Текст книги "Добывая «Биркин». Как обвести вокруг пальца люксовый модный бренд и заработать на этом миллионы"

11. Полный провал с «Биркин»

Рассчитывая на удачу в поисках сумки «Биркин», я обзванивал магазины Hermès; с таким же успехом я мог интересоваться, хорошо ли работает у них холодильник (или не держат ли они у себя в заточении принца Альберта). Продавец в Мадриде ответила коротко и вежливо; все, что я от нее услышал, было «Извините, «Биркин» здесь нет». Мой звонок в Барселону можно назвать знаковым, впервые я услышал пресловутое… (здесь вступает барабанная дробь) «лист ожидания». Они сказали – два-три года, но я на всякий случай записался. Дело не продвинулось ни на шаг. Последующие звонки в Марбелью, Лиссабон и Биарриц дали такие же результаты. В ответ я, как правило, получал один из двух уже услышанных ранее вариантов ответа. (Мысль, что через два или три года я заполучу свою «Биркин», меня уже начала успокаивать.) Несмотря на неудачу, я запланировал летнее путешествие, удачно сочетавшее и дело, и удовольствие. Настало время поехать непосредственно к первоисточнику – во Францию.

С Le Monde d’Hermes под рукой я наметил маршрут поездки. Это было несложно: первая остановка в Монпелье, затем прыг-скок – и я в Экс-ан-Прованс, что очень близко к Авиньону, оттуда недолго до Марселя, затем совсем рядом Канны, далее вниз по дороге в Сен-Тропе, там пересечь границу и Монте-Карло (формально Монако, но никого это не волнует), а это на пути в Милан (мне всегда нравилась итальянская кухня).

Я распечатал маршрут из MapQuest[34]34
  MapQuest – американский картографический сервис, один из первых картографических сервисов в Интернете.


[Закрыть] и положил его рядом с моим огромным готовым-к-поездке-забитым-доверху чемоданом. Утром отчаливаю. Среди ночи я проснулся в полном смятении: мне приснился двухлетний лист ожидания на пересечении границы с Францией.

Мой первый пункт назначения, магазин Hermès в Монпелье, находился на площади Комедии. Старинная городская площадь с фонтаном стала домом для лучших бутиков города. Продавщица, выглядевшая ненамного старше тинейджера, была мила, но моментально исчезла при первом упоминании «Биркин». Она вернулась с молодым человеком, предположительно менеджером, который предложил утешительный приз – сумку «Келли». Я ничего не слышал и о сумке «Келли» (очередной вопрос для Google и Грейс), но точно знал, что это не «Биркин». Достав свой список пожеланий, я пошел покупать платки. Что-то же должно вернуть деньги, потраченные на эту поездку.

Следующая остановка Экс-ан-Прованс. Я читал книги Питера Мейла и тем не менее оказался совершенно не готов к настолько живописным видам. Мне это напоминало эпизод из «Сумеречной зоны», в котором главный герой застрял в картине Поля Сезанна…

Так случилось, что главным героем оказался я. Здесь магазин был очень маленьким, как примерочная комната. Я не нашел «Биркин» через 17 секунд – ровно столько времени мне понадобилось на то, чтобы посмотреть весь ассортимент, – и пал духом. Если и была одна, то она хранилась в тайном убежище Бэтмена, находившемся у них подвале. Как я и подозревал, это было «Aucunes Birkins, desole» («Биркин» нет, извините). Со вздохом смирения я вручил им мой список желаний. Платки s’il vous plait…

В Авиньоне, городе, обнесенном древней стеной, «Биркин» охранялась не меньше городского периметра. (Платки, платки, платки… Меня уже начинало тошнить от этих платков.)

Вниз по дороге, но не в сторону, я упорно, не отступая от задуманного, продвигался к Марселю, городу Франции, по количеству населения уступающему только Парижу. Большие груженые корабли ежедневно приходят в его огромный порт; на одном из них должны были быть «Биркин». Полный решимости и энтузиазма, я вошел в магазин Hermès. Его посещение стало новой вехой в истории моих отношений с брендом: впервые я покинул магазин злой. Как только я переступил порог, я обратился за помощью к пожилой продавщице. Услышав слово «Биркин», ко мне подошла еще одна (будет правильнее сказать – ринулась). Эта женщина выглядела настолько менее любезно, что в голове возник образ Леоны Хэлмсли[35]35
  Леона Хэлмсли (1920–2007) – бизнесвумен, известна в Америке как «королева недоброжелательности». Имела репутацию эпатажной, деспотичной женщины.


[Закрыть]. Первая мгновенно удалилась (не дурочка). Когда я повторил свой вопрос, обращаясь к этой, вероятнее всего самопровозглашенной, хранительнице «Королевства Биркин», она взглянула на меня с таким подозрением и ехидством, что я уже было подумал, что сказал по ошибке «Фенди Baguette» вместо «Биркин». «Сэр, этот лист ожидания уже закрыт». Она ухитрилась вложить в эти шесть слов столько отвращения…

Единственное, чего я не мог понять, за что она меня так сильно ненавидит.

Ведь я был в Hermès, правильно? Было такое ощущение, что я заказал «Биг Мак» в Burger King.

В конце концов, ведь это они продают «Биркин», разве не так? (Я начал подозревать, что «Биркин» была подобна фениксу или единорогу… ты о них слышал, но никогда не видел). Вымышленная эта сумка или нет, я не заслужил такого обращения за то, что спросил о сумке Hermès в магазине Hermès.

После нескольких дней получения нужной мне информации путем опроса населения французской глубинки я не удостоился снисходительного отношения невзрачной женщины, на плечах которой был платок производства компании, в которой она работала.

– Что значит «лист ожидания закрыт»? То есть лист ожидания есть, но я не могу ожидать? Вы хотите мне сказать, что я не могу ожидать?! Это не ресторан, вы не можете прекратить обслуживание. Я в магазине Hermès, правильно? Вы производите то, что называется сумка «Биркин», правильно? А… я, кажется, догадываюсь… Вы их производите, вот только не продаете… Тогда все понятно. Слушайте, у меня появилась отличная мысль: почему бы вам не брать деньги с людей за то, чтобы поставить их в лист ожидания? О, ну конечно, лист ожидания закрыт, как же я мог забыть.

Я выплеснул на эту несчастную женщину все свое накопившееся за месяц безрезультатной охоты за «Биркин» негодование. Но не сожалел об этом, тем более что при взгляде на остальных сотрудников магазина складывалось впечатление, что они готовы в любую минуту выстроиться в круг и аплодировать.

– Сэр, если вы не прекратите кричать, я буду вынуждена попросить вас покинуть магазин, – произнесла она торжествующим тоном. Готов поспорить, ничто не доставляло ей большего удовольствия, чем выставлять клиентов за порог.

– Во-первых, я не кричал, и мне совершенно не нравятся ваши инсинуации по этому поводу. Во-вторых, мы очень любезно общались с другим продавцом до того, как вы решили брать штурмом побережье Нормандии и прогнали ее… Простите любезно, но мне хотелось бы продолжить свой разговор с ней относительно платков, которые я заинтересован купить. Или у вас, ребята, и платков нет?

Мой голос наполнился сарказмом. В ответ на мою реплику по поводу платков она повернулась на своих каблуках и зашагала прочь. Вы спросите, где была первая продавщица? Она тоже не могла продать мне «Биркин», но всю вторую половину дня была обходительна со мной как с героем.

Ощущения, которые я испытывал десять дней спустя в Милане, даже отдаленно нельзя назвать чувством отчаяния. Нет, я не воплотил в жизнь свою мечту о «Биркин» ни в Сен-Тропе, ни в Каннах, ни в Монте-Карло. Но сидя в Boeucc, ресторане, которому уже более трехсот лет, лениво потягивая «Амароне» и наслаждаясь фетучини с трюфелем, невозможно чувствовать себя несчастным.

Буду честным: мою поездку по югу Франции нельзя назвать ужасной, даже несмотря на то, что я не нашел сумку, которую хотел. Я решил предпринять последнюю, отчаянную попытку в местном магазине Hermès на следующий день, но не питал на это никаких надежд. Мне было необходимо пересмотреть первоначальные показатели в процентах: для того чтобы мою поездку считать успешной, я планировал 75 % времени посвятить удовольствию, 25 % бизнесу. Такие цифры я определил из-за полного отсутствия «Биркин» в ее родной Франции: кто-то должен их внести в Красную книгу, и быстро, скоро останутся только те, которых разводят в неволе.

В то же время популяция платков процветала; эти малышки оказались боевыми особями. По крайней мере, я точно знал, что клиенты из списка пожеланий будут довольны моим отпуском. Я возвращался с багажником, наполненным платками. Вне зависимости от того, насколько удовлетворенным я себя чувствовал в тот момент, небольшая часть меня не могла успокоиться по поводу неудачи. Неужели Грейс была права и мне суждено до конца дней оставаться без «Биркин»?

Я думал о деньгах и о возможных планах, пока смаковал свою panna cotta.

То, что случилось потом, напомнило мне Рождество в тот год, когда мне было восемь лет. Я начал подозревать, что парень в красном костюме не был Санта-Клаусом (бросьте, не может так много подарков поместиться в сани). Мои родители приняли решительные меры. В канун Рождества отец, несмотря на мамины разумные предостережения, решил на самом деле забраться на крышу, делая это достаточно шумно, для того чтобы убедить восьмилетнего ребенка в том, что Святой Ник[36]36
  Святой Николас – покровитель детей, прототип Санта-Клауса. Голландцы привезли фигуру Святителя Николая в Северную Америку. Деревянная скульптура была установлена на площади Нового Амстердама (ныне Нью-Йорк), и имя «Санта Николас» со временем трансформировалось в «Санта Клаус».


[Закрыть] действительно существует.

Сейчас у меня были точно такие же ощущения, как и тогда, когда я лежал в кровати, слушая, как северный олень пробирается по карнизам; те же чувства волной накрыли меня этим вечером в Милане. Вдруг, из ниоткуда, на руке проходящей мимо моего столика элегантной женщины сумка «Биркин» (я узнал ее по фотографиям).

Я тут же снова поверил в их существование.

Мне стало интересно: кто эта женщина? Что такого она знает, чего не знаю я? Она действительно ждала два года свою сумку?

Следом за этими вопросами пришло решение настолько простое, что я удивился, почему оно не пришло мне в голову раньше. Я попрошу у Санты одну, готов поспорить – у него даже не возникнет вопроса о листе ожидания.

12. Оранжевый. Ты рад, что спросил?

Я вернулся из отпуска в субботу вечером, в электронной почте было полно входящих писем. С собой я привез гору платков, и в понедельник мне придется больше чем один раз съездить на почту, чтобы отправить их клиентам. С нетерпением жду, что будет, когда счастливые Hermès-люди начнут изучать на eBay мои новые приобретения.

Мигающий автоответчик сохранил для меня сообщение от Хуана, который напоминал о нашем завтрашнем свидании. В его сообщении была маленькая бомбочка: вместо нашего традиционного воскресного бранча на этот раз он приглашал меня на обед в дом его родителей в пригороде Барселоны.

М-да… знакомство с родителями. Серьезный шаг, в то же время, учитывая наши ускоренные отношения, это было вполне естественно: с тех пор как мы познакомились, мы встречались почти каждый день, за исключением того времени, когда я уезжал. И несмотря на то, что завтра единственное, чем я должен был бы заняться, – это разгружать закупленные платки, я не собирался позволить мечте о «Биркин» встать на пути моего развивающегося романа. Мне не терпелось рассказать ему о своем… да… провале, думаю, так можно сказать. Я знал, что он меня выслушает, он благодарный слушатель. Уже сейчас у меня было ощущение, что я знаю его всю жизнь.

И все же я немного занервничал, стоя рядом с Хуаном перед дверью в квартиру его родителей, после того как он нажал кнопку звонка. Как я смогу их очаровать, если ни один из них не знает ни слова на английском? Что, если я им не понравлюсь, потому что я не говорю на их языке? Что, если я им вообще не понравлюсь, без каких-либо причин? Я знал, насколько важно их мнение для Хуана. Должно быть, он догадался о моих тревожных мыслях по выражению моего лица, потому что перед тем, как дверь широко открылась, он успел ободряюще сжать мою руку. Я знал, ему я нравлюсь, по крайней мере сейчас.

Трудно быть большим дураком, чем я тогда. Родители Хуана оказались олицетворением гостеприимства, их яркая индивидуальность разнесла в пух и прах разделяющий нас языковой барьер. Отец, Хуан-старший, главный семейный юморист, жестикулируя и делая небольшие отступления, с помощью Хуана, который очень быстро и коротко переводил, смог так рассказывать свои истории, что я смеялся в течение всего обеда.

Кармен, мама Хуана, само воплощение деликатности, утвердительно кивала и улыбалась своему общительному мужу, любезная, внимательная хозяйка и, бесспорно, потрясающий повар. Она угощала нас как настоящих королей, начав с сыров, которые подавались с испанским хамоном. Дорогой хамон, тот, которым нас угощала Кармен, производится из мяса черных свиней, их откармливают только желудями, поэтому мясо имеет особенный сладковатый вкус с ореховым оттенком.

Потом мы ели белую спаржу с домашними alioli и мини-артишоки, и это не основное блюдо. В качестве главного блюда Кармен приготовила свою фирменную паэлью, которая называется mar y montana, «море и горы». В нее добавлялось мясо кролика, лесные грибы, маленькие моллюски, креветки, лангусты и овощи. На десерт дольки свежего ананаса и домашняя coca – сладкая лепешка, посыпанная поджаренными кедровыми орешками.

Вся эта потрясающе вкусная еда сопровождалась кулинарным чудом Хуана-старшего – cava sangria. Он взял бутылку лучшего местного шампанского, добавил ломтики яблок, лимона и персиков и немного ликера «Гранд Марнье».

После такой еды и своей порции сангрии я был более чем расслаблен – а точнее, был близок к коматозному состоянию. Очевидно, в семье Хуана обед на День благодарения устраивался каждое воскресенье, и мне эта идея пришлась по вкусу.

Но нам надо было успеть на обратный поезд, поэтому вместо того, чтобы подремать несколько минут на софе, я получил свою порцию объятий, поцелуев, приглашение приходить в гости еще, и мы ушли.

Когда мы переходили через площадь напротив их дома, Хуан вдруг остановился, повернулся назад и потянул меня за рукав, чтобы я сделал то же самое. Я тоже повернулся и понял, почему мы остановились: оба его родителя стояли на балконе. Мы помахали им рукой, а они помахали в ответ.

– Они всегда смотрят, как я ухожу, и я машу им рукой, они счастливы, когда я это делаю. – Несмотря на то, что он почти стеснялся, говоря об этом, вряд ли что-то еще смогло бы вызвать у меня более сильную симпатию к нему.

В тот день я узнал еще кое-что: в поездах очень хорошо спится.

Следуя своей мечте, в понедельник утром я был в самой гуще событий, сначала отвечая на письма Грейс.

От: ГрацияСада [email protected]

Тема: Добро пожаловать домой/Твоя поездка

Кому: Майкл [email protected]

Майкл, я надеюсь, твоя поездка увенчалась успехом и твоя корзинка заполнена сумками «Биркин»? Хи-хи.

Удалось ли найти новые интересные платки? Изнуряюще жарко на Манхэттене… Я, наверное, поеду в Монток к концу недели.

Грейс

Ага, хи-хи.

От: Майкл [email protected]

Кому: ГрацияСада [email protected]

Грейс, поездка была более чем успешной в познавательном и культурном смысле (ха-ха), с «Биркин» полное поражение, но мне посчастливилось увидеть одну сумку в ресторане (только женщина, у которой она была, не планировала ее продавать). Тонны новых платков, которые я завтра выставлю на пятидневный аукцион (заканчивающийся в воскресенье).

МТ

От: [email protected]

Кому: [email protected]

Майкл, но ты попал хотя бы в один из списков ожидания? Говорят, что сумки приходят к тем, кто ждет!

Грейс

От: Майкл [email protected]

Кому: ГрацияСада [email protected]

Я во всех листах ожидания юга Франции, за исключением Марселя. Их лист ожидания закрыт. Напомни мне рассказать тебе эту историю позже.

МТ

Мы с Грейс решили, что наши отношения должны быть уникальными. Когда я говорю, что «расскажу» тебе про мое приключение в Марселе позже, на самом деле я подразумеваю, что напишу об этом в электронном письме. Мы договорились общаться только через электронную почту или факс. Никаких FaceTime. Сначала, когда Грейс предложила такое общение, мне это показалось странным, но сейчас я понял. Мы напоминаем друзей по переписке с той лишь разницей, что наши «письма» разделяют минуты, а не месяцы, что намного лучше.

От: ГрацияСада [email protected]

Кому: Майкл [email protected]

Майкл, в последнее время в наших «группах» много шумихи из-за платков «Венецианский карнавал» (особенно в черных тонах). Советую вставить его в твой список желаний… Он может повторить успех платка «Качинас».

Грейс

«Группами» мы называли три или четыре закрытых чата на Yahoo[37]37
  Yahoo – американская компания, владеющая второй по популярности поисковой системой в мире.


[Закрыть], все они ориентированы только на платки Hermès (или для тех, кто знает HS). Грейс, очевидно, одна из частых гостий и участниц, каждый раз, когда узнает что-то интересное, она передает эту информацию мне, а я достаю свои кроссовки-для-шопинга-за-платками – и побыстрее. (Если уж ты не жалеешь своего времени и внимания на выяснение в чатах, какие HS сейчас самые популярные, то точно не пожалеешь на них и денег.)

От: Майкл [email protected]

Кому: ГрацияСада [email protected]

Спасибо за совет… уже готов в поход по магазинам!

МТ

Из своего собственно опыта я хорошо уяснил, что, когда речь идет о платках старого дизайна, обзванивать магазины не имеет никакого смысла. Здесь все предсказуемо: я звоню, мне отвечает продавец, которого взяли на работу несколько дней назад, способный «снимать сливки» только с пособия для начинающих продавцов. А вот если я пойду в магазин сам, то, возможно, смогу переговорить с «послом платков». (Да, я уверен, что именно так их и называют, и в каждом магазине Hermès такой есть.) «Посол платков» знает не только все о платках в витрине магазина, но и о тех, что хранятся под дисплеем, спрятанные в деревянных ящичках. В основном я всегда интересовался вторыми – именно среди них можно было отыскать модели старого дизайна.

Заряженный новостью от Грейс, в выходные я запланировал поездку в Мадрид. (Я уже позаботился о том, чтобы все деревянные ящички в магазинах Барселоны были настолько пусты, что звучали как погремушки.) В то субботнее утро я вошел в магазин Hermès в Мадриде, где меня приветствовали по имени, и достал свой список пожеланий.

Я сразу нацелился на «Венецианский карнавал», «посол платков» с уверенностью сказала, что у них они есть в нескольких цветах. Но у нее были не только они, и скоро на прилавке лежало около десяти лучших экземпляров. Окрыленный успехом и моим VIP-статусом в этом магазине, я купил их.

– Это потрясающе, огромное спасибо, я беру все… О, и, если это возможно, не могли бы вы дать мне и книжечки о том, как завязывать платки, к каждому из них… Да-да, одну к каждому в коробку будет то, что нужно. И еще один вопрос… в вашем магазине есть «Биркин»? – Я старался задать этот вопрос самым обычным тоном.

– Мне надо посмотреть. – С этими словами она исчезла в глубине магазина.

Я не мог в это поверить.

Впервые на мой вопрос не ответили сразу «нет» и не заговорили о листе ожидания.

Неужели это возможно? Я старался не стоять, застыв и уставившись в дверь с надписью «Только для сотрудников».

Потом, где-то на границе моего периферического зрения, мелькнуло что-то оранжевое. Вернувшуюся продавщицу едва можно было разглядеть за громадной, цвета дорожного конуса коробкой в руках. Похоже, она была размером около двух квадратных футов[38]38
  2 кв. фута равны приблизительно 60 кв. см.


[Закрыть]. При мысли, что там внутри, у меня пересохло во рту. Она пригласила меня подойти к одному из отдельно стоящих столиков-островов, которые есть в каждом магазине Hermès.

– Господин Тонелло, могу предложить вам одну, если вы заинтересованы в покупке. Это 35-сантиметровая «Биркин» из крокодиловой кожи, цвет антрацит. Хотите взглянуть?

О да, я кивнул. Я не доверял своему голосу.

Она выдвинула ящик стола, достала из него пару безупречно чистых белых хлопковых перчаток. Сняла крышку коробки и осторожно положила ее рядом. Под крышкой было четыре слоя тончайшей упаковочной бумаги, настолько гладкой, что она выглядела как накрахмаленная (позже я узнал, что Hermès специально заказывает упаковочную бумагу без содержания каких-либо кислот). Она аккуратно преодолела преграды из белой бумаги, осторожно положив каждый лист один на другой так, что их края совпадали с абсолютной точностью, а стороны соответствовали направлениям север, юг, восток и запад. Затем крайне заботливо, как младенца из колыбели, она подняла «Биркин» и положила ее прямо перед моими удивленными глазами. Сумка все еще была спрятана внутри чехла бледно-желтого цвета. Она развязала шнурки мешка и раздвинула ткань. (Я готов был услышать звуки фанфар.)

Как только покровы были сняты, я стоял, вытаращив глаза, – надеюсь, это не было столь очевидно. Угольно-серого цвета (я предполагаю, «антрацит» подразумевает именно этот цвет), сумка из кожи крокодила выглядела роскошно.

Продавщица продолжала свой рассказ:

– Как вы сами можете заметить, фурнитура сделана из палладия. Мне кажется, она прекрасно сочетается с теплым цветом черного угля. – С этими словами она взяла сумку и вышла из-за стола.

Она прошла мимо меня к зеркалу на противоположной стене – медленно поворачиваясь на своих десятисантиметровых каблуках, слегка покачивая сумкой и не касаясь колен.

Я наблюдал за ее отражением в зеркале – она выглядела так, будто открывала мне невероятную тайну. Через мгновение она протянула вперед руку – сумка изящно висела на двух пальцах, явно предоставляя мне возможность подержать ее.

Моя первая мысль была о том, насколько легкой оказалась эта сумка; судя по всему, стоимость определялась не по весу. Вторая мысль: сколько бы эта сумка ни стоила, она поедет домой вместе со мной.

– Я беру ее.

Слава богу, они не заставили меня продать душу (хотя, возможно, к этому моменту у меня ее уже и не было). Тем не менее они подготовили документ из Департамента охраны рыбных ресурсов и диких животных, что-то вроде «паспорта», разрешающего транспортировку предметов из экзотической кожи. (Оказывается, крокодилов защищают, но, видимо, не очень здорово, раз в конечном итоге из них делают сумки.)

Еще, когда я платил кредитной картой, мне пришлось подписывать слип, на сумму которого боялся даже взглянуть… Я отвел взгляд в сторону, положил его в бумажник, чтобы посмотреть позже. Сама по себе сумка стоила разумную сумму $18 000, прибавьте сюда платки… Да…

Двадцать минут спустя я шел вниз по улице, отпивая из подаренной в магазине бутылки воды «Эвиан», с большим до нелепости пакетом с покупками в руке. Что только что произошло? У меня было желание рассказать о своей «Биркин»-победе всем, кого я знаю. В то же время я не знал, что отвечать на вопрос, как у меня это получилось. Я не имел ни малейшего представления. Может, случайно, сам того не подозревая, я получил какое-то магическое рукопожатие?

Я взглянул на свою одежду: все то же самое, что я обычно ношу. На лице еще сохранился приятный французский загар, но «Биркин» уж очень большой подарок для тех, кого поцеловало солнышко.

И в дополнение ко всему еще одна загадка: как так получилось, что чехол для «Биркин» не был фирменного оранжевого цвета Hermès?