Текст книги "По сценарию мафии"

– Остановите, – попросил Босх.

Смольц включил режим стоп-кадра. Изображение замерло на экране.

– Спасибо. Кто эта сдающая?

– Эми Рорбэк. Вы с ней беседовали.

– Да, Хэнк. Есть возможность ее пригласить?

– Разумеется. Могу я спросить зачем?

– Вот эта дама, – Босх показал на сидевшую напротив Алисо женщину, – судя по всему, была знакома с ним. А Эми Рорбэк ее только что узнала. Видимо, она – постоянная клиентка. Я хотел бы с ней поговорить. Не исключено, что ваша сдающая знает ее фамилию.

– Хорошо, я ее приведу. Но если она в игре, придется подождать.

– Ладно.

Пока Мейер спускался в казино, Босх и Смольц продолжили смотреть запись в ускоренном режиме. За столом один к пяти Алисо играл двадцать пять минут, потом к нему подошел распорядитель, взял его фишки и отвел к более дорогому столу. Смольц поставил кассету с того стола, и они наблюдали, как следующие два часа Алисо проигрывал. Три раза он покупал стопки фишек по пятьсот долларов и сразу терял их. Наконец оставил несколько фишек в качестве чаевых сдающей и поднялся.

Пленка закончилась, а Мейер с Рорбэк еще не пришли. Смольц предложил перемотать кассету с изображением таинственной женщины, чтобы она была наготове. Когда лента вернулась к началу, Босх попросил запустить ее в ускоренном режиме опять – он хотел убедиться, нет ли в записи момента, когда видно лицо незнакомки. Пять минут напряженного слежения за быстрыми движениями людей на экране принесли свои плоды: женщина подняла голову к камере.

– Вот! Верните и сделайте медленнее!

Смольц послушался. Босх смотрел, как женщина достала сигарету, закурила и, выдыхая дым, откинула голову к потолочной камере. Дым затуманил лицо. Но, пока оно не скрылось в тумане, Босх узнал эту женщину. Он застыл в молчании. А Смольц тем временем вернул пленку к самому четкому кадру и остановил движение. Босх смотрел и ничего не говорил.

Оператор рассуждал, что это лучшее, на что они могли надеяться. Открылась дверь, и появился Мейер. Один.

– Эми только что начала сдавать. Она будет занята около десяти минут. Я оставил ей записку, чтобы она поднялась к нам.

– Позвоните и скажите, что ей ни к чему утруждаться. – Босх так и не отвел взгляда от экрана.

– Серьезно? Почему?

– Я знаю, кто она.

– Кто же?

Может, от того, что Босх видел, как женщина зажгла сигарету, или от внезапного ощущения тревоги, но ему отчаянно захотелось курить.

– Так, знавал когда-то давно, – промолвил он.

* * *

Босх сидел на кровати, поставив телефон на колени, и ждал, когда ему позвонят с совещания. Вспоминал женщину, которая, как он полагал, давно ушла из его жизни. Сколько лет назад это было? Четыре? Пять? В нем так бурлили мысли и чувства, что он не мог сосчитать. Неудивительно, что она уже вышла из тюрьмы.

– Элеонор Уиш, – произнес он вслух.

Босх представил палисандры перед ее домом в Санта-Монике. Вспомнил, как они занимались любовью, маленький шрам в виде полумесяца на ее скуле. И вопрос, который она задала в постели: «Ты веришь, что можно оставаться одному и не чувствовать себя одиноким?»

Зазвонил телефон. Босх стряхнул с себя наваждение и поднял трубку. Говорила Биллетс:

– Гарри, мы собрались. Ты хорошо меня слышишь?

– Не слишком.

– Ничего не поделаешь – казенное оборудование. Хорошо, приступим. Поделимся новостями. Что у тебя?

– У меня не много.

Босх рассказал, что ему удалось: о пропавшей квитанции – хотя бы что-то заслуживающее внимания – и о том, как смотрел пленки, но не упомянул, что узнал Элеонор Уиш. Решил, что в данный момент между ней и Алисо невозможно установить явной связи. Так что лучше об этом пока помолчать. Он закончил ближайшими планами: он собирался навестить «Долли» – то место, куда Алисо звонил из своего кабинета в «Арчуэй». И некую Лейлу, с которой беседовал.

Следующим отчитывался Эдгар. Он объявил, что сценарист чист, поскольку имеет алиби. К тому же чутье подсказывало Эдгару, что, хотя молодой человек имел полное право ненавидеть Алисо, он не из тех, кто мог схватиться за оружие.

Эдгар общался с рабочими в гараже, где мыли и полировали машину Алисо, пока тот находился в Лас-Вегасе. Гараж принадлежал аэродромной службе, и человек, который отдавал Алисо «роллс-ройс», сообщил, что пассажир был один, спокоен и никуда не спешил.

– Обычное дело, – продолжил Эдгар. – Алисо забрал автомобиль, отвалил двадцатку на чай и поехал домой. А перехватили его по дороге. Я полагаю, где-нибудь на Малхолланд-драйв. Уж больно там много безлюдных, закрытых поворотов. Если действовать быстро, можно запросто тормознуть. Работали, наверное, вдвоем.

– Что сказал служитель насчет его багажа? – спросил Босх.

– Ах да, – спохватился Эдгар. – У него были сумка и кейс. Точно такие, как описывала жена. Серебристый кейс и сумка с наплечным ремнем. Ни то ни другое Алисо в багаж не сдавал.

Босх кивнул, хотя был в номере один и никто его не видел.

– А пресса? – поинтересовался он.

– Всё под контролем, – успокоила его Биллетс. – Завтра служба связи с журналистами выпустит пресс-релиз. В нем будет фотография «роллс-ройса». Машину позволят снимать на видео в полицейском гараже. А я это все озвучу. Будем надеяться, писаки проглотят. Так, Джерри, что у тебя еще?

Эдгар подытожил доклад, сказав, что закончил с бумажками по убийству и отработал половину списка – тех, кто выдвинул различные иски против Алисо. А с остальными намерен встретиться завтра. В заключение он сообщил, что звонил в службу коронера и выяснил, что вскрытие Алисо пока не планируется.

– Хорошо, – произнесла Биллетс. – Киз, что у тебя?

Райдер разбила свой доклад на две части. Первая касалась ее беседы с Вероникой Алисо. Райдер рассказала, что во время утренней встречи вдова была немногословна и в отличие от вечера накануне, когда они с Босхом сообщили ей об убийстве мужа, вела себя замкнуто. Отвечала односложно и добавила лишь несколько деталей. Супруги поженились семнадцать лет назад. Детей у них не было. Вероника снималась в двух фильмах мужа и больше никогда не работала.

– Ты полагаешь, она успела посоветоваться с адвокатом, как себя держать с нами? – задал вопрос Босх.

– Сама она об этом не сказала, но я считаю, что так оно и было, – промолвила Райдер. – Все сведения пришлось тащить из нее клещами.

Во второй части доклада Киз говорила о финансовых делах убитого. Даже на расстоянии, при неважной слышимости, Босх понял, что она взволнована тем, что удалось открыть.

– Финансовое положение Алисо свидетельствует о достаточно высоком уровне жизни: на личных банковских счетах пятизначные суммы, обнуленные кредитные карточки; из миллиона стоимости за дом семьсот тысяч уже выплачено. Вот что я выяснила. «Роллс-ройс» взят в аренду, «линкольн» жены тоже. – Она немного помолчала и продолжила: – Кстати, Гарри, если будет время, может, проверишь? Обе машины арендованы его студией «ТНА» через дилерское агентство в Лас-Вегасе. Оно называется «Райделонг». Адрес: Индастриал-драйв, две тысячи два, офис триста тридцать.

Блокнот Босха лежал в кармане пиджака, который висел на стуле в другом конце комнаты. И он записал название и адрес на приготовленной на прикроватном столике бумаге отеля.

– Ну вот, – продолжила Райдер, – теперь мы переходим к его делам и сталкиваемся с довольно любопытными вещами. Из тех папок, что мы изъяли у Алисо в кабинете, я успела просмотреть половину, но и по ним ясно, что Алисо был первостатейным жуликом. Я не говорю о том, что он сдирал сценарии у студентов-простофиль. Надо думать, это было его побочным хобби. Речь идет об отмывании денег. О том, что Алисо кого-то прикрывал.

Босх сдвинулся к краю кровати, от возбуждения у него стало покалывать в затылке.

– Перед нами налоговые декларации, заказы на производство и аренду съемочного оборудования, обязательства и платежи за съемки нескольких фильмов – больше дюжины. Все – откровенное порно, как и говорила Вероника. Я посмотрела кое-что из того, что стоит у него в кабинете. Ужасно! Никакого действия, если не считать нагнетания напряжения, пока раздевается актриса. Но проблема в том, что бухгалтерия не соответствует тому, что на пленках, а большинство крупных платежей направлялись студией «ТНА» компаниям, которые, как я выяснила, существуют лишь на бумаге.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Биллетс.

– В отчетах указано, что на съемки этих так называемых кино израсходовано от миллиона до полутора, а посмотришь кассеты – и скажешь, что потрачено не более ста тысяч, ну, может, от силы двести. Мой брат работает редактором в кино. Поэтому я в курсе, что чего стоит. То, что отражено в отчетах Алисо, израсходовано не на фильмы. А ролики использовались для отмывания денег.

– Объясни, – попросила лейтенант. – Как это происходило?

– Начнем с источника. Назовем его пока мистер Икс. У мистера Икс имеется миллион долларов, которых у него не должно быть. От торговли наркотиками или иных дел – не важно. Он желает отмыть этот миллион, легализовать и положить в банк, чтобы тратить, не привлекая к себе внимания. Икс дает этот миллион Алисо, так сказать, инвестирует в его компанию. А Алисо снимает на эти деньги дешевый фильм, но при этом расходует не более десятой части суммы. Но в отчетах пишет, что потратил на производство все. Почти каждую неделю он рассылал чеки производственным компаниям и фирмам по прокату реквизита и оборудования, но в них значились суммы, которые были в восемь-девять раз ниже тех, что сообщались государственным органам.

Босх внимательно слушал, закрыв глаза и сосредоточившись. Он восхищался способностью Райдер выуживать информацию из отчетов.

– Когда фильм был снят, Алисо делал несколько сотен копий, продавал или пытался продать независимым видеомагазинам и распространителям, поскольку официальный прокат никогда бы не стал связываться с подобной мутью. Конец представления. Тони прокрутил деньги и вернул изначальному инвестору, то есть мистеру Икс, примерно восемьдесят центов с доллара в виде платежей подставным компаниям. Вроде игры в наперстки. Тот, кто стоит за этими компаниями, получает свои же деньги за услуги, которые он не оказывал. Но теперь деньги легализованы. Их можно поместить в банк, уплатить с них налог и начинать тратить. Тони Алисо со своей стороны имеет хороший гонорар и приступает к новому ролику. Похоже, он производил их два или три раза в год и зарабатывал около полумиллиона долларов. Мешала одна проблема.

– Спутало карты налоговое управление, – подхватил Босх.

– Точно, – ответила Райдер, и он представил, как она улыбнулась. – Плутовство отменное, но вся его схема едва не рухнула. В конце месяца к нему должна была нагрянуть финансовая инспекция. И если я расколола его аферу за день, инспекторам налогового управления хватило бы часа.

– В таком случае Тони становился опасен для мистера Икс, – заметил Эдгар.

– Особенно если бы Тони пошел на сотрудничество с ними, – добавила Райдер.

Кто-то на другом конце провода присвистнул, но Босх не сумел определить кто. Решил, что Эдгар.

– Что дальше? – спросил он. – Как станем искать этого мистера Икс?

– Объясняю малопонятливым, – хмыкнула Райдер. – Сейчас я готовлю факс, утром отправлю его в министерство корпораций штата. В нем я перечисляю все подставные компании. Будем надеяться, что этот тип прокололся и хотя бы раз указал настоящее название или адрес. И еще я добиваюсь нового ордера. У меня имеются погашенные чеки студии Тони. Я хочу выяснить, на какие счета были переведены эти средства, и, если возможно, узнать, куда делись деньги после того, как Алисо их отмыл.

– А что с налоговым управлением? – напомнил Босх. – Ты с ним общалась?

– У них выходные. Но, судя по уведомлению, которое получил по почте Алисо, аудиторскому номеру предпослан криминальный символ. Это наводит на мысль, что запланирована не рядовая проверка. Кто-то снабдил налоговиков информацией. Этим делом занимается специально выделенный агент. И первое, что я сделаю утром, – позвоню ему.

– Вся это история с отказом ОБОП от дела дурно пахнет, – заявил Эдгар. – С кем там снюхался наш Тони, с итальяшками или с кем-либо еще, но если это не организованная преступность, что в таком случае организованное преступление? Ставлю на кон последнюю пуговицу, обоповцы что-то вызнали, а от налоговиков или откуда еще – пока сказать не могу.

– Ты прав, – согласилась Биллетс.

– Я вот о чем забыл, – снова вступил в разговор Босх. – Сегодня мы говорили с Артом Донованом и он сообщил, что тип из ОБОП, тот самый Карбоун, с которым я общался вчера вечером, объявился у криминалистов и принялся расспрашивать его о деле. Арт сказал, что Карбоун притворялся, будто его ничего не интересует, однако держал уши на макушке.

Все долго молчали.

– Как мы поступим? – спросил Эдгар.

Босх закрыл глаза и ждал. Ответ Биллетс повлияет на ход дела и на его отношение к ней. Он догадывался, как бы поступил ее предшественник – всеми силами постарался бы свалить дело на ОБОП.

– Никак, – отозвалась лейтенант. – Это – наше дело, и мы станем им заниматься. Но будьте начеку. Если ОБОП сначала пустил дело побоку, а затем принялся всюду разнюхивать, значит, что-то в этом деле есть, о чем мы не знаем.

Возникла новая пауза, Босх открыл глаза. Биллетс нравилась ему все сильнее.

– О’кей, – подытожила лейтенант. – Считаю, что прежде всего нам надо сосредоточиться на компании Алисо. Гарри, можешь быстрее закончить работу в Лас-Вегасе и вернуться?

– Если только не появится что-нибудь интересное. А так собираюсь вылететь завтра до обеда. Однако не забывайте, миссис Алисо сообщила нам, что ее муж ездил в Лас-Вегас встречаться с инвесторами. Вероятно, мистер Икс проживает именно здесь.

– Очевидно, – промолвила Биллетс. – Ладно, ребята, все хорошо потрудились. Будем продолжать в том же духе.

Они распрощались, и Босх поставил телефон обратно на прикроватный столик. Он очень воодушевился успехами расследования. Сидел и наслаждался буйством адреналина в теле. Босх уже давно не испытывал подобных ощущений. Наконец он сжал кулаки и ударил одним о другой.

Он вышел из лифта и двинулся через казино. Оно показалось ему тише аналогичных заведений: никто не кричал, не вопил за столами и не требовал громогласно, чтобы выпала семерка. Здешние игроки были иного типа. Они приходили с деньгами и, сколько бы ни проиграли, уходили тоже с деньгами. Это казино предназначалось для богатых.

Босх поравнялся со столпившимися у рулетки людьми и вспомнил о просьбе Донована. Протолкался между двумя азиатками и попросил на пятерку фишек, но ему ответили, что минимальная ставка – двадцать пять долларов. Одна азиатка указала сигаретой на другой стол с рулеткой.

– Вот там примут пять баксов! – презрительно бросила она.

Босх поблагодарил и направился к дешевому столу. Поставил пять долларов на семь и наблюдал, как раскручивают колесо и щелкает по цифрам маленький металлический шарик. Он ставил не за себя, но был согласен с заядлыми игроками: главное – не выигрыш или проигрыш, а предвкушение. Не важно, что его вызывает – карты, стук бросаемых костей или бег шарика рулетки.

Выпала цифра «пять», и Донован остался должен ему пять долларов. Босх стал оглядываться в поисках столов, за которыми играют в покер. Наконец заметил указатель и зашагал в ту сторону. Было еще рано – около восьми часов, и за столами оставалось несколько свободных стульев. Босх скользнул взглядом по лицам игроков. Элеонор Уиш среди них не было, но он и не ожидал ее увидеть. Он узнал многих сдающих, которых раньше допрашивал, и в том числе Эми Рорбэк. Возникло желание сесть за ее стол и спросить, откуда она знает Элеонор Уиш, но Босх понимал, что нельзя задавать вопросы сдающей за работой.

Пока он решал, как поступить дальше, к нему приблизился распорядитель и осведомился, не собирается ли он сыграть. Босх видел его на видеозаписи, этот человек провожал Тони Алисо к столам.

– Нет, – произнес Босх. – У вас найдется минута, пока здесь затишье?

– Минута на что?

– Я полицейский, который допрашивал ваших людей.

– Ах вот как! Маленький Хэнк мне рассказывал.

Он представился Фрэнком Кингом, и Босх пожал ему руку.

– Извините, не мог подняться. Но я не меняюсь и должен постоянно находиться на месте. Речь идет об Алисо?

– Да. Вы его знали?

– Конечно. Его все здесь знали. Хороший парень. Ужасно, что так все случилось.

– Откуда вам известно о произошедшем?

Босх сознательно никому не сообщил во время допросов о смерти Алисо.

– От Хэнка, – ответил распорядитель. – Сказал, что Тони застрелили в Лос-Анджелесе. Неудивительно. Живешь в этом городе – жди чего угодно.

– Согласен. Как давно вы знакомы?

– Очень давно. До «Миража» я работал во «Фламинго». В то время Тони останавливался там.

– Вы с ним встречались за пределами казино?

– Раз или два. Но как правило, случайно. Я куда-нибудь заглядывал, а там оказывался Тони. Мы с ним выпивали. Было приятно поболтать, но не более. Он был гостем, а я – служащим отеля. Никаких приятельских отношений.

– Ясно. Где вы с ним встречались?

– Не помню. Одну минуту, я сейчас. – Кинг рассчитался с игроком, который вышел из-за стола Эми Рорбэк.

Босх понятия не имел, с чего тот начал, но закончил сорока долларами и недовольной миной. Кинг пожелал ему успеха и вернулся к Босху.

– Так вот, как я уже сказал, мы встретились с ним в баре. Давние дела. Один, в Стардасте, держит мой приятель, и иногда я заскакивал туда после работы. Там и увидел Тони, он пропускал за воротник. Три года назад, не менее. Не возьму в толк, какой вам от этого прок.

– Он был один?

– Нет, с молодой девчонкой, я ее не знаю.

– А во второй раз?

– Год назад. Мы устраивали мальчишник – в честь Марти, который здесь работает, – и решили встряхнуться в «Долли». Это такой стрип-клуб в северной части города. Тони тоже там оказался. Он был один, подошел и заказал выпивку. На весь стол. А нас было человек восемь. Хороший парень. Вот так.

Следовательно, по крайней мере год назад Алисо часто посещал клуб «Долли». Босх планировал съездить туда и выяснить, кто такая Лейла. Не исключено, что она работала там танцовщицей, а Лейла – вымышленное имя.

– А потом вы его с кем-нибудь видели?

– С девицами?

– Да. Одна из ваших сдающих сообщила, что недавно Алисо приходил с некоей блондинкой.

– Видел его с блондинкой пару-тройку раз. Он давал ей бабки играть в автоматы, а сам перекидывался в карты. Но кто она такая, понятия не имею.

Босх кивнул.

– Все? – спросил Кинг.

– Последнее. Элеонор Уиш. Знаете такую? В пятницу вечером она играла за дешевым столом. Некоторое время Тони играл за тем же столом. У меня сложилось впечатление, что они знакомы.

– Элеонор я знаю. Хотя ее фамилию слышу впервые. Симпатичная. Каштановые волосы, карие глаза, и, как говорится, вопреки времени все еще в форме. – Кинг улыбнулся своему красноречию, а Босх остался серьезным.

– Похоже, это она. Часто приходит сюда?

– Да, вижу ее раз в неделю. Может, чуть реже. Она местная. Местные у нас регулярно появляются. Не во всех казино играют в покер. Доход от него заведению совсем невелик. Мы организуем игру по желанию клиентов, но надеемся, что они немного сразятся в покер, а затем засядут за очко. Но поскольку местные ходят не только к нам, у них нет постоянных соперников. Сегодня они у нас, завтра – в «Хара», послезавтра во «Фламинго», а потом несколько вечеров в казино в центре города.

– Хотите сказать, что она – профи?

– Нет, просто местная и часто играет. А есть ли у нее постоянная работа или она живет покером, этого я не знаю. Не припомню, чтобы, рассчитываясь с ней, я отстегнул более двух сотен. Невелика сумма. Я слышал, она не скупится на щедрые чаевые сдающим. Профессионалы так не поступают.

Босх попросил назвать все известные казино в городе, где играют в покер, и поблагодарил Кинга.

– Думаю, они знакомы на уровне «здравствуй-прощай», – добавил Кинг.

– Почему?

– Старовата. Привлекательная особа, но Тони не подходит. Он предпочитает молодых.

Босх отпустил Кинга, а сам в недоумении пошел по казино. Он не знал, как поступить с Элеонор Уиш. Босх был заинтригован тем, что она появляется каждую неделю в казино, и объяснениями Кинга. Ее знакомство с Алисо скорее всего носило невинный характер, однако Босха не оставляло желание поговорить – сказать, что ему жаль, что все так получилось, и он виновник того, как повернулась ее судьба.

У входа в казино висели платные телефоны-автоматы, и он позвонил в справочную. Записанный на пленку голос сообщил, что номер телефона Элеонор Уиш не дают по требованию клиентов. Босх немного подумал и нащупал в кармане карточку с номером пейджера капитана Фелтона. Чтобы никто не воспользовался его телефоном-автоматом, Босх не снимал ладони с трубки. Через четыре минуты раздался звонок.

– Фелтон?

– Да. Это кто?

– Босх. Виделись сегодня.

– Помню. Лос-Анджелес. По отпечаткам пока ничего. Но я рассчитываю скоро получить.

– Я звоню по другому поводу. Хочу спросить, насколько хороши у вас или у ваших людей отношения с телефонной компанией, чтобы мне предоставили номер телефона и адрес?

– Их нет в справочнике?

У Босха чуть не сорвалось с языка, что, если бы такие сведения там были, он не стал бы звонить.

– Нет.

– О ком речь?

– Местная. В пятницу вечером играла за одним столом с Энтони Алисо.

– И что?

– Капитан, они знали друг друга, и я хотел бы с ней побеседовать. Если вы не сумеете мне помочь, я найду ее иным способом. А звоню потому, что вы мне сказали, чтобы я обращался, если мне потребуется помощь. Она мне потребовалась. На вас рассчитывать или нет?

Некоторое время в трубке царило молчание.

– Хорошо, – наконец произнес Фелтон. – Назовите ее фамилию. Попробую что-нибудь сделать. Где вы будете?

– Я то здесь, то там. Разрешите, позвоню вам сам.

Фелтон продиктовал ему свой домашний номер и попросил перезвонить через полчаса.

Босх воспользовался этим временем, чтобы пересечь Стрип и заглянуть в «Хара». Он хотел посмотреть, как там играют в покер. Но Элеоноры Уиш в «Хара» не оказалось. Тогда он повернул в другую сторону и двинулся во «Фламинго». Пиджак Босх снял. Несмотря на вечер, все еще стояла жара, но вскоре стемнеет, и он надеялся, что наступит прохлада.

Он нашел Элеонор во «Фламинго». Она играла с пятью мужчинами за столом с максимальным повышением ставок до четырех. Слева от нее пустовал стул, но Босх туда не сел, а вместо этого смешался с толпой у рулетки и принялся потихоньку наблюдать за Элеонор.

По ее лицу он понял, что она сосредоточена на игре. А соседствующие с ней за столом мужчины исподтишка бросали на нее взгляды, и Босх ощутил странное возбуждение, сообразив, что она им нравится. За десять минут Элеонор выиграла партию – правда, Босх стоял далеко и не заметил, какую сумму, – а в пяти других рано открыла карты. Судя по всему, она здорово обгоняла соперников. Полная стопка фишек лежала перед ней и еще шесть на голубом сукне.

Когда Элеонор выиграла еще одну партию – на сей раз взяла полный банк – и сдающая принялась сдвигать к ее месту синие фишки, Босх оглянулся в поисках телефона-автомата. Он позвонил Фелтону, и тот дал ему номер домашнего телефона и адрес Уиш.

Капитан пояснил, что Сэндс-авеню, где она проживает, расположена неподалеку от квартала многоквартирных домов. Там обитают служащие казино. Босх не сказал ему, что нашел Элеонор, только поблагодарил и повесил трубку.

Когда он вернулся в зал, Элеонор там уже не было. За столом по-прежнему сидели пятеро мужчин, но сдающий сменился. Босх упустил ее.

– Кого-нибудь ищешь?

Он быстро обернулся. Элеонор стояла у него за спиной. Она не улыбалась. На лице – гримаса раздражения, а может, вызова. Взгляд Босха остановился на маленьком белом шраме на ее скуле.

– Я… м-м-м… да… тебя.

– Ты никогда не умел прятаться. Я тебя засекла через минуту после того, как ты здесь появился. Подошла бы сразу, но пришлось повозиться с малым из Канзаса. Он вообразил, будто сумеет угадать, когда я блефую. Ни черта-то он не понимает. Как и ты.

Босх промолчал. Он вовсе не так представлял их встречу. И теперь ломал голову, как вести себя дальше.

– Я просто хотел узнать, как ты поживаешь. И для этого…

– И для этого сел в самолет и прилетел в Лас-Вегас? Не валяй дурака. В чем дело, Босх?

Они находились в самой людной части казино. Везде толкались игроки, стоял невообразимый шум – звенели игровые автоматы, раздавались торжествующие и разочарованные возгласы. И от всего этого мельтешило в глазах и гудело в ушах.

– Хочешь выпить или поесть?

– Выпить.

– Знаешь какое-нибудь тихое местечко?

– Только не здесь. Пошли.

Они покинули казино и окунулись в вечернее пекло. Солнце закатилось, и теперь небо озарял неон.

– В «Цезаре» есть тихий бар, там нет ни одного игрального автомата.

Элеонор повела Босха через улицу, они влились в людской поток и вскоре оказались перед «Цезарем». В холле миновали конторку портье и вошли в бар, где, кроме них, было всего трое посетителей. Там не играли в покер и не крутили игральные автоматы. Босх заказал пиво, Элеонор – виски с водой. Она закурила.

– Раньше у тебя не было такой привычки, – заметил Босх. – Я помню, ты…

– Это было давно! – отрезала она. – Зачем ты приехал?

– Расследую дело.

– Что за дело и какое оно имеет отношение ко мне?

– Речь не о тебе, но ты знала потерпевшего – играла с ним в пятницу в покер в «Мираже».

От недоумения и любопытства Элеонор наморщила лоб. Босх вспомнил, как она это делала в прежние времена и какой привлекательной тогда ему казалась. Ему захотелось дотронуться до ее руки, но он сдержался, напомнив себе, что Элеонор не та, что раньше.

– Энтони Алисо, – промолвил он.

Босх сразу понял, что удивление на ее лице – неподдельное. В отличие от игрока из Канзаса он мог определить блеф. Элеонор ничего не знала о смерти Алисо.

– Тони, – протянула она.

– Ты хорошо его знала или вы только играли?

– Виделись в «Мираже». Я там играю по пятницам. И встречала его дважды в месяц. Сначала даже решила, что он тоже местный.

– А как догадалась, что он приезжий?

– Он сказал мне. Около двух месяцев назад мы вместе выпивали. За столами не оказалось мест. Мы оставили наши фамилии Фрэнку – тому, что работает в вечернюю смену, – попросили пригласить, когда освободятся места, а сами отправились в бар. Там Тони мне сообщил, что он из Лос-Анджелеса и работает в кинобизнесе.

– И все?

– Мы просто с ним болтали. Ничего интересного. Коротали время, пока нас не позвали к столу.

– С тех пор вы с ним встречались лишь за игрой?

– Да. Слушай, Босх, ты намекаешь, что я подозреваемая? И только потому, что выпила с человеком?

– Нет. Я ни на что не намекаю.

Он тоже достал сигарету и закурил. Официантка принесла напитки, и Босх с Элеонор долго сидели молча. Босх опять смутился и не знал, как себя вести.

– Похоже, у тебя сегодня выдался удачный вечер, – наконец промолвил он.

– Удачнее многих. Взяла свою норму и вышла из игры.

– Норму?

– Если я выигрываю две сотни, сразу иду рассчитываться. Понимаю, что каждый вечер долго везти не может. Больше сотни я никогда не проигрываю. Выигрываю две, если улыбается удача. Сегодня я быстро с этим справилась.

– Как ты… – начал Босх и замялся.

– Интересуешься, как я так хорошо научилась играть в покер, чтобы зарабатывать себе на жизнь? Проведешь три с половиной года за решеткой – научишься курить, играть в покер и многому другому. – Элеонор в упор посмотрела на Босха, словно хотела выяснить, хватит ли у него смелости что-либо возразить. Затем отвернулась и достала новую сигарету. Босх поднес ей зажигалку.

– Значит, нигде не работаешь? Живешь на то, что приносит покер?

– Угадал. Почти год. Видишь ли, очень трудно найти приличную работу. Говоришь работодателю, что ты – бывший агент ФБР, и у того загораются глаза. Потом признаешься, что недавно вышла из федеральной тюрьмы, и взгляд сразу гаснет.

– Сочувствую, Элеонор.

– Не надо. Я не в обиде. На жизнь мне хватает. Иногда везет, и я знакомлюсь с приятными людьми, как, например, Тони. Мой доход не облагается налогом. На что жаловаться? Разве на то, что девяносто дней в году стоит жара? – В ее голосе прозвучала горечь.

– Мне жаль, что все так получилось, – проговорил Босх. – Элеонор, тебе, наверное, безразлично, но я хотел бы вернуться. Я многое понял с тех пор и вел бы себя теперь по-другому.

Она затушила окурок в стеклянной пепельнице и сделала большой глоток виски.

– Мне, пожалуй, пора. – Она поднялась.

– Тебя подвезти?

– Нет, спасибо, у меня машина. – Элеонор направилась к выходу, но вдруг остановилась и промолвила: – Знаешь, а ты прав.

– В чем?

– В том, что мне безразлично.

Босх смотрел ей вслед, пока она не скрылась за дверями бара.

* * *

Следуя записям, сделанным во время телефонного разговора с Рондой из кабинета Алисо, Босх нашел «Долли» в северном Лас-Вегасе. Это оказался элитный клуб: двадцать долларов за вход, не менее двух порций выпивки, и к месту посетителя сопровождал крепкий мужчина в смокинге с накрахмаленным воротничком, который, словно гаррота, впивался в его шею. Танцовщицы тоже высший класс: юные и красивые, но вряд ли у них хватало опыта и таланта для выступления в больших шоу на Стрип.

Человек в смокинге провел Босха к крошечному столику, стоявшему в восьми футах от главной сцены, которая в этот момент пустовала.

– Новые танцовщицы выйдут через пару минут, – сообщил он. – Приятного вечера.

Босх не знал, положено ли здесь давать чаевые за то, что его посадили так близко к сцене. Он решил, что сойдет и так. «Смокинг» удалился – не стал крутиться рядом с протянутой рукой. Босх едва успел достать сигарету, как к нему подплыла официантка в красном шелковом платье, на высоких каблуках, в чулках в сеточку и напомнила о правиле двух порций выпивки. Он заказал пиво.

Пока Босх ждал пиво, он осматривался. В этот вечер дела в заведении шли явно не блестяще. Был понедельник, день после выходных, и в зале, кроме Босха, собралось не более двух десятков мужчин. Они не обращали внимания друг на друга и надеялись на предстоящее шоу.

По бокам и в глубине зала висели огромные зеркала. Стойка бара тянулась по левой стене и упиралась в заднюю, где над арочным проходом алела неоновая надпись: «Только для танцовщиц». Переднюю стену занимали сцена и нарядный занавес. От сцены к центру зала шел подиум, и на него были нацелены укрепленные на решетке под потолком прожектора. Они бросали на подиум яркие лучи, и он сверкал на фоне полутемного прокуренного зала.

Диск-жокей из кабинки с левой стороны сцены объявил, что следующий танец исполнит Рэнди. Из акустической системы зазвучала старая песня Эдди Мани «Два билета в рай», и из-за занавеса появилась высокая брюнетка в красном лифчике и шортах, которые были настолько укорочены, что из них выглядывала нижняя часть ее ягодиц. И принялась двигаться в такт музыке.