Текст книги "Суженая из лужи"

Глава 14. В которой, жуть продолжается, а история плутает впотьмах

Таверна была чистенькой. Массивные столы, широкие лавки, запах мяса и хмеля. Тускловатые магические шары. Треск очага. И ни одного посетителя – оказалось хозяина заранее предупредили, что к нему заедут особые гости.

Ела я с аппетитом. В одиночестве. Фрэнсис наотрез отказался составлять мне компанию, заявив, что это совсем уж не прилично и Донеллину обязательно доложат. А лишиться работы для него смерти подобно.

Настаивать не стала. Хоть закралось предположение, что он просто всеми силами пытался оттянуть момент продолжения рассказа об истории Нериза. Или придумывал чего половчее соврать. Тут же все мне недоговаривают, так отчего бы и ему быть другим?

Я бросила взгляд на молодого человека, сидевшего за дальним столиком. Прямая спина, широкий разворот плеч, четкая линия скул, нос с едва заметной горбинкой. Мягкие завитки светлых волос цепляются за воротник. Скупые, неспешные движения. Взгляд, устремленный в пустоту.

Фрэнсис мне нравился. Он был приятным собеседником. И мне бы хотелось обрести в этом мире друзей, а когда вернусь домой… что ж оставлю их в наследство Изе.

Изабелла…

Ее оставалось во мне все меньше и меньше. А если понадобится – в чемодан я положила фляжку с остатками Себастьяновой настойки.

Мясо тушеное с овощами было вкусным и сытным. Наконец-то я от пуза поела. Что в доме, что во дворце кормили так себе. На мой вкус. Я девушка простая, в изысках не разбираюсь.

Жевала, а из головы не шел рассказ Фрэнсиса. Хотелось верить, что это всего лишь легенда. Мало ли в нашем мире таких? На одной и мое расследование строилось… и, как выяснилось, оказалась она вполне правдивой. Не в частностях, а по сути. Но Ведьмин лес… и живые деревья… и похищения людей… Даже для этого мира, такое казалось диким. Неправильным. Зачем принцу Донеллину имение именно в этом месте? Надо успеть расспросить у Фрэна про него побольше. И хоть что-то выяснить!

Закончив трапезу, отправилась развеяться перед дорогой. За таверной раскинулось поле желтых цветов. Пушистые шапочки соцветий танцевали на ветру, а в лучах света сами казались маленькими солнышками. И пахли они терпко-сладко. Даже душно. Может аромат, а может сам их цвет желточный, густой, рождал в душе тревогу.

Фрэнсис подошел бесшумно, встал неподалеку. Молчать рядом с ним было приятно. Чувствовалось в нем что-то родственное, теплое. И в тоже время… эти холодные, льдистые глаза, на дне которых властвовала зима. Я покосилась на него и увидела на тонких губах мягкую улыбку.

– Эти места прекрасны. Нигде в королевстве таких нет. Чувствуете?

Ага, запах. Дурманящий, обволакивающий, точно полночный морок. Даже голова разболелась.

– Это сила. Тут она особенная. Древняя. Вы привыкнете, сложно только первые дни. Так всегда, даже со мной, – мы встретились взглядами. – Нериз уже недалеко. Он расположен в самом центре.

– Центре чего?

Мне не ответили. Ничего нового, уже и привыкнуть должна бы к этой постоянной недосказанности.

– А Ведьмин лес? Где он?

Улыбка сползла с мужского лица, даже свет глаз потух.

– Везде, – и раскинул руки. – Столетия назад он был здесь повсюду. Вековые деревья, подпирающие ветвями небо. Ночью по ним спускались духи и резвились на полянах, залитых лунным светом. Из-под земли били ключи, отведав воды из которых можно было обрести вечную молодость, или силу, или ум, но тогда человек менялся. Навсегда. Впустив магию Леса в себя, он сам становился его частью.

Фрэнсис присел, ласково провел по земле рукой.

– Лес ушел, но крупицы наполнявшей его мощи остались. Они рассеяны вокруг. Смотрите! – он подставил ладонь, и из ниоткуда посыпались на нее серебристые пылинки, покрывая кожу жемчужным блеском. Фрэнсис дунул и искрящиеся частицы облаком взмыли в воздух, складываясь в мое имя. Точнее в «Изабеллу». Чтобы раствориться, исчезнуть так же внезапно, как и появились.

– Ты маг?

– Бытовик. Слабый.

– Это было очень красиво.

– Спасибо, – он улыбнулся, и вокруг глаз побежали морщинки. – Но нам пора продолжить движение.

Несмотря на весь кажущийся комфорт – и сидения удобные, не укачивает, приятно прохладно – я устала. Без Себастьянова зелья снова начала нервничать, безжалостно теребя оборки на платье. Почувствовала взгляд Фрэна и виновато пожала плечами – все-таки с мужем знакомиться еду, волнительно.

– Так что там с королевским магом, который приехал с ведьмой разбираться?

– Кто ж его знает. Разное сказывают, да и то домыслы. Как и все остальное. Времена были темные, дикие. А если летописи и были, то в королевском архиве сгинули.

– И все-таки. Развлеки рассказом свою госпожу.

Солнце клонилось к закату, и свет его окрасился розовым. Кажется, тем единственным из его оттенков, который был мне приятен – чистый, живой, словно капли брусничного сока в стакане воды.

– Ведьма влюбилась в пришлого мага.

– Что? – брови сами полезли на лоб.

– Те, кто должны были стать врагами, стали любовниками. Были ли чувства у мага? Не знаю… – уголок рта опустился вниз. – Он прожил здесь около года.

– С ней?

– Во исполнение договора,– губы дрожат, и, кажется, Фрэн злится. На что? – Ведьма поклялась уйти, оставить эти земли, этот мир, но попросила плату.

– Какую?

– А какую плату может попросить женщина от мужчины?

Он отвернулся к окну, откуда в повозку лилась густеющая брусничная вода. Мы ехали молча, оставляя за спиной деревушки. Наконец, на горизонте показался зазубренный лоскут леса, а на его фоне темный силуэт замка. Теперь мы ехали вдоль серого поля, больше похожего на болото, покрытого кочками и скудной растительностью. Дальше дорогу плотно обступали заросли блеклых кустов, а когда они расступились, я увидела…замок, мрачный и величественный.

Высокий, резной забор, сквозь который виден сад, показавшийся в сумерках диким и негостеприимным. Со скрипом отворившиеся ворота и широкая дорога к крыльцу, по обе стороны охраняемая каменными горгульями.

– Вот вы и дома, – Фрэнсис вышел первым и подал руку, помогая спуститься. – Имение Нериз.

Уходившее на три этажа вверх и венчающееся острыми пиками здание из массивного, грубого камня. Сквозь трещины в нем пробивается красноватый мох, будто кровавые потеки. Сухие ветви вьющихся растений оплетают стены, как сети рыбака улов. Может, пытаются связать, не дать рассыпаться?

Мой провожатый шел немного впереди. А я входила в свою новую жизнь в одиночестве.

На пороге Фрэнсис обернулся и протянул руку. Я непроизвольно стиснула его теплые пальцы.

… и оказалась в полумраке огромного холла, освещенного обманчивым пламенем свечей. Свечи, не магические шары!

– Дому требуется тепло. Он любит живой огонь.

Наши шаги разносились гулким эхом, заставляя сжиматься сердце. Мужчина ободрительно улыбнулся.

– А мой муж… – растерянно оглядывалась я. – Где он?

– Его высочество Донеллин не смог сегодня вас встретить. Срочное дело. Но в скором времени вы без сомнения увидитесь.

Оптимистично. Я в восторге просто. На помолвку не приехал, ну ладно, бывает. Но не встретить новобрачную в собственном доме!? Что там за дела такие важные?

– Я провожу в ваши покои. Слышал, вы любите розовый цвет?

И тут сердце мое оборвалось.

– Не так сильно, как о том говорят.

– Это хорошо, потому что Донеллин его не выносит.

Мы поднимались по широкой центральной лестнице, на небольшой площадке выбрали правое ответвление и по нему добрались до второго этажа. Сумрачный коридор и снова свечи вдоль стен. Пожара не боятся? И кто их зажег?

Снова словно читая мои мысли, заговорил Фрэн:

– Свечи окружены магическими сферами и созданы из особого долгогорящего состава. Каждой хватает на несколько месяцев. Зажигаются они тоже сами, в определенное время и сами же гаснут.

Двухстворчатую дверь в конце коридора он открыл ключом, толкнул створку. Открылась она бесшумно. И тут же мягко вспыхнули свечи.

– Управляют ими голосом.

Комната была красивой. Огромная двуспальная кровать под балдахином по центру. В которой сегодня буду спать одна. Впрочем, печали по этому поводу я не ощущала. Если муженек так и не объявится до того момента, как мы с Изой поменяемся местами – буду только рада.

– Здесь свой водопровод и ванная комната.

Великолепно! Уж не начала ли жизнь налаживаться стоило уйти из нее драгоценному братцу – никак он несчастье приносил.

Оставшись в одиночестве, я скинула одежду, поменяв на ночную. Сил не было даже думать. Сдается мне, сегодня буду спать как убитая и без успокоительного зелья.

Так и вышло.

Интерлюдия

Он беззвучно поднялся по лестнице, тенью скользнул по длинному коридору и замер у самой дальней комнаты, вслушиваясь. Темнота полнилась тихими голосками, они пробирались под кожу, вызывая зуд. Им важно быть услышанными, поведать о своей боли, об удавке, что держит, не отпуская. Он обещал им, что поможет. Обязательно поможет, просто нужно время. Но они не понимают, что это такое – позабыли за столетия не-жизни. И приходят снова и снова. И молят. Молят.

Ладонь касается замочной скважины, и он шепчет:

– Открой.

Бесшумно открывается дверь. Зачем ключ, когда дом слушается тебя. Дом любит своего хозяина.

Поглощает звук шагов мягкий ковер. Едва ощутимо прогибается под тяжестью его тела кровать. Он садится на самый краешек и смотрит, жадно впитывает взглядом каждую черту.

Девушка безмятежно спит, разметались по подушки всполохи волос. Он касается пряди и осторожно убирает со щеки, словно невзначай касаясь бархата кожи. Взгляд скользит по хрупкой шее и молочно-белому плечику.

– Ты прекрасна…

Дрожат длинные ресницы, а пухлые губы трогает улыбка. Лучик лунного свет рисует на ее лице узоры, он прогоняет его движением руки. Тьма становится гуще.

Как жаль… Но она лишняя здесь.

– Я не хочу причинять тебе вред, – от раскаяния голос дрожит. – Но, если это будет необходимо… Прости, Изабелла.

Он уходит так же беззвучно – всего лишь одна тень из множества, что населяют этот дом.

Глава 15. В которой фигурирует проклятье, ведьма, дар некроманта и другие намеки на основную интригу

Многие думали, что для Донеллина все началось пять лет назад, когда на званном ужине ложка выскользнула из пальцев, ставших вдруг призрачными, точно полуденное марево.

Ближний круг знал, что переломным стало одиннадцатилетние, когда ему начали являться призраки, а королевские маги диагностировали у принца дар некромантии.

Лишь единицы знали, что он был обречен с самого своего рождения – ребенок, которого вовсе не должно было появиться на свет. С первым вздохом, первым криком, вплелись в кожу путы заклятья, пронзили тело ядовитыми шипами, готовые разодрать плоть, уничтожить жизнь. Маги корпели несколько дней – нет, никому не под силу снять проклятье той, что никогда не принадлежала этому миру – но они могли замедлить его, сдержать.

Им удалось отсрочить неизбежное.

Но отрава уже попала в кровь, побежала по венам медленная погибель.

Старший брат – единственный позволенный королевской семье ребенок, родился болезненным. Лучшие медики не могли дать однозначно положительного прогноза. И тогда отец созвал лучших малефиков, он хотел знать действует ли еще проклятье. Столько времени прошло, а любые чары рассеиваются. Ведь давно нечему их питать.

И Совет пришел в выводу, что опасности больше нет.

Но… оказалось проклятье все еще сильно. Не как прежде, но все же.

А брат… из сопливого мальчишки вырос крепкий юноша, а из того сильный мужчина. Что ж, времени, выигранного магами хватило, чтобы понять, что наследник сможет принять бразды правления. Сам же Донеллин – носитель редкого дара и ходячий мертвец, дни которого на земле предрешены.

Он понимал, что для него все началось задолго до собственного рождения.

И до того, как появился на свет отец.

И отец отца.

И…

Давно. Очень давно.

Когда мир был другим. Деревья достигали небес, а властвовали над людьми совсем другие силы. Когда нарушенный договор карали кровным проклятьем.

Двадцать с лишним лет жить в ожидании скорой смерти. Он должен был бы уже свыкнуться с этой мыслью. Принять.

А Донеллин не смог. Некромант оказалось боялся смерти. А может, это как раз и было закономерно.

Он и раньше искал пути. Возможности. Но не здесь. Не в Неризе, где все началось.

Перед отъездом к нему пришел отец. Он был хмур и смотрел… да как обычно – будто ему тяжело поднять глаза на сына. Он отводил взгляд, острый и отчего-то неприязненный. И сказал, что Лин должен жениться пока еще не поздно. Его дар редок, сколько десятилетий в королевстве не было ни одного некроманта. Нельзя дать ему пропасть, необходимо сохранить силу в роду.

«Это подарок с другой стороны. Дар магии, что больше не рождается в нашем мире. Вместе с проклятьем Ведьмы оно пробудилось в тебе».

А Лин отказался. Но разве можно отказать королю? Ему дали отсрочку – два года, если за это время он не найдет средства снять проклятье, то исполнит волю отца.

Два года истекли. А Донеллин уже не мог даже покинуть своего имения. Невесту выбрал отец и прислал портрет. Девушка была хорошенькая. Огненно-рыжие волосы, яркая зелень глаз, капризно вздернутый маленький носик, пухлые губки. Точеные черты лица, хрупкая фигурка. Красавица, обреченная стать вдовой в таком юном возрасте. Вдовой и наследницей огромного состояния. Да от женихов отбоя не будет!

Нет, Изабелла Медора ничего от этого брака не потеряет. Главное, чтобы не влюбилась. Любить Лина нельзя – это принесет лишь боль потери.

Ему же не нужна ее любовь, ему нужно время.

Глава 16. В которой Донеллин впервые знакомится с имением, а мы чуть подробнее с Донеллином

Нериз перешел короне около сотни лет назад. О бывших владельцах информации не сохранилось. Странно. Времени прошло много. Но только ли в этом причина? В Архиве хранятся документы и более ранние, особенно если это долговые расписки – должников корона не забывает. А тут – ни строчки, ни намека.

Кто-то целенаправленно уничтожил все сведения. Только почему? Что там такого случилось полвека назад?

С тех пор имение пустовало. Нет, конечно, за домом и садом ухаживали, но постоянно не жил даже управляющий. Место пользовалось дурной славой. И не удивительно, ведь здесь находилось пересечение множества энергетических линий. Удивительно, что воздух не звенел от магии.

А он не звенел. И Источника, на существование которого надеялся, тоже не было. Донеллин убедился в этом сам, едва ступив на порог.

Воздух был холоден и колюч, а земля истощена. Это место было больно, изувечено. Такое же отверженное, как и сам Лин. Обреченное.

Он вышел из повозки. Начищенные ботинки утонули в грязи – накануне шел дождь. Дом выглядел заброшенным. Накренилось разрубленное молнией уродливое дерево, грозя свалиться на ограду. Покрытые мхом и черной плесенью некогда белые колонны, разбитые статуи неведомых животных, затянутые сухим плющом окна, точно закрытые веки. А дом и, правда, спал, это Лин тоже понял сразу. И сон его был тревожен и полон кошмаров.

– Здравствуй! – зачем-то сказал он.

И ветер вздохнул. Его приглашали? Донеллин усмехнулся сам себе. Ну надо же, принять здание за живое существо! Провел ладонью по воротам – защитные плетения были слабыми, легче порвать, чем расплести. Что он и сделал. Створка открылась сама. Все-таки приглашали.

Чужое присутствие ощутил сразу. Их было много, и они были повсюду. Когда-то у них были имена, слишком давно, чтобы это что-то значило для них. Они были силой этого места – тем, что от нее осталось.

Позже пришли другие. Те, что еще помнили себя. Они были неподалеку, словно ждали.

Но первым пришел человек. Его звали Фрэнсис Стокер, он принес грамоты и рекомендательные письма, а еще он принес в это место жизнь. Первый живой среди мертвецов. Он не боялся. Даже Лин испытывал страх, иррациональный, какой-то детский.

Фрэнсис додумался развести древний камин, до этого Донеллин пользовался магией. И промерзшие камни согрелись. А потом он притащил свечи, много свечей.

Лин нанял рабочих, но краска трескалась на стенах, осыпалась свежая мозаика, вставленные окна мутнели – дом не желал перемен. Но он соскучился по огню и запаху еды, по звуку голосов.

Через полгода объявился Жутиус:

«Жутиус – ведьмин кот», – представился он и остался жить.

Пришла бедная девочка, бросившаяся в реку из-за несчастной любви десятилетия назад. Она плакала ночами под окнами, и тогда утром шел дождь.

В склепе на старом кладбище – кто и кого там хоронил было неизвестно – обнаружилась подземная пещера, превращенная им лабораторию. Тогда он все еще надеялся на успех. Казалось тот близко, надо только протянуть руку.

Нити магии, сплётшие узор под имением, звучали так же, как и его магия. Они резонировали! Неудивительно, ведь все это место – огромное кладбище. Отгадка была где-то здесь, совсем близко.

Но все не находилась.

 А он исчезал, день за днем, крупица за крупицей. Проклятье разъедало, неумолимое и безжалостное. Последние два года только здесь, на этой земле он мог быть самим собой.

Иногда.

Глава 17. О черном рынке и жадности

Себастьян

Себастьян пил весь оставшийся день. Начал в обед с розового эльмерского шампанского на королевском балу, а закончил под утро дома отцовским красным ларосским. Где-то в этом промежутке к нему и пришла идея, как раздобыть свитки со всяческими тайными знаниями. Эта идея казалась ему без малого гениальной, пока он не протрезвел. И вот тут ему бы сдать назад, но самолюбие – Охрум его побери! – не позволило. Тяжело признавать, что твои лучшие идеи способны вызвать лишь стыд.

Он выпил крепкого настоя по собственному рецепту с мощным противопохмельным эффектом, полистал пару выпусков журнала «Кокотка: самые горячие девушки в нарядах и без» и даже пощупал за зад молоденькую служанку, но его так и он отпустило.

Пропади эта Изабелла пропадом! Было бы просто отлично.

Как она вообще смогла создать заклятье по переносу души?!

Никак. Себастьян в этом был уверен, сестрицу он знал, как облупленную. Не под силу ей такое. Или под силу? Хотелось рвать на себе волосы, но было жалко.

Нет, сначала он честно попробует хотя бы поискать, а если не получится, тогда в дело пойдет в подпитии разработанная идея.

И начать он решил с библиотеки в Академии, благо билет адепта у него со времен ученичества сохранился. Сначала он думал, что ритуально сжег его на попойке в честь окончания учебы, и даже штраф заплатил, но потом тот обнаружился в учебнике по «Магометрии». Оставалось только гадать, что же он в итоге сжег и кому оно принадлежало.

Однако, интересовали его отнюдь не открытые секции – чтобы отыскать там что-то по-настоящему ценное, попавшему туда то ли по ошибке, то ли по недосмотру, то ли в те времена, когда ценным это еще не считалось, понадобится не один месяц. Нет, ему нужен закрытый сектор, там-то уж наверняка есть чем поживиться. Еще в его бытность простым адептом находились те, кто на спор брался попасть туда и вынести в доказательство какой-нибудь древний свиток. У них получалось, значит и у Себастьяна получится.

Особенно хорошо получалось это у адепток. Одна даже рассказала Себастьяну, что работает там один библиотекарь, что за поцелуй может отвести, куда попросишь.

А значит, надо только приодеться.

Отложив недоеденным последний кусочек пятого пирожного – все-таки фигуру блюсти надо – направился в комнату Изабеллы. От тряпья шкаф ломился. Он выбрал самое красивое – расшитое блесками под рыбью чешую, переливающееся сине-зеленым. Странно, что сестрица его ни разу не надела. Но он-то эту несправедливость исправит. Оказалось платье до жути неудобным – в плечах натянулось и едва не трещало, щиколотки торчали непотребно открытыми, да еще и шуршало на каждом шагу. И ноги в подоле путались. Этак он библиотекарей не очарует, а распугает. Да и внимание лишнее привлечет.

Тут нужна личина. Придется раскошелиться, но если это гарантирует избавление от Изы – он готов!

Личину можно было приобрести официально, но это требовало получение лицензии на использование. Что долго и муторно. Да и узнай кто, что наследник советника Медора, будущий королевский маг, женскую личину приобрел, слухов не оберешься, и прощай тогда должность при дворе.

Оставался другой путь – незаконный. А значит дорога Себастьяну на черный рынок. Там он отоваривался еще со времен ученичества – в основном покупал травку. Для магических зелий, само собой.

Направился он прямиком к Солару, державшему лавку подержанных товаров. У того всегда можно было раздобыть самые редкие вещички… так говорили. Но цветосвет, запрещенный на территории королевства за побочные эффекты в виде расстройства желудка и кожной сыпи, в свое время он Себастьяну достал. При приеме внутрь, растение – помимо указанных – давало длительный стимулирующий эффект, заменяя несколько чашек крепчайшего кофе. Таким образом, в теории несчастный мог без устали сутки бегать в отхожее место, ни капли при этом не устав.

Перспектива была так себе, и Себастьян ни капли бы не жалел, о запрете такого неоднозначное растения, если бы не вычитал о необычном свойстве последнего при нанесении на себя. Порошок цветосвета смешанный с вытяжкой из белой мелорайской фиалки в пропорции один к одному и нанесенный на кожу, действовал как мощный афродизиак.

 Цветосвет оказался высшего сорта, действовал безотказно и ни разу не подвел. Правда, в целях экономии использовал его Себастьян только на самые ответственные свидания, но даже так хватило пучка ненадолго. Может заодно сегодня и пополнит опустевший запас.

У Солара личина оказалась, только вот просил торгаш за нее сотню золотых! Это за однократное-то ношение! Деньги у Себастьяна были, но так же было и здравомыслие, подсказавшее не соглашаться.

– Пятьдесят золотых и ни золотым больше, – вскинув подбородок, заявил Себастьян, поглядывая на Солара сверху вниз.

Тот хмыкнул, сверкнул магический клык, позволяющий «на зубок» определись фальшивую монету. Такие вживляли многие торговцы.

– За пятьдесят есть у меня кое-что… – он вышел и вернулся с небольшой коробочкой в руках. – Личина без гарантии, – оценил прищуренным глазом не дрогнувшего от этого заявления Себа и добавил. – С истекшим сроком годности.

– Возьму, только добавь-ка к своему залежалому товару пару щепоток цветосвета.

Солар скривился:

– У меня вчера был один… покупатель, всю партию выкупил…

– Кому еще цветосвет понадобился? – удивления Себастьян скрывать не стал.

– Ты же знаешь, имена клиентов я не раскрываю.

Пришлось выложить на прилавок десять золотых – информация товар ценный, а конкурентов надо знать в лицо.

– Не местный, – пожал плечами Солар. – Молодой, светловолосый, глаза синие. Вроде бы обычный, но было в нем что-то жутковатое. Больше ничего не брал, его именно цветосвет интересовал.

Интересно, зачем тот незнакомцу? Приворотное зелье готовить или кому-то понос и золотуху устроить решил? Хотя для последнего есть средства и подешевле.

– Ладно, сейчас посмотрю, может и осталось чего для тебя, – вздохнул торговец и скрылся в глубине лавки.

Оказалось, что осталось.

– Смотри, претензий потом не приму, – передавая коробку и мешочек, сказал Солар.

Себастьян только усмехнулся. Сэкономленные золотые он поставит на скачки. Потом, когда развяжется с Изабеллой.