Текст книги "В погоне за удачей"

«Чтобы сохранить свою конкурентоспособность, другого пути просто нет, – говорит Бронсон. – Поскольку все основные инструменты и приборы для наших исследований очень дороги, для оборудования лаборатории и начала работ необходимо потратить не менее миллиона долларов».

Хотя руководство «Амедео текнолоджиз» не подтверждает эту информацию напрямую, но ходят упорные слухи, что фирма также подыскивает крупного инвестора.

«Сейчас все охотятся на китов», – шутливо заметил Дэниел Ф. Дейли, совладелец «Дейли и Миллз», инвестиционной компании из Флориды, которая проявляет интерес к разработкам в области нанотехнологий. «Вливания в несколько десятков тысяч долларов тратятся слишком быстро, поэтому все хотят „заправить полные баки“, чтобы добраться до конечной станции без остановок, – то есть найти одного крупного инвестора, который согласился бы профинансировать целиком весь проект».

Пирс положил на место газетную вырезку и захлопнул папку. В этой заметке он нашел не слишком много нового, однако его заинтриговала фраза, брошенная Бронсоном по поводу молекулярной диагностики. Пирс задумался: или Бронсон просто старался подать свои работы в более привлекательном для публики виде, или же ему было известно что-то о разработках Пирса. И не попытка ли это бросить вызов, опираясь на полученные японские деньги?

Если это и в самом деле так, то очень скоро ему предстоит испытать потрясение. Пирс положил папку на место и закрыл ящик.

– Не продешеви, дружище Эллиот, – негромко проговорил он.

Выходя из кабинета, Пирс выключил свет.

Шагая по коридору, он мельком взглянул на доску объявлений, которую все шутливо называли «стеной славы». Почти шесть метров занимали вырезки статей о фирме «Амедео» и самом Пирсе, включая сообщения по поводу полученных патентов и исследовательских результатов. В рабочие часы он здесь не останавливался, лишь когда никого рядом не было, он бросал на эту стену взгляд, испытывая легкую гордость. Ведь это являлось своеобразной летописью его достижений. Большая часть статей была из научных журналов, и обывателю они мало что могли сказать. Но изредка информация о компании и ее достижениях просачивалась в печать.

Пирс остановился перед листком, который вызывал у него наибольшую гордость. Это была обложка журнала «Форчун» пятилетней давности. На ней была его фотография – тогда Пирс собирал волосы в «хвостик», – где он держал в руках пластиковую модель простого молекулярного канала связи, за изобретение которого только что получил очередной патент. Заголовок справа от снимка вопрошая: «Самый значительный патент следующего тысячелетия?» А в небольшой приписке внизу говорилось: «Именно так думает 29-летний вундеркинд Генри Пирс, держащий в руках молекулярный переключатель каналов, который является ключом к новой эре компьютеризации и электроники».

Прошло пять лет, но, глядя на эту журнальную обложку, Пирс испытывал ностальгию по тем временам. Именно тогда он избавился от дурацкого имиджа вундеркинда и впервые предстал перед широкой публикой совсем в ином виде. А яростная гонка за результатами пошла на полном серьезе. К нему стали наведываться инвесторы, причем чаще, чем к конкурентам. Самое лучшее воспоминание о тех днях касалось момента, когда Пирс лично подписал чек на покупку сканирующего электронного микроскопа.

Но одновременно очень выросли нагрузки и ответственность. И это ощущение постоянного давления – как можно быстрее закончить очередной этап и тут же перейти к следующему. А затем к другому, и так до бесконечности. Но даже если можно было бы все поменять, он все равно не стал бы возвращаться назад. Да и возможности такой попросту нет. Но Пирсу нравилось мысленно оглядываться на тот памятный момент в своей судьбе. И в этом не было ничего порочного.

Глава 3

Лабораторный лифт опускался так медленно, что было невозможно понять, двигается ли он вообще. И лишь цифры на верхней панели давали об этом хоть какое-то представление. Лифт специально спроектировали таким образом, чтобы максимально снизить уровень вибрации в здании. Колебания были главными врагами высокоточных измерений, и особенно микроэлектронной спектроскопии.

Наконец двери медленно открылись, выпустив Пирса в коридор подвального этажа. Опять воспользовавшись кодовой магнитной картой, он вошел в дверь, расположенную сразу за шлюзом-пропускником, и затем через короткий проход – во вторую дверь с шифровым замком, за которой и находилась собственно лаборатория.

Она состояла из нескольких лабораторных помещений меньшего размера, сгруппированных вокруг центрального, или, как они его называли, «дневного», заяа. В ней не было ни единого окна, а все стены изнутри были покрыты электромагнитным изолятором из медных пластин для защиты от наружных электронных шумов. Снаружи стены большой комнаты были украшены рамками с увеличенными копиями иллюстраций из книги Доктора Суса «Хортон слышит вас!»[3]3
  Доктор Сус – псевдоним Теодора Суса Гайзеля (1904 – 1991), популярного в США детского писателя и иллюстратора. В этой фантастической повести рассказывается о микроскопических живых существах, настолько маленьких, что их никто даже не слышит, кроме слона по имени Хортон, который становится их другом и защитником.


[Закрыть].

Слева от входа располагалась химическая лаборатория. Это была «чистая комната», где получали охлажденные химические растворы молекулярных переключателей. Там же размещался и инкубатор для проекта «Протей», который сотрудники называли фермой по выращиванию клеток.[4]4
  Протей – в греческой мифологии морское божество, отличающееся, помимо прочего, большой плодовитостью.


[Закрыть]

Напротив химической была проводниковая лаборатория (на их жаргоне «печное отделение»), к которой примыкала лаборатория электронной микроскопии, или «изобразительная», как чаще ее называли. В дальнем углу центрального зала находился вход в лазерную лабораторию, где была усиленная медная защита от электронных помех. Сейчас лабораторный зал выглядел опустевшим – все компьютеры выключены, у испытательного стенда тоже пусто, но Пирс уловил знакомый запашок горелого углерода. Заглянув в журнал регистрации, он обнаружил, что Грумс загрузил в печь очередную партию, но еще не вытащил ее. Подойдя к монтажной комнате, Пирс заглянул через стеклянный глазок, но ничего толком не рассмотрел, открыл дверь и вошел. В нос ему сразу ударил жар и густой запах. Вовсю работала вакуумная печь, в которую, судя по всему, недавно заложили партию углеродных проводов для прокалки. Вероятно, Грумс решил, пока жарятся провода, немного перекусить. В этом не было ничего странного. Действительно, запах каленого углерода довольно трудно переносить, особенно без привычки.

Пирс закрыл дверь печного отделения, подошел к компьютеру, стоявшему рядом с измерительным стендом, и включил его, введя соответствующий пароль. Потом быстро пробежал глазами таблицу результатов испытаний, к которым Грумс приступил после того, как Пирс отъехал домой, чтобы установить телефон. Судя по всему, он уже успел провести две тысячи испытаний новой комбинации из двадцати переключателей. Химически синтезированные переключатели являлись базовыми электронными фильтрами, которые в один прекрасный день могут – и будут – использоваться в каналах связи нового поколения компьютеров.

Пирс придвинулся поближе к экрану. Он заметил полупустую кружку с кофе, забытую на соседнем столе. Кофе был черный, значит, кружка принадлежала Ларраби, иммунологу, занимавшемуся проектом «Протей». Все остальные в этой лаборатории обычно пили кофе со сливками.

Пирс прикидывал, что лучше – продолжить анализ результатов испытаний новых фильтров или же посетить лабораторию электронной микроскопии и ознакомиться там со свежими данными по «Протею», которые подготовил Ларраби. При этом его взгляд машинально скользил по стене за монитором, где он заметил десятицентовик, прикрепленный к стенке скотчем. Кто-то из сотрудников приклеил эту монету еще несколько лет назад. На первый взгляд дурацкая шутка, а на самом деле – символ их главной цели. Иногда даже кажется, что монета их поддразнивает, а отчеканенный Рузвельт намеренно отворачивает свой гордый профиль.

И тут до Пирса дошло, что сегодня вечером ему не удастся толком поработать. Он провел множество вечеров и даже ночей в стенах этой лаборатории, потеряв свою Никол и много чего другого. Теперь же, когда Пирс был свободен и мог работать сколько угодно, не опасаясь упреков и обвинений, он вдруг понял, что трудиться, по крайней мере в данный момент, не способен. И если ему когда-нибудь еще удастся поговорить с Никол, он обязательно скажет об этом. Очевидно, это означает, что он изменился. А может, и для нее это будет важно.

Сзади громко хлопнула входная дверь, и от неожиданности Пирс даже подпрыгнул на стуле. Он обернулся, ожидая увидеть вернувшегося с перерыва Грумса, но вместо этого заметил, как через пропускник в лабораторию пробирается Клайд Вернон. Это был коренастый широкоплечий мужчина с узким венчиком седых волос вокруг черепа. Лицо постоянно имело воспаленно-красноватый оттенок, отчего казалось, будто он чем-то взволнован. В свои пятьдесят пять лет Вер-нон был самым пожилым сотрудником их компании. Наверное, сразу за ним по возрасту шел Чарли Кондон, которому не было и сорока.

Похоже, в данный момент Вернон был и в самом деле возбужден.

– Клайд, ты меня напугал, – произнес Пирс.

– Я не хотел.

– Мы проводим здесь очень чувствительные аналитические измерения. Такой сильный дверной стук может легко сорвать эксперимент. Хорошо еще, что я просто просматривал результаты, а не занимался измерениями.

– Прошу прощения, доктор Пирс.

– Не называй так меня, Клайд. Просто Генри. А теперь попробую угадать причину твоего появления; похоже, ты меня разыскивал, потом Рудолфо тебе сообщил, что я здесь, и ты примчался из дома. Надеюсь, ты живешь не очень далеко отсюда, Клайд?

Но Вернон проигнорировал блестящий дедуктивный метод Пирса. Вместо этого он сказал:

– Нам надо поговорить. Ты прочитал мое сообщение?

Они только начали узнавать и притираться друг к другу. Вернон был старейшим по возрасту работником «Амедео», но одновременно являлся и новичком. Пирс уже обратил внимание, что Клайд с трудом соглашается обращаться к нему по имени. Возможно, из-за разницы в возрасте. Хотя Пирс являлся президентом компании, но он был на двадцать лет моложе Вернона, который появился у них лишь несколько месяцев назад, до этого отработав двадцать пять лет в ФБР. Похоже, Вернон считал неприличным обращаться к начальнику по имени, а груз прожитых лет и жизненный опыт сопротивлялись обращению «мистер Пирс». Зато «доктор Пирс» казалось вполне соответствующим научному положению и званию, поэтому Вернон предпочитал именно такую форму обращения. Кроме того, его наивная хитрость состояла в том, чтобы по возможности никогда не обращаться к Пирсу по имени. Хотя бы в тех случаях, когда это формально приемлемо, особенно в электронных сообщениях и телефонных разговорах.

– Я просмотрел твое письмо всего пятнадцать минут назад, – сказал Пирс. – Меня не было в офисе. Я собирался тебе позвонить, как только здесь закончу. Ты хотел поговорить насчет Никол?

– Да. Что с ней случилось?

Пирс неопределенно пожал плечами.

– Случилось то, что случилось, – она уволилась. Ушла с работы, а заодно, хм, и от меня. Хотя ты, наверное, можешь сказать, что в первую очередь от меня.

– Когда все это произошло?

– Трудно точно сказать, Клайд. Все это тянулось некоторое время наподобие оползня. Но теперь все это прошлогодний снег. Она согласилась поработать до сегодняшнего дня. И этот день настал. Я помню, как ты предостерегал нас, когда только пришел, что не стоит «гоняться за рыбкой в собственном бассейне». По-моему, именно так ты выразился. Думаю, ты был прав.

Приблизившись к Пирсу, Вернон спросил:

– Так почему же ты об этом не сообщил? Надо было меня предупредить.

Пирс заметил, как щеки Вернона еще гуще залились краской. Он был раздосадован, но старался взять себя в руки. Дело было не столько в Никол, сколько в стремлении упрочить свои позиции в компании. В конце концов, не затем он покинул ФБР, чтобы тыкаться в потемках по прихоти босса-зазнайки, который по выходным предпочитает обжигать свои вонючие горшки.

– Послушай, возможно, мне и вправду стоило тебе сообщить, но, поскольку здесь были завязаны личные отношения, я просто... В общем, мне не хотелось об этом говорить. Признаюсь, я не собирался тебе сегодня звонить, потому что до сих пор не хочу обсуждать эту тему.

– И все-таки нам придется поговорить об этом. Ведь она заведовала в компании сбором и защитой информации. И не относится к числу тех сотрудников, которым по окончании контракта дозволено как ни в чем не бывало выйти на улицу и направиться по своим делам.

– Все ее папки остались на месте. Я лично проверил, хотя в этом и не было особой нужды. Ники никогда не могла бы сделать то, на что ты намекаешь.

– Ни на что я не намекаю, а лишь проявляю необходимую осторожность и хочу разобраться в ситуации. Вот и все. Не знаешь, она нашла новую работу?

– Нет, насколько я понял из нашего последнего разговора. Тем не менее Никол подписала с нашей фирмой контракт, в котором обязалась не сотрудничать с нашими конкурентами. Об этом не стоит беспокоиться, Клайд.

– Что ж, если так... А каковы финансовые условия расторжения ее контракта с фирмой?

– Почему это тебя интересует?

– Потому что человек, лишенный средств к существованию, становится уязвимым перед лицом обстоятельств. И в мои обязанности входит знать, насколько прочно жизненное положение не только теперешних, но и бывших сотрудников. Пирса начали раздражать острые и настойчивые вопросы Вернона, да еще задаваемые весьма снисходительным тоном, хотя и сам Пирс именно в такой манере ежедневно общался с начальником службы безопасности.

– Во-первых, ее сведения о проекте были заведомо ограниченны. Она собирала информацию о конкурентах, а не о нашей фирме. Чтобы сделать это, ей пришлось бы как следует разобраться, чем мы здесь занимаемся. Но я не думаю, что при своей должности она могла толком понять, что мы делаем и на что именно направлены наши проекты. Кстати, точно так же, как и ты, Клайд. Так безопаснее.

Сделав небольшую паузу и внимательно взглянув на Вернона, Пирс продолжил:

– А во-вторых, отвечу на тот вопрос, который ты явно собирался мне задать. Нет, при личных встречах я никогда не обсуждал с Никол подробности нашей научно-технической деятельности. В этом не было необходимости. Я не думаю, что это ее интересовало. Она откосилась к своей работе, как и к любой другой службе. Вероятно, именно с этим и были связаны возникшие между нами проблемы. Ведь сам я считаю свою работу частью собственной жизни... Что-нибудь еще, Клайд? Мне бы хотелось немного поработать.

Пирс надеялся, что его многословное и довольно резкое по тону объяснение удовлетворит Вернона.

– А когда Чарли Кондон узнал об этом? – поинтересовался тот.

Кондон возглавлял в компании финансовый отдел, но в данном случае важнее был тот факт, что именно он нанял на работу Вернона.

– С ним мы говорили об этом вчера, – ответил Пирс. – Кроме того, я слышал, что сегодня перед уходом Никол с ним беседовала. И если Чарли не сообщил тебе об этом, то мне тем более нечего добавить. Полагаю, он просто не посчитал необходимым поставить тебя в известность.

Для Вернона это был болезненный сигнал о том, что его собственный наниматель скрыл от него важную информацию.

Но опытный фэбээровец, бывавший и не в таких переплетах, лишь слегка насупился и направился к выходу.

– Ты так и не ответил, – произнес он уже с порога, – она получила выходное пособие?

– Разумеется. Полугодовая зарплата плюс двухгодичная медицинская и обычная страховки. Кроме того, она может продать дом. Тебя устраивает? Вряд ли такое жизненное положение называется непрочным и уязвимым. За один дом она выручит больше сотни тысяч.

Похоже, Вернон немного успокоился. Осознание того, что Чарли Кондон в курсе ситуации, вселяло в него определенную уверенность. Пирс знал, что Вернон считал Чарли самым практичным человеком в их компании, а самого Пирса – талантливым, но не очень солидным предпринимателем. Талант ученого по шкале ценностей Вернона располагался заметно ниже деловых качеств таких людей, как Кондон. И если уж тот подписал заявление об уходе сотрудницы, значит, все в порядке.

Теперь Вернон был в некоторой степени удовлетворен, но не хотел показывать это Пирсу.

– Мне жаль, если тебе не понравились мои вопросы, – сказал он, собираясь уходить. – Но это моя работа, и в мои обязанности входит обеспечение безопасности не только нашей фирмы и проводимых здесь исследований. Ведь речь идет о защите инвестиций многих людей и компаний, вложивших свои средства в это дело.

Вернон специально подчеркнул это, чтобы оправдать свое беспокойство. Почти год назад Чарли Кондон взял его в фирму с дальним прицелом. Своим опытом и профессионализмом Вернону предстояло убедить потенциальных инвесторов, что реализуемые при их финансовой поддержке проекты имеют достаточно высокий уровень безопасности и степень защиты от конкурентов, а поэтому за судьбу инвестиций можно не беспокоиться. Послужной список Вернона, неизменно вызывавший уважение у партнеров, имел для фирмы даже большее значение, чем мероприятия по укреплению самой безопасности.

Когда их впервые посетил Морис Годдар (тот самый «Бог»), прибывший из Нью-Йорка, чтобы в общих чертах ознакомиться с положением в «Амедео текнолоджиз» и обсудить взаимные предложения, ему представили Клайда Вернона, с которым он провел личную двадцатиминутную беседу по проблеме кадров и системы безопасности лаборатории.

Еще раз взглянув на Клайда Вернона, Пирс почувствовал, что ему хочется заорать на него, чтобы тот понял, насколько близко они подошли к возможности получить по-настоящему солидное финансирование и как не вовремя он лезет со своей маниакальной бдительностью.

Но Пирс сдержал эмоциональный порыв.

– Я целиком разделяю твою обеспокоенность, Клайд, но не думаю, что стоит так уж тревожиться по поводу Никол. По-моему, все нормально.

Вернон кивнул в ответ и согласился с Пирсом, очевидно, заметив в его глазах растущие напряжение и злость.

– Наверное, ты прав.

– Благодарю.

– Ты упомянул, что собираешься продавать дом.

– Я только сказал, что она собирается сделать это.

– Ну да, понятно. Ты уже переехал? И у тебя есть новый номер, по которому можно с тобой связаться?

Пирс немного помедлил с ответом. Он не включил Вернона в свой А-список абонентов, которые знали его новый телефон и почтовый адрес. Да, уважение – это всегда улица с двусторонним движением. Объективно оценивая Вернона и уважая его профессионализм, Пирс не забывал, что четверть века тот отирался не где-нибудь, а в самом ФБР. Из этих двадцати пяти лет большую половину Вернон провел в лос-анджелесском филиале своей конторы, расследуя должностные преступления крупных чиновников и бизнесменов, а также случаи промышленного шпионажа.

Но вместе с тем Пирс прекрасно сознавал и то непростое положение, в которое был поставлен Клайд Вернон. Он находился в постоянном движении, хлопая дверьми и внимательно проверяя все коридоры и закоулки здания, как и полагается настоящему профессионалу. Однако в этом подвальном помещении, где, собственно, все главные секреты и сосредоточены и куда из тридцати трех сотрудников фирмы имели право заходить лишь десять человек, его полномочия ограниченны.

– Да, у меня новый телефон, но я не помню точный номер, – ответил Пирс. – Я дам его тебе позже.

– А как насчет адреса?

– Жилой комплекс «Пески», что около пляжа. Квартира 1201.

Вытащив из кармана небольшой блокнот, Вернон записал полученную информацию. Он был похож на пожилого полицейского из старого фильма. Когда он чиркал ручкой, казалось, записная книжка навсегда утонула в его огромных ладонях. Какого черта эти копы так любят крохотные блокнотики? Первым обратил на это внимание Коуди Зеллер еще в студенческие годы.

– Мне надо бы немного поработать, Клайд. Ведь к встрече с инвесторами надо подготовиться, не так ли?

Оторвав взгляд от блокнота, Вернон вопросительно вздернул бровь, словно пытался понять, не подшучивает ли над ним Пирс, и после секундной паузы произнес:

– Ясно. Что ж, не буду мешать.

Но как только начальник службы безопасности покинул лабораторию, Пирс еще отчетливее осознал, что сейчас ему не до работы. Пожалуй, впервые за три года ничто не отвлекало его от нее вне стен лаборатории, и он мог спокойно заниматься любимым делом. Но так же в первый раз за те же три года Пирсу этого не хотелось.

Он выключил компьютер и вслед за Верноном через шлюз-пропускник направился к выходу из лаборатории.

Глава 4

Снова поднявшись к себе в кабинет, Пирс уже включил свет вручную. Эти сенсорные звуковые выключатели он считал полной блажью. Их установили с единственной целью произвести впечатление на посетителей, особенно потенциальных инвесторов, делегации которых раз в несколько недель осматривали офис в сопровождении Чарли Кондона. Это была всего лишь забавная диковинка, как и все видеокамеры наблюдения, установленные по распоряжению Вернона. Но Чарли считал это необходимым для успешной работы, поскольку такие штуки якобы подчеркивали, что компания ведет исследования на самом переднем крае науки и техники. Как он выражался, это помогает инвесторам получить более полное представление об уровне проработки и значимости реализуемых проектов. После чего они со спокойной душой подписывали кредитные чеки. Но в результате такой показной модернизации Пирсу высокотехнологичный офис иногда казался холодной и бездушной конторой. Основанная им компания сначала размещалась в бывшем складском здании, арендованном за довольно умеренную цену в районе Уэстчестера, где измерения можно было проводить лишь в паузах между взлетом и посадкой самолетов в соседнем аэропорту. Тогда у Пирса еще не было сотрудников. Зато теперь есть что вспомнить и сравнить. В те времена у него был раздолбанный «фольксваген» с допотопной решеткой на радиаторе, а сейчас он разъезжает на новенькой «БМВ». Можно уверенно сказать, что они с «Амедео» прошли уже немалый путь.

Пирс вдруг поймал себя на мысли, что все чаще вспоминает тот обшарпанный склад рядом со взлетно-посадочной полосой № 17. Его приятель Коуди Зеллер, большой любитель и знаток кино, однажды пошутил, что когда-нибудь Пирс прошепчет холодеющими губами название этой самой полосы наподобие героя картины «Гражданин Кейн»[5]5
  Культовый американский фильм о взлете и падении жителя заброшенного городка (реж. Орсон Уэллс, 1941 г.).


[Закрыть] с его знаменитыми предсмертными словами – «розовый бутон». Ему подумалось, что эта шутка вполне может оказаться провидческой.

Пирс присел за свой рабочий стол, хотел позвонить Зеллеру и предупредить, что его планы по поводу встречи изменились. Ему также не терпелось позвонить Никол и узнать, согласна ли она с ним поговорить, но он понимал, что делать этого не стоит. Ему лишь оставалось покорно ждать, что бы ни случилось.

Пирс извлек из рюкзака записную книжку и набрал номер своего домашнего телефона, чтобы прослушать сообщения на автоответчике. После того как он ввел пароль, электронный голос бесстрастно сообщил, что имеется лишь одно сообщение. Пирс включил прослушивание, и до него донесся нервный, прерывающийся голос незнакомого мужчины:

«Привет, меня зовут Фрэнк Бемер. Мне нужна Лилли. Я нашел этот номер в Интернете и хотел бы сегодня вечерком с ней встретиться. Понимаю, уже довольно поздно, но я готов возместить все неудобства. Я остановился в отеле „Полуостров“, в Беверли-Хиллз, перезвони мне туда, когда сможешь. Повторяю, меня зовут Фрэнк Бемер, 410-й номер».

Пирс тут же стер это сообщение, но сразу ощутил легкое волнение от того, что оказался невольным свидетелем чужих тайн. Задумавшись на несколько секунд, он позвонил в справочную, чтобы узнать телефон отеля «Полуостров», расположенного в районе Беверли-Хиллз. Фрэнк Бемер так нервничал, когда звонил, что забыл оставить номер телефона.

Дозвонившись до отеля, Пирс попросил соединить его с Фрэнком Бемером из номера 410. Трубку подняли только после пятого звонка.

– Привет, кто там?

– Мистер Бемер?

– Ну?

– Это вы звонили Лилли?

Бемер слегка замялся с ответом.

– А кто это?

Тогда Пирс решил идти напролом и ответил:

– Меня зовут Хэнк. Я прочитал сообщение для Лилли. В данный момент она занята, но я постараюсь передать ей вашу просьбу, чтобы она с вами связалась.

– Я оставил для нее сообщение на пейджере, но ответа так и не получил.

– А на какой номер пейджера вы посылали свое сообщение?

– На один из тех, что нашел на сайте.

– Но дело в том, что ее координаты имеются сразу на нескольких сайтах. А вы не помните, где именно нашли ее телефон? Нас интересует, какой из сайтов наиболее эффективен. Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду.

– Я наткнулся на нее на сайте «Красотки Лос-Анджелеса».

– Понятно. Это один из наших лучших сайтов.

– Ведь это она там, точно? На фотографии?

– Да, сэр, она.

– Очаровашка.

– Разумеется. Ну ладно, как я и обещал, скажу ей, чтобы она позвонила вам, когда освободится. Надеюсь, ждать придется недолго. Но должен предупредить: если в течение часа вы не дождетесь звонка от Лилли или от меня, значит, ничего не выгорело.

– Вот как?

В его голосе прозвучала явная досада.

– Понимаете, она очень загружена, мистер Бемер. Но сделаю все, что могу. Спокойной ночи.

– Ладно, скажите ей, что я в городе по делам на несколько дней и ей не придется жалеть ни о чем. Если вы, конечно, понимаете, что я имею в виду.

Теперь в его голосе ощущалась почти мольба о встрече. Пирс даже почувствовал укол совести за свое мошенничество. Ему показалось, что, не желая того, он узнал слишком много о бедняге Бемере и его интимных пристрастиях.

– Мне ясно, что вы имеете в виду, – произнес Пирс. – До свидания.

– Пока.

Пирс положил трубку, пытаясь отмести легкие опасения, роившиеся в его душе. Он не вполне отдавал себе отчет, что и зачем делает, но что-то неудержимо толкало его на этот скользкий путь. Перезагрузив компьютер, Пирс снова подсоединился к телефонной линии, вышел в Интернет и набрал адрес: www.la-darlings.com.

На первой странице был текст стандартного содержания – обычное предостережение, в котором говорилось, что этот сайт предназначен исключительно для взрослых. Щелкнув клавишей «вход», посетитель был обязан подтвердить, что ему или ей больше восемнадцати лет и он или она не подвергались наказанию за нудизм и половые преступления. Не дочитав инструкцию до конца, Пирс нажал на «вход», и на экране появилась главная страница. С левой стороны помещалась серия фотографий обнаженных женщин, слегка прикрытых полотенцами и прижимавших палец к губам, словно предупреждая «не говори никому». Заголовок сайта был набран большими ярко-красными буквами:

«КРАСОТКИ ЛОС-АНДЖЕЛЕСА»

Бесплатный справочник развлечений и специальных услуг для взрослых

Под заголовком размещалось несколько красных ярлычков с указанием предоставляемых услуг – от компаньонок и компаньонов по найму, разделенных на категории по расовому признаку и цвету волос, до специалистов по массажу и фетишизму – обоих полов и всех видов сексуальной ориентации. Был даже отдельный указатель по найму профессиональных порнозвезд для частных мероприятий. Пирс знал, что подобных сайтов было бесчисленное множество по всему Интернету. И скорее всего в любом, даже самом занюханном городке, имелся по крайней мере один такой сайт – своего рода информационно-электронный бордель, работающий в режиме реального времени. У Пирса никогда не было времени заглянуть хотя бы на один из них, но он помнил, как Чарли Кондон через такой сайт однажды заказал подружку для сопровождения потенциального инвестора. Кстати, потом он горько раскаивался в этом и уже никогда не пользовался подобными услугами. Ведь в результате инвестора опоили снотворным и обобрали до нитки, причем до секса дело так и не дошло. Стоит ли говорить, что после такого неожиданного приключения этот бедняга окончательно исчез из списка инвесторов «Амедео текнолоджиз».

Пирс щелкнул мышью по ярлыку с надписью «Подруги-блондинки», почему-то решив, что именно здесь он и встретит Лилли. Открывшаяся страница состояла из двух половин. С левой стороны помещалась серия небольших, размером с ноготь, фотографий блондинок с указанием их имен. Стоило щелкнуть по одному из этих мини-снимков, как справа появлялось увеличенное изображение потенциальной компаньонки.

Пирс внимательно просмотрел всю панель в поисках нужного имени, но среди четырех десятков блондинок не было ни одной с именем Лилли. Захлопнув это окошко, он перешел к брюнеткам. На середине просмотра он наткнулся на имя Тигрица Лилли. Он щелкнул по крошечной картинке, и справа возникла увеличенная копия, но указанный рядом телефон не совпадал с его собственным, а значит, и с бывшим номером Лилли.

Закрыв страничку, Пирс вернулся к каталогу брюнеток. Почти в самом низу экрана он обнаружил еще одну подружку, которую звали просто Лилли. Он снова щелкнул по картинке и проверил появившийся на экране телефонный номер. На этот раз номер совпадал с его домашним телефоном. Похоже, он разыскал ту самую Лилли.

С рекламной фотографии на него смотрела молодая красивая женщина лет двадцати пяти. У нее были длинные, до плеч, темные волосы, карие глаза и загорелое тело. Она сидела на кровати с изящной бронзовой спинкой, опершись на колени. Сквозь черную кружевную накидку аппетитно просвечивала обнаженная плоть, особенно хороша была грудь идеальной формы. На фоне загара выделялся черный треугольник, укрывшийся между точеных бедер. Лилли смотрела прямо в камеру, а ее полные губы застыли в изгибе, обозначавшем недвусмысленное приглашение.

Если фото не заменили и на нем действительно была Лилли, то ее смело можно было назвать красавицей. Или, по меткому выражению Фрэнка Бемера, очаровашкой. Просто фантастика – компаньонка, о которой можно только мечтать. Теперь Пирс понял, почему телефон разрывался от звонков, как только его подключили. Вряд ли Лилли могли составить особую конкуренцию другие кандидатки с этого сайта, да, пожалуй, и с большинства других тоже. Почти любой мужчина, листающий такие каталоги в поисках подходящей женщины, наткнувшись на этот роскошный цветок, не преминет записать ее телефон и позвонить.

Под фотографией был небольшой синий ярлычок, щелкнув по которому, Пирс увидел надпись: «Подлинность фотографии гарантируется». Это означало, что модель на снимке – реальная женщина, давшая объявление. Другими словами, при желании вы получите для развлечения подругу, представленную на этом снимке. Хорошо, если так.

– Гарантия подлинности, – пробормотал Пирс. – Неплохо придумано.

Его внимание привлекла еще одна приписка, помещенная под снимком Лилли, он прочел и ее:

Заветные желания

Привет, джентльмены. Меня зовут Лилли, я самая ласковая и услужливая компаньонка во всем Уэстсайде. Мне 23 года, мои данные: 86-64-86[6]6
  Обхват груди, талии и бедер в сантиметрах.


[Закрыть] (все натуральное), рост 155 см, вес 48 кг, не курю. Частично испанка, частично итальянка и стопроцентная американка! Так что, если вы ищете, с кем провести время, позвоните и навестите меня в моем безопасном и уютном коттедже рядом с пляжем.