуганным взглядом.

– Конечно, я забыла об этом. Вы все же правы. Я теперь думаю о том, сможем ли мы им как-то объяснить то, что произойдет, – как-то смягчить последствия.

– А что если они еще и не захотят, чтобы их изучали? – Ри начинало нравиться провоцировать ее.

Лита косо посмотрела на него.

– Почему они должны отказываться, если мы объясним им, насколько это важно?

– Зачем им противиться разработке месторождений, когда компании объяснят им их выгоду? – в свою очередь сказал Ри.

– Богатство – это еще не все, – парировала она. – Я уверена, что такие неиспорченные люди, как они, поймут это. Их еще никто не покупал и не продавал. – Она подняла глаза и встретилась взглядом с Ри. – Вы всегда так циничны?

Он пожал плечами.

– Просто я военный человек. Вы специалист по человеческим обществам. Я же думал о возможных действиях этих ваших романанов. Галактика гораздо шире пределов университета, – он сделал самое невинное лицо.

Она помолчала. Подперев рукой подбородок, она усиленно соображала.

– Я полагаю, что как только мы получим какое-то представление о том, кто они такие, мы должны подумать, как их защитить. Сохранить их… да, они будут легкой добычей для всяческой эксплуатации. В старой литературе полно случаев отрицательного культурного влияния. Творились ужасные вещи. Эпидемии, войны, геноцид, эксплуатация, грабеж, насилие, пытки, – ее передернуло. – Мы…

– Я уверен, что именно по этой причине директор доверил этот проект нам, доктор, – он ободряюще похлопал ее по плечу. – Мы здесь для того, чтобы романаны – и вы – не беспокоились, пока те, кто умнее нас, не решат, что делать с этими людьми.

– Разрешите откланяться, – теперь она враждебно уставилась на него.

– Было очень приятно, доктор.

Откуда такой ледяной взгляд? Ри в растерянности откинулся в кресле, допивая вино. В памяти всплыл образ воина, его суровое лицо, обдуваемое сильным ветром. Трудно поверить, что этот человек нуждается в защите. Последнее слово было за специалистами – и, конечно, все зависело от решения директора.

Марти Брук, поглаживая рукой спину Беллы Вола, рассматривал голографию, занимавшую всю стену. Чувствуя на своей руке легкое дыхание Беллы, он наблюдал, как романаны верхом взбираются по ущелью. На его опытный взгляд, они выглядели совершенно нормально для живущих на планете людей.

Роман с Беллой начался недавно. В университете они были едва знакомы. Он считал ее привлекательной, но был занят другой женщиной: студенткой, изучавшей театр. Теперь он был здесь, как и Белла. Все получилось хорошо.

Марти мысленно рисовал контуры черепа под суровым лицом. По тому, как человек держался в седле, невозможно было определить его телосложение, походку или соотношение длины рук и ног. Гравитация на Атлантиде составляла 1,15 нормальной земной. Брук не ожидал найти особых отличий от стандартного наземного фенотипа – не считая того, что эти люди должны быть тяжелее, с немного более плотными костями.

К черту эту грубую анатомию и скучные показатели, подумал Брук. Его привлекали более тонкие материи. Как насчет генетических изменений в ДНК? Какие аминокислоты были вытеснены или поменялись? Какие изменения произошли в генетическом коде населения при уникальной адаптации на Атлантиде? Была ли у них сопротивляемость определенным болезням? Сколько изменений произошло в человеческом теле, чтобы соответствовать этому новому миру?

Они должны быть другими. Он ощущал это в глубине души. Они должны очень сильно отличаться от любых других представителей человеческого рода, живущих на планетах. Люди на станциях уже стали чем-то новым. В облике человечества было столько же вариаций, сколько было станций.

Нейтральная мутация, возрастающая подверженность воздействию ионизирующего излучения, возрастающее расцепление лигаз в процессе репликации ДНК – все приводило к возрастанию разнообразия, частично управляемому самими людьми.

Другое дело Атлантида. Она была первозданной – не испорченной жизнью людей в искусственной среде. Здесь природа меняла людей так же, как на доисторической Земле. Здесь люди были изолированы, в то время как на Земле, Сионе, Сириусе, Арпеджио или в любом другом месте они были подвержены циркуляции генов.

Постоянный генетический обмен по всему населенному людьми пространству неизбежно импортировал одни черты и экспортировал другие, смешивая и спутывая биологическую наследственность человека. Только на Атлантиде, где люди так долго жили в изоляции, можно было найти идеальную природную лабораторию. Погрузившись в размышления, Брук забыл о женщине, которая так непринужденно спала на его руке. Голография продолжала мучить его, он пытался представить саму структуру ДНК всадников.

Лита с трудом пыталась не закрывать глаза и сосредоточиться. Она не могла даже вспомнить, когда в последний раз спала.

– Ну что скажете? – спросила она биотеха.

– Ничего не нахожу, – сказал молодой человек. – По этой части вы можете быть спокойны и отправляться. У вас могут возникнуть проблемы с пищеварением от этой микробактерии, которую мы выделили из образцов почвы, – но ничего такого, чего нельзя было бы вылечить простым антибиотиком.

– Превосходно! – Лита почувствовала прилив энергии, перекрывший ее усталость. – Это было последнее препятствие; завтра отправляемся.

Выразив благодарность биотехам, она закружилась по пустынным коридорам, по направлению к своей комнате. Изнемогая от усталости, она сорвала одежду и разбросала ее по комнате. Безвредная форма протеста – к черту станционные манеры!

– Синхросон, – дала она команду компьютеру. Легкое головное устройство ласково прикасалось ко лбу.

– О Джефри! – тихо простонала она. – Зачем ты это сделал?

Она подумала о полковнике Ри. Его намерения были очевидны – и лестны. Но все-таки он был слишком старым. Он был явно не в ее вкусе – а потом, что если он обнаружит, что отдел здоровья хотел вправить ей мозги? И кого, черт возьми, он собрался одурачить, в конце концов?

Только Сарса и загруженность собственной работой облегчали бремя, которое Джефри свалил на нее. Сколько бы она ни пыталась взывать к здравому смыслу, она не могла избавиться от чувства вины. Проклятье, что она могла сделать? Она не могла просто так бросить дело всей своей жизни, чтобы нянчиться с ним. Жизнь – суровая штука; она не могла отвечать за всех, кто слишком слаб, чтобы справиться с ней.

Но разве она не могла что-нибудь сделать? Эта мысль жалила ее, она ворочалась с боку на бок, сознавая, что борется с синхросном.

«Что она могла сделать?» На грани безумия, она еще раз попыталась понять это.

– Чтоб ты провалился, Джефри! – едва слышно прошипела она.

Он не имел никакого права доводить ее до такого состояния. Совершенно никакого права – и он донес на нее, чтобы ее обработали! Может, ей не стоило спать с Вельдом в те несколько дней? Нет! – сердито прокричала она сама себе. То, чем она занималась, было ее личным делом!

Может, им следовало просто сесть и поговорить? Что она могла ему сказать? Как она могла поддержать его «я», чтобы он продолжал жить?

– Я не знала, что ты так отчаялся, – шептала она, чувствуя нарастающую грусть. – Черт тебя побери, Джефри, я теперь ненавижу тебя, – бормотала она еле слышно. Осознав это, она испугалась. Ирония судьбы. Бедняга хотел причинить ей боль, но, как всегда, пострадал сам! Это он заставил ее ненавидеть его. Чувствуя себя виноватой, она ненавидела его. Ненавидела за то, что он отнимал у нее время, не давая сосредоточиться на романанах. Ненавидела за приговор, который он вынес ее сознанию. Даже его последняя злорадная попытка найти сочувствие не удалась. Надутое ничтожество! Господи, как она могла так долго его терпеть? Совершенно разбитая, она поддалась синхросну.

Лейтенант Рита Сарса поставила блок против смертельного удара. Использовав полученный импульс, она развернулась и со всей силы ударила робота в шею. Человеческие шейные позвонки были бы моментально переломаны. Машина грохнулась на пол радующей глаз грудой. «Чистая победа», – нараспев произнес робот.

Тяжело дыша, Рита размяла плечи, сорвала с вешалки полотенце и со злостью стерла пот с лица и шеи. Тренировки давали возможность ей жить в полную силу. Рита была чемпионом «Пули» среди женщин – чем она непомерно гордилась.

Она разделась и зашла под душ, прохладная вода смывала запах натруженного тела. В то же время чувство легкости и эйфории после тяжелой тренировки снимало напряжение.

Связист Энтони мылся в соседней кабинке.

– Победила? – крикнул он.

– С трудом, Тони, – улыбнулась она в ответ. У них когда-то был короткий роман. Ей нравился этот парень, но у него не было нужной ей силы и энергии. Как всегда, кончилось тем, что она измучила его постоянным соперничеством. Их отношения очень быстро испортились. Тони просто кивнул и вышел, чтобы надеть форму.

– Эй, Тони, – тихо позвала она. Он обернулся. – Может, пообедаем как-нибудь, когда я разделаюсь с этим заданием? – Она подняла голову. – Ничего серьезного, ты же понимаешь. Просто будет случай поговорить, расслабиться и выяснить отношения.

Он подхватил ее подспудное желание перемирия.

– Да, лейтенант, звучит совсем неплохо. Я был бы не прочь. Может, мы и несовместимы, как змея и птица, но мне не хватает твоей дерзости.

– Друзья, а? – окликнула Рита.

Он подмигнул, кивнул, махнул рукой и ушел.

Она зарычала про себя и вышла обсохнуть. С тех пор как погиб ее муж, ее бросало из одной крайности в другую. Натерпевшись всего, она теперь испытывала мужчин, которые притягивали ее, ища в них какой-нибудь фатальный изъян. Пока им не хватало силы духа. Подобно Тони, их слишком легко было победить и подчинить.

Может быть, ей была нужна психообработка. По ней пробежал холодок от этой мысли. Дух состязательности – как и отвращение к Директорату – привел ее в Патруль. Всего за три года она дослужилась до лейтенанта благодаря сообразительности, хитрости и коварству, несмотря на то, что ей противостояли выпускники университета, прошедшие многолетнюю подготовку к патрульной службе. Но они играли по правилам – в отличие от нее!

– Сучка, тебе всегда нужен вызов! – зло выпалила она со свойственным ей извращенным чувством юмора, разбросав по плечам рыжие волосы. Разглядывая себя в зеркале, она улыбнулась. – И чем серьезнее, тем лучше. А теперь, дорогая, отправляйся пасти стадо трусливых антропологов! Боже! Спасибо, полковник!

Рита оделась и убедилась, что все ее имущество готово к отправке на планету. Она поспешила на встречу с учеными. Так что же ей делать с Литой? Женщина была теперь у нее под крылышком. А был ли у нее роковой изъян, который подведет ее? Призрак военного трибунала, психообработки – или смертного приговора – замаячил в богатом воображении Риты.

– Сначала пускай попробуют меня поймать, – пробормотала она в сторону. – Ладно, черт с этим Директоратом.

– Добрый день, лейтенант, – поздоровалась Лита – и подмигнула! В ее голубых глазах было возбуждение, настоящее оживление. Так, может, док наконец преодолела критическую точку?

– Ваши вещи погрузили в корабль-челнок, как вы просили. – Рита улыбнулась, ненавидя себя за это. – Мы готовы отправиться, как только вы соберете своих сотрудников.

– Превосходно, – Лита включила головное устройство и попросила всю группу приземления собраться на палубе челнока.

– Пойдемте, док, я устрою вам экскурсию.

Впечатленная челноком, Лита нетерпеливо улыбнулась. Покоясь в причальных захватах, летательный аппарат ожидал, острый, как игла, на носу, переходящий ближе к корме в четыре коротких плоских крыла и заканчивающийся уродливыми на вид термоядерными двигателями. Добра была явно заинтересована.

– Нравится, а? – Рита подбоченилась.

– Почему термоядерные? – спросила Лита, обернувшись.

– Очень просто. Водород можно найти везде. Термоядерный синтез не требует тяжелых стационарных полей, которые используются в реакторах антивещества. Кроме того, он не требует такого тщательного мониторинга или такого мощного компьютерного обеспечения. Даже если откажет до 90 процентов компьютерное и электрического оборудования, на этом малыше можно летать. Док, даже вы могли бы пилотировать его обратно на «Пулю», – объясняла Рита, в то же время доставая из шкафчика костюм и натягивая его на тело. Он облегал ее как вторая кожа.

– Что это? – спросила Лита. – Мне тоже нужно такой надеть?

Рита покачала головой и улыбнулась.

– Не думаю, доктор. Вы не имеете даже приблизительного представления о том, как этим пользоваться. Это боевой защитный костюм.

– Рита, я, по правде говоря, думаю, что это не нужно, – неловко сказала Лита. – Это примитивные люди: у них есть ружья и две нелепые пушки.

– Положитесь на меня. Не надо волноваться. Это обычная процедура для предварительной разведки. Необычно только то, что от вас не требуют, чтобы вы его надели.

Лита скривилась и пожала плечами.

– Готовы?

Рита поднялась к шлюзу. Добра заколебалась, с удивлением увидев профессора Чэма.

– Вы не можете лететь, Эманнуэль! – воскликнула Лита. – Это убьет вас!

От ее слов его лицо расплылось в теплой улыбке.

– Нет, Лита, – его голос был тихим и глухим. – Я просто пришел пожелать вам удачи. Вас ждут великие дела. Хотел бы я быть немного моложе, – в его голосе звучала боль.

Старик слабо кивнул. Его добрые карие глаза затуманились, когда он выпрямился и вышел из шлюза. Он шел медленно, осторожно, весь какой-то угловатый, сутулый, нескладный.

Лита пробормотала едва слышно:

– Будем надеяться, что он не станет еще одним тяжелым случаем вроде Джефри.

– Потом побеспокоитесь об этом – если это случится, – проворчала Рита, так чтобы услышала только Добра. Она проверила ремни безопасности у всех ученых. Каким-то чудом они, кажется, сделали все правильно.

Головное устройство зашипело, когда шла проверка связи. Рита слушала привычные переговоры о разрешении на полет между пилотом и мостиком. Задраили люк, и она едва почувствовала толчок, когда челнок отошел от корабля и по спирали отправился к планете.

Она смотрела на дока Добра, лежащую в паутине ремней и приковавшую глаза к монитору, на котором была видна вращающаяся внизу Атлантида, на четверть разрезанная границей света и тени. Да, она поправлялась – она принимала действительность, готовая к борьбе. Она сделала правильный выбор тогда, в университете! Один ноль в пользу рыжей мятежницы!

Спуск занял не более двадцати минут. При входе в атмосферу чувствовалась неприятная вибрация, затем сопротивление воздуха. Рита почувствовала волнение. Жаль, что ей придется бездельничать!

Они решили приземлиться на открытой равнине, к востоку от горной гряды и юго-востоку от «Николая Романана». Деревня находится меньше, чем в часе лета на воздухопланах, и их местоположение дает одинаковую возможность добраться до двух, очевидно крупнейших, близлежащих племен.

Когда челнок коснулся земли, пилот объявил:

– Никаких признаков людей или других крупных местных форм жизни. Выгружаемся по вашему усмотрению.

– Пошли! – скомандовала Лита, когда люк открылся и развернулся антигравитационный подъемник.

Рита перекинула бластер через плечо и опередила Литу у двери. По ее лицу было заметно, что она возбуждена.

– Извините, доктор, – непринужденно сказала она, – я не претендую на ваш авторитет, но сначала я.

Лита раздраженно проглотила слюну, затем неохотно кивнула:

– После вас, лейтенант.

Рита вошла в кабину подъемника и вместе со своими пятнадцатью десантниками спустилась на землю. Она отдавала команды и удовлетворенно наблюдала, как десантники занимали круговую оборону.

Лита вошла в подъемник и плавно спустилась на землю. Выходя из антигравитационной кабины, она споткнулась и, застигнутая врасплох гравитацией, чуть не упала.

Рита жестом скомандовала рядовым разгружать снаряжение из раскрывшихся дверей челнока. Она чувствовала физическое удовлетворение от чистого, свежего воздуха. Ветерок был напоен диким, вольным ароматом. Пахло жизнью, травой, грязью, пылью и мускусным запахом перегноя, намекавшим на влагу, тепло и жизненную силу.

– Удивительно, – Вола вдыхала рядом с ней. – Марти, как жаль, что нам нужно работать. – Она романтически вздохнула, вызвав глубокое раздражение в душе Риты.

Она кричала десантникам:

– Вы должны разбить лагерь. Живее, мы сюда прибыли не для того, чтобы прохлаждаться. Пошевеливайтесь, ребята!

Под наблюдением Риты они действовали лучше, чем ученые. С идеальной расторопностью, за считанные минуты, Ритины десантники построили базу. Создавалось впечатление, что они делали это уже тысячу раз.

Тени и движение солнца сбивали с толку. Сколько времени прошло с тех пор, как она последний раз стояла под открытым небом? Более того, здесь были слышны звуки. Конечно, на станции или корабле тоже присутствовали звуки. Но это было не то. Вместо гудения механизмов она слышала шелест ветра, травы и букашек. Ее окружала дикая, первозданная жизнь. Это затрагивало в мыслях Риты что-то, чего она не могла до конца понять.

– Может быть, мы чего-то лишаем себя на станциях, – рассеянно сказала Лита, остановившись возле Риты и глядя на холмистые луга.

Рита пожала плечами, хотя мысли доктора перекликались с ее собственными.

– Обитаемых планет не так уж много. Выросшие на станции счастливы. Они не понимают, как остальное человечество может жить без их чувства общности. Люди судят обо всем со своей колокольни.

Она заколебалась, а затем прибавила язвительным тоном:

– У меня был знакомый, который всю свою жизнь прожил на станции. Он работал на нижних уровнях Арктура в качестве дипломатического представителя, как его отец. Поэтому, он был более привычным к гравитации, испытав ее от 0 до 1,6 «g». Он был очень ловким и изящным. У него также было неутолимое желание ступить на планету, – Рита, вспоминая, слегка улыбалась.

– Что с ним случилось? – с любопытством спросила Лита.

На лице Риты появилась кривая усмешка:

– О, ему представился случай. Он хотел выйти и спать под звездами на Земле. Он прибыл ночью, и, конечно, его желание было исполнено. Вот только когда он проснулся на следующее утро и оглянулся вокруг, он совершенно спятил.

Она посмотрела на Литу, как бы ища в ней понимания серьезности истории.

– Видите ли, док, он никогда до этого не видел открытого неба. Он вдруг почувствовал себя абсолютно беззащитным. Последующая психообработка была успешной, но он так и не пришел в себя.

– Кажется, вы его хорошо знали, – сказала Лита, еще раз вдыхая теплый влажный воздух и наслаждаясь солнечным светом.

– Да, – осторожно ответила Рита, – он был моим мужем, док. – И она, глядя на открытую равнину, зашагала к границе лагеря, осторожно держа в руках длинный бластер с прикладом. Столько лет прошло, а боль не притупилась.

Лита кусала губы, заметив боль в глазах Риты. Так вот в чем был секрет? Муж Риты мечтал – и это погубило его. И память об этом, или чувство вины было причиной ее бунта?

Ее сердце наполнилось сочувствием к одинокой фигуре на краю лагеря. Закусив губу, она вернулась к куполообразному зданию лаборатории, чтобы проследить за установкой оборудования, ретрансляторов связи и контейнеров с запасами, необходимыми для жизни.

На стене Брук уже поместил хорошо известное изображение всадников в горах. Лита задумалась над ним, ощущая жизненную силу в этих темных глазах. Они выдавали страстную силу. Видно было, что это сильные мужчины, которые не сломаются. Мужчины, похожие на тех, которые всегда заполняли ее сны.

Пристально рассматривая первого всадника, она представляла, как ее пальцы гладят его твердый подбородок. Такой мужчина не оставил бы ее несчастной и виноватой. Он бы не заставил ее вспоминать его слабость или поражение. Его память не травила бы ее.