Текст книги "По следу единорога"

– Кто ты такая? – спросил Мэллори с искренним любопытством.

– Felinis majoris, – с вызовом бросила она.

– Одна из человекокошек, – пояснил Мюргенштюрм. – Их осталось не так уж много.

– А почему ты не любишь людей? – продолжал Мэллори.

– Они никого не любят, – сообщил Мюргенштюрм, прежде чем она успела ответить. – Собаки на них охотятся, люди от них шарахаются, настоящие кошки не обращают на них ни малейшего внимания.

– Я могу сама за себя ответить, – высокомерно бросила Фелина.

– Тогда начинай, – проговорил Мэллори. – Что ты здесь делаешь?

– Ищу чего поесть.

– А человекокошки едят единорогов?

– Нет. – Вдруг ее глаза широко распахнулись, и Фелина очень по-кошачьи ухмыльнулась. – Так это вашего единорога тут сперли!

– Его. – Мэллори ткнул большим пальцем в сторону эльфа. – Я только помогаю его найти.

Фелина обернулась к Мюргенштюрму, сказав:

– Тебя на рассвете прикончат, – таким тоном, будто это ее весьма забавляет.

– Нет, если мы найдем его прежде, – возразил Мэллори.

– Не найдете.

– С чего ты взяла?

– С того, что знаю, кто его украл, – заявила девушка-кошка.

– Кто же?

Она с мурлыканьем лизнула запястье:

– Я голодна.

– Скажи мне, кто его украл, и я куплю тебе любой обед, какой только ни пожелаешь.

– Я никогда не покупаю обедов. – Она томно потянулась. – Это не так весело, как охотиться за ними.

– Тогда назови свою цену.

– Цену? – переспросила Фелина, словно эта идея была ей в диковинку. И вдруг усмехнулась. – Моя цена такая: я хочу видеть его физиономию, – она указала на Мюргенштюрма, – когда скажу.

– Отлично, – согласился Мэллори. – Смотри на него хорошенько.

– Твоего единорога, малютка эльф, – произнесла Фелина, следя за Мюргенштюрмом, как кошка за мышкой, – похитил Гранди.

Мюргенштюрм стал бледно-салатным. Его будто обухом огрели.

– Нет! – шепнул он, обессиленно съезжая спиной по ограде, пока не оказался сидящим на земле, скрестив ноги по-турецки.

Фелина ухмыльнулась и склонила голову.

– Да в чем дело? – не утерпел Мэллори. – Кто такой этот Гранди?

– Это самый могущественный демон в Нью-Йорке! – простонал Мюргенштюрм.

– А то и на всем Восточном побережье, – подкинула Фелина, восхищенная реакцией эльфа.

– Он пользуется колдовством? – испытывая мрачные предчувствия, поинтересовался Мэллори.

– Никакого колдовства на свете нет, Джон Джастин, – тусклым голосом проронил Мюргенштюрм. – Вам это прекрасно известно.

– Так что же делает его демоном?

– Ничего не делает его демоном. Просто он и есть демон.

– Ну ладно, – проронил Мэллори. – А что такое демон?

– Злокозненное существо, обладающее несравненным могуществом.

– То же самое можно сказать о налоговом инспекторе, – раздраженно буркнул детектив. – Нельзя ли поконкретнее? Как он выглядит? Есть ли у него рога? Хвост? Выдыхает ли он дым и изрыгает ли пламя?

– Все вышеперечисленное и даже более того, – вымученно исторг из себя Мюргенштюрм.

– Намного больше, – жизнерадостно подсказала Фелина.

– А ты уверена, что это именно Гранди украл единорога? – обернулся к ней Мэллори. – Ты сама видела, как он это сделал? – Она кивнула, ухмыльнувшись от уха до уха. – Может, изложишь мне, что именно тут случилось?

– Гранди и Липучка Гиллеспи подошли к забору…

– Минуточку! – перебил Мэллори. – Гранди и кто?

– Липучка Гиллеспи, – повторил Мюргенштюрм. – Это лепрехун, работающий на Гранди. А прозвали его так, потому что вещи буквально липнут к его рукам.

– Какого рода вещи? – уточнил Мэллори.

– Портмоне, драгоценности, ювелирные украшения и всякое такое, – сообщила Фелина.

– Продолжай.

– Гранди открыл калитку, указал на единорога и сказал: «Вон он. Ты знаешь, что делать», – а Липучка Гиллеспи сказал, что еще бы, он знает, что делать, а потом Гранди исчез, а Липучка Гиллеспи отвязал единорога и повел его прочь. – Фелина помолчала. – Вот и все.

– Ты уверена? – настойчиво осведомился Мэллори.

– Да.

– А где ты была все это время?

Она молча указала на окно второго этажа.

– И что же ты там делала?

– Искала.

– Что искала?

– Что-нибудь вкусненькое.

– Ты сказала, что Гранди исчез, – подчеркнул Мэллори. – Может, он просто ушел, пока ты смотрела на единорога?

– Он исчез, – твердо повторила Фелина.

– Расскажи мне побольше об этом Гранди, – повернулся Мэллори к эльфу.

– А что вы хотите знать?

– Все.

– Никто не знает о нем настолько много, кроме того, что он злокозненное существо, являющееся причиной большинства несчастий и горя в моем Манхэттене. Он появляется, и происходит нечто ужасное.

– Какого рода нечто?

– Нечто ужасное! – повторил Мюргенштюрм, содрогнувшись.

– Например?

– Не спрашивайте!

– Спрашивать – моя работа.

– Он повинен во всем плохом, что здесь случается. Если грянул природный катаклизм – его вызвал Гранди; если есть неразгаданное преступление – его совершил Гранди; если разразилась эпидемия – ее распространил Гранди.

– Зачем?

– Он же демон. Такова его природа.

– А как он испаряется в воздухе?

– Он мастер по части иллюзий и отвода глаз.

– Но не магии?

– Нет. Хотя, – добавил эльф, – он обладает дарованиями, каковые даже для опытного глаза неотличимы от магии.

– А каковы его слабости? – справился Мэллори.

– Не знаю, имеются ли у него таковые.

– Должны иметься, иначе он давно бы подмял под себя весь город.

– Пожалуй, что так, – с сомнением промолвил Мюргенштюрм.

Мэллори снова обернулся к девушке-кошке.

– Фелина, подумай хорошенько, не сказал ли Гранди еще чего-нибудь? Он не сказал Липучке Гиллеспи, куда отвести единорога? – Фелина потрясла головой. – А не сказал, когда они встречаются?

– Нет.

– Кстати, просто для сведения, как единорог выглядит?

– В точности как лошадь, только по-другому, – поведала Фелина.

– Как «по-другому»? Только из-за рога?

– Только из-за рога, – согласилась она. – И, наверно, из-за ног, и морды, и боков, и хвоста.

– Он выглядит, как лошадь, если не считать головы, туловища и рога? – саркастически переспросил Мэллори.

Она с улыбкой кивнула.

Мэллори пару секунд свирепо таращился на нее, потом пожал плечами:

– Ну ладно. Кто-нибудь из вас может рассказать хоть что-нибудь о Липучке Гиллеспи?

– Он лепрехун, – изрек Мюргенштюрм.

– Да знаю я, что он лепрехун! – вскинулся Мэллори. – Ты уже говорил!

– Это полностью его определяет, – заявил Мюргенштюрм. – А что еще вы хотите знать?

– Я почти не решаюсь спросить, но все-таки как лепрехуны выглядят?

– Они вроде бы как… ну, маленькие… и еще у них курьезные уши, хотя вообще-то незаостренные… и э… – начал Мюргенштюрм, мучительно подыскивая определение.

– И жутко любят твидовые вещи, – услужливо встряла Фелина.

– В общем, вы его сразу узнаете, как только увидите, – уверенно заключил Мюргенштюрм.

– А как насчет поведения? – настойчиво вопросил Мэллори, одолевая искушение схватить эльфа и как следует тряхнуть. – Чем лепрехуны занимаются?

– Грабят, воруют и пьянствуют, – ответил Мюргенштюрм. – По большей части налегают на ирландское виски.

– И врут, – подхватила Фелина.

– О да, – известил эльф. – Они нипочем не скажут правду, когда могут соврать. – Он бросил взгляд на Мэллори. – Вы кажетесь огорченным, Джон Джастин.

– Даже не знаю, с чего бы это? – проворчал Мэллори. – Ладно, попытаемся еще разок. Где я вероятнее всего смогу отыскать Липучку Гиллеспи?

– Не знаю, – промолвил Мюргенштюрм. – Извините, если мои ответы выглядят неадекватными, но суть дела заключается в том, что прежде никто ни разу не попытался найти Гранди или Липучку Гиллеспи. Обычно народ удирает в противоположном направлении.

– Это уж я понял. Правду говоря, по-моему, настало время пересмотреть контракт. У меня возникло ощущение, что за такую работу мне недоплачивают.

– Но вы же согласились взяться за дело!

– Когда я соглашался, в деле не фигурировал чертов демон!

– Ладно, – смиренно вздохнул эльф. – Двадцать тысяч.

– Двадцать пять, – отрезал Мэллори.

– По рукам.

Мэллори уставился на эльфа:

– Тридцать пять.

– Но вы же сказали «двадцать пять», и я согласился! – запротестовал эльф.

– Ты согласился чертовски быстро.

– Ну, на тридцать пять тысяч долларов я определенно не соглашусь – быстро ли, медленно или еще как-нибудь.

– Это твоя привилегия, – парировал Мэллори. – Ищи Лютика сам.

– Двадцать восемь с половиной, – поспешно предложил эльф.

– Тридцать три.

– Тридцать.

– Сойдемся на тридцати одной, и по рукам.

– Обещаете? – недоверчиво спросил Мюргенштюрм.

– Слово чести.

Эльф с минуту поразмыслил над предложением, затем кивнул.

– Ты и вправду собираешься найти единорога? – поинтересовалась Фелина.

– Совершенно верно, – подтвердил Мэллори.

– Даже зная, что за этим стоит Гранди?

– Даже так.

– Почему?

– Потому что Мюргенштюрм платит мне ужасную кучу денег. – Мэллори помолчал. – Кроме того, в последнее время я был не слишком везуч в роли мужа, игрока на скачках, и все такое прочее. По-моему, настала пора снова взяться за что-нибудь такое, что мне удается.

– Ты мне нравишься. – Фелина потерлась своим бедром о бедро Мэллори и замурлыкала. – Ты не такой, как другие.

– Спасибо, – сказал Мэллори. – Пожалуй.

– Ты совершенно не такой, как другие, – повторила она. – Ты чокнутый! Вообразить только, чтобы кто-то хотел сразиться с Гранди!

– Я не говорил, что хочу, – возразил Мэллори, – я сказал, что за подходящую плату готов. Она снова потерлась об него.

– А можно мне с вами?

– А я думал, Гранди тебя пугает.

– Пугает, – заверила она. – Я брошу тебя в конце, но до того все будет очень забавно.

Мэллори пару секунд разглядывал ее.

– А ты можешь взять след единорога?

– Наверно.

– Ладно, ты нанята. Что ж, пошли. Мы не найдем его, болтаясь здесь и болтая языками.

Фелина уставилась в землю, раздувая ноздри, потом двинулась к калитке, открыла ее и зашагала по извилистой, пустынной дороге.

– Я сожалею, что события приняли столь неожиданный и огорчительный оборот, Джон Джастин, – молвил Мюргенштюрм, вместе с детективом шагая вслед за Фелиной.

– Могло быть и хуже. По крайней мере теперь мы хоть знаем, кого ищем, а впереди у нас почти целая ночь.

– И вправду, – заметил эльф. – Но пока вы активно ищете Гранди, он так же активно обороняется. – Он помедлил. – И все-таки вы рискуете своей жизнью ради меня, и я вам искренне благодарен.

– Ты сгущаешь краски. Гранди ведь даже не знает, что я здесь.

Внезапно громыхнул гром, ночное небо на миг озарила вспышка молнии.

«Не рассчитывай на это, Джон Джастин Мэллори!» – возразил утробный голос из ближайшего двора.

Мэллори припустил в ту сторону, но не обнаружил ничего, кроме жутковатой пляски теней на каменных химерах, таращившихся на него с балкона, нависшего над пустынной улицей.

Глава 3

21.58 – 22.22

Пройдя так около квартала, Мэллори заметил, что вокруг становится светлее.

– Должно быть, я завертелся, – сообщил он Мюргенштюрму. – Я готов поклясться, что мы возвращаемся той же дорогой, которой пришли.

– Так и есть, Джон Джастин.

– Прежде на этой улице было темно, – тряхнул головой Мэллори. – А теперь погляди-ка. Фонари зажглись, да и во многих квартирах свет горит.

– Он все время горел, – заметил эльф.

– Чушь собачья.

– Горел, – стоял на своем эльф. – Просто он раньше не был виден вам.

– Почему это?

– Наверно, – Мюргенштюрм почесал в затылке, – потому что вы были чужаком, забредшим сюда из своего Манхэттена. А теперь, к добру или к худу, вы участник здешних событий.

– И что, это составляет какую-нибудь разницу?

– Самую грандиозную, какая только может быть.

– Почему?

– Отличный вопрос.

– Ты не знаешь, – резюмировал Мэллори.

– Я никогда и не претендовал на то, что я не таков, как есть: дьявольски очаровательный эльф с нормальным уровнем интеллекта и сексуальных потребностей…

– А также с крайне ничтожными видами на долголетие, – подкинул Мэллори.

– Правда, – горестно согласился Мюргенштюрм. – Во всяком случае, я никогда не причислял себя к ученым или ясновидящим и считаю, что с вашей стороны весьма нелюбезно постоянно унижать меня за эти маленькие недостатки.

Мэллори уже собирался ответить ему, но в этот миг они вслед за Фелиной обогнули угол, и детектив понял, что Манхэттен Мюргенштюрма зажил полноценной жизнью. Несмотря на прежний холод и дождь, по улицам суетливо шныряли эльфы, гномы, гоблины, тролли и даже менее человекообразные прохожие. Могучие разноцветные слоны и тягловые лошади везли бесконечный поток карет и экипажей, а диковинные уличные торговцы – не люди и даже не эльфы – предлагали все на свете, от игрушек до драгоценных камней, обладающих мистическими свойствами.

Перед витриной магазина готового платья стоял крупный мужчина с чешуйчатой кожей и странно вылупленными глазами. Он сжимал ручку шарманки длинными перепончатыми пальцами и медленно вертел ее, а белобрысый мальчонка на поводке подошел к Мэллори, держа в руке кружку и выжидательно улыбаясь. Мэллори бросил монетку, парнишка поймал ее кружкой, отвесил низкий поклон и прошелся колесом. Потом он отплясывал джигу перед проходившей мимо женщиной, пока она тоже не внесла свой вклад.

– Я на гонораре плюс накладные расходы, верно? – вдруг уточнил Мэллори.

– Совершенно верно, Джон Джастин, – подтвердил Мюргенштюрм.

– Я только хотел убедиться, что ты не забыл об этом.

– А что? – поинтересовался эльф.

– А то, что я промок до ниточки и промерз до задницы, – ответил Мэллори, направляясь ко входу в магазин одежды. Шарманщик уступил ему дорогу, и Мэллори заметил, что у того по обе стороны толстой шеи идут ряды жаберных щелей.

– Только не увлекайтесь, Джон Джастин, – предупредил Мюргенштюрм. – Мои средства весьма ограниченны.

– Тогда добудь еще немного из воздуха.

– Эти деньги непригодны.

– Что? – зловещим тоном переспросил Мэллори.

– О, в вашем-то Манхэттене они вполне пригодны, – заверил эльф. – Но куда бы скатился наш мир, если бы всякий, кому понадобились деньги, мог просто добыть их прямо из пустого воздуха?

– Тогда дай мне денег, которые примут здесь. Скупо отмусолив пятьсот долларов с горстью мелочи, Мюргенштюрм протянул их детективу. Тот мельком осмотрел деньги, сунул их в карман и вошел в магазин, несмотря на поздний час буквально забитый покупателями, облаченными в самые разнообразные наряды, – от смокингов до рыцарских доспехов, – кроме одного дородного пожилого мужчины, одетого лишь в шляпу-котелок и зонт с позолоченной ручкой. Большинство манекенов демонстрировало разнообразные шелковые и бархатные плащи и балахоны, хотя были тут выставлены на обозрение кольчуги, а один щеголял в галифе и остроконечном шлеме. Две манекенщицы – одна ростом более семи футов, а вторая даже мельче, чем Мюргенштюрм, – расхаживали вдоль подиума, демонстрируя уцененные наряды из индийского льна.

– Любопытно, – ответил Мэллори.

– Банально, – отозвался Мюргенштюрм, ничуть не заинтересованный происходящим.

– Не могу ли я вам помочь? – подходя к ним, осведомился элегантно одетый мужчина.

– Можете, – ответил Мэллори. – Мне нужно пальто, предпочтительно с меховым воротником.

– Боюсь, об этом не может быть и речи, сэр.

– А как насчет лыжных курток на овчинной подкладке? На лице клерка появилось страдальческое выражение.

– Мне ужасно жаль, сэр, но мы просто не держим ничего столь экзотического.

– Вы не держите ничего экзотического? – повторил Мэллори. – Черт возьми, а что это у вас на витрине?

– Вы, несомненно, подразумеваете наш костюм для сафари. – Клерк указал на манекен в остроконечном шлеме. – Боюсь, это единственный из имеющихся у нас истинно эксцентричных нарядов, сэр.

– Послушайте, – не вытерпел Мэллори, – мне всего-навсего нужно что-нибудь этакое, чтобы мне было тепло и более-менее сухо.

– И не слишком дорого, – поспешно вставил Мюргенштюрм.

– Что ж, позвольте мне взять ваши мерки, и я постараюсь вам что-нибудь подыскать, сэр, – сказал клерк, извлекая блокнот и ручку.

– А вам разве не нужна мерная лента? – поинтересовался Мэллори.

– Зачем? – Эта мысль немного позабавила клерка.

– Разрази меня гром, если знаю, – признался Мэллори.

– Не начать ли нам, сэр?

– Валяйте.

– Возраст?

– Тридцать семь, – озадаченно сообщил Мэллори.

– Ноги?

– Имеются.

Клерк постарался скрыть досаду.

– Сколько, сэр?

– Две.

– Цвет глаз?

– Карий.

– Шрамы?

– Шрамы? – с недоумением спросил Мэллори.

– Будьте любезны, сэр. Другие покупатели ждут.

– Один, после аппендицита, – пожал плечами детектив.

– Вы правша или левша?

– Правша.

– Полагаю, на этом все, – с улыбкой поднял глаза клерк. – Сейчас вернусь.

– Странно, – пробормотал Мэллори, провожая взглядом клерка, суетливо устремившегося через магазин.

– Что навело вас на эту мысль, Джон Джастин?

– А ты не находишь это необычным?

– Вообще-то нет. Разумеется, он должен был спросить про впадины и выпуклости, но, видно, у них нехватка персонала.

И тут в дальнем конце магазина раздался женский визг, а через мгновение Мэллори увидел, как Фелина с яростным шипением вспрыгнула на прилавок. На ней была надета шляпа, сделанная вроде бы исключительно из бананов, виноградных гроздей и апельсинов. Судя по виду, девушка была готова биться за эту шляпу не на жизнь, а на смерть.

– Если вы не заплатите за нее, то должны вернуть! – заявила продавщица, подходя к ней.

Фелина снова зашипела и легко перепрыгнула на люстру.

– Кошколюди в подобных заведениях проявляют себя отнюдь не лучшим образом, – печально промолвил Мюргенштюрм. – Они просто не понимают капиталистической этики.

– Ступай, купи для нее шляпу и вытащи ее отсюда, пока она кого-нибудь не прикончила, – распорядился Мэллори.

– Но на нее-то расходы не предусмотрены! – запротестовал Мюргенштюрм.

– Делай, как я сказал. Можешь вычесть эту сумму из моего гонорара.

Удовлетворенный этим эльф двинулся платить за шляпу.

Мгновение спустя вернулся клерк, обслуживающий Мэллори, неся красную шелковую накидку с угольно-черной пелериной.

– Как вам нравится, сэр? – осведомился продавец, повернув накидку к свету.

– Очаровательно, но я хотел не этого. Мне нужна уличная одежда.

– Совершенно верно. Потому-то я и выбрал красно-черную гамму. На ней грязь будет не так заметна, как на популярном сочетании белого с золотым.

– Но грязь меня волнует гораздо меньше, чем холод и дождь.

– А, вы имеете в виду пояс! – заметил клерк. – Не беспокойтесь, сэр, в новом поясе Экс-Би-223 система управления значительно усовершенствована.

– Он предоставил пояс Мэллори для рассмотрения.

– Вообще-то я имел в виду ткань.

– А вы попробуйте ее надеть, сэр. – Клерк подставил накидку, чтобы Мэллори мог ее надеть. Детектив решил, что куда проще сделать поблажку продавцу, чем терять время на пустые споры, и позволил надеть на себя накидку. – В самую пору, сэр, ни малейших сомнений! Не готовы провести бесплатные полевые испытания?

– Полевые испытания?

– Совершенно верно. Мы ручаемся за качество нашей продукции. Прошу сюда, сэр.

Он подвел Мэллори к небольшой будочке с прозрачными стенками и пригласил войти в нее, попросив:

– Застегните пояс на первую дырочку.

Мэллори послушно выполнил это, и через секунду на него обрушился водопад из полудюжины потайных душевых головок. Через тридцать секунд ливень прекратился так же внезапно, как и начался.

– Как вы себя чувствуете, сэр? – спросил клерк.

– Сухим, – удивленно произнес детектив.

– А теперь не будете ли вы любезны затянуть ремень на вторую дырочку…

Мэллори выполнил просьбу, и будка стремительно заполнилась снегом. Чуть погодя снег исчез.

– Тепло и уютно? – поинтересовался клерк. Мэллори кивнул. – Эти пояса Экс-Би-223 просто сказка! – Клерк помолчал. – Не хотите ли провести полевые испытания в условиях пустыни, тропических дождевых лесов или подземных выработок?

– Нет. – Мэллори вышел из будки. – Этого хватит с лихвой.

– Прикажете сделать подарочную упаковку?

– Нет, я пойду прямо так. Сколько я вам должен?

– Двести семьдесят три рупии, включая налоги.

– А сколько это будет в долларах?

– Это индийское изделие, сэр. Боюсь, мы не можем принять за это американские деньги.

– Но у меня нет ни рупии!

– Ничего страшного, сэр. Прикажете записать на ваш счет?

– Почему бы и нет? – пожал Мэллори плечами.

– Назовите, пожалуйста, ваш адрес, – попросил клерк. Вдруг Мэллори пришла в голову светлая идея.

– А Гранди или Липучка Гиллеспи, случаем, не открыли у вас счет?

– Гранди? – побелев, как плат, прошептал продавец.

– Или Липучка Гиллеспи.

– А почему вас это интересует? – пролепетал клерк.

– Это мои старые друзья, но я где-то задевал их адреса.

– Они ваши друзья?! – ужаснулся клерк. – Возьмите накидку! Бесплатно!

– А где мне их найти?

– Не знаю, – заскулил клерк, пятясь от детектива. – Но когда вы их все-таки найдете, не забудьте сказать им, что я отдал вам накидку бесплатно!

Тут он развернулся и ринулся в толпу покупателей. Мэллори проводил его взглядом и вышел на улицу, где дожидались его Мюргенштюрм и Фелина. Девушка-кошка с улыбкой демонстрировала свою шляпку всем прохожим без исключения.

– Вы должны мне сто пятьдесят шесть песо, – провозгласил эльф.

– Мы квиты, – ответил Мэллори, застегивая пояс на первую дырочку и вновь изумляясь тому, насколько радикально накидка тут же защитила его от дождя. – Я получил плащ бесплатно.

– Как вам это удалось?

– У меня высокопоставленные друзья, – сухо сказал детектив. – Ладно, Фелина, ты можешь взять след Лютика?

Подойдя к Мэллори, девушка-кошка с мурлыканьем потерлась об него.

– Не делай так, – попросил он, беспокойно озираясь.

– Почеши мне спинку, – промурлыкала она.

– Но не на глазах же у всех!

Она снова потерлась об него, потребовав:

– Почеши мне спинку, или я ухожу.

Поморщившись, он принялся почесывать ей спину. Фелина расплылась в блаженной улыбке и начала томно извиваться у него под рукой.

– Хватит? – спросил Мэллори через некоторое время.

– Пока хватит, – самодовольно откликнулась она и устремилась вперед, придерживая шляпку одной рукой. Мэллори и Мюргенштюрм последовали за ней. Пройдя еще пару кварталов вдоль проспекта, Фелина свернула в тесную улочку, прошла с десяток ярдов, замешкалась, озадаченно озираясь, потом приблизилась к почтовому ящику и, вспрыгнув на него, принялась вылизывать правое бедро.

– В чем дело? – спросил Мэллори. Посвятив умыванию еще пару секунд, Фелина обернулась к нему и объяснила:

– Я потеряла след.

– Но Лютик наверняка вышел в этот переулок?

– По-моему, – развела она руками и снова взялась вылизывать бедро.

– По-твоему? – настойчиво поинтересовался он.

– Досюда он дошел, но тут прошло слишком много народу. Я не знаю, куда он направился дальше.

– Восхитительно, – проворчал Мэллори, пройдя шагов пять вдоль улицы.

– А тут?

Спрыгнув с почтового ящика, Фелина подошла к Мэллори, понюхала воздух и пожала плечами.

Детектив бросил взгляд вдоль тускло освещенной, почти пустынной улочки. Фасады ряда входящих в него зданий были подновлены, а перед одним из них сверкало огнями кафе под открытым небом. Из-за холодного дождя большинство столиков пустовало, но за одним из них сидели два человека. Мужчина, сидевший спиной к Мэллори, был облачен в длинный плащ и фетровую шляпу, а посетитель напротив, поменьше ростом, щеголял в потрепанном двубортном костюме и постоянно утирал с лица капли дождя большим шелковым платком. Подойдя поближе, Мэллори разглядел, что они играют в шахматы.

– Что ж, надо же где-то начинать, – проронил Мэллори, подходя к игрокам. Постояв с минуту с мужчинами, сосредоточенно взирающими на шахматную доску, он отшатнулся. – Прошу прощения.

– Не за что, – отрезал мужчина в плаще, не отрывая взгляд от доски. – А теперь ступайте прочь.

– Я вот гадаю, нельзя ли задать вам один вопрос, – не унимался Мэллори.

– Однако я вряд ли вам отвечу.

– Но это отнимет всего секунду! Мужчина раздраженно поднял голову.

– Это уже отняло двадцать секунд. – Он обернулся к партнеру. – Чур, это не за счет моего времени.

– Конечно, за счет! – возразил коротышка с чуть гнусавым акцентом, распознать который Мэллори не сумел. – Помнишь День Победы над Японией? Я встал и крикнул «Ура!», а ты вычел из моего времени целую минуту!

– Там другое дело, – стоял на своем мужчина в плаще. – Никто не просил тебя подсказывать.

– То был патриотический порыв.

– Ты сам решил предаться патриотическому порыву. Я же, напротив, был занят своим делом, когда ко мне подвалил этот неотесанный болван.

– Тридцать девять дней, восемь часов, шесть минут, шестнадцать секунд, и отсчет продолжается, – твердо заявил коротышка.

Мужчина в плаще воззрился на Мэллори испепеляющим взглядом, с упреком бросив:

– Видите, что вы натворили!

– Вы тут что-то говорили о победе над Японией, – заметил Мэллори. – Вы что, в самом деле играете со времен Второй мировой?

– С четвертого февраля 1937 года, если точнее, – проинформировал его коротышка.

– И кто ведет?

– Я отстаю на одну пешку, – сообщил обладатель плаща.

– Я имел в виду, сколько партий выиграл каждый из вас?

– Что за идиотский вопрос! Надеюсь, вы не думаете, что я торчал бы здесь в дождливую новогоднюю ночь, если бы уже победил его?

– Вы ни разу не победили его? – переспросил Мэллори. – Тогда зачем же продолжать?

– Он тоже меня не побил ни разу.

– Должно быть, вы поставили рекорд по количеству ничейных партий, сыгранных подряд, – предположил Мэллори.

– Мы ни разу не сыграли вничью. Мэллори усиленно заморгал из-за дождевых капель, попадающих в глаза.

– Позвольте мне сформулировать это напрямую, – сказал он наконец. – Вы в течение полувека играете одну-единственную партию?

– Около того, – подтвердил человек в плаще.

– Но шахматная партия не может тянуться настолько долго!

– Когда играем мы – может, – не без гордости заявил коротышка.

– Правильно, – подтвердил его партнер. – Игра – это вещь, во всяком случае, когда играем мы с Хорьком.

– С хорьком? – не понял Мэллори.

– Хорек – это я, – поведал коротышка с застенчивой улыбкой. – А он Плащ.

– А настоящих имен у вас нет?

– Мы знаем, кто мы такие, – отрубил Плащ, закуривая помятую сигарету «Кэмел».

– И вы сидите здесь целых пятьдесят лет.

– Вообще-то нет, – пояснил Плащ. – Мы начали партию в салуне в Виллидж, но лет тридцать назад им отказали в аренде.

– Тридцать два года, если точнее, – вставил Хорек.

– Так что здесь мы сидим около трети века.

– Без отрыва? – поинтересовался Мэллори.

– Не считая естественных надобностей, – сказал Хорек.

– Едим мы прямо за столом, – добавил Плащ. – Это экономит время.

– А отсыпаюсь я, разумеется, во время его хода, – подхватил Хорек.

– Неужели ни одного из вас не интересовало, что творится на свете в последние полвека? – спросил Мэллори.

– От случая к случаю, – признал Хорек. – Войны еще ведутся?

– Тридцать или сорок штук, – ответил Мэллори.

– А преступления на улицах совершают?

– Конечно.

– А как насчет «Янки»? – встрял Плащ. – Они все еще выигрывают кубки?

– Время от времени.

– Ну вот вам и пожалуйста, – развел руками Плащ, – ничего не изменилось.

– Вы только подумайте, сколько денег мы сэкономили, не покупая газет, – приобщил Хорек.

– Но нельзя же просто отгородиться от мира и играть в шахматы до конца дней своих! – не сдавался Мэллори.

– Очень даже можно, – парировал Плащ.

– Во всяком случае, до конца игры, – подхватил Хорек.

– А она когда-нибудь кончится?

– Определенно, – уверенно заявил Хорек. – Лет через пятнадцать я его уделаю.

– Мечтай-мечтай, – презрительно усмехнулся Плащ.

– Мне это кажется бесполезной тратой времени, – заметил Мэллори. – Вы тут просто-напросто прозябаете.

– Это он прозябает, – изрек Хорек, – а я разрабатываю план, который позволит мне сокрушить его индийскую защиту. Плащ пристально воззрился на Мэллори:

– А вы-то чем уж таким важным заняты?

– Охочусь за единорогом.

– Ну, в городе вы его не найдете. Единорогам нужна вода и зелень. На вашем месте я бы поискал их в Африке, Австралии или каком-нибудь месте вроде того.

– Этот был похищен, – пояснил Мэллори.

– Ваш?

– Нет. Я детектив.

– Знаете, довольно курьезно, что вы это сказали.

– Да? Почему?

– Потому что я в свое время был детективом.

– А вы? – обернулся Мэллори к Хорьку. – Вы тоже были детективом?

– Au contraire [5]5
  Наоборот (фр. ).


[Закрыть], я был преступником.

– И что более существенно, – присовокупил Плащ, – он был моим преступником.

– Что-то я не очень понимаю, – промолвил Мэллори.

– Все очень просто, – пояснил Плащ. – Как называется то единственное, без чего детектив абсолютно не сможет обойтись? Преступники!

– А я не менее остро нуждался в нем, – подхватил Хорек. – Фактически говоря, друг без друга мы были бы круглыми нулями. Ты не сможешь совершить преступление, если нет закона, и не сможешь стоять на страже закона, если нет преступника. Можно сказать, что нас связывали симбиотические узы. Заступив на работу ровно в восемь утра, я грабил, крал, воровал, тырил, лямзил…

– А я заступал на работу в девять – справедливость требовала, чтобы я дал ему время для нарушения каких-нибудь законов, – и пытался задержать его. – Плащ помолчал и улыбнулся, предавшись приятным воспоминаниям. – Мы мотались в поте лица своего весь день, он менял личины, ложился на дно и выныривал на поверхность, я собирал улики и старался выследить его…

– С часовым перерывом на ленч… – вставил Хорек.

– А в пять мы заканчивали работу и вместе отправлялись пропустить рюмочку-другую и приготовиться к завтрашнему дню.

– Мы даже согласовывали свои больничные и отпуска.

– Верно, – поддержал Плащ. – А потом как-то раз нас осенило, что игра куда важнее, чем вознаграждение.

– Я понял, что мне куда приятнее тягаться с ним умом, чем красть вещи. В конце концов, у меня был склад, битком набитый тостерами, а я ни разу не поел дома.

– А мне вообще-то наплевать на убийц и грабителей банков – поимка большинства из них представляла собой чересчур элементарную задачку, да к тому же все едино то и дело отпускали их на свободу.

– А еще мы поняли, что оба уже староваты, чтобы гоняться по всему городу и стрелять друг в дружку… – промолвил Хорек.

– Вообще-то мы и не стремились попасть один в другого…

– Так вот, поскольку нас больше всего занимало соперничество умов, мы решили отбросить все лишнее и перейти к сути состязания.

– Я нашел другую работу для своей секретарши Вельмы, – сообщил Плащ, и Мэллори скривился, – а затем мы с Хорьком сели за стол переговоров и приступили к обсуждению творческих альтернатив…

– Мы всерьез поразмыслили о картах – в соседнем квартале разыгрывается партия в покер за право владения Линкольном, штат Небраска, которая тянется даже дольше нашей, – но нам нужно было исключить влияние случайностей…

– Так что мы обратились к шахматам, – заключил Плащ.

– И вот вам итог. Совершив вылазку в глухую полночь, я похищаю его пешку…

– А я выслеживаю его в темных извилистых переулках среди слонов и коней, – резюмировал Плащ с удовлетворенным вздохом. – Это в самом деле куда приятнее, чем гоняться за убийцами. Или единорогами, если уж на то пошло.