Текст книги "Суженая из лужи"

Глава 11. В которой происходит помолвка, а Лера испытывает острое сожаление

Я нервничала. Хоть зелье Себастьяна – может и скажу ему потом спасибо, если будет себя хорошо вести – притупляло волнение, бесчувственным зомби не делало. И слава Охруму! Вряд ли бы мне это понравилось. Я скинула туфельки – столь же неудобные, сколь и красивые – и вышагивала по пушистому облачно-розовому ковру, мимо дивана оттенка майской розы, вокруг чайного столика цвета супа из раков, прямиком к книжному шкафчику а-ля персиковый румянец. По видимости, книги подбирали по обложкам, чтоб смотрелись гармонично: от нежно-брусничного до клубнично-кремового. Из люстры с магическими шарами все это великолепие под названием 50 оттенков розового освещавшей, щедро лился бело-лиловый свет.

В глазах уже начало рябить, и голова разболелась. За что мне эта пытка?!

С тех пор, как мы приехали, прошла пара часов. Себастьян ушел в отведенную ему комнату, а я маялась бездельем. Чтобы как-то отвлечься от беспокойных мыслей о предстоящей встрече с королевской семьей и будущим мужем – пусть и временным, но все же – придумывала названия оттенкам розового.

Ох, а что там настоящая Изабелла в моем бедном теле делает? Хорошо, что сейчас каникулы – по учебе не отстану, глупо было бы ожидать, что она будет ходить на лекции. Но вот, что соизволит позвонить родителям и соврать, что все у меня хорошо, очень надеюсь. Пусть уж Николай за ней присматривает, главное, чтобы своими грязными руками не лапал… От развития мысли о том, что он не просто лапать может, а чего и похуже учудит, я испытала злость. И восторг предвкушения. Что?! Ах да, это Иза проснулась.

Сделалось совсем неспокойно. Скорей бы уже свадьбу сыграть и отправить Себастьяна на поиски средства для обратного перемещения. Дам ему на все про все неделю, а чтобы поторапливался пригрожу… отсечением голову, к примеру. А что? Я принцесса, мне можно.

Я налила в стакан цвета хрустальной розы из графина цвета нежного румянца жидкости цвета поросячьего пятачка со вкусом сливочно-клубничного лимонада. Охрум вас всех побери!

В дверь постучали, и вошла служанка. А за ней еще несколько. Выстроились рядком и поглядывали на меня из-под полуопущенных ресниц.

– Это вам, госпожа, – первая опустила на диван коробку.

– Спасибо, не нужно, – мало ли что там может оказаться, вдруг стая розовокрылых магических бабочек. Да и вообще подарки от незнакомцев не принимаю, этому меня еще мама научила.

– От подарков короля не отказываются, – мой отказ явно испугал девушку. Теперь он и меня испугал. Не стоит портить отношения с будущим свекром.

Внутри было платье. И слава Охруму не розовое! И без подсветки!

Как оказалось, радовалась я рано, еще не зная, что есть кое-что и пострашнее.

Корсет!

Платья, которые носила до этого, обходились без него. Это что, испытание? А говорили, что у них тут цивилизация!

– Его величество велели надеть платье на предстоящую помолвку.

Отлично. А Себастьян мне ничего не сказал.

– И когда она будет? До бала или после?

– Сейчас, госпожа.

Ни слова не говоря, я извлекла фляжку и припала к горлышку. Три глотка и ни капли меньше, иначе просто в обморок грохнусь.

Ребра трещали, я вопила, служанка пыхтела. Память тела услужливо подсказывала, что такую пытку Изабелла уже проходила. А раз она смогла, то и я смогу. Что взбалмошной истеричке по плечу, то и мне, будущему журналисту и закаленному отечественным бытом человеку, под силу!

Дышала в итоге через раз. Зато щеки налились чудеснейшим румянцем, настолько ярким, что даже веснушек видно не было. А талия сделалась тоненькой, будто я неделю не ела. А то и две. Ну и стоило отдать должное королевскому вкусу, наряд смотрелся великолепно. Нежная зелень ткани оттеняла волосы и подчеркивала цвет глаз. Тут же обнаружились и ленты, которыми украсили прическу.

Немного искрящихся теней на веки. А нет, много! Рука у девушки, что делала мне макияж, оказалась щедрой. Два слоя черной туши – или ее подобия – легли на ресницы. Веки отяжелели. Румяшки легли на щеки, хотя мне, перетянутой корсетом, и без них румяно было. Коралловая помада, пахнущая цветами, подчеркнула губы.

Смотрелось сие великолепие дорого и богато, только меня за ним видно не было.

Но если при дворе так принято, то кто я такая, чтоб спорить. К тому же Изе, которой сейчас было больше, чем меня – спасибо зелью – нравилось. И это не смотря на отсутствие розового.

В довершении всего на голову мне водрузили диадему, инкрустированную изумрудами. Ну, то есть, будь я в своем мире, то сказала бы, что это именно они.

Туфли пришлось надевать свои.

Я б и босиком пошла, все равно под длинной юбкой не видно обута я или нет.

Сердце выпрыгивало из груди. То ли от удушья, то ли от волнения. Как советовала Олька, если страшно, то представь, что это происходит не с тобой. Да, не со мной – с Изой, а… я – журналист, который освещает это знаменательное событие. И, решив мысленно конспектировать происходящее, двинулась за знакомым уже магом из службы безопасности.

Мы шли по коридору, а со стен нам улыбались портреты. В прямом смысле улыбались. И глазами водили. Ну и жуть! А один – с бородкой клинышком и короной в завитых волосах мне даже подмигнул. Так засмотрелась, что чуть не врезалась в провожатого, когда он остановился около одной из дверей. Постучал. Подождал ответа и открыл, пропуская меня.

Оказалась я в огромном, залитом солнечным светом кабинете. Массивный шкаф, массивный письменный стол, массивное кресло, массивный мужчина в нем. Нет, не грузный. Высокий, крепкий, черты лица волевые, а под взглядом из-под нахмуренных бровей так и хочется склониться. И пониже.

Что я и сделала. Точнее Изабелла. Теперь тут была она и только она.

Изящный книксен. И приветствие. Когда поняла, что передо мной никто иной, как король, то ноги затряслись. Хорошо, что под платьем не видно. И когда мне милостиво указали на кресло, с облегчением села. И тут же корсет впился в ребра. Умру, видит Охрум, умру.

– А Себастьяна… моего брата не будет?

– Я хотел бы побеседовать с глазу на глаз с будущей невесткой, – губы Роднарега Второго тронула улыбка, но глаз не коснулась.

А я удивленно уставилась на человека, стоявшего возле стены. Молодой, светловолосый, в неброской, темной одежде. А он, что не в счет?

Король проследил за моим взглядом и поморщился. Было видно, что происходящее здесь ему не по нраву. Отчего и мне стало совсем уж не по себе.

– Прежде, чем вы, леди Изабелла Медора сочетаетесь браком с моим сыном Донеллином, хочу пояснить кое-что. Ваша главное задача – произвести на свет младенца. В течение первого года брака, иначе он будет признан недействительным.

Я икнула. Король продолжил.

– До рождения первенца вам запрещено покидать владения мужа. Вы же понимаете, мы должны быть уверены, что ребенок его.

Мне стало жарко. И обидно до слез. И захотелось встать и уйти. А перед этим разбить что-нибудь. Вот хоть ту самую золотую статую совы. Хотя она красивая, жалко.

– Мой младший сын единственный маг в нашей семьи и мне хотелось бы сохранить его силу в роду. То, что оба супруга владеют магией, повышают шансы до девяноста процентов. Во всяком случае именно так считает придворный маг. А некоторые настои и особые амулеты сделают это вероятность стопроцентной. Хоть это и не совсем безопасно…

– Если первый ребенок не будет одарен, то можно будет родить второго… – тихо проговорила я, хотя никто меня не спрашивал.

Король снова поморщился.

– А вот этого не надо. Справьтесь с первого раза.

Я кивнула. В конце концов, рожать придется не мне, а Изе.

– Если вы согласны, тогда третье, – он повернулся к мужчине. – Это… поверенный Донеллина и представляет его на сегодняшнем бракосочетании.

Что?! Я сейчас что-то не так поняла.

Вид у меня был ошарашенный. У короля сердитый. У представителя… виноватый.

– Бракосочетания в полном смысле слова не будет. Вы подпишите все бумаги – с этого момента юридически вы будите считаться герцогиней де Кастеллон. И после бала отбудете в Нериз, к мужу.

И протянул мне золотую ручку. Плотные листы с золотым тиснением лежали на столе.

Я смотрела на все это растеряно. И что делать? Не так я это все представляла. Но самое неправильное даже не абсурд свадебной церемонии, где согласие я выражаю росчерком пера, а отсутствие мужа. Взгляд короля жег кожу, и я подумала, что если откажусь, то… Нет, не откажусь. Не самоубийца. К тому же, так этой Изабелле и надо!

Я придвинула листы. Подпись Донеллина уже стояла. Размашистая, красивая. У принца-то небось больше, чем два диплома по каллиграфии, наверное, целых три. Ну и я ничем не хуже? Мама всегда мой почерк хвалила. Эх, размахнись рука, раззудись плечо! И вывела ничем не уступающую в размере закорючку. Не такую красивую, правда. Ну ничего, просто первый же раз замуж выхожу – вот и волнуюсь. В следующий раз лучшей выйдет.

Роднарег пробежался по свидетельству нашего брака и сухо улыбнулся:

– Поздравляю вас, герцогиня де Кастеллон, – и пренебрежительно махнул рукой молчаливому человеку в тенях.

Тот вытащил из-за пазухи небольшую коробочку и подошел ко мне. Очень близко. Я даже уловила запах парфюма, что-то травяное, приятное.

Опустился на одно колено.

С приятным щелчком открылась крышечка, и перед моим взором предстало кольцо. Тонкая полоска белого блестящего металла и черный камень, в глубине которого вспыхивали искры. Я завороженно смотрела на него, не в силах оторвать взгляда. Казалось, внутри кипела жизнь, гасли и возрождались миры.

– Наденьте, миледи.

Я подняла голову и мы с мужчиной встретились взглядами. Глаза у него были восхитительного синего цвета. Чистый, ничем не замутненный оттенок. Словно высокое зимнее небо.

Он улыбнулся, и я онемевшими вдруг губами попросила:

– Наденьте его мне на палец.

Изабелла во мне недоумевала. Явно это был мужчина не ее типажа – слишком интеллектуальное лицо и слишком мало мускулов. Хотя кто ж его знает, что там под одеждой скрывается. Но он так смотрел, так смотрел… что мое сердце таяло.

А он колебался. Но все-таки осторожно взял мою руку – пальцы у него были теплые и нежные – и кольцо скользнуло на безымянный палец. Оно оказалось впору, будто на заказ сделано.

И я вдруг ощутила острый укол разочарования: как жаль, что моим мужем сейчас стал не этот человек.

Глава 12. В которой проявляется неприятный побочный эффект, а криворукость братца выходит на новый уровень

Не помню, как ушла из королевского кабинета. Кажется, до временных покоев проводил меня знакомый маг-безопасник. А еще на нервной почве я начала чесаться. Так и стояла, привалившись к стене цвета крыла ангела в свете заходящей звезды и чесалась. Движения были механическими, мысли находились где-то далеко.

Было обидно. Особенно Изе. Настолько сильно, что даже не хотелось бить посуду. Она просто тихо плакала, и перламутр теней стекал по щекам. Я ей не мешала, самой было гадко. Не так я это все себе представляла. Не то чтобы перед глазами складывалась картинка, как оно быть должно, но точно знала, что не так. А как же платье? Как же церемония. Как же жених, в конце-то концов?! Да хоть бы посмотреть на него до свадьбы! Вряд ли это бы что-то изменило, бежать мне не куда, но все-таки так было бы правильнее что ли.

А получалось, что это что-то сродни собеседования о приеме на работу. Прошла, принята. Приступить к роли жены и родительницы магичёнка с редким даром готова. Подпись, печать, кольцо.

Кольцо.

Металл холодил кожу, искры – вселенные мерцали в аспидном мраке, и это было потрясающе красиво. Снова засмотрелась, даже забыла чесаться. Стойкое ощущение, что меня зовут, манят за собой и надо только сделать шаг, один лишь шаг и я буду свободна…

Свободна.

В дверь грохнули, и морок спал, будто и не было. Да и был ли?

С досадой поскоблила локоть. Зудит, зараза!

– Иза, ты там жива? Можно к тебе.

Ага, Себастьянушка объявился. Родственничек ненаглядный.

Первым порывом было послать его Охруму на рога, но я взяла себя в руки и распахнула дверь.

– Заходи, – и, не оборачиваясь, чтоб слез не видел, прошествовала к креслу.

Только сев поняла, как же болят ноги. Туфли полетели в сторону. Сторону Себастьяна. Он привычно уже увернулся. Ай, молодца!

– Чего случилось-то? – и посмотрел на меня как-то странно.

– Чего-то случилось, – передразнила язвительно, стирая разводы под глазами. – Замуж я вышла только что! Или что-то вроде того…

Себастьян сел. Встал. Налил розовый воды из розового графина в розовый бокал – Охрум их всех дери! – выпил залпом. Поморщился.

– В каком смысле замуж? – непонимание в зеленых глазах было незамутненным, аки слеза единорога, и я решила, что так и быть убивать братца не буду. Разве что покалечу немного.

– В прямом. Вызвал меня Рарог…Рогнарек…

– Роднарег.

– Ага, он самый. Вызвал, значит, к себе, сказал, мол, надо бумаги подписать. Согласие на брак. Мужик там еще был… он кольцо мне на палец надел, – и руку протянула, смотри, мол, любуйся.

Себастьян наклонился. Присвистнул. И потянулся пощупать. Руку я тут же отдернула и в складках платья спрятала. Почувствовала, что не стоит другим кольца касаться.

– А что за мужик? – с обидой спросил рыжий. – Принц что ли?

– Нет не принц! Доверенное лицо, – и поскрябав шею, добавила. – Зря я, оказывается, из-за платья переживала, и надевать не пришлось.

– Так может, будет еще церемония?

– Может будет, а может и нет. Уезжаю я сразу после бала в мужнино имение.

– В Нериз?!

– Был там?

– Никто не был. Наверное… – я подняла бровь, призывая продолжить рассказ. – Приемов Донеллин не устраивает. Да и… не знаю, больно уж местечко мрачное.

– В каком смысле?

– Нууу.... Стоит особняком. Леса там одни от горизонта до горизонта. А еще кладбище прямо за домом. Древнее.

– Фамильное?

Себастьян пожал плечами:

– Может и фамильное. Говорю, что сам не был.

– А знаешь откуда? – и прищурилась хищно.

– Слухи…

И снова на меня зыркнул. Да что не так то?! И бровь почесала.

– Слушай, Изабелла, ты это… чувствуешь себя нормально?

Вот тут-то я и не выдержала. Подошла к зеркалу.

И закричала.

 Лицу и шею украшала сыпь. Не яркая пока, но уже заметная. Так вот что чесалось! В ужасе поймала взгляд Себастьяна.

– Это что такое? Меня отравили? Отравили, да!? Лекарь, нужен лекарь!

Изабелла билась в истерике, и останавливать ее не было ни сил не желания. Нет-нет, я не могу сейчас умереть. Я же счастливая новобрачная! Мне в медовый месяц ехать надо, с мужем знакомиться. Да и вообще умирать в этой нелепо-розовой комнате дурной тон!

– Ты пила или ела что-то?

– Только воду, – и указала на графин.

Себастьян позеленел. Наверное, от осознания, что сам оттуда пил только что. Судорожно вывернул содержимое карманов – с обратной стороны парчового жилета таковых оказалось десятка два. Просто уличный торговец не иначе! Из одного выдавил белую бусинку и бросил в воду. Текли секунды и ничего не происходило.

– В воде яда нет, – облегченно выдохнул Себастьян. – Но он мог быть и на стакане и на… платье.

Не медля ни мгновения начала срывать его с себя. Правда, не очень успешно – сидело оно плотно, к тому же шнуровка была на спине.

– Ну же, помоги мне! – рявкнула на рыжего олуха, кажется, даже не думавшего спасать мне жизнь.

– Это бесполезно, – удрученно проговорил он. – Отрава уже успела впитаться в кровь… Но если хочешь, то помогу снять.

Как есть – извращенец! Я тут умираю, а он?

Я застонала и рухнула в кресло. И тут же разразилась отборными ругательствами. Даже и не подозревала, что знаю такие. Корсет душил, я задыхалась, в горле было сухо, язык точно распух. И потянулась к фляжке, вялившийся здесь же, между кресельных подушек.

Запястье перехватили. Фляжку отобрали, побулькали.

– Ты сколько выпила уже? – зелень глаз обжигала.

Я пожала плечами. Да какая теперь разница? Себя было жаль. И умница-то я, и красавица, и журналист перспективный. Ох, сколько всего с моей кончиной мир лишится! Оба мира!

Себастьян тряхнул за плечо. Чуть дух не вышиб – и так уж помираю, куда ж он так торопится. Рад, наверное, засранец. Может он сам и потравил? С такого станется. Ему же Иза с детства, как кость в горле. Она и умнее, и красивее, и перспективнее…

– По глотку пила, как сказал?!

Вот пристал!

– Сколько хотелось, столько и пила, – и руку его стряхнула. – Лекаря зови уже!

– Нельзя лекаря…

– Так это ты, ты меня отравил!? – я подскочила и кошкой впилась в конопатое лицо. Всегда хотела это сделать!

– Не яд это, – пыхтел братец, пытаясь отодрать мои когти от своей физиономии. – Это зелье, ты выпила слишком много.

– Чего?

– Аллергическая реакция. На дурманку болотную, скорее всего. На нее часто бывает… – держал он мои руки крепко, иначе глазищи эти я б ему повыцарапала. – Но она необходима была в рецепте. Необходима, понимаешь! Нет, можно было заменить на кладбищенскую маревку, но где я тебе ее найду? Она ж только на могилах самоубийц растет.

– И что со мной теперь будет?

– Ничего. Скоро пройдет все. День-два.

Себастьян расслабился и пропустил мой выпал. Нет, физически он сильнее, но вот умственно… Я же маг, и могу вот заставить слевитировать графин с водой ему на голову.

Едва он перевернулся донышком кверху, как я отскочила. И водопад безжалостно и неотвратимо рухнул братцу на макушку.

– День-два! – видя, как начинает багроветь тот, бросилась в атаку. Всем же известно, что лучшая защита – нападение. – Да ты хоть представляешь, что муж мой, принц, подумает, меня, такую красавицу, увидев?! Что молчишь? А если примет за оскорбление? М?

– Ну фигура-то никуда не делась, – с конопатого носа капало. – А на лицо и вуальку накинуть можно…

Я сдержалась, чтобы не завыть.

– Ты мне должен. И смотри, даю тебе неделю на поиски способа меня вернуть домой, иначе я все припомню. И попытку отравления тоже.

– Я ж не пытался…

– А я скажу, что пытался. И кому поверят? То-то!

 Все-таки было во всей этой истории и что-то хорошее. Мне не придется идти на бал. И драгоценный ни разу не виданный муженек побрезгует ко мне притронуться. Неприятно и обидно, но, положа руку на сердце, спать я с ним не собиралась. Даже в чужом теле.

Глава 13. Которая напускает жути, а древние тайны фигурируют впервые

Какое-то время мы пребывали в молчании. Я – сидя в кресле, Себастьян вольно привалившись к стене и кривя губы. Сам он подсушился магическим заклинанием а-ля фен и снова выглядел чинно, благородно. Аж злость брала.

Злилась и потому, что чувствовала, как по лицу расползается зуд, делаясь сильнее и сильнее.

– Ничего не понимаю, – выдал, наконец, глубокомысленно братец. – Дурманка болотная может вызвать аллергическую сыпь, но не с теми ингредиентами, что я добавил!

– Но вызвала.

– Вызвала, – подтвердил покорно. – Но уверен, что-то ее спровоцировало, запустило реакцию.

– Что например? – не нужны мне были его оправдания. Вот вообще.

– Магия.

– Да тут везде магия!? – вспылила, не выдержав.

– Нет, особая магия, направленная на тебя… Как же объяснить? Этой магией в тебе могли попытаться что-то изменить. Вот два состава и вступили в реакцию, а в результате мы получили это.

Звучало дико.

– Что изменить?

Себастьян просто пожал плечами.

– А ты уверен, что все было именно так?

Он растрепал каштановые локоны, видимо, пытаясь расшевелить мозговую деятельность.

– Я могу только предполагать. Но у меня есть веские основания предполагать именно это. Все-таки травы – не люди, их действие подчинено строгим законам и его можно понять, отследить.

Оснований не верить магу с двумя дипломами по каллиграфии у меня не было.

– Значит кто-то на меня воздействовал или пытался воздействовать?

Кивок.

– Случайно? – спросила с надеждой.

– Возможно, но, скорее всего, целенаправленно. Когда дело касается магии, в случайности я не очень верю. К тому же мы не на рынке, а в замке короля, – он отлепился от стены и начал расхаживать туда-сюда. – Чтобы это ни был за препарат, ты должна была его проглотить, или вдохнуть, или он активизировался от контакта с кожей… И произошло это… м-м-м-м не больше часа назад.

В голове в хаосе заметались мысли о том, что я нюхала, ела-пила или кто меня трогал или что трогала я. От кого бы я «магическую заразу» не подхватила, произошло это или во время макияжа или в коридоре или в кабинете. Служанки, маг-безопасник или король?

Как же хотелось вернуться домой, где все просто и понятно!

– Что делать? – по щекам снова полились слезы.

– Есть у меня одна идея, – лицо Себастьяна просветлело и мне это сразу как–то не понравилось. – Мы тебя почистим!

Это как? Клизмой что ли?

– С собой я прихватил кое-какие ингредиенты и из них смогу сделать один интересненький настой. Вот зря ты из графина всю жидкость вылила!

– Не надо мне больше никаких настоев! – и зыркнула так, что братец осекся.

– А ты вот о чем подумай. То, что чем на тебя пытались воздействовать все еще в твоем организме.

Вот засранец! Знает, как получить от девушки согласие.

– Хуже не будет?

– Я – профессионал! – и пятерню к груди приложил. Скромняжка. Ему не нужен орден, он согласен на медаль. – К тому же это нейтрализующее средство. Я за рецепт целое состояние выложил!

Ага, отцовское небось.

– Ну, давай… – оставалось надеяться, что хуже не будет. К тому же зуд уже начал сводить с ума.

Служанка принесла воды. Теперь обычной. И вуаль. Иза терпеть не могла чувствовать себя некрасивой! Да и меня пятнистость смущала. А Себастьян какой-никакой, а мужчина, и щеголять перед ним помидорным лицом дурной тон. Вот!

А потом началось действо. Следила я каждым движением братца с внимательностью хищника в засаде.

– Будто понимаешь, как оно на самом деле быть должно, – буркнул он, не отрываясь от смешивания порошков, извлекаемых из внутренних карманов.

– Люблю контролировать ситуацию, – а вот это уже мой пунктик.

Вода белела, потом синела – и я почти решила, что пить ее точно не буду – и снова белела. А в конце вернулась к изначальной прозрачности. Запаха тоже не было. Вода, как вода.

– Нейтрализатор нейтрализует все, – Себ смотрел на меня сверху вниз. Может потому что я сидела, а он стоял, а может потому мнил о себе слишком много. Хотя мнить – это у них семейное.

– Побочные эффекты?

– Все индивидуально… Но смертельных исходов зафиксировано не было.

– Что?!

– Да шучу, – примирительно поднял руки. – Были, конечно.

И давай ржать. Засранец, как он есть засранец.

– Да не собираюсь я тебе убивать. Подумай, для чего мне это? Наследство? Пф! Да ты и так на него претендовать не могла бы, выйди замуж. Так что твой брак мне очень выгоден, особенно когда в качестве мужа выступает принц.

Не убедил. Ну да ладно. Была не была!

А вот привкус у нейтрализатора был, приятный даже, чуть меловой. Прислушалась к ощущением. Ничего.

– Когда действовать начнет?

– Уже начал, – улыбка у братца была самодовольная. – Если что-то в мироощущении или душевном состоянии изменится – запоминай. Именно на это и могло оказываться влияние.

Легко сказать. Да в моем мироощущении все меняется каждые пять минут! Я ж в другом мире и на все, как баран на новые ворота, смотрю.

– А сыпь когда сойдет?

Взгляд Себастьян отвел:

– Во многом это зависит от восстановительных способностей твоего организма.

– Ясно, – и щеку под вуалью почесала.

– Ну, я на бал. А ты… ну, – и кулаки сжал. – Держись! Мужу не дерзи, улыбайся больше и…

– И через неделю жду тебя со средством для моего возвращения. Иначе, смотри у меня. Я злая. И беспринципная. И мстительная тоже.

Себастьян кивнул уже в дверях, отвлекся и налетел на служанку, как раз в комнату входившую.

Поклон. Взгляд заинтересованный.

– Карета подана, госпожа.

– Уже? – Скрыть растерянность не получилось.

Кивнув, горничная со скорбным видом встала в стороне. А она-то о чем скорбит? Нет, у меня чувство, что я одна чего-то не знаю и никто не спешит об этом рассказывать.

– Мне нужен переговорный артефакт. Свой в спешке забыла. Себастьян, ты ведь привезешь его мне в течение недели? Да, дорогой? – я нарочито ласково посмотрела в глаза поганцу, замешкавшемуся в дверях. Нечего прислуге знать о напряженных внутрисемейных взаимодействиях.

Один плюс в столь быстром отъезде все же был. Выносить пятьдесят оттенков розового в гостевых покоях я больше не могла. Да и чего откладывать неминуемое. Чему быть, тому быть.

Карета ожидала перед входом. И место кучер нашел самое удобное для парковки. Сразу видно – статус, а не хухры-мухры. Кортеж сопровождения тоже был внушительным. Стража – тридцать три богатыря и с ними усатый дядька Черномор.

Знакомый мне уже мужчина – доверенное лицо принца – ожидал у дверцы повозки. Волосы у него были льняного оттенка, и солнечные лучи вплетали в них золотые нити. Лицо узкое, правильное. Симпатичное, но простоватое. И при дневном свете он весь слегка поблек и не выглядел столь маняще-впечатляюще, как во время фарса, разыгранного королем. Мужчина, как мужчина. Приятный, но не выдающийся.

Только глаза… глаза густо-синие, льдистые, завораживали.

– Меня зовут Фрэнсис, – почтенно склонил он голову. И даже малейшего удивление не выказал по поводу того, что я вышла в вуали.

– Я Изабелла, но вы ведь знаете. И очень приятно познакомиться, – и смутилась, потупила взгляд.

Как дурочка, честное слово! В моем мире все было куда проще. Кивок. Улыбка. Эх… надо было подробнее ознакомиться с этикетом этого мира, Охрум его побери! А я слишком понадеялась на память тела, а теперь из меня же Иза выветривается! Буквально с каждом выдохом.

Улыбка тронула уголки мужских губ:

– Я не дворянин, госпожа. Всего лишь домоправитель и дворецкий в одном лице. Приношу свои искренние извинения, если ввел вас в заблуждение.

Ага, видимо, это значит, что могу обращаться к нему на «ты». И вообще, он слуга, а я леди самых голубых кровей.

С поклоном он открыл передо мной дверцу.

– Ты поедешь со мной? – поймала его взгляд. Я словно искала предлог лишний раз заглянуть в его глаза.

– Мое место рядом с кучером, госпожа.

– Но… я хотела поговорить. Ты рассказал бы мне о муже и его замке.

– Это не положено, – в голосе я уловила сомнение. – Путешествовать в одной повозке…

– А это не просьба, – и прибавила металла в голос. – Что можно, а чего нельзя решаю я. Или нет?

Фрэнсис склонил голову в знак согласия. И после того, как помог мне усесться, сел сам. Как можно дальше – у противоположного окна. Какое-то время мы ехали молча. Точнее скользили по поверхности дороги. Не самой ровной дороги, как успела заметить. Магические амортизаторы?

– С чего бы вы хотели начать, госпожа? – голос у Фрэнсиса был вкрадчивый, тихий. И против воли я склонялась в его сторону, вслушиваясь.

С мужа или с замка? Наверное, с того, что попроще и побезобиднее.

– Давай с замка.

– Имение, герцогиня де Кастеллон, его принято называть имением, – и снова робкая улыбка. Довольно милая. – Имение Нериз, как и прилегающие к нему земли.

Я ободряюще кивнула, призывая продолжать.

– Место это непростое. Вокруг него раскинулся Ведьмин лес. Почему он получил такое название, если никаких ведьм давно уже в королевстве нет? Я доподлинно не знаю – слишком много воды утекло. Но смею предположить, если вы согласны слушать мои предположения, – я снова кивнула. – В нем жила ведьма – колдунья из тех времен, когда деревья и духи были истинными владетелями этих мест. Здесь хранила она осколки Древней магии, силы запретной. Нечеловеческой. Да и сама она человеком в полном смысле слова не была. А кем была… Кто ж ее знает? – и улыбка у него вышла отчего-то грустной. – Но знала она один секрет – тайну вечной жизни.

За окном тянулись поля, гнал зеленые волны ветер, а солнце, пробивавшееся сквозь облака, рисовало на них узоры. Черная птица кружила высоко в небе, высматривая добычу. И хищный крик ее звенел в воздухе.

– Приходили в этот лес искать покой, уставшие от жизни. И находили его.

– Что с ними произошло? – против воли по спине побежали мурашки.

– Стали частью леса.

Пояснять Фрэнсис не стал, да и я не уверена, что хотела это знать.

– А потом… все изменилось. Королевство росло, расширялось. И пришли люди, много людей. Они вырубали деревья и строили дома. Но не нашли счастья жившие в этих стенах. По ночам дома стенали тихими голосами. И голоса эти сводили с ума. Темными ночами с пустоши, бывшей лесной окраиной, поднимались из земли пни. Пробирались они в деревню и воровали селян, оставляя взамен в постелях сухие ветки. А потом на опушке зеленело молодое деревце, иногда два, иногда три. И не смели люди их рубить.

Тогда приехал из столицы королевский маг с поручение разобраться, что происходит.

– И? – я смотрела на мужчину широко распахнутыми глазами. – Мне уже не по себе от этого места.

– Это всего лишь легенда, госпожа, – синева его глаз помутнела, стала густой и холодной, как крошево льда в проруби. А может это всего лишь тень легла на его лицо. – Простите меня, если напугал! Эти истории рассказывал мне в детстве отец. А ему его отец.

– Ты из этих мест?

– Я родился неподалеку, но долго жил и учился в большом городе. Вернулся не так давно, пару лет назад. Тогда же в имение въехал герцог де Кастеллон, а ему требовался толковый домоправитель.

Карета начала останавливаться.

– Что происходит?

– Придорожная таверна, – указал Фрэнсис. – Нам стоит перекусить и отдохнуть. Мы в дороге уже несколько часов.

Правда? А я и не заметила. Да и тело успела перестать чесаться.

– А потом, если пожелаете, продолжу рассказ.

Не скажу, что желала, но… должна же я знать историю места, где буду жить. Хотя, положа руку на сердце, больше всего мне сейчас хотелось развернуть всю эту делегацию и вернуться во дворец. Жаль, что это было невозможно.