Текст книги "Будущее Эл. Серия «Будущее Эл», книга 1"

– Ты вознамерилась помирить два мира? Эл! Очнись! Ты собираешься изобразить миротворца? Кто будет тебя слушать? Что ты знаешь об этом? Кто ты такая? Для всех ты – изменник! Одни считают, что ты подделка, тебя подменили на Тобосе, а другие, что ты вступила в Галактис и стала шпионом. Кто станет тебе доверять?

– Ты, Димка, Ольга, Игорь, Ставинский, Леон, Курк, Верден, Торн – капитан, который меня спас, Галактис. Еще продолжить? Список будет не из десяти имен! – гордо заявила Эл.

– Против миллиардов предубежденных, – зло сказал он.

– Миллиардам до меня дела нет. А ты, если не можешь помочь, не мешай! – вспылила она, потом нахмурилась. – Прости.

Она не могла злиться на него. Права не имела. Его опасения не случайны.

– Почему ты назвала Курка? Он же инспектор? – спросил он.

– Он мне нравиться. Я чувствую – он свой человек. Еще новости есть? Я не хочу ссориться, Алька. Остынь. Я тебя понимаю, я тоже хочу домой, мне бы на Землю попасть. Вот разберусь и обещаю – мы вернемся.

«Вопрос: когда?» – подумал Алик, а вслух сказал:

– Сюда летит Ставинский.

Эл улыбнулась.

– Я даже подумать о нем еще не успела, а он уже летит.

– Он организовал тебе отпуск на Земле. Теперь понимаешь, почему я настаиваю на возвращении. Это шанс, Эл. Вокруг тебя такое начинается. От Ставинского теперь зависит твоя судьба в Космофлоте.

– Да. От меня только куски обшивки полетят, – пошутила Эл. – Командор будет зол. Уйди в дальний угол. Вот туда, – Эл указала пальцем на нишу в углу.

Алик послушно ушел. Эл набрала код на видеофоне.

– Леона Дантела, пожалуйста, – уверенно сказала она.

В Космофлоте было принято обращаться по имени – это считалось вежливостью. Звания лишь определяли порядок, иерархию в управлении системой, а человеческие отношения, даже дружеские ценились особо. Космофлот – большая семья, – твердили в Академии. Уровень коммуникации ценился высоко.

Дантел ответил не сразу. Сейчас он умолял про себя, кого уже сам не знал, чтобы Эл отсрочила визит.

– Я слушаю, – угрюмо сказал он.

– Леон, – Эл умышленно обратилась по имени, – отсрочьте мой рапорт, не могу сказать насколько, как сочтете возможным. Я должна встретить командора Ставинского. Формально, я еще его курсант. Он летит сюда. Разумно его подождать.

На немой вопрос Леона Эл пожала плечами.

– Хорошо. Чтобы я тебя на службе до его прилета не видел, – не без удовлетворения согласился Леон.

Они поняли друг друга.

– Да, – с улыбкой ответила Эл.

Экран связи отключился, а Леон облегченно вздохнул. Это удача.

Так же как Леон Дантел не видел Алика в комнате Эл, так и Эл не видела Курка в кабинете Дантела.

Курк сел на свое прежнее место.

– Девушка умна, – высказался Курк в никуда. Леон ничего на это не ответил. – Она права. Ставинский ее непосредственный наставник. Прежде всего, она ответит перед ним.

Курк почесал подбородок и лениво прикрыл глаза. Так продолжалось недолго.

– Ее любят коллеги? – наконец, спросил он.

– Вообще-то на подобные вопросы я не обязан отвечать. Вы знаете правила.

– Знаю. Я хочу разобраться во всем до того, как закрутиться эта карусель, чтобы не страдать от предубеждений.

– Почему я должен вам верить?

– Единственное, что меня интересует, – протянул Курк, – это истина.

– Какое совпадение, – усмехнулся Леон.

– Вы ее защищаете, а значит, уважаете. Техник ее защищает, старичок огрызался на меня не на шутку.

– Мне не на что жаловаться. Она отлично выполняет свою работу. Этот случай – исключение.

– И все-таки. Общительность, – напомнил Курк.

– Если дело не касается полетов, она со всеми ладит. Когда речь идет о работе, могут возникать спорные вопросы.

– Чем она это мотивирует?

– Тем, что от ее действий зависит жизнь людей и ее самой. Она чувствует ответственность.

– Не слишком самонадеянно?

– Она бывает права. У нее профессиональное чутье. Именно чутье. Она вживается в ситуацию, порой обгоняя стариков. Подготовка тоже хорошая. Эл свойственно досконально разбираться в ситуации. Для ее возраста – завидные качества. В одиночку она работает отлично. Мне как командиру не на что жаловаться.

– А в чем основная причина споров?

Леон вдруг обнаружил, что не знает ответа. Он не особо интересовался тем, о чем спорит Эл с техниками и со всеми остальными, и спорит ли вообще.

– Не могу точно сказать. Мое мнение не даст полного ответа. До меня скандалы не доходят. Мои подчиненные сами решают споры. Тут люди опытные, сами разбираются. Но если предлагаю взять ее в группу, навязывать не приходится, не отказываются. Техники даже любят с ней работать. Она находчивая, не лениться проверять все системы по нескольку раз, что не все любят. А что до ссор, пожалуй, она жаждет самостоятельности. Ей восемнадцать, она доказывает право иметь свое мнение. Вспомните себя в ее возрасте.

– А приказы?

– В конечном счете, она их выполняет.

– Но спорит?

– Она будущий капитан, я бы сказал уже капитан. Она должна уметь думать. У нее есть право на свое мнение. Плохо, что она отстаивает свое мнение без компромиссов. С годами это пройдет.

– По рапортам с Тобоса у нее был нервный срыв.

Курку было важно мнение Дантела, он год работал с девушкой.

– Она участвовала в ликвидации трех аварий. Добровольно. Я не слышал, чтобы она впадала в панику или истерику, ни сразу, ни потом. Да, она впечатлительна, это нормально, но срывов не было. И еще, если вы вчера были внимательны, то заметили, что она была весьма сдержана и спокойна, а ведь это после семидневного управления кораблем, а может и больше.

– Откуда вам известно?

– Наблюдатели сообщили. У них глаз опытный, почерк пилотов они знают, трое подтвердили, что корабль садился не автоматически, вручную. Отметили, что так пилотирует очень уставший человек. После такого напряжения люди превращаются в комок нервов.

– Она не сообщила о неполадках на борту?

– Она оставила все для официального рапорта, потом я отдам «Дельту» вам, я уже отстранил техников от обслуживания. Сколько времени займет экспертиза никто не знает. Постарайтесь быстрее. Мне необходим этот катер для топографической разведки, поэтому разбирать его я не позволю, приглашайте сколько угодно специалистов, но оставьте «Дельту» целой для работы.

– Меня интересует только память машины.

– Не сомневаюсь. Если она была в бою, как говорит Эл, то на память не надейтесь.

– Вы, я чувствую, будете защищать Эл, – заключил Курк.

– Я буду действовать в соответствии со своими обязанностями.

– Но вы умышленно оттягиваете ее рапорт.

– Она очень измотана, во-первых, а во-вторых, я даю ей время хорошо подумать над своими действиями. Она, я уверен, знает о своих нарушениях.

– Раскается ли? – усомнился Курк. – Значит, об измене речи не идет.

– Она вернулась. Согласитесь, веский аргумент.

– У меня есть данные, что за одну только неделю появлялось до десяти таких заблудших, как Эл. У меня есть данные, что они провели в Галактисе какое-то время, то же под видом ремонта, и создается впечатление, что наши границы облеплены кораблями Галактиса. Показания всех пилотов похожи. Полет, поломка, ремонт, вербовка. Кто-то сразу признается, у кого совесть, кто-то позднее, под давлением. Они контактировали с Галактисом гораздо плотнее, чем предполагает устав. Так что у меня есть повод думать плохо. Другой вопрос, что я сомневаюсь в версии о дезертирстве Эл, но поверьте, что мое мнение выслушают, но могут не принять к сведению.

– На наших границах стоит флот Галактиса. Что ж, возможно, они чего-то добиваются, но не очень уж откровенно?

– Они всегда всего добиваются настойчиво.

Потом разговор перешел на Галактис и обстановку вообще. Леон успокоился, под конец беседы он называл Курка по имени, Расселом.

Глава 12. Конфликт интересов

Бодрый Ставинский, не дожидаясь пока опустят трап до конца, спрыгнул с метровой высоты и по-хозяйски окинул взглядом посадочную площадку. Он стал искать глазами Эл и Алика. За ним последовала темноволосая ассистентка, она сообщила, что заберет багаж и догонит их. Пока шла регистрация, Ставинский не произнес ни слова. Молчал он до тех пор, пока они не добрались до его номера в гостинице.

– Значит, пока я вытаскиваю тебя из одной дыры, ты уже залезла в другую? – начал он грозно. Ни здравствуйте, ни до свидания. Командор был раздражен. – Расскажи все подробно и по порядку.

Обе фразы предназначались Эл. Она его уважала и не думала обижаться.

Эл обстоятельно стала рассказывать о событиях последнего полета. Конечно, остались в тайне разговоры с Торном, его имя, принц и визит в его мир. Такое командору рассказывать нельзя. Не случись конфликт, она с радостью поделилась бы с командором. Его подозрительность отозвалась в ней ответной подозрительностью. Признание усугубит недоверие и ради безопасности принца землянам лучше не сообщать подробности, командор являлся членом Совета Космофлота.

Ставинский не заметил в ней особых перемен, точность изложения дала понять, что Эл готовилась к разговору.

Эл умолчала о неофициальном свидании с инспекторами. Это может стать поводом для скандала, тогда Донован ее возненавидит, а Курк устранится.

Ставинский слушал с непроницаемым, грозным видом.

Он шумно выдохнул и спросил:

– Почему же ты не осталась? – на последнее слово он сделал особое ударение, будто сожалел, что Эл вернулась назад.

– Здесь мой дом, полеты, друзья.

– Так вот должен тебе заявить с большой вероятностью, что через несколько недель твое место будет в какой-нибудь тюрьме или колонии, откуда на Землю уже не возвращаются. Инспекторский корпус всерьез копался в твоем прошлом. Я тебя предупреждал.

Командор увидел, как побледнел Алик. Мальчишка был ее другом и вообще был в нее влюблен, черт побери эту молодежь, ему как раз больше всех придется страдать. Он перевел взгляд с Алика на Эл. Она стиснула зубы, и желваки играли на скулах. В глазах Эл появился дьявольский блеск. Натворила беды и еще злится. Вот бестия! На курсе они общались друг с другом, как кошка с собакой. Роль кошки исполняла Эл, командор гонял ее до обидного больше, чем других. Имеешь талант – лезь из кожи, чтобы его оправдать. Она огрызалась, спорила с ним. Сокурсники шарахались от нее, чтобы гнев командора не перешел на них. Сколько раз он грозил вышвырнуть ее из Академии. Но она была лучшей, так он и написал в сопровождении к ее диплому. Эл не знала, что уже не курсант, по старой привычке пошла в атаку.

– Если вы не верите мне, то тогда мне не о чем больше говорить, – резко заявила она и направилась к двери.

– Назад! – заорал Ставинский.

Алик вжался в кресло, Эл собиралась открыть дверь. Словно послушавшись команды, она резко развернулась. Но не тут то было.

– Никто не давал вам право на меня орать, – возразила она.

Такое Алик видел не впервые – раздраженного командора и не менее разъяренную его ученицу. Они стояли друг напротив друга, поза Эл была полна упрямства и достоинства, командор застыл со сжатыми кулаками и гневным выражением лица. Тут Алику пришла мысль, что Ставинский проиграет в этой стычке, она более спокойна и, кажется права. Незыблемость авторитета Ставинского пошатнулась в его глазах.

Эл усилием воли заставила себя хотя бы казаться спокойной. Здесь не театр, чтобы тянуть паузу. «Драка» никого не устраивала. Она стала раздражаться, тело нагрелось. Почувствовав неладное, Эл постаралась загасить зарождающийся гнев.

– Командор, сядьте и успокойтесь, – ровным голосом сказала она, но ее тон был не учтивым.

Ставинский неожиданно без возражений сел. Эл села после него.

– В чем я не права? – спросила она.

– В том, что ложь никогда никого до добра не довела.

– Вы знаете правду обо мне?

Ставинский хмыкнул.

– А он знает? – он кивнул в сторону Алика.

– Да.

Алик испугался, что Ставинский начнет его расспрашивать, но командор ничего не спросил у него, снова накинулся на Эл.

– Значит, благородство взыграло. Чтоб тебе! Почему не осталась?!

Эл сидела в кресле мрачнее тучи. Не такого свидания с командором она ждала. Когда Алик сказал об отпуске, у Эл в сердце вспыхнула надежда, что хотя бы один человек поверит ей, Ставинский. Ей стало больно. Торн оказался тысячу раз прав. Эл и не предполагала, что станет так переживать. Действительно, как и Алику, Эл захотелось бросить всю эту возню и исчезнуть. От этой мысли стало еще противнее. Она уловила звук голоса Ставинского, откуда-то издали.

– Что? – переспросила она.

– Как намерена поступить?

Эл не посмотрела на него.

– По обстоятельствам. Я не разобралась до конца.

Алик насторожился. Неужели мысль о побеге посетила ее упрямую голову. Ставинский шутить не станет. Он хотел, чтобы она не вернулась! Алик возликовал. Это заставит Эл передумать.

– Сбежишь? – резко спросил командор.

Эл подняла на него глаза. И тут командор ощутил укол совести. Взгляд девушки был полон пустоты, ему показалось, что край бездны приблизился к нему. Зрачки сильно расширились, а в них – темнота. Ему стало холодно, так, что кончики пальцев свело судорогой. Что это?! Ставинский не смог объяснить. На мгновение он ощутит приступ паники. Эл сейчас была словно не Эл, а какое-то существо, заполнившее пространство вокруг, комната исчезла, он плыл в холодной пустоте, кроме ее взгляда не за что зацепиться. Он хотел крикнуть, но понял, что не может кричать. Ощущая собственную беспомощность, он испытал ужас и понял, что не хочет умирать.

Он открыл глаза и увидел встревоженное лицо Светланы Бернц, его ассистентки, доктора психологии, а потом Эл, немного испуганную, сжимавшую в руке карманный электрошок. Дышать было трудно.

– Что это было? – спросил он, ощущая резь в груди.

– Сердечный приступ, командор, – пояснила Светлана. – Не знала, что у вас слабое сердце.

– Я тоже не знал, – сказал Ставинский и перевел взгляд на Эл.

Она стояла в двух шагах от кровати. Вид у нее был растерянный. Командор понял, что боится снова взглянуть ей в глаза.

– Где Алик? – спросил командор.

– В коридоре, ждет врачей, – пояснила Светлана. – Мы уже познакомились с Эл, я ей коротко объяснила, кто я.

– Я перенес смерть? – спросил Ставинский, – Что это было?

Он посмотрел на Эл. Она молчала.

– Обморок. Такое с вами впервые, – деловито пояснила Светлана. – Что же тут случилось?

Вошли врачи и напуганный Алик. Командора увезли. Светлана отправилась с ними.

Суета стихла. Алик и Эл остались одни. Алик сел в кресло и замолчал. Он был растерян. В голове – беспорядок.

Эл осталась стоять посреди комнаты. Она была озадачена. Предположение, что обморок командора – ее вина, не укладывалось в голове. Очевидно, что Ставинский не тот, на кого ей стоило рассчитывать. Эл мысленно вернулась к тому моменту, когда Ставинскому стало плохо. Она ощущала такой холод внутри, а источником этого холода был сам Ставинский, словно его несдержанность и гнев отразились от ее внутреннего зеркала и ударили командора возвратной волной. Она тогда подумала, что он бывает часто жесток и не справедлив к окружающим, но его гнев ее не затронул. Она вовремя остановила себя. Ей хотелось вернуть ему его же ярость, но не заражаясь ею. Чтобы испытал он, если бы эта пустота оказалась у него внутри. Тогда то Ставинский и потерял сознание. Она мгновенно поняла: виной тому – ее желание. Эл, не думая, пустила в ход прибор из кармана. Эл не покидало чувство, что ей понадобиться оружие, но таскать с собой излучатель в порту – абсурд, никому бы в голову не пришло. Оружие здесь не носили.

Щелчок током не дал сердцу командора остановиться. Тогда же появилась Светлана. Она вошла в комнату без стука, ей не потребовалось объяснений, она повторила действия Эл. От второго удара Ставинский стал приходить в себя. Светлана коротко представилась:

– Светлана Бернц. Ну-ка, молодой человек, зовите врачей. Одним нам не справиться.

Потом она стала давить на разные места на теле командора.

– Ты молодец. Сообразила, – похвалила она Эл. – Надеюсь, узнать тебя получше.

Эл не понравился ее взгляд и заискивающая манера в разговоре. Понятно, Светлана изучала ее. Ставинский привез ее с какой-то целью.

Алик думал примерно о том же, спокойствие понемногу возвращалось, и он пытался осознать, что же произошло около пятнадцати минут назад.

– Неужели не найдется человек, который поверит мне? Просто так! Я не сделала ничего такого, что дало кому-то право оскорблять меня недоверием! Что я сделала? Почему я стала предателем в глазах других?… Какая нелепость… Бред какой-то, – громко возмутилась Эл.

У Алика чаще забилось сердце. Он тоже был причастен к «лагерю недоверия», к тому кольцу, которое сжималось вокруг нее. Он только и делал, что сомневался, решая как ему поступить, он не думал, каково сейчас Эл.

Она смотрела на него глазами обиженного ребенка. Эл страдала, как самый обыкновенный человек. Он захотел подойти к ней обнять, дать понять, что он здесь, и на него можно рассчитывать. Но Эл не дала ему такого шанса, она опередила его.

– Так. Со Ставинским ситуация понятна. Не буду дожидаться, пока он очухается. Я иду к Леону, пусть все начнется сейчас. Надоело тянуть время. Ставинский знает. Формальности соблюдены.

Она была у двери, когда вновь вошла Светлана. Встретившись взглядом с Эл, Светлана произнесла:

– У-у-у, да тут все еще молнии летают. Не уходи, Эл. Я хочу, наконец-то, познакомиться с тобой. Поговорим пять минут. Алик, займись нашим багажом. Это не трудно?

– Хорошо. Только чтобы отослать меня, надо было просто попросить, – сказал он язвительно.

Она ему не нравилась. Светлана была остролицая, тонконосая, от чего ее лицо казалось очень вытянутым. Темные волосы были искусственно завиты крупными кольцами и были уложены в прическу. Подтянутость ее напоминала Ставинского. Алику такие женщины не нравились. Он сравнил ее Медузой-Горгоной. Впечатление усиливал колкий взгляд, она насаживала человека на иглу как бабочку, чтобы разобрать, как он устроен.

Алик ухмыльнулся. «Эл не бабочка, об нее можно коготки обломать», – подумал он.

– Он меня невзлюбил, – заключила Светлана, когда за Аликом закрылась дверь. – Твой друг быстро впадает в антипатию.

Она склонила голову, прятала ироничную улыбку. Потом она прошла по комнате и заняла кресло, в котором недавно сидел командор. Откинувшись на спинку, она закрыла глаза, вздохнула. Эл стояла в пол-оборота и наблюдала за ней. Светлана словно нюхала воздух. Лицо ее новой знакомой изменилось, стало сурово-холодным, а потом вновь приняло безмятежно-спокойное выражение. Она криво ухмыльнулась, а потом сказала:

– Странно, что именно мне, а не командору придется объяснить цель нашего визита, – начала она. – Командор сделал все возможное для того, чтобы вернуть тебя на Землю. Ничего, что я говорю «ты»?

– Ничего, – согласилась Эл.

– Надо сказать, что сила предубеждений относительно тех, кто имел связи с Галактисом, слишком велика. Борьба за так называемую «чистую Землю» диктует определенные условия. По этой причине тебя до сих пор не пустили домой. Есть весомые доводы, что ты подверглась модификации. Звучит обидно, но реалии таковы, что ты своим полетом в Галактис усугубила недоверие.

Авторитетный тон, которым Светлана сообщила эту новость, говорил, что она уверена в своем утверждении. Она была намерена это сказать, не прибегая к предосторожностям человека, изучающего человеческую психику, знала, какую струну задеть. Эл стало неприятно. Она осталась стоять у двери и наблюдала за новой знакомой краем глаза, делая вид, что думает. Ее взгляд блуждал по обстановке комнаты и не останавливался на Светлане. Эл, как Алик, почуяла недоброе, но не показала виду. Она изобразила этот блуждающий взгляд, который психоаналитики порой оценивали, как растерянность. Эл хотелось показать озадаченность, смущенность, уязвимость, потому что Светлане этого хотелось.

– Тогда какое чудо свершилось, чтобы мне дали отпуск? – с наивной усмешкой спросила Эл.

– Это не отпуск. Это разрешение на обследование. Ввести его буду я.

Эл подняла брови. Светлана не смотрела на нее, она изучала взглядом вазу на небольшом столике прямо перед ней. Она приняла игру Эл в блуждающие взгляды и продолжала:

– Ты можешь вернуться с тем условием, что тебя тщательно обследуют.

– Я представляю опасность для всего человечества? – опять усмехнулась Эл.

На этот раз она изобразила недоумение. Светлана не смотрела на нее в упор, но Эл чувствовала ее внимание. Эл повернулась к ней спиной, делая вид, что рассматривает проекцию на стене. Тут Светлана посмотрела ей в спину, взгляд стал пристальным. Эл напряглась, чтобы выдержать его. Мурашки побежали вдоль позвоночника. Взгляд был недоброжелательным, с каждой секундой он мог оборваться. Светлана ее изучала, пользуясь тем, что Эл стоит спиной. Эл захотелось резко повернуться. Интересно, она все еще мило улыбается?

Голос Светланы стал строгим, когда пациентка показала спину.

– Не язви, Элли, не те условия. Формально, есть мнение, но оно еще не доказано, что твое тело имеет необычную структуру. Дело только в твоем согласии. Я берусь тебе помочь, если возникнет взаимопонимание. Я рассчитываю на доверие, но не смею настаивать.

– Меня запрут в клинику?

– Нет. Поэтому я здесь.

– Так-так. Значит, это вы будете препарировать меня, как…

Эл вдруг осеклась. Здесь уже давно никого не препарировали. Эта фраза вырвалась у нее случайно. Светлана засмеялась.

– Замечательное, старинное выражение.

Эл захотелось поскорее избавиться от ее присутствия.

– Что будет, если я соглашусь?

– Предстоит примерно две недели очень интенсивной, ежедневной работы. Мы будем жить на острове, удобном, в южных широтах, с микроклиматом. Заодно, ты сможешь сдать все экзамены в академии и стать настоящим капитаном. Если тесты ничего не покажут – ты свободна.

Эл вспомнила рассказ Торна.

– Мою свободу ограничат?

– В какой-то мере. Большие города тебе будут противопоказаны до истечения инкубационного периода. Общественные места – с моего разрешения. Замужество пока тоже невозможно. Но ты мечтаешь о полетах, а не о семейном покое. Командор позаботится о твоих будущих капитанских знаках. Однако я должна предупредить о том, что любые аномалии твоего организма подтвердят подозрения, что ты мутант, исследования будут проводиться регулярно. Если тебе позволят дальние полеты, это усложнит твою жизнь. Командор видит тебя капитаном ближних рейсов.

– Уже? Я собиралась в дальнюю разведку. Вы так описываете, словно врачи уже вынесли приговор. Такой приговор есть? В моем организме произошли изменения, после полета на Тобос. У меня, действительно, изменился состав крови. Есть лишь одно огромное «но», меня отправили за пределы Земли и Солнечной системы в период роста организма и гормональных изменений, а длительное пребывание вне Земных условий для возрастов от десяти до восемнадцати лет ведет к естественным мутациям.

– Изучала вопрос?

– Я не только корабли умею водить.

– Да, ты права, что интересовалась последствиями. Точно никто вопрос не исследовал из-за малого количества случаев с дублирующими экипажами биологической поддержки, – спокойно заявила Светлана. – Эту программу посчитали негуманной. По этой причине к тебе не применили жестких мер. Тебе дали возможность оправиться после неудачного полета. Я бы даже дала заключение, что твои реакции и действия превзошли ожидания.

– Потому меня записали в особи с потенциальной угрозой? Так это называется?

– Эл. Не сердись. Ты не на меня сердишься? – она говорила примирительным тоном и сверлила спину взглядом. Эл обернулась. Светлана сделала вид, что смотрит в сторону. – Я согласилась на просьбу командора, исследовать тебя в приватной обстановке. Я изучила все, что касалось полета, медицинские освидетельствования и тебя, и Лондера. Меня ждало несколько открытий. Особенно, когда я изучила рапорты капитана. У тебя был контакт, командор считает это достижением. Скажи, как ты общалась с инопланетянами?

– Телепатией. Они читали мои мысли и позволяли слышать их.

– А почему никто из экипажа их не слышал?

– Они были взрослыми людьми. Занятые своими делами, глухие ко всему, что не касалось их работы.

– Ты видела инопланетян или только слышала?

– Слышала. И видела то, что они сочли нужным показать.

– А тебе не приходило в голову, что они могут быть виновниками катастрофы. Эл я в феномен подростковой телепатии не верю. Подобные случаи – моя специализация. Больше случаев телепатии у тебя замечено не было. Или скрываешь эту способность? Или ты рассказала не все?

– Все, что могла.

– А было еще что-то? Ведь было, Эл? Ты первая устанавливаешь контакт. Доказываешь, что корабль погибнет. Находишь трещину. Именно ты, Эл… Ты посылаешь Лондера туда, где ему нечего делать, тем самым спасаешь ему жизнь, а потом умудряешься сесть в катер и Лондера прихватить, который спит, как младенец, до самой Солнечной системы. Ты ведешь обожженную машину. В довершение ко всему ты попадаешь к спасателям Галактиса. Просто сказка. У меня сложилось впечатление, что ты знала заранее ход событий. Три группы аналитиков без сговора пришли к тому же выводу. Инспекторский корпус Космофлота не случайно прислал сюда троих. Тебе помогли – единственный вывод, который напрашивается, если здраво оценить ту аварию. Ты была на планете? Возможно, был задействован механизм переброски во времени. Почему чужая нам цивилизация так отнеслась к тебе и Лондеру, а остальным позволила умереть?

– Я обаятельная, – язвительно сказала Эл. – Я виновата в том, что жива? Эти вопросы мне уже раз двести задавали. Вы читали отчеты, зачем снова спрашивать? Ждете другой реакции?

Эл ощутила, как рушатся ее тайны. Она была, по меньшей мере, наивной, думая, что сможет скрыть подробности катастрофы. Ее многократные ответы на одинаковые вопросы были пропущены, через аналитическую машину. Выдержав прессинг того периода, Эл научилась держать одну точную линию ответов. Светлане не удастся узнать больше содержания существующих отчетов. Доказать, что они с Лондером были на Тобосе, не смог никто. Эл читала доклады аналитиков, подробно изучая ход расследования. Если они решили копаться в ее памяти, она начнет бунтовать.

Светлана оставила без внимания ее словесный выпад.

– Ты выжила. Оставим это в области везения. Теперь об экзотизме, о мутациях и прочих прелестях медицины, – не унималась Светлана. – У тебя, безусловно, очень крепкий организм, для современного человека. У тебя очень высокая выносливость. И это не дурно, если они человеческого происхождения. Чтобы подтвердить мою теорию относительно тебя, потребуется доказать, что телепатия была, что ты способна ее развить. Но другие аспекты весьма смущают меня и моих коллег. Твоя кровь. Чтобы не мучить тебя медицинскими подробностями, хочу обозначить простую, но верную примету. С таким составом крови, как у тебя, люди долго не живут.

– Отсюда идея, что я – мутант?

– Именно, – Светлана говорила как врач, сыщик и прочее, вместе взятое. Инспекторы и те были корректнее. При этом она была спокойна, собрана, уверена в себе. Судя по тону, она считала, что «вывернула все карманы» Эл, что их содержание девушка скрыть не сумеет. – Так вот. Тебе повезло, что никто не брался за скрупулезное исследование, тебя щадили, как жертву. Иначе, ты знаешь, где бы находилась. Пока это известно узкому кругу, мне и Ставинскому, который во все это не верит. Представляешь! Он болен твоей гениальностью. Он утверждает, что ты прирожденный капитан, разведчик-одиночка, каких мало. Что контакты с другим разумом – твой дар, а аномалии просто пройдут со временем. Ни о чем другом, кроме космоса для тебя он и не мечтает. Ему все равно, что ты из себя представляешь. Он утверждает, что сделает из тебя то, чем сам не смог стать. Но старик одного не понимает, что малейшие подозрения перечеркнут его мечты, все, что он сделал за столько лет.

– Моего согласия для обследования будет достаточно? – спросила Эл. Ей хотелось уйти.

– Думаю, да.

– А с Лондером что? Как он?

– Он живет на Земле.

– Его пустили туда?

– С ним ничего не случилось. У него сын. Командор не поладил с ним в последний раз, поэтому он нам не союзник.

– И он не мутант?

– К его счастью аномалии, возникшие по прилету, исчезли. На втором и третьем обследовании анализы были чистыми. А на тебя обратили мало внимания, кроме рапортов и маленькой комиссии ничего не требовалось. Тебя пожалели.

Тон Светланы был отрешенно легкомысленным, она давала понять, что обследование было несерьезным. Эл покоробило лицемерие.

– Маленькая комиссия длилась пять месяцев на Марсе. При назначении сюда меня пропустили через всю медицинскую машину, – серьезно возразила Эл. – Мне не поставили на вид мои аномалии, пометка об экспедиции означала возможность мутаций. Медицина Космофлота лояльна к таким как я за пределами Земли? Как вы дошли до заключения, что я не человек? Кровь? Ее проверяли десятки раз. На борту моего катера сейчас тоже есть образец. Она и теперь ненормальная, я провела две недели в космосе. А на Земле четыре года не была. Не захочешь, а мутируешь.

Светлана поняла, что «на дурачка» Эл не возьмешь. Ставинский не зря говорил со смехом, что она «умненькая девица». Светлана не принимала всерьез капитанское звание Эл, считая ее самоучкой и выскочкой. Ей было неприятно, что девушка быстро нашла аргументы против.

– Не так категорично. Я не утверждаю, что ты безнадежный случай, – примирительно заговорила она.

– По-моему, вы именно это только что утверждали.

Светлане было очень важно заставить Эл говорить. Раздражение девушки было очень кстати.

– Я думаю так, – категорично заключила Эл. – Оставим эту тему. Я иду с рапортом к начальнику моего сектора. Лично. Командор в больнице, я ему все рассказала. Теперь я обязана подать рапорт своему начальству.

– Ты хочешь прекратить разговор? – требовательно спросила Светлана.

– Да. Мне он не приятен. Мало того, что из меня делают предателя, да еще вы хотите сделать из меня нелюдь. Я – человек. Я докажу это, если потребуется. Как бы вы не сыпали аргументами, мои аномалии еще придется доказывать на Земле. Это не Марс и не Плутон. Разговор окончен.

– Ты пойдёшь с рапортом без командора?

– А причем здесь Ставинский? Он со мной в Галактис не летал.

– Он намерен тебя защитить.

– Я сумею за себя постоять.

Впервые за время их натянутой беседы Светлана решилась взглянуть на Эл пристально, не в спину, она встретилась с упрямым взором девушки. Эл наградила ее суровым взглядом. Тут Светлана почувствовала холодок в теле, неуверенность и страх. Она вжалась в кресло, зубы свело. Вот оно! Эл кивнула на прощание и ушла.

– Как ты это объяснишь, Элли? – Светлана вытянула руку и смотрела, как вздрагивают пальцы. – Ты делаешь это спонтанно, не контролируешь свой экзотизм.