Текст книги "Рожденный для войны"

X

Не притворяйтесь в тактике, принесшей вам

одну победу, но модифицируйте ваш метод

применительно к меняющимся обстоятельствам.

Сун-Цу Ляо. «Искусство войны»

Дворец Марика, Атреус

Лига Свободных Миров

1 июля 3057 г.

По отвратительному бурчанию в животе Сун-Цу Ляо понял мгновенно, что на него накатил сон. Он редко запоминал сны и еще реже оказывался непосредственным участником событий в сновидениях. Своим презрительным отношением к снам он почти целиком был обязан матери и сестре, находящим величественную и таинственную смысловую нагрузку в образах, материализующихся во время сна. Ни одна из них ничем не проявила себя в реальной жизни, а склонность этих женщин постигать реальность посредством расшифровки сновидений доказывала, что они обитали где угодно, но не во Внутренней Сфере.

Из множества публикаций и научных исследований Сун-Цу знал, что сны являются отражением работы мозга, интегрирующего недавно полученные факты в ячейки памяти. Те несколько снов, что он запомнил, как раз убедительно доказывали, что являются результатом работы мозга. Именно с подобной точки зрения Сун-Цу и рассматривал символизм сновидений. Занимаясь их разгадыванием, он интересовался лишь тем, что именно было мозгом интегрировано и куда помещено.

Ему снилось, что он находится в длинном коридоре – настолько длинном, что конца не было видно, отделанном пластинами из кованого золота. От каждой такой пластины отражались лучи, хотя источник света отсутствовал. На каждой панели выпукло или вдавленно изображались мифологические существа, научные символы или другие образы, связанные с жизнью Внутренней Сферы. Картины эти зачаровывали, хотя немного и раздражали, поскольку невозможно было разобрать, в чем суть изображения, если всматриваться в него прямо. Впрочем, Сун-Цу понимал, что из увиденного он не почерпнет для себя никакой информации.

Вдоль стены по левую руку размещались портреты. Большинство – старые и потемневшие, с потрескавшейся краской, как на полотнах старых терранских мастеров, работавших еще в эпоху, когда человечество не ведало секретов межзвездных путешествий. Он даже признал кое-какие стили: Ван-Гог, Рембрандт, Веласкес, Паркинсон и Матисс, хотя и знал, что никто из этих художников не писал ничего подобного. Сун-Цу был уверен, что на портретах изображались люди, жившие много лет спустя после того, как названные художники умерли.

Сун-Цу медленно двинулся по коридору и обнаружил, что на первом портрете изображен его дедушка, Максимилиан Ляо. Остролицый, с пронзительным взглядом, Максимилиан выглядел человеком, полным жизненных сил и дерзкого огня. Определенно, это был тот самый человек, о котором часто рассказывала мать, но он не походил на деда, каким помнил его Сун-Цу. Разумеется, ведь Сун-Цу находился в ребяческом возрасте, когда познакомился с Максимилианом, а тот к тому времени уже был сокрушен Хэнсом Дэвионом и Джастином Аллардом.

Глянув вправо, Сун-Цу увидел высокое серебряное зеркало на пустовавшем ранее месте, как раз напротив портрета. И дальше по коридору напротив каждого портрета появилось по зеркалу, что еще более усилило желание Сун-Цу постичь эту тайну. Он не видел своего отражения в зеркале, а вместо этого разглядел согбенного старика с грязными, нечесаными лохмами, ниспадающими на засаленные плечи потрепанного халата. Глаза старика пылали безумием. Да, подумал Сун-Цу, вот это как раз тот Максимилиан Ляо, которого он знал.

Он прошел дальше и увидел следующую картину кисти Ван-Гога – Томаса Марика. Резкие мазки и ярко-желтая краска отмечали каждый шрам на лице Томаса. Глаза тускло смотрели с изможденного лица, от которого так и веяло усталостью. Именно таким и выглядел Томас после самоубийства Софины.

Повернувшись к зеркалу, чтобы понять, какие метаморфозы уготованы этому портрету, Сун-Цу неожиданно увидел образ, исполненный силы. Этот Томас, облаченный в серебряные доспехи, высоко над собой держал поднятую саблю. Звездное кольцо окружало голову, а шрамы почти совсем пропали. И выражение его лица было как раз тем же самым, как в суде, когда Томас Марик разбирался с фанатичными последователями «Слова Блейка». И тут Сун-Цу понял, каким видят Томаса большинство обитателей Лиги Свободных Миров: реформатором, создавшим Рыцарей Внутренней Сферы, возродившим идеалы благородства в современной жизни.

В мозгу Сун-Цу уже начала формироваться теория, объясняющая все увиденное, и он бросился вперед, стремясь получить дополнительную информацию. На следующем портрете он обнаружил собственное изображение в виде фатоватого Арлекина с обвисшими губами, искривленными в туповатой усмешке. Изогнувшись, Арлекин демонстрировал широкую желтую полосу на спине.

А это я, каким хочу казаться другим. На Аутриче, когда все юные отпрыски королевских фамилий собирались на занятия, пока их родители обсуждали совместные стратегии, Сун-Цу намеренно во время конфликтов со сверстниками начинал хныкать, корчиться от страха, прятаться. Он понимал, что ровесники считают его мать безумной, и потому изо всех сил изображал из себя того самого избалованного и испорченного ребенка, которого и ожидали в нем увидеть.

Обернувшись и увидев свое зеркальное изображение, Сун-Цу удивился, отметив, насколько образ в зеркале походил на его кузена, Кая Алларда Ляо. Это предостережение! Он достаточно внимательно наблюдал за Каем, чтобы понять – его кузен разыгрывает свою партию, держа карты поближе к груди, и вовсе не собирается демонстрировать весь свой потенциал. По крайней мере, такое заключение следовало из того факта, что образ Кая хранился в мозгу Сун-Цу близко к образу самого Ляо. Возможно, я недооцениваю Кая.

Сун-Цу заставил себя пройти дальше по коридору. Следующим предстал портрет Хэнса Дзвиона, отчего у Сун-Цу мурашки побежали по спине. Хэнс Дэвион, представленный во всей своей славе, крепости и румяном здоровье, полностью соответствовал прозвищу Лис. Для начала он обманом заманил Максимилиана Ляо в когти этой змеи по имени Джастин Аллард, а затем устроил то вторжение, в результате которого отхапал половину миров Конфедерации Капеллана, создавая пограничную область Сарна для недавно появившегося Федеративного Содружества.

Зеркало справа отражало мумию, закутанную в марлевые повязки. Сун-Цу принялся всматриваться в нее, и тут открылся у мумии глаз, и Ляо узнал пронзительный взгляд голубых глаз Дэвиона. Тело казалось более подтянутым и юным, нежели у Хэнса на портрете, и пока Сун-Цу озадаченно размышлял над этим явлением, открылась дверь в его прошлое.

Он вспомнил, как в юности однажды проснулся ночью. Сначала он не увидел деда, лишь ощутил его дыхание да прикосновение пальцев к своей ночной рубашке. Слабый свет ночника, отражаясь в глазах Максимилиана, заставлял их гореть, как у кота.

– Не волнуйся, не волнуйся! – Эти слова были произнесены торопливым хриплым шепотом. – Хэнс Дэвион – мой друг. Это все уловка. Наша уловка.

Дверь в спальню Сун-Цу открылась, какой-то человек выволок деда, а затем пришел отец и успокоил Ляо. Он сказал, чтобы Сун-Цу не пугался, просто дед заблудился. Он сказал, что раскрылась история с созданным Максимилианом двойником Хэнса Дэвиона, и именно это послужило поводом к войне.

– Тебе, сынок, просто приснился плохой сон. Не думай о нем и никогда не говори об этом маме.

Мумия на глазах превратилась в прах, потом половину этого праха унесло ветром, как унесло половину Конфедерации Капеллана. Сун-Цу, трепеща, заставил себя оторвать взгляд от зеркала и двинуться дальше, хотя каждый шаг ему давался с таким трудом, словно приходилось пробиваться сквозь невидимый бетон.

Чуть не вечность тащился Сун-Цу на полупарализованных ногах до портрета Джошуа Марика. Именно сейчас он понял смысл сна: весь его мозг был наполнен только что увиденными образами из-за тех материалов, что прислала Катрин Штайнер. Сун-Цу напряженно всматривался в этот портрет, пытаясь разглядеть хоть какой-либо признак, указывающий на то, что Джошуа мертв, но ничего не увидел. На портрете мальчик выглядел точно так же, как на кадрах головидения – болезненным, но, по мнению Сун-Цу, чересчур здоровым.

Он обернулся к зеркалу и ничего не увидел. Тело его вздрогнуло, он подскочил и сел на постели, скидывая сбившиеся простыни с мокрой от пота груди. Затем, привалившись к изголовью, Сун-Цу отдохнул, слизывая капельки влаги с верхней губы. Что бы все это значило?

В его голове назойливо забубнил голос сестры, объясняя увиденное, но Сун-Цу подавил в себе прошлые воспоминания и настроился поразмышлять трезво. – Мой ум попытался скорректировать полученные данные, но так и не справился с пониманием увиденного образа Джошуа. И это неудивительно, ведь тогда, на Аутриче, он был гораздо моложе. А за шесть прошедших лет ребенок мог измениться очень сильно. Соответствия не получилось, вот отражение в зеркале и не появилось.

Он кивнул сам себе и улыбнулся. Ответ показался ему логичным. Если бы этот сон приснился сестре, она пришла бы к нему, бормоча нечто несуразное по поводу того, что Виктор Дэвион умертвил Джошуа и поместил собственного агента на место Лорда-Наследника Дома Марика. А ему пришлось бы объяснять сестре, что Виктор не пойдет на такое в силу своей бесхитростности. Но Кали все равно не поверила бы в такое объяснение, продолжая цепляться за сон и скрытый в нем тайный смысл.

Сон окончательно покинул его, и мозг заработал четче. Разумеется, Виктор ни за что не пошел бы на подбор двойника для Джошуа. Иначе заварилась бы такая каша! Сун-Цу улыбнулся внезапно осенившей его мысли. Но если Виктор не решился на такой поступок, это еще не значит, что я не могу обвинить его в этом. Виктор, с его непомерным чувством чести, придет в ярость.

Фрагмент за фрагментом замысел сам по себе начал складываться в уме Сун-Цу. Он пришел к выводу, что не стоит выдвигать какие-либо обвинения напрямую. Гнев Виктора может оказаться губительным для Дома Ляо. Вместо этого следует внушить мысль о погублении сына Томасу, и тогда Томас Марик, может быть, вручит ему, Ляо, бразды правления для активизации действий в пограничной области Сарна. А если разозлить Томаса в достаточной мере, то он может и потребовать от Виктора отступного – хотя бы в виде тех миров из состава Конфедерации Капеллана, которые отошли к Федеративному Содружеству.

Сун-Цу встал и босиком прошлепал по полу к письменному столу. Включив компьютерный терминал, он начал набрасывать план и составлять послания, с которых предстояло начать.

– Бедняга Виктор, – тихонько рассмеялся он, – мне приснился сон, который окажется твоим кошмаром.

XI

Сограждане, какое-то паденье!

И я, и вы, мы все поверглись ниц.

Кровавая ж измена торжествует!

Вильям Шекспир «Юлий Цезарь»

Арк-Ройял, Округ Донегал

Лиранское Содружество

4 июля 3057 г.

– Я и сама не знаю, что хочу сказать, Крис. – Кейтлин Келл заправила прядку черных волос за ухо. – На Таркаде разное говорят, но я не могу передать, поскольку мне рассказывали по секрету. Вообще, я привыкла, прежде чем кому-либо что-то объяснять, целиком овладеть информацией, что сейчас и пытаюсь делать.

Кристиан Келл улыбнулся кузине.

– Ну, так ты хочешь, чтобы мы с Дэном выступили в качестве коллективного советника, или просто проверяешь реакцию на твои идеи?

Кейтлин кивнула ему и седовласому мужчине, сидящему на софе.

Дэниэль Аллард, ставший предводителем Гончих Келла после ухода в отставку Моргана Келла, сочувственно ей улыбнулся.

– Особенно ежели дело касается тайны с идентификацией убийцы архонтессы Мелиссы Штайнер. И надо полагать, у тебя есть сомнения в правдивости официальной версии, иначе ты не стала бы поднимать этот вопрос.

Крис поддержал друга:

– У меня тоже есть сомнения в правдивости официальной версии. Я ни капельки не верю в предлагаемый вариант одиночки-сумасшедшего, соорудившего такую бомбу, которая погубила архонтессу и твою мать, Кейтлин. Я слышал краем уха, как ребята из наших подразделений обсуждали навыки, которыми должен обладать человек, имевший дело с такой бомбой. Так вот, если отбросить в сторону тот факт, что этого человека все мы хотели бы удавить собственными руками, то искусство его в этом деле просто впечатляет. И я согласен, трудно поверить в такую случайность, что убийца вскоре после теракта покончил жизнь самоубийством, да к тому же еще и тело не было найдено. Хотя, судя по недавнему убийству Риана Штайнера, похоже, наемные убийцы действительно кончают с собой после совершения акции.

Зеленые глаза Кейтлин превратились в щелочки.

– Как же может быть случайным совпадением тот факт, что два заказных убийства, потребовавших настоящего искусства от исполнителя, кончились самоубийством?

Крис нахмурился.

– Ты полагаешь, тот малый, застреливший Риана потому, что считал себя его незаконнорожденным ребенком, убил и Мелиссу? Решив, что она его мать?

– Нет, дело обстоит совсем не так. Посуди сам, Риан и Виктор были смертельными врагами, и Риан погиб уж в очень подходящей ситуации для Виктора. Его смерть позволила разрядить обстановку на Скаи. – Кейтлин развела руками. – Рассерди Виктора и получи расплату.

– Что-то уж слишком много выводов из одного факта, Кейтлин, – сказал Дэниэль, качая головой. – И мне совершенно не нравится предположение, что Виктор убил Мелиссу.

– Дэн, не сочти за неуважение, но ты знаешь или чувствуешь? – Кейтлин, выйдя из своей маленькой гостиной, отправилась на кухню за стаканом воды. – Ведь твоя семья тесно сотрудничала с Дэвионами.

– Ну и что?

– А то, что ты являешься лицом весьма заинтересованным, чтобы в качестве убийцы выступал кто угодно, но только не Виктор.

Дэниэль кивнул.

– Ага, а твои отношения со Штайнерами означают, что ты не хочешь видеть убийцу в лице Риана?

Кейтлин задумалась и отхлебнула из стакана.

– Да, мы находимся в родственных отношениях с Виктором и Катрин через их дедушку, и следовательно, не являемся родственниками Риана Штайнера. Но мне не внушает доверия официальный вердикт об убийстве Мелиссы, а история гибели Риана попахивает мошенничеством и сокрытием истины.

– О'кей, Кейтлин; итак, мы поняли друг друга. Я познакомился с Мелиссой Штайнер задолго до того, как твои отец и мать объединились, чтобы произвести тебя на свет, и она для меня – дорогой друг и прекрасная женщина. И я с удовольствием наложил бы руки на горло того злодея, кто убил ее, и того, кто нанял убийцу. Соглашусь и с тем, что официальный отчет о ее гибели во многих пунктах не внушает доверия, но усматривать тут заговор, не имея явных доказательств, – опасная затея.

Значит ли это, Дэн, что ты не хочешь думать на эту тему?

Кейтлин глянула поверх края пластикового стакана на Кристиана Келла.

– Ты склонен считать это просто единичным происшествием?

Крис вместо ответа слегка пожал плечами. В открытом вороте рубашки мелькнула зелено-голубая татуировка дракона на его груди. Он стал настолько полноправным членом Гончих Келла, что я иногда забываю о воспитании, полученном им в Синдикате Драконов, и о том, что он был членом шайки якудза. Происхождение Криса открывало ему уникальные перспективы, но в силу внушенных в Синдикате Драконов правил молчания он неохотно распространялся на данную тему.

Немигающий взгляд в упор заставил собеседника поежиться, как она и предполагала, но Кейтлин продолжала смотреть.

– Я действительно хочу знать, что ты думаешь, Крис. Он провел рукой по темным волосам ото лба к затылку, затем кивнул.

– Я думаю, что в своем анализе ты допускаешь ряд ошибок. И первая, которую ты можешь и не осознавать, – занесение Риана в ту же категорию, что и Мелисса Штайнер.

– Я вовсе не собиралась…

– Тем не менее так вышло. Ты считаешь их жертвами одного наемного убийцы, не имея на то доказательств. Но если даже это и так, вовсе не обязательно, чтобы убийцу нанимал один и тот же человек. А на самом деле могло произойти так, что убийца, нанятый Рианом, убил и его, дабы замести свои следы. А может быть, Риан решил избавиться от убийцы, но в своей попытке получил в ответ пулю.

Присев на подлокотник софы, Кейтлин уставилась куда-то в пространство.

– Укажу я и на то, что в отборе доказательств ты намеренно опиралась на те из них, которые свидетельствуют против Виктора.

Кейтлин вздрогнула. Она хотела сказать, что Крис не прав, но на самом деле поняла, что собеседник попал прямо в точку.

– Например?

– Например, относительно смерти Риана существуют три параллельные версии. Первая выдвинута властями Федеративного Содружества и гласит, что Риан в силу неизвестных причин убит одиночкой. Судебно-медицинское разбирательство удовлетворило их, поддержав такое заключение. Вторая версия принадлежит тебе. Ты утверждаешь, что налицо самоубийство, а некто лишь нажал на курок, а затем убил и нашего парня, дабы замести следы. По третьей версии, Риана застрелил из пистолета его адъютант Свен Ньюмарк, который избавился от оружия до прибытия властей.

Кейтлин покачала головой.

– Версия с Ньюмарком абсурдна. Только помешанный на заговорах поверит в нее.

– Но тем не менее в нее верят, поскольку тут есть рациональное зерно. Мотивом для преступления ему служили месть за попытку похищения принца Рагнара людьми Риана с Арк-Ройяла и возмездие за смерть твоей матери и увечье отца во время покушения на Мелиссу. К тому же Ньюмарк являлся эмигрантом с Расалхага, а у нас образовалась довольно внушительная расалхагская колония здесь именно в силу того, что твои дед и отец во многом облегчили им эмиграцию. А кое-кто идет дальше и предполагает, что Ньюмарк был даже нанят твоим отцом.

– Но это же бессмыслица.

– Отчего же?

– Оттого, что мой отец такими делами не занимается.

Крис улыбнулся.

– Итак, ты против того, чтобы опираться на теорию, разработанную в болтовне на вечеринках?

– Да.

– Тогда вернемся к убийству Мелиссы, и я скажу тебе по поводу Виктора то же самое. – Крис поднял на нее глаза. – Я тренировал Виктора. Он не способен отдать приказ на убийство.

– Ты ошибаешься, Крис. Дэн сдвинулся на край софы.

– Что ты хочешь этим сказать, Кейт?

Она глубоко вздохнула, но тяжесть в груди давила по-прежнему.

– Я вам доверяю. Катрин сказала мне, Виктор сам признался ей в том, что отдал приказ наемному убийце убрать Риана.

Крис ошеломленно откинулся назад, застыл в неподвижности.

– Я не верю. Дэн кивнул.

– Я тоже не верю.

Кейтлин широко раскрытыми глазами посмотрела на него.

– Ты тоже не веришь?

– Да. – Голос Дэна звучал устало. – Виктор слишком похож на Хэнса, чтобы такими прямыми методами устранять Риана. К тому же Риан являлся его политическим врагом, и именно в силу этого Виктор не пошел бы на такой шаг. А должен был бы, поскольку подозревал Риана в убийстве своей матери или в другом отвратительном заговоре.

Кейтлин поставила стакан на стол.

– Ты подозреваешь или знаешь?

– Подозреваю, но не сомневаюсь в своей правоте.

Крис вновь покачал головой.

– В такое объяснение я не верю. Не могу поверить в то, что он убил собственную мать.

– Да почему же? Ведь подобно Риану она также стояла на его пути к власти. Он убил Мелиссу, чтобы захватить власть, а Риана – чтобы удержать власть. Кроме того, это его люди проводили расследование и объявили Виктора невиновным.

Дэн потер виски.

– Не нравится мне все это.

– Мне тоже. – Крис встал. – Не верю я в это. И не сомневаюсь, что ты в точности повторила то, что сообщила тебе Катрин, или Катерина.

Кейтлин нахмурилась.

– Катрин не стала бы пересказывать мне неправду.

– Вот как? Но ведь Виктор – это как раз единственный человек, который стоит между нею и властью, если ты не забыла.

– Ей вовсе ни к чему сейчас трон. У нее достаточно времени, чтобы унаследовать его после Виктора.

– Судя по слухам, Кейт?

– Судя по слухам, Крис.

Дэн поднялся и прошелся между ними.

– Похоже, что один из вас опирается на неверные слухи.

– Более того, – прошептал Крис. – Мы оба можем ошибаться.

Кейтлин ощутила, как сжался ее желудок. Если это правда, значит, я совершенно неспособна понимать сокровенные мысли Катрин. Ощущение в желудке стало еще неприятнее.

– Извини, Крис. Я вовсе не хочу из-за этого ссориться с тобой. Просто дело в том, что я очень переживаю, как бы в следующий раз, когда Федеративное Содружество предложит нам контракт, нам не пришлось сражаться из-за политических мотивов, а не в целях защиты нации.

Крис мягко улыбнулся.

– Это действительно тема, внушающая тревогу, Кейтлин, и я тоже не хочу с тобой ссориться.

– Вот и хорошо, – сказал Дэниэль Аллард, – поскольку ваша размолвка не явилась бы самой серьезной проблемой на фоне всего происходящего.

Кейтлин повернулась к Дэниэлю, изумленно выгнув брови.

– А что такое?

– А то, что есть люди, которые распространяют слухи и приводят такие доказательства, что втягивают умных и душевных людей в пересуды вокруг проблемы, кому возглавлять Федеративное Содружество. И надо признать, что мы с вами знаем тех, кто заинтересован в подобной ситуации. – Дэниэль помрачнел. – И уж если мы озадачены, то каково простым людям? Дела и без этих дополнительных усилий обстоят скверно, так что будущее видится мне отнюдь не радужным.

Тамар, Зона, оккупированная

Кланом Волка

Фелан, в нетерпении переминающийся между Наташей и Ульриком на сцене зрительного зала, скрестил руки на груди, когда Наставник Дальк Карнз вышел из-за кулис на авансцену. Наставник поклонился сначала ильХану и его сторонникам, а затем выказал те же знаки уважения и противостоящей стороне. Наконец он поприветствовал и членов Совета Клана, сидящих за рампой.

– Он так старается, словно готовится к показу в утренних новостях.

Наташа в ответ на эту реплику Фелана подавила улыбку.

– Я вообще собиралась распечатать программу этого представления, но список придурков уж слишком велик.

Ее замечание оказалось последним штрихом в последовавшей за выходом Далька на подиум посреди сцены тишиной. Если Ханы и их обвинители избрали уместной для данного случая серую шерстяную униформу, то Дальк вновь остановился на кожаной парадной. Установив на подиуме эмалированную маску волка, он поверх ее вперил взор в аудиторию.

– Собратья по вере, я Наставник. Я взываю к вам, всем и каждому, справедливо разобраться в деле собравших нас здесь. – Дальк говорил негромко, но значительно. – Пусть будет так, как решит тайное совещание, да судит оно беспристрастно.

– Сайла! – изумленно выдохнул Фелан, видя, что сегодня здесь собрались все Волки. Он произнес эту священную клятву автоматически, почти бездумно, как нечто само собой разумеющееся. Выросший во Внутренней Сфере, он полностью адаптировался к жизни среди этих людей, не подвергая никакому сомнению их представления о правосудии и чести. Хотя при других обстоятельствах он, наверное, воспротивился бы попыткам обвинить и дискредитировать ильХана.

Если какие-либо сомнения и возникали у него, то он объяснял их некорректностью ситуации. Фелан понимал, что обвинение против Ульрика выдвинуто незаслуженно, но на жюри присяжных будет давить политическая ситуация. Сам ильХан ничуть не переживал из-за обвинения, и потому Фелан еще не знал, как адекватно реагировать на ситуацию. Он не раз уже видел, как ильХан умело лавировал при возникновении гораздо более опасных политических ситуаций, чем эта, и без всяких вредных для себя последствий, а яростная решимость Ульрика всегда приносила ему победу.

Однако беззаботность Улърика может быть воспринята как вызов и тем самым принести ему поражение.

Фелан глянул через сцену на двух людей, выдвинувших обвинение. Женщина, обладавшая слишком малым для водителя боевого робота ростом, тем не менее была довольно привлекательна. Лицо ее обрамляли, ниспадая на плечи, волнистые светло-золотистые волосы. Когда она подняла голову, Фелан разглядел шрам на горле – результат ранения, полученного в битве на Токкайдо. Янтарные глаза и заостренные по-лисьи черты лица напоминали Фелану какое-то дикое животное, а ее безрассудная храбрость на поле боя снискали Мериэлл Радик кличку Ведьма Смерти.

Стоящий рядом с ней Влад перехватил взгляд Фелана и ответил на него серьезным, долгим взглядом. С черными волосами, зализанными назад, так что обнажались залысины, Влад все же оставался достаточно красивым, несмотря на шрам, тянувшийся от брови до челюсти по левой стороне лица. Его карие глаза горели неприкрытой ненавистью, и Фелан понимал, что тот скорее умрет от полученных ран, нежели будет жить с мыслью о том, что Фелан, этот волънорожденный из Внутренней Сферы, спас ему жизнь.

Фелан улыбнулся Владу и почесал собственную левую щеку. Влад сузил глаза, а ноздри его затрепетали. Мериэлл что-то ему сказала, затем сказала еще раз, более решительно, но все же ей пришлось положить руку на плечо воина, чтобы хоть как-то успокоить товарища. Влад опустил глаза и принялся перебирать бумаги.

Наставник посмотрел на Мериэлл и улыбнулся.

Этот Тайный Совет был избран для рассмотрения обвинений в измене, выдвинутых против ильХана Ульрика Керенского в результате расследований, проведенных по настоянию Наставника. Мериэлл Радик, представляющая Совет Клана, согласилась от лица Тайного Совета перечислить пункты обвинения.

Едва она начала читать, как Ульрик властно шагнул вперед и взмахнул рукой, призывая к молчанию.

– Заканчивайте ваше представление, Наставник. Не стоит себя дальше затруднять.

– Что?

– Эти обвинения беспочвенны. Я властью ильХана приказываю оставить их без рассмотрения.

Мериэлл не смогла смолчать.

– Вы не имеете права. Вы ведете себя предосудительно. – Голос ее хоть и звучал хрипло, но Фелан не отметил в нем волнения. – Я протестую против подобных действий.

Ульрик медленно покачал головой.

– Я не сомневаюсь, дитя мое, но у нас нет времени на подобные игры. Хоть мы и живем в условиях перемирия с Ком-Старом, но оно не означает конца вражде, и, стало быть, мы подчиняемся законам военного времени. А законы военного времени позволяют ильХану при рассмотрении обвинений, на его взгляд спорных, ускорять их разрешение. А поскольку я счел их таковыми, то и приказываю оставить их без рассмотрения. Я внимательно обдумал их, и оба обвинения считаю ложными. И потому приказываю их не рассматривать.

– Вы не имеете права. Ульрик вскинул голову.

– Уж не вызываете ли вы этими словами, звездный капитан Радик, меня на испытание отказа?

Радик на мгновение широко раскрыла глаза, но тут же опустила их.

– Я вовсе не собиралась выказать вам свое неуважение, ильХан.

Фелан улыбнулся, видя ошеломление на лице Далька.

– Я полагаю, что в данном процедурном вопросе ильХан не прав. Я… я присоединюсь к Тайному Совету через пятнадцать минут, дабы внести ясность в ведение дела.

– Если вы сделаете это, Дальк Карнз, я потребую испытания отказа от вас. – Ульрик зловеще улыбнулся. – Я все сказал. Относительно правовой стороны вопроса я не ошибаюсь. А теперь я жду.

Наставник неловко кивнул.

– Для протокола вы должны привести доводы к оставлению обвинений без рассмотрения.

– Для протокола, Наставник, я это сделаю. И сделаю потому, что все эти обвинения порочат достоинство и честь членов клана. – Голос ильХана гремел, долетая четко до всех членов Совета Клана. – Для начала коснусь обвинения в измене, основанного на факте избрания Фелана Уорда в Ханы. Я сознаю, что среди нас немало тех, кто считает, что ни один волънорожденный недостоин звания Хана. Они полагают, что случившееся – нечто из ряда вон выходящее. Так вот, я считаю таких людей дураками. – Ульрик повернулся и указал на Фелана. – Фелан Уорд является вольнорож-денным. Из этого никогда не делалось тайны. Всем и всегда это было известно. Он был захвачен в бою нашими силами. Он стал одним из нас. На службе Клану Волка Фелан постепенно выдвинулся в касту воинов. Тут мы ничем не поступились, и многие из вас поручились своей честью, чтобы он стал одним из нас. Став воином клана, исходя из требований генетического моделирования, Фелан выдвинул притязания на родовое имя Уордов. Сирилла Уорд назвала его своим наследником. Но это позволило ему лишь занять место среди соискателей на испытании. И он заслужил родовое имя тем же путем, как получил воинское звание, – сражаясь и побеждая. И теперь он достаточно опытен, чтобы находиться среди нас. После Токкайдо кандидатура Фелана была признана достойной для замены погибшего Хана. Он был избран единодушно. Избрание ратифицировано Великим советом, и Фелан был удостоен чести получить это звание.

Ульрик сцепил ладони на спиной.

– В обвинении Хан Фелан назван агентом Внутренней Сферы. Это незаслуженное оскорбление, основанное на слухах. Он был изгнан из Нейджелринга – военной академии первой ступени – и отправлен на ловлю бандитов. Если бы он являлся ценным членом их общества, его бы ни за что не отправили на столь ничтожную работу.

Фелан подавил улыбку. Среди воинов клана ловля бандитов считалась весьма унизительной службой. Назначение в подразделение соламы считалось бесчестьем, от которого мало кто отмывался. Во Внутренней Сфере на охоту с бандитами смотрели иначе. Наемники, подобные Гончим Келла, считали такую службу необременительной и незазорной. Конечно, она не приносила славы больших сражений, но была намного безопаснее и даже рассматривалась как романтичная, поскольку могла увести к экзотическим мирам, удаленным от центра Внутренней Сферы.

Ульрик продолжал представлять аудитории все новые и новые доводы:

– Добиваясь своего звания, Фелан шел общепринятыми у нас путями. И ставить под сомнение его права на это звание значит ставить под сомнение правоту основ самих кланов. Николай Керенский и остальные, от кого ведут начало родовые имена, по происхождению своему относятся к обитателям Внутренней Сферы. Все они принадлежали к воинским подразделениям Внутренней Сферы, следуя выводам обвинения, являлись агентами Внутренней Сферы. Все они были вольнорождвнными. Они создали традиции, благодаря которым вольнорожденные могли стать воинами, имели право претендовать на родовые имена и принимать участие в выборах на пост Хана. Но если они позволяли себе такое – намеренно позволяли, – то следование их традициям никак не может считаться изменой.

Сузив глаза, Ульрик расхаживал по сцене, как хищник, попавший в клетку.

– Что же касается обвинения в измене, выдвинутого на основании моего договора с военным регентом Ком-Стара перед битвой на Токкайдо, хочу указать, что данное обвинение уже выдвигалось против меня Великим Советом почти сразу же после сражения. Советом я был оправдан. Так что и это обвинение безосновательно.

ИльХан круто развернулся и вперил взор в Наставника.

– Я полагаю, Дальк Карнз, что данный Тайный Совет может закончить работу.

Наблюдая за Мериэлл и Владом, Фелан решил, что они похожи на людей, проведших две недели под артиллерийским обстрелом. Представляя это дело на рассмотрение Совета, воины наверняка надеялись тем самым укрепить свои позиции среди Волков. Ульрик же заманил их в засаду, и это им не понравилось. Как и Дальку. Но не потому, что он поддерживал Влада, а потому, что ему не хотелось терять контроль над Тайным Советом.